CC BY
56DOI: 10.24412/2224-9133-2023-1-121-127 БЕССАРАБ Н.С.,
NIION: 2021-0079-1/23-22 кандидат юридических наук,
MOSURED: 77/27-025-2023-01-22 доцент кафедры ГиПП ТулГу,
e-mail: [email protected]
СОДЕРЖАНИЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИРОДЫ И СТАТУСА ЭМБРИОНА
Аннотация. В статье проводится исследование различных подходов к определению природы и правового статуса эмбриона, высказанных как в юридической литературе, так и в правоприменительной практике. Автором исследуются подходы к решению проблемы распоряжения эмбрионом при определении его правового статуса, признании его права на жизнь на законодательном уровне, в том числе и на территории российского государства, что особенно важно при практической реализации института суррогатного материнства в РФ. Одним из ключевых вопросов, затрагиваемых в данной статье, является вопрос определении статуса эмбриона, о том, когда и в какой момент плод человека приобретает способность чувствовать. А также, с какого момента статус эмбриона можно рассматривать в качестве человеческого, личностного. Сделан вывод, что эмбрион имеет особый гражданско-правовой статус. Итак, эмбрион — это объект, ограниченный в обороте, режим использования и распоряжения которым должен быть строго урегулирован национальным и международным законодательством. Автор приходит к выводу о том, что эмбрион нуждается в защите, а его использование должно быть строго регламентировано национальным законодательством и ограничено в обороте.
Ключевые слова: эмбрион человека, правовой статус эмбриона, право на жизнь, вспомогательные репродуктивные технологии, объект гражданского оборота.
BESSARAB N.S.,
Сand. of Law Scie., Associate Professor of the Department of Civil and Business Law
CONTENT OF THE PROBLEM OF THE NATURE AND STATUS OF THE EMBRYO
Annotation. The paper examines the various approaches to determining the nature and legal status of the embryo expressed in both legal literature and law enforcement practice. The author examines approaches to solving the problem of managing the embryo in determining its legal status, recognizing its right to life at the legislative level, including on the territory of the Russian state, which is especially important in the practical implementation of the institute of surrogacy in the Russian Federation. One of the key issues raised in this article is the question of determining the status of the embryo, when and at what point a person's fetus acquires the ability to feel. And also, from what moment the status of the embryo can be considered as human, personal. It was concluded that the embryo has a special civil status. So, an embryo is an object limited in circulation, the mode of use and disposal of which must be strictly regulated by national and international legislation. The author concludes that the embryo needs protection, and its use should be strictly regulated by national legislation and limited in circulation.
Key words: human embryo, legal status of embryo, right to life, assisted reproductive technologies, object of civil turnover.
Введение. В настоящее время одной из наиболее остро стоящих проблем перед российским государством выступает проблема демографии: так, ежегодно констатируется сокращение численности населения, и к началу 2025 года, согласно официально данным прогнозам, она составит около 124, 9 млн. человек, что более чем на 16 млн. человек меньше, чем было зарегистрировано по состоянию на начало 2005 года.
Отчасти вышеуказанная проблема обусловлена достаточно низким уровнем репродуктивного здоровья супружеских пар, проживающих на территории Российской Федерации (далее по тексту настоящего исследования - Россия, РФ): приблизительно в 10-20 % случаев мужчина или женщины, состоящие в браке, не обладают физиологической способностью к деторождению (иными словами, являются бесплодными), и с
каждым годом указанный процент неизбежно увеличивается.
Учитывая это обстоятельство, а также то, что в соответствии с конституционно провозглашенными положениями, государство возложило на себя обязанность по защите важного института семьи, детства и материнства, отечественный законодатель встал на путь обеспечения доступности и повышения качества медицинской помощи по восстановлению репродуктивного здоровья мужчин и женщин, в том числе и посредством вспомогательных репродуктивных технологий, позволяющих бесплодным парам родить ребенка (об этом напрямую указывается в положениях вышеупомянутой Концепции).
