CC BY
22
ТЕОРИЯ ЯЗЫКА
УДК 801
В. И. Жельвис, С. С. Метелкина
Сложный поэтический текст как объект лингвокультурологического анализа
Анализируется характерное для известного валлийского поэта Д. Томаса (1914-1953) стихотворение A Process in the Weather of the Heart, сложное по синтаксису, наполненное необычными словосочетаниями и многозначной ассоциативной лексикой. Общий смысл стихотворения типичен для всей поэзии Томаса, это утверждение неразрывной связи жизни и смерти, существование вечного естественного цикла, в котором все живое обречено на гибель, за которой следует новое рождение. В ходе анализа авторы опирались на три перевода исследуемого текста на русский язык. Статья написала на материале курсовой работы студентки 4 курса ЯГПУ им. Ушинского С. Метелкиной.
Ключевые слова: художественный текст, поэтический текст, интерпретативный перевод.
THEORY OF LANGUAGE
V. I. Zhelvis, S. S. Metelkina
Sophisticated poetical text as an object of lingvocultural analysis
An analysis is offered of the poem A Process in the Weather of the Heart by the prominent Welsh poet D. Thomas (1914-1953). Typically for Thomas, the verse is characterized by «dark» syntactical structure, rare word combinations, as well as multivalued vocabulary. The poet proclaims an eternal and indivisible unity of life and death, an existence of the natural cycle in accordance with which all that is alive is doomed to death which, however, in its turn, gives rise to a new birth. In the course of the analysis the authors repeatedly referred to the three translations of the text into Russian. The article is based on the research done by S. Metelkina, a fourth year student of Ushinski Pedagogical University in Yaroslavl.
Key words: literary text, poetic text, interpretational translation. ***
Дилан Томас - английский поэт, прозаик и драматург. Он родился 27 октября 1914 года в приморском городе Суонси в Уэльсе. Томас был сыном учителя литературы и с ранних лет проявлял интерес к словесному творчеству. Писать стихи он начал в возрасте одиннадцати лет и до самой смерти (9 ноября 1953 года) оставался верным своему призванию.
Еще при его жизни было создано «Общество Дилана Томаса» («Dylan Thomas' Society»), участники которого пытались расшифровать истинный смысл произведений поэта, в большинстве случаев скрытый за намеренной усложненностью образов и языка, за неожиданными аллегориями и ассоциациями, за экспериментами с фонетикой и синтаксисом.
Творчество Дилана Томаса никогда не оценивалось однозначно и вызывало у современников
крайне противоречивые отклики. Одни исследователи называли его родоначальником «романтического возрождения» в английской поэзии XX века, другие же были неспособны абстрагироваться от скандального образа жизни Томаса и считали, что все его «своеобразие» - не более, чем просто эпатаж, лишенный того глубинного смысла, в наличии которого были убеждены участники «Общества Дилана Томаса».
Уильям Мойнихэн, один из крупнейших исследователей творчества Дилана Томаса, возражает его критикам так: «Проблема не в том, что в его [Томаса] поэзии не хватает смысла, а в том, что в ней множество возможных смыслов» [13, р. 4].
Сам Дилан Томас определял свою цель (как в поэзии, так и в жизни) следующим образом: доказать самому себе, что его плоть - та же плоть, что покрывает солнце, его кровь - та же, что течет в дереве. Такая постановка цели объясняет обилие в
© Жельвис В. И., Метелкина С. С., 2017
стихах Томаса развернутых метафор, полностью основанных на лексике, связанной со стихией, с живой природой в ее разнообразных проявлениях. Обнаружить, что именно скрывается под этими метафорами, легче через постепенную «расшифровку» отдельных словосочетаний, смысловых отрезков, чем через попытку интерпретировать текст стихотворения в целом.
Одним из ярких примеров стихотворений такого типа является стихотворение «Процесс в погоде сердца» («A process in the weather of the heart»), которое и является объектом данного исследования. Приведем полный текст произведения:
lA process in the weather of the heart
2Turns damp to dry; the golden shot
3Storms in the freezing tomb
4A weather in the quarter of the veins
5Turns night to day; blood in their suns
6Lights up the living worm.
7A process in the eye forwarns
8The bones of blindness; and the womb
9 Drives in a death as life leaks out.
10A darkness in the weather of the eye
"Is half its light; the fathomed sea
12Breaks on unangled land.
13The seed that makes a forest of the loin
14Forks half its fruit; and half drops down,
15Slow in a sleeping wind.
16A weather in the flesh and bone
17Is damp and dry; the quick and dead
18Move like two ghosts before the eye.
19A process in the weather of the world
20Turns ghost to ghost, each mothered child
21Sits in their double shade.
22A process blows the moon into the sun,
23Pulls down the shabby curtains of the skin;
24And the heart gives up its dead.
Рассмотрим возможные варианты перевода данного текста по смысловым отрезкам. Первый смысловой отрезок буквально можно перевести следующим образом: «Процесс в погоде сердца / Превращает влажность в сухость...» Другими словами, жизненная влага постепенно высыхает.
