CC BY
200
ФИЛОСОФИЯ ЯЗЫКА
УДК 81'367.622 . 13; 81'372; 81'373.221
Слово «яблоко» и его смыслы в коммуникативном пространстве русского и испанского языков
На примере слова «яблоко», весьма частотного в европейских языках и богатого разноплановой символикой, данная статья предлагает углубиться в семантико-конно-тативные обертоны, стереотипные ассоциации, мифологические реминисценции и метафорические переосмысления, принизывающие прагматический функционал этого слова . Доминантные когнитивно-пропозициональные структуры и пресуппозиции, кроющиеся за внешней словесной оболочкой, рассматриваются в сопоставительном ракурсе: от русского языка к испанскому и vice versa . Анализ проводится на обширном материале фразеологии, фольклора и художественной литературы — авторской речи, в основном поэтической, a priori не мыслимой вне образности .
Ключевые слова: семантика, коннотация, метафора, символ, ассоциация, контекст
Лексема и стоящая за ней когнитивно-пропозициональная сеть значений и ассоциаций представляют собой динамическое единство, соотносимое с единством травинки и питающей ее втуне сетью корней, не видимой глазу. Благодаря корням травинка живет. Отмирают одни корни, но тут же, заменяя их, в новые пласты почвы прорастают другие. Когнитивное своеобразие слов и лексико-семантичес-ких систем, вобравшее в себя перипетии и изломы истории, самобытность жизненного уклада, мышления, психики, темперамента и духовности народа — носителя языка, с разной степенью интенсивности ощущались и ощущаются сегодня при общении людей, говорящих на разных языках . При контактах представителей различных этносов, а нередко и в процессе ознакомления с иноязычной и инокуль-турной литературой, привычные семантико-когни-тивные коды неизбежно сбиваются и нуждаются в подгонке под вольтаж чужой лингвокультуры Лингвисты, переводчики, педагоги и философы затрудняются с ответом на вопрос, существует ли в языках человечества всего лишь одна семантическая систе-
© Кутьева М . В . , 2016
М.В. Кутьева
ма или их столько, сколько языков, или даже столько, сколько слов, спецификой коннотаций которых не следует пренебрегать . О коннотативно-символическом потенциале слова и его роли в межкультурных контактах и пойдет речь в этой статье.
В последние три десятилетия значение слова стало рассматриваться в разнообразных ракурсах — в основном с упором на его индивидуально личностное осмысление В частности, значение слова трактуется как операционалистский феномен прихотливой диалогической, интегративной природы [8], как ассоциативно-когнитивный процесс, как личностное переживание и интеллектуальное достояние индивида [3].
Чем глубже мы погружаемся в чужой язык и питающую его культуру, тем большие сомнения мучают нас по поводу того, можно ли в принципе достичь адекватной идентификации значения или стопроцентного и гарантированного взаимопонимания в межкультурной коммуникации? Затронет ли произносимое нами слово именно те ассоциации в системе когнитивных конструктов собеседника, которые соответствуют отправной интенции? Можно ли застраховать межъязыковое общение (с переводом или без) от нарушения топологии смыслов, от когнитивных диссонансов, от коммуникативного культурно-этического срыва (шока), от ситуации, когда все слова понятны, а авторская прагматико-целевая установка их комбинации либо непонятна вообще, либо истолковывается превратно? Думается, для преодолении подобных гносеологических сложностей и барьеров есть только один путь: скрупулезно вникать в семантико-коннотативные обертоны, стереотипные ассоциации и метафорические переосмысления общеупотребительной лексики (не говоря уже о фоновой), которая, при кажущейся межъязыковой эквивалентности, на деле почти всегда специфична в лингвокультурологическом отношении . Эту специфичность обнаруживает глубинный анализ лежащих в основании семантики слова доминантных когнитивно-пропозициональных структур
Каждое наше родное слово, усвоенное нами с детства, отсылает нас к некоторому подсознательному ассоциативному шаблону, к определенной ситуации и, как сейчас принято говорить, когнитивной модели, в которой эмоциональная составляющая сильна не менее рациональной Как отмечает И . К. Миронова, «в сознании каждого человека присутствуют модели ситуаций, то есть некоторая сумма накопленных знаний о связях между предметами, явлениями, которые, будучи закрепленными человеческой практикой, приобрели устойчивый характер Знание какой-либо ситуации в большинстве случаев определяется на основе пресуппозиции (совокупности фоновых знаний)» [10, с. 5]. К фоновому знанию ситуации мы бы добавили еще и ее эмоциональное переживание, а также личностную оценку, то есть эмотивно-аксиологический аспект, крайне важный для иберийского мироощущения . Примечательно, что культурно-эстетические, эмоционально-экспрессивные и аксиологические компоненты семиотики
лексико-фразеологического фонда языка перемещаются на приоритетные позиции, на роль смысловых доминант в формировании «морально-нравственной иерархии ценностей», своеобразно ранжированных и взаимосвязанных в закодированном языковом сознании каждого этноса [9, с . 134].
