CC BY
44
УДК 811.133.1
СОДЕРЖАТЕЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР МЕСТОИМЕННЫХ ГЛАГОЛОВ ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА В СОСТАВЕ СТРУКТУРНО-УСЛОЖНЕННЫХ КОНСТРУКЦИЙ
Беликова Ф.Д.
Целью исследования является анализ основных типов синтаксических конструкции условного рефлексива во французском языке.
Обратившись к рассмотрению местоименных глаголов, формирующих структурно-усложненные конструкции типа “se couper le doight”, “se laver les dents”, “se peigner les cheveux” и т.д., обнаруживаем, что чаще всего это синтаксическое построение осмысляется как бесспорно рефлексивное. В ходе исследования нами сделан ряд уточнений относительно узуально-речевого поведения местоименных глаголов, «работающих» в рамках приведенных выше моделей.
Выявлено, во-первых, что в процессе прономинализации глагол может приобретать не только новую грамматическую функцию, но и существенно менять при этом объем обобщенного лексического содержания; во-вторых, степень рефлексивности глаголов в структурно-усложненном рефлексиве неодинакова: она минимальна до полной условности там, где возвратный глагол имеет особое значение, соотносимое с узкоспециализированными действиями (типа жестов или мимики) и сочетается с именами неотчуждаемой принадлежности; в-третьих, при условии, если в роли беспредложного октанта выступает имя предмета, степень рефлексивности местоименного глагола заметно повышается: самую высокую рефлексивность получают те глаголы, которые сочетаются не только с именами предметного значения, но и с придаточным дополнительным, местоимением или предложным инфинитивом.
Ключевые слова: узуальный статус, местоименные глаголы, структурно-усложненные конструкции, узуально-речевое поведение местоименных глаголов, синтаксические конструкции условного рефлексива.
SUBSTANTIAL CHARACTER OF PRONOMINAL VERBS IN THE FRENCH LANGUAGE WITHIN STRUCTURAL AND COMPLEX CONSTRUCTIONS
Belikova F.D.
The article deals with the analysis of the main types of the syntactic constructions of the conditional reflexive in the French language.
Drawing attention to the study of pronominal verbs forming structurally complex constructions for instance “se couper le doight”, “se laver les dents”, “se peigner les cheveux” et cetera it occurred that more often this syntactic formation is perceived as an undoubtedly reflexive one. The author made some distinctions as far as common speech features of pronominal verbs acting in the abovementioned models is concerned.
During the study it was found that first a verb in the process of pronominalization can acquire not only new grammatical function, but mostly change the volume of generalized lexical content as well. Secondly, the degree of reflexivity of the verbs in the structurally complex reflexive is not homogeneous: it is minimal if not perceivable where a reflexive verb has its own special meaning which coincides with a narrow specialized action (such as gestures or mimics) and goes along with the names of non-detachable possessiveness. Thirdly, on condition that the role of non-prepositional octant is played by the name of an object the degree of reflexivity of a pronominal verb considerably elevated: the highest degree of reflexivity is acquired to the verbs which coincide not only with the names with a presentive meaning but with an attributive subordinate, a pronoun or a prepositional infinitive as well.
Keywords: usual status, pronominal verbs, structural and complex constructions, usual and speech behavior of pronominal verbs, syntactic constructions of the conditional reflexive.
Реальный возврат пристального внимания лингвистов к традиционной научной парадигме обусловлен, как это кажется, тем очевидным фактом, что многие элементы структурной организации даже таких хорошо изученных языков, как французский, подвергаются неоднозначной трактовке, поскольку их узуальный статус явно противоречив. К таким элементам системы французского языка можно отнести местоименные глаголы, содержательная недифферен-цированность которых вполне очевидна, равным образом, как и их синтаксическое назначение. К общеизвестному мнению о том, что ближайшей функцией местоименных глаголов является погашение в них каузативного значения, следует добавить соображения об усложнении упомянутой функции межкатегори-ального порядка внутрикатегориальной способностью формы на se устанавливать в пределах какого-либо одного грамматического значения (каузативного или некаузативного) некоторое число семантических дифференциаций, нацеленных на размежевание типа одноферентности (двуферентности) объекта по отношению к носителю действия и одушевленности и неодушевленности именных актантов предиката.
