CC BY
22clarify the results of what they foreshadow. Symbolism is clear and essential.The theft of a rather decrepit and no longer handsome altar cross is the slender reed that supports the meetings of two groups of characters. Their actions form what plot there is. What begins as a civilized dichotomy between the Christian and the Jews morphs into the closest possible collaboration.Through the past and the foreseeable future, always the city is a presence.
21st Century Manhattan might be very like the city limned by St. Augustine. Doctorow suggests a hope that it may have a better future than the 16th Century one, not because of sin and salvation nor destruction, nor revelation, nor even science nor religion, but because only two of those people inhabit it. It is left to the reader to decide if this denouement is ironic[6, p.45].
Writing between 413 and 426 A.D., Augustine drew the distinction between the City of God (faith, the elect) and the City of Man (unbelief, the damned). The fall of Roman civilization was the consequence of its moral decay, of the failure of piety to prevail over paganism. E. L. Doctorow's book raises that question for the end of the 20th Century.
Holden White believes that the similarity between historical and fictional narrative is "a function of their mutual interest in the mysteries of time" [7, p.152]. Within the framework of philosophical discourse Gnostic revelation is depicted in the novel, old characters are interpreted in a new way, such as a stolen cross. "The internal dialogue affects our personality," - says D. Carr. - "We are not the authors of our stories, but we should not take life as absurd circumstances" [2, p.166]. Novel characters, according to H. Bloom, "need the stranger or alien God of the Gnostics, who is exiled from our solar system, and the strange or alien God of the Gnostics, who is exiled from our solar system, and wanders out in the interstellar spaces" [1, p.5].
There is a characteristically fine celebration of the lyricality of hope in the novel: "Perhaps the first songs were lullabies. Perhaps mothers were the first singers. Perhaps they learned to soothe their squirming simian babes by imitating the sounds of moving water, the gurgles, cascades, plashes, puddlings, flows, floods, spurts, spills, gushes, laps and sucks. Perhaps they knew their babies were born from water. And rhythm was the gentle rock of the water hammock slung between the pelvic trees. And melody was the sound the water made when the baby stirred its limbs" [3, p.124]. As Pem's formal faith withers, the book progresses as an increasingly secular pursuit of the idea of of goodness, of a fundamental ethic.
The climax of the book occurs at the party celebrating Pem's marriage to the widowed rabbi, Sarah. Its form is a speech or prayer or sermon Pem delivers. It is as eloquent an exploration of the nature of human evil and the importance of good. For all its rage about the inhumanity of man, the novel is magnificently affirming. The wedding speech, the writer explained, "is just a portrayal of hell. The book turns out to cover a kind of struggle for faith, a spiritual crisis of one
sort or another of these two people, both of whom are historically aware. And I don't think people who are secure in their faith can feel anything but compassion for this sort of struggle, which many people have gone through" [5, p.2].
For E.L. Doctorow, City of God is "New York, New York, capital of literature, the arts, social pretension, subway tunnel condos" [3, p.24]. Fictional New York is a place of hope and hopelessness, where God seems to be far and near, and people search for sense of life. In the contemporary photo the narrator sees New York as a vague but unmistakable city. He writes: "The city may begin from a marketplace, a trading post, the confluence of waters, but it secretly depends on the human need to walk among strangers." [3, p.23]. Taking a look at the old photo of New York, the narrator observes: "I feel such stillness, the stillness of listening to a story whose end I know. I am looking at times when people had a story to enact and the streets they walked upon were narrative passages." [3, p.23].
This study allows determining in the novel "City of God" by E.L. Doctorow three main ideas: the idea of New York as a reflexion of all humanity, the idea of faith, the idea of literature and the role of writer in the world. The novel, thus, attempts to encompass in some way the entire human race and all of life, the world and cosmos, the twentieth century's legacy of brutality as well as of scientific discovery. The originality of E.L. Doctorow's prose, meaningful depth of his works, variability and diversity of characters can be used as a subject for further research.
References
1. Bloom H. E.L. Doctorow's Ragtime / Harold Bloom. — Philadelphia: Chelsea House Publishers, 2004. - 105 p.
2. Carr D. Moral and personal identity / David Carr // International Journal of Education and Religion. - II (1), 2001. - P. 79 - 97.