На сегодняшний день современные репродуктивные технологии совершенно по-новому заставляют оценивать многие аспекты человеческой жизни, которые нами воспринимались в большей мере как данность. Одним из таких аспектов можно назвать период внутриутробного развития человека. Один из ключевых вопросов в определении статуса эмбриона, это вопрос о том, когда плод человека приобретает способность чувствовать. С какого момента статус эмбриона можно рассматривать в качестве человеческого, личностного. Первые движения плода зафиксированы на шестой неделе развития, в это же время он начинает реагировать на прикосновения, в спинном мозгу выявляются синапсы.
Конвенция о защите прав человека и достоинства человеческого существа в связи с применением достижений биологии и медицины запрещает создание эмбрионов человека в целях исследования, а также подчеркивает «необходимость защиты эмбриона при проведении научных исследований: если общегосударственное право разрешает проведение исследований на эмбрионах in vitro (с латинского — «в пробирке»), то закон должен обеспечивать надлежащую и полную защиту эмбриона» [2]. Таким образом, международное право говорит, что эмбрион нуждается в защите, а его использование должно быть строго регламентировано национальным законодательством и ограничено в обороте.
Основная часть. В Конституции РФ закреплены основные права и свободы человека: в статье 20 — право на жизнь, в статье 22 — право на свободу и личную неприкосновенность, в статье 23 — право на неприкосновенность частной жизни. Согласно части 2 статьи 17 Конституции РФ «основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения» [3].
В Конституциях Словакии и Чехии говорится, что человеческая жизнь достойна охраны еще до рождения. В положениях Конституция Ирландии отражено, что государство признаёт
право на жизнь нерождённого и гарантирует в своих законах уважение и, насколько это возможно, защищает и поддерживает своими законами это право.
Аргументируя тем, что конституционное закрепление права на жизнь эмбриона с момента зачатия, может рассматриваться в качестве основы для правомерного использования человеческих эмбрионов. Данное положение отразит право на жизнь как абсолютную ценность, что поспособствует формированию гуманного и оправданного отношения к человеческому эмбриону в современном российском обществе.
В соответствии с ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [5] моментом рождения ребенка является момент отделения плода от организма матери посредством родов. Медицинскими критериями рождения являются: рождение ребенка при сроке беременности 22 недели и более, вес ребенка при рождении 500 гр. и более (или менее 500 грамм при многоплодных родах), длина тела ребенка при рождении 25 см и более, дышит и проявляет другие признаки жизни
На основании этого можно прийти к выводу, что эмбрион не является носителем основных прав и свобод, поскольку, согласно действующему законодательству, эмбрион не является человеком. В пользу теории об эмбрионе как субъекте правоотношений ученые также выделяют право наследования, где за нерожденным ребенком признается право на наследство. Российским гражданским правом действительно предусмотрены некоторые права нерожденного ребенка.
Так, например, в ст. 1116 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ) отображен перечень лиц, которые могут призываться к наследованию. Среди прочих также включены лица, зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства [4]. Содержание данной нормы косвенно позволяет сделать вывод о том, что в некоторых случаях эмбрион может выступать в качестве субъекта правоотношений.
Учитывая данное обстоятельство, а также то, что в соответствии с конституционно провозглашенными положениями, государство возложило на себя обязанность по защите института семьи, детства и материнства, отечественный законодатель встал на путь обеспечения доступности и повышения качества медицинской помощи по восстановлению репродуктивного здоровья мужчин и женщин, в том числе и посредством вспомогательных репродуктивных технологий, которые позволяют бесплодным парам родить ребенка (об этом напрямую указывается в положениях вышеупомянутой нами Концепции) [10, с. 304-307].
