CC BY
229
Вестник Челябинского государственного университета. 2016. № 5 (387).
Философские науки. Вып. 40. С. 48-54.
УДК 171
ББК 87.52
СМИРЕНИЕ И ЕГО ФОРМЫ
У. В. Жилина
Омский государственный педагогический университет, Омск, Россия
Необходимость смирения с окружающими условиями сопровождает человека на протяжении всей жизни. Значимость роли смирения послужила основанием его оценки рядом мыслителей как добродетели. Вместе с тем неоднократно возникал вопрос о пагубной стороне смирения, порабощающей личность и общество. В данной статье исследуются философско-антропологические аспекты смирения и выделяются его формы.
Ключевые слова: смирение, приспособление, рабство, аскеза.
Поскольку человек является порождением и частью окружающего мира, он так или иначе вынужден подчиняться природным и социальным условиям с целью выживания, продолжения рода и интеграции в общество. Однако вследствие того, что человек обладает свободой, в ситуациях, когда он осознаёт возможность сознательного выбора, он по своей воле может выбрать между тем, смириться ли ему с существующими ограничениями либо отказаться от смирения и выразить протест. В ходе истории развития философии смирение как готовность подчиниться чьей-либо воле или обстоятельствам получало неоднозначные этические характеристики: одни мыслители считали его естественной нормой выживания человека и общества, другие — пороком и отказом от личной свободы и ответственности, третьи полагали, что смирение является высшей нравственной добродетелью, ведущей к духовно -му совершенствованию.
Так как выбор смирения или отказа от него оказывает непосредственное влияние на формирование человеческой личности и общества, мы в данном исследовании считаем важным выявить формы смирения и их критерии, которые позволяли бы оценивать их деструктивность и конструктивность в каждой конкретной ситуации.
Мир как совокупность независящих от человека природных и социальных условий во многом определяет его бытие с самого рождения. Приспособление к окружающей среде — необходимое условие существования любого живого организма. Ч. Дарвин обосновывал идею развития видов живых существ именно в соответствии с приспособленностью к окружающей среде [3. С. 65]. По мнению П. Тейяра де Шардена, человек не только сумел выжить благодаря развитым адаптационным способностям, но и достиг
высокого уровня интеллектуального развития [11. С. 48]. Согласно Шардену, другие животные, «отрастив» рога, клыки, когти, оказались физически более сильными, чем предки человека, однако такая ультраспециализация не позволила им приспосабливаться к среде, принципиально отличной от той, в которой они существуют. Человек же оказался открытым для приспособления почти к любым природным условиям и, как следствие, способным решать большее число задач, преобразуя окружающую среду и самого себя в соответствии с возникающими потребностями.
Биологическая адаптация, общая как для человека, так и для других видов животных, продолжилась в социальной адаптации, являющейся значимым фактором развития человека и общества. Социальная адаптация, согласно Л. В. Корель, — это «состояние приспособления или же процесс приспосабливания социальной системы (личности, социальной группы, организации, общности, института, общества, цивилизации и т. д.) к внутренним и внешним изменениям, происходящий путём изменения как социальных стереотипов поведения, социальных практик, ценностей, способов информационно-интерпретативного отражения реальности, так и внутренней её (системы) структуры и функций» [7. С. 39]. На повседневном уровне человек с самого рождения постигает правила взаимодействия с окружающим миром, состоящие из набора предписаний и запретов. Следование этим правилам помогает ему выживать, познавать мир, взаимодействовать с другими людьми. Социальная адаптация является важнейшим основанием существования общества, когда люди добровольно отказываются от ряда своих желаний ради поддержания общественного поряд-
ка и сохранения культуры. Подчёркивая значимость соблюдения принятых в обществе правил, Г В. Ф. Гегель писал: «Послушание есть начало всякой мудрости» [2. С. 86].