3. Doctorow E. L. City of God / E.L. Doctorow. - Plume, 2001. - 288 p.
4. Kakutani M. How did they end up that way? / M. Kakutani // New York Times. - 2009. - August 31. -P. 1.
5. Plagens P. Good God? / P. Plagens // Newsweek. - Vol. 135. - Issue 9. - 2000. - February 28. - P. 94.
6. St. Augustine. The City of God / St. Augustine. [Translation by Henry Bettenson] Harmondsworth, England: Penguin Books, 1972. - 185 p.
7. White H.: The Content of the Form: Narrative Discourse and Historical Representation / Hayden White. - Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1987. - 244 p.
8. Weber B. A Chronicler of the Past Catches Up; Doctorow's Latest Novel Samples the Modern Mind/ Bruce Weber // New York Times. - March 9, 2000. - P. 1 - 3.
9. Weber B. The Myth Maker: The Creative Mind of Novelist E. L. Doctorow / Bruce Weber // New York Times. - October 20, 1985. - P. 42.
СОБАКА В УСТНОМ НАРОДНОМ ТВОРЧЕСТВЕ АЛТАЙЦЕВ
Муйтуева Ирина Николаевна
кандидат педагогичесчких наук, научный сотрудник, Бюджетного научного учреждения Республики Алтай, «Научно-исследовательский институт алтаистики им. С.С. Суразакова», г. Горно-Алтайск
A DOG IS IN VERBAL FOLK WORK OF ALTAIANS
Muytueva Irina Nikolaevna, Candidate of pedagogic Sciences, Institute of Altaic them. S.S. Surazakova, Gorno-Altaisk АННОТАЦИЯ
В статье рассматривается образ собаки в фольклорных произведениях алтайского народа. Изучение образа собаки позволяет определить ее роль в культуре алтайцев.
Ключевые слова: собака, предания, мифы, героические сказания, эпос.
ABSTRACT In the article character of dog is examined in folklore works of Altaians. The study of character of dog allows to define her role in the culture of Altaians.
Keywords: dog, legends, myths, heroic stories, epos.
Разнообразные животные появились на земле вместе с человеком, всегда окружали его и играли большую роль в жизни человеческого общества. Издревле человек присматривался к этим существам природы, которые наделены умом и характером. Из подобных наблюдений складывались представления о том, что животные - тоже «люди»: они могут разговаривать друг с другом, понимать, ходить на охоту. Поэтому в фольклорных произведениях звери и люди на равных ведут диалог, могут жить вместе, ходить в гости, помогать друг другу.
Отличительной чертой преданий и легенд о животных является этиологизм (этиология). Мир животных в первобытном сознании прочно соединен с миром перво-предков. У алтайцев это время связывается с «временем творения». С тем временем, когда создавались природа и общество. Звери попадают в различные ситуации, отчего происходит изменение их первоначального внешнего вида, условий жизни и т.д., например, собака в фольклоре у алтайцев. В алтайских фольклорных произведениях значительное место занимают мотивы о том, как собака стала
верным другом человека. Образ собаки появляется раньше, чем человек.
Исследователи отмечают, что в мировоззрении алтайцев собака имеет небесное происхождение. Она существовала еще до создания человека [Муйтуева 2004: 146]. В преданиях и легендах, собака до обольщения ее Эрли-ком (подземный бог), была спущена на землю, чтобы караулить человека. Она была голой, не имела шерсти, понимала человеческую речь, разговаривала с богом, с человеком. Собака получила шкуру с шерстью от Эрлика, потому что, пустила его к человеку. Она вошла в жизнь человека очень давно. В.А. Муйтуева [Муйтуева 2004: 146] пишет: «Собаку нельзя обижать, она находится под защитой двух покровителей - небесного бога и нижнего бога. Поэтому алтайцы ее не бьют, не стреляют, ее нельзя даже пинать». Собака, совершившая плохие поступки, может быть наказана в другом мире, например, в героическом эпосе «Маадай-Кара», сын богатыря Маадай-Кара Когюдей-Мерген, когда спускался в подземный мир видел, как была наказана злая собака:
Оозына темир тиштенген
Сары-калтар ийт туштады В пасти
«JoH-улусты тудуп jypreH «Туудаан ийттин" кыйыны»
Темно-желтая собака встретилась, у нее железо зажато. «Много людей искусавшую
Злую собаку так наказали» [Маадай-Кара 1973: 214, 430]
Алтайцы верят, что собака может предсказывать смерть человека, если собака воет, то говорят, что она чует смерть. А когда, собака уходит из дома, то это считается плохим знаком, тогда как приход чужой собаки в дом считается хорошей приметой, т.к. с ее приходом придет в
дом достаток, мир, счастье. Воющая собака чует смерть. Хорошая собака верно служит хозяину, и охраняет дом, даже от злых духов, например, в героическом эпосе «Ма-адай-Кара», две одинаковые черные собаки караулят землю Алтай главного героя:
Je^ уйелу темир терек тазылында
Эки туней кара тайгыл
Эмди jатпай бу канайтты.
