CC BY
87
OTRA LUDORUM OF ROMAN AEDILS
A. Ye. Telin
The article deals with aedils organizing public games in Rome of the Roman republic times. The author considers a wide range of aedils’ duties to arrange festivities ranging from delivering animals to the games to erecting theater platforms. The article focuses on a financial aspect of the games as well as festivity programs. The author of the article turns to differentiating the duties of curial and plebian ediles in organizing games. He considers that both magistrates equally participated in organizing games in honor of Flora and Ceres, while it was only curial aedils who organized Roman and Megalesian games. Plebian games were Plebian aedils concern.
Key words: Roman Republic, magistrates, ediles, games in Rome.
© 2011
Е. С. Данилов
«БЫК ЮЛИАНА» КАК СИМВОЛ SECURITAS PUBLICA*
Мы, стремясь за неимением образца наглядно показать незримое...,
воздействуем на ум с помощью символов.
Dio Chrys. Or. XII. 59. Пер. Н.В. Брагинской.
В статье содержится анализ монетных знаков императора Юлиана Отступника. Показана многозначность символа taurus (бык). Также утверждается, что изображение быка на монетах Юлиана, вероятно, было связано с традиционным культом Юпитера, покровителя Римского государства. Сам же бык выступает как зооморфная персонификация общественной безопасности (securitas publica).
Ключевые слова: Римская империя, Юлиан II Отступник, пропаганда, taurus, securitas publica.
Греческий глагол oumPdllw и существительное ovmbolov указывают на совпадение, соединение, слияние, встречу двух начал в чем-то одном1. Развитие символов отражает как развитие менталитета человека, так и специфику отдельных цивилизаций. Особую роль приобретают символы в культурах древних обществ,
Данилов Евгений Сергеевич — кандидат исторических наук, ассистент кафедры всеобщей истории Ярославского государственного университета им. П. Г Демидова, младший научный сотрудник Научно-образовательного центра антиковедения ЯрГУ Е-таі1: [email protected]
* Исследование проводится при поддержке РФФИ, грант 10-06-00140-а, и в рамках Госконтрак-та № 16.740.11.0104 на выполнение научно-исследовательских работ.
1 Вейсман 1899, 1175. О термине «символ» в древнегреческой литературе см.: Тахо-Годи, Лосев 1999, 329-361.
в которых они расширяют свое значение, становятся ядром самоидентификации человека, общества, государства2. Одним из таких символов являлось изображение быка (taupoj, taurus, bos).
Общеизвестно, что бык — символ божественности, царственности, стихийных сил природы, изменявший свое значение в различные эпохи и в различных культурах3. В этом отношении «бык Юлиана», последний зверь на имперской монете античного Рима, представляет собой многозначный символ. Попытаемся раскрыть основные значения этого знака на чеканке времен императора Юлиана Отступника (361-363 гг.).
В период своего правления Юлиан чеканил среди прочих монеты с изображением быка. Зарегистрировано несколько разновидностей этой чеканки, но изображения быка, приносимого в жертву перед алтарем, о котором упоминали Сократ Схоластик (III.17.5) и Созомен Саламинский (V.19.2), не найдено. Зато найдено несколько бронзовых майорин4, на аверсе которых — драпированный бюст, повернутый вправо, а на реверсе — изображение быка и двух звезд, а также надпись SECVRITAS REIPVB (RIC. VIII. 106).
Что мог означать сам бык?
Не исключено, что это мог быть солярный символ (Macrob. Sat. I.21.20). Зосим сделал пропагандистский акцент на том (III.9.6), что о скорой смерти Констанция Юлиану во сне объявило Солнце (о 'Hlioj). В своих сочинениях Юлиан выказал себя истинным слугой и последователем (opaSoj) божества, которое он превозносит в гимне «К Царю Солнцу». В этом произведении содержится множество идей из религиозно-философского учения Ямвлиха5. Небесные светила — это зримые боги (133c); а Солнце, величайшее из божеств, выступает как связующее звено между видимым и умопостигаемым мирами (133a), как отец всех людей (131c)6. Поэтому главной заботой Юлиана было прославление Солнца7. Даже находясь на смертном одре, Юлиан, как передает Филосторгий, черпал руками кровь из раны и, подбрасывая ее к солнцу, громко восклицал: «Насыться!» (VII.15).
