CC BY
649
O.A. Тимофеев'
СОРОКАЛЕТИЕ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ КИТАЕМ И США: ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ТЕНДЕНЦИЙ
Аннотация. Статья посвящена рассмотрению системных факторов в китайско-американских отношениях. За период, прошедший с 1972 г. — времени нормализации двухсторонних связей, — эти отношения пережили периоды недоверия, стабилизации, прорывов к более позитивной модели развития и к «экономизации» стратегической повестки. Автор анализирует тенденции, превращающие эти отношения в более зрелые и предсказуемые: прежде всего это — повышение роли как многосторонних институтов, так и экономического сотрудничества.
Ключевые слова: китайско-американские отношения, стратегическое партнерство, экономический диалог, «заинтересованный участник».
В 2012 г. США и Китай отметили 40-летие нормализации двусторонних отношений. Один из наиболее авторитетных китайских американистов профессор Юань Пэн для анаии-за связанных с этой датой итогов использует древнее выражение сыши бу хо — «в 40 лет [следует отбросить] сомнения»1. По мнению ученого, именно 40-летний рубеж может говорить о пере-
Тимофеев Олег Анатольевич — к.и.н., заместитель декана факультета международных отношений, с.н.с. Центра геополитических исследований Амурского государственного университета (г. Благовещенск).
ходе к определенной стабильности. В связи с этим уместно было бы вспомнить основные события и тенденции в америка-но-китайских отношениях за последние 40 лет.
Процесс нормализации американо-китайских отношений принято отсчитывать с февраля 1972 г., когда президент США Р. Никсон совершил тайный визит в КНР, в ходе которого провел многочасовые подробные переговоры с Чжоу Эньлаем и краткую беседу с Мао Цзэдуном. В подписанном сторонами совместном коммюнике выражалась приверженность принципу «одного Китая» и готовность американской стороны к постепенному сокращению своих войск и военных объектов на Тайване вплоть до их полного вывода.
1 января 1979 г. между КНР и США были официально установлены дипломатические отношения. С этого момента все более активно стали развиваться торгово-экономические отношения. В 1979 г. был создан Совместный экономический комитет, объединяющий представителей министерств финансов обеих стран. С февраля 1980 г. стороны стали распространять друг на друга режим наибольшего благоприятствования (РНБ). В 1980-е годы в США прошли обучение более 70 тыс. студентов из КНР, а в Китае — 7 тыс. американских студентов.
В апреле 1984 г. в Китай прибыл президент Р. Рейган. В ходе его визита было подписано рамочное соглашение о сотрудничестве в мирном использовании атомной энергии, допускавшее американский бизнес к этому капиталоемкому сегменту китайской экономики.
Роль «спасательного круга» для развития КНР после охлаждения отношений в 1989 г. также сыграло, прежде всего, экономическое взаимодействие. После замораживания межправительственных и международных кредитов Китай активно использовал кредиты иностранных коммерческих банков. С 1992 г. стал резко расти объем американских инвестиций. Президент Буш всеми силами пытаися не допустить вступления в силу законов о привязке режима наибольшего благоприятствования к ситуации с правами человека в КНР (conditionality bills). Несколько смягчились и введенные санкции. В 1990 г. был снят запрет на кредитование экономического развития Ки-
тая международными финансовыми организациями, а годом спустя состоялся визит в Пекин госсекретаря Дж. Бейкера.
Приход к власти в Белом доме администрации Б. Клинтона стал неприятным сюрпризом для китайского руководства, надеявшегося на победу Дж. Буша, который принадлежаи к когорте «старых друзей» Китая. Вместе с тем сразу же после президентских выборов в США Цзян Цзэминь выдвинул так называемый «курс 16 иероглифов», направленный на улучшение двусторонних отношений:
1) углублять доверие (цзэнцзя синъжэнъ);
2) уменьшать проблемы (цзяньшао мафанъ);
3) развивать сотрудничество (фачжанъ хэцзо);
4) избегать противостояния (бу гао дуйкан).
Для закрепления своих внутриполитических позиций Цзян Цзэминь, избранный в марте 1993 г. председателем КНР, нуждался в установлении доверительных отношений с мировыми лидерами, и прежде всего с новым президентом США. Настойчивое стремление лидера Китая к посещению Америки в течение 10-летия стало обычной практикой в двусторонних отношениях.
Несмотря на то, что тема Китая в предвыборной кампании Клинтона поднималась, главным образом, в связи с обвинениями в нарушении прав человека, после своего прихода к власти новая команда была вынуждена считаться с тем, что Китай стал оказывать существенное влияние на экономическую ситуацию в США. Уже в середине 1990-х годов объем американского экспорта в Китай перевалил за 10 млрд долл. В течение 10-летия китайский экспорт в США вырос более чем в 5 раз, достигнув уровня в 100 млрд долл. Подобный дисбаланс сокращал рабочие места в Америке, но одновременно приводил к снижению уровня потребительских цен. За 10 лет американские потребители смогли сэкономить до 600 млрд долл. за счет приобретения дешевых китайских товаров. Другим плюсом роста китайского экспорта явилось то, что основную часть своих валютных доходов Китай стал вкладывать в долговые обязательства правительства США. К 2000 г. их объем превысил 60 млрд долл., а в настоящее время составляет около 1200 млрд (рис. 1).
Рис. 1. Валютные запасы КНР и средства в казначейских обязательствах США,
млрд долл.
Источник: Craig Elwell, Marc Labonte, Wayne Morrison. Is China a Threat to the U.S. Economy? // China-U.S. economic and geopolitical relations / Ed. by Jerald D. Finn. New York: Nova Science Publishers, 2007. P. 66; Louis Kuijis. China's Economic Prospects: Outlook and Policy Challenges. Report for Carnegie
Endowment for International Peace. April 29, 2009; Wayne M. Morrison, Marc Labonte. China's Currency: A Summary of the Economic Issues. Report for Congress.
