CC BY
129
5. Янгутов Л.Е. Единство, тождество и гармония 6. Янгутов Л.Е. Китайский буд-
в философии китайского буддизма. - Новосибирск, дизм: тексты, исследования, словарь. - Улан-Удэ: 1995. - 224 с. Изд-во Бурят. гос. ун-та, 1998. - 160 с.
7. Янгутов Л.Е., Хабдаева А.К. Традиции абхид-хармы в Китае. - Улан-Удэ, 2010. - 276 с.
Марханова Татьяна Фридриховна, аспирант кафедры философии БГУ, 670013, e-mail: tativa6a@mail.ru Markhanova Tatiyana Fridrikhovna, postgraduate student of Philosophy Chair at Buryat State University, 670017, e-mail: tativa6a@mail.ru.
УДК 82-1 (510) © В.В. Цыбикова
СМЕРТЬ КАК ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЙ АСПЕКТ В ПОНИМАНИИ ПОЭЗИИ ХАЙЦЗЫ (1964-1989 гг.)
В данной статье рассматривается категория смерти в творчестве Хайцзы как важный аспект в понимании философской лирики поэта. Смерть представляет основную форму существования и внутренней свободы личности.
Ключевые слова: литература, китайская поэзия, категория смерти, философская лирика.
V.V. Tsybikova
DEATH AS THE MAIN ASPECT FOR UNDERSTANDING HAIZI’S POETRY
This article is devoted to the category of death in Haizi’s works as the most important aspect for analyzing his philosophical lyrics. Death in his poetry is represented as the main form of existence and individual liberty.
Keywords: literature, Chinese poetry, category of dearth, philosophical lyrics.
Творчество китайского поэта Хайцзы приходится на 80-е гг. ХХ в., ознаменовавшиеся в истории Китая как переломный момент. Атмосфера политики реформ и открытости обусловила проникновение в Китай разнообразных культурных веяний запада, тем самым сформировав почву для нового поэтического творчества [Цы-ренова, 2005, с. 214]. В произведениях поэтов «нового поколения» воплощаются эстетические принципы, способ творческого мышления, который воплотит опыт художественного сознания целой эпохи [Тугулова, 2009, с. 186]. Отличительной чертой поэзии Хайцзы является присутствие философских мотивов, поэт зачастую задавался вопросами бытия и на протяжении всей своей творческой деятельности испытывал неугасаемый интерес именно к категории смерти, ставшей выражением его идеологических взглядов. Эта тема получила неоднозначную интерпретацию в его поэтическом исполнении. Ранние стихи Хайцзы (во многом благодаря его первому любовному опыту) характеризуются теплотой, любовью, надеждой на светлое будущее, здесь очень сильно чувствуется его юношеский порыв. Однако после разлуки со своей возлюбленной Лань Бовань попытки поиска внутреннего исцеления и развития, связанные с общей тенденцией самосовершенствования поэта,
привели Хайцзы к трансформации идейномировоззренческих принципов, повлиявших на изменение тематических, идейно-
художественных и моральных направлений. В первую очередь изменяется отношение Хайцзы к концепту смерти, которое именно в этот период начинает доминировать в его творчестве. Здесь стоит отметить, что в формировании идеологии немаловажную роль сыграло увлечение поэта западной философией (М. Хайдеггер, Г. Гегель, Ф. Ницше). Считая истинно духовным началом в человеке поэзию, Хайцзы истолковывал смерть именно с этой точки зрения. В результате у него получилось, что подлинное принятие смерти возможно лишь в эфире чистой поэзии, способствующей достижению состояния абсолютного созидания. Бытие человека - это лишь его потенция, но для того чтобы укрепить бытие человека и поэзии в целостности и завершенности, необходимо привнести конечность, т.е. смерть, завершающую человеческое существование.
Войду в полуденную воду.
Приподнят занавес,
И пара веточек протянуты на мое Тело, самоцветы водной глади для бутылки, разбитой пополам,
И вода в бутылке той не в силах разойтись. Опущусь на лезвие,
Словно на рояля клавиши,
А еще веревка есть,
Обвивает за кровать.
