CC BY
40
Слово живое как выражение народного самосознания в наблюдениях и в трактовке В.И. Даля...
УДК 81'27 ; 81'373
Ростов Олег Робертович
кандидат филологических наук Ивановский государственный политехнический университет
Тамаев Павел Михайлович
доктор филологических наук, профессор Ивановский государственный университет [email protected]
СЛОВО ЖИВОЕ КАК ВЫРАЖЕНИЕ НАРОДНОГО САМОСОЗНАНИЯ В НАБЛЮДЕНИЯХ И В ТРАКТОВКЕ В.И. ДАЛЯ: КЛЮЧЕВЫЕ ПОНЯТИЯ ПАТРИОТИЗМА И ОРГАНИЗАЦИИ РУССКОЙ ЖИЗНИ
Взаимосвязь лексикографической и писательской практики Даля отмечают языковеды и литературоведы. В предлагаемой статье на материале «Толкового словаря живого великорусского языка», произведений Даля из сборника «Солдатские досуги» (но главным образом эссе «Что такое отчизна?») анализируется семантика номинаций отечества, отчизны, родины, родной земли. Привлекаются и материалы статей Даля 1830-40-х гг. («О русских пословицах», «Полтора слова о нынешнем русском языке», «Недовесок к статье "Полтора слова о нынешнем русском языке"»). Патриотические понятия, семантика номинаций которых исследуется, - ключевые не только для понимания идей и аксиологии Далевой «складчины всякого добра» как «народной книги». Они «сшивают» ту народно-просветительскую (воспитательную) концепцию, что реализована Далем в совокупности трудов. Особая трактовка Далем выделенных патриотических понятий, отраженная в толковании их номинаций в Словаре и эссе, основывается на всей древней семантике слова земля. Это позволяет говорить, в частности: о войске как форме организации русской народной жизни вообще; считать звеньями одной понятийно-смысловой цепочки лексемы народ (войско), отечество (отчизна, родина), государь (царь).
Ключевые слова: «страты» русского этнокультурного и этноязыкового сознания, «элитарная» и «народная» («наивная») культура, отечество, отчизна, родина, Русская (родная) земля, земля - народ и войско, войско - народ, форма организации повседневной народной жизни.
Не въ худ^ бо и нев^дом^ земли владычьствоваша, нъ въ Руськ^, яже ведома и слышима есть вс^ми четырьми конци земли.
Митрополит Илларион
Из Далевых словарных определений патриота как «любителя отечества, ревнителя о благе его, отчизнолюбе, отечественнике или отчизнике», а патриотизма как «любви к отчизне» [4, т. 3, с. 24] выводятся и ключевые патриотические понятия отечество и отчизна. Однако Даль «толковал» о них и в литературных произведениях, напр., в эссе «Что такое отчизна?» [5; 13] из «складчины всякого добра» «Солдатские досуги» [8; 10; 15]. И дело здесь, видимо, не только в переплетении его лексикографической и писательской практики, что отмечают языковеды [1; 12] и литературоведы [7; 14]. Понятия отечества, отчизны, родины, родной земли, родных корней и т. п. во многом «сшивают» и народно-просветительскую (воспитательную [13]) концепцию Даля в целом. Важны они и для понимания идей и аксиологии «Солдатских досугов» - «складчины» первой из трилогии его «народных книг» [15]. Кстати вспомнить тут и клич «За веру, царя и Отечество!», родившийся «из огня двенадцатого года» и со временем вошедший в сознание русского воинства ценностной триадой-ориентиром.