Washington: Congressional Research Service, 2009. P. 8.
В этих условиях Клинтон был вынужден учитывать экономические интересы как американского бизнеса, так и американских избирателей. В случае лишения РНБ Китай неизбежно ввел бы ответные санкции в отношении американских товаров. К примеру, если бы Пекин в начале 1990-х годов прекратил в административном порядке закупать в США зерновые, потери американских фермеров составили бы до 1 млрд долл. При этом перспективы были еще более заманчивыми. Так, согласно данным, опубликованным в 1992 г. американо-китайским советом по экономическому сотрудничеству, в предстоящие два десятилетия Китай планировал израсходовать на импорт аэрокосмической техники до 40 млрд долл., телекоммуникационного оборудования — 30, энергетического оборудования — 100, компьютерной техники — 40 млрд2.
Администрация Клинтона, таким образом, столкнулась с проблемой выбора из двух вариантов стратегии «вовлечения» (engagement)'.
1. Вовлечение, основанное на принципах, предусматривавшее увязку шагов навстречу Китаю с ситуацией с правами человека.
2. Коммерческое вовлечение, основанное на рекомендациях американского бизнес-сообщества.
В конечном итоге экономическая составляющая постепенно стала оттеснять на второй план проблемы, связанные с гуманитарными правами. В конце 1990-х годов в Белом доме предпочитали говорить об экономической либерализации в Китае, важными вехами на пути к которой должны были стать согласие на членство в ВТО и вступление в силу закона о нормальных торговых отношениях, заменивших ежегодную процедуру продления режима наибольшего благоприятствования.
Экономическая взаимозависимость обусловила высокую степень устойчивости американо-китайских отношений к воздействию кризисных ситуаций, которые продолжались и в 1990-х годах. Даже наиболее острые из них — визит тайваньского президента Ли Дэнхуэя в Корнуэльский университет в 1995 г., президентские выборы на Тайване в 1996 г. и атака натовских войск на посольство КНР в Белграде 7 мая 1999 г., в ходе которой погибли граждане КНР, — не привели к сворачиванию контрактов.
Приход в 2001 г. к власти в США республиканской администрации достаточно негативно сказался на американо-китай-ских отношениях. Во-первых, основной кандидат на пост президента Дж. Буш, выступая 19 ноября 1999 г. в Библиотеке им. Р. Рейгана, заявил: «Китай — это соперник (competitor), а не стратегический партнер. Мы должны относиться к нему без злой воли, но и без иллюзий»3. Во-вторых, отношения осложнил произошедший через 2 месяца после инаугурации нового президента США инцидент с американским разведывательным самолетом ЕР-3. В-третьих, в апреле—мае 2001 г. Буш предпринял ряд серьезных шагов в направлении ужесточения своей китайской политики. 24 апреля было объявлено о продаже оружия Тайваню на сумму 5 млрд долл. На следующий день, выступая в
радиопередаче Good Morning, America, Буш сделал заявление о том, что Соединенные Штаты окажут Тайваню мощную поддержку в случае нападения на него Китая и предпримут «все, что потребуется, чтобы помочь острову защитить себя»4. Вскоре новоизбранному президенту Тайваня Чэнь Шуйбяню было позволено сделать транзитную остановку в Нью-Йорке, в ходе которой он встретился с группой конгрессменов, а сам Буш провел в Белом доме свою первую встречу с Далай-ламой5.
Вместе с тем лидеры двух стран стремились не допустить неконтролируемого развития кризиса. В ходе состоявшегося в июне 2001 г. саммита Шанхайской организации сотрудничества Цзян Цзэминь обратился с просьбой к президенту России В.В. Путину передать устное послание Дж. Бушу, с которым российский лидер должен был встретиться в Любляне.
Претерпела заметные изменения и оценка Китая в устах президента и влиятельных членов его внешнеполитической команды. Уже 5 апреля (т. е. в разгар «самолетного» кризиса) в ходе своего выступления в Американском обществе редакторов газет Буш отметил: «экономика — это сфера, где мы можем быть партнерами»6.
В июне 2001 г. советник президента США по национаньной безопасности К. Райс заявила, что США будут стремиться к установлению конструктивных отношений с Китаем. В течение следующего месяца госсекретарь К. Пауэлл посетил Пекин. В ходе визита он подчеркнул, что Белый дом не намерен характеризовать КНР ни как «стратегического партнера», ни как «стратегического соперника». 30 июля на пресс-конференции в посольстве США в Канберре К. Пауэлл и министр обороны Д. Рамсфелд заявили о том, что не станут использовать термин «стратегический соперник» для характеристики Китая. Позднее родилась выдвинутая К. Пауэллом формула «3 С», определявшая содержание американо-китайских отношений: candid, constructive, cooperative (откровенные конструктивные отношения сотрудничества).
В усилении роли новых подходов к внешней политике Китая большую роль сыграли события 11 сентября 2001 г. Пекин сразу же понял, что может много выиграть, поддержав США. В ходе состоявшегося 20—21 сентября визита в Вашингтон ми-
нистра иностранных дел КНР Тан Цзясюаня, его встреч с Бушем, госсекретарем К. Пауэллом и помощником президента по нацбезопасности К. Райс стороны достигли ряда важных договоренностей. Китай в обмен на политическую поддержку военной акции США в Афганистане и предоставление разведывательной информацией о террористах (хотя среди специалистов доминирует мнение о том, что эта информация на деле не имела существенного значения для военной операции США) добился исключительно важного для себя решения Вашингтона о включении в список террористических организаций Фронта освобождения Восточного Туркестана, угрожающего стабильности се-веро-западных районов Китая. Помимо этого была достигнута договоренность о некоторых новых направлениях сотрудничества в осуществлении антитеррористической кампании, например, о проведении консультаций на экспертном уровне, усилении взаимодействия в рамках Совета Безопасности ООН и т. д. Первая встреча экспертов состоялась в американской столице уже 25 сентября и была признана крайне продуктивной7.
