CC BY
27
Познахирев В.В. ©
Кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных наук, Смольный институт Российской академии образования (Санкт-Петербург)
СМЯГЧЕНИЕ РЕЖИМА СОДЕРЖАНИЯ ИНОСТРАННЫХ ПЛЕННЫХ В РОССИЮ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (НА ПРИМЕРЕ ПОДДАННЫХ ОТТОМАНСКОЙ ИМПЕРИИ)
Аннотация
В статье представлены основные формы смягчения режима содержания, применяемые российскими властями к турецким военнопленным и гражданским пленным в годы Первой мировой войны.
Ключевые слова: военнопленные, Первая мировая война, передать на поруки, турки. Keywords: to allow to bail, prisoners of war, the Turks, World War I.
Как следует из анализа российского законодательства и документов Архивного фонда РФ, применение более мягкого режима содержания к находившимся в России пленным Центральных держав применялось в целях сокращение расходов казны и являлось следствием признания того или иного пленника не представляющим серьезной угрозы для безопасности государство. При этом мы выделяем четыре следующие формы такого смягчения:
1. Возвращение на прежние места жительства в России тех гражданских пленных, которые были интернированы с началом военных действий во внутренние регионы страны. Данная форма практиковалось на протяжении всей войны, но, преимущественно, на ее начальном этапе, когда факты необоснованного или недостаточно обоснованного перемещения турецких подданных в глубь страны выявлялись особенно часто. Например, из 814 турок, водворенных с началом войны в Ярославскую губернию, 14 чел. были возвращены на прежние места жительства уже до конца 1915 г. [1, 85].
Реализовывалась названная мера, как правило, на основании личного ходатайства гражданского пленного, одобренного главами губерний (интернирования и той, в которую он намеревался вернуться), а затем согласованного либо со штабом соответствующего военного округа (если регион не относился к театру военных действий), либо с Главнокомандующим армиями фронта (если регион считался прифронтовым). В отдельных случаях за пленных могли хлопотать и общественные организации. Например, в 1916 г. Председатель комитета чеченского народа ходатайствовал перед Министром внутренних дел о возвращении из Пошехонья на Кавказ двух турецких арабов из Мекки [2, 18].
После Февральской революции рассматриваемый процесс во многом активизировался. Например, весной и летом 1917 г. шла активная переписка о возвращении к прежним местам жительства в Таврической губернии крымских татар. На этом настаивали и земства, и уездные комиссары, и сам глава региона, аргументирующие свои требования нехваткой в губернии рабочих рук, а также ссылками на благонадежность татар и их высокие профессиональные качества как ремесленников и земледельцев. В итоге Главное управление Генерального штаба (ГУГШ) 17 июня 1917 г. разрешило вернуться на постоянные места жительства «турецким подданным татарам, коренным жителям Крыма, преданность которых России вне всякого сомнения» [2, 2-3, 8 и об., 42].
2. Передача Военным министерством ведомству внутренних дел тех турецких подданных, которые были задержаны на театрах военных действий, но не могли быть отнесены к категории «военнопленных». Данная форма практиковалась примерно с середины 1916 г. и детерминировалась, помимо соображений законности и гуманности, стремлением освободить военное ведомство от лиц, являвшихся для него очевидной «обузой». Распространялась эта мера на всех женщин, а также мужчин в возрасте до 14 лет и старше 50 лет. [3, 259]. К примеру, среди 84-х турецких военнопленных, признанных гражданскими пленными и переданных
© Познахирев В.В., 2014 г.
командованием Приамурского военного округа органам МВД в сентябре-октябре 1916 г., числилось 73 мужчины в возрасте от 50 до 80 лет, 10 детей до 14 лет и одна женщина. При этом Военный губернатор Приморской области предписывал Хабаровскому полицмейстеру по приему этих людей от военных властей «оставить их в настоящем месте жительства, установить над ними полицейский надзор, не допуская никаких отлучек в другие места» [4, 25, 50].
Хотя формально мы рассматриваем данную меру как смягчение режима содержания пленников, для самих турок, по справедливому замечанию Т.Я. Иконниковой, освобождение из лагерей, «где за почти два года сложились определенные бытовые условия, было обеспечено сносное проживание и питание, не являлось столь желанным, как можно было бы предположить. Например, в рапорте Никольск-Уссурийского уездного (воинского - В.П.) начальника говорилось, что 5 октября 1916 г. к нему явились 18 чел., бывших военнопленных турок, определенных к проживанию на свободе под надзором полиции. Они просили “дать им помещение для ночлега и пищу, т. к. они по старости и незнанию русского языка не могут найти себе ни работы, ни квартиры”. Все, что мог сделать для этих несчастных уездный (воинский -В.П.) начальник, это поместить их в арестантском доме и выдавать по 21 коп. в день» [5, 129].