Перевод следующего смыслового отрезка -«the golden shot storms in the freezing tomb» -осуществить уже гораздо сложнее. Что в данном случае автор имеет в виду? Переводчик Аркадий Штыпель считает, что данные строки можно перевести как «золотой кистень крушит могильный лед». Тем самым, отходя от лексической точности перевода, он передает резкость и неумолимость явления, подразумевае-
мого Томасом. Василий Бетаки также старается сохранить эти черты при переводе, но другим способом - объединением двух смысловых отрезков в единое целое и использованием наречия «разом», опуская при этом перевод таких сочетаний, как «the golden shot» и «the freezing tomb». В его версии строки звучат следующим образом: «Процесс раскручиванья непогоды / В глубинах сердца так суров: / Всю влажность иссушает разом...» Однако наиболее удачным является перевод Владимира Британишского: «.луч света / Вторгается в утробный мрак». Он сохраняет ассоциативные параллели с оригиналом и оригинальное синтаксическое членение и в то же время достаточно точен лексически.
Перевод следующего смыслового отрезка A weather in the quarter of the veins / Turns night to day не вызывает серьезных затруднений: «Погода в пространстве вен / Превращает ночь в день».
Сложность представляют 5 и 6 строки: blood in their suns / Lights up the living worm.
Обратимся вновь к трем вариантам переводов. В версии Аркадия Штыпеля мы видим следующее: «.их солнц огнем / И червь живой согрет», у Василия Бетаки: «.и червяков / Сожгут бесчисленные солнца крови», у Владимира Британиш-ского: «.и солнцем алым вновь светится живущий прах». Как видим, перевод Бетаки менее близок к смыслу исходного текста в связи с приданием глаголу «lights up» (зажигать, разжигать, оживляться, загораться) излишне драматичной окраски. Сочетание «the living worm» трактовать можно двояко, что обнаруживается и на примере рассматриваемых переводов. Аркадий Штыпель придает этому сочетанию значение «все живое, до последней букашки», а Владимир Британишский, чьей точки зрения мы в данном случае придерживаемся, подчеркивает сниженное обозначение живущей плоти. Использованное им слово «прах» также помогает отразить заданное Томасом уже в первой строфе противоборство двух линий: жизнь, тепло, свет - смерть, холод, тьма.
Отдельного внимания заслуживает неопределенный артикль в a weather (4). В данном случае его постановка противоречит всем правилам английского языка. Возможно, использование неопределенного артикля указывает на то, что автор говорит не о погоде как общем для всех явлении, а о таком состоянии («внутренней погоды», действие которого на себе суждено испытать каждому отдельному живому существу, каждому - в свой срок, вне зависимости от того, какая погода царит
в «общем» мире. Само слово weather в этом стихотворении многозначно. Тезаурус Роже ассоциирует его с climate, clime (район с определенным климатом) и spell (чары, колдовство). То есть у Томаса перед нами не просто «погода» в общепринятом смысле, а, скорее, некое таинственное состояние живого организма, его живая энергия.
В следующем смысловом отрезке (7-8) трудным для перевода является сочетание "the bones of blindness". Штыпель переводит отрывок с этим сочетанием следующим образом: «Процесс в глазу оберегает ум / От слепоты...» У Бетаки видим следующее: «Процесс, в глазу начавшийся, пророчит / Окостененье, слепоту.», у Британишско-го - «Процесс в глубинах глаза приближает / Срок слепоты.». По нашему мнению, удачными являются два последних перевода, так как они передают оттенок неизбежности, предопределенности перехода к новому состоянию (слепоте), тогда как у Штыпеля мы видим обратное, и загадочный «процесс» в его переводе получает явно положительную коннотацию. Стоит также отметить попытку Василия Бетаки сохранить при переводе семантику компонента «bones» - для этого он использует слово «окостененье».
Следующие строки (8-9) буквально можно перевести так: «И чрево, / Источая жизнь, движется к смерти». В художественном переводе тот же самый смысл передает Аркадий Штыпель («.дав жизни ход, / Нисходит лоно в тлен»). У двух других переводчиков мы видим несколько иное понимание данного смыслового отрезка. У Бетаки: «Из лона / Исходит смерть, по мере истеканья / Оттуда жизни.» У Британишского: «.рождающее чрево / Жизнь источает и вгоняет в смерть». Их переводы подчеркивают, что «рождающее чрево» является источником и жизни, и смерти одновременно. Штыпель же делает акцент на том, что «лоно», подарив миру новую жизнь, само ее лишается. Можно считать, что обе точки зрения имеют равные права на существование. Перевод Штыпеля в данном случае наиболее близок к оригинальному тексту при сохранении смысла, однако взгляд, выраженный двумя другими переводчиками, является более масштабным («лоно» - источник жизни и смерти: как неизбежной смерти нового рожденного существа, так и, возможно, своей собственной).
