CC BY
205
А. Ю. Дмитрийчук
Белгородский университет кооперации, экономики и права, Белгородский государственный национальный исследовательский
университет НИУ «БелГУ»
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СЕМЬЕ В РУССКОЙ ФИЛОСОФСКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
В статье семья представлена как особый институт сквозь призму культурно-антропологических изменений общества на всем протяжении русской духовной, философской рефлексии. Названы некоторые причины трансформации современного института семьи. Автор рассматривает семью в процессе исторического развития: проанализировав уклад семейной жизни с точки зрения специфики изменений в эволюционном развитии общества и государства, он утверждает, что процессы эмансипации, установление равноправия полов способствуют изменению семейно-брачных отношений. Выявлено, что к концу XVIII века Россия представляла собой синтез патриархального традиционного уклада и прогрессивных западных нововведений. В связи с культурным влиянием Европы, изменением положения женщины к середине XIX века, наметилась тенденция трансформации традиционных представлений о семье. Преодоление кризиса современной российской семьи видится в возвращении к православным семейным традициям, к духовным истокам России, возврату женщине традиционной роли жены, матери.
Ключевые слова: семья, брак, семейные отношения, эмансипация, культура, равноправие, трансформация.
A. Yu. Dmitriychuk
BUCEL (Belgorod, Russia) BELGU (Belgorod, Russia)
IDEAS OF FAMILY IN THE RUSSIAN PHILOSOPHICAL AND CULTUROLOGICAL THOUGHT
The family is presented in article as special institute through a prism of cultural and anthropological changes of society throughout the Russian spiritual, philosophical reflection. Some reasons of transformation of the modern institution of the family are called. The author considers family in the course of historical development: having analysed way of family life from the point of view of specifics of changes in evolutionary development of society and the state, he claims that emancipation processes, establishment of sexual equality promote change of the family and marriage relations. It is revealed that by the end of the 18th century Russia represented synthesis of patriarchal traditional way and progressive western innovations. Due to the cultural influence of Europe, change of position of the woman to the middle of the 19th century, the tendency of transformation of traditional ideas of family was outlined. Overcoming crisis of modern Russian family seems in return to orthodox family traditions, to spiritual sources of Russia, return to the woman of a traditional role of the wife, mother.
Keywords: family, marriage, family relations, emancipation, culture, equality, transformation.
Семья - один из важнейших социальных институтов, в котором отражены тенденции развития всего общества.
Для современного российского общества характерны структурные преобразования: наблюдается трансформация общественных ценностей, стереотипов, социальных институтов, в том числе института семьи. Чтобы оценить процессы, происходящие в семье на рубеже XX-XXI веков, необходимо глубоко изучить научный и философский подход к семье, при котором семью рассматривают как особый институт социализации личности, исторической трансляции морально-нравственных, культурных и духовных ценностей.
Состояние современного института семьи интересует философов, антропологов, социологов, психологов, педагогов и других ученых. Семья требует пристального изучения, так как именно на семье и браке, в первую очередь, отражаются экономические, политические, социальные и другие преобразования. Современные исследования направлены на изучение кризисных изменений в семье, а также трансформаций на фоне достижений российского общества, путей преодоления кризиса семейно-брачных отношений. Поэтому обращение к данной теме актуально.
Институт семьи в современном российском обществе переживает кризис (такой точки зрения придерживаются А. И. Антонов, С. А. Сорокин, Т. А. Гурко, Ю. А. Гаспарян и другие авторы). Мировоззренческие установки молодого поколения на институт семьи значительно отличаются от тех, которые закладывались веками, были несокрушимы.
Исследования философов, в том числе осмысление историко-философского, философско-религиозного, философско-культурологического материала, способны создать целостную картину взглядов на семейно-брачные взаимоотношения.
В семье находят отражение особенности ментальности человека, сложившиеся в рамках той цивилизации, представителем которой он является. В отечественной культуре семья формировалась как часть христианской культуры, принадлежащая к духовной реальности, к духовному бытию; духовная основа семьи - условие ее жизнеспособности. Именно в семье осуществляется межпоколенная трансляция культурных, духовных ценностей, традиций; семейные традиции апеллируют к образу жизни, а также к семейной культуре, присущей определенной местности и национальному этосу, определенным ценностям, которые являются составными элементами семейной культуры.
Если в западноевропейских странах распространены, прежде всего, ценности индивидуализма (как в семье, так и в обществе), с доминированием рациональных регуляторов поведения, то в российских семьях исторически на первый план выходят духовные ценности семьи (как регулятор поведения) такие как: вера, целомудрие, верность, заботливость, взаимное уважение, терпение, жертвенность, самоотвержение, благочестие, родительство и др.
По нашему убеждению, различный подход к предназначению семьи и брака, формированию семейных ценностей на Западе и в России связан с реалистической и идеалистической теориями происхождения семьи.
С. В. Троицкий в исследовании «Христианская философия брака» основой семьи называет брак. В истории человеческой мысли автор выделяет две теории о браке, «красной нитью проходящие по всему ее течению. Одну можно
назвать реалистической, другую - идеалистической. Первая смысл брака видит в размножении, в потомстве» [17, с. 3]. Согласно идеалистической теории, предназначение брака - стремление к совершенствованию, целостности.
Последователи реалистической теории: Аристотель, Ф. Аквинский, И. Кант, Л. Г. Морган, А. Шопенгауэр и др. сущность семьи и брака видят в потребности размножения, то есть в деторождении.
Сторонники идеалистической теории: Платон, Иоанн Златоуст, И. Фихте, Гегель, В. С. Соловьев видят источник брака не в сохранении своего существования в роде, а в стремлении к совершенствованию.
