CC BY
64ПРОБЛЕМЫ РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
DOI 10.24411/2076-1503-2020-10821 АНТОПОЛЬСКИЙ Антон Александрович,
кандидат юридических наук, доцент, Государственный академический университет гуманитарных наук
e-mail: aantopolskiy@gaugn.ru SPIN-код: 9630-1404, AuthorlD: 133521
КОСМАРСКИЙ Артём Анатольевич,
заместитель заведующего Лабораторией исследований блокчейна в образовании и науке (ЛИБОН), Государственный академический университет гуманитарных наук
e-mail: kosmarski@gaugn.ru SPIN-код: 6278-8263, AuthorID: 492653
ГОРДИЙЧУК Николай Валентинович,
научный сотрудник Лаборатории исследований блокчейна в образовании и науке (ЛИБОН), Государственный академический университет гуманитарных наук
e-mail: jayankondar@gmail.com SPIN-код: 7964-3246, AuthorlD: 835115
СМАРТ-КОНТРАКТЫ В НАУКЕ: АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
ВНЕДРЕНИЯ В РОССИИ
Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) в рамках научного проекта № 18-29-16184 «Сетевые договоры (смарт-контракты) как способ регулирования и организации научной деятельности».
Аннотация. В статье рассматриваются правовые аспекты использования смарт-кон-трактов в сфере науки. Дается обзор дискуссии по поводу правовой природы смарт-кон-трактов и их месте в правовой системе. Отмечается, что отсутствует консенсус по поводу базовых понятий, относящихся к технологии распределенного реестра.
Выделяются и рассматриваются наиболее важные области научной деятельности с точки зрения внедрения технологий распределенного реестра. Рассмотрены предложения по созданию издательской платформы на основе технологии распределенного реестра. Дана оценка перспективы использования смарт-контрактов для осуществления авторских прав на научные произведения.
Отмечается, что законодательное регулирование может создать в России серьезные барьеры для создания и развития научных проектов на основе блокчейна.
Ключевые слова: распределенный реестр, блокчейн, смарт-контракты, авторское право.
ANTOPOLSKY Anton Aleksandrovich,
PhD in Law, Associate Professor, Faculty of Law, State Academic University for the Humanities Russian Federation
KOSMARSKI Artem Anatolevich,
Deputy Head of the Laboratory for the Study of Blockchain in Education and Science (LIBON), State Academic University for the Humanities Russian Federation
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
GORDIYCHUK Nikolay Valentinovich,
Research Fellow, the Laboratory for the Study of Blockchain in Education and Science (LIBON), State Academic University for the Humanities
Russian Federation
SMART CONTRACTS IN SCIENCE: ACTUAL PROBLEMS OF IMPLEMENTATION IN RUSSIA
The article was prepared with the financial support of the Russian Foundation for basic research (RFBR) in the framework of the research project No. 18-29-16184 "Network contracts (smart contracts) as a way to regulate and organize scientific activities".
Annotation. The article discusses the legal aspects of using smart contracts in the field of science. The discussion on the legal nature of smart contracts and their place in the legal system is interviewed. Lack of consensus about basic concepts of distributed ledger technology is noted.
The most important areas of scientific activity are highlighted. Proposals for the creation of a publishing platform based on distributed ledger technology are considered. A perspective of smart contracts exercise use of for the implementation of copyright for scientific works is given.
It is noted, that modern legal rules in Russia can produce serious barriers for the development of scientific blockchain-based projects.
Key words: distributed ledger, blockchain, smart contracts, copyright.
В настоящее время смарт-контракты рассматриваются как одна из наиболее перспективных информационных технологий. Пока она наиболее успешно развивается в финансовом секторе, но постепенно распространяется и в других областях социальной деятельности, в частности в государственном управлении.
Одновременно развитие науки и в мире, и особенно в России, сталкивается с целым рядом проблем, и есть надежда, что внедрение новых технологий позволит решить хотя бы часть этих проблем. В статье рассматриваются правовые аспекты использования смарт-контрактов в сфере науки и образования.
Процесс внедрения информационных технологий в научную деятельность и управление наукой идет уже давно.
Как авторы уже отмечали в прежних работах [2; 13], наиболее перспективным представляется внедрение блокчейна и смарт-контрактов в следующие виды деятельности:
- подготовка и издание научных работ;
- управление научными данными;
- финансирование исследований;
- проведение конкурсов, распределение грантов на исследования;
- управление интеллектуальными правами на результаты научной деятельности;
- демократизация процесса управления в научной сфере.