Эки туней темир кы^ы
Шынырада силкий берген
Алып келер алыс jолын
андай берген,
Кезер келер кезем jолды
Кезе jада тозый берген.
Эки туней карыларын
Кырсылдада бу jастанган.
Эрлик-бийдин кара jолын
Кезе кетеп, конкылдаган.
Азу тижи торсылдаган,
Ала кози кандалган
Азар, Казар эки кара тайгылдарым
Акшый, акшый ургулеген jатпай кайтты.
Под семиколенным железным тополем Две одинаковые черные собаки Теперь, оказывается, лежат.
Двумя одинаковыми железными цепями Они гремят.
Чтобы неизвестными путями алыпы не прошли, сторожат, Чтобы узкими тропами кезеры не прошли, Поперек [троп] лежа, караулят. Две одинаковые передние ноги Вытянув, голову на них положили. Черный путь Эрлик-бия Преградив, рычат. Клыкастыми зубами щелкают,
Белки их глаз кровью налиты. Две черные собаки, Азар и Казар Громко лая, лежат. [Маадай-Кара 1973: 71, 254]
Во всех сказаниях встречаем пару собак, Ойношев В.П отмечает число два выступает чаще всего как знак двойственности (обычно в позиции мужское и женское)
[Ойношев 2006: 27], например, у богатыря Алтай-Буучай в героическом сказании «Алтай-Буучай» были две преданные, верные, охотничьи собаки:
Эки тайгыл ийтту болгон, Эки боро муркутту болгон Или,
Андап кожо jуретен. Эки боро тайгылду
Были у него две охотничьи собаки
Два серых беркута [Алтай баатырлар 2013: 190, 191].
Чтоб на охоту вместе ходить
У него два серых тайгыла [Алтай баатырлар 2013: 22,
23].
Собака стала настоящим другом человека. Предания и мифы о собаке можно прочитать в книге Алтай jан" [Муйтуева, Чочкина 1996: 7], Мифы и легенды [Сооjындар 2007: 14.], Алтай кеп-куучындар [Кеп-куучындар 1994: 2230.], Несказочная проза алтайцев [Несказочная проза 2011: 72-76.] и т.д. Во всех текстах даются разные сюжеты с различными версиями, объясняющие появление собаки возле человека. Бог сначала создал собаку, потом человека, собаку оставляет караулить человека, пока он найдет тын (дух) для человека. Но, собака подпускает к человеку Эрлика, тем самым нарушив данное слово богу, за это его Бог наказывает, оставив навсегда на земле возле человека. Шкуру с шерстью собаке дает Эрлик. Во всех сюжетах общее - это то, что сначала собака была голой, а затем приобрела себе шубу (шкура с шерстью). Действие в этих преданиях происходит в то время, когда Кудай предопределяет жизнь человеку. Нам удалось записать несколько версий текстов о собаке
№ 1. ИЙТ
Ийт деп тындуны кудай jайаган деп алдында карга-нактардан угуп туратам. Ол ойдо телевизор эш jок болгон. Энирлер сайын jулуп, очокты айландыра отуруп, билер-укканын куучындажатан болгон. Jе кудайдын айткан созин ийт будурбесте, оны кудай арбанып, улустын ла jанында jуруп, кижинин ле колынан азыранзын деп артыргызып койгон. Ол ойдо ийт кызыл ла jыланаш болгон деп, бир караганак куучындаган. Онон ого тукту те-рени Эрлик берген. Онон ло бери ийт кижинин jанына артып, кижинин колынан аш-курсак jип, айыл^уртты ка-руулдап, кижиге нокор болуп калган. Кудайдын jайаган тындузы деп куучындап, кижи ийтти байлап ла jурет. Ий-ттин тили де эмду, балуны ба, jарыкты ба ийтке jалатса, ]акшы болуп калар [Айткан Муйтуев Н., 1948 j.ч., сооги ир-кит, Кайсын jурт Кан-Оозы аймак, бичиген 20.08.2014 j., Муйтуева И.].
