CC BY
312
УДК 37.018.262 Л. А. Грицай
смысл семьи и семейного воспитания в трудах русских мыслителей второй половины XIX - начала XX в.
Анализируются концепции семьи и семейного воспитания в отечественной научной мысли рубежа XIX-XX веков, изложенные в трудах П.Д. Юркевича, В.С. Соловьева и В.В. Розанова.
Ключевые слова: семья, семейное воспитание, смысл семьи, ценности родительства.
The importance of family and family upbringing in the works of the Russian philosophers of the second half of the 19th - the early 20th centuries. LYUDMILA A. GRITSAY (Ryazan State University, Ryazan).
The article deals with the concept of family and family upbringing in the national scholarship of the late 19th - the early 20th centuries as presented in the works by P.D. Yurkevich, VS. Soloviev, and V. V. Rozanov. Key words: family, family education, the meaning of family, valuable parenting.
Во второй половине XIX - начале XX в. развитие русской мысли отличает особый интерес к значению семьи и семейного воспитания, сопряженный с поиском его новых идеалов.
Именно на рубеже столетий в отечественной педагогике научно обосновываются идеи антропологического подхода К.Д. Ушинского. Вслед за Ушинским, рассматривающим человека в качестве главного объекта воспитания и определившим тесную связь между педагогикой и философией [26], представители данного направления понимали сам процесс воспитания как философско-педагогический феномен изучения личности человека в ее биологическом, социальном, психологическом, историческом и духовном развитии и целостности.
Следовательно, антропологический подход основывался как на философских, так и на педагогических теориях развития «человеческого» в человеке, поэтому главным объектом его изучения становилась личность, рассматриваемая в контексте образования и воспитания.
Такие современные исследователи, как Б.М. Бим-Бад, Е.Г. Ильяшенко относят представителей русской философии (Н.А. Бердяева, Е.Н. Трубецкого, B.C. Соловьева и др.) к особому антропологическому, философско-педагогическому направлению, которое Бим-Бад называет теологическим, или провиденциалистским. Его сущность - развитие философско-педагогических воззрений поздних славянофилов и Ф.М. Достоевского - связана с
интерпретацией православия, усматривающей в русском религиозно-психологическом типе залог спасения, обновления и величия русского народа. Провиденциалис-ты были уверены, что развитие и воспитание личности должно быть нацелено на открытие в себе высшего Я, а педагогика невозможна без учения об образе Божием в человеке вне идей христианской антропологии [2, с. 10].
Таким образом, взгляд на семью в трудах русских религиозных мыслителей XIX-XX вв. основывался на христианских представлениях о предназначении человека в этом мире. Именно это положение обусловило сопряжение философии и педагогики в их работах, так как христианская философия, по суждению С.С. Аверинцева, высоко педагогична [1].
Анализ трудов П.Д. Юркевича, В.С. Соловьева, В.В. Розанова дает представление о том, что их понимание сущности семейной жизни при общих христианско-антропологических основаниях все же имеет некоторые различия, обусловленные, как правило, различными подходами к постижению смысла человеческой жизни на земле. Изучение и сопоставление концепций семьи и семейного воспитания этих мыслителей и стало целью нашего исследования.
Заметим, что в последние два десятилетия наблюдался значительный интерес многих отечественных ученых к наследию П.Д. Юркевича, В.С. Соловьева и В.В. Розанова, что, безусловно, связано с изменением идеологической парадигмы общественного развития.
ГРИЦАЙ Людмила Александровна, кандидат педагогических наук, ассистент кафедры социальной психологии и социальной работы Института психологии, педагогики и социальной работы (Рязанский государственный университет имени CA. Есенина, Рязань). E-mail: [email protected] © Грицай Л.А, 2011
Однако лишь незначительная часть работ посвящена обоснованным в трудах мыслителей философско-педагогическим проблемам, к которым мы можем отнести и понимание «семейного вопроса».
На наш взгляд, наиболее полно в современной научной литературе рассматривается философия семьи В.В. Розанова (труды А.Н. Гранкина, Е.И. Котовской.
А.С. Курбатовой, В.В. Лысенко, Н.Х. Орловой, А.И. Павленко, Е.Ю. Санкевич). В частности, в диссертациях Е.И. Котовской [10], А.С. Курбатовой [11] и Е.Ю. Санкевич [22] изучается связь философско-педагогической концепции семьи Розанова с христианскими представлениями о семейной жизни и воспитании детей. Причем как Е.И. Котовская, так и А.С. Курбатова сопоставляют концепцию Розанова с взглядами на семью других мыслителей этой эпохи. Самобытность теории семьи и семейного воспитания Розанова отражена в работах В.В. Лысенко [13], Н.Х. Орловой [14] и
А.И. Павленко [15]. В диссертации А.Ю. Гранкина [7] дается анализ решения проблем семьи, предложенных в публицистике философа.