Лесное солнце перерывами срубает тебя,
Как и срубает ветер юга.
Ты стреляешь, одиноко вернулся домой.
Словно голубь,
Вернулся в алую корзину.
«Песня самоубийцы» (§ ^#Й^)
Хайцзы рассматривает смерть как обычное, постоянно происходящее событие, о чем свидетельствует и само название произведения. Здесь поэт раскрывает различные процессы и способы суицидального ухода из жизни: «Опущусь на лезвие / Словно на рояля клавиши / А еще веревка есть / Обвивает за кровать». Он придает смерти пафосный характер, детализирует и не боится ее, что подтверждает силу воли, уверенность поэта, а также неоднозначное понимание данного концепта: «Приподнят занавес / И пара веточек протянуты на мое / Тело». Цветовая гамма подобрана под стать общему настроению стихотворения: «Одиноко вернулся домой /
Словно голубь / Вернулся в алую корзину». Образ алой, словно кровь, корзины символизирует смертельный исход лирического героя. Образ голубя олицетворяет личность самого поэта, нашедшего свое упокоение в смерти.
В поздних стихотворениях видны только боль поэта, его страдание, одиночество и прощание с родными, родной деревней, друзьями, жизнью. Однако с этим пессимизмом пришла к Хайцзы и своя философия жизни и смерти, пришла своеобразная мудрость, которая была свойственна только ему. В произведении «Почему цветы такие красные» поэт, рассуждая о вопросах мироздания, растворяется в потоке жизни и смерти, наполняется гармонией природы:
Темная ночь, ты повозка великой поэзии,
Обступила живой огонь, что в середине.
Среди ночи степь так глубока,
так таинственна и далека.
Я прекратил свою жизнь
В печальной сумрачной севера равнине.
Человек остро чувствует бренность своего существования, он избранник внутреннего одиночества и носитель страха перед действительностью. Существование предстает бессмысленным, социально-культурная деятельность бесцельна, духовность несостоятельна. Уход человека в абсолютное одиночество становится не-
избежным. Помышляющий о самоубийстве лирический герой существует вне социальных связей и нравственных обязательств, он на пути обретения абсолютного одиночества и свободы. Сущность философии данного произведения в том, что мир бессмыслен, хаотичен и не управляем никакими законами, а человек бесконечно одинок. Смерть как прояснение абсурдности существования - основа освобождения героя. Он - посторонний в отношениях с жизнью.
Хайцзы сказал, что у него «три счастья», он имел в виду стихи, престол и солнце. Это было той истиной, за которой гнался поэт. Он стремился стать королем поэзии, стать солнцем поэтического мира. И в этой погоне поэт видел счастье и путь самореализации. Способ достижения этой цели поэт видел в завершении жизни и переходе на новый уровень существования. В сложной ситуации реализации этой цели - стать королем и солнцем поэзии - Хайцзы не мог быть счастлив. Его «счастье» представляло собой лишь погоню за ним. Счастье, к которому стремился поэт, было неопределенным и призрачным. Может быть, потому что счастье поэта было в неведомых далях. Даль - особое понятие в творчестве Хайцзы, выражено в стихах о поэтическом престоле и солнце, за которыми он гнался. В сердце поэта идеалы всегда находились в этой «дали». Идея счастья для него всегда была неразрывно связана с одиночеством, недосягаемостью желаемого и отчаянием. Все это связано с понятием дали: она стала печальным идеалом в творчестве Хайцзы.
Поэт пишет:
...Даль - это твое место, которого нет...
«Дракон» (^)
...Стихи такие же, как даль...
«Даль»(®^)
Поэт, с одной стороны, воспевает жизнь, а с другой стороны, он видит, что эта жизнь обречена на борьбу. Хайцзы вынужден показать читателю горе, страдание жизни, поэтому в стихотворении чувствуется противоборство реальности и мечты, материи и духа [Гао Бо, 2006, с. 57].