В солнечный пантеон включались боги множества религий, и каждый из них был ипостасью Царя Солнца8. У Юлиана часто встречаются такие фразы: «един алтарь Гелиоса и Зевса» (135d) или «Един Зевс, Един Аид, Един Гелиос суть Се-рапис» (136a). В одной из молитв Гелиосу концовка звучит следующим образом: «Един Зевс Серапис!»9.
Юлиан поклонялся солнечному богу под именами Митры10 и Гелиоса11. В Элевсинах Юлиан прошел обряд посвящения в культ Деметры, ипостаси Ми-
2 Саранчева 2007, 8. Подробнее см.: Зубко 2010.
3 Тресиддер 1999, 31.
4 Майорин — позднеримская бронзовая монета, впервые чеканенная при императоре Магнен-ции (350-353 гг.).
5 Корелин 2005, 118-119. Юлиан был представителем пергамской школы неоплатонизма, основанной Эдесием, учеником Ямвлиха (Eunap. V. Soph. 461, 465).
6 Kloft 2006, 80, 92.
7 Бирюков 2007, 58.
8 Пак 2010, 367.
9 Петров 2003, 47.
10 «Солнце персидское — Митра» (Drac. Med. 538. Пер. В.Н. Ярхо).
11 Mitchell 2007, 265.
тры (Eunap. V. Soph. 475-476). Вероятно, он спустился в яму, и на голову ему пролили кровь жертвенного быка. Американский исследователь Роберт Браунинг подчеркивает связь тавроболий Юлиана именно с культом Митры, а не Великой матери или Аттиса12. Хотя адептами Митры были некоторые римские императоры (Нерон — Dio Cass. LXIII.5; Коммод — SHA. Comm. IX.5), митраизм не выступал в роли государственного культа13, а потому его символ — бык (Porphyr. De anto nympharum. 24) не нашел соответствующего представления в римской нумизматической традиции.
Наряду с Митрой и Сераписом в империи получили распространение и другие солярные культы, в частности, сирийский Элагабал14. В эпиграфических и нарративных источниках Элагабал, как и Митра, именуется «Солнце Непобедимое». Несмотря на солярный характер, а также сходство теонимов, Митра никогда не отождествлялся с Элагабалом15. Культ Непобедимого Солнца Элагабала стал насаждаться в качестве имперской идеологии Антонином Бассианом (Herodian. V.5.6-7; RIC. IV.28)16. На базе именно этого культа император Аврелиан создает общеимперский культ Sol Invictus (SHA. Aurel. XXV.4-6; Zos. I.61.2; RIC. V. 200, 384). Аврелиановский Sol Invictus сделался неким подобием обычного императорского культа, более направленного на демонстрацию политической лояльности, чем отвечающего реальным духовным потребностям. Поэтому Sol Invictus Аврелиана, по мнению П. В. Иванова, не c мог стать единой имперской религией17.
Изображение быка, таким образом, относилось скорее к официальному культу Юпитера, чем к солярным божествам18, что, однако, не исключает наличия других скрытых мотивов в рассматриваемом знаке19.
Среди таких мотивов можно назвать поклонение Апису. Аммиан Марцел-лин сообщает, что в период правления Юлиана в Египте после продолжительных и тщательных розысков удалось найти быка Аписа, что, по представлениям египтян, считалось добрым предзнаменованием и предсказывало «хороший урожай и блага всякого рода» (XXII. 14. 6). Некоторые западноевропейские исследователи не сомневаются в том, что «бык Юлиана» — это именно египетский Апис, хотя никак это не подтверждают20.