Соответствия между глубинными базовыми когнитивными структурами и их лексическими репрезентантами нарушаются при переходе из мира одного языка в мир языка другого . Есть слова, которые обладают колоссальным потенциалом в деле пробуждения всевозможных эмоций и ассоциаций (например: кровь, снег, путь), а есть и те, что наделены этой способностью в минимальной степени (наименования технических агрегатов, таких как трактор, пылесос, миксер; хотя и они со временем способны обрести полисемию в неожиданном диапазоне коннотаций; об этом интересно и содержательно пишет Н .Л. Чулкина) [17].
В данной статье мы ставим перед собой цель выделить релевантные, значимые эмоционально-концептуальные сферы духовности этноса в целом и представляющей его языковой личности в частности В первостепенных по эмоциональной значимости сферах активнее всего происходят метафорические трансформации и символическое переосмысление стержневых высокочастотных в бытовой повседневной речи слов, активно участвовавших и участвующих в формировании мифолого-поэтических картин мира любого языкового коллектива — в нашем случае, носителей испанского и русского языков Нас глубоко волнует и представляется чрезвычайно интересной возможность показать, что за внешней переводимостью, эквивалентностью и ясностью ближайшего, предметного плана слова стоит огромный мир национально-культурных ценностей и вторичных смыслов . В центре нашего внимания оказалась лексема яблоко/тащат во всем многообразии ее мифологических сценариев, семиотических нюансов, аксиологической самобытности и символико-коннотативных обертонов.
Курьезным представляется нам следующее (наше же) наблюдение: коннотативная семантика слов, номинирующих плодовые деревья, является более простой и однозначной, чем семантика существительных, соотносящихся к плодами этих деревьев . Если, например, цветение яблони ассоциируется с понятиями влюбленности, праздничности и торжественности исключительно в позитивном ключе, то с семантико-коннотативным и аксиологическим комплексом лексемы яблоко дело обстоит гораздо сложнее
С яблоком в сказочном фольклоре, песнях всех времен и художественной литературе, а значит, и в целом в культуре, сравнивают самые различные и порой несопоставимые, разноплановые сущности, такие как молодость и искушение, любовь и мудрость, целостность (нераздельность, неделимость), радость, жизнь, слово, мир, грех . А что конкретно имеется в виду, когда мы поем «Эх, яблочко, куда ты котишься?», угрожая: «Попадешь ко мне в рот — не воротишься!» На что намекает народ в этом образчике своего творчества? Какие именно когниции и инсинуации таятся
в данном случае за предметной конкретикой? Народная песня о яблочке не осталась рудиментарным ископаемым, принадлежащим безвозвратному прошлому Она получила новую жизнь в романтической лирике первой трети XX века — детище Гражданской войны: «Мы ехали шагом, мы мчались в боях и яблочко-песню держали в зубах» [14] . Михаил Светлов оригинально соединил прямое значение слова яблочко и название песни .
Мир живописи постоянно прибегает к яблочный мотивам В центре атриума Галереи искусств Зураба Церетели — помещения, которое называется «Залом познания Добра и Зла» (!), установлено огромное бронзовое яблоко, наполненное внутри откровенными сценами . Увидев его, Андрей Дементьев вдруг осознал: «Все начиналось с яблока и Змея . Былые годы стали вдруг пусты...» [6]. На сайте московского музея изобразительных искусств им . Пушкина в справке по картине великого Рембрандта «Аман, Артаксеркс, Эсфирь» заявлено, что «не случайно на пиршественном столе лежат яблоко и виноград — символы греха и его искупления» [5] . А на портале средневековой немецкой церкви в итальянском дворике этого музея «Богоматерь восседает в центре тимпана на троне. .. Как вторая Ева, она протягивает яблоко младенцу Христу — намек на искупление первородного греха» [5] . Таким образом, именно образ яблока с выпавшей на его долю морализирующей символикой ставит своеобразную точку в придании художественному произведению глубоко нравственного звучания Как отмечает М В Добрынина, «символ как смыслообразующее средство обладает свойством ретроактивности по отношению к культурному опыту реципиента и проактивности по отношению к тексту Это свойство символа используется при создании вертикального контекста и освоении смыслов текста» [7, с . 3] . Вертикальный контекст при этом понимается как семасиологическая парадигма культуры, включающая в себя коррелирующие друг с другом тексты, «находящиеся как на синхронном, так и на диахрон-ном уровнях» [7, с 3] Именно перекличка и взаимодействие вертикальных контекстов (и текстов) обеспечивает, с точки зрения М В Добрыниной, «преемственность, сохранение и развитие соответствующей культурной традиции» [7, с 3]
Тем не менее, способен заронить в сознание некоторое смятение тот факт, что в одних сюжетах яблоко — символ греха, в других — символ его искупления, а кроме того, — начала начал, любви, мира Один и тот же денотат единовременно сигнализирует о нескольких противоположных, разноплановых сущностях, таких как принесение себя в жертву и несение стигматов порока — крайних точек добра и зла
Самой необычной из ряда связанных с яблоком аллегорий может показаться параллель «яблоко-слово» или «слово-яблоко» (песня, в общем-то в известном смысле — тоже слово; ср. Песнь о вещем Олеге или Слово о Полку Игореве) . Однако именно эта словесно-яблочная параллель характеризуется почетным стажем и возрастом, существуя в рассматривае-
мых нами лингвокультурах, контрастирующих или не совпадающих своей аксиологией, духовной сутью и эмоциональными векторами .