Обратимся к рассмотрению местоименных глаголов, формирующих структурно-усложненные конструкции (se couper le doigt, se laver les dents, se peigner les cheveux и т.д.). Чаще всего это синтаксическое построение осмысляется как бесспорно рефлексивное. Есть, однако, реальное основание считать эту точку зрения несколько упрощенной. Желание сделать ряд уточнений относительно узуально-речевого поведения местоименных глаголов, «работающих» в рамках приведенных моделей продиктовано не столько теоретической необходимостью, сколько методико-дидактической целесообразностью - добиться более адекватного восприятия учащимися и особенно студентами того соотноше-
ния, которое слагается между лексическими, семантическими и синтаксическими признаками, приобретаемыми местоименным глаголом в конкретной речевой реализации.
В целях удобства будем именовать упомянутые построения рефлексива-ми, памятуя при этом об объективной неоднозначности форманта «se», выступающего либо в своей этимологической функции личного местоимения, либо в качестве десемантизированной частицы. Синтаксические конструкции условного рефлексива неоднозначны и распадаются на два основных типа: первый обусловлен стремлением передать в виде некого ложно-грамматического расчленения представление о целом и его части, а второй призван выразить действие, совершаемое для себя и в своих интересах (в специальной литературе эта функция именуется субъектной выделимостью, а подчас - «яйностью»). Однако роль форманта se как члена предложения в косвенном падеже в двух названных вариантах усложненного рефлексива отчетливо неодинакова: она достаточно относительна в первом и более реальна во втором.
Столь же относительной представляется также функция прямого дополнения в структуре того рефлексива, который нацелен на передачу соотношения между целым и его частью. Этот факт объясняется тем, что в роли дополнения выступает, как правило, имя неотчуждаемой принадлежности: se brosser le cheveux, se passer la langue sur les dents и т.д. Характерно, что переводя на русский язык такое, например, сочетание, как se balancer une jambe, мы строим конструкцию с творительным падежом инструменталиса, поскольку имя в винительном падеже создало бы эффект логического расчленения на часть и целое такого единства, которое в реальности не подлежит фактическому дроблению.
Относительный характер дополнения прямого объекта, в рамках структурно усложненного рефлексива, находит формальное подкрепление в виде артикля при прямоуправляемом имени. Мы знаем, что нормативная грамматика (La grammaire prescriptive) предписывает в данном случае выбор определенного
артикля, хотя в конкретном узусе наблюдается подчас и отступления от этого правила, так же достаточно разнообразные. Например, структурно-усложненный рефлексив требует, как мы все знаем, одноразового выражения смысла притяжательности, который падает на форму глагола: se brosser les favoris, se laver les mains и т.д. Допустима, однако, и другая модель, в которой смысл субъектной выделимости, облекающийся в притяжательные детерминативы, передвигается от глагола к имени, не испытывающем в нем никакой необходимости в условиях строго канонизированной структуры: . . .il se trouvait la figure plus ag^able en brossant ses favoris devant son miroir [3, с. 78].
Модель второго типа несколько иная по семантическим и функциональным свойствам. Ее беспредложное дополнение, выраженное стереотипным именем предмета, воспринимается как действительный объект, и формант se приобретает, таким образом, более прочные основания для его осмысления как личного местоимения в синтаксической функции косвенного дополнения: se verser une tasse de ca/ё, s'offrir un bon diner, sep^parer une dot и т.д. В данном употреблении возвратный формант вновь приобретает свое былое значение, традиционно определяемое как среднее. Однако эта древняя функция индоевропейского медия предполагает множество частных смыслов, которые, усиливая субъектный и, следовательно, субъективный характер действия, влекут за собой существенные изменения в обобщенном лексическом содержании слова. Реальные факты языка таковы: в процессе прономинализация глагольная лексема обогащается подчас такими смыслами, которые не регистрируются лексикографическими источниками. Приведем примеры.
