Сохранение здоровья рекрутов и военнослужащих перед Отечественной войной 1812 г. Текст научной статьи по специальности «Прочие медицинские науки»

История медицины

© В.А. БОБЫЛЕВ, Т.А. БОБЫЛЕВА, 2013 УДК 61:93

СОХРАНЕНИЕ ЗДОРОВЬЯ РЕКРУТОВ И ВОЕННОСЛУЖАЩИХ ПЕРЕД ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНОЙ 1812 Г.

В.А. Бобылев1, Т.А. Бобылева2

1ФГКУ Главный военный клинический госпиталь им. акад. Н.Н. Бурденко Минобороны России; 2ФГБУ Медицинский учебно-научный клинический центр им. П.В. Мандрыка Минобороны России, Москва

Россия в течение XVIII века накопила большой опыт оказания медицинской помощи военнослужащим. Однако начинающаяся в начале XIX века эпоха войн с участием массовых армий требовала дальнейшего совершенствования системы сохранения здоровья и оказания помощи раненым и больным воинам в мирное и военное время. Некоторым историческим аспектам, освещающим эти вопросы, посвящена настоящая статья.

Попечение о сохранении здоровья верноподданных, а особенно служащих в армии, заботило будущего императора Александра I. Он придерживался мнения, что «слава и безопасность государства зависит не столько от числа, сколько от доброты войска, ... а сии качества могут обитать только в здоровом теле и зависят от выбора солдат, сбережения их ...» [1]. Еще будучи цесаревичем Александр Павлович в марте 1798 г. предложил императору Павлу I принять «Положение об учреждении при армейских конных и пехотных полевых и гарнизонных полках лазаретов» [2]. «Нужда и надобность учреждения при каждом полку полковых госпиталей. столь очевидна и ощутительна, что Комитет (Военная коллегия — В.Б.) не осмеливается обременять Ваше Императорское Величество какими-либо объяснениями». На подлинном документе рукой императора Павла I написано: «Быть по мнению Вашему». В лазаретах предполагалось «число больных содержать соразмерно числу людей, полк составляющих», снабжать «всем тем, что нужно и надобно для содержания, успокоения и пользования больных без недостатка». Каждый шеф полка обязан был «поставить себе за долг и совершенное удо -вольствие сохранить вверенных ему людей». Предусматривалась личная ответственность: «. чтоб всякой вред, которой произошел от небрежения и недовольного присмотру, а тем паче еще от умыслу, тотчас на счет вино-внаго взыскан и исправлен был.» [1].

Суммы на содержание лазаретов предполагалось вычитать из жалования штаб-, обер- и унтер-офицеров, а также мастеровых. Удерживаемые суммы на порции и содержание госпиталя из денежного довольствия рядовых рассчитывались на основании Генерального регламента о госпиталях 1735 г.

Особый госпиталь или лазарет требовалось иметь в полках как для полевого, так и для внутреннего содержания в мирное и военное время. Это медицинское подразделение было рассчитано на 20—60 коек в зависимости от численности личного состава полка.

Si vis pacem, para bellum —

во время мира надо быть готовым к войне.

(пер. — М.Я. Му дров)

Определялось количество белья, одежды для больных, постельных принадлежностей, мебели. Интересно, что эти нормы довольствия практически не изменились до сегодняшнего дня, разве, что подушки теперь не принято «набивать соломою или сеном». Посуда полагалась деревянная на каждого больного — чаши, ложки, тарелки, кружки, за исключением стаканов. Их должно было быть 20 штук на лазарет.

Санитарная обработка и гигиеническая помывка больных проводились в «ваннах банных» (по две в каждом лазарете). Для соблюдения гигиенических норм предусмотрены были 4 умывальника с лоханями жестяными, полотенца холщевые в 3 аршина (213,4 см) в количестве 20 штук на лазарет. Закупалось мыло «для мытья белья и умывания больных». Имелись гребни костяные, гребенки роговые. Предусмотрены были 3 судна медных, 10 вощанок для подкладывания под «трудных» больных. Из медицинских приборов имелись чаши оловянные для «кидания» крови. Над каждой кроватью в лазарете размещалась черная деревянная доска для записи сведений о больных.