№ 1. СОБАКА
Раньше от стариков слышала я, что животного под названием собака создал Кудай. В то время телевизора-то не было. По вечерам мы собирались возле очага, садились и рассказывали друг другу кто что знает-слышал. Ну, когда собака не выполнила задание, данное ей Кудаем, Кудай отругав ее, оставил, чтобы она жила возле людей и кормилась с рук человека. Один старик рассказывал, что в то время собака была совсем голой. Потом, ему шкуру с шерстью Эрлик дал. С тех пор, собака осталась возле человека, ела с рук человека пищу, карауля аил-юрту человека, стала его другом. Человек почитает собаку, говоря, что это животное, созданное Кудаем. Даже язык собаки имеет лекарственные свойства, если собаке дать облизать болячки и раны, то они заживают [Рассказал Муйтуев Н., 1948 г.р. 66 лет, из рода иркит, село Кайсын Усть-Канского района, запись 20.08.2014 г., и перевод Муйтуевой И.].
№ 2. КИЖИНИН" ЧЫНДЫК НОКОРИ
Баштап ла ийт устуги Алтай Кудайдын сууген тындузы болгон дежет. Jе ол jаман кылык эткен учун, устуги Кудай оны jердон сурип ийген эмтир. Ийт jерге мантап jУрУп, эриге берген. Ого нокор керек болгон. Нокор беди-
реп, бастыра ан-кушла танышкан эмтир, jе нокор таппа-ган. Онон кижиге келген. Кижи ийтке jараган. Кудай ийтти алдыртып, сураган дийт:
- Сен jерге бойына jараар нени таптын, нени эдер куунин бар? - деп.
Ийт айттыр:
- Мен бастыра ла бар немени кордим. Меге улустын jанына jУрерге jарады. Менде чындыктан оско неде jок, мен кижинин чындык нокори болодым.
Кудай сананып турала, айттыр:
- Jе, айтканын ла болзын. Кижиге чындык нокор болуп арт, айыл^уртын каруулда.
Онойып ийт кижинин jанына артып, кижинин нокори болуп калган [Айткан Тужулкина Д., 1948 j.ч., сооги кыпчак, Кени jурт Ондой аймак, Соузар деп jерде чыккан, бичиген 09.08.2014 j., Муйтуева И.].
№ 2. ПРАВДИВЫЙ ДРУГ ЧЕЛОВЕКА
В самом начале собака была любимым животным верхнего Алтай Кудая. Но за то, что он совершил плохой поступок, Кудай его прогнал на землю. Собака, бегая по земле, заскучала. Ей [собаке] нужен был друг. Ища друга, она [собака] познакомилась со всеми зверями-птицами, но друга не нашла. Потом пришла к человеку. Человек понравился собаке. Кудай, позвав собаку к себе спросил, говорят:
- Что ты нашла на земле такого, которое тебе понравилось, чем бы ты хотела заняться?
Собака ответила:
- Я видела все, что там есть. Мне понравилось находиться возле людей. У меня, кроме правды, ничего нет, я бы хотел стать истинным другом человека.
Кудай, подумав, сказал:
- Ну, пусть будет, по-твоему. Оставайся истинным другом человека, и карауль его аил-семью.
Так собака осталась возле людей, стала другом человека [Рассказала Тужулкина Д., 1948 г. р., из рода кыпчак, село Теньга Онгудайского района, запись 09.08.2014 г., и перевод Муйтуевой И.]
№ 3. ИЙТ
Алтай улус ийтти азыйдан бери азыраар болгон. Ийтти кижинин наjызы деер. Айыл^уртты да ийт каруул-дап jадар эмей. Бала-барканын колы-будын jалап jУрер. Ийттин тили эмду дежер. Ол jалаган балулу jерлери jакшы болуп калар.
