CC BY
9
УДК 130.2
DOI 10.24147/1812-3996.2023.28(2).43-48
СООТНЕСЕНИЕ ЭКЗИСТЕНЦИАЛА И ПОСТУПКА НА РАЗЛИЧНЫХ УРОВНЯХ ОТЧУЖДЕНИЯ В. В. Николин, О. И. Николина
Омский государственный педагогический университет, г. Омск, Россия
Информация о статье Аннотация. В статье анализируется проблема поступка в концепции М. Бахтина, в его
Дата поступления соотношении с экзистенциалом в концепциях М. Хайдеггера и Ж.-П. Сартра. Методо-
27.02.2023 логия отчуждения применяется к философии поступка и экзистенциала. Выявлено че-
тыре стадии отчуждения.
Дата принятия в печать 15.03.2023
Дата онлайн-размещения 27.06.2023
Ключевые слова
Экзистенциал, поступок, ответственность, экзистенциализм, отчуждение
COMPARISON OF EXISTENTIAL AND ACT IN LEVELS OF ALIENATION
Abstract. The article analyzes the problem of the act in the concept of M. Bakhtin in its relation to the existential in the concepts of M. Heidegger and Jean-Paul Sartre. The methodology of alienation is applied to the philosophy of action and existential. Four stages of alienation have been identified.
V. V. Nikolin, O. I. Nikolina
Omsk State Pedagogical University, Omsk, Russia
Article info
Received 27.02.2023
Accepted 15.03.2023
Available online 27.06.2023
Keywords
Existential, act, responsibility, existentialism, alienation
Одной из ключевых проблем в философии М. Бахтина является проблема соотношения механического, данного в соединении пространства и времени, и органического, полагаемого в целом смысла; объединяющим моментом здесь является ответственность, в то время как в науке таким моментом полагается истина. Моментом, определяющим антропологический контекст органического, является ответственность. «Что же гарантирует внутреннюю связь элементов личности? Только единство ответственности. За то, что я пережил и понял в искусстве, я должен отвечать своею жизнью, чтобы все пережитое и понятое не осталось бездейственным в
ней. Но с ответственностью связана и вина» [1, с. 56]. Ответственность поступка у М. Бахтина является аналогом экзистенциала М. Хайдеггера. Через ответственность Бахтин стремиться соединить искусство и жизнь. Он отталкивается от Г. Риккерта, который ставит в основание поступка должествование, и это должествование у Хайдеггера становится страхом и заботой, как главными экзистенциалами немецкого экзистенциализма в «Бытии и времени».
Итак, ответственность М. Бахтина аналогична экзистенциалу М. Хайдеггера, - основание, на котором строится иррациональная система восприятия жизненного мира, как целого внутри личности.
Экзистенциал, по сути, продолжает методологию феномена в рамках человеческого бытия, показывает, как феномен выхватывает единство явления и сущности: случайного и закономерного, ибо случайное в целостности личности не проходит без следа, как в законах рациональности, как и экзистенциал - есть новый тип категории, вытекающий не из явления, а из феномена. Экзистенциал строится на экстатическом качестве феномена, но как экстатика, которая формирует целое личности, экзистенциал можно считать панфеноменом личности. Экзистенциал подразумевает внутреннее бытие-в-себе, и свой выход на другого, как бытие-в-мире.
П. П. Гайденко приводит следующие примеры экзистенциала: «бытие-в-мире», «бытие-к-смерти», «бытие-с-другим» [2]. Экзистенциал как категория иного рода есть модус бытия в мире, т. е. он подразумевает основание внутри человека, в его экзистенции.
Во внешней реальности экзистенциал можно рассматривать как «тут-бытие», т. е. конкретный момент. Это формирует особенное время экзистенциала, кроме физического завершения, которое несомненно присутствует в событии, речь идет об особом экзистенциальном завершении, энергетическом окончании страсти и чувства. Ключевым моментом феномена является экстатичность, завершение которой означает, что феномен перестает показывать страсть, его энергия кончается. Это может рассматриваться как аналог моральной смерти на уровне экзистенции. Экстатичность может проистекать из собственного будущего, как некое ожидание, которое определяет настоящее. Этот экстаз собственного будущего создает некое напряжение внутри субъекта, связанного с ожиданием, верой и т. п. Противоположность такого ожидания у Хайдеггера раскрывается через категорию заботы. «Забота есть бытие к смерти. Заступающую решимость мы определили как собственное бытие к характеризованной возможности прямой невозможности присутствия. В таком бытии к своему концу присутствие экзистирует собственно целое как сущее, каким оно, «брошенное в смерть», может быть. Оно не имеет конца, где оно просто прекращается, но экзистирует конечно. Собственное будущее, первично временящее ту временность, которое составляет смысл заступающей решимости, само тем себя раскрывает как конечное» [3, с. 328-329].