Я прошу гаснущий
Чугунный свет, свет любимой и свет солнца.
Я прошу дождь,
Я прошу
Умереть ночью.
Я прошу утром
Встретиться
С человеком, который меня закопал необъятной временем и прахом осенью.
Я прошу
Следующий дождь:
Вымой дочиста кости мои.
Мои очи сомкнулись.
Я прошу
Дождь.
Дождь всю жизнь виноват.
Пессимистичный дождь.
«Я прошу: дождь» (Шв ^: Ш)
В этом стихотворении раскрывается тема смерти, тема ухода в другой мир, о котором мечтал поэт. Основной образ - это образ дождя, символ печали и грусти, плач неба. К дождю взывает лирический герой о помощи в смерти. Повторение фразы «я прошу» позволяет читателю глубже понять и чувства, и переживания лирического героя. Его желание покинуть этот мир велико. Почему же он стремится к этому? Возможно, за новой, лучшей жизнью, за тем счастьем, о котором мечтал поэт. Краски произведения довольно мрачные: «гаснущий чугунный свет», дождь, осень. Автор показывает серость, мрачность мира. С помощью художественных образов (дождь, гаснущий чугунный свет, прах, осень) поэт отображает пессимистичное настроение лирического героя. В поздних стихотворениях Хайцзы встречается много неясных слов, имеющих оттенок страдания и страха, во многих местах описана картина первобытной жизни, которую он любит воспевать, такая жизнь подходит к потребностям его одинокого сердца, даже «смерть» теперь стала его другом [Гао Бо, 2006, с. 61]. Хайцзы на поздних этапах творчества часто обращался к теме смерти. Физический уход он рассматривал как начало новой жизни.
Поэт полагал, что жизнь - это промежуточное состояние, вакуум, который необходимо «переболеть», чтобы испытать новое мироощущение. Смерть - это завершающая логическая и психологическая предпосылка движения, это не начало конца, а исходная точка. Поэт видел цель человеческого существования в преодолении вечности.
В этом мире глубокая осень настала.
Что нужно достигнуть, еще не достигнуто,
Что нужно терять, уже давно потеряно.
«Осень» (!А)
Хайцзы в полной мере можно назвать по-этом-философом. Поэзия стала главным структурообразующим принципом философских взглядов поэта. Понимание поэзии Хайцзы изменялось на протяжении его творческой жизни, как и форма его поэтических произведений. Пе-
реходом от ранних, юношеских стихов к зрелым можно считать разрыв отношений с его первой любовью Лань Бовань.
Поэт понимает свое предназначение как избранника истины. Искусство и поэзия, по его мнению, это игра, это его перевоплощение, его чувства и познание. Самоопределение поэта в мире, одиночество, свобода духа и стремление ввысь как необходимые спутники поэта - основные лейтмотивы его поэзии.
В этот дождливый вечер,
Как и сегодня, останусь только я один Писать для тебя стихотворения.
Это наши общие равнина и вода,
Это наши общие вечер и поэзия.
Кто же так говорил? Хайцзы Скоро уйдет, надо везде посмотреть.
Мы когда-то здесь сидели.
«Ночная песенка Хайцзы» (^^^^Й)
В картине мира Хайцзы все преходящее обусловленное есть символ, в котором высвечивается обратное - вечное, непреходящее. Такова неиссякаемая созидательная сила природы, и этим Хайцзы оправдывал все временное, земное, получающее у него трансцендентальный смысл. Вечное становление, развитие, жизнь - это то, что происходит по необходимости бытия, познать эту необходимость - значит стать ее участником, обрести новый взгляд, и познать жизнь можно, только играя. Игра свойственна поэту, он понимает мир как игру, и игра становится символом мира. Не религия, не высшая сила, а игра и поэзия становятся, по Хайцзы, непреходящими. Лирический герой - добровольный отшельник, чуждый общественной идеологии, он воспринимается как та личность, которая вообще не поддается определению, как носитель сознания инвертированного.
