CC BY
166
Цзян Хун
Фуданьский университет, Шанхай, Китай
СОПОСТАВИТЕЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ТЕОРИИ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ ГРАММАТИКИ И СИСТЕМНО-ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ ЛИНГВИСТИКИ: К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ
Функционализмом, или функциональной лингвистикой, называется теоретический подход в языкознании, который утверждает, что «фундаментальные свойства языка не могут быть описаны и объяснены без апелляции к функциям языка» [Олешков 2006: 2]. Основная идея функционализма заключается в объяснении языковой формы ее функциями. В отличие от формализма, наиболее влиятельным представителем которого является Н. Хомский с его генеративной грамматикой [Chomsky 1957], функционализм представляет собой «совокупность школ и направлений, возникших как одно из ответвлений структурной лингвистики, характеризующихся преимущественным вниманием к функционированию языка как средства общения» [ЛЭС 2002: 566; Кибрик, Плунгян 1997]. Иными словами, функциональная лингвистика не ассоциируется с каким-либо уникальным лидером, как это характерно для генеративной грамматики. На эту роль могли бы претендовать несколько ведущих представителей функционального направления, разрабатывавших эту теорию в разных странах. Наш обзор сосредоточен на сравнении теорий двух представителей функциональной лингвистики: теории функциональной грамматики российского лингвиста А. В. Бондарко (далее ТФГ) [Бондарко 1984] и системно-функциональной лингвистики британско-австралийского лингвиста М. Хэллидея (M. A. K. Halliday) (далее СФЛ) [Halliday 1985].
Обе теории были созданы почти в одни и те же годы (ТФГ только на год раньше СФЛ), их появление сразу привлекло к себе внимание лингвистов, и сегодня также вызывает интерес их сопоставительное изучение.
Предпосылкой сопоставления ТФГ и СФЛ, на наш взгляд, являются поиски сходств и различий их теоретического основания, в особенности их основных взглядов на общественную природу языка. Наше исследование утверждает, что ТФГ и СФЛ не совсем совпадают во многих аспектах, хотя и принадлежат одной и той же лингвистической парадигме.
ТФГ нацелена на изучение и описание функции единиц строя языка и закономерностей функционирования этих единиц во взаимодействии с разноуровневыми элементами окружающей среды [Бондарко 2003: 3]. ТФГ как активная грамматика отстаивает научные принципы описания от семантики к ее формальному выражению, чем отличается от традиционной грамматики, которая описывает единицы языка от формы к семантике [Там же: 33-34]. В подходе ТФГ значения рассматриваются на основе так называемых функционально-семантических полей. При описании каждого поля рассматривается подробная инвентаризация значений, относящихся к данному полю, и средства их формального выражения.
Мы считаем [ ЩЖ 2005: 45-46; 2012: 8-9], что специфика ТФГ заключается в следующем: во-первых, она использует подход от семантики к ее формальному выражению как основной в сочетании с подходом от формы к семантике, подчеркивая, что подход от формы к семантике необходим для любой грамматики, но в ТФГ «направление анализа от формы к функциям всегда сочетается с исходно-семантическим направлением, определяющим основу построения грамматики, ее структуру и существенные аспекты описания языкового материала» [Бондарко 2011: 61]. Таким образом можно сказать, что ТФГ включает в себя подходы и активной, и пассивной грамматик, которые взаимосвязаны друг с другом и воздействуют друг на друга. Такой двусторонний подход по сравнению с доминировавшим ранее односторонним, несомненно, имеет более научный характер, так как в совокупности он отражает сущность двух необходимых процессов речевой деятельности — процессов выражения и понимания. Во-вторых, направление «от функции к форме» устраняет границу между лексикой и грамматикой, которые были разделены в традиционной грамматике, и рассматривает в единой системе средства выражения, относящиеся к разным языковым уровням, но объединенные на основе общности их семантических функций. Теория функциональной грамматики стремится раскрыть особого
рода систему взаимодействия грамматической формы, лексики и контекста, систему закономерностей и правил функционирования языковых средств, служащих для передачи смысла высказывания. В-третьих, ТФГ одновременно включает в себя элементы и языковой системы, и речевой коммуникации, она изучает не только эксплицитные грамматические или лексические средства, но и комплексные имплицитные средства, скрывающиеся за контекстами и конситуа-циями. С этой точки зрения, ТФГ заключает в себе элементы прагма-тичекой лингвистики и текстологии.
Итак, отличительной чертой ТФГ является цельность и системность ее научной парадигмы, т. е. она в своем научном методе объединяет подходы «от семантики к форме» и «от формы к семантике», отражает особенности как языка, так и речи, не нарушая цельность разноуровневых средств [ ШШ 2012: 8-9].