12 Browning 1976, 113.
13 Иванов 1996, 15.
14 Savage 1940, 52.
15 Буркхард 2003, 174.
16 Белоусов 2009, 84.
17 Иванов 1999, 81.
18 Впрочем, Юпитер находился в тесной связи с Солнцем. Так, Галльский Юпитер, имевший в качестве атрибута колесо, был богом неба, величественным проявлением которого являлось солнце (Широкова 2008, 357-358). Макробий утверждал, что «Юпитер и солнце суть одно и то же» (Sat. I.23.1. Пер. В.Т. Звиревича).
19 Боги римлян — качества и атрибуты. В представлении о богах нет ясности и отчетливости. Римскому сознанию присущ символизм. Римлянин связывал божественный характер с принципом невидимого, с тем, что он чувствовал в себе священным. См.: Фарб 1998, 25. «Попытка объединить философский монотеизм с народным политеизмом — причем отдельные божества превращаются им в подчиненные духовные сущности, или в иные имена единого бога, или в персонификации его атрибутов — характерная черта религиозной системы Юлиана» (Фурман 1970, 225).
20 Akerman 1840, 412; Kater-Sibbes, Vermaseren 1977, 31-32; Hagl 1997, 167; Rosati, Cahn 2000. fig. 13a; Biro-Sey 2001, 171.
Юлиан, получивший эллинское воспитание (Aur. Vict. Epit. XLIII. 5; Eutrop. X. 16. 3; Socr. H.E. III. 1; Zos. III.2.1)21, возможно, был знаком с трудами философа Диона Хризостома, у которого бык выступает как символ хорошего правителя (Dio Chrys. Or. II. 66-68)22. Мудрый и добродетельный царь, наделенный верховной властью от самого Зевса (Dio Chrys. Or. I. 12, 45), стремится к общему благу (Dio Chrys. Or. I. 23).
Нельзя также исключать вариант зодиакальной символики. Юлиан, как известно, родился в мае, когда солнце находится в знаке Тельца.
Христианские апологеты не упустили возможность по-своему взглянуть на монетные знаки императора-отступника. Их свидетельства, бесспорно, пристрастны, особенно при рассмотрении религиозных вопросов и церковных дел23. Созомен был возмущен языческими обрядами Юлиана (V.2) и отмечал благосклонность Юлиана к иудеям (V.22)24. Как свидетельствуют Феодорит Кирский (Ecc. Hist. III.20), Руфин Аквилейский (H. E. 37), Феофан Византиец (л. м. 5854, Р. Х. 354) и Филосторгий (VII.9), император даже приказал восстановить храм в Иерусалиме. Сократ Схоластик писал, что принцепс, «беспрепятственно на жертвенниках идольских принося в жертву быков, приказал и на монете своей чеканить жертвенник и быка» (III. 17). Наконец, Ефрем Сирин сопоставлял быка Юлиана с библейским золотым тельцом (II. 17. 1-6).
Возвращаясь к быку как персонификации Зевса-Юпитера25, рассмотрим его изображение как указание на пропагандируемое при Юлиане установление общественной безопасности. У императора были причины заявлять о подобном. На его счету были неоднократные победы над германскими племенами, вторгавшимися в Галлию в 356-361 гг. (Aur. Vict. Caes. XLI.16, Epit. XLII.13-14; Eutrop. X. 14; Oros. VII. 29. 15; Socr. H.E. II. 47, III. 1; Sulp. Sev. Vita Martini. IV. 1; Zos. III.3-9)26. По меткому выражению Эвнапия Сардийца, «Юлиан обыкновенно начинал не просто войну, а победы» (fr. 12). Как раз в рейнских легионах долгое время был весьма популярен Юпитер Долихен, который изображался стоящим на быке27. В панегирике Клавдия Мамертина основное внимание уделено заботе Юлиана о провинциалах, защите их от неправых чиновников, восстановлению городов (Pan. Lat. XI. 10, 12.1).