Мы разделяем точку зрения С. В. Троицкого, который спор между идеалистической и реалистической теориями происхождения семьи решает в пользу брачного идеализма и утверждает, что «главная цель брака заключается в самих брачующихся, а не вне их и состоит в достижении «плиромы», блаженной полноты бытия, тогда как рождение имеет в нем второстепенное значение» [17, с. 16]. Автор отстаивает идеалистическую теорию брака. «Это метафизическое единение мужчины и женщины есть таинство, поскольку оно превышает категории нашего разума и может быть пояснено лишь сопоставлением этого таинства с таинством Церкви, а психологически это единение является источником таких чувств брачующихся, которые по самому своему характеру исключают вопрос о целях брака вне его самого, ибо эти чувства есть чувства удовлетворенной любви, а потому полноты и блаженства... В браке человек становится образом сверхиндивидуального, единого по существу, но троичного в лицах Бога» [17, с. 35].
Следовательно, на протяжении многих столетий русская семья ассоциировалась с высшей нравственной ценностью, сферой реализации любви, со стремлением к совершенству и целостности, полноте бытия.
Стремление к совершенству, раскрывающему полноту бытия, отражено еще в Священном Писании: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему... И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа. Поэтому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» (Быт. 2,18; 22-24). [1, с. 12].
Из этого следует, что в библейской трактовке замысел Бога о человеке не осуществим без сотворения помощницы-жены. Мужчина и женщина в онтологическом смысле представляют собой единое целое; ни одна из этих половинок не обладает абсолютной полнотой, пока при содействии благодати Божией единство их не будет достигнуто. И мужской, и женский пол (половинки единого целого) как божественное творение имеют равное достоинство. Взаимная ценность мужского и женского полов достигает своей полноты лишь в единении друг с другом. Иисус Христос, совершив первое чудо на свадьбе в Кане Галилейской и претворив воду в вино, освящает своим присутствием брак, тем самым знаменуя преображение земной любви в любовь духовную. Значит, цель создания семьи, брака на земле - духовное единение супругов.
Христианское понимание любви и брака отражено в Новом Завете, в посланиях апостола Павла: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны; и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится. Не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла. Не радуется не правде, а сорадуется истине. Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут и знание упразднится. А теперь пребывают сие три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1 Кор. 13, 1-8, 13) [1, с. 1207]. В словах апостола Павла, прежде всего, отражена любовь к Богу. Но так как человек создан по образу и подобию Божию, то сущность любви переносится и на любовь супружескую. Дефиниция любви апостола Павла отражает степень духовного восхождения человека; сущность любви апостол трактует как «совокупность совершенства» (Кол. 3, 14) [1, с. 1240]. Истинно любящий принимает любимого человека таким, каков он есть, каким создал его Бог.
Идеалистическая теория брака получила развитие в православной части Европы и в России, «была включена в официальные восточные канонические сборники» [7, с. 32].
По мнению Иоанна Златоуста, сущность брака - глубочайшее духовно-нравственное единение мужа и жены, это союз любви и взаимного расположения: из двух существ разного пола как бы две нераздельные части одного существа в целях полного, самого внутреннего и самого живого их жизненного общения.
Таким образом, идеалистическое понимание брака - стремление к совершенствованию, целостности, целомудрию, духовному единению.
Реалистическая теория происхождения брака (цель брака, прежде всего, деторождение) в большей степени получила развитие на Западе среди латинских богословов. Эта теория «стала причиной официального отношения к браку в католицизме» [7, с. 30]. Согласно реалистической теории: «МаМтопшт, то есть та^ типш (букв. обязанность материнства), сущность брака указывает в материнстве» [17, с. 4]. В Западной Европе такая формулировка брачного союза в католицизме закрепилась на длительное время, стала господствующей. Кроме этого, к данному толкованию брака в развитии европейской правовой системы добавляется и представление о браке на основе брачного договора. Следовательно, католический брак - это, прежде всего, договор двух сторон о союзе, действующий до тех пор, пока живы вступившие в договор стороны.
Возникновение христианской модели семьи в нашей стране (Х11-Х1У вв.) способствовало изменению отношений между супругами, супругами и детьми. Церковь ввела новую модель сексуально-брачных отношений, основанную на христианской любви с ограничением прелюбодеяния, наложничества, добровольного развода. Нормой семейно-брачных отношений становится
моногамная семья, фундаментом которой был христианский брак. Основополагающей характеристикой традиционной патриархальной семьи данного периода становится единство брачного, сексуального и репродуктивного поведения.
Русская семья - мощнейший транслятор норм и ценностей, из поколения в поколение передающая представление о браке, прежде всего, как об институте духовных ценностей. Русский народ не сразу принял новые требования по отношению к браку. В ХУ-ХУ1 вв. регулирование брачно-семейных отношений основывалось на нормах, фундаментом которых явились нормы обычного права; литературным памятником данного периода становится «Домострой» - свод правил, советов общественного, религиозного и семейно-бытового поведения.
««Домострой» выразил тенденцию развития отношений между мужем и женой в российской православной семье. Вместе с тем преодолеть элементы языческой борьбы полов православию оказалось весьма сложно. На практике предписанная христианской православной верой иерархия освящала и аргументировала деспотизм мужчины-отца, давала правовое основание для чисто языческого насилия над женщиной» [5, с. 88 ]. Мать и дети были несколько обособлены, но незримо ощущали власть отца. Детям предписывалось -послушание, любовь к родителям, забота о них.