Константин Паустовский обнаруживает сходство между бессодержательным повествованием и червивым яблоком: «Есть рассказы хорошо написанные, но внутри пустые, как съеденное червями яблоко. Пустые потому, что они выдуманы или, вернее, придуманы, что от живой жизни в них присутствует всего только несколько крох, а все остальное набрано отовсюду и наспех связано непрочными нитями . Они вот-вот оборвутся, и рассказ развалится на куски» [11].
Яблочные слова — источник творчества и откровение для замечательного поэта Арсения Тарковского, сумевшего внять языку этих мифологических фруктов, расставаясь со всем земным и как бы поднимаясь над ним: «Я читаю страницы неписанных книг, / Слышу круглого яблока круглый язык, / Слышу белого облака белую речь, / Но ни слова для вас не умею сберечь» [16].
А. C . Бокарёв считает, и его наблюдение представляется нам примечательным, что «погруженные в единый смысловой контекст, яблоко и облако у Тарковского мыслятся как предметы родственные, связанные друг с другом по принципу обладания речью» [1, с . 117] — признаку, волюнтаристски приписываемому им, но не вызывающему ни когнитивного, ни эмоционального отторжения у читателя, а напротив, вызывающему согласие, настраивающее душевные струны на лирический лад Кроме того, с нашей точки зрения, яблоко и облако роднит латентная сема округлости, передаваемая благозвучной аллитерацией
Языковой личности, осененной поэтическим даром и утонченным языковым чутьем, удалось связать в вербальном сознании несопоставимые сущности: фрукт и речь Отметим: этот аномальный симбиоз присущ как русской, так и испаноязычной вербалистике. В испанских паремиоло-гических тезаурусах зафиксирована пословица "Como manzanas de oro en entalladuras de plata es una palabra hablada al tiempo apropiado", означающая следующее: «Подобно золотому яблоку в серебряной оправе слово, сказанное вовремя». Целую оду посвятил чилийский поэт Пабло Неруда яблоку, в ней он восторгается: «Ati, manzana, / quiero celebrarte / llenándome con tu nombre / la boca, / comiéndote» [23]. Перевод: «Тебя, яблоко, я хочу воспеть, наполняя твоим именем рот, съедая тебя»
В испанском ассоциативном поле, стоящем за лексемой яблоко/manzana (и, кстати, за лексемой груша/pera), помимо сложной семантико-ассоциа-тивной коллизии в виде триады любовь — грех — искупление, обнаруживается довольно-таки назойливый эротический компонент. Это слово выступает номинантом женских анатомических прелестей — например, груди как фокуса соблазна . Так, Виктор Монтойя указывает, что "la manzana (los senos de la madre) es un viejo símbolo del amor y el matrimonio, pero también del peligro y el pecado" [22] . Перевод: «Яблоко (материнская грудь) являет-
ся старинным символом любви и супружества, но также опасности и греха» . Библейские Адам и Ева впадают в грех из-за яблока, оказавшегося плодом древа познания . В повсеместно известной сказке мачеха Белоснежки, снедаемая ревностью и завистью, отравляет падчерицу яблоком, с виду великолепным, но ядовитым . Мачеха откусывает с бледной, не пропитанной ядом стороны . Красивая же сторона яблока — смертоносна . Кроме того, красный цвет яблока в первобытных ритуалах означал возрастной этап перехода от пубертатного периода к половой зрелости отроковицы — будущей молодой женщины, с биологической точки зрения способной стать матерью
