CC BY
42
Вестник Челябинского государственногоуниверситета. 2015. № 27 (382). Филологические науки. Вып. 98. С. 55-59.
УДК 821.161.1
ББК 83.3(2Рос=Рус)6
И. А. Голованов
СМЫСЛ И СЛОВО В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИСКУРСЕ
А. ПЛАТОНОВА (на примере рассказов военных лет)
Раскрываются особенности смысловой организации художественного дискурса А. Платонова на примере рассказов военных лет. Выявляется соотношение в словесной ткани произведений мифо-фольклорных и исторических источников, делается вывод о специфике осмысления писателем событий Великой Отечественной войны, ее роли в истории и судьбе русского народа.
Ключевые слова: словесное искусство, художественный дискурс, А. Платонов, миф, фольклор, литература.
Словесное искусство, будучи частью художественной культуры, включает в себя две кажущиеся вполне автономными эстетические системы - фольклор и литературу. Как и любым системам, им свойственна динамика развития и энтропия, то есть творческий потенциал и разрушение, утрата витальных сил [5].
Для русской словесности 20-30-х гг. XX в. характерны одновременные процессы распада старой и становления новой эстетической реальности как отражения нового мира. В это время был сломан, разрушен механизм культурного наследования. С учетом этого соотносить художественные системы фольклора и литературы (а также их составляющие) необходимо генетически и типологически.
Среди возможных объектов сопоставления в настоящей статье избрано творчество А. Платонова. В центре нашего внимания находится функционирование слова в художественном дискурсе Платонова с точки зрения его связей с мифологией и фольклором.
Под художественным дискурсом отдельного автора можно понимать совокупность его произведений, вступивших во взаимодействие с культурной средой (семиосферой) и читателем. В результате такого взаимодействия проясняются наиболее важные эстетические принципы писателя. С этих позиций творчество Андрея Платонова, охватывающее 1919-1951 гг., оказывается во многом уникальным. В начале своего пути, в 1920-е гг., Платонов-художник был малоизвестен; в 1930-е он стал достаточно узнаваем как литературный критик - к его мнению прислушивались, его статьи и рецензии вызывали резонанс. В военные годы Платонов работает как фронтовой корреспондент, многие
из написанных им в этот период художественных произведений (как, впрочем, большая часть из созданного в предыдущие и последующие годы) не были опубликованы. Из произведений второй половины 1940-х - начала 1950-х гг. до читателя дошли лишь отдельные рассказы и литературные переработки народных сказок - русских и башкирских. Таким образом, можно говорить о том, что Платонов при жизни не имел своего читателя и по-настоящему обрел его лишь на рубеже ХХ-ХХ1 вв.
Современный человек, воспринимая написанное Платоновым, находит что-то важное для себя. Созвучие произведений писателя с новой эпохой доказывает, что перед нами литературная классика, с присущим ей высвечиванием «вечных истин». Для нас важно подчеркнуть, что творчество А. Платонова становится понятным тогда, когда мы обнаруживаем в нем русский «извод» общечеловеческих стихий, пороков и страданий.
В центре его произведений - судьба русского народа. Она такова, что многое из внутренних сил, возможностей и органических способностей не получило настоящей реализации. Русский человек находится в постоянном поиске (скитании, странничестве), отсюда и ключевое противоречие русской личности: быть «соборным», признавать право большинства и одновременно проходить путь «блудного сына». Человеку лишь на определенном этапе его жизненного пути дано понять, что он имеет, наследником какого богатства является.
Платонов-художник стремится преодолеть поверхностное, недостаточно глубокое бытописательство. Как он сам отмечал: «Мифы, исторические и современные факты и события,
бытовые действия, запечатленная воля к лучшей судьбе - всё это, изложенное тысячами безымянных, но живых и красных уст, сотнями «сухих», но бесподобных по насыщенности и стилю ведомственных бумаг, будет полуфабрикатами для литератора, так как это всё сделано ненарочно, искренно, бесплатно, нечаянно - и лучше не напишешь: это оптимум, это эквивалент в 100 % с жизнью, преломленный и обогащенный девственной душой» [9. С. 49].
Особенностью художественного дискурса А. Платонова является единство процесса эстетического осмысления действительности, когда через созерцание, отбор жизненных фактов писатель приходит к синтезу и художественному открытию [2]. Вымысел и историческое содержание не противопоставлены в его произведениях, они подчинены решению разных задач. Для творчества Платонова в целом применим тезис о том, что художественная правда может более ацекватно отражать реальные события [3; 4].