Таким образом, можно утверждать, что биологическая и социальная адаптация вместе составляют естественную предпосылку смирения, поскольку их общей целью является поддержание здоровья и сохранение жизни отдельного индивида и всего человеческого вида. В той степени, в которой естественная предпосылка смирения способствует здоровью, жизни и интеграции человека в общество, не затрагивая его духовной свободы, она является необходимым и нравственно нейтральным.
Несмотря на то что приспособление к окружающей природной и социальной среде является жизненно необходимым для человека, на протяжении развития философской мысли можно обнаружить неоднократную критику смирения, закреплённую в таких терминах, как «рабство», «приспособленчество», «лакейство», «холопство» и т. д. «Краткий словарь по этике» характеризует смирение как свойственное «эксплуататорскому» обществу «моральное качество... выражающееся в принижении своего достоинства, в неверии в свои силы и умалении своих возможностей, в по -корности по отношению к внешним силам, в готовности принять неблагоприятные обстоятельства, подчиниться судьбе, признать своё поражение, отказаться от надежд на лучшее будущее» [6. С. 407]. Очевидно, что в данном случае речь идёт не о естественном приспособлении к условиям окружающей среды, а об отклонении, «чрезмерном» смирении, губительном для человека.
Одним из названных выше терминов, посредством которых различные мыслители обращались к критике смирения, является «рабство». Несмотря на то что осуждение рабовладения нередко обрушивалось на правящие классы, пожинающие плоды чужого труда, в истории философии сложилось понимание рабства как нравственного порока. Подобную мысль можно обнаружить у Сократа. Рассуждая о природе человеческой души, он утверждал наличие в ней двух частей, лучшей и худшей [10. С. 162]. Лучшая часть, согласно Сократу, — разумна и стремится к добродетели, тогда как худшая полна страстей и желает лишь удовлетворения животных потребностей. Обе они необходимы для поддержания жизни человека, однако, по мнению Сократа, для полноценного развития человека требуется,
чтобы лучшая часть господствовала над худшей. Если происходит обратное, то человек становится рабом низменных потребностей. Нравственное рабство человека как неспособность управлять самим собой, по мнению Сократа и Платона, является основанием того, что такой человек ради собственного блага должен находиться в подчинении у того, кто добродетелен и владеет собой [9. С. 350].
Особое внимание проблеме рабства и свободы было уделено в стоицизме. Сенека, не обнаруживая реальных различий между рабами и свободными, подчёркивал нравственную природу рабства: «Покажи мне, кто не раб. Один в рабстве у похоти, другой — у скупости, третий — у честолюбия, и все — у страха. Нет рабства позорнее добровольного» [10. С. 92].
Эпиктет, полагавший, что рабство и свобода человека зависят от его способности властвовать собой, говорил об освободившемся и разбогатевшем рабе: «А на самом деле чем он сделался? Он всё тот же раб, но раб, ходящий на заседание сената. Цепи его стали красивые, цепи блестящие, а всё-таки это — цепи, лишающие его свободы» [12. С. 65].
Рабское смирение разрушает человека, лишает его свободы. На то, что смирение может быть порочным, указывал и Р. Декарт. О людях, подверженных порочному смирению, Декарт писал: «Часто мы видим, как они позорно унижаются перед теми, от кого ожидают себе какой-нибудь выгоды или же какого-либо зла, но в то же время они дерзко возносятся перед теми, от кого ничего не ожидают и кого не боятся» [4. С. 314].
Значительный вклад в понимание нравственной природы рабства внёс Г. В. Ф. Гегель: «Рабство и тирания составляют, следовательно, в истории народов необходимую ступень и тем самым нечто относительно оправданное. В отношении тех, кто остаётся рабами, не совершается никакой абсолютной несправедливости; ибо, кто не обладает мужеством рискнуть жизнью для до -стижения своей свободы, тот заслуживает быть рабом.» [2. С. 276].
Несмотря на то что в XX в. рабство как социальное явление исчезло, было осуждено и законодательно запрещено на уровне мировых сообществ, различные мыслители продолжали указывать на пагубную патологию смирения, проявляющуюся в поражающей покорности, вплоть до отказа от собственных прав, ценностей, мнений, а в конечном итоге, от себя.
