CC BY
56
средств способствует полноте реализации авторского замысла.
Примечания
1. Задорнова В. Я. Словесно-художественное произведение на разных языках как предмет лингвопоэ-тического исследования: дис. ... д-ра филол. наук. М., 1992. С. 20.
2. Задорнова В. Я. Восприятие и интерпретация художественного текста. М., 1984. С. 8-9.
3. Борисова Е. Б. Художественный образ в британской литературе ХХ века: типология, лингвопоэ-тика, перевод: дис. ... д-ра филол. наук. Самара, 2010.
4. См.: Задорнова В. Я. Восприятие и интерпретация...
5. Ешмамбетова З. Б. Соотношение авторской речи и речи персонажа как лингвопоэтическая проблема (на материале английского языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1984; Жунисбаева А. К. Лингвопоэти-ческая характеристика образа литературного персонажа: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1988; Титова С. В. Лингвопоэтическая значимость словосочетания в описаниях внешности персонажей (на материале английской прозы к. ХУШ—ХХ вв.): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1989; Флягина Ю. В. Литературное продолжение как предмет лингвопоэтического исследования : дис. ... канд. филол. наук. М., 2000; Никитина Т. Г. Лингвопоэтический анализ авторской модальности в произведе-нии художественной литературы (на материале рассказов Дж. Джойса «Дублинцы»): автореф. дис. . канд. филол. наук. Самара, 2003.
6. Борисова Е. Б. Перевод как словесно-художественное творчество и как результат научно-филологического анализа текста: дис. . канд. филол. наук. М., 1989; Кукурян И. Л. Проблема перевода славянизмов в тексте Евгения Онегина А. С. Пушкина на английский язык // Контрастивная и функциональная грамматика: сб. науч. тр. Калинин, 1985. С. 162169; Кашковская М. В. Художественное назначение французской лексики в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин» и вопросы ее перевода на английский язык : дис. ... канд. филол. наук. М., 1995; Козеняшева Л. М. Лингвопоэтические средства создания образа слуги в английской литературе Х1Х-ХХ вв.: дис. ... канд. филол. наук. Самара, 2006.
7. Козеняшева Л. М. Лингвопоэтические средства...; Карпова Л. С. Лингвопоэтика повествовательных типов в английских сонетах елизаветинского периода (на материале Э. Спенсера, С. Дэниела У. Шекспира язык: дис. ... канд. филол. наук. М.. 2009; Кукуева Г. В. Лин-гвопоэтическая типология текстов малой прозы (на материале рассказов В. М. Шукшина): дис. ... д-ра филол. наук. Барнаул, 2009; Шахбаз С. А. С. Образ и его языковое воплощение (на материале английской и американской поэзии): автореф. . дис. канд. филол. наук. М., 2010.
8. Никитина Т. Г. Указ. соч.
9. Бабенко Н. Г. Язык русской прозы эпохи постмодерна: динамика лингвопоэтической нормы: дис. . д-ра филол. наук. СПб., 2008.
10. Морозов А. Ю. Выразительные возможности рекламного текста (на материале американской рекламы): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2001.
11. Серебряков А. А. Романтический текст в линг-вопоэтическом аспекте (на материале художественной прозы и метапоэтик Г. фон Клейста): автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 2010.
12. См.: Ешмамбетова З. Б. Указ. соч.
13. Асанов В. Д. Лингвопоэтическая функция смены стиха и прозы в творчестве Шекспира: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1988.
14. См.: Жунисбаева А. К. Указ. соч.
15. Сомова Е. В. Лингвопоэтические средства выражения авторского отношения к персонажу: авто-реф. дис. . канд. филол. наук. М., 1989.
16. См.: Титова С. В. Указ. соч.
17. См.: Борисова Е. Б. Художественный образ в британской литературе...
18. См.: Задорнова В. Я. Словесно-художественное произведение...
19. См.: Флягина Ю. В. Указ. соч.
20. См.: Борисова Е. Б. Перевод как словесно-художественное творчество...
21. Там же. С. 15.
