CC BY
42
Г. В. Токарев
Тульский государственный педагогический университет им. Л. Н. Толстого
СЛУГА БОГА: О НЕКОТОРЫХ РЕЗУЛЬТАТАХ ПРОГРАММЫ САМОСОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ТОЛСТОГО
Цель статьи - анализ духовной программы самосовершенствования личности, как ключевой, изложенной в дневниках Л. Н. Толстого за 1895-1899 годы, исследованы прагматические особенности её воплощения, в связи с чем использован приём когнитивно-коммуникативной интерпретации письменных высказываний. Новизна исследования заключается в том, что экзистенциальные поиски Толстого смысла жизненного предназначения, нравственной истины, отраженных в дневниковых записях, концентрируются вокруг идеи перманентного самосовершенствования. В этом Толстой видит способ улучшения жизни всех людей. Дневниковые записи Л. Н. Толстого отражают иное, отличающееся от обыденного сознание личности. Он оценивает себя и происходящее не через призму житейских установок, а с опорой на своё понимание Бога и данных им нравственных заповедей. Основную роль, которую избирает себе Толстой в эти годы, - роль слуги Бога, которая предполагала смирение, самоуничижение. Исполнение этой роли связано с внутренним диалогом, своеобразным раздвоением. Толстой отделяет себя, духовного, от земного. В эти годы он ощущает себя нравственно слабым, чувствует подступающую старость и одиночество, тяготится праздностью и комфортом своей жизни, но пытается не предаваться унынию. На фоне физической слабости Толстой чувствует своё возрождение, переход в качественно иную форму жизни, которая является результатом его духовных исканий, передачи своих мыслей и чувств другим людям. В этом, по Толстому, секрет бессмертия, смысл жизни человека. Эту духовную трансформацию Толстой представляет в виде метафоры прорастающего зерна, генерирующей положительный эмотивно-оценочный посыл.
Ключевые слова: Л. Н. Толстой, личность, дневник, самосовершенствование, самовоспитание, автокоммуникация, личностный дискурс.
G. V. Tokarev,
Tula State Lev Tolstoy Pedagogical University
(Tula, Russia)
SERVANT OF GOD: ON SOME RESULTS OF THE TOLSTOY'S PROGRAM FOR SELF-
IMPROVEMENT
The purpose of the article is to analyze the spiritual program of self-improvement of the individual, as a key one, set out in the diaries of Leo Tolstoy for 1895-1899, the pragmatic features of its implementation are investigated, in connection with which the method of cognitive-communicative interpretation of written statements is used. The novelty of the research lies in the fact that the existential search for Tolstoy's meaning of life's purpose, moral truth, reflected in diary entries, are concentrated around the idea of permanent self-improvement. In this Tolstoy sees a way to improve the lives of all people. The diary entries of L. N. Tolstoy reflect a different consciousness of the individual, different from the ordinary one. He evaluates himself and what is happening not through the prism of everyday attitudes, but based on his understanding of God and the moral commandments given by him. The main role that Tolstoy chooses for himself in these years is the role of a servant of God, which assumed humility, self-abasement. The performance of this role is associated with an internal dialogue, a kind of bifurcation. Tolstoy separates himself, the spiritual, from the earthly. During these years, he feels morally weak, feels approaching old age and loneliness, is burdened by the idleness and comfort of his life, but tries not to indulge in
despondency. Against the background of physical weakness, Tolstoy feels his rebirth, the transition to a qualitatively different form of life, which is the result of his spiritual quest, the transfer of his thoughts and feelings to other people. This, according to Tolstoy, is the secret of immortality, the meaning of human life. Tolstoy presents this spiritual transformation in the form of a metaphor of a sprouting grain, generating a positive emotive and evaluative message.
Keywords: L. N. Tolstoy, personality, diary, self-improvement, self-education, autocommunication, personal discourse.