Несмотря на отмену своего визита в страны Северо-Восточ-ной Азии, Дж. Буш в октябре 2001 г. прибыл на саммит Азиатско-Тихоокеанского сотрудничества в Шанхае. 19 октября состоялась встреча Цзян Цзэминя и Буша, в ходе которой лидеры двух стран высказались за развитие отношений конструктивного сотрудничества. Эти пожелания были подтверждены в ходе рабочего визита президента США в КНР в феврале и его встречи с Цзян Цзэминем в Техасе в октябре 2002 г.
Характерно, что очередная фундаментальная концепция развития двусторонних отношений была предложена через неделю после состоявшейся 13 сентября 2005 г. в Нью-Йорке встречи американского и китайского лидеров. Выступая 21 сентября на заседании Комитета по американо-китайским отношениям, заместитель госсекретаря США Р. Золик предложил строить американскую стратегию в отношении Китая на основе побуждения последнего к тому, чтобы стать «ответственным заинтересованным участником» в системе международных отношений (responsible stakeholder in international system)*. По его мнению, Китай заинтересован в существующей системе, кото-
рая позволяет ему добиваться значимых целей на пути становления в качестве великой державы.
Концепция «заинтересованного участника» вызвала живой отклик среди китайских политологов, которые, тем не менее, изъяли из своих положительных откликов термин «ответственный». Вместе с тем в выступлении на официальном ланче в Белом доме 20 апреля 2006 г. Ху Цзиньтао заявил: «Китай и США не только являются заинтересованными участниками, они должны еще стать и партнерами по конструктивному сотрудничеству»9.
Экономическое взаимодействие во все большей степени превращается в фундамент американо-китайских отношений. В течение уже нескольких лет США являются главным мировым внешнеторговым партнером Пекина. Еще в середине прошлого десятилетия по объему товарооборота с Америкой Китай вышел на 2-е место, опередив Мексику — партнера Вашингтона по НАФТА. В 2008 г. импорт из КНР практически сравнялся с ананогичным показателем другого участника НАФТА — Канады (339 млрд долл.), а через год значительно превысил его (296 и 225 млрд долл. соответственно).
В 2011 г. дефицит США в торговле с Китаем превзошел исторические максимумы, составив гигантскую сумму в 295 млрд долл. КНР по сути превратилась в глобаньную фабрику по производству весьма широкого спектра промышленных товаров, доля которых в структуре экспорта увеличилась вдвое в течение последних десятилетий XX в.
Наращивание дефицита было характерно для внешнеторговой политики США в целом. В 2001 г. его показатель превысил 400 млрд, а в 2006 г. — уже 800 млрд долл. За тот же период времени дефицит в торговле с Китаем вырос в 3,2 раза, а доля КНР в данном показателе поднялась с 20 до 32 %. Вместе с тем, поскольку США эмитировали валюту, являющуюся основным глобальным расчетным средством, то они вполне могли позволить себе гигантский дефицит внешней торговли («дефицит без слез», по выражению французского экономиста Жака Рюэффа) и для его покрытия активно пользовались таким инструментом, как эмиссия дополнительной денежной массы. Любая новая порция избыточной долларовой массы всякий раз легко расте-
калась по всему миру и поэтому не вызывала негативных последствий в самих Соединенных Штатах.
По итогам 2009 г. Соединенные Штаты значительно сократили свой суммарный импорт — с 2,1 до 1,6 трлн долл., что позволило на 40 % уменьшить дефицит торгового баланса — с 840 до 500 млрд долл. Однако в торговле с Китаем успех был минимальным, в результате на него пришлось уже 45 % дефицита внешнеторгового баланса США. Положительное сальдо в торговле с США в 2009 г. (226 млрд долл.) было на 15 % выше общего профицита во внешней торговли Китая (196 млрд долл.).
В начаие XXI в. ускорились процессы структурной институционализации торгово-экономических связей между двумя странами. После состоявшегося в 2003 г. визита в США премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао было принято решение о переводе на более высокий уровень созданной в 1983 г. комиссии по торговле (Joint Commission on Commerce and Trade, JCCT).
Однако к этому времени двусторонние отношения стали выходить за границы исключительно торговли. Последние годы характеризуются регулярными попытками китайских компаний выйти на североамериканский рынок слияний и поглощений. Так, на приобретение зарубежных компаний Китаем в 2003 г. было потрачено 3 млрд, в 2004 г. — 7 млрд, а в 2005 г. — уже 14 млрд долл.10
8 декабря 2004 г. китайская компания с преобладанием госка-питала «Ляньсян» (Lenovo) подписала соглашение на 1,75 млрд долл. о приобретении подразделения IBM по производству персональных компьютеров. По мнению бывшего консультанта Всемирного банка по Китаю Н. Хьюза, китайская сторона, заключив столь крупную сделку, преследовала следующие цели:
1) приобретение навыков управления компанией глобаньно-го уровня;
2) повышение узнаваемости собственного бренда за рубежом11.
Следует отметить, что эти задачи были блестяще воплощены в реальность. В 2012 г., по данным исследования консаитинговой компании Gartner, Lenovo стала крупнейшим в мире производителем персональных компьютеров, потеснив с 1-го места амери-
канскую Hewlett-Packard (соответственно 15,7 и 15,5 % мирового рынка).
Еще один пример. 23 июня 2005 г. государственная энергетическая корпорация CNOOC (China National Offshore Oil Corporation) сделала предложение о приобретении за 18,5 млрд долл. американской энергетической компании UNOCAL. Под давлением американских законодателей CNOOC вынуждена была снять свою заявку12, однако 5 лет спустя вновь предложила стратегию бизнес-слияний, заявив об интересе к ряду энергетических мощностей в нескольких американских штатах (табл. 1).