22. Протченко А. В. Роман Дафны Дю Морье «Ребекка» как продолжение традиций предромантизма в английской литературе // Романтизм и предроман-тизм в зарубежной литературе: сб. науч. ст. науч. конф., посвященный 60-летию И. В. Вершинина. Самара, 2008. С. 297.
23. Longman Dictionary of Contemporary English [LDCE]. Pearson, 2007. 1950 c.
24. Муллаева M. Ю, Григорян И. P. Большой французско-русский словарь. М.: ООО «Дом славянской книги», 2007.
25. Cambridge Advanced Learner's Dictionary and Thesaurus [CALDT]. Cambridge University Press, 2009.
УДК 82.111(091)(092)"18"
О. В. Манжула
ОСОБЕННОСТИ ИЗОБРАЖЕНИЯ АНТИЧНОГО ПРАВИТЕЛЯ В РОМАНАХ МЭРИ РЕНО И ГОРА ВИДАЛА
В статье предпринята попытка раскрыть своеобразие изображения исторической личности в романах М. Рено и Г. Видала. Автор статьи сопоставляет особенности изображения античных правителей в произведениях названных писателей, пытаясь выявить общие тенденции.
In the article an attempt is undertaken to reveal the originality of depicting of the historical person in the novels by Mary Renault and by Gore Vidal. The author of the article has analyzed the specificity of depicting the antique sovereigns by the two authors and has tried to find their similar features.
Ключевые слова: историческая личность, исторический роман, художественный вымысел, историзм, историческая действительность, античность, Мэри Рено, Гор Видал.
Keywords: historical person, historical novel, fiction, historical novel, historicity, historical reality, antiquity, Mary Ren ault, Gore Vidal.
Во второй половине XX в. в англоязычной литературе возрос интерес к античности. На тему античности пишут Розмари Сатклифф (Rosemary
© Манжула О. В., 2012
Sutcliff), Стивен Прессфилд (Stieven Pressfield), Наоми Митчисон (Naomi Mitchison). Одними из самых известных романов об античности являются произведения Гора Видала (Gore Vidal, род. в 1925 г.) «Император Юлиан» (Julian, 1964) и трилогия Мэри Рено об Александре Македонском, состоящая из романов «Небесное пламя» (The Fire from Heaven, 1969), «Персидский мальчик» (The Persian Boy, 1972) и «Погребальные игры» (The Funeral Games, 1981). В центр обоих произведений поставлена фигура античного правителя и оба автора опирались на исторические источники при написании произведений.
Об императоре Юлиане остались достоверные свидетельства - воспоминания современников императора Либания, Аммиана Марцеллина и Григория Назианина, кроме того, сохранились также его письма и сочинения.
Видал говорит: «Хотя я писал не исторический трактат, а роман, я старался строго придерживаться фактов и лишь иногда допускал некоторые перестановки».
Однако автор допускает исторические неточности для достижения своих задач. Так, Приск не был в Галлии с Юлианом, но в интересах повествования автором изменено это обстоятельство. Повествование ведется от лица реальной исторической личности - Либания, который, анализируя события прошлых дней, пишет письма Приску.
Из письменных трудов самого Юлиана Видал обращается к его речи «Мисопогон, или Враг бороды», трактатам «Против галилеян», «Против невежественных киников» и другим письменным источникам, например дневнику императора. Как и другие авторы-современники, Г. Видал опирается на существующие исторические факты, однако позволяет себе домысел в том случае, когда сведений нет. Путем логических умозаключений и анализа имеющихся фактов писатель реконструирует (додумывает) легшие в основу романа события. Так, Видал склоняется к версии убийства императора его слугой, хотя Юлиана убил воин персидской армии. Автор выбрал такой вариант, поскольку в соответствии с задачей романа ему было важно, чтобы император принял смерть от руки приближенного к нему человека.
У Мэри Рено, когда она писала романы об Александре Македонском, была более сложная ситуация: в ее распоряжении находились так называемые «источники», труды античных авторов, которые были написаны через несколько столетий после его смерти. Авторы этих трудов, не будучи сами участниками событий, опирались на свидетельства современников македонского царя, ныне утраченные: Флавия Арри-ана, Плутарха, Квинта Курция Руфа и Диодора Сицилийского.