СФЛ британско-австралийского лингвиста М. Хэллидея создана на основе идеи и традиции, разработанной его научным руководителем, британским лингвистом Дж. Ферсом (J. R. Firth), для которого языковое значение было функцией в контексте, в том числе — в контексте социальном. Самое важное место в СФЛ занимает понятие языковой системы как набора возможностей для некоторого грамматического признака (например, числа, наклонения, маркирования аргументов предиката) на основе семантически значимой информации (например, количества участников, модальности ситуации, вида процесса, описываемого предикатом). СФЛ представляет грамматическую структуру как многомерность дерева составляющих. Кроме того, М. Хэллидей считает, что функции языка разнообразны и неограниченны, но мы можем свести их к нескольким абстрактным и обобщающим функциям, так называемым «метафункциям» (metafunction) [Halliday 1985: 169]. Согласно СФЛ, язык имеет три основные функции, включая: 1) концептуальную функцию, представляющую опыт говорящего, отражающий как его собственный внутренний мир, так и объективную внешнюю реальность, 2) межличностную функцию, отражающую отношения между говорящим и слушающим и отношения между говорящим и его сообщением, 3) текстовую функцию, обеспечивающую подачу информации и различных единиц в виде связного высказывания. Таким образом, СФЛ состоит в основном из двух частей: системная грамматика и функциональная грамматика. Первая относится к языковому уровню,
представляющему собой потенции значений, а вторая — к речевому, реализации потенций. Развивая свою теорию, Хэллидей позже обращает все большее внимание на широкую перспективу социального функционирования языка, включающую понятия коммуникативности, прагматики, модальности, связности текста, тема-рематической организации и т. д.
За прошедшие примерно 50 лет исследования в рамках как ТФГ, так и СФЛ уже добились существенных успехов. Можно сказать, перед нами стоит такой огромный набор достижений, каких не было в истории лингвистики не только по обширности и разнообразию материала, но и по рациональности и последовательности их основных методов изучения. К сожалению, пока мало кто занимается сопоставительным анализом двух теорий. А данная работа заслуживает нашего пристального внимания, она не только необходима, но и возможна и осуществима. Мотивы и обоснования этого состоят в следующем [ ЩЖ 2007: 2-5; 2012:13-23]:
1) Любая лингвистическая теория имеет свои достоинства, однако ни одна из них не может решить все лингвистические проблемы, поэтому сопоставление разных теорий и взаимодействие между ними должны стать важным содержанием и предметом современной общей лингвистики.
2) Каждая теория имеет и свои недостатки и должна совершенствоваться вместе с развитием наук. Например, ТФГ ограничивается в основном языковыми формами и их речевыми функциями и недостаточно уделяет внимание вопросам прагматическим, когнитивным, культурным и психологическим и т. д., что не совсем соответствует тенденции развития современной лингвистики. Кроме того, будучи главным предметом изучения ТФГ, система функционально-семантических полей должна совершенствоваться и пополняться со временем, хотя она уже представляет собой разработанную систему.
3) Современная наука доказывает: одним из самых важных способов для совершенствования какой-либо теории являются горизонтальные связи между разными науками и заимствование достижений друг у друга. Мы считаем, что обе теории: и ТФГ, и СФЛ — получат более адекватную теоретическую систему и более совершенные методы исследования, если они будут обогащать друг друга.
4) Для взаимного обогащения двух теорий требуются два условия — общность понятий и признание преимуществ в отдельных частях.
Считается, что ТФГ имеет много общего с СФЛ потому, что по теоретическому подходу обе они относятся к функционализму, обе придают важное значение изучению функции языка, обращают должное внимание на семантику языка и конситуативные факторы, предполагают потенциальность и реальность функций языка, склоняются к анализу высказывания и текста, не игнорируют интерпретации языковых явлений в своем описании. Так, к примеру, одна из самых ярких особенностей ТФГ заключается в том, что она настаивает одновременно на концепции системности языка и концепции речевой коммуникации. Она полагает, что функциональное семантическое поле тесно связывается с процессом выражения смысло-речевого поведения, грамматическое значение связывается с замыслом говорящего, а функции языковых единиц на разных уровнях и их закономернности представляют собой результат взаимодействия контекста и окружаюшей среды [Бондарко 2011: 59-60]. Кроме того, нетрудно заметить, что в последнее время ученые, разрабатывающие ТФГ, начали рассматривать в своем исследовании речевые высказывания, тексты и разные жанры речевого поведения как новые предметы, начали обращать большее внимание на такие внеязыковые факторы, как человеческие, культурные и коммуникативные [ПФГ 2000; 2003; 2005; 2008]. Все это доказывает, что в ТФГ постепенно проникают идеи, первоначально сформулированные в рамках СФЛ. Что касается второго условия — взаимовыгодности, то она обусловлена тем, что каждая из двух теорий имеет и свои особенности, так как они возникли и развивались отдельно друг от друга, каждая по-своему. Поэтому сходство и общность между ними не означает, что обе теории уделяют адекватное или достаточное внимание вышеуказанным аспектам.