Понятие и правовая природа смарт-кон-тракта
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
Смарт-контракт — явление относительно новое, в настоящее время отсутствует консенсус по поводу того, что он из себя представляет. Активная дискуссия по поводу правовой природы смарт-контрактов ведется и в России, и за рубежом, имеется большой набор подходов к пониманию природы смарт-контракта. А.А. Волос, например, называет шесть таких вариантов: автомат, обеспечивающий выполнение условий заключенного договора; компьютерная программа; особая форма договора; способ исполнения обязательства; гражданско-правовой договор, который обладает специфическими чертами; не поименованный в законе способ обеспечения исполнения обязательства [4]. Тем не менее, уже можно назвать основной камень преткновения, по поводу которого ведутся споры: может ли смарт-контракт рассматриваться как гражданско-правовой договор, и выделить два основных подхода. Сторонники первого полагают, что смарт-контракты могут рассматриваться в качестве гражданско-правовых договоров. Такой точки зрения придерживаются, например, А.И. Савельев [20], Л.Г. Ефимова и О.Б. Сиземова [8]. Другая позиция заключается в том, что смарт-контракт представляет собой «техническое средство обеспечения исполнения отдельных положений договора» [21], иными словами, что он не может рассматриваться как сделка.
За рубежом также нет единого представления о том, следует ли считать смарт-контракты сделками. В Италии смарт-контракты определяются как программное обеспечение, основанное
на DLT, которое, после проверки соответствующей записи в распределённом реестре, автоматически исполняется согласно условиям, утверждённым между двумя или более сторонами. Смарт-кон-тракты по закону считаются эквивалентными традиционным письменным контрактам в той мере, в какой цифровая аутентификация сторон производится в соответствии с процедурой, устанавливаемой Цифровым агентством Италии [цит по: 14]. В работе В.М. Камаляна отмечается, что в Германии законодательное определение смарт-контракта отсутствует [12]. Подробный обзор существующих за рубежом подходов к пониманию смарт-контрак-тов дается в статье Рикардо де Кариа [25], и из него следует, что мнения большинства зарубежных специалистов тоже в основном относятся к одной из этих перечисленных групп.
Нормативно установленной дефиниции смарт-контракта в настоящее время в России не существует. Попытка дать такое определение была сделана при разработке проекта Федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых активах»1, в первоначальной редакции которого смарт-контракт определялся как «договор в электронной форме, исполнение прав и обязательств по которому осуществляется путем совершения в автоматическом порядке цифровых транзакций в распределенном реестре цифровых транзакций в строго определенной таким договором последовательности и при наступлении определенных им обстоятельств». Проект также давал определения таких понятий, как майнинг, токен, цифровой кошелек. Однако при рассмотрении закона во втором чтении все эти термины были исключены.
Определение смарт-контракта дано в Дорожной карте развития «сквозной» цифровой технологии «Системы распределенного реестра»2, утвержденной Минцифры России 10.10.2019: «самоисполняемый в доверительной среде (созданной с использованием технологии блок-чейн) контракт, заключенный напрямую между покупателем и продавцом и записанный в качестве программного кода». Однако подчеркнем, что указанная Дорожная карта не является нормативным правовым актом, а приведенная дефиниция не может рассматриваться как легальная.
К выработке и унификации понятийного аппарата в рассматриваемой сфере подключилась Международная организация по стандартизации (ISO): создан специальный комитет (ISO/TC 307 Blockchain and distributed ledger technologies),
1 См.: URL: http://sozd.duma.gov.ru/bill/419059-7 (дата обращения: 31.07.2020).
2 См.: URL: https://digital.gov.ru/ru/
documents/6670/
уже подготовлено три стандарта, из них один -терминологический [24], ведется работа еще над девятью.
Согласно стандарту ISO 22739 смарт-кон-тракт определяется как компьютерная программа, хранящаяся в DLT-системе, в которой результат любого выполнения программы записывается в распределенном реестре (смарт-контракт может представлять условия законного контракта и создавать юридически значимое обязательство в соответствии с законодательством соответствующей юрисдикции3.
Таким образом, мы видим, что определение ISO вобрало в себя оба подхода к пониманию смарт-контракта - и как компьютерная программа, и как имеющий юридическую силу договор.
Важно обратить внимание на наличие узкого и широкого подхода к пониманию смарт-контрак-тов с точки зрения используемой технологии. Ключевым здесь является вопрос о связи между смарт-контрактами и технологией распределенного реестра (далее - DLT). Узкий подход, которого придерживаются А.И. Савельев, Л.Г. Ефимова и многие другие специалисты, и получивший законодательное закрепление в целом ряде стран, жестко связывают смарт-контракт с DLT. Сторонники широкого подхода полагают, что смарт-контракт не обязательно реализуется при помощи технологии блокчейна. На это обращает внимание, например, А. Вашкевич [3, с. 34-37]. Де Кариа также различает смарт-кон-тракты вообще (определяя его как «слова, записанные компьютерным языком, которые автоматически исполняются машиной»), разновидностью которых являются основанные на блокчейне децентрализованные смарт-контракты
(«blockchainbased smart contracts» или «decentralized smart contracts») [25, с. 23].