Н. А. Бердяев утверждал, что большинство людей любит состояние рабства. В качестве причин добровольного рабства он называл трудность и болезненность свободы [1. С. 9]. Прельстившись благами мира, человек боится потерять их. Ради них он готов отказаться от личной свободы и от себя самого. Бердяев обратил внимание также на проблему зависимости человека от так называемых больших идей, когда человек отрицает самого себя в подчинении любым теориям, подавляющим личностное начало. Подобное самопожертвование человека своей личностью Бердяев сравнивал с приношением человеческих жертв языческим богам.
Во второй половине XX в., после того как человечество столкнулось с трагическими последствиями власти «больших» идей фашизма, коммунизма, капитализма и т. п., возник интерес к тому, насколько поведение человека зависит от социальных условий. С этой целью были проведены эксперименты М. Шерифа [17], С. Аша [15], С. Милгрэма [16], Ф. Зимбардо [5] и др. По итогам этих экспериментов стало очевидно, что большинство людей подвержено страху перед давлением авторитета, несмотря на внутреннее несогласие с ним. Эти люди были готовы под внушением совершать поступки, которые в другой ситуации они сочли бы нерациональными и безнравственными: отказываться от собственного мнения в пользу большинства, причинять боль и унижать других людей.
Одним из факторов, влияющих на выбор в пользу подчинения в каждой конкретной ситуации, по мнению как самих испытуемых, так и мыслителей, писавших об этой проблеме, является страх. Безусловно, в ситуации, когда человек оказывается перед выбором между смирением или смертью, страх понятен и очевиден. Однако в описанных экспериментах страх, который переживали испытуемые, труднообъясним. Согласно условиям экспериментов, им не угрожали ни смертью, ни физическим наказанием. Деньги за участие оставались при них в любом случае, и это также было оговорено изначально. Так чего же боялись люди, участвовавшие в данных экспериментах? Страх вызывала сама возможность неподчинения. Эти люди, отказываясь от протеста, тем самым отказывались и от себя, от своих ценностей и желаний. Это страх перед самим собой, неприятие себя.
Отказываясь от свободы, передавая её более влиятельному другому, человек на самом деле об -
ретает в некоторой степени безопасность и спокойствие, снимает с себя необходимость отвечать за совершённые поступки, оправдываясь внешней необходимостью. Однако перекладывая свою ответственность на другого, человек тем самым теряет и личную свободу, а значит, и самого себя.
Угрозу потери себя в самоотдаче другому отмечал К. Ясперс: «Тот, кто, отрекаясь от себя, подчиняется объективностям, как обожествлённым объективностям, теряет себя как возможную экзистенцию, а тем самым теряет и возможность исконного откровения своей трансценденции. Он получает лишь твёрдую точку опоры, структуру существования и душевные утешения мнимой трансценденции» [14. С. 147].
Действительно, с того момента, как человек принёс себя в жертву какой бы то ни было внешней силе или авторитету, он вместе со своей свободой избавляется также и от ответственности за совершаемые лично им поступки.
На первый взгляд, самопожертвование безличному началу может выглядеть как вершина альтруизма и гуманизма. Однако именно этим прикрываются тоталитарные идеологии, посягающие на свободу личности.
Итак, можно утверждать, что рабское смирение и — в первую очередь — проблемы не социального порядка, сводимые к угнетению одними людьми других, но антропологического, этического и аксиологического, это прежде всего проблема выбора человека самого себя и своего поведения в отношении мира и других людей. К внутреннему рабству, помимо иррационального подчинения внешнему авторитету, может быть также отнесена любая зависимость, поглощающая человека и превращающая его в средство для своего утоления.
Из всего вышеуказанного следует, что рабское смирение — это специфически человеческая форма смирения, цели которой выходят за пределы выживания и удовлетворения первичных потребностей и предполагают подчинение человека неким безличным началам и зависимость от них.