Проследим это на примере военной прозы писателя. По признанию самого Платонова, события войны заставили его посмотреть на многие вещи по-новому: «Война меня многому научила» [8. С. 507].
Традиционный круг проблем: война и человек, нравственный выбор, подвиг и предательство - в его рассказах детализируется. Постепенно меняется и фокус их рассмотрения: война как необходимая форма существования человека; на войне могут убить, но не только враги; что происходит с человеком и его душой на войне; подвиг - это случай или закономерное выражение сущности конкретной личности? Этот комплекс нравственных проблем, как и многие другие, находится в центре произведений военных лет.
Попробуем выяснить, чем определяется особая емкость художественного и исторического содержания рассказов Андрея Платонова военных лет. Прежде всего подчеркнем, что в национальном сознании война до сих пор осмысляется не только как историческое событие, победа в ней - это результат духовной силы народа.
Сам принцип историзма в художественном творчестве можно трактовать по-разному: как освоение конкретно-исторической действительности или как способность уловить главные тенденции общественного развития, выявить существенные черты своего времени. По словам В. В. Кожинова, историзм - это «превращение прошлого в будущее» [7].
Изобразить внешнее воздействие исторических событий на человека не та задача, которая стояла перед Платоновым. Он стремился воплотить конкретно-историческое содержание военной эпохи в целостном образе человека, передать исторический смысл того времени. Война изменила художественные обстоятельства его произведений, но сверхзадача для него осталась прежней: постигать причины существования зла, его избирательности и могущества; искать истоки сил, которые могут противостоять хаосу смерти; определять героев среди тех, кто живет рядом с тобой.
Платонов размышляет над проблемой исторической справедливости: кто войдет в вечность, а кого забудут? И приходит к выводу: «помнить надо то, что забывается», так как то, «что незабвенно, останется навечно и так» [8. С. 495]. Таковы рассказы «Божье дерево» (1943), «Крестьянин Ягафар» (1942), «Одухотворённые люди» (1942), «Сампо» (1943) и др.
Во многих своих произведениях Платонов обращается к проблеме кровной круговой ответственности поколений, в военных рассказах эта идея трансформируется в ассоциативную цепочку: «мать» - «дитя» - «воин» - «Родина».
Взгляд в прошлое для писателя - это возможность увидеть иное пространство и время, где тоже были проблемы, споры и даже войны, но в результате возникали национальные ценности. Отвечая на волновавший его вопрос, в чем истоки народной силы, писатель изображает в одном из рассказов колхозную мельницу как символ созидательного труда и залог будущей жизни людей.
В рассказе «Сампо» эпическое прошлое невольно присутствует в современности, описываемой А. Платоновым. Эпиграф к рассказу взят из «Калевалы»: события эпоса как бы дополняют настоящее, предупреждают о последствиях, помогают преодолеть исторический самообман. Это важно для историософии А. Платонова, поскольку его долго занимала идея обратимости времени и победы над смертью. В художественном дискурсе писателя происходит семантизация прошлого, в результате чего читатель выводится за рамки истории в героический эпос и даже миф с его архаикой и образностью. Писатель словно говорит нам: у народа есть шанс сохранить себя, покуда есть возможность уйти по ту сторону бытия, где живут эпические герои. И мы понимаем, что у Платонова нет страха перед прошлым.
Героическая эпопея возникает в период создания государственности, она тесно связана с фольклором и мифологией, а в самом общем смысле - с памятью об исторических временах [6]. Такова карело-финская «Калевала». Национальная эпопея несет в себе опыт народа в кризисный, переломный момент истории. В «Калевале» сделан акцент на борьбу человека с силами природы, с хаосом. Народный эпос «Калевала» посвящен значительным событиям в жизни рода-племени и общества, государства. Всеохватность и общенациональный масштаб героического эпоса определяет близость задач древней эпохи Калевалы с временем Великой Отечественной войны. В карельских рунах через противостояние солнечной страны Калевалы и холодной страны Похьолы выражена идея созидания, победы жизни над смертью, а не разрушения, что созвучно ключевым идеям А. Платонова.
В советской стране была создана «чудесная мельница Сампо» как символ счастливой жизни. Те, кто трудятся, непобедимы. Войска злобной ведьмы Лоухи - это возможный вариант ответа на вопрос о причинах существования и природе зла.