Природа смарт-контракта тесно связана с вопросом включения смарт-контрактов в договорное право. А. Вашкевич, например, перечисляет три модели решения данной задачи:
- смарт-контракт полностью на языке программирования (справедливо отмечая, что такой способ меньше всего подходит для полноценных сделок);
- дублирование — договор составлен в программном коде и имеет копию на естественном языке;
- смешанная модель — договор составлен на естественном языке, при этом часть его поло-
3 Smart contract, computer program stored in a DLT system wherein the outcome of any execution of the program is recorded on the distributed ledger (A smart contract can represent terms in a contract in law and create a legally enforceable obligation under the legislation of an applicable jurisdiction).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
жений зафиксирована в программном коде [3, с. 56-59].
Д.А. Поздняков и М.Ю. Юрасов выделяют две модели: обособленную и гибридную [19]. В рамках обособленной модели часть условий договора на естественном языке заносятся в смарт-контракт. При гибридной - большая часть договора составляется на естественном языке, но определенная его часть, поддающаяся автоматизации, будет записана на одном из языков программирования.
В случае, если смарт-контракт дублирует содержание договора на естественном языке, основными проблемами будут точность перевода и отсутствие технических ошибок.
Статья 309 ГК РФ в ред. Федерального закона от 18.03.2019 г. № 34-Ф3 предусматривает, что «условиями сделки может быть предусмотрено исполнение ее сторонами возникающих из нее обязательств при наступлении определенных обстоятельств без направленного на исполнение обязательства отдельно выраженного дополнительного волеизъявления его сторон путем применения информационных технологий, определенных условиями сделки». Таким образом, сейчас закон признает использование смарт-контрак-тов допустимым, по крайней мере для исполнения сделок.
Хотя традиционные договоры на естественных языках не свободны ни от ошибок, ни от споров по поводу толкования, а в случае смарт-кон-трактов это дополняется возможными ошибками, а также намеренными искажениями при переводе естественного языка на язык воспринимаемых компьютером команд. И автоматизм исполнения смарт-контракта в данном случае, с нашей точки зрения, выглядит не как преимущество (как полагают некоторые технооптимисты), а источник угроз для более слабой стороны.
В случае если договор целиком, или его существенная часть, зафиксирован исключительно в виде компьютерного кода, то возникает целый ряд вопросов. Пункт 1 ст. 160 ГК РФ допускает возможность совершения сделки в электронной форме при условии, что использованные средства позволяют воспроизвести на материальном носителе в неизменном виде содержание сделки, и есть возможность достоверно определить лицо, выразившее волю. Нет сомнений, что такая формулировка охватывает электронный документ на естественном языке, но применима ли она к смарт-контракту?
Л.Г. Ефимова отстаивает позицию, согласно которой электронная форма сделки не является разновидностью письменной формы сделки, а представляет собой отдельное, качественно новое явление [7; 8].
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
Проблема криптовалют в России
Тема правового регулирования криптовалют выходит за рамки темы настоящего исследования, однако нельзя не сделать несколько существенных замечаний.
Федеральный закон от 31.07.2020 г. № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» определил цифровую валюту как «совокупность электронных данных (цифрового кода или обозначения), содержащихся в информационной системе, которые предлагаются и (или) могут быть приняты в качестве средства платежа, не являющегося денежной единицей Российской Федерации, денежной единицей иностранного государства и (или) международной денежной или расчетной единицей, и (или) в качестве инвестиций и в отношении которых отсутствует лицо, обязанное перед каждым обладателем таких электронных данных, за исключением оператора и (или) узлов информационной системы, обязанных только обеспечивать соответствие порядка выпуска этих электронных данных и осуществления в их отношении действий по внесению (изменению) записей в такую информационную систему ее правилам». Одновременно в п. 5 ст. 14 Закона вводится запрет для российских резидентов «принимать цифровую валюту в качестве встречного предоставления за передаваемые ими (им) товары, выполняемые ими (им) работы, оказываемые ими (им) услуги или иного способа, позволяющего предполагать оплату цифровой валютой товаров (работ, услуг)». Следовательно, после вступления Закона в силу (т.е. с 1 января 2021 г.) использование криптовалют в качестве средства платежа на внутреннем российском рынке будет невозможно. Несколько удивляет при этом то, что на использование цифровых валют российскими лицами для приобретения товаров и услуг за рубежом запрета нет.
Таким образом, любые научные проекты, связанные с применением технологии распределенных реестров и смарт-контрактов, чтобы сохраняться в рамках «правового поля», должны либо интегрироваться с платежными системами в фиатной валюте, либо охватывать отношения строго неимущественного характера.
Технически и то и другое возможно. Однако одним из главных привлекательных черт технологии распределенного реестра является возможность субъектов взаимодействовать напрямую, без посредников. И принятое законодателем решение приводит к тому, что теряется значительная часть преимуществ, которые могла бы дать технология блокчейн.