Помимо естественного и рабского существует принципиально иная форма смирения, выражающаяся в добровольном подчинении себя неким высшим нормам, ценностям, правилам. Эта форма смирения является средством борьбы с рабством у ценностей низшего порядка и способом достижения свободы. Именно она является основанием многих физических и духовных практик, применяющихся до сих пор. В отличие от раб-
ского подчинения подобное смирение призвано помочь человеку обрести себя, овладеть собой и стать более свободным.
По свидетельству Ямвлиха известно, что Пифагор разработал этическую систему, основанную на аскезе, которой придерживался он и его последователи.
В числе испытаний, которые проходили ученики Пифагора прежде, чем быть допущенными к слушанию уроков, Ямвлих называет пятилетнее молчание, отказ от имущества в пользу общины, упражнение в воспоминании всего случившегося накануне, отказ от употребления мясной пищи и т. п.
Целью, ради которой было необходимо подчинить своё тело, разум и душу такому строгому набору правил, было обретение человеком мира божественного, единение с ним: «.они часто призывали не уничтожать в себе бога. Итак, всё их усердие в дружбе и на словах, и на деле было нацелено на некую связь с божеством, единение с ним и на единение с умом и божественной душой» [13. С. 125].
Аскетическое смирение можно обнаружить в философии и жизни Сократа. Одним из исходных положений его философии является смирение с собственным незнанием. Только добровольное признание «я не мудрец» позволяет человеку стать философом. Философию Сократ считал испытанием для себя и других людей, которым он должен заниматься, подчиняясь божественной воле: «.если бы теперь, когда меня бог поставил в строй, обязав, как я полагаю, жить, занимаясь философией и испытуя самого себя и людей, я бы вдруг испугался смерти или ещё чего-нибудь и покинул бы строй, — это был бы ужасный проступок» [9. С. 22]. Это служение Сократ считал настолько важным, что ставил его превыше страха заточения и смерти.
Однако смирение Сократа радикально отличается от рабского смирения. Если рабство предпо -лагает подчинение лучшей части души худшей, превращение самого себя в инструмент удовлетворения страстей, то аскетическое смирение Сократа, напротив — основание и метод самосовершенствования.
Продолжая идеи Сократа, Платон представляет образ жизни и воспитание, которое должны получить философы, управляющие государством. Они должны воспитываться в умеренности, развивая гимнастические и мусические способности. Вступив в должность стражей, эти люди
не должны вести образ жизни более расточительный, чем все остальные граждане. Умеренность и самоограничение, по предписанию Платона, стражи должны проявлять во всём, особенно в том, что касается удовольствий и при превыше -нии меры грозит обернуться страстью: при приёме пищи, алкоголя, в сексуальных отношениях и пр. [9. С. 285].
Традиции аскетики были продолжены школой стоиков, для которых занятие философией стало образом жизни и единственным способом достижения состояния, достойного мудреца, — атараксии. В письмах к Луцилию Сенека призывал своего друга добровольно принять спасительный образ жизни, заключающийся в воздержании от излишеств и роскоши и в подчинении разума и души строгим этическим правилам: «Стань рабом философии, чтобы добыть подлинную свободу» [10. С. 16].
Эпиктет, бывший рабом и получивший свободу случайно, настаивал на необходимости обретения человеком власти над собой. Для этого, по его мнению, было необходимо подчинить страсти разуму, признать, что добро и зло заключаются в самом человеке, не перекладывая вины на нечто внешнее [12. С. 52].
Другой стоик, Марк Аврелий, посвятил свои размышления философскому образу жизни. Каждый день, согласно Марку Аврелию, необходимо начинать с напоминания себе о том, что люди, с которыми доведётся сегодня общаться, могут быть упрямы, непонятливы, ленивы, неблагодарны и несовершенны [12. С. 163]. Только принимая несовершенство как естественное условие человеческой жизни, признаваясь в собственном несовершенстве, смиряясь с этим, можно достигнуть разумного спокойствия и нравственного совершенства.