А. Платонов создает свою эпопею о том, как герой из народа побеждает мировое зло. Эпопея предполагает, что герой олицетворяет собой весь народ и решает своими деяниями судьбу целого общества и государства. В эпопее создаются образы всепобеждающих героев, воспроизводится гармоничное соединение космических сил и деталей местного пейзажа, изображаются решающие битвы и подробности быта, рисуются лики богов и лица простых людей. Всё это рождает идею единства бытия космоса и человека, вечного добра, а также допускает возможность существования и временного сиюминутного зла (мир менялся, меняется и будет меняться, а борьба космоса и хаоса, созидающего порядка и разрушающего зла остается как закон бытия).
В основе древней эпопеи («Калевала») лежит поэтическая стихия героики и мифологическое сознание, а в основе современной эпопеи (рассказ «Сампо») - реалистическое сознание мира. Современная эпопея изображает людей в собственном смысле слова, показывает реальное соотношение человека и природы. Простые люди воплощают в себе всеобщее, всенародное содержание. Это достигается более сложным и иным путем, чем в древней эпопее: не через идеализацию, а через особую ус-
ловность, но главная мысль та же - прошлое и настоящее находятся в неразрывном единстве. Даже в тех случаях, когда старое знание «ветшает» и не отвечает требованиям современных проблем и задач.
Великая Отечественная война поставила перед Советским Союзом и каждым русским человеком в отдельности непостижимые для ума вопросы. Прежний опыт был недостаточен: «Если вспомнить военные произведения предвоенных лет, то в них верно только убеждение в непобедимости и побеждающей мощи нашего народа, но драмы войны в них нет» [8. С. 496-497].
Колхоз «Добрая жизнь» разрушили и сожгли «немцы и финны», в маленькой деревне По-жва осталось целым одно только водяное колесо. Символическое значение этого образа -семантика пустоты, одиночества, напрасного, безостановочного труда и смерти. На двух-трех страницах первой части этого рассказа выражение «одно водяное колесо» встретится шесть раз. Все, что создавалось до войны, погибло: «а всё другое добро, издавна нажитое и сбереженное, погорело в огне и сотлело в угли, уголь же дотлел далее сам по себе, искрошился в прах, и его выдул ветер прочь» [8. С. 109]. Возникает ситуация «первозданного» хаоса: «Вокруг росли и шевелились обгорелыми ветвями леса, и безмолвно лежала под ними чуткая материнская земля, всё породившая, но сама неподвижная и неизменная» [8. С. 110].
Мать-земля ждет помощи от своих детей. «И кузнец, карел Нигарэ, тоже не мог отвыкнуть от привычной земли» [8. С. 497], поэтому он «вернулся в пустую Добрую Пожву, где он когда-то родился и жил всю жизнь до войны» [8. С. 110]. Нигарэ - воин, морской пехотинец, рядовой боец Ладожской флотилии - получил прозвище Кирей («чтобы лучше и привычней было, его в части прозвали Киреем, и он теперь сам привык к себе, что он есть Кирей...»). Новое имя героя - это новая жизнь, новые задачи. После контузии Кирей возвращается в родные места. Ситуация «возвращения» как важный элемент поэтики Платонова в 1920-1930-х гг., теперь обретает новые смыслы. Красная Армия на рубеже 1942-1943 гг. начала одерживать первые победы, а Андрей Платонов уже заглядывает в будущее (как люди будут жить в условиях разрухи и необходимости восстанавливать прежнюю жизнь): «Кирей не знал, что ему нужно теперь делать и как быть. И он стал делать сначала то, что было прежде; пусть
будет все обратно, что умерло и погорело в По-жве» [8. С. 113].
Горе мучает Кпрея, воспоминания о погибших жене и детях, боль в сердце не могут ему помешать работать. Кирей строит одну избу, чтобы «сделать в ней кузню для починки партизанского оружия», а потом он отстроит «всю Добрую Пожву, какой она была, и еще лучше, и сработать своими руками самое важное и неизвестное: добрую силу, размалывающую сразу в прах всякое зло» [8. С. 114].
Рассказ полон веры в силу народную, о которой А. Платонов писал в записных книжках:
«В нашей войне знаменательно то, что даже человек слабый или ничтожный, даже ребенок, еще не осмысливший мир, обречен на подвиг, на честь и величие» [8. С. 496].
Душа, судьба и память - аксиологические константы [1] рассказов А. Платонова 1941— 1945 гг. Совесть, долг, память и справедливость, по мысли писателя, победят забвение, так как всё это свойственно человеческому сердцу.
Список литературы
1. Голованов, И. А. Константы фольклорного сознания в устной народной прозе Урала (XX-XXI вв.) / И. А. Голованов. - М., 2014. - 296 с.