Взгляды на сущность семейной жизни и семейного воспитания П.Д. Юркевича, напротив, остаются малоизученными, как, впрочем, и все творческое наследие этого мыслителя. Лишь частично эта тема затрагивается С.А. Зайцевой [8] (психолого-педагогические аспекты воспитания детей в семье), В.И. Ильченко [9] (основы христианского родительского воспитания), Т.А. Петруниной [17] (философско-антропологические идеи семейного воспитания) и Н.Л. Полторацкой [18] (нравственное воспитание детей в семье).
Педагогическое наследие В.С. Соловьева анализируется в работах И.Н. Ваниной, Е.М. Глуховой, Т.И. Симоненко. В частности, И.Н. Ванина [3] и Т.И. Симоненко [23] подробно рассматривают идеи философа о духовно-нравственном воспитании, важнейшими институтами которого являются семья, общество и государство. Е.М. Глухова [5] исследует взаимосвязь концепции человека в его семейной и общественной жизни в философии «всеединства» с антропологическим принципом педагогики XIX - начала XX в.
Педагогическая позиция П.Д. Юркевича (18271874), отечественного мыслителя, представителя «академической» философской школы, строится на мысли о естественном стремлении человека к вере, к Творцу; о религии как понятии, необходимом для каждодневной жизни людей. Как полагает Т.А. Петрунина, мировоззрение Юркевича носит религиозно-идеалистический характер и зиждется на христианских представлениях. Между тем Юркевич, аргументируя свою позицию, использует потенциал мировой философии и естествознания от античности до современного ему периода, что позволяет ему наиболее четко и глубоко обосновывать свои взгляды [17, с. 74-76].
В трудах «Чтения о воспитании», «Курс общей педагогики с приложениями», «Сердце и его значение в духовной жизни человека по учению Слова Божия»
Юркевич излагает мысль о важности «изучения человека, основанном на Божественном откровении относительно человека исторического и на психологии относительно человека естественного» [29, с. 198]. В центре внимания мыслителя такие вопросы, как сущность человеческой личности, проблемы соотношения в ней физического и психического, необходимость духовно-нравственного воспитания и постоянного стремления личности к идеалу «Богоподобия», а вместе с ним и достижению полного «совершенства бытия».
Семью Юркевич рассматривает как «естественную среду воспитания», отводя родителям особую роль в приобщении ребенка к христианским смыслам жизни. В частности, он пишет: «Христианское семейство, проникнутое сознанием глубокой испорченности человеческого сердца <...> заботится о том, чтобы дитя родилось в другой раз, родилось не от плоти и крови, но от самого Бога и чтобы оно было дитя не их, но Божие. Таким образом, дитя есть для родителей священный предмет, и родители, воспитывая его, только исполняют служение, возложенное на них Богом, который есть истинный Отец всего человечества и их новорожденного дитяти» (цит по: [9]).
Мыслитель особо подчеркивает неразрывную связь духовного и нравственного воспитания детей в семье, придавая особое значение атмосфере родительского дома, «сердечной» мудрости всех его обитателей. Он полагает, что свидетельством истинного родительского воспитания является свободное следование детьми таких христианских нравственных качеств, как любовь, вера, мудрость, готовность к самопожертвованию, стремление к самоусовершенствованию.
Именно Юркевичу принадлежит глубоко обоснованное учение о сердце как средоточии человеческой духовности, источнике деятельностных сил, основе формирования нравственных ценностей и нравственного идеала взрослеющей личности ребенка. «Сердце есть средоточие нравственной жизни человека» [27], - пишет он. Подобная «философия сердца» основывается на библейских текстах и христианской этике. Поэтому в своей фундаментальной работе «Курс общей педагогики» Юркевич настойчиво советует родителям и школьным учителям «переместиться в сердце воспитанника», так как «без этого искусства вечно останется неисполнимою христианская заповедь любить ближнего как самого себя» (цит по: [9]).
Н.Л. Полторацкая полагает: П.Д. Юркевич справедливо указывал, что воспитание (семейное и общественное) должно быть нацелено на развитие личности во всем разнообразии ее свойств и проявлений, важнейшие из которых - глубокая, искренняя религиозность, внутренняя нравственная свобода и стремление к нравственному совершенствованию [18, с. 13].