С яблоком сравнивают в Латинской Америке и Испании неуклюжее тело с узкими плечами, толстой талией и выпирающим животом, называя такую фигуру cuerpo de manzana. "A este tipo de cuerpo perteneces si tu cintura es ancha, tu abdomen prominente, hombros pequeños y piernas delgadas o caderas anchas con la misma tendencia de cintura grande" [20] . Понятным и приемлемым для носителя русского языка выглядит испанский комплимент "tus mejillas son dos manzanas" / «твои щеки — пара яблок» . Кроме того, именование соблазнительной девушки яблоком стало общим местом в испаноязычном песенном шлягере. Несмотря на отвратительное качество, повсеместно повторяемые строфы этих дешевых песен сильто врезаются в подкорку сознания и текстуру вербального мышления носителей языка . Вот один из примеров: «y me encanta perderme en tus labios rojos, manzana de la tentación» . Перевод: «Я обожаю теряться в твоих алых губах, яблоко соблазна» Последнее словосочетание — обращение к девушке, оправданное и звучащее по-испански естественно благодаря тому, что слово manzana в испанском языке — женского рода В этом крошечном фрагменте вербального континуума ощущается стремление и умение испаноязыч-ной языковой личности наслаждаться зримым и осязаемым миром и пробовать жизнь на вкус — saborear la vida. Не случайно глагол saber/знать наделен еще одним значением — иметь вкус Не случайно богатый вкус служит истоком положительных коннотаций слова, именующего соответствующий денотат
Если яблоня в русских народных представлениях (не в испанских: в испанском языке фруктовые деревья — мужского рода) соотносилась с женским началом, вызывая в подсознании образ невесты, то яблоко связано с образом ребенка (слово в русском языке — среднего рода, половая принадлежность выражена минимально и не важна) . Это соотнесение довольно часто встречается в текстах сказок [14].
Свежее упругое яблоко коннотирует молодость, а вот пожилого морщинистого человека тоже сравнивают у нас с яблоком, но только с печеным, морщинистым .
Атрибуция яблоку возрастной символики традиционна и для русской, и для испанской языковой картины мира . Оно часто было «гостинцем» для
ребенка . Яблоками украшали новогоднюю елку. «У многих славян яблоки непременно дарили детям в период перехода от старого года к новому, который осмыслялся в крестьянском сознании как основной календарный рубеж, когда формируются судьбы людей То, что яблочко являлось именно детским подарком, — не случайно: ведь дети всегда воспринимались как продолжение жизни предыдущих поколений, и они, соответственно возрасту, больше других нуждались в накоплении жизненной силы» [15].
Пословица, констатирующая, что дети наследуют недостатки родителей (точнее — матери) гласит, что именно яблоко именно от яблоньки недалеко откатывается В испанском языке она также имеется в виде "la manzana no cae lejos de su mata", а также "la manzana nunca cae lejos del árbol"
Если яблоко при этом еще и зеленое, то, будучи вынесено в название какого-либо мероприятия, например, став именем фестиваля «Зеленое яблоко», оно, видимо, должно быть своеобразной наводкой и с очевидностью «подсказать» адресату анонса, и необязательно носителю языка, что речь здесь пойдет о детском или подростковом форуме Так и было на смотре творчества школьников «Зеленое яблоко», проведенном недавно в ЮУрГУ «Яблоком» в прошлой жизни именовалось издательство детской литературы при ЦК ВЛКСМ .
Хрестоматийные «Антоновские яблоки» — классика рассказа, где яблоня и ее плоды символизируют безмятежное детство Ивана Бунина и Россию, которая, как подросток, вдруг оказалась на пороге какого-то нового, неизведанного пути, и еще ту «детскую» Россию, с которой на изломе вех Ивану Бунину приходится расставаться . Для селян в этой повести обилие яблок служило обнадеживающей приметой Земледельцы были уверены: «Ядреная антоновка — к веселому году» И для юного Бунина было ясно и не подвергалось сомнениям: «Деревенские дела хороши, если антоновка уродилась: значит и хлеб уродился . ..» [2].