Таблица 1. Крупнейшие (свыше 100 млн долл.) слияния и поглощения китайских компаний на американском рынке
Дата заявки Покупатель Объект сделки Доля, % Сумма сделки, млн долл. Сфера деятельности Состояние сделки
Май 2005 г. Группа компаний «Ляньсян» (Lenovo Group) Подразделение IBM по производству персональных компьютеров 100 1400 Производство персональных компьютеров Завершена
Июнь 2005 г. Haier Maytag Corporation 100 1280 Производство бытовых электроприборов Не состоялась
Июль 2005 г. CNOOC Unocal Corporation 100 18 500 Нефтегазовая промышлен- ность Не состоялась
Июнь 2007 г. Китайская инвестиционная корпорация (China Investment Corporation) Blackstone Group 9,9 3000 Частные инвестиции Завершена
Сетябрь 2007 г. Huawei Technologies Co. 3Com Corp. 16,5 363 Производство телекоммуни- кационного оборудования Не состоялась
Отябрь 2007 г. China Minsheng Bank UCBH Holdings Inc. 10 317 Банковские услуги Завершена
Окончание табл. 1
Дата заявки Покупатель Объект сделки Доля,% Сумма сделки, млн долл. Сфера деятельности Состояние сделки
Декабрь 2007 г. Китайская инвестиционная корпорация Morgan Stanley Inc. 9,9 5000 Инвестиции Завершена
Январь 2008 г. WuXi PharmaTech Inc. AppTec Laboratory Services Inc. 100 163 Фармацевтика и медицинские приборы Завершена
Март 2008 г. China Life Insurance Co. Visa Inc. 50 300 Обслуживание кредитных карт Завершена
Март 2008 г. Mindray Medical International Datascope-Patie nt Monitoring Business 100 209 Производство медицинского оборудования Завершена
Март 2008 г. Международная трастовая и инвестиционная корпорация Китая (CITIC Securities) Bear Stearns Companies 9,9 1000 Инвестиции Не состоялась
Июнь 2009 г. Sichuan Tengzhong Heavy Industrial Machinery Co. Подразделение General Motors по производству автомобилей Hummer 100 150 Производство автомобилей Не состоялась
Ноябрь 2009 г. Китайская инвестиционная корпорация AES Corp. 15,8 1581 Производство электрообору- дования Завершена
2010— 2011 CNOOC Нефтегазовые мощности Chesapeake Energy Corp. в Техасе, Колорадо и Вайоминге 33,3 2300 Нефтегазовая промышлен- ность Завершена
Источник: Clarence Kwan and Karl P. Sauvant. Chinese Direct Investment in the U.S. — The Challenges Ahead. — Vale Columbia Center of Sustainable International Investment Report. October 2008. URL: http://www.locatio nusa. com/foreignDirectlnvestmentUnitedStates/auglO/Chinese-direct-investment-un ited-states4990.shtml; David Winning. CNOOC, Chesapeake Agree on Deal // Wall Street Journal. January 30, 2011.
Вместе с тем повышение аппетитов Китая к выходу своей экономики на международные рынки («выход вовне» — цзоучу-цюй) способствует наращиванию не только конкуренции, но и сотрудничества в американо-китайских отношениях. Согласно данным, опубликованным в 1992 г. американо-китайским советом по экономическому сотрудничеству, в предстоящие 2 десятилетия Китай планировал израсходовать на импорт энергетического оборудования 100 млрд долл. (для сравнения: аэрокосмической техники — до 40 млрд, телекоммуникационного оборудования — 30 млрд, компьютерной техники — 40 млрд долл.)13. Спустя 20 лет американские политологи все еще не утратили былой оптимизм. Так, например, 3. Бжезинский отмечает: «Вовлечение Китая в диалог по вопросам регионаньной стабильности не только снижает опасность конфликта с США, но и устраняет непонимание между Китаем и Японией, Китаем и Индией, а также в некоторой степени и между Китаем и Россией, по поводу ресурсов и независимого статуса государств Центральной Азии»14.
В 2006 г. был создан механизм стратегического экономического дианога (СЭД), сопредседателями которого стали министр финансов США и профильный вице-премьер Госсовета КНР. В Китае новый формат был воспринят с большой долей оптимизма. Один из наиболее известных американистов Пань Жуй подчеркивал, что создание этого механизма свидетельствует об обретении экономическим взаимодействием глобального и стратегического влияния, а значение диалога уже достигло стратегического уровня15.
В ходе первой личной встречи между Б. Обамой и Ху Цзиньтао в Лондоне 1 апреля 2009 г. была достигнута договоренность о том, что на основе объединения стратегического общеполитического16 и стратегического экономического диано-гов будет создан стратегический и экономический диалог (Б& ЕЭ), определяемый администрацией США как часть усилий по развитию отношений позитивного всестороннего сотрудничества с Пекином17.
Новый двусторонний диалог получил высокую оценку со стороны лидеров двух стран в ходе состоявшегося в ноябре того
же года визита Б. Обамы в Китай. Уже в первых строках подписанного ими совместного заявления отмечается: «Соединенные Штаты и Китай детаньно обсудили важную роль, которую играет американо-китайский стратегический и экономический диалог, и признают, что данный дианог явился униканьным форумом для обеспечения взаимопонимания, расширения доверия, уменьшения разногласий и поиска решения общих проблем»18.
Возможно также, что процесс централизации институциональных механизмов американо-китайского диалога будет продолжен. Еще в марте 2009 г. на подготовительном этапе работы над организацией диалога один из наиболее активных сторонников американо-китайского сближения 3. Бжезински в ходе встречи с министром иностранных дел КНР Ян Цзечи предложил проводить ежегодные саммиты руководителей государств, наподобие тех, которые США проводят со своими ближайшими союзниками — ЕС и Японией19. Более того, по его мнению, лишь укрепившийся после визита Б. Обамы в Китай в ноябре 2009 г. подобный механизм будет означать фактическое создание геополитической «большой двойки» между двумя странами20. Научные сотрудники Совета по внешней политике Э. Экономи и А. Сегал полагают, что идеальным было бы привлечение к курированию диалога вице-президента США. Повышение уровня диалога в Вашингтоне, по мнению авторов, помогло бы и китайской стороне правильно расставить собственные «бюрократические приоритеты»21.