Как и Гор Видал, Мэри Рено не претендует на воссоздание прошлого с документальной точностью, с точки зрения исторической достоверности правдоподобно воспроизводя общую расстановку классов, социально-политические отношения и конфликты античного времени. Она пользуется также сведениями из легенд и преданий, не всегда подтвержденными документально.
Однако при этом писатели тщательно выписывают этнографические детали, атрибуты времени в деталях обычаев, нравов, тем самым погружая читателя прежде всего в культурную атмосферу эпохи.
В отличие от Видала, Мэри Рено во втором романе трилогии поручает повествование не историку (Каллисфену, например), а полулегендарному персонажу - евнуху Багоасу. Ее цель при введении такого повествователя - рассказать об Александре-человеке, а не правителе, показать его в частной жизни, погрузиться в его мысли и чувства.
Видала как писателя интересовал вопрос о совместимости в одном человеке философа и правителя. Именно этому посвящена дискуссия Прииска и Либания, чьими устами говорит сам писатель. В результате размышлений автор склоняется к тому, что такой синтез невозможен. Юлиан говорит перед смертью: «И до и после того, как я взошел на престол, я хранил данную мне богом душу и оберегал ее от тяжкого греха. В государственных делах я руководствовался кротостью, объявлял войну и заключал мир лишь по зрелом размышлении, но понимал, что успех не всегда венчает тщательно разработанные планы, а окончательный результат любого дела в руках богов» [2].
Видал показывает, что правителю невозможно добиться результатов, демонстрируя мягкость, философствуя, личным примером пытаясь убедить людей. Такой правитель, по Видалу, вызывает непонимание у народа, и его замыслы обречены на неудачу. Вот почему его герой в результате погибает.
Современники писателя не могли не заметить в романе параллель между Юлианом и Джоном Кеннеди, поскольку смелые начинания американского президента многими были встречены настороженно и привели его к трагической гибели.
Никакой другой президент XX в. так глубоко не проникал в коллективное сознание американцев, как Джон Фицджералд Кеннеди. Сам факт президентства Кеннеди нес в себе массу нового: это был первый президент, который родился в XX в., самый молодой из всех президентов США, первый президент-католик. Его воодушевление, рациональность говорили о переходе к новому поколению. В президенство Кеннеди мир вступил на порог атомной войны; столица Вашингтон стала центром супердержавы, а после его
убийства за ним сохранился имидж личной жертвы во имя высоких ценностей, перекрывший историческую действительность.
Выборная кампания Кеннеди проходила под лозунгом «Вдохнем в страну новую жизнь!». В своей знаменитой инаугурационной речи он призвал американцев «с достоинством нести бремя долгой и неблагодарной борьбы с общими врагами человека: тиранией, бедностью, болезнями и самой войной». Кеннеди заявил: «Сегодня мы являемся свидетелями не победы партии, а торжества свободы, символизирующего конец, равно как и начало, знаменательных новшеств и перемен» [3]. Это была инау-гурационная речь, которая давала слушателям ощущение, что они выбрали в президенты действительно особенного человека. В июне 1963 г., выступая с речью в Американском университете в Вашингтоне, Кеннеди призвал к разрыву «порочного и опасного круга холодной войны» [4]. Можно сделать вывод о том, что Д. Ф. Кеннеди был необыкновенно популярным президентом в Америке и за рубежом. Его гибель положила конец его планам, которые не успели реализоваться.
Мэри Рено, предпринимая попытку показать, как совмещаются правитель и обычный человек, царь и музыкант, полководец и ученый, также демонстрирует, насколько сложно и неоднозначно такое смешение.
Оба героя: и Александр, и Юлиан - ощущают себя не такими, как все, но каждый из них ощущает себя избранным. Оба склонны к изучению наук и стремятся познать мир, оба несомненно обладают выдающимися способностями. Мэри Рено говорит о своем герое так: «Его самозабвенное лицо носило печать откровения, которую не передал бы ни один скульптор; за опущенными занавесями горел потайной светильник, и было видно то сияние вспышки, то мерцание огня сквозь щель» [5]. В романе Видала Приск называет Юлиана «одаренным юношей, который обладал философским складом ума, любил учиться и с блеском выступал на диспутах» (Видал 2005б: 100).