Философская аскетика стоиков, заключающаяся в разработке телесных, этических и интеллектуальных предписаний и ограничений и подчинении себя им, была направлена на отвоевание человека самого себя у мира страстей, освобождение и овладение собой.
Однако традиция аскетического смирения в философии не исчерпывается этико-гносеоло-гическими поисками античности. Её можно обнаружить и значительно позже. Так, например, методология, столь тщательно разработанная Р. Декартом, по нашему мнению, представляет собой не что иное, как интеллектуальное смире -ние. Выработка правил и метода познания себя
и мира в философии Декарта — способ упорядочивания и построения всех возможных способов познания. Весь хаос бесконечности явлений, предметов, проблем, отношения человека к ним Декарт предлагает привести в порядок с помощью предложенных им принципов. Под методом, необходимым для достижения истины, Декарт подразумевал «точные и простые правила, строгое соблюдение которых всегда препятствует принятию ложного за истинное и, без излишней траты умственных сил, но постепенно и непрерывно увеличивая знания, способствуют тому, что ум достигает истинного познания всего, что ему доступно» [4]. Смирение в интеллектуальной деятельности, согласно Декарту, позволяет не только дисциплинировать себя и упорядочить совершаемые действия для более эффективного достижения поставленных задач и целей, но выступает фундаментальным основанием организации и постижения всего челове -ческого бытия.
И. Кант, размышляя о проблемах этики, утверждал необходимость постоянных упражнений в добродетели. Особое внимание в самовоспитании, по мнению Канта, следует уделять именно практике, а не отвлечённому теоретизированию: «Этическая гимнастика состоит, следовательно, только в преодолении естественных побуждений, достигающем такой степени, что в обстоятельствах, угрожающих нравственности, человек может стать их господином; стало быть, это преодоление делает его бодрым и радостным от сознания вновь обретённой свободы» [6. С. 500].
Этическая гимнастика, предложенная Кантом и называемая им иначе диететикой [Там же. С. 499], очевидно, отличается от естественной адаптации человека к условиям окружающей сре -ды, поскольку её целью является преодоление не -обходимости, и в то же время она не сковывает и не порабощает человека, а напротив, приносит ему радость свободы и владения собой.
Таким образом, можно утверждать, что смирение, которое выходит за пределы выживания
и приспособления человека как природного и социального существа (а зачастую и противоречит ему), а также не порабощает личность человека некому безличному началу, но, напротив, способствует её становлению и развитию, можно назвать аскетической формой смирения. Целью аскетического смирения является обретение человеком себя, освобождение от страстей и зависимостей, выход за пределы необходимости. Аскетическому смирению также свойственно самопожертвование, однако в подобном жертвоприношении человек не превращает ни себя, ни других в средство достижения цели, не теряет себя, не самоотчуждается, но обретает себя и обновляется.
Подводя итоги данной статьи, мы можем определить смирение как добровольное подчинение человека неким обстоятельствам, правилам, законам и ценностям. Естественные предпосылки смирения заключаются в биологической и социальной адаптации, целью которых является выживание отдельного человека и всего человеческого вида. Однако смирение это всегда свободный этический выбор человека и не предопределяется инстинктами, рефлексами и законами природы. Дав определение смирения и обнаружив различия в его проявлениях и в способе их оценки со стороны философов, мы выделили две его формы. Первой формой является рабское смирение, ведущее к самоотчуждению человека вследствие подчинения своей воли страстям и отказа от личных ценностей и потребностей. Для рабского смирения характерно принесение человеком себя в жертву некому безличному началу: государству, обществу, зависимости и т. д. Вторая форма смирения — это аскетическое смирение, целью которого является не выживание человека, а его спасение, предполагающее самопожертвование и борьбу за себя и свою свободу. Аскетическому смирению также свойственно самопожертвование, однако в данном случае человек сам является целью своей жертвы, с помощью которой он выражает свою свободу.