Забота о духовном и физическом состоянии всех членов дома - основная обязанность главы семейства; в обязанности жены входило занятие рукоделием и ведение домашнего хозяйства. Кроме того, мать должна была заниматься обучением и воспитанием дочерей, обучением сыновей занимался отец. В «Домострое» находим: «Первое - имети страх Божии и чистота телесная, яко ж впредь указано бысть. Востав от ложа своего, и очистив себя, и молебная совершив, и слугам дело указати дневное и всякому (рукоделью), и что работа дневная: ести варити, и которои хлеб печи, - и сама бы знала, как муку сеяти, как квашня притворити, и замесити и хлебы валяти, и испечи квасны и бухоны...» [4, с. 60].
Забота о детях в «Домострое» рассматривалась как совершенно естественное чувство, так же как и забота об их физическом состоянии. Главный долг детей - абсолютное послушание в детстве, юности и забота о родителях в старости. «А пошлет Бог у кого дети, сынове и дщери, и имети попечение отцу и матери о чядех своих; снабдети и воспитати в добре наказаниии: и учити их страху Божию, и вежеству, и всякому благочинию. И по времени, по детям смотря и по возрасту, учити их рукоделию, отцу - сынов, а матер - дщери, кто чему достоин, каков кому просуг даст Бог.. .Наказуи дети во юности - покоят тя на старость твою.Аще у богобоязнивых родителей и у разумных и разсудных чада воспитани в страсе Божии и в добре наказании... - те чяда с родителями своими бывают от Бога помилованы» [4, с. 49].
«Домострой» призывает членов семьи к соблюдению заповедей - основе благополучной жизни. «Да самому себе государю и жену, и дети, да и домочядцев учити не красти, не блясти, не солгати, не оклеветати, не завидети, не обидити чюжаго, не претися всуе, не осуждати, не бражничяти, не просмеивати, ни помнити зла, не гневатися ни на кого, и к болшим быти
послушну и покурну, а к средним - любовну, а к меншим и ко убогим - приветну и милостиву» [4, с. 53].
На протяжении многих веков неоспоримо существовали идеалы «Домостроя». Уклад семейной жизни оставался патриархальным. Брак прекращал существование в связи со смертью одного из супругов или разводом.
Со времен Петра I ушли в прошлое браки по принуждению, однако, в целом, сохранялись прежние традиции: жених спрашивал в первую очередь позволения своих родителей на женитьбу, затем объяснялся с родителями невесты, и только потом спрашивал согласия девушки. Обязательным атрибутом брака являлся институт сватовства. После петровских реформ в России был узаконен развод, но требовались серьезные причины для расторжения брака.
С ХУШ до середины XIX века в России можно говорить о доминировании малой индивидуальной семьи, что послужило предпосылкой «христианизации структуры русской семьи» [5, с. 91].
Проблема семьи в рамках идеалистической теории происхождения брака, по нашему убеждению, нашла отражение в творчестве В. В. Розанова, В. С. Соловьева, Н. А. Бердяева, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского и др.
Рассмотрим исследования выдающегося философа В. В. Розанова, посвященные семье, семейным отношениям. Главным образом, Розанов проповедовал культ рождения и пола. Пол для философа - воплощение природного начала. В. В. Розанов выступал за религиозное оправдание семьи. Пол выступает реальностью не столько материальной, сколько духовной. В нем духовное и плотское объединяются. Такое единство сотворено Богом. По мнению В. В. Розанова, «семья никогда не делалась у нас предметом философского исследования, оставаясь темой богатого художественного (беллетристического) воспроизведения, поэтического восхищения...» [11, с. 1].
Философ стремился выявить «метафизику семьи, сохраняющую в себе мистическую концепцию потенциальности» [9, с. 22]. В книге «В мире неясного и нерешенного» Розанов В. В. указывает: «Сосредоточимся на целомудрии; оно есть черта именно и специально только пола; это - не качество ума, не особенность сердца, не принадлежность характера; это - уважение человека к своему полу, молчаливое и бережное отношение к нему, как к ненарушимо-святому в себе. Между высокими качествами ума и сердца нет, однако, ни одного, которое бы идентично было целомудрию: оно их превосходит всех именно каким-то небесным сиянием, от него льющимся» [10, с. 77]. Итак, целомудрие называется автором как черта пола.
Автор возвышает брак, семью, собственно пол. Размышляя о целомудрии, приходит к выводу: целомудрие чаще свойственно женщине в браке, нежели деве. Семье, браку он придает философскую глубину. По Розанову, в браке происходит чадо-зачатие, чадо-вынашивание, чадо-рождение, чадо-воспитание. В этих фазах ключевой фигурой философ называет женщину.
В. В. Розанов восхищался женщиной, благоговел перед ней. Он не сомневался в божественной равности полов. Философ считал, что брак есть «растворение мужчины в женщине и женщины в мужчине, так что первый есть уже полу-мужчина, оканчиваясь женщиною, и вторая есть полу-женщина -
оканчиваясь мужчиною, и оба - одно существо и общая жизнь; эта неисповедимая тайна, едва ли не миро-держущая (сочетание всего в мире) - вот брак!» [10, с. 125].
Предметом сложных размышлений у Розанова становится отношение христианской религии к полу, браку, семье. По его мнению, человек в семье освящается. «Поклонение полу должно быть таким, чтобы оно вверх подымало, а не вниз тянуло. Чтобы у нас была смутная надежда, слившись с любимой женщиной, стать лучше, чем были до того» [10, с. 96]. Там же читаем: «брак есть поклонение «невидимому свету», а пол, без которого немыслим брак, свят.. .Искусство жить в семье заключается в вынесении, в выбрасывании тотчас каждой соринки, которая в житейском быту попадает в нее со стороны, или, по несчастью и греховности человеческой природы, нарождается в ней же (семье). Сущность чистого брака есть совершенная любовь» [10, с. 101].