штшшмшттшшттмшшштшшттм^^^
122 ПРАВО п УПРАВЛЕНИЕ - № 1 - 2023
Неумолимо в связи с практической реализацией института суррогатного материнства возникает конституционно-правовая проблема, которая связана с определением правового статуса эмбриона в указанных правоотношениях: отметим, что на сегодняшний день в отечественной доктрине не сформировано единого взгляда относительно ее возможного разрешения. В этой связи, полагаем необходимым и значимым рассмотреть ниже в рамках настоящего исследования все существующие точки зрения по данному вопросу, проанализировав их более содержательно. Так, сторонники первой позиции (в частности, М.А. Кондратьев, А. О. Яновский) [9, с. 24-30] склонны считать, что эмбрион человека представляет собой некую физиологическую материю, по типу иных органов, тканей человека. Собственно, эта точка зрения в полной мере совпадает и с мнением российского законодателя: так, в ст. 2 федерального закона «О трансплантации органов и (или) тканей человека» прямо указано, что эмбрион относится к органам человека, которые имеют непосредственное отношение к его дальнейшему воспроизводству (или размножению).
Это подкрепляется и отражением в уголовно-правовых нормах в виде установленной ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью женщины, который повлек за собой прерывание беременности (иными словами, потерпевшая в данном случае лишается какого-то своего органа) , а также конституционно провозглашенным положением о том, что права и свободы человека принадлежат ему именно с момента рождения (то есть, в момент отделения его организма от организма рожающей его женщины), а не с момента его зачатия.
Схожая позиция прослеживается и в ряде судебных решений, принятых Европейским судом по правам человека, направленных на защиту права человека на жизнь: например, в рассмотренном им деле «Beggemann and Scheuten v. Germany» он четко установил, что жизнь эмбриона напрямую зависит от жизни беременной женщины, и отдельно от нее он не может существовать, в связи с чем недопустимо говорить о наличии у него права на жизнь [8, с. 207].
Другая точка зрения призывает рассматривать эмбрион в рамках реализации института суррогатного материнства как специфический объект гражданского оборота. Аргументируя это, ее сторонники говорят о том, что эмбрион надлежит на законодательном уровне признать в качестве специфической вещи, полнота прав на которую принадлежит именно суррогатной матери, которая может являться, соответственно, объектом ограниченного гражданского оборота (исключительно предметом договора суррогатного материнства) [7, с. 47].
Однако, по нашему убеждению, эта позиция также не является в полной мере верной, в первую очередь, как раз по биоэтическим соображениям: придание нерожденному ребенку правового статуса вещи фактически наделяет суррогатную мать всеми правомочиями собственника в отношении него, вследствие чего она также вправе распорядиться его судьбой исключительно самостоятельно (например, принять решение о его абортировании, редукции, заморозки с последующем хранением). Да, и в целом, этично ли вообще считать ребенка, хоть и не рожденного, вещью? Ответ очевиден. Согласно последней точки зрения, эмбрион человека применительно к правоотношениям суррогатного материнства выступает в качестве самостоятельного их участника.
Фактически ее сторонники предлагают считать эмбрион человеком, несмотря на то, что последний является личностью, обладающей собственной нравственностью, чувством самосохранения, определенными психологическими характеристиками: однако, на наш взгляд, это могло бы быть явным препятствием к признанию за эмбрионом права на жизнь, если бы не факт того, что и рожденный младенец не обладает вышеперечисленными чертами.
При этом же, эмбрион способен, равно, как человек, слышать, осязать, чувствовать боль, еще до момента его рождения, что ставит их фактически на одну ступень. Это было учтено и в ряде международно-правовых документах: например, в провозглашенной преамбуле Декларации прав ребенка указывается, что ««ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения». В свою очередь, в Американской конвенции о правах человека сказано, что «каждый человек имеет право на уважение к его жизни. Это право защищается законом и, как правило, с момента зачатия».
Приведенные положения прямо демонстрируют тенденцию к признанию на международно-правовом уровне правосубъектности эмбриона, в частности, к закреплению за ним права на жизнь, что тоже является аргументом сторонников этой позиции.