Список литературы
1. Бердяев, Н. А. О рабстве и свободе человека / Н. А. Бердяев. - М. : АСТ, 2010. - 320 с.
2. Гегель, Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук : в 3 т. / Г. В. Ф. Гегель. - М. : Мысль, 1974-1977. -Т. 3 : Философия духа. - 1977. - 471 с.
3. Дарвин, Ч. Происхождение видов путём естественного отбора / Ч. Дарвин. - М. : Просвещение, 1987. - 363 с.
4. Декарт, Р. Страсти души / Р. Декарт // Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках и другие философские работы / Р. Декарт. - М. : Акад. проект, 2011. - С. 255-333.
5. Зимбардо, Ф. Эффект Люцифера: (Почему хорошие люди превращаются в злодеев) / Ф. Зимбар-до. - М. : АНФ, 2013. - 740 с.
6. Кант, И. Метафизика нравов / И. Кант // Основы метафизики нравственности. Критика практического разума. Метафизика нравов / И. Кант. - СПб. : Наука, 2007. - С. 259-505.
7. Корель, Л. В. Социология адаптаций. Вопросы теории, методологии, методики / Л. В. Корель. - Новосибирск : Наука, 2006. - 381 с.
8. Краткий словарь по этике / под общ. ред. О. Г. Дробницкого и И. С. Кона. - М. : Политиздат, 1965. -543 с.
9. Платон. Избранное / Платон. - М. : АСТ ; Харьков : Фолио, 2007. - 491 с.
10. Сенека, Луций Анней. Нравственные письма к Луцилию / Луций Анней Сенека. - Кемерово : Кемер. кн. изд-во, 1986. - 464 с.
11. Тейяр де Шарден, П. Феномен человека / П. Тейяр де Шарден. - М. : Наука, 1987. - 239 с.
12. Эпиктет. В чём наше благо? Афоризмы / Эпиктет. Марк Аврелий. Наедине с собой. - М. : АСТ : Астрель, 2010. - 348 с.
13. Ямвлих. О Пифагоровой жизни / Ямвлих. - М. : Алетейа, 2002. - 192 с.
14. Ясперс, К. Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции / К. Ясперс. - М. : Канон+ : РООИ «Реабилитация», 2012. - 448 с.
15. Ash, S. E. Opinion and Social Pressure [Электронный ресурс] / S. E. Ash. - URL: http://www.lucs. lu.se/wp-content/uploads/2015/02/Asch-1955-Opinions-and-Social-Pressure.pdf (дата обращения 23.12. 2015)
16. Milgram, S. Obedience to authority [Электронный ресурс] / S. Milgram. - URL: http://www.shimer. edu/live/files/338-obediencemilgrampdf (дата обращения: 13.07.2015).
17. Sherif, M. A study of some social factors in perception: Chapter 2 / M. Sherif // Archives of Psychology. - 1935. - Vol. 27, № 187. - P. 17-22.
Сведения об авторе
Жилина Ульяна Владимировна — аспирант кафедры философии, Омский государственный педагогический университет. Омск, Россия. ulianazhilina@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2016. No. 5 (387). Philosophy Sciences. Issue 40. Pp. 48-54.
HUMILITY AND ITS FORMS U. V. Zhilina
Omsk State Pedagogical University. Omsk, Russia. ulianazhilina@mail.ru
The need of humility with the surrounding natural and social conditions accompanies a man throughout his life. Humility as a free submission of one's will or the circumstances, is a manifestation of human freedom of choice and largely determines his character and destiny. The importance of the role of humility for human development and the formation of society served as the basis for its evaluation of a number of different thinkers as the virtue necessary for peace and order. At the same time, it has repeatedly raised the question about the harmful side of humility, which enslaves an individual and society. Lack of philosophy criteria to give unambiguous ethical evaluation of humility and to determine its effect on an individual and society creates the need for the philosophical-anthropological study of humility. This article attempts to identify the forms of humility based on their objectives, as well as their constructive and destructive influence.