Я увидел свой собственный лик.
Пламя, словно вздымающийся небесный океан, Словно тихая небесная лошадь,
Летящая к рекам.
«Рассвет. Одно стихотворение»
да-#/Ш)
В поздних работах Хайцзы его постоянное обращение к героям, противостоящим «серой массе», развивает идею абсолютного значения личности. Однако, по сути дела, эта идея не исчезает из его философии, она просто отступает на второй план в связи с тем, что теперь речь идет не о бытии человека, а о его существовании в общественной системе. Абсолютность бытия каждой личности при этом совмещается с при-
знанием различной степени ее реализации. Не веря в возможности людей осознать и выразить свою потенциальную абсолютность, Хайцзы обращается только к тем, кто несет в своей жизни ответственность за себя, за будущее культуры и общества. Так, например, в «Стихотворении смерти. Часть 2» (^^Й^ (^—) поэт рассуждает о смерти великого художника Ван Гога:
Предисловие к Ван Гогу: процесс самоубийства
Дождливая ночь украла,
Забралась ко мне в окно Рядом со мною спящим,
Сорвала подсолнухи
Я по-прежнему безмолвно сплю.
Возле меня, спящего,
Расцвели подсолнухи.
Эти руки -
Словно среди поля подсолнухов -Красивые и неуклюжие голуби.
Дождливая ночь украла,
Унесла меня Из человеческого тела.
Я по-прежнему безмолвно сплю,
Кроме моего принесенного тела,
Кроме подсолнухов, я в мире -Первая корова (королева смерти).
Я чувствую себя красивым.
Я по-прежнему безмолвно сплю.
Дождливая ночь украла.
Я очень рад.
Превратился в другую цветную корову.
В моем теле радости ликующий бег.
Поэт испытывает амбивалентное ощущение, строящееся, с одной стороны, на разочаровании в человеке, утрате веры в то, что каждый из нас способен в своей жизни превзойти себя и стать неповторимой личностью, творящей культуру и оказывающей мощное воздействие на окружающий мир и людей вокруг. С другой же стороны, Хайцзы преисполнен чувством предвосхищения физической завершенности. Стоит отметить, что присутствующая в произведении вера в творца культуры, безусловно, присутствовала в душе молодого поэта и отразилась в его произведениях, в связи с чем по отношению к его более поздним работам нужно говорить именно о разочаровании, об утрате веры:
Женщину, которую я могу видеть,
Женщину среди воды Прошу среди пшеничной земли:
Кости мои разбросай,
Как кости тростника,
Положи в футляр и возьми с собой Все, что я могу увидеть.
Чистая женщина на реке,
Женщина,
Протяни мне руку среди пшеничной земли.
И когда без надежды останусь,
На пшенице вернусь в дом родной,
И тогда мои мелкие кости
Положи в красный из дерева шкаф, возьми его
Как твое богатое приданое
«Моцарт в «Реквиеме говорит»
(^#£«^ШЙ » Ф Ш)
В философии Хайцзы сохраняется место для Абсолюта. Продолжая свою теорию, поэт подчеркивает абсолютность и уникальность каждой личности и ее ответственность за себя и за окружающий мир. По мнению Хайцзы, логическим результатом подобного феномена является готовность пожертвовать собой ради великих целей. Данная точка зрения совпадает с философскими взглядами Ф. Ницше. Как пишет Ф. Ницше в работе «Несвоевременные мысли: о пользе и вреде истории для жизни»: «Для чего существует отдельный человек - вот что ты должен спросить у самого себя, и если бы никто не сумел тебе ответить на это, то ты должен попытаться найти оправдание своему существованию, ставя себе самому известные задачи, известные цели, известное «ради», высокое и благородное «ради». Пусть тебя ждет на этом пути даже гибель - я не знаю лучшего жизненного жребия, как погибнуть от великого и невозможного» [Ницше, 2001, с. 187]. Данное пересечение философских взглядов особенно важно по отношению к понятию творца-избранника, носителя истины. Хайцзы считал, что становление такого сверхчеловека происходит в каждой личности за счет творческой энергии, истоки которой находятся в потенциальной бесконечности ее бытия.