Либаний в своем жизнеописании называет Юлиана врагом нечестивцев и упоминает о его правлении как «поре безопасности» (aofal^), объединяя в этом понятии возрождение почитания старых богов, расцвет красноречия и возвращение к римлянам отваги в их борьбе с варварами (Aut. 119-120). У Либания
21 См.: Bidez 1956, 29-36; Athanassiadi-Fowden 1981.
22 Бык фигурирует в ряду знамений, указывающих на получение императорской власти (SHA. Ant. Pius. III.5; Clod. V.3) и на ее потерю (Tac. Hist. I. 86, III.56; Suet. Galb. 18).
23 Успенский 2005, 112; Ващева 2009, 30-32. Объективную картину религиозной политики Юлиана представить затруднительно. Достаточно сказать, что Клавдий Мамертин, автор благодарственный речи 362 г. в честь императора, умалчивает об этой проблеме (См.: Blockley 1972, 447).
24 Об отношении Юлиана к иудаизму см.: Аллар 1898, 217-219; Vogt 1939; Грушевой 2008, 353-365.
25 На многих римских монетах встречаются самые разнообразные изображения Юпитера: на троне, часто со статуэткой Виктории в руке, стоящего в военных доспехах и так далее. Его главные атрибуты — орел, скипетр и жезл.
26 См., например: white 1998.
27 См.: Speidel 1978. О совместном почитании Юпитера Долихена и Митры: Turcan 2005, 208.
мы находим неоднократные упоминания о духовной связи Юлиана и Зевса. Здесь и жертвоприношения (Aut. 121), и меры по поддержанию культа Зевса (Orat. XVIII F. 125), и молитвы (Orat. XVIII F. 214), и лицезрение бога и получение от него советов (Orat. XVIII F. 172). Император в своих письмах упоминает эпитеты царя Зевса и принесенную жертву — белого быка (Julian. Ep. 13, 14, 33, 45, 49).
Таким образом, в умах граждан должно было сложиться представление об идеальном царствовании, проходящем под лозунгами внутренней и внешней безопасности.
Юлиан, веривший в переселение душ, считал даже, что он воплощение Александра Великого (Socr. H.E. III. 21). Во время персидского похода император пожелал пройти через Арбелу, чтобы вместе с победой Александра, воспевался и его подвиг (Liban. Orat. XVIII F. 260)28. Как и Александр, Юлиан на просьбы друзей указать наследника власти, предоставил выбор войску (Liban. Orat. XVIII F. 273), фактически завещав все «сильнейшему». Македонский царь, в свою очередь, объявлял себя сыном Зевса (Liban. Orat. XVIII F. 297; Socr. H.E. III. 23).
Почитание Юпитера было официальным государственным культом29. Юлиан же был верховным понтификом30. В речи, посвященной другу Саллюстию, Юлиан произносит слова утешения, похожие на 22 псалом Давида31 и обращенные к Зевсу: «Он примет тебя милосердно и поведет в безопасности по земле, а если тебе должно будет путешествовать морем, усмирит волны!» (Julian. Or. VIII. 252c). Цель данного действа — получить защиту верховного бога. Зевса-Юпитера почитали как спасителя и защитника, дарителя безопасности (Cic. De fin. III.66)32. Поэтому вполне логично, что под изображением быка, символа Зевса (Ovid. Meth. II. 850, Fast. V.603-605; Ampel. Lib. memor. II.2; Claud. C. min. IV.5), на монете Юлиана мы читаем надпись SECVRITAS REIPVB, т. е. «безопасность государства».