Итак, на языке экзистенциализма поступок выражает стремление, заложенное в экзистенциале.
Отметим также, что поступок М. Бахтина подразумевает прорыв в новое измерение бытия, а забота
Хайдеггера стремится к устроению порядка в имеющемся измерении.
Экзистенция из будущего может проявляться в двух моментах: стремление и развертывание присутствия. Ключевым здесь является реализация желания, при этом сам феномен скрыт от человека. Со-крытость феномена «снимается» в экстатическом состоянии, возможным (но единственным) вариантом проявления которого является действие, внезапное, не планируемое заранее, и поэтому зачастую понимаемое как случайное. Здесь важно, что действие является одним их вариантов проявления изначального единства феномена, посредством которого феномен проявляет себя, но не схватывается полностью, тем более рациональными средствами.
Для объяснения сокрытости феномена и соответственно экзистенциала Сартр обращается к психоанализу, точнее он предлагает дополнить психоанализ Фрейда экзистенциальным психоанализом, если в первом доминируют, в т. ч. над поведением личности, не осознаваемые комплексы, то во втором основанием личности становится бессознательное, которое существует в психике человека как трансцендентный объект, который сознание не может полностью осознать, особенно когда сознание стремится использовать бессознательное.
Ключевое заблуждение в феноменологической трактовке экзистенциала - разведение существования и бытия, полагание, что экзистенция показывает подлинное. На наш взгляд, в понимании экзистенциала отсутствует должного уровня анализ отчуждения.
Отчуждение в экзистенциализме понимается прежде всего как подмена подлинного, возникающая в результате утраты или ослабления энергии подлинного. Возникает подмена как первый этап отчуждения. Далее возникает измена, когда подлинное заменяется собственным.
Нам кажется, что отчуждение тоньше. Вначале оно незаметно акцентуализирует субъекта, и человек фиксируется на успешной, деятельности, которая для него как для субъекта характерна. Это показывает инициативу в экзистенциале сознания, которое стремится понять и использовать и бессознательное. Так, первый уровень отчуждения: превращение человека в субъекта, и самооценка себя как субъекта в фокусе собственной деятельности. Это начало отчуждения, но и начало экзистенциала.
Второй уровень отчуждения связан с усилением экзистенциала. Отчуждение интенсифицирует деятельность, делает ее более успешной и становится орудием этой деятельности, с которой субъект
себя отождествляет. Для субъекта это означает усиление его субъективности и эффективности, самосознания и самоуправления.
Тут мы наблюдаем типичный ход отчуждения: сначала нарастает стремление к подлинному, что порождает более мощный экзистенциал, но потом отчуждение нарастает и, подменяя подлинное, подменяет в человеке человека.
На первый взгляд, кажется, что М. Хайдеггер уходит от понятия экзистенциала, но это потому, что он видит подмену и понимает, что прорыв через пограничную ситуацию к якобы подлинному в действительности есть прорыв к подмененному. Решимость, надежда оборачиваются самообманом, фанатизмом собственного и своей веры. Причина в непонимании отчуждения. Снятие же отчуждения предполагает новое начало, и наличие отчуждения - новое понимание истины. Хайдеггер говорит об истине более сложной, что отрицает рациональную систему Декарта.
Третья стадия отчуждения: собственно отчуждение, с его собственной динамикой, которая задана уже не подлинным. Для иллюстрации такого отчуждения из области технического можно взять замену человека машиной.
Стадии отчуждении заканчиваются, когда найден единый принцип отчуждения, когда оно заполняет собой всего человека внутри его экзистенции. И такие отчужденные экзистенции гораздо больше владеют психикой человека, чем естественные доэкзистенциальные состояния.
Понимание отчуждения показывает, что экзистенциальный проект только в первом прорыве находит путь к подлинному, в дальнейшем, становясь массовым, - отчуждается, как и всё другое.
Сартр полагает, что «проект» позволяет сознанию не видеть бессознательное, а творить, тем самым позволяя бессознательному раскрыться. Однако в итоге сознание обманывает и себя и бессознательное, ибо оно способно вычленять бессознательное по результату в «проекте».