К моменту публикации солдатской «книжен-ки» (1843) углублялись различия между дворянской и простонародной культурами - основными «стратами» русского этнокультурного и этноязыкового сознания1. Даль, наблюдая за «способами
жизни», «бытом телесном», «бытом духовным» [5] высших и низших сословий, чутко отмечал их и на уровне языка, в том числе лексической семантики. Так, в статью Словаря об отечестве он ввел сведения, которые отнес к простонародной культуре, в частности, старообрядчества: «Народн. икона Бога Саваофа с архангелами»; «раскольн. борода с усами...». Вероятно, больше в простонародье бытовали в XIX в. и такие, в том числе архаичные, представления об отечестве, как: «состоянье отца, бытность отцом, родительство...»; «Стар. почетное звание духовника.»; «Стар. древность рода, местничество, достоинство по родовым отличиям отцов, предков...» [4, т. 2, с. 724]. Между тем семантика «страна, государство», оформившаяся в этом слове в конце XVII в., - маркер уже «элитарной» культуры - имперского «нового быта» [5]. Да и до того, в других значениях, отечество было словом книжным, высоким [6, с. 242-246]. Оно не сменило этой сферы и в XIX в. [3, с. 141], а в 1797-1801 гг. даже обрело флер подлежащего «изъятию из употребления и замене другими» [2, с. 213]2. Все это затемняло его новое понимание простолюдинами, в том числе и солдатами - вчерашними крестьянами. То же касается и слова с польскими корнями3 отчизна. Однако в соответствии с приведенной выше триадой, которая с принятием «официальной народности» (18321833) получила почти государственный статус, во-
© Ростов О.Р., Тамаев П.М., 2017
Вестник КГУ ^ № 2. 2017
133
еначальники в обращениях и приказах говорили солдатам как раз об отчизне, отечестве. Да и сами «военные рядовичи» «по рассказам и понаслышке» знали о «двенадцатом годе» - войне «во спасение отчизны», слышали ее определение Отечественная [5; 4, т. 4, с. 264; т. 2, с. 724].
Даль же понимал, что новая для воинского простонародья государственническая семантика этих слов должна без «кривотолков» восприняться их языковым сознанием. А как «человек бывалый» (В.Г. Белинский), писатель «действительно народный» (И.С. Тургенев), тем более как «словарник», он знал, что внедрить ее туда легче, оттолкнувшись от понятий-аналогов, простолюдинам близких, знакомых им по фольклору, с детства привычных... Вот и «стоят» солдаты в «Досугах», «кладут душу» «и здоровье, и живот свой» не за отечество, отчизну, а за «родину свою», «за землю Русскую», «за землю, за родину свою», «за родимую сторонушку». Вот и заменяет Даль там триаду ее соответствиями: «...за царя, за веру да за землю русскую!», «за веру, за царя, за родимую сторонушку» [5]. О том же, «Что такое отчизна?», «толки и разговор» им ведутся особые.
Зачин соответствующего «толкового» [4, т. 1, с. 32] Далева эссе [5] напоминает статью его же Толкового словаря: заголовочное слово отчизна поясняется сперва синонимом отечество, затем оборотом родная земля наша. Тут же вступают в игру «внутренние формы» (В. Гумбольт, А.А. Потебня и др.) звеньев этой лексико-семантической цепочки, отсылая к родовой памяти, связям нынешних поколений с предками, тех и других - с родной землей: «Отчизна, отечество - это родная земля наша, где отцы и деды жили и умирали, где родились и сами мы, живем и хотим умереть. Она земля отцов наших, и за это зовут ее отчизною, отечеством; мы родились на ней, за это зовем ее родною землею, родиною» [5]. И в Словаре родная (родимая) земля и корень как знак людской связи с ней - тоже понятия опорные. Определение отечества как «родной земли, отчизны, где кто родился, вырос...» там дополняет трактовка «корень, земля народа, к коему кто, по рожденью, языку и вере, принадлежит» [4, т. 2, с. 724]. При этом родина и в эссе-толковании, и в Словаре -это тоже «родимая земля, чье место рожденья» [4, т. 4, с. 11]. Очевидно, по мысли Даля, корень и земля (родная, родимая, народа и т. п.) - это ассоциативно-логическое и духовное двуединство, выделяемое им в качестве одной из идейных предпосылок чаемого преображения «всех сословий» в «народ» [4; 5]. Ведь первая его часть понятна была каждому, кто:
1) имел в основе своего мировосприятия представления земледельца-землепашца (= простолюдину);
2) быть может, бессознательно - как воспоминания детства, но хранил, несмотря на «новый быт», «горный поток» европейской «образованности и просвещения» [5], связь с «родной почвой», с тем, что
«целые тысячелетия было родным и народным» [5] (= дворянину, разночинцу). Духовную же его суть, по Далю, выражают язык и вера, тоже в основе общие для всех русских сословий [9; 12]. Они, будто соки, питают родную (родимую) землю, землю народа, давая крепость-здоровье корню. Семантически сближая-связывая отечество и корень, Даль, кажется, исходит и: из совокупности общерусских переносных значений лексемы корень, где главное, пожалуй, «начало, основание, источник»; из живых речений и паремий: «запустить куда или где корни, укрепиться, утвердиться», «дом корень, а сторона похвальба», «меньшой сын на корню сидит, в крестьянстве, наследует домом», «коренной житель, исконный, не переселенец»; из значений «родина», «место жительства» в говорах: «Мой корень там-то, тамб. родина, оседлость» [4, т. 2, с. 162].