Юлиан, отвергнувший христианство, отходит, таким образом, от использования присущей этой религии символов безопасности, среди которых полумесяц, популярный при Константине Великом33, а также раннехристианские якорь (Евр.6:18-20) и лодка (Clem. Paed. III. 12)34. Не случайно Григорий Богослов в «Первом обличительном слове на царя Юлиана» обвиняет последнего в том, что он, покусившись на уже укоренившуюся веру, подвергнул опасности целое государство (Greg. Naz. Or. IV). Полемическое высказывание каппадокийского епископа служит отголоском новозаветного послания Павла: «Ибо когда будут говорить “мир и безопасность” (E„p»vh ка! dofdleia), тогда внезапно постигнет их пагуба» (1 Фес. 5:3). В этой фразе некоторые исследователи видят вызов властям
28 См.: Baynes 1953, 346-347; Lane Fox 1997, 239-252.
29 Шайд 2006, 153. Анонимный автор географического трактата «Полное описание вселенной и народов», датируемого серединой IV в., писал: «Римляне до сих пор почитают некоторых богов, в особенности Юпитера и Солнце» (Jovem et Solem) (Expositio 55. Пер. С.В. Поляковой).
30 Errington 2006, 171; Hunt 2008, 68.
31 Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего (Пс. 22:1-3. Русский синодальный перевод).
32 Юпитер имел множество эпитетов: CONSERVATOR — хранитель, CVSTOS — покровитель, TERMINVS — защитник границ и др.
33 Успенский 2006, 236.
34 Уваров 2001, 144, 146, 149, 154, 195, 203.
и выпад против политики римских императоров, утверждавших, что они установили pax et securitas35.
Здесь стоит вспомнить и упомянутые нами две восьмиконечные звезды, ко -торые как бы дополняют новым смыслом соседние символы. Во-первых, само по себе понятие звезды тесно связано с понятием «священных» животных (ко -рова, бык)36. Во-вторых, глаза Зевса и Митры иногда сравнивают со звездами37. В-третьих, появившийся рядом с быком на одном из экземпляров монеты орел (RIC. VIII. 318) может обозначать как древнюю эмблему сирийских солнцепо-клонников38, так и священную птицу все того же Юпитера.
Уникальность данного изображения заключается еще и в том, что на всех римских монетах предшествующего периода с легендами SECVRITAS REI PVBLICAE Безопасность персонифицировалась в образе женской фигуры39, но никак не животного. Возможно, поэтому не стоит удивляться реакции антиохийцев, которые, по свидетельству самого Юлиана, высмеивали символы на его монетах (Julian. Mis. 355d).
Бык Юлиана — это своеобразный манифест реставрации культа традиционных богов, среди которых капитолийская триада занимала главенствующее положение. Трагическая судьба Юлиана, в свою очередь, выступает как символ невозможности языческого возрождения40.
Бык на монетах Юлиана, таким образом, напрямую не выступает в качестве символа общественной безопасности, он скорее фигурирует как собирательный образ тех демиургов, которые потенциально, в силу своей популярности или положения в рамках государственного культа, готовы даровать эту безопасность римским гражданам.
Рис. 1. Бронзовая монета Юлиана Отступника. Антиохия (RIC. VIII. 216)
35 Boers 2006, 181.
36 Маковский 1996, 159.
37 Тресиддер 1999, 107. У Клавдиана Митра назван вращающим звезды (Claud. Stil. I. 63).
38 Вовк 2006, 254.
39 Jones 2004, 282-283.
40 Донини 1989, 263; Свенцицкая 1989, 177-178; Доддс 2003, 212.
Рис. 2. Монета Юлиана Отступника. Константинополь (RIC. VIII. 318)
ЛИТЕРАТУРА
Аллар П. 1898: Христианство и Римская империя от Нерона до Феодосия. СПб.
Белоусов А. В. 2009: Культ Солнца у Аполлония Тианского // Труды кафедры древних языков. Вып. II (К 75-летию исторического факультета МГУ и 60-летию кафедры) / А. В. Подосинов (ред.). М., 82-88.
Бирюков Д. 2007: Вера-язык: Юлиан и свт. Григорий Назианзин // Император Юлиан. Сочинения. СПб., 55-88.