Именно Юркевичу принадлежит суждение о необходимости глубокого взаимодействия таких воспитательных институтов, как семья, общество, государство, церковь и школа. Причем церковь является в этом ряду
носителем истинной духовности, призванной объединить их усилия и сформировать положительное общественное отношение к ним.
При этом целью, на которую должны ориентироваться как родители, так и педагоги в воспитании детей, должен стать идеал «Богоподобия», достижения человеком высот духовной жизни, выражающийся в стремлении к истине, добру и красоте, т.е. вере и единении с Богом и всем миром: «Человек, как сын Божий, одарен в своем внутреннем существе духом, в котором кроется неисчерпаемое богатство истины, добра и совершенства. Идеалом для возрастания и преуспеяния может быть только совершенство самого Бога и ничего более. <...> Только дух человека с его стремлением к истине, добру и Богоподобию есть цель: все прочее, внешние порядки общежития, государство, церковь суть лишь средства. <...> Богоподобие - вершина той жизни, пробуждение, развитие и укрепление которой имеет в виду воспитатель. <...> Богоподобие - составляет центр человеческой личности» (цит. по: [9]).
Родители, по суждению Юркевича, призваны стремиться отметить личность своего дитя «чертами бессмертия, которые суть мудрость и любовь, правда и святость» [28, с. 41]. Отсюда цели такого, истинного, воспитания: содействие ребенку «в достижении высшего совершенства, способствование в исполнении им долга перед Церковью, государством и семьею, наконец, оказание ему помощи в осуществлении его частного призвания. Эти цели определяют основные направления воспитания, которое есть служение всему человечеству» [28, с. 29].
Таким образом, мы видим, что мыслитель рассматривает семью и семейное воспитание детей в первую очередь как духовно-нравственные категории, оценивая их назначение чрезвычайно высоко в качестве спасительного подвига человека, обретения им подобия Божиего на земле. В таком ключе родительское воспитание детей понимается как духовно-нравственное становление личности ребенка, совершающееся через действие Божией благодати.
Именно Юркевич так четко обозначает мысль, согласно которой родители-христиане воспитывают своих детей не для себя и даже не для «мира», а для Бога и вечной жизни. Поэтому семейная жизнь в его трактовке поднимается на метафизическую высоту и становится важнейшим призванием «мирского» человека.
Философско-педагогическая проблематика работ Юркевича во многом определила процесс последующего развития отечественной научной мысли в данном направлении и нашла отражение в трудах В.С. Соловьева, В.В. Розанова, Н.А. Бердяева, С.И. Гессена, В.В. Зеньковского, И.А. Ильина и многих других.
Тема семьи и семейного воспитания не является центральной в наследии крупнейшего отечественного философа-идеалиста XIX в. В.С. Соловьева (18531900). Однако анализ его трудов позволяет говорить о
его вполне сформированном взгляде на семью и, соответственно, семейное воспитание.
Понимание смысла семейной жизни исходило из созданной мыслителем философской системы, основными доминантами которой было учение о «Всеединстве» - «религии Святого Духа», обосновывающей Божественное начало мироздания, цельности знания, исходившей из совокупности науки, философии, веры как способах познания действительности, и Софии Премудрости Божией как цели создания реального мира и его мистической сущности.
При этом Христос в его воззрениях - «Богочеловек, Возглавитель всей твари» и, соответственно, идеал для всех людей. Здесь взгляды Соловьева перекликаются с позицией Юркевича, который видел достижение бого-подобия целью человеческой жизни и, соответственно, -воспитания. Однако у Соловьева достижение богоподо-бия заключается в первую очередь в воссоединении с Богом во «Всеедином», т.е. построении «Царства Божия» на земле. Отсюда в философии мыслителя возникает образ «Богочеловечества» - постепенного одухотворения человечества через внутреннее усвоение и развитие божественного начала, целью которого становится единение в любви всех людей на земле. Это объясняет позицию Соловьева, когда он выступает с резкой критикой каких-либо различий между нациями и народами, в том числе и религиозных разделений, утверждая необходимость созидания «единой Вселенской Церкви». По его убеждению, «истинная будущность человечества есть вселенское братство, исходящее из вселенского отечества чрез непрестанное моральное и социальное сыновс-тво» (см. [16]).
Таким образом, мыслитель создает модель некой будущей всемирной теократии, государства, объединившего всех людей и построившего на земле долгожданный рай: «Церковь, будучи неподвижной и неизменной святыней, должна быть вместе с тем и деятельной властью. Эта духовная власть Церкви руководит человечеством и ведет мир к его цели, т.е. к соединению всех в одно богочеловеческое тело» (цит. по: [4, с. 80]).