Яблоки у Бунина переживаются своеобразно — светло и грустно, переживание это имеет ностальгическую, глубоко личную, но в то же время национально маркированную тональность, и важнее всего в этом рассказе, пожалуй, яблочный запах: «Войдешь в дом и прежде всего услышишь запах яблок, а потом уже другие...» В последней главе с сожалением говорится, что запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб, как исчезает ощущение безмятежности и умиротворенности Важнее всего для писателя (и для нас?) оказывается беспредметность этого предмета и знака — яблока Дорог не столько вид, вкус или тактильные ощущения, сколько едва уловимый и улетучивающийся, но пьянящий и бодрящий, неописуемый и незабываемый аромат, а впоследствии — память об этом запахе Бунинские яблоки овеяны прохладой и осенней свежестью Но образ другого, напитанного зноем яблока может также ассоциироваться с благополучием, сытостью, покоем, теплотой, счастьем Расхожая фраза: «Ташкент
Там тепло, там яблоки!» — это единственное изречение, ставшее крылатым, из фильма о голодном времени Гражданской войны «Достояние Республики». Оно стало крылатым благодаря своему жизнеутверждающему протагонисту — отрадному яблоку, обещающему непременное наступление лучших времен . Повесть Валентина Распутина о бескорыстной и деятельной любви учителя к ученику «Уроки французского» заканчивается эпизодом, в котором появляются красные яблоки: «Среди зимы, уже после январских каникул, мне пришла... посылка. <...> В толстой ватной обертке я нашел три красных яблока Раньше я видел яблоки только на картинках, но догадался, что это они» [13]. Всего лишь упоминания вскользь о незнакомстве мальчика с яблоками могло бы стать достаточным для того, чтобы показать читателю, сколь относительны категории праздничного и будничного, объяснить, не объясняя, что такое нужда и обездоленное послевоенное детство . Кстати, статью о писателе Распутине в «Российской газете» от 15 марта 2015 года озаглавят «Три яблока из Парижа» — их прислал писателю благодарный коллега из Франции .
Думается, что в средиземноморском быту сами яблоки, их вкус и аромат, а не только их коннотативный виртуальный ореол, несколько отличаются от произрастающих в России, в особенности, от антоновских В испанской лингвокультуре узуальными у слова-фрукта 'яблоко' являются следующие значения: красота с ее быстротечностью и недолговечностью — и сама по себе эта недолговечность, бренность; частотны также значения: искушение, женщина, женская грудь Самым периферийным видится нам значение 'мудрость', ведь библейское яблоко — родом с древа познания, увеличивающего скорбь . Есть в семантическом реестре этого слова и тень значения 'разногласие', по той же «мифологической» причине. Ведь по легенде яблоко повинно еще и в том, что в каких-то далеких веках из-за красоты, зависти любви вспыхнула вдруг Троянская война . Благодаря частотности античных римских и греческих мифологических сюжетов в живописи и художественной культуре вообще, в испанском вербальном мышлении (как и в мышлении других представителей романских языков и культур) живо представление о том, что яблоко и раковина являются атрибутами Афродиты (Венеры) . При этом ракушка соотносится с женскими гениталиями, а яблоки с грудью [24, p . 240] . Основой этой соотнесенности изначально выдвигается морфологическое, чисто визуальное подобие В Испании вполне естественно и даже похвально произнести (для мужчин) и услышать в свой адрес (для женщин) восклицание: ¡Vaya par de manzanas! [18] . Вот так парочка яблок — ну и ну! (по прагматике смысла это что-то вроде: Какая упругая грудь!). За рамки приличия подобный комплимент вовсе не выходит
Восхваляя Гранаду в стихах, ставших песней, Августин Лара прибегает к сравнению этой знойной земли с темпераментной женщиной, к сравнению алых женских губ с сочным румяным яблоком:
Mujer que conserva el embrujo
De los ojos moros;
Te sueño rebelde y gitana
Cubierta de flores
Y beso tu boca de grana
Jugosa manzana
Que me habla de amores [20].
Женщина, таящая чары в своих мавританских глазах; я мечтаю о тебе — непокорной цыганке, осыпанной (покрытой) цветами, и целую твои гранатовые губы, сочное яблоко, говорящее мне о любви
(Перевод наш . — М. К.)
Но недолговечна ослепляющая свежесть тугого наливного яблочка . Подобна яблоку женская красота . Она быстро увядает, она эфемерна . Самому Платону (возможно, и безосновательно) приписывают лирические строки, связанные с яблоком . Это две строфы, которые получили широкое хождение среди образованной испаноязычной публики и пришлись ей, падкой на флирт и любое веселье, по вкусу благодаря гедонистически мажорному и шутливому тону этой строфы: «Te lanzo una manzana: y tú, si accedes a quererme, / acéptala y entrégame a cambio tu virginidad . / Pero si piensas lo que ojalá no pienses, tómala igualmente / y reflexiona qué efímera es la mocedad» [19]. Осмелюсь предложить вот такой вариант перевода на русский язык: «Я бросаю тебе яблоко: и если ты готова ответить мне любовью, то прими его и отдай мне свою невинность Но если ты думаешь о том, о чем лучше бы тебе не думать, то всё равно возьми его и учти: молодость быстротечна» . Или: "Soy una manzana: quien te ama me lanza a ti . Pues dile que sí, Jantipa: yo, igual que tú, nos marchitamos". «Я яблоко, и тот, кто любит тебя, бросает меня тебе. Скажи ему "Да", Ксантипа! Ведь и ты, и я увянем» (Перевод наш . — М. К.). В работах о творчестве Платона содержатся профессиональные литературные переводы этих эпиграмм:
Я тебе яблоко бросил Подняв его, если готова Ты полюбить меня, в дар девственность мне принеси . Если ж не хочешь, то все же возьми себе яблоко — только, Взяв, пораздумай над тем, как наша юность кратка
Яблоко я . Меня бросил влюбленный в тебя, о, Ксантиппа!