Больные, находившиеся в лазарете, получали каждый день 1,5 фунта (680 г) хлеба ржаного, 0,5 фунта (227 г) крупы. В течение полугода зимой 24 из 60 человек получали 0,5 фунта (227 г) говядины и капусту для щей, а летом — зелень. Молоко получали по кружке ежедневно 12 больных из 60. Для 2 тяжелых больных из 60 муку (200 г) и солод (21 г) обращали в квас. Масло коровье полагалось для 48 человек, каждому по 5 золотников (8,4 г), во время поста оно заменялось льняным маслом. Белый хлеб выдавали 16 больным по 1 фунту (454 г). Для аптеки в качестве лекарственных средств закупали уксус, мед, вино на 60 руб. в год.

Вступив на престол в 1801 г., император Александр I начал преобразования в Русской армии, касающиеся структуры войск и порядка набора в армию.

В октябре 1804 г. было подписано «Наставление командируемым от полков и батальонов в губернии при генеральных рекрутских нарядах штаб- и обер-офицерам, каким образом поступать им при приеме и отводе рекрутов и продовольствии их как на месте, так и во время следования...» [3]. В Наставлении определены основные требования о том, «с какими качествами положено законами человека в рекруты принимать».

Так кто же были воины, о которых М.Ю. Лермонтов в стихотворении «Бородино» написал: «Богатыри не Вы.». В рекруты принимали «людей здоровых, креп-

ких к военной службе годных, имеющих от 17 до 35 лет от роду, ростом в 2 аршина 4 вершка (160 см) без обуви, ежели выше того не будет, и притом не с застарелыми болезнями, не с увечьем, не с глазной болезнью (трахома — В.Б ), не редковолосых, не с шелудями (педикулез, чесотка, пиодермия — В.Б), не беззубых или не имеющих передних трех зубов сряду, не с поврежденными членами, не глухих, не в слабом корпусе сложения, не в слабоумии...», «вообще же наблюдать, чтоб люди, принимаемые в военную службу, были сколько возможно здорового и крепкого сложения, и чтоб тощие и признаки чахотки имеющие в рекруты не поступали».

В Наставлении для сохранения здоровья рекрутам в пути до места службы определено иметь «платье, кто какое носит целое и неизодранное», кафтан сермяжного сукна, шубу, шапку, рукавицы, две рубахи с «двоими порты», штаны сермяжные или кожаные, одна обувь «кожаная с чулками».

Всем рекрутам с самого приема полагалось жалование денежное и хлебное. Муки давали по 2 четверика (52,48 л), круп по одному гранцу (3,28 л), соли по 2 фунта (907 г) на месяц, а по прошествии трех месяцев их «довольствовали» по окладам рядовых тех полков, в которые кто определился, а в случае неизвестности — по окладам рядовых мушкетерских полков.

Офицеры, которые принимали рекрутов, были обязаны 2 раза в неделю их осматривать: «у кого платье или обувь попортится, велеть починивать».

Должностным лицам, сопровождавшим партию рекрутов, в случае заболевания последних предписывалось «прилагать всемерное старание, довольствовать пищей и питьем по роду болезней» и от медицинских управ требовать, чтобы «к врачеванию употреблено было возможнейшее попечение».

Выступившим из городов рекрутским партиям разрешалось следовать удобными трактами, делая в день в хорошую погоду от 20 до 30 верст, в ненастные (дождливые, морозные, снежные) дни — от 10 до 15 верст не более двух дней подряд, затем день на стоянку, чтобы рекруты «скорыми маршами отягощены не были».

Для «тяжко-больных» обер-офицер мог требовать от земского начальства по одной подводе на двух человек. В марше предписывалось осматривать рекрутов утром и вечером, велеть чинить, что явится неисправным. Нательное белье меняли во время стоянок не чаще чем раз в неделю.

Ежедневно рекруты в пути получали достаточно хлеба и обязательно горячую кашу. Для рекрутских партий, имевших командированных от войск медицинских чинов, медикаменты отпускались при необходимости из казенных, Медицинскому ведомству принадлежащих аптек, а в случае их отсутствия из аптек «вольных или тех, кои учреждены на иждивении приказов общественного призрения». Больных рекрутов или сопровождавших их солдат, которые так «жестоко заболят», что дальше их вести невозможно, разрешалось отдавать в городах городничим с распиской.