Заметим, что подобные философские построения Соловьева при всех их религиозно-идеалистических основаниях нельзя назвать сугубо христианскими, так как в каких-то аспектах они противоречат учению церкви. Скорее мы можем согласиться с мнением С.В. Пе-ревезенцева, полагающего, что Соловьев на основе христианского вероучения «создал собственную философскую религию, больше похожую на философскую религию Платона» [16].
Однако под конец жизни в работе «Три разговора» философ отказался от части своих утопических теократических мечтаний и мыслил наступление «Царства Божия» в апокалиптическом духе - не как венец, а как конец истории.
Философско-педагогические идеи Соловьева нашли свое отражение в первую очередь в таких его работах, как «Смысл любви»» и «Оправдание добра».
Понимая любовь как путь к «Всеединству», философ рассматривает ее главный смысл в преодолении человеческого эгоизма. Разделяя виды любви на дружескую, патриотическую и родительскую, Соловьев пишет об их ограниченности, так как даже родительская любовь связана лишь с продолжением рода и редко ведет к истинно духовной жизни. Поэтому идеалом для философа становится половая любовь, он поясняет, что под этим названием (за неимением лучшего) понимает «исключительную привязанность (как обоюдную, так и одностороннюю) между лицами разного пола, могущими быть между собою в отношении мужа и жены, нисколько не предрешая при этом вопроса о значении физиологической стороны дела» [24]. Соловьев полагает, что именно в такой любви утверждается образ Божий, так как истинный человек - это не мужчина или женщина отдельно, а «андрогин» - единство двух полов.
По мнению Н.Х. Орловой, Соловьев весьма критично рассматривает (в данном случае - в работе «Оправдание добра») физическую сторону отношений мужчины и женщины, видя «в плотском акте постыдность, нравственное зло, антиномию, которая появляется на стыке деторождения как добра и совокупления как зла» [14]. Этим его взгляды отличаются, например, от позиции В.В. Розанова, для которого пол и все, что с ним связано, имело священный смысл, заложенный в человека свыше.
Отсюда Соловьев достаточно сурово относится к браку в частности и семье в целом, полагая, что большинство современных ему семей вынуждены влачить тусклое, жалкое, безлюбовное совместное существование, подкрепляемое лишь необходимостью воспитания детей.
Причем ему же принадлежит мысль о том, что в каждой женщине представлено два начала: низшее -земное и высшее - софийное. Мужчина, влюбленный в женщину, видит в ней в первую очередь высшее мистическое начало, а поэтому земное «существо женской формы» не должно быть для мужчины субъектом серьезных обязательств. Именно подобное отношение к любви, браку и семье вызвало критические отзывы со стороны последователя Соловьева - философа Е.Н. Трубецкого. В частности, Трубецкой пишет: «Такое понимание любви ни с какой точки зрения не может быть признано <...> религиозным. <...> Место половой любви - у преддверия рая, а не в вечной и бессмертной жизни» [25, с. 586-588].
С иных позиций рассматривает Соловьев нравственную категорию добра. По его мнению, оно является определяющим, первичным свойством в жизни человека, поэтому нравственный смысл жизни людей всегда обусловлен добром и служением ему. Как отмечает Л.И. Василенко, этика Соловьева «связана с верой в добро (курсив автора. - Л.А.) Верить в добро - значит верить в существование невидимого нравственного миропорядка, духовно-нравственных основ жизни.
Эта вера есть в христианстве. Критерии добра и зла -объективны, они от Самого Бога» [4, с. 79].
Соловьев утверждает, что семья - одна из форм осуществления добра в жизни людей. Отсюда он делает вывод о необходимости одухотворения семьи, брака и самого процесса воспитания детей, так как без нравственного начала семья уподобляется животному миру. Цель семейного воспитания мыслитель видит в необходимости «связать временную жизнь нового поколения с вечным благом, общим для всех поколений и восстановляющим их существенное единство» [24]. Иначе говоря, «семья есть или завершение эгоизма, или зачаток всемирного единения» [Там же].
Следовательно, нравственная основа семейного воспитания заключается в необходимости «внушить потомкам живой интерес к будущности предков». Философ формулирует «высший принцип для педагогии»: «нерасторжимая смертью связь поколений, поддерживающих друг друга в прогрессивном исполнении одного общего дела - приготовления к явному царству Божию и к воскресению всех». Поэтому «нормальная семья есть ближайшее восстановление нравственной целости человека в одном основном отношении - преемственности поколений» [Там же].