Что же, кивни головой! Вянешь и ты ведь, как я .
(А . Р. V, 80; перевод Л . Блуменау) [цит. по: 12].
Автор исследования, посвященного поэтическому творчеству Платона, М . М . Позднев полагает, что яблоко попало в строфу не случайно, и проводит мысль о том, что в разные эпохи в символике яблока, всегда связанной с миром самых жарких чувств, господствовали не совсем идентичные, не конгруэнтные семиотические доминанты: «Для более поздней поэзии яблоко — символ страстной любви В мифах об Аконтии и Кидиппе, Гип-
(А . Р. V, 79; перевод Л . Блуменау)
помене и Аталанте яблоко помогает юноше добиться любви своего предмета Свойственны ли были яблоку эти смысловые коннотации и в архаической поэзии? Об этом мы можем судить менее определенно. Но именно яблоко должен был отдать Парис прекраснейшей из богинь, именно этот фрукт собирала с деревьев в отцовских садах жаждущая любви Навсикая А у Платона мы видим яблоко в совершенно особенном качестве: как и любовь, оно иссыхает, вянет» [12].
Семантическая доминанта быстрого увядания в эмоциональном и когнитивном пространстве рассматриваемой лексемы идеально подходит, как показано выше, для лирико-поэтических этюдов поверх границ культур Она же поддерживается носителями русского и испанского языков и в сфере живой разговорной речи . Ходовая испанская шутка-загадка о сходстве между железнодорожным транспортом и яблоком также семантически опирается на значение 'скоротечность, недолговечность': «¿En qué se parece un tren a una manzana? En que el tren no espera ni la manzana tampoco» [25] . «Что общего между поездом и яблоком? В том, что оба не ждут» (перевод наш . — М. К).
В русских волшебных сказках и фольклоре также существуют мотивы катящегося яблока, предсказывающего судьбу, открывающего правду, указывающего путь (а шире — предназначение), яблока-ясновидца, скользящего по периметру тарелочки, или яблока брошенного Только у нас наблюдается перестановка гендерных ролей (их рокировка по отношению к испанским): не красна-девица, а добрый молодец, который поймает его, станет женихом красавицы — княжеской дочери, а значит, обретет счастливую судьбу Разговорчивое яблоко в мире художественного слова способно дать точные координаты будущего счастья, как это произошло у автора одной сказки — Николая Вагнера Ниже мы приводим небольшой фрагмент из этой сказки; в нем яблоко в ответ на заявление героя о том, что сейчас оно будет съедено за здоровье одной барышни, разражается следующей тирадой:
« — Да! — сказало яблоко, — у тебя губа не дура, и ты съешь меня любёхонько за здоровье мамзель Лилы, но прежде возьми ты заступ и пойдем в сад туда, где растут две старые липы, там брось меня кверху, и где я упаду, тут разрой землю и может быть ты найдешь то, что принесет тебе счастье. Павел взял яблоко, заступ и пошел в сад . <...> Павел бросил яблоко кверху, и оно упало как раз между двумя липами Тогда он стал рыть землю и вырыл небольшой сундучок, окованный медью, который был наполнен старыми голландскими червонцами» [4]
Телесно-греховной считает символьную суть этого фрукта испанский поэт Федерико Гарсиа Лорка . Связывая происхождение этого фрукта с силами зла, Лорка дает интересное определение яблоку в своей небольшой поэме "Canción Oriental" / «Восточная песня»: "La manzana es lo carnal, / fruta esfinge del pecado / gota de siglos que guarda de Satanás el contacto" [18, p . 64] . Дословный перевод: «Яблоко — это плотское, этот плод — сфинкс греха, сгусток веков, несущий в себе прикосновение Сатаны»