Буквальный перевод смыслового отрезка в строках 10-11: «Темнота в погоде глаза - наполовину его свет». Раскрыть этот смысл в художественном переводе удается Бетаки («Тьма в непогоде глаз - неотделима / От света их») и Британиш-
скому («Тьма, что порой мрачит погоду глаза, / Присуща свету глаз»).
Далее следует обратить внимание на сочетания «the fathomed sea» (11) и «unangled land» (12). Прилагательное «unangled» будет подробнее рассмотрено ниже, а пока обратимся к тому, как представлены указанные сочетания в художественных переводах. Аркадий Штыпель прилагательное «fathomed» опускает, а «unangled» переводит фактически поморфемно («.бьет море наобум / В безуглый материк»). Почему материк «безуглый», остается неясным. Василий Бетаки дает характеристику не самому морю, а его действию («монотонно»), а сочетание "unangled land" переводит как «сухие скалы». Использованию наречия «монотонно» можно найти объяснение: одно из значений слова fathomed - «измеренный» (наряду со значениями «понятый, осознанный»), и, вероятно, переводчик пытался передать оттенок некой размеренности, постоянства, известности. Включение же в перевод прилагательного «сухие», на наш взгляд, объяснимой мотивировки не имеет. Возможно, однако, что с его помощью Бе-таки пытался подчеркнуть противопоставление моря и суши. Пока остановимся на трактовке этого отрезка как противопоставлении измеренного (fathomed) моря и бесформенной (untangled) суши.
Достаточно непростыми для понимания являются строки 13-14. The seed that makes a forest of the loin / Forks half its fruit; and half drops down, / Slow in the sleeping wind Дословно: «Семя, которое превращает лоно в целый лес, наполовину прирастает (forks) плодами, а половина (бесцельно) медленно сыплется на землю, (колеблемая) медленным ветром». Наиболее удачными представляются переводы Штыпеля и Британишского. Штыпелю удается подчеркнуть идею «половинчатости» («Лишь половина вызревших семян / Ложится в грунт»), Британишский не обходит вниманием компоненты «forest», «loin» и «fruit» из оригинального текста («Семя, что лесом засажда-ет чресла, / Даст плод.»). Сохраняются эти компоненты и в переводе Бетаки («И семя, из которого растет / Лес лона. »), однако далее его смысл расходится со смыслом оригинала: «.по вине безветрий сонных / Иссохло и пропало». Согласно такой интерпретации, погибают все семена, плода не дает ни одно, тогда как в оригинале у Томаса сделан явный акцент на «половинчатости» («forks half its fruit»).
Наблюдаются также расхождения в переводе строк 16-17. Буквальный их смысл таков: «Погода в плоти и костях - / Влажная и сухая». Наиболее
близок к оригиналу перевод Владимира Брита-нишского: «Погода в мышцах и костях бывает / Сухой и влажной». Василий Бетаки здесь, как и на протяжении всего перевода, использует слово «непогода», что придает тому самому состоянию погоды, которое описывает Томас, отрицательную коннотацию, тогда как в оригинале никаких явных указаний на нее нет. Версия Аркадия Штыпеля звучит следующим образом: «Есть кость и плоть; одной погода - стынь, / А жар - другой». Такая интерпретация больше передает противопоставление двух категорий («стынь» и «жар»), чем противоречивость самой «погоды», объединяющей их в себе изначально - а Томас делает акцент именно на этом.
Следующий смысловой отрезок (17-18) можно перевести так: «.живые и мертвые / Мелькают перед глазами, как два призрака». В художественных переводах снова наблюдаются разночтения. Версия Аркадия Штыпеля в данном случае не соответствует оригиналу ни по лексическим средствам, ни по общему смыслу, ни стилистически («и живчик и мертвяк - / Лишь призраки, смущающие ум»). В тексте Василия Бетаки данный смысловой отрезок неразрывно связан с предыдущим: «непогода», о которой в нем идет речь, «Невольно будит мысль о мертвецах, / О призраках, что мечутся, мелькая / Перед глазами». Рассматриваемый нами отрезок в целом переведен с достаточной точностью, однако Бетаки упускает компонент "the quick", не уделяя внимание противоречивости и антонимичности, проходящей через весь оригинальный текст. Вариант Британишского мы вновь считаем наиболее удачным («мир перед глазами / Движет два призрака: живых и мертвых»), однако в данном случае и он несколько расходится с оригиналом: получается, что «призраки» не просто сами «мелькают перед глазами», а и «движут» весь остальной мир, предстающий перед взором.
Буквальный смысл строк 19-21 таков: «Процесс в погоде мира / Превращает призрака в призрака; каждое дитя, матерью рожденное, / Находится под их двойной тенью». Различными средствами это содержание передано во всех рассматриваемых нами переводах.