Глагол se murmurer может обозначать «шептать что-то про себя». Глагол s'acheter, сохраняющий слишком уж прозрачные связи со своим простым про-тивочленом, употребляется, как это ни странно, сравнительно редко именно в этом смысле, который даже не регистрируется многими словарями [5, c. 11; 4, c. 327]. Слово se cacher приобретает в индивидуальном речетворчестве смысл
не только «прятаться», но и «прятать от себя» («скрывать от себя»): Il ne pouvait se le cacher [6, c. 94].
В действительности, в соответствии со словарной статьей, значение этого глагола сводится к информации «se placer de la fagon pour ne pas ёtre vu», подкрепляемой целым синонимическим рядом: se dissimuler, se blottir, se claper, se tapir [4, c.169], а смысла «прятать от себя», «скрывать от себя» не содержится в этой словарной статье. То же самое можно сказать и об уже упоминавшемся глаголе se murmurer, который не регистрирует в словарном объеме значение «про себя» [4, c. 808].
Изложенная информация свидетельствует о том, что конкретные смыслы, слагающиеся в структурно-усложненном рефлексиве с именем предмета в роли прямого дополнения, укладываются в обобщенное значение модального действия, а это последнее является ни чем иным, как одним из формальных способов достижения субъектной выделимости.
Итак, при условии, если прямое дополнение выражается именем предмета, тогда повышается возможность воспринимать его как реальный объект. Вместе с этим повышается и возможность осмысления и форманта «se» как косвенного дополнения. Следовательно, частеречный статус возвратного элемента и его грамматическая функция в составе усложненной структуры определяется в какой-то мере семантическими признаками прямоуправляемого имени. Выявленная закономерность здесь такова: чем выше степень предметности в лексическом объеме приглагольного октанта, тем выше степень возвратности форманта «se». Проиллюстрируем сказанное еще несколькими примерами, выбрав в качестве опорного способа доказательств межъязыковые сопоставления (в частности, французский материал будет сопоставляться с аналогами русской языковой системы).
В проекции на русский язык французскому глаголу se promettre (elle s,ёtait promise de ramasser des coques sur la plage [7, c. 10]) будет соответствовать сочетание слов «обещать себе», но не возвратный глагол «обещаться». От-
сутствие структурного тождества этих форм адекватно отражает их лексическую разноплановость, ибо, как бы ни были соотносительны смыслы «обещать» (что-то, кому-то, в том числе и себе) и «обещаться», они регистрируются словарями как самостоятельные лексические единицы. Следовательно, французский глагол se promettre соответствует, в сущности, простому глаголу русского языка «обещать», который, передавая смысл медиального действия, использует личное возвратное местоимение в косвенном падеже. В данном случае субъектная выделимость как бы возрождает в структурно-усложненном рефлексиве местоименный характер, исконно присущий форманту «se».
Аналогичные процессы протекают и в глаголе se jurer (. il s'ёtait juM de travailler jusqu'a deux heures du matin [7, c. 91]). Проецируя этот глагол на его аналог в русском языке, убеждаемся, что он передает смысл «клясться» или даже «клясться себе» («дать себе клятву»), но «не клясть себе, себя», так как по лексическому содержанию возвратный глагол клясться давно размежевался со своим простым противочленом «клясть» («проклинать себя, кого-то, что-то»). Учитывая отсутствие между ними былой оппозиции допустимо полагать, что возвратный элемент «-ся» в глаголе «клясться» десемантизировался и, следовательно, оказывается недостаточным там, где требуется информативно выделить субъект. Система русского языка прибегает в таких случаях к косвенному падежу личного местоимения. Не будем при этом забывать тот факт, что формант «-ся», сохраняющийся в словах типа «поклясться», не создает никакого противоречия, потому что местоименный глагол «клясться», утратив этимологическое значение, давно перестал обозначать возвратное действие.