И Александр, и Юлиан успешны в войне как полководцы. Приск отзывается о Юлиане: «К тому же он - самый удачливый полководец нашего века» (Видал 2005б: 15). Александр у Рено очень смел и отважен, всегда в авангарде битвы, он настоящий воин и не страшится быть убитым, хотя, как царю, ему не обязательно быть в гуще сражения.
Характеры Юлиана Видала и Александра Рено сходны. Мы читаем: «Записки эти вышли несколько сумбурными, так как он был человеком живым и порывистым, что и отразилось на его стиле» (Видал 2005б: 16). При всех своих положительных качествах Александр у Рено крайне са-
молюбив и не терпит ни малейшего оскорбления в свой адрес или в адрес родителей. Так, аргивянин в Афинах, посмеявшийся над ним, тотчас же был убит: «Последнее слово застряло у него в горле. Рот и глаза грека широко раскрылись, из шеи хлынула кровь. Уверенным, привычным движением Александр вытащил свой меч» (Рено 2006а: 373).
Оба правителя имеют пытливый ум и интересуются историей. У Видала написано: «Юлиан всегда живо интересовался историей и любил осматривать достопримечательности» (Видал 2005б: 16). Аристотель у Рено, говоря об Александре, отмечает, что «наследник был прилежен и собран, он хорошо успевал в этике и логике» (Рено 2006а: 323). Умственная одаренность и интерес, проявляемый к знанию, объясняют то, что Юлиан стремился постигнуть истинность, не удовлетворяясь одной религией, а Александр мечтал о завоевании мира не только ради великой славы: для него это была своеобразная форма познания жизни и мира.
Юлиан, как и Александр, в детстве предпочитает проводить время за книгой, что объясняет, почему мечты обоих выходят далеко за рамки приземленных планов рядовых правителей. Они оба склонны к мечтаниям.
И Александр, и Юлиан с детства постоянно читают Гомера и свои доктрины (Александр -завоевания мира, Юлиан - возвращения античной религии) строят на «Илиаде». Только Александр, зачитываясь «Илиадой», стремится к славе своего предка Ахилла, а Юлиан, опираясь на «Илиаду», пытается вывести доказательства существования античных богов.
Оба героя стремятся объединить религии, они считают, что Бог един, его только по-разному называют в разных религиях и по-своему почитают. Именно поэтому Александр стремится объединить народы, при этом не угнетая и не порабощая их, а стремясь адаптировать их культуру для мирного проживания рядом друг с другом. Юлиан же таким образом хочет вернуть религию отцов, собрав под ее эгидой как можно больше народов.
Александра обучает философ Аристотель, а Юлиана - несколько философов, среди которых Либаний и Максим. Именно поэтому оба становятся блестящими философами, риторами и учеными.
И Александр, и Юлиан похожи на своих матерей. Юлиан говорит: «Судя по ее портретам, я похожу на нее больше, чем на отца: у меня, к и у нее, прямой нос и пухлые губы» (Видал 2005б: 24). Александр внешне подчеркнуто тоже похож на мать: «Брови над тонкими гладкими веками, сквозь которые, казалось, просвечивали дымчато-серые глаза, были четко очерчены, ресницы подкрашены» (Рено 2006а: 14). Таким образом
подчеркивается родство Александра с Ахиллом, из рода которого происходит его мать, что дает нам возможность говорить о происхождении. Известна легенда о том, что матери Юлиана приснился тот же сон, что и матери Александра Македонского перед его рождением. Следовательно, сходство с матерью подчеркивает божественное происхождение Юлиана.
Юлиан уважительно относится к своему предку - императору Адриану, так как он был «всесторонне одарен, особенно в области музыки» (Видал 2005б: 162). Он также идеализирует раннюю античность. Именно из-за этого он решает вернуть эллинскую веру.
Александр также проявляет уважение к своим предкам - Ахиллу и Гераклу. Он сам и окружающие часто сравнивают его с Ахиллом, считая царя продолжателем славных подвигов его предка.