Основной же проблемой двусторонних отношений в настоящее время стал начавшийся в середине 2007 г. финансовый кризис. Уже летом обанкротилось несколько ипотечных компаний, после чего проблемы перекинулись на другие секторы финансового рынка, спровоцировав, в частности, острую ситуацию с ликвидностью сначала в США, а затем и в мировой банковской системе. Мультипликатор кризиса оказался столь значительным по причине того, что доля ипотечных ценных бумаг, обращающихся на американском фондовом рынке, очень велика. Одним из мощных факторов расширения рискового ипотечного кредитования стано бурное развитие в последнее десятилетие процессов секьюритизации банковских активов в сфере ипотеки. Пре-
кращение платежей по ипотечным обязательствам, с лета 2007 г. нарастающее как снежный ком, стало сильным ударом по экономике и финансовой системе США. В ипотечный кризис оказались вовлечены крупнейшие американские и европейские банки, потери которых, по разным оценкам, приблизились к середине 2008 г. до 1 трлн долл., что повлекло за собой развертывание кризиса ликвидности мировых масштабов.
Утрата доверия к одному из основных факторов стабильности финансовой системы США, по мнению большинства экспертов, неизбежно приведет к тектоническим изменениям, которые затронут финансовую плоскость «многоуровневой шахматной доски» современной мировой политики (термин Дж. Ная).
Эти изменения, скорее всего, затронут статус США как системообразующего глобального финансового рынка. До кризиса основные потоки капитала перераспределялись между США и мировыми финансовыми центрами, имеющими свою региональную специализацию. В свою очередь, мировые финансовые центры связаны с национальными финансовыми рынками, которые могут иметь связи и напрямую друг с другом. США доминировали в мировых финансах, поэтому правомерным и принципиальным представлялось придание этой стране центрального положения на мировом финансовом рынке.
По мнению У Синьбо, высказанному в одной из бесед с автором, в рамках фокусирования внимания на данных проблемах впервые создалась такая благоприятная ситуация, когда Китай вполне может сравниться с США по своему глобальному влиянию.
В связи с этим в последние годы значительный отклик вызвали проекты формирования обновленных механизмов глобального управления, основанных на американо-китайском стратегическом партнерстве, развивающемся, по мнению ряда экспертов, по модели не только роста уровня взаимозависимости, но и сплава (fusion) между двумя сверхдержавами22.
Один из наиболее авторитетных специалистов в области макроэкономики Шарль Дюма, предлагая собственную метафору китайско-американской синергии (synergy), настаивает на ее описании не как официального или даже гражданского брака,
но как на установлении взаимоотношений между хозяином дома и живущим в подвале слугой, предоставляющем услуги данному хозяину, в свою очередь попадающему во все большую зависимость от слуги23.
Ш. Дюма указывает на три критические точки в китай-ско-американской «синергии»:
1) рост задолженности домашних хозяйств в США, превосходящий разумные пределы;
2) снижение реаньных доходов социаньных слоев с наиболее низкими доходами, чей консьюмеристский потенциал стал еще более очевидным в эпоху глобаиизации;
3) обострение конкуренции на рынках нефти и других сырьевых ресурсов24.
Профессор Гарвардского университета Н. Фергюсон облек идею разделения глобальной ответственности между США и Китаем в довольно провокационную для Запада форму «Чайме-рики» (СИтепса)15. По его мнению, подобный симбиоз воплощает две критические характеристики современной глобальной экономики:
• ускоренная глобализация производства, вызванная наличием огромной массы дешевой рабочей силы;
• накопление резервов иностранной валюты, передаваемых правительству США, что способствует повсеместному снижению ставки рефинансирования во всем мире.
Сплав между двумя странами (у Фергюсона — это уже целые миры — Западная и Восточная Чаймерики) дополняется так называемыми «линкиджами» — связками, выводящими на международную арену внутренние, прежде всего, макроэкономические факторы.
Другой, гораздо более «раскрученной» идеей, применяемой при определении глобальных аспектов американо-китайского взаимодействия, стала формула «Большой Двойки» (0-2). К этой теме обратились два американских политика, считающихся наиболее авторитетными специалистами по Китаю, — Р. Золик и 3. Бжезински26. По мнению бывшего руководителя Всемирного Банка Р. Золика, крупнейший глобальный потребитель (США) и крупнейший резерв свободных ваиютных средств
(Китай) должны, прежде всего, объединить усилия с тем, чтобы предотвратить длительный глобальный спад. В опубликованной в «Вашингтон пост» статье он недвусмысленно восклицает: «Если не будет сильной G-2, то G-20 принесет лишь разочаровывающие результаты»27. Обе страны уже объявили о пакетных мерах, стимулирующих развитие национаньных экономик. Так, в КНР было принято решение о выделении стимулирующего пакета размером более 580 млрд долл., нацеленного на реанизацию инфраструктурных проектов и социальных программ. В целом, выделенные китайским руководством средства равнялись приблизительно 12 % ВВП. Основной путь противодействия кризису, по заявлению экономических и монетарных властей в Пекине, видится в активном стимулировании внутреннего спроса.
Вместе с тем Р. Золик считает, что Соединенные Штаты вновь полагаются на повышение потребления, а Китай снова наращивает инвестиционные фонды, что создает новые угрозы для глобальной экономики, так как сам нынешний мировой финансовый и экономический кризис, видимая часть которого (в другой интерпретации — «первое дно») пришлась на 2008— 2009 гг., был вызван дисбалансом между долей личного потребления и сбережений в США и Китае. С одной стороны, доля личного потребления в американском ВВП интенсивно росла в сочетании с нуллификацией доли сбережений в совокупном доходе домохозяйств, с другой — Китай был охвачен прямо противоположными тенденциями.