Издательская деятельность и авторское право
Ситуация в области академических публикаций в настоящее время расценивается как серьезный, системный кризис. Традиционная модель авторского права, сформировавшаяся примерно полтора века назад, предполагала, что автор создает произведение, передает издателю исключительное право на его издание и распространение, получает гонорар; издатель издает произведение, распространяет его через розничную сеть или по подписке, читатель приобретает отдельный экземпляр. Дополнением к этой схеме стало правило, согласно которому библиотеки вправе предоставлять читателям приобретенные экземпляры во временное безвозмездное пользование. К настоящему моменту ситуация существенно изменилась.
Отметим некоторые ключевые факторы:
1) монополизация издательской деятельности. Пятерка крупнейших издательств (Elsevier, Springer Nature, Wiley, Taylor & Francis, SAGE) контролирует большую часть мирового рынка. В результате цена достаточно высока и делает приобретение необходимых работ недоступной для отдельного ученого. Цена подписки на пакеты журналов от ведущих издательств настолько высока, что в последние годы многие университеты вынуждены от нее отказываться.
В России ситуация несколько отличается, но нельзя сказать, что в лучшую сторону. Оснований говорить о монополии на рынке научной и деловой литературы нет, но это порождает проблему доступности, особенно актуальную за пределами крупнейших городов;
2) переход в цифровую форму. В настоящее время большинство журналов выходят одновременно в бумажном и цифровом формате, значительное число - только в электронном виде, без бумажной версии;
3) гонорары авторам научных статей либо не выплачиваются совсем, либо имеют мизерные размеры. В части монографий ситуация не столь однозначна, но практика изданий монографий за счет авторов распространена чрезвычайно широко;
4) рецензирование научных работ, как правило, также осуществляется на безвозмездной основе;
5) в Интернете имеется значительное число контрафактных копий научных произведений. Они в достаточно значительном количестве присутствуют на разного рода «пиратских» файлообмен-ных системах, на торрентах и т.д. (хотя, естественно, по объему уступают развлекательному контенту). Следует особо упомянуть сервисы Sci-
hub и Libgen, заблокированные в России1 и множестве других стран за нарушение авторских прав, которые позволяет бесплатно получить доступ к научным публикациям;
6) подписная модель финансирования журналов становится все менее эффективной [1]. Система электронной подписки стала чрезвычайно сложна. Даже если университет оформил подписку на соответствующие журналы, ученый, чтобы получить к ним доступ, должен последовательно посещать различные электронные библиотеки, каждый раз проходя авторизацию. Это привело к появлению такого продукта, как, например, Kopernio (браузерный плагин), который позволяет упростить легальный доступ к научным публикациям [22];
7) сложилась и развивается альтернативная модель - публикации, оплачиваемые автором.
Неудивительно, что ситуация, при которой ученый как автор платит за публикацию, как пользователь платит за доступ к информации, при этом ни как автор, ни как рецензент сам не получает ничего, воспринимается учеными как крайне несправедливая и вызывает серьезное недовольство [11; 15].
Все больше научных работ публикуются в журналах открытого доступа. Система открытого доступа развивается, появляются все новые и новые модели, для классификации которых применяется т.н. цветовая система (зеленый, золотой, гибридный, бриллиантовый (он же платиновый), бронзовый и черный) [10, с. 10-12].
Большую роль здесь сыграл т.н. План S -европейская инициатива, направленная на обеспечение доступа к научной информации. Правовой основой для нее послужили рекомендации комиссии Европейского Союза от 25 апреля 2018 г. [23]. Они закрепили ряд принципов, важнейшими из которых являются научные работы, подготовленные на основе государственного финансирования, они должны публиковаться только в журналах открытого доступа.
Автоматизация издательской деятельности и переход на блокчейн
Крупнейшие мировые научные издательства, такие как Springer, ведут подготовку текстов через специализированные информационные системы - «издательскую платформу» или «электронные редакции», в рамках которых полностью или частично происходит подача рукописи, ее рецензирование, редактирование, переписка между субъектами и др. Аналогичные системы постепенно внедряются и в России (например, издательская платформа naukaru.ru компании
1 Заблокирован на основании определения Мосгорсуда от 22.10.2018 г. № 2И-2456/2018 по заявлению Springer Nature Ltd.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
Инфра-М), но, насколько нам известно, большинство отечественных журналов и издательств пока продолжают работать «по старинке», при помощи формы на интернет-сайте или даже электронной почты. Автоматизация позволяет упростить решение ряда задач и одновременно обеспечить лучшую сохранность документов, которыми обмениваются участники издательского процесса. С другой стороны, как справедливо отмечает Е.И. Григорьева [5], для небольших журналов использование специализированных программ может быть избыточным. Однако нет никаких сомнений в том, что процесс автоматизации и перевода издательской деятельности в электронный формат продолжится и в будущем.
Заметим, что если исходить из широкого понимания смарт-контракта, не связывая его исключительно с блокчейном, то многие функции рассматриваемых систем (например, по контролю за соблюдением установленных сроков) тоже можно рассматривать как смарт-контракты.