Более трудной для перевода является строка 22, а именно употребленный в ней глагол «blows». Его основное значение («дуть») сохранено в текстах Штыпеля и Бетаки, однако при переводе этой строки в целом в них допущены некоторые недочеты другого плана. У Аркадия Штыпеля мы видим немотивированное оригинальным текстом сочетание «сонмы солнц» («Процесс вздувает
сонмы солнц из лун»). Василий Бетаки вновь называет «процесс» «непогодой» («Луну вдувает в солнце непогода»). Владимир Британишский использует глагол с совершенно иной семантикой, но при этом подчеркивает идею преемственности, цикличности, которой, возможно, и управляет «процесс» («Процесс луну пересветляет в солнце»). Наиболее правдоподобной трактовкой можно считать очередной пример перехода «плюса» в «минус» и обратно: в результате некоего процесса холодная луна превращается в жаркое солнце.
Все три последние строки стихотворения, таким образом, объединены одной мыслью: (22) некий процесс превращает холод смерти в жар жизни, (23) сдергивает с тела ветхую кожу, (24) и сердце (= жизнь) отдает своих мертвецов.
Сложности при переводе также может вызвать сочетание «the shabby curtains of the skin» (23). Здесь как и в большинстве рассмотренных выше случаев, наиболее успешно их разрешает Владимир Британишский («Как платье, плоть сползает с кости старца»). Несмотря на отсутствие лексической точности при переводе («curtains» у него соотносится с «платьем», а «skin» - с «плотью»), ему удается с достаточной художественностью сохранить точность смысловую. (В оригинале Томас говорит о смерти как об одной из точек на витке цикличности, которую «вращает» «процесс»). Однако в данном случае оригинальный смысл так или иначе отражен и в двух других переводах. Стоит также отметить попытку Василия Бетаки сохранить семантику конкретных слов из текста Томаса («the shabby curtains of the skin» -«шторы-поры»), что в принципе нехарактерно для его перевода.
Ознакомившись с несколькими вариантами перевода художественного текста, можно видеть, что их может быть недостаточно для полного понимания отраженного в оригинале мировосприятия. Переводчикам необходимо помнить о ритме, (а там, где она есть в подлиннике) и о рифме, что является одной из причин, по которым им часто приходится жертвовать лексической точностью при передаче смысла тех или иных сочетаний слов. Такие «жертвы» оправданны при сохранении основных тематических линий оригинального текста, проявляющихся в нем синонимических и антонимических рядов, повторяющихся значений - именно они чаще всего помогают раскрыть подтекст произведения и выйти на новый уровень его понимания.
Увидеть эту паутину внутренних связей в тексте можно, обратившись к его лексическому ана-
лизу с помощью Тезауруса Роже. Данная методика декодирования стихотворения основана на предположении, что «семантически, тематически и стилистически наиболее существенными являются повторяющиеся в данном тексте значения, а в плане обозначающего особенно важны редкие слова и слова, выступающие в необычных сочетаниях» [1, с. 95].
При поиске лексических связей между словами мы будем пользоваться тезаурусом, под лексическими связями понимая наличие отношений синонимии или антонимии, возможные употребления слова в переносном значении, отражение родовидовых отношений, общность эмоциональной окраски.
Начнем анализ стихотворения с повторяющихся значений, чтобы выявить его основные тематические линии.
Рассмотрим знаменательные слова из первой строчки стихотворения. Отметим сразу, что слово «process» в данном тексте не включено в какие-либо синонимические или антонимические ряды и соотносится по большей части лишь с глаголами, обозначающими действия этого «процесса»: «turns», «forwarns», «blows», «pulls down». Все эти глаголы (кроме «forwarns») обозначают смену состояния или положения того или иного предмета (глагол «blows» в данном тексте получает такую семантику благодаря употреблению с предлогом into). Что касается выпадающего из этого ряда глагола «forwarns», то он помогает охарактеризовать «процесс» как нечто предопределенное и предопределяющее, устанавливающее определенный порядок в мире и в то же время действующее в соответствии с собственной неизменной линией.
Слово «process» повторяется в тексте четырежды, с него же стихотворение и начинается. Мы будем считать его тематическим словом, так как, возможно, одной из самых главных целей Томаса при создании данного стихотворения является раскрытие сущности этого загадочного «процесса». Оно осуществляется с помощью приемов противопоставления, введения определенных семантических групп слов, которые будут рассмотрены далее.
Обратимся теперь к слову «weather». Отметим, что оно является единственным существительным в тексте, наиболее тесно связанным со словом «process». Такой вывод мы можем сделать, видя употребление данных существительных в схожих синтаксических конструкциях: «A process in the weather of the heart / Turns damp to dry» (1-2) - «A weather in the flesh and bone / Is damp and dry» (16-
17), «A process in the eye» (7) - «the weather of the eye» (10). В определенных случаях «погода», вероятно, является одним из проявлений «процесса», о чем говорит использование слова «weather», как и слова «process», с глаголом «turns» («A weather in the quarter of the veins / Turns night to day»). Таким пониманием «погоды» может быть объяснено и употребление в некоторых случаях неопределенного артикля «a» перед этим существительным. Возможно, Томас таким образом хочет показать, что речь идет об одном из состояний «погоды» - о том, которое так или иначе подчинено «процессу» и помогает ему выполнить свою роль в жизни каждого отдельного живого существа.