Связь образа яблока с темой здоровья, характерная для европейской культуры, прослеживается в английской пословице, хорошо известной в мире европейских культур: "An apple a day keeps the doctor away". Пословица имеет испанский эквивалент, несущий в себе чисто национальную меркантильно-утилитарную ноту: "Una manzana cada día, de médico te ahorraría" («По яблоку каждый день, и можно сэкономить на враче») Эта же связь прослеживается в испанском фразеологизированном сравнении "más sano que manzana" (буквально: здоровее яблока) Хотя в формировании данного оборота ведущую роль сыграла рифма, подобно тому, как в русском языке принято говорить «здорова как корова», всё же, думается, предметный план внутренней формы устойчивых словосочетаний влияет на специфику когнитивного контента языковой картины мира homo loquens — человека говорящего, усиливая мажорность его коммуникативной модальности (как в испанском) или подавляя ее (как в русском) Добавим, что приведенный выше фразеологический оборот, сравнивающий здорового человека с наливным яблочком, тут же обзавелся в испанском языке двойником-пересмешником: "como la manzana: por dentro podrida, por fuera sana" — «(чувствую себя) как яблоко: внутри гнилое, снаружи здоровое» Подобный дуалистический параллелизм, бытовое 'двоеверие' из серии «серьезное и курьезное», весьма характерен для испанского вербального мышления и свидетельствует о чрезвычайно развитом чувстве юмора и об ироничности носителей испанского языка, ироничности, достигающей ранга жизненного кредо
Чем важнее и разнообразней символика и метафорика слова, тем чаще воспроизводится оно в текстах различных эпох, обеспечивая тем самым свое долгое и полнокровное семантическое будущее Чем больше материала на предмет игры сложных добавочных смыслов, скрытых под масками банальности, накапливается, тем увлекательней и загадочней становится феномен дуализма лингвистического знака Анализ межъязыковых различий ассоциативно-семантической сферы слова выводит исследователя на постижение глубины различий национальных характеров и мироощущений, на осмысление того, что знак, которому есть конкретное и зримое денотативное соответствие в двух культурах, осознается и воспринимается их носителями не одинаково: не идентично и не тождественно . В семантике испанской лексемы manzana/ябло^, в отличие от русского эквивалента, ощущается общая тенденция испаноязычных культур к акцентуации в их образе жизни и мышлении физиологического компонента бытия, преобладание сексуально-гедонистической и эпикурейской ориентации этноязыкового сознания, вербального мышления и коммуникативно-речевой практики Имеется в виду высокая рекуррентность в обыденном обиходе фразеологизмов с опорным компонентом, план выражения которого восходит к флоре и фауне, широкое распространение в испанской культуре «анатомических» комплиментов и комментариев по поводу внешнего вида и контуров фигур участников коммуникации, ши-
рокая узуальность уподобления частей тела фруктам и овощам, внимание к анатомическим достоинствам как к безусловной жизненной ценности с приоритетом внешнего над внутренним, широкая задействованность вегетативных параллелей в бытовом общении . Все перечисленные выше особенности обиходного узуса ведут к наращиванию образной насыщенности речемыслительного пространства и повседневной дискурсивной практики, но создают серьезные проблемы для перевода и для межкультурной коммуникации в связи с высокой дисперсностью семасиологических составляющих переносных переосмыслений слова по когнитивным полям, не конгруэнтным соответствующим полям контактирующего языка, и спецификой ассоциативных взаимообусловленности и взаимодействия добавочных смыслов, перекликающихся в рамках одной лексемы
Литература
1 . Бокарев А.С. С. Гандлевский и А. Тарковский — автометаописательные
мотивы лирики // Известия Волгоградского государственного педагогического университета (ВГПУ) . Актуальные проблемы литературоведения . 2013 . № 4 (79). С. 115—119.
2 . Бунин И.С. Антоновские яблоки . Рассказы . [Электронный ресурс] URL:
http://az . lib. ru/b/bunin_i_a/text_1150 . shtml (дата обращения: 30 . 09. 2015) .
3 . Бутакова Л.О. Значение слова как достояние индивида на примере этичес-
ки значимых лексем правда/ложь // Вестник Кемеровского государственного университета . 2012 . № 4 . С . 191—212 .
4 . Вагнер Н.П. Сказки Кота-Мурлыки . М . : Паллада, 1992 . [Электронный ресурс]
URL: http://az . lib. ru/w/wagner_n_p/text_0020. shtml (дата обращения: 18 . 10 . 2015) .
5 . ГМИИ им . А.С. Пушкина. [Электронный ресурс] URL: http://www.
artsmuseum . ra/data/fonds/europe_and_america/j/0000_1000/2293_Artakserks_ Aman_i_Esfir./index.php (дата обращения: 15 . 10. 2015).