Несмотря на то, что нерожденный ребенок не является субъектом прав в России на сегодняшний день, признание права на жизнь за эмбрионом на законодательном уровне, в том числе и на территории российского государства, особенно важно при практической реализации института суррогатного материнства, ведь в данном случае имеется весомая угроза жизни еще нерожденного ребенка со стороны суррогатной матери, которая наделена правом принимать
самостоятельно решения о его дальнейшей судьбе рождения (например, принять решение о его абортировании), ведь он не является биологически родным для нее (фактически происходит лишение жизни ребенка чужих родителей в подобного рода случаях).
При этом, на наш взгляд, признание безусловно, если в процессе вынашивания такого ребенка, встанет вопрос о спасении жизни суррогатной матери, или о рождении ребенка в последующем с серьезными дефектами, заболеваниями, то в качестве исключения из правила при учете мнения медицинской комиссии надлежит допускать проведение процедуры прерывания беременности по медицинским показаниям, в том числе и в случае практической реализации института суррогатного материнства. В этой связи, позволим себе высказать мнение и о том, что часть 1 статьи 20 Конституции РФ должна быть изложена в следующей редакции: «Каждый имеет право на жизнь.
Государством гарантируется охрана человеческой жизни с момента зачатия в случаях практической реализации института суррогатного материнства». Одновременно с этим в положениях действующего российского уголовного закона необходимо установить уголовную ответственность суррогатной матери за действия, направленные на умышленное прерывание беременности, без наличия к тому медицинских показаний: она может быть определена по аналогии с ответственностью за убийство матерью новорожденного ребенка, поскольку здесь также важно учитывать психологическое состояние суррогатной матери в этом момент, ведь оно подвержено изменению вследствие изменения гормонального фона [7, с. 47]. Так, в рамках первого подхода эмбрион воспринимается как составная, неотъемлемая часть организма суррогатной матери (в конкретном случае), что, в целом, совпадает с законодательной позицией, а в рамках второго как специфический объект гражданского оборота.
Однако, оба они фактически не учитывают ни интересы и права биологических родителей ребенка, ни самого нерожденного еще ребенка, поскольку представляют суррогатной матери право чрезмерного усмотрения в разрешении судьбы эмбриона: она может самовольно принять решение о прерывании беременности без веских на то причин, по сути, избавившись от неродного ей нерожденного ребенка. На наш взгляд, собственно, равно как и на международно-правовом уровне гораздо правильнее было бы рассматривать эмбрион в указанных правоотношениях как самостоятельный субъект, обладающий правосубъектностью, в частности, конституционно-провозглашенным правом на жизнь с
момента его зачатия. Это позволило бы избежать чрезмерного усмотрения суррогатной матери в принятии решения о прерывании беременности эмбрионом, генетически не являющимся ее, и, как следствие, избежать нарушения прав и интересов его биологических родителей.
Даже если взгляды на статус эмбриона и на создание эмбрионов in vitro различаются, необходимость той или иной защиты для эмбрионов человека не вызывает возражений. Однако меры такой защиты и ее уровень могут различаться, прежде всего в зависимости от стадии развития эмбриона и от того, требуется ли данный эмбрион родителям для реализации их репродуктивного плана или такая необходимость для них отпала. Кроме того, не во всех странах на эти проблемы приняты специальные юридические акты. Более подробную информацию о защите эмбриона в тех или иных конкретных обстоятельствах можно найти в других разделах данного доклада [12, с. 32-37].