DOI 10.22405/2304-4772-2022-1 -2-73-79
Дневник Толстого - самая полная автобиография, составляющая тринадцать томов девяностатомного собрания сочинений писателя и представляющая интерес для специалистов разных областей. Лев Николаевич начал вести его в девятнадцатилетнем возрасте и делал заметки до своей смерти в течение пятидесяти трёх лет. Записи конца сороковых годов характеризуются конкретностью поставленных задач, нормативностью и императивностью к самому себе. Заметки зрелого Толстого отражают иное отношение к себе, требование от себя совершенствования. Пожалуй, главное, что беспокоит Толстого, в семидесятилетнем возрасте - это его душа, его жизненное предназначение, поиск нравственной истины.
Для личности Л. Н. Толстого характерны такие качества, как саморефлексия, стремление к постоянному самосовершенствованию, следствием которого стала религиозность. Постепенно дневник трансформировался из планинга в средство самовоспитания. Он использовался Толстым не только как форма автокоммуникации, позже, когда у него появилась семья, когда пришла литературная слава и известность, Толстой понимал, что его дневник также может рассматриваться как одно из его произведений, знакомство с которым может стать доступно любому читателю. Толстой задумывается о содержании записей, которые могли скомпроментировать как его, так и его близких. Однако итогом размышлений становится его решение оставить все записи как свидетельство развития его личности, осознанного чувства любви к Богу, которое пришло уже в зрелом возрасте. Толстой боится идеализации своей личности и хочет, чтобы его воспринимали таким, какой он есть на самом деле. «Дневники мои прежней холостой жизни, выбрав из них то, что стоит того, я прошу уничтожить, точно так же и в дневниках моей женатой жизни прошу уничтожить всё то, обнародование чего могло бы быть неприятно кому-нибудь. ... Дневники моей холостой жизни я прошу уничтожить не потому, что я хотел бы скрыть от людей свою дурную жизнь: жизнь моя была обычная дряная, с мирской точки зрения, жизнь беспринципных молодых людей, но потому, что эти дневники, в которых я записывал только то, что мучало меня сознанием греха, производят ложно одностороннее впечатление... А впрочем, пускай остаются мои дневники, как они есть. Из них видно, по крайне мере, то, что, несмотря на всю пошлость и дряность моей молодости, я всё-таки не был оставлен Богом и хоть под старость стал хоть немного понимать и любить Его». (27 марта 1895) [4, с. 15].
Уже в молодости Толстой писал программы самовоспитания, предъявлял к себе высокие требования, результатом чего была негативная оценка своих - 74-
поступков. Это Толстой считает необходимой частью самовоспитания: 22 сентября 1895 он пишет: «Недовольство собой есть трение, признак движения» [4, с. 54]. Со своим жизненным опытом Лев Николаевич считает нужным поделиться с другими. 3 января 1895 года он замечает: «Вся неясность понимания происходит от того, что люди не признают того, что жизнь есть участие в совершенствовании себя и жизни. Быть лучше и улучшить жизнь». (3 января 1895) [4, с. 3]. По Толстому, смысл жизни человека заключается в постоянном самосовершенствовании. В этом он видит способ улучшения существования всех людей. 6 января 1895 Толстой делает следующую запись в своём дневнике: «Жизнь истинная - в движении вперёд, в улучшении себя и улучшении жизни мира через улучшение других людей». (6 января 1895) [4, с. 4]. Е. А. Плеханов отмечает: «Идея самосовершенствования в антропологии русскогомыслителя занимает то же место, которое в христианстве принадлежит учению Христа, которое обращено к человеку во грехе и открывает для него спасение на путях духовного преображения» [3, с. 19]. Проблема самосовершенствования Толстого хорошо освещена в философской и этической литературе. Среди учёных, исследовавших этот вопрос, назовём С. В. Алябьеву, Е. П. Гриценко, Е. Д. Мелешко, Е. А. Плеханова, Г. В. Ситникову и др. В нашей статье мы посмотрим на проблему самосовершенствования как на магистральную тему дневников за 1895-1899 годы, исследуем прагматические особенности её воплощения. Для решения поставленной цели будет использован приём когнитивно-коммуникативной интерпретации письменных высказываний.