Есть ли необходимость переходить на технологию распределенного реестра? Представляется, что те издательства, где уже внедрены соответствующие платформы, будут этому сопротивляться тем сильнее, чем больше ресурсов было потрачено на создание и внедрение этих систем.
Теоретически может быть перспективным решение, связанное с созданием единой платформы, объединяющей авторов, редакторов, рецензентов, читателей научных публикаций, т.е. своего рода «юберизация» издательской деятельности. Однако тут возникает целый ряд экономических вопросов. Во-первых, при таком подходе вероятным представляется вытеснение с рынка существующих игроков. Во-вторых, необходимо определиться, кто, кому, за что и сколько платит. В-третьих, в чем заключаются преимущества для участников и для кого конкретно?
В последние несколько лет анонсировано множество научных блокчейн-проектов, направленных на обеспечение взаимодействия между авторами, редакторами и рецензентами научных произведений (ScienceMatters-EUREKA,
еигека^кеп.ю, омит.ю, ARTiFACTS).
Проект такой системы (на Эфириуме) разработан группой ученых из Сан-Диего во главе с Тимом Макки [26]. Он предусматривает разделение издательского процесса на 7 этапов, каждый из которых фиксируется в блокчейне с отметкой времени. Это (1) подача работы; (2) рассмотрение рукописи редакцией, принятие решения об отправке на внешнее рецензирование; (3) внешнее рецензирование; (4) редакционная оценка после внешнего рецензирования; (5) доработка; (6) производство и последующая экспертная
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
оценка. После публикации работы вся информация о рассмотрении статьи фиксируется в блокчейне и раскрывается.
Если автор и издательство договорились об использовании модели открытого доступа, авторские права сохраняются за автором, и он оплачивает токенами работу редакторов, рецензентов и иные производственные затраты. Если открытый доступ не используется, то авторские права передаются издателю, и на него же возлагаются все перечисленные выше платежи.
Чем обусловлен выбор автора - публиковать свои материалы в традиционном журнале или на любой альтернативной площадке? Независимый исследователь в этом отношении свободен и может публиковаться, где захочет, в отличие от сотрудников научных и образовательных учреждений, для которых критерием оценки эффективности работы выступают публикации, в первую очередь - публикации в рецензируемых журналах, желательно входящих в международные системы индексирования Web of Science и Scopus. Таким образом, первая и главная причина - административное давление. В числе других причин можно назвать то, что «старые» журналы (в отличие от «новичков») имеют сложившуюся репутацию, и то, что вокруг них формируется свое исследовательское сообщество, в них идут важные для дисциплины дискуссии и т.д. [13, с. 395, 396]. Хотя можно выдвинуть и противоположный аргумент: современная цифровая среда предоставляет значительно больше возможностей для дискуссии, чем традиционные журналы. По этой причине высококачественные работы публикуются не в традиционных научных журналах, а на различных интернет-ресурсах. Это особенно характерно для сферы информационных технологий, в частности блокчейна. Так, например, процитированная выше статья М.Ю. Юрасова и Д.А. Познякова опубликована не в рецензируемом научном издании, а в блоге портала Zakon.ru.
Авторское право и блокчейн
Объем создаваемой информации в современном мире постоянно увеличивается, значительная часть контента при этом представляет собой охраноспособные произведения, при этом копирование сильно упростилось, и в результате один из базовых принципов авторского права -принцип автоматической охраны - начинает препятствовать эффективному использованию произведений. Для того чтобы подтвердить и защитить авторские права, организациями по коллективному управлению правами, в частности Российским авторским обществом, создавались системы добровольной регистрации и депонирования произведений. В настоящее время деятель-
ность по ведению реестра необнародованных произведений передана от РАО его партнерам -обществам «Национальный реестр интеллектуальной собственности» (п^^) и «Айрег» (Интеллектуальный регистратор авторских прав IREG).
Отечественная правоприменительная практика также не позволяет считать добровольную регистрацию и депонирование произведений надежным способом защиты. Так, в недавнем деле Верховный Суд РФ пришел к выводу, что «депонирование произведения является добровольной, не предусмотренной законом процедурой, с которой закон не связывает наступление каких-либо последствий. Депонирование лишь подтверждает существование в определенный момент времени экземпляра определенного произведения», и не может служить доказательством авторства [истца]1.
США в течение долгого времени применялась регистрационная модель охраны авторских прав, от нее отказались в связи с присоединением в 1989 г. к Бернской конвенции, однако, как пишет Гвидо Ното Ла Диега, сейчас регистрационная модель фактически восстановлена [18, с. 23-26]. Однако одно дело - те преимущества, которые может дать переход от традиционного реестра к распределенному в тех странах, где регистрация ведется, другое — введение в авторском праве института регистрации, т.е. изменение одного из базовых принципов авторского права, прямо противоречащее положениям Бернской конвенции.