Тем не менее, третья стадия отчуждения завершается уверенностью субъекта, что он находит себя самого в отчужденной и успешной деятельности. Оформление подмены означает, что на место подлинного становится собственное, которое субъект предполагает сотворенным им самим, полагает как то, что его характеризует и проявляет его сущее.
Такая динамика отчуждения и победа отчужденного в собственном приводит к разочарованию в рациональности и якобы бытии, ведет к поиску трансцендентного. Это свойственно всем экзистен-
циалистам. Бытие ускользает в трансцендентное, но это всего лишь так кажется, тогда как на самом деле оно против любой формы рациональности, пытающейся его схватить.
Экзистенциальные концепции в каждом индивидуальном случае идут по одному сценарию: сначала возникает экстаз открытия-прорыва, а потом в этом прорыве происходит подмена подлинного, а подмена оформляется как собственное, созданное своим творчеством. Экзистенциализм нацелен именно на поиск подлинного, в частности Ж.-П. Сартр находит это подлинное в собственном, в призвании, которое в действительности оказывается отчуждением, но скрытым.
В этой катастрофе экзистенциализму предвидятся разные пути выхода: или стать отчаянием и разочароваться в возможности прорыва (осознать безвыходность абсурда, как это сделал А. Камю), или остаться оптимистом и искать новое методологическое начало, как метод преодоления отчуждения (вопрошание М. Хайдеггера и проекты Ж.-П. Сартра), или же искать божественное, которое не усомнится в качестве подлинного (трансцендентное от Кьер-кегора до религиозного экзистенциализма).
В первом случае мы видим путь С. Кьеркегора, который приходит к отрицанию возможности, как позже и А. Камю, у которого в итоге остается только сам бунт; во втором случае - это путь Ж.-П. Сартра, который ищет всё новые проекты, верит в творчество человека, становится фанатиком собственного творчества; в третьем же случае возникает религиозный экзистенциализм, вера в существование подлинного остается, но переносится вовне мира.
Эти искания сопровождаются сменой категори-альности и рациональности философии, осмыслением сложности истины, порождают герменевтику и теорию отчуждения. Экзистенциализм предполагает смену характера и пути философствования, а на деле он находит прогресс отчуждения.
Итак, если у Хайдеггера экзистенциалом выступает страх, который конвертируется в заботу, то у Бахтина - ответственность [1, с. 5-6]. И проблема не только в том, чтобы выявить тип экзистенциала, но в том, чтобы понять методологию развертывания этого экзистенциала. Предположим, что у каждой нации свой тип экзистенциала, который осознает только культурная элита, но одна методология приведет победившие экзистенциалы к однородному состоянию отчуждения, и различие будет в способе борьбы с этим невидимым в новом начале отчуждением.
Эстетическое привходит в бытие через эстетическую интуицию, не совпадающую с интуицией стиля и вкуса. Хотя она не стремятся отделиться от жизни и включают ее в себя, они - иное целое. Целое интуиции жизни и соответствия ее конкретности и целое вкуса - различны. Бахтин предполагает поступок как основание целого жизни.
Смысловое единство важно тем, что оно может соединить две противопоставленные области бытия (механическое, когда Я состоит из частей разнотипных, т. е. субъект дан как агрегат и органическое, когда каждая часть я, отражает единое целое этого Я). Единство выражается в поступке.
Бахтин отмечает, что в прежние эпохи формулы научного, эстетического, религиозного культурного дискурса отрывались от действительности, и задача нового в проникновении в действительность. Но это возможно только после того, как будет осмыслено отчуждение. Без этого автоматически этого не произойдет. Здесь проявлено двойное понимание эстетики коммунизма: с одной стороны, снятие классового автоматически перестраивает надстройку и снимает отчуждение, порожденное классами, второе -снятие классового требует более глобального осмысления отчуждения и его сознательного снятия. Наконец, третье - возможность нового уровня отчуждения, присущего коммунизму, т. е. обществу без частной собственности, но с бюрократией, например.
Водораздел по линии: снятие отчуждения старого в новом движении, или для снятия старого отчуждения необходимо осмысление прошлого. Во втором случае мы должны предположить, что отчуждение, после снятия его принципа и источника, продолжает жить и воспроизводиться. Но тогда отчуждение аналогично искусству и религии, это некий виртуальный тип подмены и метаморфоза чистых форм деятельности. Но до какой степени отчуждение обладает качествами деятельности?