Далее обратим внимание на то, что слово «weather» вводит одну из основных тематических линий произведения, а именно обозначения разнообразных погодных явлений. Мы видим реализацию этой линии в тексте в следующих словах: «freezing», «suns» (в данном, случае, вероятно, употребленное в значении «солнечные лучи») и «wind».
Обратимся к следующему знаменательному слову первой строки - слову «heart». Оно вводит тематическую линию анатомии, обозначений тех или иных органов или тканей тела, пока еще принадлежащего миру живых, всего живого. Словами, подтверждающими наличие данной линии в стихотворении, являются (помимо слова «heart»): «veins», «blood», «eye», «womb», «loin», «flesh and bone», «skin». Действие неотвратимого «процесса» испытывает на себе каждая из этих частичек живого, на каждую из них определенным образом он оказывает свое влияние и ставит свою печать. Эта идея выражена в стихотворении с помощью глаголов, обозначающих те действия «процесса» или «погоды», «площадкой» для которых является та или иная часть живого - «turns», «forwarns», «pulls down», - или же с помощью существительных и прилагательных, характеризующих «обстановку»: «A darkness in the weather of the eye / Is half its light» (10-11), «A weather in the flesh and bone / Is damp and dry» (16-17). Однако есть и строки, где говорится о действиях, которые выполняет само «живое»: «.blood in their suns / Lights up the living worm» (5-6), «.the womb / Drives in a death as life leaks out» (8-9). Тем не менее, и в этих самостоятельных действиях так или иначе можно отметить оттенок предопределенности, включенности в ту или иную стадию цикличности мирового процесса.
Важными в данном тексте, несомненно, являются также наименования предметов различных
элементов живой природы, не относящихся к телу человека: «the living worm», «seed», «forest», «fruit». Все они, так же, как и человек, не остаются в стороне от влияния «процесса» и его законов: благодаря этим законам каждое существо, до последней букашки, бывает согрето теплом и светом новой жизни («blood in their suns / Lights up the living worm»); в связи с этими же законами плод дает лишь половина ложащихся в лоно земли семян, а другую половину ветер уносит в сон и небытие (строки 13-15). Практически вся поэзия Томаса строится на образах природы и человеческого тела - именно того, в чем воплощаются идеи рождения, роста, смерти и вновь рождения» [7, с. 165]. Жизненные силы в человеке и в окружающей его природе, по Томасу, происходят из одного начала, имеют один и тот же источник, поэтому и подчиняются одному и тому же процессу.
Но не следует сбрасывать со счетов и неживую природу: существование процесса и его закономерностей отражено и в ней. Это проявляется в смене состояний погоды, в сосуществовании таких «противостоящих» друг другу стихий, как земля и вода: «the fathomed sea» - «unangled land». В данном случае словосочетания «неживая природа» и вовсе следует избегать: мы видим, как неразрывно связаны существа, непосредственно включенные в цикл рождений и смертей (и человек, и все животные до самых жалких с виду, и растения). Все явления, которые окружают их в процессе прохождения этого цикла так или иначе на них влияют. Солнце с началом нового дня согревает всех своими лучами, ветер разносит над землей семена: и те, которым суждено дать плод, и те, которые затеряются в сонных воздушных потоках. «Неживое» постоянно взаимодействует с «живым», и это взаимодействие настолько тесно, что разделить их на две полярные категории уже невозможно.
Прейдем теперь к анализу редких слов и необычных сочетаний. Однако вначале необходимо отметить проходящие через все стихотворение противопоставленные друг другу линии. Это противопоставление проявляется в следующих парах антонимов: «damp - dry», «night - day», «death -life», «darkness - light». Введение первых двух пар в текст реализуется в конструкции «turns... to.» (2, 5): таким образом, в начале текста данные пары слов выражают понятия, обозначающие состояния и промежутки времени, которые сменяют друг друга, так как не могут в определенной точке мира существовать или, по крайней мере, проявляться одновременно. Пара «death - life» представ-
лена в смысловом отрезке, который сообщает о событиях, где одно из них незамедлительно влечет за собой другое, то есть, как и в случае с предыдущими парами, одна величина уступает место другой, противоположной - «.and the womb / Drives in a death as life leaks out» (8-9). Пару «darkness -light» мы видим в предложении с идеей противоречивости, «половинчатости»: «A darkness in the weather of the eye / Is half its light» (10-11).
В заключительной части стихотворения антонимы в парах связаны соединительным союзом «and» («damp and dry», «the quick and dead» -строка 17), и используются они уже не для противопоставления двух величин: Томас говорит о том, что существуют явления, объединяющие эти величины в себе, неоднозначные и двунаправленные по своей природе.