Даль-писатель высвечивает суть укорененности людей, определяемых Далем-«словарником» как соотечественники, соотчичи, соземцы, земляки, едино(одно)земцы, нашеземцы, родовичи, родиничи, сородичи и т. п. [4], в родной земле, говоря прежде всего о крепкой многовековой кровной (родовой, родственной) и духовной их спаянности. При этом цепь лексем, дающих первое представление об отчизне, меняет цепь синтаксических конструкций -риторических вопросов: «Кому же не люба земля отцов и дедов, кому не мила родная земля? Кто не постоит за родину свою, за землю Русскую, которую завещали нам в духовной своей деды и прадеды наши, а мы завещать должны детям и внукам своим, чтобы было им где жить и тужить, веселиться и радоваться, а подчас и поплакать, коли лиха беда одолеет, да утешиться? Разве жить им на чужой земле, в поденщиках у чужого народа, и, как придет последний час, кости положить на чужбине?» [5]. Они создают нужный психологический фон: настраивают читателя на патриотический лад, душевный отклик и действие. Описаниями подвигов конкретных людей полна Далева «складчина», но своеобразно речь о них идет и в иллюстративной части ряда статей Словаря: «Источил я кровь свою за отечество»; «За отечество живот кладут, о воинах»; «И стоя-ти нам за свое отечество, без всякого позыбания, стар.»; «Идем на послужение отечества»; «Праведники за веру умирают, герои за отечество, доблестные за правду» [4, т. 2, с. 59; т. 3, с. 233, 335; т. 4, с. 492]. Вряд ли спроста среди этого общерусского хора-переклички отчизнолюбов, отечественников, отчизников разных эпох и сословий особо упомянут «подвижник за отечество Минин» [4, т. 3, с. 164].
Писатель Даль стремится укрепить у читателя чувство гордости за «землю Русскую, отечество наше», которое «обширнее и сильнее всех других земель» [5]. Снова расширяется в «толковом» эссе исходное понятие о родине, отечестве, отчизне. О Русской земле говорится теперь как о государстве, объединившем «более шестидесяти губерний и об-
134
Вестник КГУ Ji № 2. 2017
Слово живое как выражение народного самосознания в наблюдениях и в трактовке В.И. Даля..
ластей», управляемом «белым Царем», у которого «народу... всего более русского, а есть, кроме того, много народов других, которые говорят не русским языком и исповедуют иную веру». А лексикограф Даль добавляет, что «народ называет белым: веру свою, царя и отечество», что «кроме Великой, Малой и Новой Руси, остальная, т. е. западная часть ее разделяется на Белую (Могилев, Витебск, Минск), Черную (Гродно, Ковна) и Червонную (Волынь, Подол)». При этом мысли «словарника» о «благодушном государе» - отце отечества и о том, что отечество - это «государство, в отношении к подданным своим», развивают первоначально емкое определение государства [4, т. 1, с. 153, 387]. Кажется, значимы тут еще и семантика многонационально-многотерриториального единства народа русского (по типу семьи и дома), и подчеркивание Далем своей родовой, хоть не глубокой пока, но укорененности в русской земле: «Отец мой выходец, а мое отечество Русь, русское государство»; но уже ведь и для И.М. Даля Россия - не чужбина, не «чужая сторона, место вне родины, оседлости, жительства», а новая родина, или второе отечество4 - «земля, где выходец поселился, приняв подданство, или прочно, навсегда водворившись» [4, т. 2, с. 724; т. 4, с. 613].
В конечном итоге и в Словаре, и в эссе отчизна, отечество, родина трактуются как понятия всеобъемлющего характера, органичная часть человеческой жизни, сознания и психологии, сопровождающие человека от колыбели до могилы (ср. родина - как колыбель, отчий кров [4, т. 2, с. 144, 196]), неотделимые от него, стоящие в ряду с высокими морально-нравственными категориями долга и совести, веры и правды [5].