Если отчуждение побеждает своей структурой любое естественное побуждение и активность и оказывается ключевым формообразующим фактором для любой деятельности, то, во-первых, отчуждение становится универсалией структуры действия, во-вторых, отчуждение продолжает жить и после снятия его оснований. Можно сказать, что отчуждение становится моделью чистой деятельности, которая определяет эпоху и продолжает после эпохи. Это противоречит историческому подходу, согласно которому снятие основания снимает и отчуждение.
Бахтин говорит о дурной неслиянности культуры и жизни. Индивидуальность обладает, по его
логике, способностью сливать неслиянное. Но при этом неслиянными остаются разные стили в культурах, как разные стили отчуждения. Возникает полифония стилей отчуждения, которые в искусстве продолжают жить.
Если мы возьмем отчуждение в его сложности - вначале побуждает, потом усиливает, потом заменяет подлинное, и наконец, проникает в самого деятеля, - то от прошлых типов отчуждения могут оставаться все моменты отчуждения. Предположим, что они взаимодействуют с эпохами по-разному, что усиление, характерное для Возрождения, с его механическими машинами, может быстро устареть в эпоху техники, т. е. усиливающие структуры отчуждения возрожденческого стиля устареют быстро в технической цивилизации. Но подмена устаревает дольше. Подмена тут в символизме трактовок и интерпретаций, это подлинная находка Возрождения, и она может порождать особенный метод.
Можно сказать, что типы отчуждения порождают свои совершенные методы побуждения, усиления, подмены и измены, и высшие их формы, которые не заменяются новой эпохой, остаются как самостоятельные культурные образцы. В итоге отчуждение расширяется всемерно, всеми стилями.
В такой все время усложняющейся структуре отчуждения требуется такой поступок, который будет превосходить поступки прошлых эпох, именно этот поступок запоминается более всего, фиксируется в культурном пространстве как эталон. Поступок принадлежит какой-то эпохе, и в ней отчуждение в одном из спектров сильнее развито, в этом случае поступок будет опираться на этот спектр отчуждения. Исходно максимум побуждения имеют эпохи религиозного типа, усиления - эпохи переходные, подмены - эпохи метафорические, а измены - технические.
Эти аспекты предопределяют индивидуальность и ее авторство, могут стать характером индивидуальности. Одновременно эти стилистические выпуклости отчуждения также становятся и характерными особенностями отчуждения. Например, поэзия в современности не популярна, и феномена Пушкина сейчас быть не может. Тогда выпуклость поэтики, данная в творчестве Пушкине, становится образцом для всех последующих эпох, но она не отражает отчуждения, характерного для последующей эпохи. Акцент максимума от прошлой эпохи имеет вид смыслового контекста материала. По крайней мере, его следует отделять от смысла и от индивидуальности, как чистый шаблон отчуждения.
Отчуждение может стать буквально провокатором бессознательного. Оно ускользает от сознания и трансцендирует в универсальную структуру, которая воспроизводится. Но едва оно осознается, оно исчезает, становясь видимым и скучным, утрачивает шарм загадки.
Теоретическое абстрагирование структуры отчуждения в этом случае открывает закономерности, явно присутствующие в культурах и все нарастающие по многообразию и сложности. Эти структуры обладают особенностью воспроизводства, который постмодернизм и схватывает.
Выход из отчуждения также следует прослеживать по всем параметрам самого отчуждения.
В воспроизводстве отчуждения мы имеем принципиальную структуру основания, как это подано в постмодернизме.
В этой логике отчуждения поступком становится то, что превышает в чем-то отчуждение.
Из сравнительной ситуации легче проанализировать отчуждение, если оно не превышает другие эпохи. Высшую форму отчуждения отрефлексиро-вать труднее всего.
Бахтин говорит о непроницаемости для поступка: «Какие бы моменты мы ни различали в теоретически значимом суждении: форму (категории синтеза) и содержание (материю, опытную и чувственную данность), предмет и содержание - значимость всех этих моментов совершенно не-проница-ема для момента индивидуального акта-поступка мыслящего» [4, с. 9].
Отталкиваясь от постмодернизма, утверждающего концепт, как выходящий за пределы культуры, можно утверждать, что каждая культура скорее исследует и обобщает структуры отчуждения. Отсюда следует, что понимание и погружение в эпоху и культуру есть погружение в ее формы отчуждения. Все особенности культуры вторичны по отношению к системе отчуждения. Причем начинается всё с этих особенностей, которые отчуждение фиксирует, усиливает и подменяет, а потом перехватывает инициативу, возникает новый тип воспроизводства на базе основания - на базе отчуждения, и это новое воспроизводство внедряется в субъекта, как измена его культуре и изначальному творчеству. В итоге высшие и заключительные этапы развития культуры показывают уже практически чистое отчуждение, которое заменяет человеческое и конкретно-историческое содержание культуры. Развитие культуры идет в сторону все большего отчуждения и все большей одно-
родности самой культуры, которая захватывается всеми уровнями отчуждения, все ее отрасли. Если мы не анализируем отчуждение и не видим его, то для нас такая эволюция культуры не объяснима, а именно эта эволюция приводит к кризису культуры, которая исчерпывает возможности развития себя, по мере того, как все источники развития захватываются отчуждением.