Таким образом, наиболее приемлемым аналогом французского глагола se jurer, не регистрируемого некоторыми авторитетными словарями [4, c. 684], является не мнимовозвратный глагол «клясться», а возвратное словосочетание «клясться себе», в то время как простой глагол jurer (. le corbeau jura, mais un peu tard. . .) ориентирован на возвратный по форме, но невозвратный по значению глагол «клясться». Получается, что во французском языке в оппозицию
вступает простой местоименный глагол, а в русском - дважды возвратное сочетание слов и местоименный глагол, утративший этимологическое значение возвратности.
Изложенные наблюдения позволяют сделать три частных вывода:
1) в процессе прономинализации глагол может приобретать не только новую грамматическую функцию, но и существенно менять при этом объем обобщенного лексического содержания (например, частые смыслы глагола se dire - «назвать себя, сказать о себе, выдавать себя за» и т.д. отсутствуют в его простом противочлене dire; в своих ближайших значениях rire и se rire отдалились настолько, что вступили на путь омонимического размежевания, создавая при этом каждый в отдельности собственные синонимические ряды [4, c. 1056];
2) степень рефлексивности глаголов в структурно-усложненном реф-лексиве неодинакова. Она минимальна до полной условности там, где возвратный глагол имеет особое значение, соотносимое с узкоспециализированными действиями (типа жестов или мимики) и сочетается с именами неотчуждаемой принадлежности;
3) при условии, если в роли беспредложного октанта выступает имя предмета, степень рефлексивности местоименного глагола заметно повышается: самую высокую рефлексивность получают те глаголы, которые сочетаются не только с именами предметного значения, но и с придаточным дополнительным (je me rёpёtais avec une certaine fieНё imbёcile que je ne l'aimais pas [1, c. 92]), местоимением (je me disais cela en allumant une cigarette [1, c. 89], предложным инфинитивом (se jurer de faire qch).
Список литературы
1. Саган Фр. Смутная улыбка. Роман. На франц. яз. М.: Менеджер, 2002.
128 с.
2. Саган Фр. Здравствуй, грусть! Роман. На франц. яз. М.: Менеджер, 2005. 144 с.
3. Флобер Г. Мадам Бовари. M.: Просвещение, 1974. 504 с.
4. Davau M., Cohen M., Lallemand M. Dictionnaire du fran5ais vivant. Paris: Bordas, 1976. 1346 p.
5. Petit Larousse illustre. Dictionnaire encyclopedique pour tous. Paris: Larousse, 1972. 1662 p.
6. Sagan Fr. La chamade. Paris: Dutton, 1966. 156 p.
7. Troyat H. Les Eygletiere. Paris : Flammarion, 1965. 346 p.
References
1. Sagan Fr. Un certain sourire. M., 2002. 128 p.
2. Sagan Fr. Bonjour, tristesse! M., 2005. 144 p.
3. Flobert G. Madam Bovari [Madame Bovary]. M., 1974. 504 p.
4. Davau M., Cohen M., Lallemand M. Dictionnaire du fran5ais vivant. Paris: Bordas, 1976. 1346 p.
5. Petit Larousse illustre. Dictionnaire encyclopedique pour tous. Paris, 1972. 1662 p.
6. Sagan Fr. La chamade. Paris, 1966. 156 p.
7. Troyat H. Les Eygletiere. Paris, 1965. 346 p.
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ
Беликова Фатима Даниловна, старший преподаватель кафедры французского языка факультета иностранных языков
Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова
ул. Гурциева, д.7, г. Владикавказ, Республика Северная Осетия-Алания, 362007,
Россия
e-mail: belikowa.fatma@yandex. ru
DATA ABOUT THE AUTHOR
Belikova Fatima Danilovna, senior teacher of the French Language department at the faculty of foreign languages.
North-Ossetian State University named after K.L. Khetagurov
44, Gurciev street, Vladikavkaz, 362007, North Ossetia-Alania, Russia
e-mail: belikowa.fatma@yandex. ru
Рецензент
Колиева И.Г., старший преподаватель кафедры немецкого языка факультета иностранных языков, кандидат филологических наук (ФГБОУ ВПО «СевероОсетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова»)