Даже в преклонные годы Толстой даёт себе низкую оценку. Дневники пестрят самоуничижительными фразами. Это отражает и небольшое черновое завещание, которое Толстой записал в 1895 году: «Моё завещание приблизительно было бы такое. Пока я не писал другого, оно вполне такое.
1. Похоронить меня там, где я умру, на самом дешёвом кладбище, если это в городе, и в самом дешёвом гробу - как хоронят нищих. Цветов, венков не класть, речей не говорить. Если можно, то без священника и отпевания. Но если ж то неприятно тем, кто будет хоронить, то пускай похоронят и как обыкновенно с отпеванием, но как можно подешевле и попроще.
2. В газетах о смерти не печатать и некрологов не писать». (27 марта 1895) [4, с. 14.].
Скромность, желание не обращать на себя внимание, боязнь кого-то обидеть - вот те качества личности, которые воспитал в себе Толстой.
Дневниковые записи Льва Николаевича отражают иное, отличающееся от обыденного сознание личности. Он оценивает себя и происходящее не через призму житейских установок, а с опорой на своё понимание Бога и данных им нравственных заповедей. Зачастую это становится поводом для спекуляции на фразах Толстого, которые касаются, например, его семьи. Трогательны и глубоки немногословные записи о смерти своего сына Вани. «Похоронили Ваничку. Ужасное - нет, не ужасное, а великое душевное событие. Благодарю тебя, Отец. Благодарю Тебя». (26 - ночь. 1895) [4, с. 10]. На первый взгляд, читателю может показаться чудовищным, что Толстой благодарит Бога за
смерть ребёнка. Здесь нужно понимать, что смерть Толстой воспринимает как переход в более совершенную форму жизни, соединение с Богом, проявление его милосердия. «Смерть Ванички была для меня, как смерть Николиньки, нет, в гораздо большей степени, проявление Бога, привлечение к Нему. И потому не только не могу сказать, чтобы это было грустное, тяжёлое событие, но прямо говорю, что это (радостное) - не радостное, это дурное слово, но милосердное от Бога, распутывающее ложь жизни, приближающее к Нему, событие. - Соня не может так смотреть на это» (12 марта 1895) [4, с. 10].
Ещё одной дающей поводы для разнотолкования темой жизни Толстого являются его отношения с женой. В дневниках встречаются записи, в которых Лев Николаевич пишет об отсутствии взаимопонимания между ним и Софьей Андреевной. Запись от 13 октября 1895 года проясняет истинное отношение Толстого к своей жене и также свидетельствует об ином, божественном взгляде на обычные вещи: «Слова эти писаны в минуты раздражения. - «Теперь повторяю ещё раз для всех, кому попадутся эти дневники. Я часто раздражался на неё за её скорый необдуманный нрав, но, как говорил Фет, у каждого мужа та жена, которая нужна для него. Она - я уже вижу как, была та жена, которая была нужна для меня. - Она была идеальная жена в языческом смысле - верности, семейности, самоотверженности, любви семейной, языческой, и в ней лежит возможность христианского друга» (13 октября 1895) [4, с. 61].
Основную роль, которую избирает себе Толстой в эти годы, - роль слуги Бога, которая предполагала смирение, самоуничижение. «Думаю, спрашиваю тебя, что мне делать, сомневаюсь, колеблюсь, как будто я не знаю или забыл, кто я, и потому, что мне делать. Помнить, что я не хозяин, а слуга и делать то, к чему приставлен. С каким трудом я добивался и добился этого знания, как несомненно это знание и как я мог всё-таки забыть его - не то что забыть, а жить, не применяя его» (4 февраля 1897) [4, с. 133].