Бир катап бир обоон ыраак jолго барган эмтир. Ийди кожо болгон эмтир. Ол онойып ыракка барала, аза берген эмтир. Соокко одуп, арып чучурай берген не ол кижи. Онон ары барар арга jок болуп jада берген эмтир. Азык-тулуги де божогон эмтир. Ичерге суу да jок. Онойып jада берген. Jе, канайдар да арга jок, эмди олотон эмти-рим деп сананган эмтир байа кижи. Кожо jУрген ийди jок болуп калган. «Ийдим де мени таштап качты» - деп, сананган эмтир ол обоон.
Онон ло коруп турза, ийди ого бир койон тудуп эке-лип берген. Байа кижини ийди ол койоннын эдиле азы-рап, ондолтып алган эмтир. Онойып ийди обоонди олумнен аргадап алган эмтир [Айткан Ялаева К., 1942 j.ч.,
Кеки jурт Окдой аймак, бичиген 08.08.2014 j., Муйтуева И.].
№ 3 СОБАКА
Алтайцы собаку держали с давних времен. Говорят, что собака считают друг человека. Аил-семью ведь тоже собака караулит. Детям руки, ноги облизывает. Говорят, что язык собаки содержит лекарство. Те болячки, которые облизывает собака, вылечиваются.
Однажды один мужчина отправился в дальнюю дорогу. Собака его была вместе с ним, оказывается. Он так далеко ушел и заблудился, оказывается. Простудившись, тот человек устал, занемог, оказывается. Дальше он не смог идти и стал лежать. Провизии - запасы тоже кончились. Попить воды не было. Так он лежал.
Ну, не было выхода, тот человек подумал, что он умрет, теперь. Собака, которая была вместе с ним, исчезла. «Даже собака моя, меня бросив, убежала» - подумал тот мужчина.
Потом он видит, что собака его, поймав зайца, принесла ему. Того человека собака кормила мясом зайца и вылечила, оказывается. Так собака его спасла от смерти [Рассказала Ялаева К., 1942 г.р., село Теньга Онгудайского района, запись 08.08.2014 г., и перевод Муйтуевой И.].
№ 4. ИЙТ
Озо ло баштап Улген ийтти jайаган эмтир. Ойндо кижини. Кижиге тын кийдирер деп, Улген ийтти кижини каруулдадып койоло, бойы тын бедиреп барган.
- Кемди де кижиге божотпой, каруулда - дептир. Бойы тын бедиреп бартыр.
Ийт кижини каруулдап jатса, Эрлик келтир. «Мен кижини корип ийейин» - дептир. Ийт болбогон. Ол ийти мекелеген:
- Мен ыраагынак ла корип ийейин, ол учун, мен сеге jылу тон берерим - деп Эрлик айттыр.
Ийт jылу тонго болып, Эрликке кижини коргузип
ийтир.
Улген тынды табып келген. Келзе дезе, ийт ол ло jерде jаткан, кижи дезе тынданкалан.
- Бу кижи канай тынданган, сен кемди кижиге бож-оттык? - деп Улген сураптыр.
Ийт дезе кемди де божотпогом, jук ле Эрлик келип ыраактак коргон деди. Улген тык ачынып, ийтти арбанып, айттыр: «Сен кижиник jанына jажына артарык, кижиник нокори болорык!». Онойып, ийт кижиле арткалан, кижиник нокори болуп калган. Эрликтик берген jылу тоны, тукту тере болуп калган [Айткан Елтокова Е., 1962 j.ч., сооги ара, Кайсын jурт Кан-Оозы аймак, бичиген 12.08.2014 j., Муйтуева И.].
№ 4 СОБАКА
В самом начале Улген сотворил собаку, оказывается. Потом человека. Чтобы вселить тын человеку, Улген, собаку оставив караулить человека, сам пошел искать тын.
- К человеку никого не пускай, карауль его - сказал. Сам ушел искать тын-душу.
Когда собака караулила человека, пришел Эрлик. «Я посмотрю на человека?» - сказал. Собака не согласилась. Он собаку обманул:
- Я посмотрю издалека, а за это я тебе дам теплую шубу - сказал Эрлик.
Собака, ради теплой шубы показала Эрлику человека.
Улген, найдя душу, пришел. Когда пришел, собака все лежала на том же месте, а человек ожил.
- Как этот человек ожил, ты кого подпускал к человеку? - спросил Улген.