Воспитанников Военно-сиротского дома рассматривали как потенциальных рекрутов. В распоряжении Военной коллегии от 19 июня 1805 г. № 65 «О воспитанниках Военно-сиротского дома и его отделений, не способных к службе по неизлечимым болезням, увечьям и телесным недостаткам, куда таковых отсылать, и какая при оном случае обязанность медицинских чинов» [4] определено воспитанников Военно-сиротского дома, «совершенно способных» 18-летних, назначить в полки и гарнизонные батальоны на вакансии унтер-офицеров, музыкантов, барабанщиков, флейтистов. Не годных к строевой службе - «одержимых болезнями и с телесными недостатками» — определяли в полки мастеровыми, цирюльниками, писарями, а также в кузнецы, плотники,

ложники и фельдшера. Для излечимых призывников назначено место лечения — госпитали, полковые и батальонные лазареты. Смотрителям лечебных заведений поручено прилежное попечение, а медицинским чинам — «неослабное старание». Сведения о тех, кто действительно неизлечим и в самих госпиталях и лазаретах ни к чему употреблен быть не может, представлять в Военную коллегию аттестатами и свидетельствами.

Принятые руководящие документы и проводимые мероприятия не решили всех проблем и в части и подразделения нередко поступали рекруты, не имевшие «со стороны здорового сложения тех свойств, которые нужны, чтоб сделать их для службы годными». И тогда по Указу императора Александра I инспектором медицинской части в сухопутной армии, лейб-хирургом, статским советником Я.В. Виллие была составлена инструкция «О назначении для присутствия при рекрутском приеме, кроме губернского лекаря, по одному из членов Медицинской управы и одному из полковых батальонных лекарей; — о обязанностях сих, равно военных чиновников при таковом приеме находящихся, их взаимном отношении, и проч.» [5], которую одобрил император. Инструкцией определялось обязательное свидетельство рекрутов двумя—тремя медицинскими чиновниками, а в городах, где расположены полки или гарнизонные батальоны, присутствие при рекрутском приеме, еще и по одному из полковых или батальонных лекарей». Инструкция служила руководством по военно-врачебной экспертизе, так как содержала перечень болезней, «коими одержимы могут быть рекруты». Воинские и гражданские начальники обязаны были на основании заключения медицинских чиновников о негодности к службе рекрута с указанием, в каком параграфе инструкции указано заболевание, принимать решение об освобождении от службы.

Руководство по оказанию медицинской помощи медицинские чины при перемещениях по службе обязаны были передавать «тем, кто заступает на их место». Автор инструкции предусмотрел, а император утвердил, «чтобы вся ответственность обращалась на тех, кои допустили неправильный людей прием». В дополнение к инструкции в 1810 г. принято «Мнение Государственного совета о наложении штрафов на гражданских, воинских и медицинских чиновников за прием неспособных к службе рекрутов» [6]. В документе указано: «гражданских и воинских чиновников, находящихся на приеме рекрутов, поставлять к ответственности.» и «за каждого рекрута, имеющего недостатки, взыскивать штраф по пяти сот рублей с тех, кои находились при приеме и кои ... состоят в ответственности, со всех вообще, а не с каждого порознь». За каждого принятого рекрута с серьезными дефектами развития с гражданских чиновников взыскивали по 500 руб. с каждого. Медицинских и воинских чиновников ожидало «обхождение чином при первом производстве»; также запрещалось впредь участвовать в рекрутском наборе, о чем делалась запись в «формулярный список». Требования к рекрутам несколько снизились. Стало возможным принимать на воинскую службу «редковолосых, разноглазых и косых, ежели зрение их позволяет прицеливаться ружьем, также принимать заик и косноязычных, ежели могут сколько-нибудь явственно изъясняться».

В годы, предшествующие Отечественной войне 1812 г., были приняты документы, обеспечивающие возможность получения бесплатной медицинской помощи лицам казенных ведомств. Так, в Высочайшем указе санкт-петербургскому гражданскому губернатору от 26 февраля 1804 г. [7] сказано: «Принимать в градские больницы для пользования безденежно: отставных людей казенного ведомства; жен и бездолжностных детей солдатских, матросских и других команд.». Это и

подготовленный военным министром А. А. Аракчеевым в 1809 г. доклад [8], утвержденный императором, отменяющий удержание половинного жалования с больных и раненых офицеров и нижних воинских чинов, находящихся на излечении в госпиталях. Лекарства, входящие в каталог, составленный на основе военной фармакопеи 1808 г. главного инспектора медицинской части по армии Я.В. Виллие, отпускались «безденежно» военнослужащим, их женам и детям из казенных аптек с 1810 г.