Приложение себе этой роли было связано с внутренним диалогом, своеобразным раздвоением. Толстой отделяет себя, духовного, от земного. «Стал думать о себе, о своих обидах и своей будущей жизни и опомнился. И мне естественно было сказать себе. Тебе-то что за дело до Льва Николаевича? И хорошо стало: Стало быть есть тот, кому мешает подлый, глупый, тщеславный, чувственный Лев Николаевич» (17 ноября 1897) [4, с. 162]. Как видим, из приведённой фразы, Толстой не подбирает определения для самохарактеристики: они объективируют прямую негативную оценку. Думать о себе, по мнению Толстого, проявление эгоизма.
К себе, земному Льву Николаевичу, Толстой относится с большой долей скепсиса и требует от себя жить для Бога. «Только бы себя не любить, себя, своего Л.Н., и будешь любить и Бога и людей. Ты зажжён и не можешь не гореть, а горя, будешь зажигать других и сливаться с другим огнём. Себя любить значит жалеть свою свечу и тушить огонь». Внутреннюю любовь к Богу Толстой представляет в виде метафоры огня и света, имеющей архетипическую основу (28 ноября 1897) [4, с. 167].
Принятие роли слуги Толстой уподобляет экзамену. Это непростое испытание, как считает сам Толстой, он пока не сдал. «Опять всё по-старому.
Опять так же гадка моя жизнь. Пережил очень много. Экзамена не выдержал. Но не отчаиваюсь и хочу переэкзаменовки» (3 августа 1898) [4, с. 205].
В эти годы Толстой ощущает себя нравственно слабым, чувствует подступающую старость и одиночество, тяготится праздностью и комфортом своей жизни, но пытается не предаваться унынию. «Очень тягочусь дурной, праздной, городской роскошной жизнью» (6 апреля 1895) [4, с. 18]. «Чувствую себя вполне здоровым и сильным физически, но нравственно слабым». (16 июля 1897) [4, с. 148]. «Я совсем один и слабею» (7 августа 1897) [4, с. 149].
Для записей характерен пессимизм: «Тоскливое, грустное, подавленное состояние тела и душевных сил» (2 декабря 1897) [4, с. 167]. При этом Толстой отрицательно оценивает уныние. Требует от себя позитивного восприятия действительности. «Дома тяжело. Но я хочу и буду радостен» (13 декабря 1897) [4, с. 170].
На фоне физической слабости Толстой чувствует своё возрождение, переход в качественно иную форму жизни, которая является результатом его духовных исканий, передачи своих мыслей и чувств другим людям. «В этом секрет бессмертия Толстого, смысл жизни человека. Моя жизнь - моё сознание моей личности всё слабеет и слабеет, будет ещё слабее и кончится маразмом и совершенным прекращением сознания личности. В это же время, совершенно одновременно и равномерно с уничтожением личности, начинает жить и всё сильнее и сильнее живёт то, что сделала моя жизнь, последствия моей мысли, чувства; живёт в других людях, даже в животных, в мёртвой материи» (17 ноября 1897) [4, с. 162].
Эту духовную трансформацию Толстой представляет в виде метафоры прорастающего зерна, генерирующей положительный эмотивно-оценочный посыл. «Понемногу умирающий (стареющийся) человек испытывает то, что должно бы испытывать прорастающее зерно, не перенесшее своё сознание из зерна в росток. Он чувствует, что убывает, но не сознаёт себя там, где прибывает - в другой жизни. Я начинаю испытывать это» (17 мая 1896) [4, с. с. 91).
Толстой считает, что его программа самосовершенствования, несмотря на самокритику, всё-таки даёт положительные результаты, что проявляется в чувстве любви ко всему окружающему. «Заметил в себе, что я стал добрее с тех пор, как мало изменяю жизнь и подчиняюсь порядкам ложной жизни. И помню, как - когда я изменял свою жизнь, как я был недобр часто» (7 сентября 1895) [4, с. 52].