Однако в общем виде можно выделить две позиции. Для обеих эмбрион in vitro обычно пользуется защитой, начиная со стадии оплодотворения. В целом эта защита направлена на то, чтобы обеспечить оптимальные условия для оплодотворения и выращивания эмбрионов и соблюдать требования надлежащей. Одна из целей защиты — гарантировать, что эмбрион не будет подвергаться экспериментам, способным причинить ему вред или поставить под угрозу его потенциал развития. В рамках первой позиции максимальная защита предоставляется уже с момента завершения оплодотворения. Любые манипуляции с эмбрионом человека in vitro, не направленные непосредственно на его сохранение, запрещены. Запрещено и создание эмбрионов in vitro для любой другой цели кроме обеспечения беременности. Такой подход исключает любые научные исследования на эмбрионе человека и получение эмбриональных стволовых клеток.
Недопустимым признают также изъятие тотипотентной клетки, способной делиться и развиться в отдельное человеческое существо. Если требуется провести преимплантационную генетическую диагностику (ПГД), то клетка для этого должна изыматься на восьмиклеточной стадии развития эмбриона человека. Если такие клетки считают потенциально тотипотентными, то проведение такой диагностики могут вовсе не разрешать. Однако могут возникнуть проблемы в том случае, если женщина становится более неспособной участвовать в родительском проекте. Если вместе с тем законодательство допускает прерывание беременности, то, как считают некоторые комментаторы, такой высокий уровень защиты эмбрионов оказывается несоразмерным тому уровню защиты, который предоставляется плоду после имплантации.
В соответствии со второй позицией, применяемые меры защиты не обязательно предполагают подобные запреты. В странах, где придерживаются такой позиции, высказывают другие точки зрения в отношении, например, преимплан-тационной диагностики (ПГД) — не в последнюю очередь потому, что клетки эмбриона на восьми-клеточной стадии не рассматривают как тотипо-тентные. Кроме того, может не ограничиваться число эмбрионов, создаваемых за один цикл в процессе ЭКО, и допускают криоконсервацию неперенесенных эмбрионов [11, с. 253-256]. Если эмбрион должен быть подвергнут криоконсерва-ции, применяют специфические меры защиты, призванные обеспечить использование надлежащих методов замораживания и размораживания и непрерывность подачи жидкого азота. В отношении тех эмбрионов, которые больше не принадлежат первоначальному родительскому проекту и их не передают в дар для переноса и деторождения другой паре, могут применять иные меры защиты, отличные от мер защиты для эмбрионов, составляющих элемент такого проекта. В разных ситуациях эти меры могут быть различными. Сроки криоконсервации этих эмбрионов обычно ограничены. Один из аргументов в пользу такого решения исходит из интересов самого эмбриона, который предназначен не для криоконсервации, а для развития. На подобный выбор могут влиять и экономические соображения, хотя данный вопрос выходит за рамки настоящего доклада. Но возможны и сомнения в законности такого ограничения со стороны тех, кто считает, что постоянная криоконсервация -это наша обязанность по отношению к эмбрионам, поскольку она гарантирует, что эмбрионы не будут подвергнуты уничтожению.
В некоторых странах эмбрионы, которые больше не участвуют в родительском проекте, могут быть пожертвованы для исследования, включающего, в частности, и получение стволовых клеток.
Защитные меры в отношении эмбрионов, пожертвованных для исследовательских целей (там, где подобные исследования разрешены), призваны прежде всего обеспечить надлежащий характер целей исследования и содержание эмбрионов в надлежащих условиях настолько долго, насколько это позволяют цели исследования. Круг допустимых целей исследования часто строго ограничивают. При применении суррогатного материнства статус эмбриона также не определен. Возникают вопросы о возможности прерывания беременности суррогатной матерью по своему желанию и последствия такого решения, права эмбриона в данной ситуации также не защищены.
Заключение. Тем самым, подводя итог, сформулируем следующие наиболее значимые выводы в контексте исследования проблемы определения правового статуса эмбриона при суррогатном материнстве. Одной из конституционно-правовых проблем практической реализации института суррогатного материнства в России является проблема определения правового статуса эмбриона в указанных правоотношениях.