Таким образом, перед Отечественной войной 1812 г. в России были определены требования к здоровью рекрутов, разработана система мер по сохранению здоровья военнослужащих, заложены основы доступной медицинской помощи для этого контингента, и членов их семей. Все это позволило Вооруженным силам России «восчувствовать МОНАРШЕЕ вспомоществование.» и «вознаградить оное своею ревно-стию по службе».

Сведения об авторах:

Бобылев Владислав Александрович — канд. мед. наук, зам. нач. научно-методического центра ФГКУ Главный клинический госпиталь им. Н.Н. Бурденко Минобороны России.

Бобылева Татьяна Александровна — доц. каф. амбулаторно-поликлинической помощи ФГБУ Медицинский учебно-научный клинический центр им. П.В. Мандрыка Минобороны России, Москва

ЛИТЕРАТУРА

1. Мудров М. О пользе и предметах военной гигиены, или науки сохранять здравие военнослужащих. М.; 1826: 27.

2. Петров Е. Собрание Российских законов о медицинском управлении. СПб.; 1828: 234—42.

3. Петров Е. Собрание Российских законов о медицинском управлении. СПб.; 1828: 253—62.

4. Петров Е. Собрание Российских законов о медицинском управлении. СПб.; 1828: 275—8.

5. Петров Е. Собрание Российских законов о медицинском управлении. СПб.; 1828: 294—7.

6. Петров Е. Собрание Российских законов о медицинском управлении. СПб.; 1828: 294—7.

7. Петров Е. Собрание Российских законов о медицинском управлении. СПб.; 1828: 250—1.

8. Петров Е. Собрание Российских законов о медицинском управлении. СПб.; 1828: 372—4.

© А. А. ШЕПТУЛИН, 2013 УДК 616.1/.4:92 Гребенев

ПАМЯТИ АНДРЕЯ ЛЕОНИДОВИЧА ГРЕБЕНЕВА — ВРАЧА, УЧЕНОГО, ПЕДАГОГА (к 80-летию со дня рождения)

3 июня 2013 г. исполнилось бы 80 лет со дня рождения видного российского терапевта и гастроэнтеролога, члена-корреспондента РАМН Андрея Леонидовича Гре -бенева.

После окончания в 1957 г. I Московского медицинского института (I ММИ) им. И.М. Сеченова А.Л. Гре -бенев 2,5 года работал сначала врачом-лаборантом, а затем младшим научным сотрудником в Государствен-

ном научно-исследовательском институте авиационной и космической медицины, а затем участковым терапевтом объединенной городской больницы № 21 Москвы. В 1962 г. А.Л. Гребенев поступил в аспирантуру на кафедре пропедевтики внутренних болезней I ММИ им. И.М. Сеченова. После ее досрочного окончания и успешной защиты в 1964 г. кандидатской диссертации он стал ассистентом, а вскоре — доцентом той же кафедры. В 1970 г. А.Л. Гребенев был избран профессором, а в 1987 г. — заведующим кафедрой пропедевтики внутренних болезней I ММИ им. И.М. Сеченова.

Формирование А.Л. Гребенева как клинициста, ученого и педагога проходило под непосредственным руководством акад. РАМН В.Х. Василенко, с которым он работал бок о бок более 25 лет. Именно В.Х. Василенко предложил ему начать исследования такой малоизученной области, как диагностика и консервативное лечение заболеваний пищевода. А.Л. Гребенев ввел в клиническую практику методы исследования двигательной функции пищевода (эзофаготонокимографию, эзофаго-манометрию, фармакологические пробы), позволившие ему разработать принципиальные вопросы диагностики и лечения дискинезий пищевода. Вместе со своими сотрудниками А.Л. Гребенев провел фундаментальные исследования патофизиологических и клинических аспектов грыж пищеводного отверстия диафрагмы и гастроэ-зофагеальной рефлюксной болезни, сохраняющие свою актуальность до настоящего времени.

Большие успехи были достигнуты А. Л. Гребеневым и его учениками в изучении проблемы ахалазии кардии. Длительное время клиника пропедевтики внутренних болезней оставалась единственной терапевтической