Сотрудник Фонда Карнеги М. Петтис считает, что в анализ внутренних факторов, влияющих на состояние американо-ки-тайских экономических отношений, должны быть введены все три основные макроэкономические переменные (накопление, потребление и инвестирование), лишь в своей совокупности стерилизующие излишнюю долю «горячей» денежной массы. Внутренние факторы в нынешних условиях играют куда большую роль, нежели такой экстенсивный критерий, как объем торгового дефицита между США и Китаем. Снижение последнего может происходить как в соответствие с позитивными, так и негативными сценариями, обусловленными гораздо более фундаментальными причинами.
Позитивные сценарии:
1. Инвестиции растут одновременно с ростом сбережений в США. Если инвестиции растут в США, американский внешнеторговый дефицит не уменьшается, поскольку страна вынуждена импортировать разницу между объемом инвестиций и сбережений. Торговый дефицит уменьшается лишь в том случае, если объем инвестиций увеличивается в Китае.
2. Объем потребления в Китае растет по мере роста уровня сбережений в США, что приводит к снижению отрицательного сальдо последних в двусторонней торговле. Рост потребления формирует дополнительный прирост ВВП в КНР, а снижение торгового дефицита — в США.
Негативные сценарии:
1. В связи со снижением американского ВВП уровень сбережений не растет, несмотря на рост процентных ставок. Снижение объема инвестиций ведет к снижению дефицита в торговле с Китаем.
2. Рост потребления в Китае снижается ниже уровня 8—9 %, характерного для последних лет. Меры по снижению объема сбережений приводят к замедлению прироста ВВП и снижению положительного саньдо в торговле с США28.
По мнению Р. Золика, следует провести «перезагрузку» повестки стратегического экономического диалога между Китаем и США. Его рецепты для обеих сторон носят традиционный характер. Соединенные Штаты должны сократить масштабы потребления финансовых ресурсов. Одновременно Китаю следует предпринять безотлагательные меры по стимулированию импорта, без чего он стоит перед риском исключительно острого и болезненного падения экспорта.
Следует отметить тот факт, что Китай становится одним из потенциально наиболее перспективных источников роста американского экспорта. Уже сейчас он занимает 3-е место в рейтинге импортеров американских товаров, уступая лишь партнерам США по НАФТА. По прогнозам американского министерства финансов, в 2010 г. объем экспорта США в Китай на 36 % превысит уровень 2009 г. и на 16 % — 2008 г.29 Многие американские эксперты полагают, что меры правительства КНР по расшире-
нию внутреннего спроса (кода нэйсюй) означают в том числе и увеличение продаж американских товаров, что благотворно скажется на процессе реанизации экспортной инициативы Обамы и поможет создать в Америке дополнительные рабочие места. Согласно планам его администрации, объем американского экспорта должен в 2009—2014 гг. увеличиться с 1,5 до 3 трлн долл.
В 2010 г. объем американского экспорта в Китай вырос на рекордные 32 % (темпы, вдвое превышающие общенациональный показатель), в то время как китайского в США — на 23 %. Накануне состоявшегося в январе 2011 г. вашингтонского саммита Б. Обамы и Ху Цзиньтао Белым домом было объявлено о намерении подписать с китайской стороной новые контракты общей стоимостью 45 млрд долл., что дополнительно создаст в США 235 тыс. рабочих мест. Крупнейшей из парафированных в ходе визита сделок стана покупка 200 самолетов Воет§ на сумму 19 млрд долл.
Приведенный на рис. 2 график со всей очевидностью демонстрирует, что уже начиная с 2006 г. ежегодные темпы роста объемов американского экспорта стабильно превосходят анано-гичный китайский показатель, а в кризисном 2009 г. их падение было более плавным.
Планы китайской стороны отличаются еще большей радикальностью. Как объявил на состоявшемся в январе 2011 г. Аме-рикано-китайском форуме по торгово-экономическому сотрудничеству министр коммерции КНР Чэнь Дэмин, по прогнозам китайской стороны, к 2015 г. объем двусторонней торговли увеличится более чем на 30 %, превысив сумму в 500 млрд долл. (согласно китайским статистическим методикам, не учитывающим торговлю через Сянган), а импорт из США — в 2 раза30.
Указанные тенденции способны не только самым положительным образом сказаться на общем состоянии торгового баланса США, но и расширить влияние «прокитайского» лобби среди экономической элиты. При этом подобная группа политического давления может формироваться на основе как отраслевого, так и географического принципа. Так, например, Китай является крупнейшим рынком сбыта для американской сои, объем экспорта которой в 2009 г. превысил 9 млрд долл. В том
Рис. 2. Ежегодные темпы прироста экспорта США и КНР в двусторонней
торговле.
Источник: U.S. Trade with China. Census Bureau. URL: www.census.gov
же году экспорт самолетов составил 3,5 млрд долл., а экспорт автомобилей и запасных частей увеличился на 200 %.
Со своей стороны 3. Бжезински полагает, что на нынешнем этапе отношения между двумя странами не могут быть статичными — они могут либо расширяться, либо сужаться. Мир извлечет только пользу, если эти отношения будут расширяться. При этом, по мнению одного из корифеев современной американской геополитики, основой этих отношений должны быть не только меры, предпринимаемые для преодоления глобального кризиса, но и геостратегическое сотрудничество, наиболее очевидными региональными проявлениями которого могли бы стать усилия по свертыванию ракетно-ядерных программ КНДР и Ирана, налаживание диалога между Индией и Пакистаном, включение Китая в процесс урегулирования израильско-пале-стинского конфликта31. Однако для решения всех этих задач США и Китай нуждаются в постоянно действующем механизме в формате G-2. Лишь в этом случае отношения между двумя странами выйдут на тот же глобальный уровень, на котором в настоящее время находятся отношения США с Европой и Японией.