Таким образом, можно прийти к выводу, что в вопросе регистрации научных (а равно любых других) произведений главная проблема связана не с технологией, на которой ведется реестр, а с тем, имеет ли эта регистрация юридическое значение.
Среди сфер, где применение блокчейна представляется наиболее перспективным, часто называют оборот объектов результатов интеллектуальной деятельности [17]. Созданы десятки различных систем такого рода [16, с. 42-75]. В их числе нельзя не отметить российскую сеть 1Р^ат, которая объединяет сервисы, предназначенные для депонирования и регистрации объектов интеллектуальной собственности, их оценки, управления правами, проведения сделок и урегулирования конфликтов.
Нет никаких сомнений в том, что блокчейн позволит автору зафиксировать факт создания произведения на определенную дату, позволит правообладателю и пользователю заключить смарт-контракт, который откроет доступ к объекту
1 См.: Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 17.09.2020 г № 305-ЭС20-8198 по делу № А40-46622/2019.
только после выполнения оговоренных условий. Важнее, с нашей точки зрения, другое: как добиться того, чтобы пользователь, получив файл с произведением, не передал его третьему лицу? Потому что в системах распространения цифрового контента предшествующих поколений, не основанных на блокчейне, именно это происходит сплошь и рядом. Именно поэтому мы вынуждены скептически отнестись к предположению, что блокчейн окажется эффективен в борьбе с «пиратством». В.Б. Нагродская, например, полагает, что «проблема пиратства может быть решена только путем внедрения дополнительных механизмов (например, Attribution Engine у Mediachain), с помощью которых было бы возможно отслеживать любые перемещения контента и технически распознавать автора» [16, с. 28, 29], и это отчасти правильно. Технические инструменты защиты авторских прав, такие как DRM, существуют достаточно давно, но они оказались не особенно эффективны. Возможно, то, что смарт-контракт будет заключаться пользователем не с посредником, как сейчас, а напрямую с автором (исполнителем), окажет на пользователя определенное моральное воздействие, хотя твердой уверенности в этом тоже нет.
Выводы
Представляется, что М.Б. Жужжалов абсолютно прав, когда пишет, что «технология блок-чейн сделала [рассматриваемые] проблемы актуальными, обострила их, но существовали они и до нее, а во многом и без нее»; «проблемы... создал не блокчейн, а интернет» [9, с. 67, 68].
Распределенные информационные
системы, в частности DLT-системы, по сравнению с централизованными имеют как преимущества, так и недостатки, в ряде случаев по своей технической и экономической эффективности они явно уступают централизованным. В этой связи можно сформулировать рекомендацию оценивать не абстрактные перспективы внедрения блокчейна в какую-либо сферу, а эффективность конкретного инструмента для решения конкретной задачи.
В настоящее время еще не сформировался консенсус относительно понимания смарт-кон-трактов и их юридической природы. Основные точки зрения связаны с пониманием его как формы договора или инструмента, применяемого для его реализации. Нет единого мнения и относительно объема данного понятия: одни ученые включают в него любые виды самоисполняемых договоров, другие - ограничивают контрактами, основанными исключительно на технологии распределенного реестра. Блокчейн, в свою очередь, является одним, хотя и наиболее распространенным видом таких технологий.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
Список литературы:
[1] Алимова Н.К. Финансовые модели деятельности научного журнала // Тезисы доклада на 7-й Междунар. науч.-практ. Конф. «Научное издание международного уровня - 2018» (Москва, 24-27 апреля 2018 г.).
[2] Антопольский А.А., Космарский А.А., Гор-дийчук Н.В. Смарт-контракты в научной деятельности: правовые аспекты // Информационные ресурсы России. - 2019. - № 5 (171). - C. 3743.
[3] Вашкевич А.М. Смарт-контракты. Что, зачем и как / А.М. Вашкевич. - М.: Симплоер, 2018.
- 98 с.
[4] Волос А.А. Гражданско-правовая сущность смарт-контракта // Юрист. - 2019. - № 7. - C. 23-28.
[5] Григорьева Е.И. Нужна ли редакции электронная редакция? // Власть. - 2018. - № 8. -С. 81-84.
[6] Ефимова Л. Г. Еще раз о понятии и правовой природе электронной формы сделки // Lex russica. - 2019. - № 8 (153).
[7] Ефимова Л.Г. Понятие и правовые особенности электронного договора // Законы России: опыт, анализ, практика. - 2019. - № 7. - C. 84-90.
[8] Ефимова Л.Г., Сиземова О.Б. Правовая природа смарт-контракта // Банковское право. -
2019. - № 1. - C. 21-28.
[9] Жужжалов М.Б. Блокчейн и международно-правовой режим деятельности в киберпро-странстве // Правоведение. - 2019. - № 1 (63). - C. 62-96.
[10] Засурский И.И., Трищенко Н.Д. Методические рекомендации по распространению, лицензированию и использованию материалов открытого доступа / И.И. Засурский, Н.Д. Трищенко. - М.: Ваше цифровое издательство, 2018.