Можно выделить 4 моральные позиции по отношению к статусу эмбриона, два из которых полярные: оплодотворенная яйцеклетка есть человеческое существо, и оплодотворенная яйцеклетка не является человеческим существом; и две из них градуалистические определяющие лишь период развития как точку перехода в человеческое существо. Следовательно, в граду-алистической позиции права и моральная ценность эмбриона усиливается по мере роста и развития. С точки зрения подходов к правой защите эмбрионов не используемых для пересадки нет однозначного ответа, уничтожать, или пожертвовать на исследовательские цели, поскольку они призваны прежде всего обеспечить надлежащий характер целей исследования.
Таким образом, на сегодняшний день эмбрион не является субъектом гражданских правоотношений, потому что своими действиями не может приобретать и осуществлять гражданские права и обязанности. К объекту гражданских правоотношений эмбрион в полной мере также не относится, хотя бы потому что статья 128 ГК РФ, содержащая перечень объектов гражданских прав, не относит эмбрион к таковым. Человеческая жизнь бесспорно является высшей ценностью, поэтому приравнивание эмбриона к вещи недопустимо. Соответственно, эмбрион имеет особый гражданско-правовой статус. Итак, эмбрион — это объект, ограниченный в обороте, режим использования и распоряжения которым должен быть строго урегулирован национальным и международным законодательством.
Извлечение финансовой выгоды из эмбриона или из его частей так же упирается в вопрос природы и статуса эмбриона. Поскольку если эмбрион не человеческая особь, то невозможно финансово оценить его стоимость, если эмбрион человеческая особь, то в соответствии с 21 ст. Конвенции о правах человека и биомедицине принцип недопустимости извлечения выгоды из человеческого тела запрещает торговлю эмбрионом.
Следует заключить, что медицина считает человека достаточными фактами для констатации смерти три пункта: отсутствие сердцебиения, самостоятельное дыхание, электрическая активность мозга. Следовательно, в том, случае если присутствуют все эти три признака человек жив.
Список литературы:
[1] Декларация прав ребенка: принята резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций от 20.11.1959 [Электронный ресурс] Официальный сайт Организации Объединенных Наций. URL: http://base.garant.ru/2562501/
[2] «Конвенция о защите прав человека и человеческого достоинства в связи с применением достижений биологии и медицины»: Конвенция о правах человека и биомедицине: заключена в г. Овьедо 04 апреля 1997 г. ETS № 164. — Текст: электронный // Консультант Плюс: [сайт]. — http://www. consultant.ru/
[3] Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // Российская газета. 2020. № 984.
[4] Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 31.07.2020) // «Собрание законодательства РФ», 05.12.1994, № 32, ст. 3301.
[5] Федеральный закон от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». — Текст: электронный//Консультант Плюс: [сайт]. — URL: https://www.who.int/
[6] Об утверждении Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года: указ Президента РФ от 09.10.2007 № 1351 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2007. № 42. Ст. 5009. 2014. № 27. Ст. 3754
[7] Бережная, А.И. Проблема определения правового статуса эмбриона / А.И. Бережная, Ю.В. Яцышина, Д.Н. о. Юсифзаде // Дневник науки. - 2020. - № 6(42). - С. 47.
[8] Василевич Д.Г. Конституционное право на жизнь и некоторые проблемы биоэтики / Д.Г. Васи-левич // Вестник Московского университета МВД России. - 2019. - № 4. - С. 207.
[9] Кондратьев М.А. Проблема определения правового статуса эмбриона / М. А. Кондратьев, А. О. Яновский, А.А. Борздо // Инновации. Наука. Образование. - 2020. - Т. 2. - № 13. - С. 24-30.
[10] Морозова М.А. Гражданско-правовой статус эмбриона // Молодой ученый. — 2020. — № 24 (314). — С. 304-307.
[11] Сергеев Д.Н. Козырин А.А. Генетические исследования. Редактирование генома. Грани уголовно-правового регулирования // Евразийский юридический журнал. 2019. № 5 (132). С. 253-256.