Представляется, что в семье автор видит путь к счастью. «Семья -ближайшее и самое дорогое для нас отечество; пространственно - это место самых горячих связей; духовно - это место совершенного идеализма» [10, с. 361].
По Розанову, семья есть «дом Божий», где «все вместе». Уважение, взаимная любовь должны связывать супругов в браке, так как «сущность чистого брака есть совершенная любовь; брак «свят», «религия» - когда бы в «истине» и «в любви»; а без любви, при обмане - «разврат»» [12, с. 132]. Далее Розанов замечает, что настаивать на продолжении брака, когда в нем умерла любовь и правда - «есть кощунство». «Это значит настаивать, заставлять, принуждать к разврату (не чистые соединения, ругательства перед Образом)» [12, с. 132]. В. В. Розанов считает, что брак без любви безнравственен.
Согласно Розанову, в основе брака должно быть чувство любви, основанное на половом инстинкте в глубоком метафизическом его смысле: «Семьи, где сильно «животное» начало, где члены семьи сбиты в «кучу», копаются друг около друга, живут в теплой атмосфере дыхания, у них есть чувство серьезности, если не религиозности, разлившейся на самый ритм брака, его реальное и длительное существо. В такой семье дети почитают своих родителей, почитают именно религиозно, а не благодарят за квартиру и стол. Дети - религиозные существа и находятся в религиозной связи с родителями. Это как разбежавшиеся слова одной молитвы, связь которых уже непонятна. Но лишь в этой связи достигается существо ребенка, неразрывная связь мужа и жены, любовь до гроба» [18, с. 339].
Таким образом, философ считал семейный вопрос основным в общественной жизни; целомудрие - важной составляющей брака. Причины кризиса семьи видел в утрате мужчиной и женщиной традиционных принципов половой идентичности (следствие общего кризиса европейской культуры). Мы разделяем точку зрения В. В. Розанова, считавшего, что преодоление семейного кризиса возможно через возвращение женщине традиционной роли жены, матери.
По мнению В. С. Соловьева, взаимоотношения мужа и жены в семье основаны на библейском понимании союза мужчины и женщины: «Не к какой-нибудь отдельной части человеческого существа, а к истинному единству двух
основных сторон его, мужской и женской, относится первоначально образ Божий, по которому создан человек. Как Бог относится к своему творению, как Христос относится к своей Церкви, так муж должен относиться к жене. Как Бог творит вселенную, как Христос созидает Церковь, так человек должен творить и созидать свое женское дополнение» [13, с. 529]. Философ считает, что отношения между мужем и женой составляют «великую тайну», о которой сказал апостол Павел [2, с. 1232].
Продолжая и развивая идеи В. С. Соловьева, Н. А. Бердяев подчеркивает необходимость одухотворения пола, гармонизации в любви чувственного и духовного: «Вл. Соловьев был платоник, и его собственный эротический опыт связан с платонизмом. Таково его учение о Софии, сталкивающееся с учением о личности. Но в своей статье «Смысл любви», может быть, самой замечательной из всего, им написанного, он преодолевает границы безличного платонизма и, впервые в истории христианской мысли, связывает любовь-эрос не с родом, а с личностью. Любовь для него связана не с деторождением и не с бессмертием рода, а с реализацией полноты личности и с личным бессмертием» [1, с. 138].
Великий русский писатель и философ Л. Н. Толстой считал, что гармоничная семья - это семья с патриархальным укладом жизни. В произведениях классика дом, семья приобретают феноменологическое прочтение, выступая пространством души героев. Центральная роль в пространстве дома принадлежит женщине. По мнению Л. Н. Толстого, жилище становится домом, если его одухотворяет высоконравственная женщина. Атмосфера дома, родового гнезда, считает писатель, определяет взгляды и судьбы героев.
Обратимся к роману-эпопее Л. Н. Толстого «Война и мир». В системе всех образов Л. Н. Толстой выделяет несколько семей: Ростовых, Болконских, Курагиных. На примере этих семей выражено авторское отношение к идеалу домашнего очага.
Знакомство с домом Ростовых в романе-эпопее Л. Н. Толстого начинается с именин Натальи. Интересы графа и графини сосредоточены в семье. Графиня Ростова оживляется тогда, когда речь заходит о детях. Она высказывает сокровенные мысли «на вопрос, который никто ей не делал, но который постоянно занимал ее: - Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них (детей) радоваться!» [16, с. 55].
Граф Ростов - гостеприимный, радушный, заботливый хозяин дома. Ему свойственны щедрость и размах души.
В отечественной традиции главой семьи является отец. Он - хранитель чистоты телесной и духовной домочадцев своих, семейного целомудрия. Исторически русскому обществу присущ патриархальный тип семьи (с отцовской доминантой). Отец нес ответственность за каждого члена семьи, за всю семью.
Л. Н. Толстой считал, что «род человеческий развивается только в семье» [15, с. 233]. Писатель предупреждал, что разрушение семьи может обернуться необратимыми последствиями для всего человечества. По мнению Толстого, отказ от патриархального семейного уклада в пользу европеизированного пути
развития губителен для семейных отношений. К теме семьи Л. Н. Толстой обращался на протяжении всего творческого пути. Роман «Анна Каренина», повесть «Крейцерова соната» стали ярким явлением не только литературной жизни, но и общественной.