Главенствующей в контексте данного стихотворения, самой масштабной по значению является пара «death - life». Через все стихотворение проходит одна из самых характерных для поэзии Томаса тем: тема жизни и смерти, круговорота рождений и смертей, который представлен как воплощение справедливой силы природы, уравновешивающей противоборствующие начала в нашем мире. Протянувшиеся через весь текст две смысловые линии антонимов и помогают представить эти начала: их последовательную смену, их способность ужиться в одной конкретной частичке мира и, наконец, их неотделимость друг от друга. Линию, во главе которой стоит слово «death», составляют следующие лексические единицы: «dry», «night», «darkness», а также не рассмотренные нами ранее «blindness» (8) и «moon» (22).
Проанализировав с помощью тезауруса Роже ассоциативные поля данных слов, обнаруживаем прочные связи между ними, например: «darkness: night, midnight, dead of night, blind man's holiday», «dry: dry as bone» (при противопоставлении с «damp» можно понимать как «лишенный всех жизненных соков»).
Вторая линия (во главе со словом «life») представлена следующими компонентами: "damp", «day», «light», а также не указанными ранее «blood» (5) и «sun» (22). Между ними мы также обнаруживаем множество ассоциативных связей, например: «light: light of day, sunlight, daylight, vivid», «life: vital flame, lifeblood, see the light, quick, lively». «Day» и «sun» и, следовательно, «night» и «moon» в данном стихотворении являются контекстуальными синонимами, о чем говорит их употребление в схожих синтаксических конструкциях с одинаковым значением - смена
одного состояния другим (тьмы, смерти - светом, жизнью): ср. «.turns night to day» (5) и «.blows the moon into the sun» (22).
Перейдем к анализу необычных сочетаний слов. В данном стихотворении таковыми являются: «the golden shot» (2), «the freezing tomb» (3), «blood in their suns» (5), «the bones of blindness» (7), «the fathomed sea» (11), «unangled land» (12), «.blows the moon into the sun» (22) и «the shabby curtains of the skin» (23). Первые два сочетания также можно считать своеобразной антонимичной парой, где «the freezing tomb» выражает семантику неподвижности, окоченения, холода, небытия, а «the golden shot» - ослепительной яркости, стремительности, чего-то невероятно согревающего или даже жгучего, способного разрушить «могильный холод» и помочь зародиться новой жизни.
Явная противопоставленность наблюдается и между сочетаниями «the fathomed sea» и «unan-gled land». Слово «unangled» является неологизмом Томаса. В то же время глагол «fathom» имеет следующие значения: 1) измерять глубину (воды); делать промер лотом; 2) вникать, понимать. При рассмотрении поэтического текста более чем обоснованно говорить о совмещении нескольких значений слова в конкретном варианте его употребления, поэтому в данном случае возможен перевод «fathomed» как «измеренное (= понятое, познанное, изученное)». Если учесть значение angle как «угол» в смысле «угол зрения», то «unangled»: можно понять как «непознанный, неизученный» (настолько, что никаких «углов зрения» составить невозможно). Следовательно, в строках 10-12 речь может идти о постоянном сосуществовании, контакте и связанности между собой явлений с абсолютно разными характеристиками.
В сочетаниях «blood in their suns» (5) и «the bones of blindness» (7) Томас, используя в них слова с семантикой «материи» («blood» и «bones»), еще раз подчеркивает неразрывность с этой материей всех явлений и импульсов, которые существо может испытать, проходя свой путь от рождения к смерти.
В сочетании «.blows the moon into the sun» (22) обращают на себя внимание контекстуальные значения существительных в их сочетании с глаголом blow. Здесь можно усмотреть ассоциативную связь с сочетанием death и существительным blow (то есть death blow). Одновременно нельзя упустить из вида прочную ассоциативную связь глагола blow с существительным «wind», которое мы находим уже в поле компонента «life». Таким
образом, использование Томасом глагола «blows» объясняется его связью с обоими компонентами центральной пары антонимов в данном стихотворении, а также пересечением с тематической группой погодных явлений, слова из которой в данном тексте являются непременными помощниками в выражении мироощущения Томаса.
Что касается последнего из упомянутых выше нетипичных сочетаний - «the shabby curtains of the skin» (23) - то в нем можно усмотреть перекличку с другими парами антонимов, проходящими через все стихотворение: «night - day» и «darkness -light». Эта перекличка происходит за счет использования существительного «curtains». На ночь мы опускаем занавески, чтобы оградить себя от света, который может проникнуть в комнату и нарушить темноту и сон. В тексте Томаса в вечный сон погружается «износившееся» тело, и в то же самое время где-то зарождается новый день и готово взойти новое солнце (строка 22).