- 60 c.
[11] Захаров И., Гордеев И., Чернов Т. За открытую науку: как публиковать статьи по-новому // Троицкий вариант. - 2019. - № 14 (283). - C. 2.
[12] Камалян В.М. Правовое регулирование криптовалют и блокчейн-технологий в Германии и Италии // Актуальные проблемы росс. права. -
2020. - № 7 (116). - C. 197-206.
[13] Космарский А.А. Блокчейн для науки: революционные возможности, перспективы внедрения, потенциальные проблемы // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2019. - № 2 (150). - C. 388409.
[14] Кузьменков М. Италия о блокчейн и смарт-контрактах - по закону (любви) [Электрон-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2020
ный ресурс]. URL: http://oecd-russia.org/analytics/ italiya-o-blokchejn-i-smart-kontraktah-po-zakonu-lyubvi.html (дата обращения: 15.10.2020).
[15] Мацарский В. Открытому доступу только рад — рад и я, и мой аппарат // Троицкий вариант. - 2020. - № 17 (311). - C. 3.
[16] Нагродская В.Б. Новые технологии (блокчейн / искусственный интеллект) на службе права: научно-методическое пособие / В.Б. Нагродская; под ред. Л.А. Новоселова. - М.: Проспект, 2019. - 128 с.
[17] Новоселова Л.А. Об активных системах учета интеллектуальных прав // Пермский юридический альманах. - 2018. - № 1. - C. 268-277.
[18] Ното Ла Диега Г. Блокчейн, смарт-кон-тракты и авторское право // Труды ИГП РАН. -2019. - № 3 (14). - C. 9-48.
[19] Поздняков Д.А., Юрасов М.Ю. Смарт-кон-тракт и перспективы его правового регулирования в эпоху технологии блокчейн // zakon.ru [Электронный ресурс]. URL: https://zakon.ru/blog/2017/10/9/ smart-kontrakt_i_perspektivy_ego_pravovogo_ regulirovaniya_v_epohu_tehnologii_blokchejn (дата обращения: 01.10.2020).
[20] Савельев А.И. Договорное право 2.0: «умные» контракты как начало конца классического договорного права // Вестник гражданского права. - 2016. - № 3 (16). - C. 32-60.
[21] Тюльканов А. Смарт-контракты - договоры или технические средства // zakon. ru [Электронный ресурс]. URL: https://zakon.ru/
blog/2017/04/07/smart-kontrakty_dogovory_ili_
tehnicheskie_sredstva.
[22] Ученые должны заниматься наукой, а не тратить время на попытки открыть научные статьи // Noosphere.ru [Электронный ресурс]. URL: https:// noosphere.ru/news/uchenye-dolzhny-zanimatsya-naukoy-a-ne-tratit-vremya-na-popytki-otkryt-nauchnye-stati-5b1 acc758b8a8703ea8c4681 (дата обращения: 01.10.2020).
[23] European Union Commission Recommendation (EU) 2018/790 of 25 April 2018 on access to and preservation of scientific information // Official Journal. - 2018. - Т. L134. - C. 12-18.
[24] ISO 22739:2020 Blockchain and Distributed Ledger Technologies — Vocabulary.
[25] Caria R. de Definitions of Smart Contracts: Between Law and Code / ed. by. L.A. DiMatteo, M. Cannarsa, C. Poncibo, Cambridge University Press, 2019. - P. 19-36.
[26] Mackey T.K. [etc.]. A Framework Proposal for Blockchain-Based Scientific Publishing Using Shared Governance // Frontiers in Blockchain. - 2019. (2). - P. 19.
Spisok literatury:
[1] Alimova N.K. Finansovye modeli deya-tel'nosti nauchnogo zhurnala // Tezisy doklada na 7-j Mezhdunar. nauch.-prakt. Konf. «Nauchnoe izdanie mezhdunarodnogo urovnya - 2018» (Moskva, 24-27 aprelya 2018 g.).
[2] Antopol'skij A.A., Kosmarskij A.A., Gordi-jchuk N.V. Smart-kontrakty v nauchnoj deyatel'nosti: pravovye aspekty // Informacionnye resursy Rossii. -2019. - № 5 (171). - C. 37-43.
[3] Vashkevich A.M. Smart-kontrakty. CHto, zachem i kak / A.M. Vashkevich. - M.: Simploer, 2018.
- 98 c.
[4] Volos A.A. Grazhdansko-pravovaya sushch-nost' smart-kontrakta // YUrist. - 2019. - № 7. - C. 23-28.
[5] Grigor'eva E.I. Nuzhna li redakcii elektron-naya redakciya? // Vlast'. - 2018. - № 8. - S. 81-84.
[6] Efimova L. G. Eshche raz o ponyatii i pravo-voj prirode elektronnoj formy sdelki // Lex russica. -2019. - № 8 (153).
[7] Efimova L.G. Ponyatie i pravovye osoben-nosti elektronnogo dogovora // Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika. - 2019. - № 7. - C. 84-90.