6 . Дементьев А.Д. Яблоко . Зурабу Церетели . [Электронный ресурс] URL: http://
emigrantforum . ru/archive/index.php/t-5082 . html (дата обращения: 04. 10. 2015).
7. Добрынина М.В. Роль символа в освоении смысловой структуры художественного текста: Автореф . дис . ... канд . филол . наук . Тверь, 2005. 19 с .
8 . Залевская А.А. Интегративный подход при межкультурных исследованиях
значения слова // Когнитивные исследования языка 2010 № 6 С 54—56
9 . Куровская Ю.Г. Концептуализация образа женщины в англоязычной линг-
вокультуре при обучении иностранным языкам // Отечественная и зарубежная педагогика . 2013 . № 3 (12) . С . 133—142 . 10 . Миронова И.К. Концептосфера «Еда» в русском национальном сознании: Базовые когнитивно-пропозициональные структуры и их лексические репрезентации: Автореф дис . канд филол наук Екатеринбург, 2002 20 с 11. Паустовский К.Г. Повесть о жизни . [Электронный ресурс]. URL: http://www. e-reading . club/bookreader. php/96342/Paustovskiii_-_Povest'_o_zhizni . _Knigi_4-6 . html] (дата обращения: 11 . 10 . 2015) .
12 . Позднее М.М. К вопросу об авторстве платоновских эпиграмм . [Электрон-
ный ресурс]. URL: http://www.plato . spbu. ru/AKADEMIA/akademia1/07. htm (дата обращения: 18 . 10. 2015).
13 . Распутин В.Г. Уроки французского . [Электронный ресурс] URL: http://www.
serann.ru/text/uroki-frantsuzskogo-9306 (дата обращения: 07.10 . 2015) . 14. Русская мифология. Энциклопедия / Сост. Эриашвили Н.Д. , Мадлевс-кая Е . Л . , Павловский В . П . СПб . : Мидгард, 2005 . 778 с . [Электронный ресурс] URL: http://www. e-reading . club/book ,php?book=141743 (дата обращения: 02 .10 . 2015) .
15 . Светлое М.А. Гренада . [Электронный ресурс] URL: http://www.world-art. ru/
lyric/lyric . php?id= 9630 (дата обращения: 26 . 10 . 2015).
16 . Тарковский А. Я прощаюсь со всем, чем когда-то я был . [Электронный ре-
сурс] URL: http://poem4you . ru/classic/tarkovskiy/ya-proschayus-so-vsem--chem-kogda-to-ya-byil.html (дата обращения: 11 . 10 . 2015). 17. Чулкина Н.Л. Семиотика вещного мира повседневности // Ценности и
смыслы . 2010. № 6 . С. 48—63 . 18 . García Lorca F. Libro de poemas (1918—1920) . Madrid: Alianza Editorial, 2004. 280 p
19. Laguna G. Tradición clásica . [Электронный ресурс]. URL: http://tradicionclasica . blogspot. ru/2008/04/vaya-par-de-manzanas. html (дата обращения: 15 .10 . 2015) .
20 . Lara A. Granada . [Электронный ресурс] URL: http://www. albumcancionyletra.
com/granada_de_pedro-vargas-autor-agustin-lara___258218 . aspx (дата обращения: 01 10 2015)
21 . Moda ideal para un cuerpo manzana . Site "Home@helth". [Электронный ре-
сурс]. URL: http://www. latam . discoverymujer. com/belleza/moda/moda-ideal-para-un-cuerpo-manzana/ (дата обращения: 22 .10 . 2015) .
22 . Montoya V. El lenguaje simbólico en los cuentos populares . [Электронный ре-
сурс]. URL: http://www. ciudadseva . com/textos/teoria/hist/el_lenguaje_simbolico_ en_los_cuentos_populares. htm (дата обращения: 13 . 10. 2015).
23 . Neruda P. Oda a la manzana . Poemas de Pablo Neruda . [Электронный ре-
сурс] URL: http://www. poemas-del-alma . com/pablo-neruda-oda-a-la-manzana . htm#ixzz3cy1bs7oS (дата обращения: 10. 08 . 2015) .
24. Ruiz de Elvira A. La concha de Venus y la manzana de la Discordia // Cuadernos de Filología Clásica: Estudios Latinos. 2001 . № 1 . P 237—244.
25. Xepl.Xnepl. Noticias de Cuahtemoc. Chihuahua. México . Sitio de la Radio mexicana . [Электронный ресурс] URL: http://www. xepl . com . mx/histes/?i=748 (дата обращения: 12 . 09. 2015) .