Буркхард Я. 2003: Век Константина Великого. М.
Ващева И. Ю. 2009: Образы императоров в «Истории» Филосторгия // ПИФК. 3, 2446.
Вейсман А. Д. 1899: Греческо-русский словарь. СПб.
Вовк О. В. 2006: Энциклопедия знаков и символов. М.
Грушевой А. Г. 2008: Иудеи и иудаизм в истории Римской республики и Римской империи. СПб.
Доддс Э. Р. 2003: Язычник и христианин в смутное время: Некоторые аспекты религиозных практик от Марка Аврелия до Константина. СПб.
Донини А. 1989: У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана). М.
Зубко Г. В. 2010: Древний символ. Истоки. Смысловая структура. Эволюция. М.
Иванов П. В. 1996: Восточные культы в духовной жизни Италии времен Империи: ав-тореф. дис.... канд. ист. наук. М.
Иванов П. В. 1999: Sol Invictus (Элагабал). Рим в поисках общеимперской идеологии // IV Державинские чтения. Философия. Социология. Политология. История, теория и социология культуры. Право. Экономика. История: Материалы науч. конф. преподавателей и аспирантов. Тамбов, 81.
Корелин М. С. 2005: Падение античного миросозерцания. Культурный кризис в Римской империи. СПб.
Маковский М. М. 1996: Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. М.
Пак Е.А. 2010: Религиозная политика Юлиана Отступника // Мнемон. 9, 363-386.
Петров А. В. 2003: Феномен теургии: Взаимодействие языческой философии и религиозной практики в эллинистическо-римский период. СПб.
Саранчева Н. В. 2007: Символ как социокультурный феномен: автореф. дисс....канд. философ. наук. Волгоград.
Свенцицкая И. С. 1989: Раннее христианство: страницы истории. М.
Тахо-Годи А. А., Лосев А. Ф. 1999: Греческая культура в мифах, символах и терминах. СПб.
Тресиддер Дж. 1999: Словарь символов. М.
Уваров А. С. 2001: Христианская символика. Ч. 1: Символика древнехристианского периода. М.; СПб.
Успенский Б. А. 2006: Крест и круг: Из истории христианской символики. М.
Успенский Ф. И. 2005: История Византийской империи: в 5 т. Т. 1. М.
Фарб Г. И. 1998: Ценностно-нормативные ориентации ментальности и эволюция систем верований (эпоха перехода от античности к средневековью). автореф. дисс. . канд. культурологии. М.
Фурман Д. Е. 1970: Император Юлиан и его письма // ВДИ. 1, 213-236.
Шайд Дж. 2006: Религия римлян. М.
Широкова Н. С. 2008: Галльский Юпитер Цезаря — кельтский Таранис Лукана // История: мир прошлого в современном освещении. Сборник научных статей к 75-летию со дня рождения профессора Э. Д. Фролова. СПб., 354-360.
Akerman J. 1840: A numismatic manual. London.
Athanassiadi-Fowden P. 1981: Julian and Hellenism, an Intellectual Biography. Oxford.
Baynes N. H. 1953: Julian the Apostate and Alexander the Great // Byzantine Studies and Other Essays. London, 346-347.
Bidez J. 1956: Kaiser Julian. Der Untergang der heidnischen Welt. Hamburg.
Biro-Sey K. 2001: Eine heidnische Munze des Julianus Apostata im Myntkabinett Oslo // Late Antiquity: Art in Context / J. Fleischer, J. Lund, M. Nielsen (eds.). Copenhagen, 169-178.
Blockley R. C. 1972: The Panegyric of Claudius Mamertinus on the Emperor Julian // AJPh. 3, 437-450.
Boers H. 2006: Christ in the Letters of Paul: in place of a Christology. Berlin; New York.
Browning R. 1976: The Emperor Julian. Berkeley and Los Angeles.