Видал, как и Рено, пытается объяснить мотивы поступков своего героя, исходя из его психологии. Так, Юлиан в детстве начал испытывать сомнения по отношению к христианству, поскольку увидел лицемерие со стороны подданных к императору-убийце Констанцию: «Я усвоил только одно: Констанций истреблял свой род и при этом был добрым христианином, значит, в этой религии что-то не так» (Видал 2005б: 34).
Рено также стремится объяснить поступки своего героя, даже самые необычные. Так она показывает, что происходило на душе у Александра, когда он приказал поджечь Персеполь. Мотивом для этого, по мнению писательницы, послужила встреча Александра с греческими пленниками, которых изуродовали слуши Дария. Александр «плакал, увидев их. <...> А потом он разозлился, как никогда, двинулся прямо в город и спустил своих людей с цепи» (Рено 2006а: 122).
Произведение Видала полно символов. Так, например, когда Констанций говорит о том, что разрешает Юлиану продолжить обучение в Афинах, фактически объявляя ему тем, что он помилован, «как вдруг из-под темных сводов с писком выпорхнули две летучие мыши и подлетели прямо к Констанцию» (Видал 2005б: 156). Разумеется, это является дурным знаком для Констанция. В романе Рено символы и предзнаменования тоже присутствуют. Олимпиада пишет в письме, как «царь Филипп пытался снова и снова оседлать лошадь и наконец благородное животное, придя в негодование, сбросило его в пыль перед всем народом; как зверь свирепствовал, подобно льву, но ее сын укротил коня» (Рено 2006а: 233). Это
символ того, что власти царя Филиппа пришел конец, что ему необходимо уступить македонский трон своему блистательному сыну.
В результате мечты Александра и Юлиана терпят крах. Эти люди слишком возвышенны для мира, их мечты слишком идеалистичны. Однако возвеличивание обоих правителей продолжается и после их смерти. «Юлианом восторгаются, так как он был молод и красив» (Видал 2005б: 15). Аналогичное восхищение царем Александром после его смерти мы видим и в романе Мэри Рено «Погребальные игры». Всю жизнь Александра окружали легенды, они сублимировались после его смерти. Воины не могут поверить в смерть Александра, настолько они прониклись мыслью о царе-легенде: «Точно завороженные, они вглядывались в черты знакомого лица, так безвозвратно безжизненные, и в них все росло и росло возмущение, почти негодование, вызванное неприятием непоправимого факта. Разве с Александром могло случиться что-то без его на то согласия?» Один из диадохов Александра, Пердикка, возвещая о смерти царя, говорит солдатам, что «они все потеряли величайшего из царей, храбрейшего из лучших воинов, известных в этом мире с тех пор, как сыны богов покинули землю» [6].
Проанализировав два произведения, мы можем сделать вывод, что между двумя литературными героями много общего. Авторы создали отчасти идеализированные образы, однако опирались на реальные факты и пытались воссоздать историческую личность узнаваемой, воспроизвести характерные ей свойства и показать тем самым историю через призму восприятия исторического деятеля. В обоих произведениях показана трагедия героя, планы которого в результате рушатся. Однако это не умаляет величие героя, которое показано в обоих романах.
Примечания
1. Видал Г. Предисловие // Император Юлиан / пер. с англ. Е. Цыпина. СПб.: Лимбрус Пресс, 2005а. С. 3-5.
2. Видал Г. Император Юлиан / пер. с англ. Е. Цы-пина. СПб.: Лимбрус Пресс, 2005б. С. 593.
3. Инаугурационные речи президентов США от Джорджа Вашингтона до Джорджа Буша 1789-2001 гг. / пер. с англ. 3. А. Иваняна. М.: Стратегия, 2001. С. 448.
4. Сагателян М. Р. Кто же убил Джона Кеннеди? М.: Агентство печати «Новости», 1972.
5. Рено М. Небесное пламя / пер. с англ. Е. А. Чеботаревой. СПб.: Амфора, 2006а. С. 391.
6. Рено М. Погребальные игры / пер. с англ. М. Ю. Юркан. М.: Эксмо, 2009. С. 46.