Американо-китайская синергия, по мнению ее сторонников, должна иметь и явный идеологический базис, включающий в себя взаимодополняющие глобальные концепции обеих сторон:
• «великое единство» (датун) как альтернатива модели глобальной гегемонии, приходящая на смену американской концепции «демократического мира» (У. Каллахэн)32;
• миротворческие инициативы Б. Обамы и предложенные Ху Цзиньтао идеи «гармоничного мира» (3. Бжезински)33.
Последний тезис, в свою очередь, объясняется не только данью уважения к идеям руководителя КНР, но и поиском способов реанимировать так и не реализованные идеи Римской декларации о гармонизации 2003 г., касающейся взаимоотношений между странами-донорами и получателями международной экономической помощи34.
Следует признать, что концепция «Чаймерики» с ее акцентом на экономическую взаимозависимость имеет определенные перспективы для развития двусторонних отношений. В КНР со значительным оптимизмом воспринимают идеи, нацеленные на разделение ответственности за состояние глобаньных финансов, правил международной торговли, что подтверждается активным участием Китая в деятельности формальных и неформальных международных режимов и институтов — как традиционных, id est находящихся под американским влиянием (Всемирный Банк, МВФ, ВТО, Давосский форум), так и новых, в которых Пекин выступает в числе основных учредителей или соучредителей («Большая двадцатка»35, «Группа 77 + Китай», БРИКС, ВАС, форумы Боао и «Летний Давос»), Кроме того, значительным международным успехом Китая можно считать решения о повышении его доли в уставном капитале Всемирного банка с 2,78 до 4,42 %36 и МВФ с 2,98 до 4 % (а после вступления в силу решений 2010 г. о новом реформировании квот — до 6,39 %)37.
Что касается «Большой двойки», то даже несмотря на тот факт, что данная концепция была предложена такими «старыми друзьями» (лао пэнъю) Китая, как Г. Киссинджер и 3. Бжезински, она в целом, а в особенности ее геополитическая составляющая, были встречены с гораздо большим скепсисом. В Пекине понимают, что при сохранении статуса США как моно-
польного глобального центра силы ни о каком равенстве с Соединенными Штатами не может быть и речи. По мнению китайских ученых, для КНР объективно существуют и внутренние, и международные препятствия на пути к реализации концепции «двойки». Первые сводятся, главным образом к тому, что ответственность участника G-2 в формировании мировой экономики и системы международных отношений данеко выходит за пределы как реаньных возможностей, так и амбиций Китая. Кроме того, как считает профессор Фуданьского университета Цзянь Цзюньбо, предполагаемый форматом G-2 статус мирового лидера повлечет пересмотр принципов внутреннего управления, что неизбежно вызовет в стране опасения по поводу вмешательства Запада в соответствующие процессы38.
Кроме того, идея G-2 может вызвать обеспокоенность среди большинства стран мира и нанести вред отношениям КНР с основными стратегическими партнерами. Так, например, профессор У Цян (Университет Цинхуа) полагает, что укрепление аме-рикано-китайского двустороннего партнерства уже провоцирует трения в диалоге между КНР и Европейским союзом39. Все это идет вразрез со стратегическим курсом Пекина на политическую многополярность в мире, отмечает политический обозреватель Бай Яньсун40.
Вместе с тем последние события в американо-китайских отношениях свидетельствуют об их достаточной устойчивости к различным раздражителям как внутреннего, так и системного происхождения. Практически синхронизированные в 2012 г. смена власти в Пекине и президентские выборы в США, хоть и внесли известную широко освещаемую СМИ нервозность в двустороннюю повестку, однако не привели к фундаментальному регрессу. Не случаен в связи с этим тот факт, что сразу же после своего возвращения из двухнедельного «политического исчезновения» в сентябре 2012 г. тогда еще будущий лидер КНР Си Цзиньпин встретился с министром обороны США JI. Панеттой для обсуждения развития ситуации в АТР и перспектив межгосударственного взаимодействия в сфере международной безопасности41.
Примечания
1 Юань Пэн. Цун «саныни эр ли» дао «сыши бу хо» : [От тридцатилетия установления к сорокалетию стабильности] // Гоцзи вэньти яньцзю. 2009. № 1. С. 5-6.
2 См.: Котляров II.II. Экономические отношения КНР с США. М.: ЗАО Центрполиграф, 2003; Он же. Экономические и политические факторы развития китайско-американских отношений во время президентства У. Клинтона // Северо-Восточная и Центральная Азия: динамика международных и межгосударственных взаимодействий. М., 2004. С. 333—363.
3 URL: http://www.mtholyoke.edu/acad/intrel/bush/wspeech.htm.
4 Цит. по: URL: http://www.political.narod.ru/ARCHIVE/USCHIAUS.htm.
5 Levin М. The next great clash: China and Russia vs. the United States. — Westport: Praeger Security International, 2008. P. 117—118.
6 Public Papers of the Presidents of the United States. George W. Bush. 2001. Book 1. Washington: US Government Printing Office, 2003. P. 369.
7 Жэньминь жибао. 21.09.2001.
8 Существуют и иные варианты перевода термина stakeholder, например «держатель акций миропорядка» (Зевелев И, Троицкий М. Россия и Китай в зеркале американской политики // Россия в глобальной политике. 2007. № 5. С. 35), а также «акционер» (Бергер Я. Китай — глобальная держава XXI века? // Азия и Африка сегодня. 2006. № 8. С. 10).
9 Цюаньмянь туйцзинь 21 шицзи чжун-мэй цзяншэсин хэцзо гуань-си — Ху Цзиньтао чжуси дуй мэйго цзиньсин гоши фанвэнь (Всестороннее продвижение китайско-американских отношений конструктивного сотрудничества в XXI в. — Государственный визит председателя Ху Цзиньтао в США) / под ред. Чжун Цзяньхэ. Пекин, 2007. С. 14.
10 Хьюз Н. Торговая война с Китаем? // Россия в глобальной политике. 2005. № 5. С. 102.
11 Там же, С. 101-102.