2. Голованов, И. А. Своеобразие художественного дискурса Андрея Платонова / И. А. Голованов // Вестн. Оме. ун-та. - 2012. -№ 4 (66). - С. 215-217.
3. Голованов, И. А. Слово - миф - фольклор в рассказе А. Платонова «Иван Жох» / И. А. Голованов // Мир рус. слова. -2012.-№ 1.- С. 41-46.
4. Голованов, И. А. Художественный текст А. Платонова сквозь призму реальной и фольклорной истории / И. А. Голованов // Ученые зап. Забайкал. гос. ун-та. - 2013. - № 2 (49). - С. 80-84.
5. Каган, М. С. Эстетика как философская наука / М. С. Каган. - СПб.: Петрополис, 1997. -544 с.
6. Карельские руны // Героический эпос народов СССР. - М.: Худ. лит., 1975. - Т. 1. — С.324-351.
7. Кожинов, В. В. Историзм / В. В. Кожинов // Краткая литературная энциклопедия : в 9 т. -М.: Совет, энцикл., 1966. - Т. 3 - С. 227-228.
8. Платонов, А. Смерти нет! Рассказы и публицистика 1941-1945 годов / А. Платонов. - М.: Время, 2010.-544 с.
9. Платонов, А. Фабрика литературы: литературная критика, публицистика / А. Платонов. -М.: Время, 2011.-720 с.
Сведения об авторе
Голованов Игорь Анатольевич - доктор филологических наук, профессор кафедры литературы и методики обучения литературе Челябинского государственного педагогического университета.
Bulletin ofChelyabinskState University. 2015. No. 27 (382). Philology Sciences. Issue 98. Pp. 55-59.
SENSE AND WORD IN ARTISTIC DISCOURSE A. PLATONOV (based on the example of the stories of military years)
I. A. Golovanov
Chelyabinsk State Pedagogical University, [email protected]
In the article are revealed the special features of the semantic organization of artistic discourse A. Platonov based on the example of the stories of military years. Relationship in the verbal cloth of the works of myth-folklore and historical sources is revealed, conclusion about the specific character of
comprehension by the writer of the events of World War II, its role in the history and the fate of Russian people is done.
Keywords: 'verbal skill, artistic discourse, A. Platonov, myth, folklore, literature.
References
1. Golovanov I.A. Konstanty fol'klornogo soznanija v ustnoj narodnoj proze Urala (XX-XXI w.) [Constants folk consciousness in oral folk prose Urals (XX-XXI centuries)]. Moscow, 2014. 296 p. (In Russ.).
2. Golovanov I.A. Svoeobrazie hudozhestvennogo diskursa Andreja Platonova [The originality of artistic discourse Andrei Platonov]. Vestnik Omskogo universiteta [Bulletin of Omsk University], 2012, no. 4 (66), pp. 215-217. (In Russ.).
3. Golovanov I.A. Slovo - mif- fol'klor v rasskaze A. Platonova "Ivan Zhoh" [Word - myth - folklore story of Andrei Platonov "Ivan Zhoh"].M7> russkogo slova [World of Russian words], 2012, no. 1, pp. 41-46. (InRuss.).
4. Golovanov I.A. Hudozhestvennyj tekst A. Platonova skvoz' prizmu real'noj i fol'klornoj istorii [Artistic text A. Platonov through the prism of real history and folklore]. Uchenye zapiski Zabajkal'skogo gosudarstvennogo universiteta [Scientific notes of the Trans-Baikal State University], 2013, № 2 (49), pp. 80-84. (In Russ.).
5. Kagan M.S. Jestetika kakfilosofskaja nauka [Aesthetics as a philosophical science]. St. Petersburg, 1997. 544 p. (InRuss.).
6. Karel'skie runy [Karelian runes]. Geroicheskij jepos narodov SSSR [Heroic epic peoples of the USSR], vol. 1. Moscow, 1975. Pp. 324-351. (In Russ.).
7. Kozhinov V.V. Istorizm [Historicism], Kratkaja Uteraturnaja jenciklopedija [Concise Literary Encyclopedia], vol. 3. Moscow, 1966. Pp. 227-228. (In Russ.).
8. Platonov A. Smerti net! Rasskazy ipublicistika 1941-1945 godov [There is no death! Stories and essays ofl941-1945], Moscow, 2010. 544 p. (In Russ.).
9. Platonov A. Fabrika Uteratury: Uteraturnaja kritika, publicistika [Factory literature: literary criti-cism,journalism]. Moscow, 2011. 720 p. (In Russ.).