Однако крайне значимо и то, что толкуя об отчизне, отечестве, родине, описывая семантику номинаций этих понятий сочетаниями родная (родимая) земля, русская земля и т. п., Даль оживляет и древнее понимание земли как народа и войска: «Все эти губернии, области и народы разноязычные составляют Русскую землю...» [5]; «Народ русский встал за отчизну свою на общего врага (и татары, и калмыки)»; земля - это «страна, народ и занимаемое им пространство, государство, владенье, область, край, округ. <...> ...стар. народ, войско...» [4, т. 2, с. 462, т. 1, с. 678]. В.В. Колесов пишет об этом: «В XI в. "земля" понималась одновременно как место расселения и как род (народ), на нем живущий... <...> ...вообще "мир людей", объединенных не только территориальной общностью. Землей могли назвать и рать, войско, выходившее в поле из данной земли...» [6, с. 251]. Думается, общение с простолюдинами (крестьянами, солдатами) убедило Даля, что древние смыслы слова земля и XIX в. были для них живы. А свидетельством сего вполне могут быть и паремии, такие как: Нельзя быть земле Русской без государя [4, т. 1, с. 387]. Ведь и в XIX в. простолюдины были теми, кто «гораздо долее сохраняет
исконный быт свой», живет «на заветах отцов», «на опыте», передает «через десятки поколений, от отца к сыну и внуку» в том числе и пословично-погово-рочную «веками нажитую премудрость» [5]. А потому и понимали они, что в зависимости от ситуации речь тут может идти о земле-территории, земле-государстве (владении), земле-народе, земле-войске, а то и, учитывая синкретизм «наивного» мировиде-ния, обо всем этом сразу. При этом, когда государь -голова, народ - тело [5], с номинациями отечество, отчизна, родина, родная земля, народ в ряд встают и лексемы царь, государь. По Далю, говоря об отчизне ^ отечестве ^ родине ^ родной земле, нельзя не сказать о народе ^ государе: отдельный разговор о каком-то звене этой цепочки понятий останется и неполным, и незавершенным - «пустопорожним», а значит, «доброму ничему не научит» [5].
Закономерно, что практически синонимами народа в Далевой «книженке»-«складчине» выступают войско, воинство и солдатское братство, в том числе и с фольклорно-народным атрибутом честное [5]. Колесов пишет: «...исконным значением слова народъ было 'толпа, бесконечное множество, сбор(ище)', причем это множество всегда организовано по какому-либо признаку, и прежде всего - как воинские объединения». Характеризуя слово полк, которое «также значит 'множество, толпа, собрание': народ в целом, все люди рода, которые в нужное время составляют воинскую когорту», ученый выделяет следующую семантическую цепочку: «племя» ^ «народ» («толпа») ^ «народное ополчение» ^ «войско» («т. е. народ, поднявшийся на войну») [6, с. 136, 137].
Народ и войско наиболее сближаются у Даля, пожалуй, в характеристиках казачьей жизни. О казаках он пишет не только как о «военной силе, армии, рати», но и как о сословии простонародья русского, таком же, как селяне, мещане, ремесленники и т. п., а также как о народе, людях, расселившихся по рубежам земли Русской и большую часть времени крестьянствующих. Соответственно пишет Даль и о казачьей общине, синонимизируя при этом лексемы войско и община [4, т. 1, с. 231; т. 2, с. 72-73; т. 4, с. 278 и др.]. Одним из маркеров сходства «быта телесного» казачьего войска, крестьянской общины и артели (ватаги) мастеровых, рыбаков, бурлаков и проч., наверное, можно считать, в частности, использование официально казачьей номинации атаман (отоман, ватаман) для обозначения деревенских и артельных старост (даже пастухов, гуртоводов) не только в войсковых или соседних с ними областях [4]. Также Даль с ее помощью толкует номинации большаков-начальников из простолюдья: башлыков, ватагов, жер-ников, неводчиков, салмашей, таборных [4].
Между тем служба сочеталась с крестьянским трудом не только в казачьих станицах. То же было и в военных поселениях, где жили и служили па-
Вестник КГУ ^ № 2. 2017
135
хотные солдаты, существовало «сословие» кантонистов - «солдатских сыновей, обязанных воен-ною службою» [4, т. 3, с. 25, т. 2, с. 85], да и людской мир / мирской люд пограничья часто оставлял свои повседневные крестьянско-рыбацкие и т. п. занятия: брался за оружие, томился «в разлуке с родиной» в плену [4, т. IV, с. 33] и т. п. На окраинах-то родной земли тонкая грань между жизнью войском и миром вряд ли была ощутима для русского человека: казака или солдата, крестьянина или мастерового. Но и простонародье центральных губерний не было застраховано от солдатчины. Помимо государевых рекрутских наборов, помещики тоже отдавали крепостных «под барабан», «под красну шапку» [4, т. 1, с. 46, т. 2, с. 187]5. Сменив армяк на шинель, топор на винтовку, простолюдин переносил основы своего векового деревенского «телесного быта» и в казарму: жил солдатской артелью, общиной, братством, выстраивая эти привычные отношения с сослуживцами, привычно же называя их однокашниками, товарищами, братцами, а кого-то почитая дядями, отцами и т. п.