Как нам известно, конечная цель изучения ТФГ заключается в том, чтобы описать полную систему семантических полей функциональной грамматики, в которой сосредоточиваются почти все средства выражения различных значений языков. Для нее характерен конкретный анализ разных функционально-семантических полей. А СФЛ уделяет большее внимание теоретическому развитию, такому,
например, как разработка понятия системности языка, описание его социальных функций и особенностей порождения связного текста. Таким образом, сопоставительное изучение двух функциональных теорий становится особенно важным и значимым, и окончательно обоснованным.
По нашему мнению, очень важно сопоставлять два крупных направления функционализма по таким теоретическим вопросам, как история возникновения и развития теорий и результаты изучения, главные представители, внутренние направления, главные концепции и идеи, предметы и объекты изучения, методы и способы изучения, цель изучения, достоинства и недостатки каждой из них, пути и условия их взаимозаимствования и взаимодополнения и т. д.
А с чего начать такую огромную работу? Что включить в первоначальное содержание сопоставительного изучения двух теорий? По нашему мнению, сопоставление разных теорий надо начать с истории, с изучения того, чем они отличаются от сопоставления разных языков, которое можно начать с различных вопросов. Что касается наших двух теорий, то по истории формирования и образования они отличаются в следующих отношениях:
1. Фон и условия роста создателей теорий. А. В. Бондарко вырос в России — на фоне «востока» в глазах Европы, а М. Хэллидей — в Англии, на фоне «запада» в глазах русских. Разные фоны культуры, и особенно разные родные языки и изучаемые языки оказывают большое влияние на научную сферу и направление изучения создателей теорий;
2. Назначение и целенаправленность создания теорий. Если М. Хэллидей создал СФЛ как прямое противопоставление генеративной грамматике Хомского, то ТФГ была создана преимущественно на основе отечественной традиционной грамматики, почти вне западного влияния. Итак, СФЛ отвечает на все вопросы, на которые отвечает Хомский (только совсем по-другому), а ТФГ тесно связана с традиционной русской грамматикой;
3. Наследие других лингвистических школ. Речь идет не только об университетах, в которых учились создатели двух теорий, но и о лингвистических школах, которые основались и развивались в этих университетах. Как нам известно, А. Бондарко учился в Ленинградском университете (в настоящий момент Санкт-Петербургский
государственный университет), а М. Хэллидей закончил Лондонский университет. Первый является базой и центром Петербургской лингвистической школы, восходящей к исследованиям И. А. Бодуэна де Куртенэ и Л. В. Щербы, а второй — Лондонской школы, созданной Дж. Ферсом. Огромные достижения двух университетов и двух школ оказали решительное влияние на образование и формирование наших двух функциональных теорий, точнее, на выбор двумя создателями функционализма как направления своего изучения;
4. Влияние научных руководителей создателей двух теорий. А. Бондарко учился у профессора Ю. С. Маслова, который широко известен в области аспектологии, а М. Хэллидей — у профессора Дж. Ферса, который рассматривал язык как одно из проявлений человеческой жизни и обращал большое внимание на социальную конситуацию речевой коммуникации. Можно сказать, вышеуказанные факторы (университеты и связанные с ними лингвистические школы) предопределяют функциональный характер двух теорий, а научные руководители создателей заранее ограничивают их конкретные предметы и подходы изучения. А. Бондарко не раз говорил, что ТФГ создана на основе достижений изучения аспектуальности Ю.С. Масловым [ПФГ 2003: 195-210; Бондарко 2011: 65], а теория М. Хэллидея, на наш взгляд, представляет собой продолжение и развитие идей Дж. Ферса;
5. Влияние других лингвистов. Кроме И. А. Бодуэна де Куртенэ и Л. В. Щербы [1974], на идею активной грамматики ТФГ оказали важное влияние такие ученые, как А. А. Потебня [1958], O. Есперсен (О. Jespersen) [1958], A. A. Шахматов [2001], В. В. Виноградов [1972], И. И. Мещанинов [1978], которые в своих работах так или иначе применяли принципы «от функций к средствам». Об этом А. Бондарко также не раз упоминал (см. [ПФГ2003:10; Бондарко 2003: 5; 2011:25]). Также обстоит дело и с СФЛ: кроме Дж. Ферса, теории М. Хэлли-дея помогали такие идеи, как актуальное членение В. Матезиуса (V. Mathesius) и понятие функции К. Бюлера (К. BUhler), о чем говорил М. Хэллидей во введении своей книги «Language as Social Semiotic» [Halliday 1978]. Кроме того, М. Хэллидей учился китайскому языку в Китае у крупных ученых Луо Чанпэй ( W W^a ) и Ванли ( ), чьи идеи о социальном характере языка и важности текста также влияли на него.