Ранее была упомянута цикличность «процесса». Обратим внимание на то, что она также передана на лексическом уровне в композиции стихотворения: «the heart» (1) - «the eye» (7) - «the flesh and bone» (16) - и вновь «the heart». Стоит отметить и тот факт, что подавляющее большинство рассмотренных нами лексических компонентов -то есть компонентов, составляющих основные тематические и смысловые линии стихотворения - в тезаурусе Роже включено в группу «Words relating to matter». Это еще раз подтверждает, что материя как таковая ничуть не менее важна для Томаса, чем все эмоциональные, чувственные и мыслительные импульсы, испытываемые живущими частицами этой материи. «Его [Томаса] любовь к жизни - это любовь к полной физической жизни. Он постоянно напоминает нам, что скоро мы вновь станем частью материи, из которой так недавно возникли. » [Moynihan p. 163].
Подведем итоги. Основные идеи, высказанные Томасом в данном стихотворении, заключаются в том, что и жизнь, и предопределенная смерть существуют вместе с человеком всегда, от самого его зачатия - «the double shade» (21) of «two ghosts» (18); человек не может видеть свет вечно, «слепота» рано или поздно настанет для каждого. Когда на свет рождается нечто новое, что-то должно умереть, закончиться, воссоединиться с материей, из которой когда-то возникло. И наоборот - любая смерть уравновешивается началом новой жизни («the golden shot / Storms in the freezing tomb»). Так замыкается круг, и «процесс» - та самая сила, благодаря которой это происходит не-
изменно, благодаря которой цикличность и равновесие в мире сохраняются. Равновесие сил - нового и старого, живого и мертвого, светлого и темного - необходимо. Никакая из этих величин не должна перевесить. Процесс, благодаря которому этого не происходит, не является враждебной силой по отношению к живому: он абсолютно естественен, как сама природа, как смена состояний погоды, как человеческое тело, как ветер, вода, земля и растения. Он предопределен, как смена дня и ночи, и так же замкнут и бесконечен.
В качестве приложения - три литературные перевода стихотворения Д. Томаса:
Перевод Аркадия Штыпеля «Процесс в погоде сердца»
Процесс в погоде сердца жар на стынь
Меняет; золотой кистень
Крушит могильный лед.
Погода крови ночь сменяет днем
В артериях; их солнц огнем
И червь живой согрет.
Процесс в глазу оберегает ум
От слепоты; дав жизни ход,
Нисходит лоно в тлен.
Погода глаза делит пополам
То мрак, то свет; бьет море наобум
В безуглый материк.
Лишь половина вызревших семян
Ложится в грунт; берет другую в плен
Воздушный сонный ток.
Есть кость и плоть; одной погода - стынь,
А жар - другой; и живчик и мертвяк -
Лишь призраки, смущающие ум.
Процесс в погоде мира состоит
В размене призраков; всяк материнский плод
В двойной тени начала и конца.
Процесс вздувает сонмы солнц из лун,
Срывает кожу с высохших колен;
И сердце отпускает мертвеца.
Перевод Василия Бетаки «Процесс раскручиванья непогоды...»
Процесс раскручиванья непогоды В глубинах сердца так суров: Всю влажность иссушает разом, Раскручиванье непогоды в венах Ночь превращает в день, и червяков Сожгут бесчисленные солнца крови. Процесс, в глазу начавшийся, пророчит Окостененье, слепоту. Из лона Исходит смерть, по мере истеканья Оттуда жизни.
Тьма в непогоде глаз - неотделима
От света их. Так монотонно море
С упорством бьется о сухие скалы,
И семя, из которого растет
Лес лона, по вине безветрий сонных
Иссохло и пропало .
А непогода в мышцах и костях
То вдруг дождливая, то вновь сухая
Невольно будит мысль о мертвецах,
О призраках, что мечутся, мелькая
Перед глазами.
Непогода в мире
Столкнет лицом к лицу
Фантомы. И малыш, которого любили,
В их тень двойную погружен.
Луну вдувает в солнце непогода.
Задергивает наши шторы-поры,
И сердце возвращает наших мертвых.
Перевод Владимира Британишского «Процесс, вращающий погоду сердца...»
Процесс, вращающий погоду сердца, Сменяет влажное сухим; луч света Вторгается в утробный мрак. Погода тела движет кровь по жилам, Сменяет утром ночь; и солнцем алым Вновь светится живущий прах. Процесс в глубинах глаза приближает Срок слепоты; рождающее чрево Жизнь источает и вгоняет в смерть. Тьма, что порой мрачит погоду глаза, Присуща свету глаз; морская влага Бьется о сушу берегов. Семя, что лесом засаждает чресла, Даст плод; но часть уже рассеял тщетно Ветер пустых, бесплодных снов. Погода в мышцах и костях бывает Сухой и влажной; мир перед глазами Движет два призрака: живых и мертвых. Процесс, вращающий погоду мира, Сменяет призрак призраком; в незримой Двойной тени дитя растет. Процесс луну пересветляет в солнце, Как платье, плоть сползает с кости старца; И сердце мертвых отдает.
Библиографический список
1. Арнольд, И. В. Стилистика. Современный английский язык. Учебник для вузов [Текст] / И. В. Арнольд. - М. : Флинта : Наука, 2002.