Таким образом, Соловьев в русле созданной им философской системы понимает семью как первую ступень к достижению человечеством «Всеединства», совершенного общества, в соответствии с идеалом Бога и «Царства Божия» на земле. Он говорит о «семье, народе, человечестве» как о трех видах «собирательного человека», которые «взаимно поддерживают и восполняют друг друга и, каждый своим путем, идут к совершенству» [Там же].
Основой же нравственного совершенствования человека (конечным итогом которого и является «Всеединство») становится процесс воспитания. В основе семейного воспитания лежит, с одной стороны, родительская любовь к детям, «представляющая первое коренное проявление альтруистических отношений» [Там же], с другой - нравственное отношение детей к родителям, признающее необходимость чувства благоговения и послушания им.
Именно в семье начинается религиозное воспитание детей, «а в живом образе родителей впервые воплощается для младенствующего человека идея Божества». Почитая своих родителей, дети учатся «сыновней любви <. > к Небесному Отцу» [Там же].
Подводя своеобразный итог своим размышлениям, Соловьев задается вопросом о будущем семьи: «.не есть ли это только преходящая ограниченность в развитии человеческой жизни», которой не суждено войти «в состав окончательной и всемирной нравственной организации?!» Мыслитель не дает однозначный ответ на этот вопрос, выделяя, однако, в качестве важнейшей задачи семьи «одухотворение семейной религии, брака и воспитания» [Там же].
Таким образом, мы видим, что понимание Соловьевым смысла семьи и семейного воспитания носит неоднозначный характер. С одной стороны, философ рассматривает духовные основы семьи как ее главное ценностное содержание, пишет о важности семейного воспитания, преемственности поколений, с другой, -изучает семью в рамках построенной им системы как, возможно, временный союз людей, направленный на построение нового идеального сообщества. К тому же мыслитель признает равноценными отношения супругов, и мужчины, и женщины, не связанных никакими обязательствами, - что принижает значимость семьи как освященного Богом союза двух людей, «призванных в браке обрести телесное, душевное и духовное единство, продолжающееся в детях» [12, с. 274]. Тем самым Соловьев фактически предопределяет позицию
Н.А. Бердяева, полагавшего, что любовь - это бытие, а семья - быт.
Иное понимание семьи как целостной общности людей обосновывал в своих работах другой известный философ-публицист рубежа Х1Х-ХХ веков В.В. Розанов (1856-1919), чье творчество, по словам В.В. Зень-ковского, буквально пронизывает идея «защиты» семьи как нравственной основы общества.
Размышлениям о семье посвящено довольно много трудов философа: публицистические статьи о Ф.М. Достоевском и Л.Н. Толстом, сборники «Сумерки просвещения», «Опавшие листья», «Уединенное, двухтомник «Семейный вопрос в России» (1903). Именно Розанову принадлежит так называемая концепция семейной метафизики, когда семейная жизнь понимается с религиозно-философской позиции как «ступенька поднятия к Богу». «Семья есть институт существенно иррациональный, мистический», - пишет он в статье «О непорочной семье и ее главном условии» (1899). - «Семья есть мой дом, <.. .> сотканный мною» [20].
Как полагает А.И. Павленко, «философско-педагогический поиск В.В. Розанова в области семьи и семейного воспитания привел его в итоге к идее семьи как краеугольного камня мироздания, универсальной формы, где окультуривается пол, и, тем самым, оказывается возможным первичное религиозное нравственное воспитание человека» [15, с. 5]. Поэтому в публицистике мыслителя семья рассматривается с позиций проблематики брака и пола, а также как первичная культурно-воспитательная среда.
Исходя из этого Розанов критикует установку, согласно которой семья есть продукт социальной жизни общества. Он полагает, что она ведет к тому, что семья утрачивает воспитательные функции, поскольку любовь (внутренняя, мистическая тайна семьи) подменяется общественным долгом репродукции.
По мнению Розанова, «семья никогда не делалась предметом философского исследования, оставаясь темой богатого художественного воспроизведения, поэтического восхищения, наконец, - шуток, пародий, и чем дальше - тем больше переходя в пищу последних»
[20]. Философ же поднимает семейную тему на высоту почти недосягаемую, видя в ней центр бытия всего человечества (по его словам, «выше семьи ничего нет») [Там же]. Поэтому церковь, государство и общество должны не диктовать семье свои условия, а выступать как ее союзники и беречь ее как величайшую драгоценность человеческого бытия.
Исходя из данной позиции, философ обосновывает свою концепцию брака, пола, решения «женского вопроса» и вопроса о воспитании детей в семье.