Итак, войско - традиционная (наряду с общиной, миром, сословиями и т. п.) форма организации повседневной народной жизни. А потому в «Досугах» есть «статьи» общенародной тематики, где служилые показаны не в бою, не на учениях, а в ситуациях быта, «простой беседы» и т. д. При этом обсуждается морально-нравственный облик солдата, выявляются черты, присущие русскому человеку вообще.
Примечания
1 Дворянской и простонародной культурам по сути соответствуют «элитарная» / «книжная» и «народная» / «крестьянская» («наивная», «обиходно-бытовая») культуры [11; 12]. При этом Н.И. Толстой, которого можно назвать основоположником теории лингвокультурных «стратов», кроме «элитарной» и «народной» выделял еще промежуточную между ними «третью» культуру» и «традиционно-профессиональную культуру» [11, с. 16-17; 12, с. 29-30].
2 С пометой высок. толкуется слово отечество и современными словарями: «Большим толковым словарем русского языка» С.А. Кузнецова и др. (СПб., 2000), «Толковым словарем русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой (М., 2003) и др. «Учебный орфографический словарь русского языка» В.В. Лопатина, О.Е. Ивановой, Ю.А. Сафоновой (М., 2010) предлагает различать на письме отечество и Отечество (высок.)
3 См., напр.: «Школьный этимологический словарь русского языка. Происхождение слов» Н.М. Шанского, Т.А. Бобрововой (М., 2000).
4 Даль писал Я.К. Гроту об отце (1868): «Он при каждом удобном случае напоминал нам, что мы русские, знал язык как свой, жалел в 1812 году, что
мы еще молоды и негодны, и дал лошадям своим кличку: Смоленской, Бородинской, Можайской, Тарутинской и пр.» [14, с. 22].
5 См.: «Беззачетный рекрут, отданный за проступок не в счет послуги, не зачисляемый обществу»; «Рекрут бесчередник, отдаваемый за дурное поведение»; «Один брат сдан в рекруты по очереди, другой отдан за воровство» [4, т. 1, с. 63, 78; т. 2, с. 720].
Библиографический список
1. Байрамукова А.И. Лингвоэнциклопедизм В.И. Даля. - Ставрополь, 2013. - 516 с.
2. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. - М., 1982. - 529 с.
3. Винокур Г.О. История русского литературного языка. - М., 2010. - 184 с.
4. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. - М., 2002.
5. Даль В.И. Тексты произведений в старой орфографии [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://philolog.petrsu.ru/dahl/html/texts.htm (дата обращения: 24.06.16).
6. Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси. - Л., 1986. - 312 с.
7. Путилина С.В. В.И. Даль как литератор: ав-тореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 2008. - 27 с.
8. Ростов О.Р. Лексические маркеры жанра народных сборников В.И. Даля «Солдатские досуги», «Матросские досуги», «Два сорока бываль-щинок» // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. - 2013. - Т. 19. -№ 1. - С. 79-82.
9. Тамаев П.М. Русская беседа как феномен национальной жизни // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. -2007. - Т. 13. - С. 141-145.
10. Тамаев П.М., Ростов О.Р. К вопросу о жан-рово-стилевом своеобразии сборника В.И. Даля «Солдатские досуги» // В.И. Даль в парадигме идей современной науки: язык - словесность - культура - воспитание. - Иваново, 2011. - С. 14-23.
11. Толстой Н.И. Язык и культура // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. - М., 1995. - 512 с.
12. Фархутдинова Ф.Ф. Взглянуть на мир сквозь призму слова... Опыт лингвокультурологического анализа русскости. - Иваново, 2000. - 204 с.
13. Фархутдинова Ф.Ф. В.И. Даль о воспитании и образовании // В.И. Даль в парадигме идей современной науки: язык - словесность - культура - воспитание. - Иваново, 2011. - С. 24-30.
14. Фесенко Ю.П. Проза В.И. Даля. Творческая эволюция. - Луганск; СПб., 1999. - 262 с.
15. Юган Н.Л. Сборники «Солдатские досуги» и «Матросские досуги» В.И. Даля как книги для народного чтения // Вюник Запорiзького нацюнального ушверситету. - 2009. - № 2. - С. 106-116.
Вестник КГУ .J № 2. 2017
136