Keywords: humility, adaptation, slavery, asceticism.
References
1. Berdyaev N.A. O rabstve i svobode [Slavery and Freedom]. Moscow, AST Publ., 2010. 320 p. (In Russ.).
2. Gegel' G.V.F. Enciklopediyafilosofskih nauk. Tom 3. Filosofiya duha [Encyclopedia of Philosophy in 3 vol. Vol. 3. Philosophy of Spirit]. Moscow, Mysl' Publ., 1977. 471 p. (In Russ.).
54
y. B. Wunma
3. Darvin Ch. Proiskhozhdeniye vidov putyom estestvennogo otbora [On the Origin of Species]. Moscow, Prosveshchenie Publ., 1987. 363 p. (In Russ.).
4. Dekart R. Strasti dushi [Passions of the Soul]. Rassuzhdenie o metode, chtoby verno napravlyat' svoy ra-zum i otyskivat' istinu v naukah i drugiye filosofskiye raboty [The Discourse about Method for Correctly Guide Own Mind and Find the Truth in the Sciences and Other Philosophical Works]. Moscow, Akademicheskiy pro-ekt Publ., 2011. Pp. 255-333. (In Russ.).
5. Zimbardo F. Effekt Lyucifera. Pochemu horoshiye lyudi prevrashchayutsya v zlodeyev [The Lucifer Effect: Understanding How Good People Turn Evil]. Moscow, ANF Publ., 2013. 740 p.
6. Kant I. Metafizika nravov [Metaphysics of Morals]. Osnovy metafiziki nravstvennosti. Kritika prak-ticheskogo razuma. Metafizika nravov [Groundwork of the Metaphysic of Morals. Critique of Practical Reason. Metaphysics of Morals]. St. Petersburg, Nauka Publ., 2007. Pp. 259-505. (In Russ.).
7. Korel' L.V. Sotsiologiya adaptatsiy [Sociology of Adaptations]. Novosibirsk, Nauka Publ., 2006. 381 p. (In Russ.).
8. Drobnickiy O.G., Kon I.S. (ed.) Kratkiy slovar'po ehtike [Concise Dictionary of Ethics]. Moscow, Polit-izdat Publ., 1975. 543 p. (In Russ.).
9. Platon. Izbrannoe [Collected Works]. Moscow, AST Publ., Har'kov, Folio Publ., 2007. 491 p. (In Russ.).
10. Seneka L.A. Nravstvennyepis'makLutsiliyu [Moral Letters to Lucilius]. Kemerovo, Kemerovo Publishing House, 1986. 464 p. (In Russ.).
11. Teyyar de Sharden P. Fenomen cheloveka [The Phenomenon of a Man]. Moscow, Nauka Publ., 1987. 239 p. (In Russ.).
12. Epiktet. Vchyom nashe blago? Aforizmy [What is our benefit? Aphorisms]. Mark Avreliy. Naedine s so-boy [Alone with Myself]. Moscow, AST, Astrel Publ., 2011. 352 p. (In Russ.).
13. Yamvlih. O Pifagorovoy zhizni [On the Pythagorean Life]. Moscow, Aleteya Publ., 2002. (In Russ.).
14. Yaspers K. Filosofiya. Kniga vtoraya. Prosvetlenie ekzistencii [Philosophy. Volume Two. Enlightenment of Existence]. Moscow, Kanon + and Reabilitaciya Publ., 2012. 448 p. (In Russ.).
15. Ash S.E. Opinion and Social Pressure. Available at: http://www.lucs.lu.se/wp-content/uploads/2015/02/ Asch-1955-Opinions-and-Social-Pressure.pdf, accessed 23.12. 2015.
16. Milgram S. Obedience to authority. Available at: http://www.shimer.edu/live/files/338-obediencemil-grampdf, accessed 13.07.2015.
17. Sherif M. A study of some social factors in perception: Chapter 2. Archives of Psychology, 1935, no. 187, pp. 17-22.