По мнению мыслителя, следует «не семью регулировать браком; эта попытка не удалась, но брак регулировать семьею» [21]. Поэтому философ ратует за «свободу» заключения и расторжения брака, предлагая церкви и государству узаконивать союз мужчины и женщины «простым актом рождения первого ребенка», тем самым упрочивать «ценный союз Божий, - союз несомненной любви сроднившихся душ, налагая на них этим и священные обязанности родителей по воспитанию ребенка» [Там же].
Вопреки сложившимся представлениям, Розанов пишет о сексуальном начале в жизни людей как о вполне здоровом и естественном явлении. По его мнению, в половом акте Создатель соединил все самое прекрасное, поэтому «совокупление есть наиболее духовный акт
- не то, что пошлая, базарная политика» [19, с. 322]. Поэтому любые отношения между мужчиной и женщиной
- священны, независимо от того, совершаются ли они в браке или без такового: «Один факт сближения полов устанавливает между ними брачное соединение; как только мужчина коснулся женщины - он вступил с нею в полное супружество и принял на себя всю полноту обязанностей, прав и забот как в отношении взаимной любви, так и воспитания детей. Нет ни соблазнений, ни падений; есть только супружество, к которому нужно относиться с величайшим уважением» [21].
Это дает основание современным исследователям научного наследия философа утверждать, что Розанов возводит половую жизнь в «степень основного закона бытия», превращает религию в «сексуальный пантеизм» [6, с. 46], понимая пол человека как «проявление его метафизической сущности» [14].
Вслед за Соловьевым Розанов пишет о женщине как о проявлении «Вечной Женственности», софий-ного начала мира. Однако для Розанова (в отличие от Соловьева) важным становится не над-мирный характер Софии, а ее земной, телесный облик. Образ «нежной, мягкой, уступчивой» женщины-матери является идеалом для мыслителя. Материнство - есть основное предназначение каждой представительницы прекрасного пола, потому что «женщина - начало ребенка, начинающийся ребенок; и какова в цивилизации или религии концепция женщины, такова непременно будет и концепция рождающегося ребенка» [20].
Философ с негодованием говорит о современной ему практике, когда общество по каким-либо причинам не дает этому глубочайшему женскому предназначению
воплотиться в жизнь (например, повествуя об учительницах, которые с замужеством, теряют свое место, и, стремясь его сохранить, никогда не становятся ни женами, ни материями (статья «Педагогички-весталки»)
[21]. «Для девушки материнство, если дать ему спокойно развернуться во всей его мощной силе, спасительно само по себе» [Там же], - отмечает Розанов. Даже если это материнство незаконно, оно ни в коей мере не теряет своего значения. Поэтому философ призывает более терпимо относиться к фактам рождения детей девицами и вдовами, так как «женщина прекрасна и дорога только с ребенком на руках» [21]. В частности, обращаясь к своим современникам, он ратует за изменение общественного мнения, согласно которому девушка с незаконнорожденным ребенком подлежит осуждению как «падшая». Розанов, напротив, предлагает дать возможность такой юной матери «не прятаться с этим ребенком, точно преступнице пред Богом и людьми, а напротив - открыто заявить пред обществом и самой церковью, что она выполнила свое предназначение сделаться матерью и тем приобрела неотъемлемое право иметь мужа, отца этого ребенка, с которым она готова образовать новую прочную и здоровую семью» [21].
В своих трудах Розанов уделяет большое внимание теме детей и их воспитания. Для философа каждый ребенок представляет собой огромную ценность, а сам факт его рождения не случаен в этом мире. Розанов критикует сложившееся христианское отношение к рождению, полагая, что церковь слишком дистанцировалась как от младенцев, так и от их матерей. Например, в богослужебной практике нет молитв «о мучающихся родами», женщина, разрешившаяся от бремени, в течение 40 дней не может посещать храмы, да и на то ей необходима разрешительная молитва. Противоречивость заключена и в обряде крещения младенца, когда к купели допускаются не кровные родители, а духовные, не несущие каждодневные заботы о ребенке. Как будто все направлено на то, чтобы устыдить родившую мать. В частности, мыслитель пишет: «У церкви нет чувства детей; она не развила его в себе исторически. Сказать о младенце - значит сказать о рождении, о матери, о родителях. Родительство - Христово. Христос есть альфа и омега. Но столь же бесспорно, что церковь поняла в Нем только омегу. И вся альфа Божества и альфа в мире осталась <...> вне чувства, ощущения ее» [20]. При этом философ подчеркивает огромную ответственность за нравственное воспитание детей «честными и полезными гражданами» своего Отечества, что ложится на плечи родителей [21].