Попробуем по-новому взглянуть на роман «Анна Каренина» -художественное произведение, написанное не в защиту свободной любви, а в защиту семьи. Автор убеждает читателей в необходимости традиционной семьи, показывая угрозы, которые исходят от наступления нового менталитета (например, от эмансипации женщин).
По нашему мнению, мало, кто из литературных критиков обращал внимание на монолог Анны Карениной. Именно в нем описана любовь-страсть, отношения между любовниками, которые, не перерастая в духовные, заканчиваются катастрофой. Отдавшись своим страстям и желаниям, Анна и Вронский постепенно приходят к непониманию, ссорам, упрекам. ««Мы с графом Вронским также не нашли этого удовольствия, хотя и много ожидали от него». И Анна обратила теперь в первый раз тот яркий свет, при котором она видела все, на свои отношения с ним, о которых прежде она избегала думать. «Чего он искал во мне? Любви не столько, сколько удовлетворения тщеславия». Она вспоминала его слова, выражение лица его, напоминающее покорную легавую собаку, в первое время их связи. И все теперь подтверждало это. «Да, в нем было торжество тщеславного успеха. Разумеется, была и любовь, но большая доля была гордость успеха. Он хвастался мной. Теперь это прошло. Гордиться нечем. Не гордиться, а стыдиться. Он взял от меня все, что мог, и теперь я не нужна ему... Если я уеду от него, он в глубине души будет рад»» [14, с. 738].
Наказание Анны исходит от нее самой. Поддавшись страсти, развитие которой детально описывает автор, героиня уходит из семьи, оставляя мужа и сына, разрушая традиционное предназначение женщины быть матерью, женой. ««Моя любовь все делается страстнее и себялюбивее, а его все гаснет и гаснет, и вот отчего мы расходимся, - продолжала она думать. - И помочь этому нельзя. У меня все в нем одном, и я требую, чтоб он весь больше и больше отдавался мне. А он все больше и больше хочет уйти от меня. Мы именно шли навстречу до связи, а потом неудержимо расходимся в разные стороны»» [14, с. 739]. Анна хотела бы, но не может быть для Вронского не только любовницей. «Если б я могла, - думает Анна, - быть чем-нибудь, кроме любовницы, страстно любящей одни его ласки; но я не могу и не хочу быть ничем другим. И я этим желанием возбуждаю в нем отвращение, а он во мне злобу, и это не может быть иначе. Если он, не любя меня, из долга будет добр, нежен ко мне, а того не будет, чего я хочу, - да это хуже в тысячу раз даже, чем злоба! Это - ад! А это-то и есть. Он уж давно не любит меня. А где кончается любовь, там начинается ненависть» [14, с. 739]. Это мучает Анну, но не отношение к ней общества или ее статус. По Толстому, если человек отходит от жизни по заповедям Божиим, то его жизнь превращается в ад, где есть место злости, ревности, эгоизму, но нет места любви, радости, долготерпению, духовному единению, целомудрию, смирению. Между
Анной и Вронским нет духовных отношений, их отношения ограничены физической близостью. Как следствие - трагический конец.
Именно эмансипированность женщин, отход от традиционной роли матери, жены критикует Л. Н. Толстой в романе. «Погубила Россию эмансипация!» [14, с. 332]. Анна - эмансипированная женщина, независимая, ее не интересует мнение общества. «Ну, я получу развод и буду женой Вронского. Что же, Кити перестанет так смотреть на меня, как она смотрела нынче? Нет. Сережа перестанет спрашивать или думать о моих двух мужьях? А между мною и Вронским какое же я придумаю новое чувство? Возможно ли какое-нибудь не счастье уже, а только не мученье? Нет и нет! - ответила она себе теперь без малейшего колебания. - Невозможно!» [14, с. 739-740].
Через размышления Константина Левина автор констатирует: смиренные, честные люди, живущие по заповедям Божиим, получают благословение на счастливую семейную жизнь, например, Китти и Константин. Вспомним подготовку Левина к венчанию. «И Левин стал говеть» [14, с. 432]. «Он отстоял обедню, всенощную и вечерние правила и на другой день, встав раньше обыкновенного, не пив чаю, пришел в восемь часов утра в церковь для слушания утренних правил и исповеди» [14, с. 433]. Представляется, что для Л. Н. Толстого идеалом являются целомудренные отношения. Например, тот же Левин не лишен целомудренных порывов.
Можно провести параллель: духовная любовь Константина Левина и телесная любовь Анны, которые по значению соотносятся с истиной и ложью. Любовь-страсть приводит Анну к трагической развязке.
В уста героев автор вкладывает постижение житейской мудрости, которая, по Толстому, заключена в преодолении земного, материального и устремлении к небесному, духовному. Примером такого преодоления является жизнь Долли Облонской, забывшей о себе ради детей. Трогательно описаны в романе сцены приготовления Долли с детьми к Причастию. Долли, свято чтившая семейные традиции, устраивает детям праздник души: «Петровками, в воскресенье, Дарья Александровна ездила к обедне причащать всех своих детей.. .Были сшиты, переделаны и вымыты платья, выпущены рубцы и оборки, пришиты пуговки и приготовлены ленты» [14, с. 267]. Растворяясь в детях, Долли не забыла и о своем наряде: «Прежде она одевалась для себя, чтобы быть красивой и нравиться; потом, чем больше она старелась, тем неприятнее ей становилось одеваться; она видела, как она подурнела. Но теперь она опять одевалась с удовольствием и волнением. Теперь она одевалась не для себя, не для своей красоты, а для того, чтоб она, как мать этих прелестей, не испортила общего впечатления. И, посмотревшись в последний раз в зеркало, она осталась довольна собой. Она была хороша. Не так хороша, как она, бывало, хотела быть хороша на бале, но хороша для той цели, которую она теперь имела в виду» [14, с. 267-268]. В Долли Облонской автор запечатлел лучшие качества женщины-матери, которые так и не проявились в Анне Карениной по отношению к дочери. Семья и дети - смысл жизни Долли, это и роднит героиню с простыми русскими женщинами.