[12] Тарасова, А.С. Правовой статус эмбриона / А.С. Тарасова // Проблемы реформирования российской государственности: Материалы XIV Всероссийской конференции по национальному и международному праву, Екатеринбург, 20 декабря 2019 года. - Екатеринбург: Учебно-научная лаборатория «SAPIENTIA», 2019. - С. 32-37.
Spisok literatury:
[1] Deklaraciya prav rebenka: prinyata rezolyuciej 1386 (HIV) General'noj Assamblei Organizacii Ob»ed-inennyh Nacij ot 20.11.1959 [Elektronnyj resurs] Oficial'nyj sajt Organizacii Ob»edinennyh Nacij. URL: http:// base.garant.ru/2562501/
[2] «Konvenciya o zashchite prav cheloveka i chelovecheskogo dostoinstva v svyazi s primeneniem dostizhenij biologii i mediciny»: Konvenciya o pravah cheloveka i biomedicine: zaklyuchena v g. Ov'edo 04 aprelya 1997 g. ETS № 164. — Tekst: elektronnyj//Konsul'tant Plyus: [sajt]. — http://www.consultant.ru/
[3] Konstituciya Rossijskoj Federacii (prinyata vsenarodnym golosovaniem 12.12.1993 s izmeneniyami, odobrennymi v hode obshcherossijskogo golosovaniya 01.07.2020) // Rossijskaya gazeta. 2020. № 984.
[4] Grazhdanskij kodeks Rossijskoj Federacii (chast' pervaya) ot 30.11.1994 g. № 51-FZ (red. ot 31.07.2020) // «Sobranie zakonodatel'stva RF», 05.12.1994, № 32, st. 3301.
[5] Federal'nyj zakon ot 21.11.2011 g. № 323-FZ «Ob osnovah ohrany zdorov'ya grazhdan v Rossijskoj Federacii». — Tekst: elektronnyj // Konsul'tant Plyus: [sajt]. — URL: https://www.who.int/
[6] Ob utverzhdenii Koncepcii demograficheskoj politiki Rossijskoj Federacii na period do 2025 goda: ukaz Prezidenta RF ot 09.10.2007 № 1351 // Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federacii. 2007. № 42. St. 5009. 2014. № 27. St. 3754
[7]Berezhnaya, A.I. Problema opredeleniyapravovogo statusa embriona/A.I. Berezhnaya, YU.V. YAcy-shina, D.N. o. YUsifzade // Dnevnik nauki. - 2020. - № 6(42). - S. 47.
[8] Vasilevich D.G. Konstitucionnoe pravo na zhizn' i nekotorye problemy bioetiki / D.G. Vasilevich // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. - 2019. - № 4. - S. 207.
[9] Kondrat'ev M.A. Problema opredeleniya pravovogo statusa embriona / M. A. Kondrat'ev, A. O. Yano-vskij, A.A. Borzdo // Innovacii. Nauka. Obrazovanie. - 2020. - T. 2. - № 13. - S. 24-30.
[10] Morozova M.A. Grazhdansko-pravovoj status embriona // Molodoj uchenyj. — 2020. — № 24 (314). — S. 304-307.
[11]SergeevD.N. KozyrinA.A. Geneticheskieissledovaniya. Redaktirovaniegenoma. Graniugolovno-pra-vovogo regulirovaniya // Evrazijskij yuridicheskij zhurnal. 2019. № 5 (132). S. 253-256.
[12] Tarasova, A.S. Pravovoj status embriona / A.S. Tarasova // Problemy reformirovaniya rossijskoj gosudarstvennosti: Materialy XIV Vserossijskoj konferenciipo nacional'nomu i mezhdunarodnomu pravu, Ekaterinburg, 20 dekabrya 2019 goda. - Ekaterinburg: Uchebno-nauchnaya laboratoriya "SAPIENTIA", 2019. - S. 32-37.
'■smmmmmmmmmmmmms^^