Собака ответила, что она никого не подпускала, только Эрлик приходил и смотрел издалека. Улген сильно обиделся, ругая собаку, сказал: «Ты навечно останешься возле человека, другом человеку будешь. Так собака осталась с человеком, стала другом человека. Шуба, которую [собаке] дал Эрлик, стала ее шкурой с шерстью [Рассказала Елтокова Е., 1962 г. р., из рода ара, село Кайсын Усть-Канского района, запись 12.08.2014г., и перевод Муйтуе-вой И.].
В наших записях, сначала, собака была совершенно голой, потом Эрлик дал собаке шерсть. Кудай собаку оставил жить на земле, за то, что тот не выполнил обещание, данное Богу, караулить человека. Таким образом, собака оказалась среди людей. Кудай оставил собаку, чтобы тот жил рядом с человеком и был ему другом, караулил жилье. С тех пор он живет с людьми. В тексте, записанной от Ялаевой К. (1942 г.р., из села Теньга Онгудайского района, записала Муйтуева И., 08.08.2014 г) говорится о целебном свойстве собачьего языка. Мы находим новый сюжет, где собака спасает своего хозяина от голодной смерти. Он оказался верным другом, не бросил в беде человека, спас его, добывая ему пищу. Собака в прошлом являлась в глазах алтайцев не только бурханом, но и спасла от голода. В предании «Ий тле аш» (Собака и ячмень), говорится, как Бог увидел с неба, когда человек вытирал зерном попку своего ребенка. Тогда, Бог рассердился и забрал весь ячмень, но собака выпросила свою часть зерна. Теперь люди едят хлеб собаки.
У алтайцев существует такой обычай: если у детей выпадет зуб, то этот зуб вместе с мякишем хлеба дали собаке, чтобы у ребенка вместо выпавшего зуба вырос хороший и крепкий зуб, как у собаки. Такой же обычай есть у хакасов, бурятов, монгол и башкир [Бутанаев 2013: с 64; Салмин 2010: 191, Илимбетова 2012: 155]. Собака способна вылечить всякого рода болячки на теле человека. В алтайских преданиях говорится, что язык собаки имеет лекарственные свойства, если у человека есть болячки на теле, то надо дать собаке облизать. У чувашей подобный обычай тоже существует. Золотушному ребенку намазывали больные места маслом и давали облизать собаке.
Собака может охранять маленьких детей от злых духов. Раньше, когда в алтайской семье дети умирали в младенчестве, совершали такой обряд: укладывали маленького щенка в люльку ребенка, таким образом отпугивали, прогоняли злых духов. Или родители, чтобы оградить новорожденного от преждевременной смерти, давали ребенку собачье имя. Считали, что такое имя может отвлечь злых духов. Собачьи имена, преследующие цель уберечь детей от злых духов, могли появиться с формированием представления о тотемических предках, покровителях и защитниках людей. Великий алтайский писатель П.В. Кучияк в детстве носил имя - Ийт кулак (собачье ухо). Такой же обряд существовал у многих тюркоязычных народов, например, у башкир, у киргизов, у казахов, у татар, у чувашей (Анчак, Кучюк, Ит кучук, Ит-аяк, Итбай, Италмас, Ит-барак, Кесек, Ийт кулак) и т.д. Выше перечисленные имена выполняли функцию оберегов. В башкирской легенде «Карагесек тауы», бай очередному сыну с черными волосами дал имя Кара-кусюк (черный щенок),
чтобы отвлечь от него злых духов. У многих тюрков «собачьи» имена несли магико-охранительную нагрузку [Илим-бетова 2012:152].
Таким образом, в преданиях и легендах алтайцев собака является культовым животным, небесного происхождения. В обрядах и обычаях присутствует образ собаки, как тотемного покровителя, который способен отпугнуть злых духов, уберечь младенцев от смерти, вылечить от всяких болячек. Алтайцы верят, что собаки чуют и видят злых духов, духов умерших, и оберегают людей от них. Собака много раз спасала человека от голода и врагов.
Литература
1. Алтай баатырлар (Алтайские богатыри) / Сост. А.А. Конунов. - Горно-Алтайск, 2013. - 438 с
2. Алтай кеп-куучындар (Алтайские мифы и легенды) / Сост. Е.Е. Ямаева, М.Б. Шинжин. - Горно-Алтайск, 1994. - 416 с.