Для автора идеология любви выражается в торжестве духа над плотью, в духовном совершенствовании. Искусство любить, по Толстому, является и искусством жить по Заповедям Божиим.
Важную роль отца подчеркивает Ф. М. Достоевский в романе «Преступление и наказание». Одной из тем данного романа является тема безотцовщины. По нашему убеждению, ослабление отцовства - одна из причин трансформации семьи. Например, Родион Раскольников, оставшись без отцовского наставления, мог решиться на преступление. Родион - сирота, отца нет в живых, осталась только мать. Наличие даже слабого отца спасительно для героев Ф. М. Достоевского. В семье Мармеладовых глава семейства - спившийся человек, который выносит последние деньги из семьи. Но для детей он - отец, никто его в пьянстве не упрекает, в том числе приемные дети. Представляется, что для Ф. М. Достоевского духовное отцовство важнее биологического отцовства. Умение жизни в семье находится в прямой зависимости от уровня нравственности, воспитанной с детских лет.
Родовой дом всегда был частью русской семьи (чего не скажешь о жителях современного города). Вспомним А. П. Чехова: «.здесь жили мои отец и мать, мой дед, я люблю этот дом, без вишневого сада я не понимаю своей жизни» [20, с. 175]. Герои пьесы «Вишневый сад» понимают, что материальное благополучие не заменит семейной гармонии. Потеря вишневого сада равносильна утрате семейного благополучия. В произведении поднимается тема дома, родового гнезда, без которого невозможно дальнейшее существование семьи как единого целого. Герои пьесы беспокоятся о будущем вишневого сада, который, по их мнению, нельзя продавать, разрушать, потому что сад - часть, символ родительского дома. Образ вишневого сада перестает быть символом дома, становясь символом страны. Поднимается тема сохранения нравственных ценностей человека. Материальные ценности не могут восполнить потерю моральных и духовно-нравственных ценностей.
Уважение к семейным традициям, к прошлому, памяти становится индикатором уровня культуры, развития человека в рамках семьи.
В среде поместного дворянства в большей степени были сохранены семейные традиции. Образ жизни протекал в соответствии с событиями: рождение, крещение, свадьба, венчание, похороны. Воспитание детей имело первостепенное значение. Жизнь господ и крестьян определялась обычаями, которые передавались из поколения в поколение. Данная особенность подмечена И. А. Гончаровым в романе «Обломов»: «Норма жизни была готова и преподана им родителями, а те приняли ее, тоже готовую, от дедушки, а дедушка от прадедушки.» [3, с. 118].
Рядом с традиционными представлениями о семье, сложившимися на основе идеалистической теории происхождения брака, соседствовали стереотипы, сформировавшиеся под влиянием западной культуры, как продолжение реалистической теории происхождения брака. Например, традиционное сватовство, в ходе которого жених просит руку невесты у родителей, подменялось похищением невесты как в литературе сентиментализма и романтизма. Культурные, политические, социальные, исторические
модернизации способствовали трансформации мировоззрения. Изменениям подверглись все сферы жизнедеятельности человека, включая и семейные отношения.
Можно утверждать, что в связи с культурным влиянием Европы, изменением положения женщины к середине XIX века наметилась тенденция трансформации традиционных представлений о семье.
В 30-40-е годы XIX в. в русском обществе поднимается вопрос женской эмансипации. Женщины начали проявлять свою волю в отношении выбора спутника жизни, затем стали отстаивать права за равенство с мужчинами в семье. Далее - заявили о себе как об активных участницах в общественной жизни. Женщина практически способна была на выполнение любой общественной роли. В работе Е. А. Марьясовой, Т. И. Липич находим: «Эмансипация как новое социальное явление рассматривалось как некое зло, которое может привести к крушению мира, так как женщина активно примеряла на себя роль мужчины в обществе» [8, с. 50]. Эмансипацию в России рубежа XIX-XX веков можно назвать необратимым процессом.
Возможными истоками эмансипации можно назвать перенесение на русскую почву культурных традиций прогрессивного Запада после женитьбы русских князей на иноземных принцессах. Таким образом, происходило становление диалогических отношений между Россией и Западом, нашедших воплощение в XIX-ХХ веках, в том числе в форме феминизма.
Постепенно происходил отход от патриархального семейного уклада. К концу XVIII века Россия представляла собой синтез патриархального традиционного уклада и прогрессивных западных нововведений.
Последователь западных социалистов Н. Г. Чернышевский в романе «Что делать?» изложил программу социалистического общественного переустройства. Автор описывает мечту будущего идеального социалистического общества. Это общество, по мнению Н. Г. Чернышевского, строится на принципах заинтересованности личности, а также коллективной организации жизни.
Главная героиня романа «Что делать?» Вера Павловна, считая женщину более высокоорганизованной, чем мужчину, полагает, что и в духовной сфере она отодвинет мужчину на второй план. В романе читаем: «Организация женщины едва ли не выше, чем мужчины, что поэтому женщина едва ли не оттеснит мужчину на второй план в умственной жизни, когда пройдет господство грубого насилия» [19, с. 150]. Далее Н. Г. Чернышевский отмечает: «Каким верным, сильным, проницательным умом одарена женщина от природы! И этот ум остается без пользы для общества, оно отвергает его, оно подавляет его, оно задушает его, а история человечества пошла бы в десять раз быстрее, если бы этот ум не был опровергаем и убиваем, а действовал бы» [ 19, с. 455-456]. Видится, автор предпочтение отдает именно женщине, а не мужчине. Но о главной роли женщины - быть матерью, автором умалчивается. Подчеркивается женское преимущество, прежде всего, в социальном плане. Идея социального равенства полов, участия женщин в общественной жизни, свободный выбор супругами друг друга была заимствована В. И. Лениным у Н. Г. Чернышевского.