Таким образом, дневник за 1895-1899 годы отражает, прежде всего, результаты программы самовоспитания Толстого. Проанализированный материал верифицирует тезис С. В. Алябьевой об особенностях самосовершенствования мыслителя: «Нравственное совершенствование человека приобретает у Толстого статус великого закона человеческой жизни. Это оптимальный способ выживания и дальнейшего полноценного развития каждого индивида и всего человечества. Это способ - императив, ибо он позитивен, конструктивен и содержит реальную возможность осуществления» [1, с. 65]. В дневнике просматриваются тактики оценки прошлой жизни, требование её полной документальной фиксации, осмысление настоящего, а
именно - физической слабости и нравственной неустойчивости, ожидание новой формы существования после смерти. В дневнике объективируется коммуникативная форма диалога с самим собой, которая используется как способ самооценки. Цель жизни Толстой видит в исключительном служении Богу. Это предполагает подавление всех эгоистических намерений, смирение, принятие всего, как есть. Данная установка требует от личности больших усилий, высокой духовной активности. Как справедливо отмечает Е. Д. Мелешко, «Духовный рост - это тяжелый духовный труд, который способствует нравственному росту личности, ее самосовершенствованию» [2, с. 11].
Литература
1. Алябьева С. В. Вера и самосовершенствование как глубинные смыслы жизни в учении Л. Н. Толстого // Известия Санкт-Петербургского государственного аграрного университета. 2015. № 5. С. 63-66.
2. Мелешко Е. Д. Принцип неделания Л. Н. Толстого в контексте программы нравственного самосовершенствования личности // Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого. 2012. № 3. С. 7-24. URL: https://tsput.ru/fb/hum/3/6/index.html (дата обращения: 25.01.2022).
3. Плеханов Е. А. Проблема самосовершенствования и свободы человека в контексте «нового жизнепонимания Л. Н. Толстого» // Толстой -мыслитель, художник, педагог и современность : материалы междунар. науч. конф., посвящ. 100-летию со дня смерти Л. Н. Толстого. Орехово-Зуево: Изд-во МГОГИ, 2011. С. 19.
4. Толстой Л. Н. Дневники 1895-1899 гг. // Полное собрание сочинений. В 90 т. Т. 53. М.: Худож. лит., 1953. 615 с.
References
1. Alyab'yeva S. V. Vera i samosovershenstvovaniye kak glubinnyye smysly zhizni v uchenii L. N. Tolstogo [Faith and self-improvement as the deep meanings of life in the teachings of Leo Tolstoy]. Izvestiya Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo agrarnogo universiteta [Izvestiya Saint-Petersburg State Agrarian University]. 2015. No 5. Pp. 63-66. [In Russian]
2. Meleshko E. D. Printsip nedelaniya L. N. Tolstogo v kontekste programmy nravstvennogo samosovershenstvovaniya lichnosti [The principle of non-doing by Leo Tolstoy in the context of the program of moral self-improvement of the personality]. Gumanitarnyye vedomosti TGPU im. L. N. Tolstogo. 2012. No 3. Pp. 724. URL: https://tsput.ru/fb/hum/3/6/index.html (accessed: 25 Junuary 2022). [In Russian]
3. Plekhanov E. A. Problema samosovershenstvovaniya i svobody cheloveka v kontekste «novogo zhizneponimaniya L. N. Tolstogo» [The problem of self-improvement and human freedom in the context of the "new understanding of life by Leo Tolstoy"]. Tolstoy - myslitel', khudozhnik, pedagog i sovremennost': materialy mezhdunar. nauch. konf., posvyashch. 100-letiyu so dnya smerti L. N. Tolstogo [Tolstoy - thinker, artist, teacher and modernity: proceedings of the international
scientific conf., dedicated to the 100th anniversary of the death of Leo Tolstoy]. Orekhovo-Zuyevo, Izd-vo MGOGI Publ, 2011. P. 19. [In Russian]
4. Tolstoy L. N. Dnevniki 1895-1899 gg. [Diaries 1895-1899]. Polnoye sobraniye sochineniy. V 90 t [Complete Works. In 90 volumes]. Vol. 53. Moscow, Khudozh. lit. Publ, 1953. 615 p. [In Russian]
Статья поступила в редакцию 11.02.2022 Статья допущена к публикации 15.07.2022
The article was received by the editorial staff11.02.2022 The article is approved for publication 15.07.2022