3. Аносский сборник / Н.Я. Никифоров. - Горно-Алтайск, 1995. - 264 с.
4. Бутанаев В.Я. Бурханизм тюрков Саяно-Алтая. -Абакан, 2013. - с. 64.
5. Илимбетова А.Ф., Илимбетов Ф.Ф. Культ животных в мифоритуальной традиции башкир. 2-е изд., испр. и доп. - Уфа: АН РБ, Гилем, 2012. - 704 с.
6. Легенды и мифы седого Алтая. - Горно-Алтайск,
2003. - 48 с.
7. Карамышева Б.Х., Губаева С.С. Обряды, связанные с рождением и воспитание детей у каратегинских киргизов // Среднеазиатский этнографический сборник. - М., 2006. Вып.5, - С. 153.
8. Маадай кара. Алтайский героический эпос / Отв. ред. Н.А. Баскаков. - М., 1973. - 476 с.
9. Муйтуева В. А. Традиционная религиозно-мифологическая картина мира алтайцев. - Горно-Алтайск, 2004. - 166 с.
10. Муйтуева В.А., Чочкина М.П. Алтай jан (Алтайские обычаи) / В.А. Муйтуева, М.П. Чочкина. - Горно-Алтайск, 1996. - 208 с.
11. Несказочная проза алтайцев / Сост. Н.Р. Ойноткинова, И.Б. Шинжин, К.В. Яданова, Е.Е. Ямаева. - Новосибирск, 2011. - 576 с.
12. Ойношев В. П. Система мифологических символов в алтайском героическом эпосе. - Горно-Алтайск, 2006. - 164 с.
13. Салмин А.К. Традиционные обряды и верования чувашей. - СПб., 2010. - С. 191.
14. Снесарев Г.П. Люди и звери (этнографические поиски в области культа животных) Советская этнография. 1972. № 1. - с. 166-167.
15. Сооjындар ла кеп-куучындар (Мифы и предания) -Горно-Алтайск, 2007. -136 с.
ОБЪЕКТИВАЦИЯ КОНЦЕПТОВ «ЧЕЛОВЕК», «ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЧЕЛОВЕКА» В ДЕТСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОЙ КАРТИНЕ МИРА (НА МАТЕРИАЛЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТОВ ДЛЯ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА)
Новоселова Марина Александровна
старший преподаватель, Костромской Государственный Университет им. Н.А.Некрасова, г. Кострома
АННОТАЦИЯ
В статье на примере художественных текстов для младшего школьного возраста (Э.Успенский, В.Шульжик, В.Драгунский, Г.Александрова) рассматриваются особенности объективации концептов «Человек», «Эмоциональная характеристика человека» в детской фразеологической картине мира; дается определение концепта, трактуемое различными лингвистами. Целью данной статьи является выявление основныхконцептов детской фразеологической картины мира, выражающих различные эмоции.
ABSTRACT
The article is devoted to the studying of the objectivation features of the concepts "Person", "Emotional Characteristics of the Person" in the children phrasebook turn of mind using the examples from literature for children (E.Uspensky, V.Shulzhik, V.Dragunsky, G.Alexandrova); the meaning of the concept is given, which explained by different linguists. The purpose of this article is the revealing of the main concepts of the children phrasebook turn of mind, which express different emotions.
Ключевые слова: концепт, фразеологическая единица, детская фразеологическая картина мира, эмоциональная характеристика человека.
Keywords: concept, phrasebook, children phrasebook turn of mind, emotional characteristics of the person.
Для описания содержания концепта в его современном состоянии необходим анализ речевого функционирования языковыхрепрезентаций концепта, который может дать представление об актуальноститех или иных признаков концепта в сознании современных носителей языка. В качестве одного из путей определения культурно значимых концептов учёными рассматривается изучение данных, полученных из корпусов текстов. Данные о частотности тех или иных языковых единиц, семантических
групп позволяют судить об их важности в культурной среде и могут служить объективным критерием для определения культурно значимых концептов. Фразеологический состав языка активно вербализует концепты, поскольку в образной основе фразеологизмов отображаются характерные особенности мировосприятия носителей того или иного языка. «Концепт как бы «рассеян» в корпусе фразеологии, паремиологическом фонде, в системе устойчивых сравнений, запечатлевших образы -