[8] Efimova L.G., Sizemova O.B. Pravovaya priroda smart-kontrakta // Bankovskoe pravo. - 2019.
- № 1. - C. 21-28.
[9] ZHuzhzhalov M.B. Blokchejn i mezhdunar-odno-pravovoj rezhim deyatel'nosti v kiberprostran-stve // Pravovedenie. - 2019. - № 1 (63). - C. 62-96.
[10] Zasurskij I.I., Trishchenko N.D. Metodich-eskie rekomendacii po rasprostraneniyu, licen-zirovaniyu i ispol'zovaniyu materialov otkrytogo dos-tupa / I.I. Zasurskij, N.D. Trishchenko. - M.: Vashe cifrovoe izdatel'stvo, 2018. - 60 c.
[11] Zaharov I., Gordeev I., CHernov T. Za otkrytuyu nauku: kak publikovat' stat'i po-novomu // Troickij variant. - 2019. - № 14 (283). - C. 2.
[12] Kamalyan V.M. Pravovoe regulirovanie kriptovalyut i blokchejn-tekhnologij v Germanii i Italii // Aktual'nye problemy ross. prava. - 2020. - № 7 (116). -C. 197-206.
[13] Kosmarskij A.A. Blokchejn dlya nauki: revolyucionnye vozmozhnosti, perspektivy vnedreniya, potencial'nye problemy // Monitoring obshchestvennogo mneniya: ekonomicheskie i social'nye peremeny. - 2019. - № 2 (150). - C. 388409.
[14] Kuz'menkov M. Italiya o blokchejn i smart-kontraktah - po zakonu (lyubvi) [Elektronnyj resurs]. URL: http://oecd-russia.org/analytics/italiya-
o-blokchejn-i-smart-kontraktah-po-zakonu-lyubvi. html (data obrashcheniya: 15.10.2020).
[15] Macarskij V. Otkrytomu dostupu tol'ko rad — rad i ya, i moj apparat // Troickij variant. - 2020. - № 17 (311). - C. 3.
[16] Nagrodskaya V.B. Novye tekhnologii (blokchejn / iskusstvennyj intellekt) na sluzhbe prava: nauchno-metodicheskoe posobie / V.B. Nagrodskaya; pod red. L.A. Novoselova. - M.: Prospekt, 2019. - 128 c.
[17] Novoselova L.A. Ob aktivnyh sistemah ucheta intellektual'nyh prav // Permskij yuridicheskij al'manah. - 2018. - № 1. - C. 268-277.
[18] Noto La Diega G. Blokchejn, smart-kon-trakty i avtorskoe pravo // Trudy IGP RAN. - 2019. - № 3 (14). - C. 9-48.
[19] Pozdnyakov D.A., YUrasov M.YU. Smart-kontrakt i perspektivy ego pravovogo reg-ulirovaniya v epohu tekhnologii blokchejn // zakon.ru [Elektronnyj resurs]. URL: https://zakon.ru/ blog/2017/10/9/smart-kontrakt_i_perspektivy_ego_ pravovogo_regulirovaniya_v_epohu_tehnologii_ blokchejn (data obrashcheniya: 01.10.2020).
[20] Savel'ev A.I. Dogovornoe pravo 2.0: «umnye» kontrakty kak nachalo konca klassich-eskogo dogovornogo prava // Vestnik grazhdanskogo prava. - 2016. - № 3 (16). - C. 32-60.
[21] Tyul'kanov A. Smart-kontrakty - dogovory ili tekhnicheskie sredstva // zakon. ru [Elektronnyj resurs]. URL: https://zakon.ru/blog/2017/04/07/
smart-kontrakty_dogovory_ili_tehnicheskie_sred-
stva.
[22] Uchenye dolzhny zanimat'sya naukoj, a ne tratit' vremya na popytki otkryt' nauchnye stat'i // Noo-sphere.ru [Elektronnyj resurs]. URL: https://noo-sphere.ru/news/uchenye-dolzhny-zanimatsya-nau-koy-a-ne-tratit-vremya-na-popytki-otkryt-nauchnye-stati-5b1 acc758b8a8703ea8c4681 (data obrashcheniya: 01.10.2020).
[23] European Union Commission Recommendation (EU) 2018/790 of 25 April 2018 on access to and preservation of scientific information // Official Journal. - 2018. - T. L134. - C. 12-18.
[24] ISO 22739:2020 Blockchain and Distributed Ledger Technologies — Vocabulary.
[25] Caria R. de Definitions of Smart Contracts: Between Law and Code / ed. by. L.A. DiMatteo, M. Cannarsa, C. Poncibô, Cambridge University Press, 2019. - P. 19-36.
[26] Mackey T.K. [etc.]. A Framework Proposal for Blockchain-Based Scientific Publishing Using Shared Governance // Frontiers in Blockchain. - 2019. (2). - P. 19.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • ZOZO