Errington R. M. 2006: Roman imperial policy from Julian to Theodosius. Chapel Hill.
Hagl W. 1997: Arcadius Apis imperator: Synesios von Kyrene und sein Beitrag zum Herrscherideal der Spatantike. Stuttgart.
Hunt D. 2008: Julian // CAH. Vol. XIII. Cambridge.
Jones J. M. 2004: A dictionary of ancient roman coins. London.
Kater-Sibbes G. J.F., Vermaseren M. J. 1977: Apis: Inscriptions, coins and addenda. Leiden.
KloftH. 2006: Mysterienkulte der Antike. Gotter, Menschen, Rituale. Munchen.
Lane Fox R. J. 1997: The Itinerary of Alexander: Constantius to Julian // CQ. 47, 239-252.
Mitchell S. 2007: A history of the later Roman Empire, AD 284-641: the transformation of the ancient world. Oxford.
Rosati F. P, Cahn H. A. 2000: La moneta greca e romana. Roma.
Savage S.M. 1940: The Cults of Ancient Trastevere // MAAR. 17, 26-56.
Speidel M. 1978: The religion of Iuppiter Dolichenus in the Roman army. Leiden.
Turcan R. 2005: The cult of the Roman Empire. Oxford.
Vogt J. 1939: Kaiser Julian und das Judentum. Studien zum Weltanschauungskampf der Spatantike. Leipzig.
White A. 1998: Ammianus Marcellinus as a Guide to the Strategies of Julian’s Gallic Campaign 356-361. Ottawa.
THE “TAURUS OF JULIAN” AS A SYMBOL OF SECURITAS PUBLICA
Ye. S. Danilov
The article analyzes Julian the Apostate’s coin symbols showing the polysemy of the Bull. It also states that the type of the bull in Julian coinage was connected with the worship of Jupiter, protector of the Roman state. The bull itself is a zoomorphic personification of securitas publica.
Key words: Roman empire, Julian II the Apostate, propaganda, securitas publica.
© 2011
Ю. В. Домина
СОЦИАЛЬНАЯ ФУНКЦИЯ КЛАССИЧЕСКОГО АНТИЧНОГО ТЕАТРА: ДИАЛЕКТИКА РИТУАЛЬНОГО ОЧИЩЕНИЯ И ГРАЖДАНСКОГО
ВОСПИТАНИЯ
Цель статьи — выявить содержание, условия и механизм реализации социальной функции театра в Афинах V в. до н.э. Для этого автор раскрывает природу мимесиса и катарсиса в контексте генетической связи древнегреческой трагедии с дионисийским культом и афинской полисной демократией.
Ключевые слова: античный театр, мимесис, катарсис.
Будучи важнейшим институтом полисной демократии, театр, особенно в классическую эпоху (в V в. до н.э.), содействовал формированию у граждан свободы воли как умения делать правильный выбор, разрешать противоречия социальной и частной жизни. Несмотря на интенсивное изучение «механизмов» воздействия древнегреческого театра на граждан в античной и в современной литературе, существует немало противоречий в их осмыслении. Одно из них — противопоставление мимесиса и катарсиса как средств достижения социогигиенического эффекта театра. Именно оно и станет предметом нашего анализа.
Хотя история научного исследования как мимесиса, так и катарсиса насчитывает уже не одно тысячелетие и копий на обоих полях представителями различных гуманитарных дисциплин сломано немало, противопоставлять эти понятия или сравнивать их значение и возможности в целом не принято. Заложенная Аристотелем традиция мыслить катарсис как те^о^ (цель) театрального действа при всех разночтениях самого термина «катарсис» существует и по сей день (по крайней мере, когда речь идёт об античном театре); мимесис в этом же контексте выступает как modus vivendi искусства (применительно к трагедии — mimesis praxeos, подражание действию) и является необходимым условием достижения эффекта
Домина Юлия Владимировна — аспирант кафедры социальной философии Южного федерального университета. E-mail: [email protected]