12 См.: Hufbauer G. US-China trade disputes: rising tide, rising stakes. Washington: Institute for International Economics, 2006. P. 47—55.
13 См.: Котляров II.II. Экономические отношения КНР с США; Он же. Экономические и политические факторы развития. С. 333—363.
14 Brzezinski Z. Balancing the East, Upgrading the West: U.S. Grand Strategy in an Age of Upheaval // Foreign Affairs. Vol. 91, № 1 (January/ February 2012). P. 101.
15 Пань Жуй. Чжун-мэй чжаньлюэ цзинцзи дуйхуа юй чжун-мэй гуань-си (Стратегический экономический диалог и китайско-американские отношения) // Мэйго вэньти яньцзю. № 6 (2007). С. 240.
16 По предложению председателя КНР Ху Цзиньтао, высказанного им президенту США Дж. Бушу на саммите АТЭС в 2004 г., был также запущен механизм общеполитического диалога на высоком уровне, В ходе состоявшегося в 2005 г. первого стратегического диалога китайская сторона предложила определить его как высокий стратегический диалог (гаоцэн чжанълюэ дуйхуа), однако Вашингтон отклонил идею, сославшись на то, что подобный формат характеризует отношения США лишь с ближайшими союзниками. В результате название данного контактного механизма получило два альтерната: senior dialogue в американской и чжаньлюэ дуйхуа, т. е, стратегический диалог, в китайской версии.
17 Hillary Clinton and Timothy Geithner. A New Strategic and Economic Dialogue with China 11 Wall Street Journal. 27.07.2009.
18 URL: http://www.whitehouse,gov/the-press-office/us-china-jomt-statement
19 Zbigniew Brzezinski. Introduction at the Luncheon Honoring China's Minister of Foreign Affairs Yang Jiechi in the Center for Strategic and International Studies. March 12, 2009. URL: http://www.csis.org/media/csis/ events/090312_china_foreign_minister.pdf.
20 Brzezinski Z. From Hope to Audacity: Appraising Obama's Foreign Policy // Foreign Affairs. Vol. 89. № 6 (January/February 2010). P. 27.
21 Economy E. , Segal A. The G-2 Mirage: Why the United States and China Are Not Ready to Upgrade Ties // Foreign Affairs. Vol. 89, № 6 (May/June 2009). P. 23.
22 Karabell Z. Superfusion: How China and America Became One Economy and Why the World's Prosperity Depends on It. — New York: Simon & Schuster, 2009.
23 Dumas Ch. China and America: A time of Reckoning. London: Profile Books, 2008. P. 196.
24 Ibid. P. 197.
25 Feiguson N.. Schularick M. 'Chimerica' and the Global Asset Market Boom // International Finance, 2007. № 3. P. 215—239.
26 См. также: Beigsten F. A Partnership of Equals: How Washington Should Respond to China's Economic Challenge // Foreign Affairs. Vol. 87, № 4 (July-August 2008). P. 57-69.
27 Zoellick Z. and Justin Yifu Lin. Recovery Rides on The 'G-2' // Washington Post. 06.03.2009. P. A15.
28 Pettis M. Sharing the Pain: The Global Struggle Over Savings // Carnegie Policy Brief. 2009. № . 84. P. 6-7.
29 Geithner T. China's Currency Policies and the U.S.-China Economic Relationship. Testimony before the Senate Banking, Housing, and Urban Affairs and House Ways and Means Committees. 16.09.2010. URL: http://www. treas.gov/press/releases/tg858.htm.
30 Бэйцзин шанбао. 25.01.2011. С. 2.
31 Brzezinski Z. The Group of Two That Could Change the World. Financial Times. 13.01.2009. URL: http://www.ft.eom/cms/s/0/d99369b8-el78-lldd-afa 0-0000779fd2ac.html; Daniel Dombey. Brzezinski calls for better US-China co-operation // Financial Times. 19.01.2011. URL: http://www.ft.eom/cms/s/0/ 070a6d44-23f6-lle0-bef0-00144feab49a.html#axzzlBdqFfi7c.
32 Callahan W. Contingent states: greater China and transnational relations. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2004. P. 37.
33 Brzezinski Z. The Group of Two That Could Change the World // Financial Times. 13.01.2009. URL: http://www.ft.eom/cms/s/0/d99369b8-el7 8-lldd-afa0-0000779fd2ac.html.
34 Rome Declaration on Harmonization. February 25, 2003. URL: www. aidharmonization.org/ah-overview/secondary-pages/why-RomeDeclaration.
35 Следует при этом отметить, что лидерские позиции Китая в рамках «Большой двадцатки» представляются более противоречивыми. С одной стороны, именно на саммитах G-20 были приняты решения о значительном увеличении доли Китая в уставном капитале ВБ и МВФ, с другой — несмотря на свои экономические габариты, Китай как минимум до 2016 г. не получит право провести саммит глав государств и правительств «Большой двадцатки» (для сравнения: США принимали подобные саммиты 2 раза, кроме того, они уже проходили в Англии, Канаде, Южной Корее, Франции и Мексике, а в 2013—2015 гг. пройдут в России, Австралии и Турции).
36 World Bank Group. Voice Reform: Enhancing Voice and Participation in Developing and Transition Countries in 2010 and Beyond. URL: http:// siteresources.worldbank.org/NEWS/Resources/IBRD2010VotingPowerRealignm entFINAL.pdf
37 International Monetary Fund. Quota and Voting Shares Before and After Implementation of Reforms Agreed in 2008 and 2010. URL: http://www.imf. org/ external/ np/sec/pr/2011 /pdfs/quota_tbl.pdf
38 URL: http://www.atimes.com/atimes/China/KE29Ad01.html.
39 URL: http://camegieendowment.org/events/?fa=eventDetail&id=2961.
40 URL: http://news.cctv.eom/world/20090403/111311.shtml.
41 Wall Street Journal. 19.09.2012. P. All.