Если на ранних этапах культуры поступок означал подвиг и прорыв, то в поздних он является по преимуществу повторением или комбинацией богатейшего накопленного отчуждением материала. Поступок тонет в полноте целого отчуждения. При этом полнота и системность - требование поздних фаз развития культуры. Возвращение, по логике Бахтина, к ответственности означает попытку возобновления творчества основания культуры.
Таким образом, начальное состояние поступка есть прорыв к подлинному, а финальное - достижение полноты тождественной с полнотой и целым отчуждения.
Итак, мы можем сопоставить три методологические схемы анализа природы человека в новейшей философии: поступок, поддерживаемый изнутри личности ответственностью, и экзистенциал, обеспечивающий внутреннюю устойчивость субъекта, не дают понимания происходящего с личностью и субъектом отчуждения. Только анализ четырех уровней отчуждения дает полную картину превращения личности в субъект (понимаемой личностью как прорыв к своему подлинному), потом усиление подлинного (особенно в творческом экстазе панфеномена, каковым становится и поступок и эк-зистенциал), потом подмена подлинного энергией усиления экзистенциала и последовательности поступка (при этом субъект не замечает, что происходит подмена, но добивается успеха), наконец, когда успех достигнут, он заменяет самого субъекта, и сам субъект считает себя тем, что выявлено в его поступке, как внешнем выражении экзистенциала.
Полный цикл отчуждения подменяет подлинное собственным, которое вызывает у субъекта гордость собственными достижением и творчеством. С нашей точки зрения, субъект должен осознавать стадиальность и закономерности отчуждения и осознавать угрозу, которая исходит от отчуждения. Возможность принять отчуждение как усиление на начальной стадии чревато самообманом подмены собственным подлинного.
Вестник Омского университета 2023. Т. 28, № 2. С. 43-48
-ISSN 1812-3996
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
1. Бахтин М. М. Искусство и ответственность // Соч. : в 7 т. М. : Русское слово, 1996. Т. 1. С. 5-6.
2. Гайденко П. П. Экзистенциал // Новая философская энциклопедия : в 4 т. М. : Мысль, 2001. Т. 4. С. 420.
3. Хайдеггер М. Бытие и время. М. : Ad Marginem, 1997. 452 с.
4. Бахтин М. М. К философии поступка // Соч. : в 7 т. М. : ЯСК, 2003. Т. 1. 957 с. С. 9.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ
Николин Виктор Владимирович - доктор философских наук, профессор кафедры философии, Омский государственный педагогический университет, 644099, Россия, г. Омск, наб. Тухачевского, 14; e-mail: nvv06@mail.ru.
INFORMATION ABOUT THE AUTHORS
Nikolin Victor Vladimirivich - Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the Department of Philosophy, Omsk State Pedagogical University, 14, nab. Tukhachevskogo, Omsk, 644099, Russia; e-mail: nvv06@mail.ru.
Николина Ольга Ивановна - доктор философских наук, профессор кафедры философии, Омский государственный педагогический университет, 644099, Россия, г. Омск, наб. Тухачевского, 14; e-mail: olga_nikolina@mail.ru.
Nikolina Olga Ivanovna - Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the Department of Philosophy, Omsk State Pedagogical University, 14, nab. Tukhachevskogo, Omsk, 644099, Russia; e-mail: olga_nikolina@mail.ru.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ
Николин В. В., Николина О. И. Соотнесение экзистенциала и поступка на различных уровнях отчуждения // Вестн. Ом. ун-та. 2023. Т. 28, № 2. С. 43-48. DOI: 10.24147/1812-3996.2023.28(2).43-48.
FOR CITATIONS
Nikolin V. V., Nikolina O. I. Comparison of existential and act in levels of alienation. Vestnik Omskogo universiteta = Herald of Omsk University, 2023, vol. 28, no. 2, pp. 43-48. DOI: 10.24147/1812-3996.2023.28(2). 43-48. (in Russ.).