2. Вейдле, В. В. О поэтах и поэзии [Текст] / В. В. Вейдле. - Paris : YMCA, 1973.
3. Гаспаров, М. Л. Поэзия и проза - поэтика и риторика [Текст] / М. Л. Гаспаров // Историческая поэтика : Литературные эпохи и типы художественного сознания. - 1994.
4. Жирмунский, В. М. Введение в литературоведение [Текст] : курс лекций / В. М. Жирмунский. - СПб. : изд-во С.-Петербургского ун-та, 1996.
5. Ионкис, Г. Э. Английская поэзия первой половины XX века [Текст] / Г. Э. Ионкис. - М. : Просвещение, 1967.
6. Лотман, Ю. М. Анализ поэтического текста [Текст] / Ю. М. Лотман. - СПб. : Просвещение, 1972.
7. Новгородский, Ю. В. Традиция и индивидуальный талант в Англии [Текст] : дис. ... канд. филол. наук / Ю. В. Новгородский. - М., 2005.
8. Томашевский, Б. В. Стих и язык [Текст] / Б. В. Томашевский. - М.; Л.; 1959.
9. Томашевский, Б. В. Теория литературы. Поэтика [Текст] / Б. В. Томашевский. - М. : Аспект-Пресс, 1996.
10. Тынянов, Ю. Н. Проблема стихотворного языка [Текст] / Ю. Н. Тынянов. - М., 1965.
11. Хализев, В. Е. Теория литературы [Текст] / В. Е. Хализев. - М. : Высшая школа, 2002.
12. Тезаурус Роже [Электронный ресурс] = Roget's Thesaurus Alphabetical Index. - Режим доступа: http ://www.thesaurus.com/Roget-Alpha-Index.html
13. Moynihan, William T. The Craft and Art of Dylan Thomas [Текст]. - NY : Cornell University Press,
14. Perkins David. A History Of Modern Poetry [Электронный ресурс]. - Belknap Press of Harvard University Press, 1976-1987.966. Режим доступа: http//www.thesaurus.com/roget, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. англ.
15. Thomas Dylan. Collected Poems 1934-1953/Ed. by W. Davies and R. Maud [Текст]. -London : Faber, 2000.
Bibliograficheskij spisok
1. Arnol'd, I. V. Stilistika. Sovremennyj anglijskij jazyk. Uchebnik dlja vuzov [Tekst] / I. V. Arnol'd. -M. : Flinta : Nauka, 2002.
2. Vejdle, V. V. O pojetah i pojezii [Tekst] / V. V. Vejdle. - Paris : YMCA, 1973.
3. Gasparov, M. L. Pojezija i proza - pojetika i ri-torika [Tekst] / M. L. Gasparov // Istoricheskaja pojetika : Literaturnye jepohi i tipy hudozhestvennogo soznanija. - 1994.
4. Zhirmunskij, V. M. Vvedenie v literaturove-denie [Tekst] : kurs lekcij / V. M. Zhirmunskij. -SPb. : izd-vo S.-Peterburgskogo un-ta, 1996.
5. Ionkis, G. Je. Anglijskaja pojezija pervoj poloviny XX veka [Tekst] / G. Je. Ionkis. - M. : Prosveshhenie, 1967.
6. Lotman, Ju. M. Analiz pojeticheskogo teksta [Tekst] / Ju. M. Lotman. - SPb. : Prosveshhenie, 1972.
7. Novgorodskij, Ju. V. Tradicija i individual'nyj talant v Anglii [Tekst] : dis. ... kand. filol. nauk / Ju. V. Novgorodskij. - M., 2005.
8. Tomashevskij, B. V. Stih i jazyk [Tekst] / B. V. Tomashevskij. - M.; L.; 1959.
9. Tomashevskij, B. V. Teorija literatury. Pojetika [Tekst] / B. V. Tomashevskij. - M. : Aspekt-Press, 1996.
10. Tynjanov, Ju. N. Problema stihotvornogo jazyka [Tekst] / Ju. N. Tynjanov. - M., 1965.
11. Halizev, V. E. Teorija literatury [Tekst] / V. E. Halizev. - M. : Vysshaja shkola, 2002.
12. Tezaurus Rozhe [Jelektronnyj resurs] = Roget's Thesaurus Alphabetical Index. - Rezhim dos-tupa: http: //www.thesaurus. com/Roget-Alpha-Index.html
13. Moynihan, William T. The Craft and Art of Dylan Thomas [Tekst]. - NY : Cornell University Press,
14. Perkins David. A History Of Modern Poetry [Jelektronnyj resurs]. - Belknap Press of Harvard University Press, 1976-1987.966. Rezhim dostupa: http//www.thesaurus.com/roget, svobodnyj. - Zagl. s jekrana. - Jaz. angl.
15. Thomas Dylan. Collected Poems 1934-1953/Ed. by W. Davies and R. Maud [Tekst]. - London : Faber, 2000.
Дата поступления статьи в редакцию: 06.02.2017 Дата принятия статьи к печати: 16.02.2017