Смерть в представлении Хайцзы тесно связана с духовным миром человека. Она не связана с теми предметами, которые вызывают обычную озабоченность, это особенный, по мнению поэта, феномен. Некоторые события происходят с необходимостью, но их осознание рождает самый разный отклик нашего духа, в то время как осознание смертности порождает отчаяние. Так, например, в стихотворении «Сентябрь» (АЛ) Хайцзы излагает идею о том, что отчаяние является важнейшей характеристикой нашего существования:
В умершей степи воочию увидел даль диких цветов.
В далеком ветре дальше дали Звуки циня моего журчат,
И слез совершенно нет.
Я степи верну эту дальнюю даль.
Кого-то зовут деревом,
Кого-то зовут конским хвостом.
Звуки циня моего журчат,
И слез совершенно нет.
Даль лишь в умирающей поляне диких цветов. Луна, как зеркало,
Высоко висит над степью,
Освещая сотни тысяч лет.
Звуки циня моего журчат,
И слез совершенно нет.
Лишь на лошади скачу по степи.
До тех пор, пока человек существует в повседневной неопределенности земного мира, ему не найти смысла своего существования. Смерть в экзистенциальном смысле - это конечность, выход за пределы мира сущего. Такое постоянное пребывание перед лицом смерти возвращает человеческое бытие в его «собственное» существование. Смерть, таким образом, существует не для тех, кто умирает, а для живых: она является состоянием человека созерцающего, но не человека умирающего, поэтому смерть существует для человека не как конец, а как переход и как возможность. Повседневная жизнь человека - это постоянная борьба и стремление избежать смерти. Однако даже такое «избегающее» существование отмечено печатью смерти. Ее избегание лишает человека целостности или самости, ограничивает свободу. Смерть - это прежде всего чистая возможность. Поэт говорит о том, что сознание предстоящей смерти побуждает нас к переходу на более высокий модус существования:
Стихотворение смерти. Часть 2
Темной ночью появилась могильная доска. Может, ты знаешь, это земля старого тигра. В тот миг по водной глади шел огненнокрасный тигр.
Твой смех приводит реку в колебание...
...В этот момент река начинает леденеть в смеющейся ночи.
Тигр с оборванными ногами идет по реке, спускается, подошел к моему Окну.
Могильная доска тигра Разломана смехом пополам.
Вопросы о природе (сущности) человека, его происхождении и назначении, месте человека в мире - основные в истории философской мысли. Значимой в философии Хайцзы стала тема существования человека. Смерть у него выступает как свобода, ибо она раскрывает наибольшие возможности человека. Человек обретает уникальность, если сознает свою смертность, поскольку смерть - индивидуализирующий акт. В ней поэт видит символ одиночества человека, которое может привести его к свободе. Подлинная свобода - это «свобода смерти».
Литература
1. Gao Bo. Haizi’s interpretation. Kunming: Yun-nanrenmin, 2003.
2. Haizi. Haizi’s poems. Beijing: Renminwenxue, 2006.
3. Цыренова О. Д. The Chinese poetry of the 80th // Вестник Бурятского государственного университета. 2005. - С. 210-220.
4. Тугулова О. Д. Китайская поэзия 1980-1990-х годов: смена художественных парадигм // // Вестник Бурятского государственного университета. 2009. -С. 186-189.
Цыбикова Валентина Владимировна, аспирант кафедры филологии стран Дальнего Востока Бурятского государственного университета, 670025, Улан-Удэ, ул. Пушкина, 25, e-mail: valyacafg.yahoo.com
Tsybikova Valentina Vladimirovna, postgraduate student of Far East Philology Chair at Buryat State University, 670025, Ulan-Ude, Pushkina St., 25 e-mail: valyacaffiyahoo.com