Розанову принадлежит мысль и об «упадке» современной ему семьи. Он не без тревоги отмечает, что в России и в Европе «семья тает», происходит серьезное «падение прежних крепких устоев, на коих покоилась семейная жизнь русского человека», «нравы и литература показывают, что она (семья) развращается» [20]. Даже «в Китае, у негров, у татар, цыган понятие супружества, любви, отношения полов - чище и целомудреннее, нежели у европейских народов» [Там же].
Кстати, об этом свидетельствует статистика того времени: по стране на внебрачные рождения приходилось около трети младенцев [Там же].
Розанов видит основную проблему такого положения дел в первую очередь в «закрытости» современного ему брака, когда, с одной стороны, молодые люди создают семьи не по любви, а по воле родителей, с другой - в практической невозможности церковного развода, позволившего бы разрушить невыносимые для супругов семейные узы. И святость семьи рушится: супруги, вынужденные всю жизнь терпеть друг друга, создают в своем доме невыносимую атмосферу «злобы, отвращения», в которой «растут и мучаются, “воспитываются” дети» [Там же].
Отметим, что в начале XXI в. многое из того, о чем писал Розанов как о причине «упадка» семьи, преодолено: молодые люди сами выбирают себе спутника жизни, развод является доступной юридической процедурой, однако количество разводов превышает количество сохраняющихся браков, а число внебрачных детей (около трети новорожденных) все так же велико.
Подводя своеобразный итог размышлениям о семье, браке и воспитании детей, Розанов утверждает в одной из своих статей: «Расторжимость семьи, утратившей чистоту, я признаю; равноправие всяких детей, раз они - дети, свободу чувства не отрицаю; выражение: «незаконнорожденные дети» считаю за неграмотное и бессмысленное; власть богословов как лиц и как учреждения (т.е. собрания «человеков») над браком («что соединено Богом») я отрицаю. Но и семью вне религии (т.е. вне Бога) не признаю за человеческую семью, как не знаю и религии вне семьи» [20].
Итак, мы видим, что понимание смысла семейной жизни В.В. Розановым, с одной стороны, исходит из религиозного мировоззрения, с другой - строится на созданной мыслителем философской системе, исходя из которой «мистика семьи оказывается первичной по отношению к мистике церкви» [15, с. 5].
Таким образом, перед нами три концепции, изложенные в трудах П.Д. Юркевича, В.С. Соловьева и
В.В. Розанова, исходящие из христианского восприятия семьи как «Малой Церкви», обоснованного еще в посланиях апостола Павла - апостол говорит о созидании такой семьи как домашней церкви в знаменитом «Послании к римлянам» (Рим. 16, 4).
Однако только в философской системе П. Д. Юркевича семья и семейное воспитание рассматриваются в традиционной для православия трактовке, исходя из иерархии ценностей (Бог-семья-общественное служение-лич-ные интересы), сложившейся еще на заре христианства. В данном ключе семья понимается как духовный союз мужчины и женщины, продолжающийся в детях и освященный церковью, целью которого становится спасение и обретение всеми членами семьи вечной жизни с Богом. В философских построениях В.С. Соловьева данная цель подменяется иными смыслами бытия: объединение людей во «Всеединое человечество», создания на
земле Царства Божия, в котором семья в ее традиционном понимании возможно исчезнет за ненадобностью. Наконец, в публицистике и философии В.В. Розанова семейная жизнь утверждается как главный божественный дар людям, не стесняемый рамками ни обыденной церковности, ни даже общепринятой морали.
Сказанное позволяет сделать вывод о том, что для этих представителей антропологического теологического направления в русской философско-педагогической мысли характерно особое понимание семейной жизни как духовно-нравственной категории с ее доминантами (значение семьи как божественного установления; ценность семейных отношений; стремление к духовному идеалу; необходимость глубокой связи религии и семейного быта; целостность семьи в единстве всех ее членов; сохранение определенной свободы личности в супружестве и родительстве; равенство всех детей, рожденных как в браке, так и без него, перед законом и обществом). Представленные концепции оригинальны, несмотря на объединяющее религиозно-идеалистическое понимание основ бытия человека и его предназначения в мире.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. СПб.: Азбука-классика, 2004. 480 с.
2. Бим-Бад Б.М. Педагогические течения в начале двадцатого века. М.: Изд-во Рос. открытого ун-та, 1994. 112 с.
3. Ванина И.Н. Идеи духовно-нравственного воспитания личности в трудах В.С. Соловьева: автореф. ... канд. пед. наук. Курск, 2008. 21 с.
4. Василенко Л.И. Введение в русскую религиозную философию. М.: Изд-во ПСТБИ, 2004. 248 с.