Таким образом, можно сделать вывод, что сопоставлять две теории — задача необходимая и очень актуальная. К сожалению, по разным причинам уже много лет не хватает должного диалога, взаимного признания и общения между российским и западноевропейским функционалистами, и пока еще мало кто обращает внимание на этот вопрос, в том числе и на анализ их взаимодополнений и взаимосовершенствований. Мы выбрали эту тему своей задачей, которая так сложна и велика, что ее трудно изложить ясно и полно в одной статье, потому и искренне надеемся на помощь со стороны отечественных и зарубежных коллег.
Литература
Бондарко 1984 — А. В. Бондарко. Функциональная грамматика. Л.: Наука, 1984.
Бондарко 2003 — А. В. Бондарко. Принципы функциональной грамматики
и вопросы аспектологии. М.: УРСС, 2003. Бондарко 2011 — А. В. Бондарко. Категоризация в системе грамматики. М.:
Языки славянских культур, 2011. Виноградов 1972 — В. В. Виноградов. Русский язык (Грамматическое учение
о слове). М.: Высшая школа, 1972. Есперсен 1958 — О. Есперсен. Философия грамматики. М.: Издательство
иностр. литературы, 1958. Кибрик, Плунгян 1997 — А. А. Кибрик, В. А. Плунгян. Функционализм // А. А. Кибрик, И. М. Кобозева, И. А. Секерина (ред.). Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М.: МГУ, 1997. С. 276-339.
ЛЭС 2002 — В. Н. Ярцева (ред.). Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 2002. Мещанинов 1978 — И. И. Мещанинов. Члены предложения и части речи. Л.: Наука, 1978.
Олешков 2006 — М. Ю. Олешков. Основы функциональной лингвистики: Дискурсивный аспект. Нижний Тагил: Нижнетагильская государственная социально-педагогическая академия, 2006. Потебня 1958 — А. А. Потебня. Из записок по русской грамматике. Т. 1-2.
М.: Учпедгиз, 1958. ПФГ 2000 — А. В. Бондарко, С. А. Шубик (ред.). Проблемы функциональной грамматики: Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. СПб.: Наука, 2000.
ПФГ 2003 — А. В. Бондарко, С. А. Шубик (ред.). Проблемы функциональной грамматики: Семантическая инвариантность/вариативность. СПб.: Наука, 2003.
ПФГ 2005 — А. В. Бондарко, С. А. Шубик (ред.). Проблемы функциональной грамматики: Полевые структуры. СПб.: Наука, 2005.
ПФГ 2008 — А. В. Бондарко, С. А. Шубик (ред.). Проблемы функциональной грамматики: Категоризация семантики. СПб.: Наука, 2008.
ТФГ 2003 — А. В. Бондарко (ред.). Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. М.:УРСС, 2003.
Шахматов 2001 — А. А. Шахматов. Синтаксис русского языка. М.: УРСС, 2001.
Щерба 1974 — Л. В. Щерба. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974.
Chomsky 1957 — N. Chomsky. Syntactic Structures. The Hague: Mouton, 1957.
Halliday 1978 — M. A. K. Halliday. Language as Social Semiotic: The Social Interpretation of Language and Meaning. Baltimore, MD: University Park Press, 1978.
Halliday 1985 — M. A. K. Halliday. An Introduction to Functional Grammar. London — Baltimore, MD: Edward Arnold, 1985.
шж 2005 — Ц. Хун. Сопоставительное изучение функциональной грамматики в китайском и русском языках//Изучение иностранных языков: Обозрение и перспективы 6, 2005. С. 45-49. ( шж, кшпйшпй
2005^ m6ffi,45-49M)
шж 2007 — Ц. Хун. Многогранное размышление об исследовании теории функциональной грамматики — о роли новейших элементов современных лингвистических теорий в совершенствовании Теории функциональной грамматики //Русский язык в Китае 3, 2007. С. 2-6.
( шж, яттшшшшшт—шшт-щ^тшяя тттшшшшы, 2007^тзш-бМ)
ш ж 2012 — Ц. Хун. Многогранное исследование семантических категорий в русском и китайском языках — сопоставительное анализ «пространство и время». Пекин: Издательство Пекинского университета, 2012. (шжжт^хшшш'шш—^гвдадш^