Со своей стороны добавим к сказанному, что не в лучшем положении оказалось и 13 турок в возрасте от 55 до 85 лет, освобожденных из-под стражи в таком же порядке и затем проживавших около года под надзором полиции в Томске. В апреле 1917 г. эти люди писали, обращаясь в органы городской власти: «живем мы хотя и свободно, но ниоткуда и ничего ни на одежду, ни на пропитание не получаем. Между тем все мы бедняки и вследствие наших преклонных лет тяжелой работы нести не можем, а легкой не находится, из-за чего нам приходится остаться нагими, босыми и голодными» [6, 5]. Впрочем, передача МВД лиц названных категорий происходила, судя по всему, далеко не всегда и не повсеместно. К примеру, на 1 ноября 1916 г. в составе военнопленных, расквартированных в г. Валуйки Воронежской губернии, числились гражданские лица Хамза Хасан, 52 лет и Шереф Мемед, 60 лет [7, 97-99].
3. Освобождение военнопленных турецких армян от содержания под стражей с переводом их в категорию «трудообязанных». Вопрос о смягчении режима содержания военнопленных армян неоднократно поднимался на протяжении всей войны и самими пленными, и многочисленными армянскими организациями России. Однако лишь в декабре 1916 г. ГУГШ затребовало из военных округов списки турецких военнослужащих армян, желающих вернуться на родину, в регионы Турции, находящиеся под русским контролем [3, 56, 145].
Падение самодержавия придало этому процессу новый импульс и в августе 1917 г. на рассмотрение Временного правительства был представлен проект «Правил об освобождении из плена военнопленных турецких армян», выработанный аппаратом Комиссара Временного правительства по делам Кавказа в Петрограде совместно с военным ведомством. Документ этот, в целом, ничем не отличался от разработанных несколько ранее «Правил об освобождении из плена славян», а его основные положения сводились к следующему:
- «военнопленные армяне, доказавшие свою преданность России и возбудившие ходатайство об освобождении из плена с целью принять участие во время настоящей войны в общей работе - освобождаются из плена с перечислением в разряд трудообязанных» и направляются в распоряжение «Главного начальника снабжения Кавказской армии, для привлечения к работам общегосударственного значения»;
- пленные освобождаются приказом Военного министра под поручительство Московского армянского комитета;
- военнопленные остаются на учете военного ведомства;
- совершенные «трудообязанными» преступления подсудны не военному, а гражданскому суду [8, 2-4, 7-8].
Хотя в рассматриваемых «Правилах» и содержался термин «освобождение из плена», мы полагаем, что последний использовался в данном документе скорее в фигуральном смысле, т.к. в лучшем случае здесь можно говорить разве что о некоей «льготе» в виде смягчения режима содержания, но никак не об «освобождении из плена» в подлинном значении этого слова.
Впрочем, до свержения Временного правительства названные Правила, по ряду причин, так и не вступили в силу.
4. Наконец, что касается такой формы смягчения режима, как передача военнопленного на поруки, то в годы Первой мировой войны она применялась в России крайне избирательно и лишь в отношении некоторых категорий славян.
Тем не менее, нам известен, по крайней мере, один факт передачи на поруки пленного турецкого армянина, причем на основании... «Правил, устанавливающих особые льготы для военнопленных поляков». Если говорить конкретнее, то летом 1917 г., проживающий в Хабаровске владелец «Восточной кофейной мастерской» турецкий подданный
0. А. Шишманянц принял на поруки своего племенника - военнопленного А.Г. Шишманянца, с обязательством трудоустроить последнего в принадлежащую ему «Мастерскую» на должность помощника. При этом пленником была дана подписка о непобеге и невыезде из Хабаровска, а поручителем - соответствующая порука [3, 241-242, 244].
Литература
1. Государственный архив Ярославской области. Ф. 73. Оп. 9. Д. 659.
2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 1791. Оп. 2. Д. 404.
3. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). РГВИА. Ф. 1558. Оп. 9. Д. 9.
4. Там же. Д. 5.
5. Иконникова Т. Я. Военнопленные Первой мировой войны на Дальнем Востоке России (19141918 гг.). Хабаровск. 2004.
6. Российский государственный архив Военно-Морского флота. Ф. 609. Оп. 2. Д. 955.
7. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 11. Д. 112.
8. ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 529.