5. Глухова Е.М. Философско-педагогическая концепция
В.С. Соловьева в контексте его философской системы «всеединства»: дис. ... канд. пед. наук. М., 1998. 236 с.
6. Голлербах Э.В. В. Розанов. Жизнь и творчество. Paris: Новая серия переизданий, 1976. 110 с.
7. Гранкин А.Ю. Проблемы семейного воспитания в русской демократической педагогике конца XIX - начала XX вв.: дис. ... канд. пед. наук. Пятигорск, 1996. 217 с.
8. Зайцева С.А. Психолого-педагогическое наследие П.Д. Юркевича: дис. ... канд. психол. наук. СПб., 2001. 164 с.
9. Ильченко В.И. П. Юркевич - подвижник духовного единения православной Руси. URL: http://www.portalus.ru/ modules/shkola/rus_readme.php?subaction=showfuU&id = 1193140294&archive=1195596785&start_from=&ucat=& (дата обращения: 23.04. 2011).
10. Котовская Е.И. Споры современников о христианской семье и браке в России конца XIX - начала XX веков: дис. ... канд. ист. наук. М., 2001. 230 с.
11. Курбатова А.С. В.В. Розанов и православные мыслители о браке и семье: дис. ... канд. философ. наук. Нижний Новгород, 2000. 172 с.
12. Лопин РА. Кризис современной российской семьи как фактор отказа от традиционной системы нравственных ценностей: материалы науч.-практ. конф. «Семья - культура - образование в изменяющейся России» (17-18 ноября 2009 г.) / под ред. О.В. Бессчетновой. Саратов: Науч. кн., 2009. С. 274-276.
13. Лысенко В.В. Философско-религиозное учение В.В. Розанова о браке и семье: дис. ... канд. философ. наук. Владивосток, 2009. 170 c.
14. Орлова Н.Х. Семья и семейный вопрос в философии В.В. Розанова. URL: http://www.sofik-rgi.narod.ru/avtori/ orlova_rozanov.htm (дата обращения: 25.04. 2011).
15. Павленко A.K Философско-педагогическая идея семьи в публицистике В.В. Розанова: дис. ... канд. пед. наук. Елец, 2000. 182 c.
16. Перевезенцев С.В. Владимир Сергеевич Соловьев. URL: http://bg-znanie.ru/article.php?md=345922 (дата обращения: 05.05. 2011).
17. Петрунина TA. Философско-антропологические основа-
ния российской педагогики XIX-XX вв.: дисс. ... д-ра философ. наук. Екатеринбург, 2004. 251 с.
18. Полторацкая Н.Л. Педагогическое сопровождение нравственного воспитания личности в научном наследии П.Д. Юркевича: автореф. ... канд. пед. наук. Смоленск, 2006. 20 с.
19. Розанов В.В. В темных религиозных лучах. М.: Республика, 1994. 476 с.
20. Розанов В.В. Семейный вопрос в России. Петербург, 1903. Т. 1. URL: http://dugward.ru/library/rozanov/roza-nov_sem_vop1.html (дата обращения: 25.04. 2011).
21. Розанов В.В. Семейный вопрос в России. Петербург, 1903. Т. 2. URL: http://dugward.ru/library/rozanov/roza-nov_sem_vop2.html (дата обращения: 25.04. 2011).
22. Санкевич Е.Ю. Духовно-педагогические основы возрождения семьи и личности в философском наследии
B.В. Розанова: автореф. ... канд. пед. наук. Липецк, 1999. 24 с.
23. Симоненко Т.И. Идея В.С. Соловьева о духовном развитии человека в контексте философии образования: материалы междунар. конф. «Минувшее и непреходящее в жизни и творчестве В.С. Соловьева», 14-15 февр. 2003 г. СПб.: Санкт-Петербург, философ. о-во, 2003.
C. 240-244.
24. Соловьев В.С. Труды. Оправдание добра. Смысл любви. Чтения о Богочеловечестве. URL: http://www.gramotey. com (дата обращения: 22.04. 2011).
25. Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Вл. Соловьева. В 2 т. М.: Медиум, 1994. Т. 1. 604 с.
26. Ушинский К.Д. Педагогические сочинения: В 6 т. / сост.
С.Ф. Егоров. М.: Педагогика. Т. 5. 1989. 528 с.
27. Юркевич П.Д. Сердце и его значение в духовной жизни человека. URL: http://ethics.narod.ru/articles3/yurkevich. htm (дата обращения: 25.04. 2011).
28. Юркевич П.Д. Философские произведения. М.: Правда, 1990. 672 с.
29. Юркевич П.Д. Чтения о воспитании. М.: Университет, изд-во, 1865. 272 с.