Октябрьский переворот 1917 года стал следствием трансформаций в сфере семейных отношений. Так, был упразднен церковный брак; стали свободными вступление в брак, развод. Постреволюционные изменения наблюдаются в тенденции отрицания главенства мужа и отца в семье. Произошла революция семейного уклада: женщина перестала признавать первенство мужчины в семье, занимая лидирующее положение, как в обществе, так и в семье. Под воздействием народнических идей происходило становление нового мировоззрения. Революционное правительство стремилось подорвать патриархальную семью, рассматривая ее как элемент частной собственности. Поэтому приветствовался гражданский, а не церковный брак. После многочисленных дискуссий был решен вопрос о воспитании детей в пользу коллективного воспитания. В 1918 году советской властью издается декрет о семье, браке, школе. Идеал советской семьи связывался с равноправием мужчины и женщины. Образовательно-воспитательный процесс осуществлялся через открытие сети яслей, детских садов, школ, ПТУ, ВУЗов.
Складывается такой тип семьи, как социалистическая семья, отличающаяся во многом от традиционной.
В 40-е годы XX века происходит возникновение и закрепление нового типа семьи - советской. В этот период наметилась тенденция укрепления семьи: ужесточились разводы, провозглашен запрет на аборты, наблюдалось негативное отношение власти к незарегистрированным бракам.
С конца XX века можно говорить о процессе трансформации патриархальной семьи в детоцентристскую: дети в такой семье выступают в качестве смысла существования. «На смену одной эпохе приходила другая, трансформировались мировоззрение, культурные, нравственные ценности и ориентиры», - подчеркивают Т. И. Липич, А. Ю. Дмитрийчук в статье «Семья в философско-культурологическом осмыслении» [6, с. 150].
Подводя итог, хочется подчеркнуть следующее: русская философско-культурологическая мысль широко обращается к теме любви, семьи, брака, настойчиво пытаясь понять их духовный смысл, связанный, по нашему мнению, с идеалистической теорией происхождения брака. Русские мыслители видели цель семьи, брака не только в продолжении рода, но и в духовном совершенствовании супругов; для западной традиции определяющей чертой является стремление к индивидуальному, поэтому вопросы семьи и брака рассматривались в тесной связи с социально-правовыми, гендерными, психологическим и другими установками на характер семейно-брачных отношений. В связи с культурным влиянием Европы, изменением положения женщины к середине XIX века наметилась тенденция трансформации традиционных представлений о семье; наблюдается частичное разрушение семейных ценностей. Вместо соборности в семейной жизни пропагандируется идеал активной самостоятельной личности, идущей прямо к цели, что приводит к отчуждению людей (формируются ценности индивидуализма). Представляется, что возвращение к православным семейным традициям, к духовным истокам, к возврату женщине традиционной роли жены, матери способны приостановить разрушительный процесс трансформации современной
семьи. В средних учебных заведениях необходимо целенаправленно осуществлять подготовку к выполнению юношами и девушками в семейно-брачных отношениях социально-половых ролей. Новое прочтение произведений великого философа и писателя Л. Н. Толстого способно уберечь подрастающее поколение от многих ошибок (например, сохранение целомудрия, как в добрачный период, так и в семейной жизни).
Следовательно, в русской философско-культурологической мысли выделяются две тенденции представлений о семье: на основе западных социальных концепций и самобытные, отражающие особенности русского менталитета. Следовательно, о современной российской семье можно говорить как о продукте социальной эволюции.
Литература
1. Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека (опыт персоналистической философии). Париж: УМСА-?^, 1939. 224 с.
2. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М.: Издательство Московской Патриархии, 2010. 1376 с.
3. Гончаров И. А. Обломов. СПб.: Худ. лит., 1993. 496 с.
4. Домострой / сост., вступ. ст., пер. и коммент. В. В. Колесова. М.: Сов. Россия, 1990. 304 с.
5. Дружинин В. Н. Психология семьи. М.: КСП, 1996. 199 с.
6. Липич Т. И., Дмитрийчук А. Ю. Семья в философско-культурологическом осмыслении // Науч. ведомости Белгород. гос. ун-та. Серия: Философия. Социология. Право. №10 (259). Вып. 40. Белгород: НИУ «БелГУ»: ИД «Белгород», 2017. С. 146-150.
7. Лопин Р. А. Традиционная культура семьи России / ред. В. В. Овчинников. Белгород: Константа, 2012. 240 с.
8. Марьясова Е. А., Липич Т. И. Философско-антропологический анализ трансформации образов женщины в российской культуре. Белгород: Эпицентр, 2017. 90 с.
9. Пишун В. К., Пишун С. В. «Религия жизни» В. Розанова. Владивосток: Изд-во ДВУ, 1994. 202 с.
10. Розанов В. В. В мире неясного и нерешенного. М.: Республика, 1995.
461 с.
11. Розанов В. В. Семейный вопрос в России. В 2 т. СПб.: Тип. М. Меркушева, 1903. Т.1. 312 с.
12. Розанов В. В. Семья как религия // Русский Эрос, или Философия любви в России / сост. В. П. Шестаков. М.: Прогресс, 1991. С. 120-139.
13. Соловьев В. С. Сочинения: в 2 т. / общ. ред. и сост. А. В. Гулыги, А. Ф. Лосева; примеч. С. Л. Кравца и др М.: Мысль, 1990. Т. 2. 824 с.
14. Толстой Л. Н. Анна Каренина. Киев: Дншро, 1981. 791 с.
15. Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. В 90 т. Юбилейное издание. М.: Гос. изд-во худ. лит., 1927-1964. Т. 61: Письма 1863-1872. 423 с.
16. Толстой Л. Н. Собр. соч. В 22 т. М.: Худ. лит., 1978-1985. Т. 4. 400 с.
17. Троицкий С. В. Христианская философия брака. Клин: Христианская жизнь, 2001. 224 с.
18. Философия: учеб. для вузов / ред. В. Д. Губин и др. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ТОН-Остожье, 2001. 704 с.
19. Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. В 15 т. М.: Гослитиздат, 19391953. Т. 11: Что делать? 748 с.
20. Чехов А. П. Пьесы. М.: Известия, 1994. 233 с.
References
1. Berdyaev N. A. O rabstve i svobode cheloveka (opyt personalisticheskoy filosofii) [On slavery and human freedom (experience of personalistic philosophy)]. Paris: YMCA-Press, 1939. 224 p.
2. Bibliya. Knigi Svyashchennogo Pisaniya Vetkhogo i Novogo Zaveta [The Bible. Books of the Holy Scriptures of the Old and New Testaments]. Moscow: Izdatel'stvo Moskovskoy Patriarkhii, 2010. 1376 p.
3. Goncharov I. А. Oblomov [Oblomov]. Saint-Petersburg: Hud. lit., 1993. 496
p.
4. Domostroy [Domestic Order]/comp. introd. article, trans. and comment. by V. V. Kolesov. Moscow: Sov. Rossiya, 1990. 304 p.
5. Druzhinin V. N. Psikhologiya sem'i [Psychology of the family]. Moscow: KSP, 1996. 199 p.
6. Lipich T. I., Dmitriychuk A. Yu. Sem'ya v filosofsko-kul'turologicheskom osmyslenii [Family in the philosophical and cultural understanding] // Nauch. vedomosti Belgorod. gos. un-ta. Seriya: Filosofiya. Sotsiologiya. Pravo [Sci. Belgorod Statements State. Univ. Series: Philosophy. Sociology. Law]. No. 10 (259). Iss. 40. Belgorod: NIU 'BelGU' ID "Belgorod", 2017. P. 146-150.
7. Lopin R. A. Traditsionnaya kul'tura sem'i Rossii [Traditional culture of the Russian family] / Ed. by V. V. Ovchinnikov. Belgorod: Konstanta, 2012. 240 p.
8. Mar'yasova E. A., Lipich T. I. Filosofsko-antropologicheskiy analiz transformatsii obrazov zhenshchiny v rossiyskoy kul'ture [Philosophical and anthropological analysis of the transformation of women's images in Russian culture]. Belgorod: Epitsentr, 2017. 90 p.
9. Pishun V. K., Pishun S.V. «Religiya zhizni» V. Rozanova ["The Religion of Life" by V. Rozanov]. Vladivostok: Publishing house of DVU, 1994. 202 p.
10. Rozanov V. V. V mire neyasnogo i nereshennogo [In a world of uncertain and unresolved]. Moscow: Respublika. 1995. 461 p.
11. Rozanov V. V. Semeynyy vopros v Rossii [Family issue in Russia]. In 2 vols. Saint-Petersburg: Publishing House of M. Merkushev, 1903. Vol. 1. 312 p.
12. Rozanov V. V. Sem'ya kak religiya [Family is like a religion] // Russkiy Eros, ili Filosofiya lyubvi v Rossi [Russian Eros or Philosophy of love in Russia] /compl. by V. P. Shestakov. Moscow: Progress, 1991. P. 120-139.
13. Solovyov V. S. Sochineniya [Works]: In 2 vols /ed. and comp. by A.V. Gulyga, A. F. Losev; rem. by S. L. Kravets et al. Moscow: Mysl', 1990. Vol. 2. 824 p.
14. Tolstoy L. N. Anna Karenina [Anna Karenina]. Kiev: Dnipro, 1981. 791 p.
15. Tolstoy L. N. Poln. sobr. soch. [Full. collect. op.]. In 90 vols. Jubilee Edition. Moscow: Gos. izd-vo hud. lit., 1927-1964. Vol. 61: Letters 1863-1872. 423 p.
16. Tolstoy L. N. Coll. Op. In 22 vols. Moscow: Hud. lit., 1978-1985. Vol. 4.
400 p.
17. Troitskiy S. V. Khristianskaya filosofiya braka [Christian philosophy of marriage] Klin: Khristianskaya zhizn', 2001. 224 p.
18. Filosofiya [Philosophy]: textbook for universities / ed. by V. E. Gubin et al. 2-nd ed., revised and extend. Moscow: Ton-Ostozh'ye, 2001. 704 p.
19. Chernyshevskiy N. G. Poln. sobr. soch. [Full. collect. op.]. In 15 vols. Moscow: Goslitizdat, 1939-1953. Vol. 11: Chto delat'? [What to do?] 748 p.
20. Chekhov A. P. P'esy [Plays]. Moscow: Izvestia, 1994. 233 p.
Статья поступила в редакцию 13.01.2018 Статья допущена к публикации 30.03.2018
The article was received by the editorial staff 13.01.2018 The article is approved for publication 30.03.2018
