CC BY
87
личие от девушек, юноши не беспокоятся о том, как они ладят с окружающими и как воспринимаются ими, - они стремятся создать брутальный образ человека, который предъявляет себя окружающим таким, «какой он есть». При этом юноши часто приписывают себе такие качества, как дерзость, агрессивность, угрюмость.
В описании личных качеств подростки часто используют оценочные прилагательные и существительные, характеризующие их достоинства и недостатки: веселый, добрый, серьезный, ранимый, ленивый, эгоистичный, бунтарка, лентяйка, холерик, скромняга. Изученный корпус текстов дает некоторое представление о нравственных ценностях возрастной группы, где на первое место выходят доброта и общительность, верность в дружбе.
Автор подчеркивает, что данный опыт изучения речевой самопрезентации подростков не является полным, однако формирует представление о ряде ее важных вербальных особенностей. Так, он дает основу для выявления иерархии компонентов идентичности в этой группе пользователей социальных сетей и интернет-форумов.
Е.О. Опарина
2016.01.028-036. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ СМЕХА И ЮМОРИСТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА. (Сводный реферат).
2016.01.028. ВОЙЦЕХОВСКАЯ Н.К. Юмор и сатира в координатах диалогического дискурса XXI века // Юмор и сатира в координатах XXI века: Сб. науч. статей по материалам 1-й Междунар. науч.-практич. конф. - Варна: Център за науч. изслед. и информация «Парадигма», 2015. - С. 19-25.
2016.01.029. ЗЫКУН Н.И. Сатирические жанры журналистики: Проблемы типологии // Вестн. Томск. гос. ун-та. Сер. Филология. -Томск, 2015. - № 1 (33). - С. 181-191.
2016.01.030. КНЯЗЯН А.Т. Вербальная и невербальная агрессия в юмористическом дискурсе: (На материале английских, русских и армянских «бытовых» анекдотов) // Филол. науки. Вопр. теории и практики. - Тамбов, 2015. - № 4-2 (46). - С. 94-96.
2016.01.031. ЛЫСАКОВА М.В., МИКУТИНА И.О. Лингвокуль-турные и межъязыковые особенности транскодирования иноязычного анекдота // Символ науки. - Уфа, 2015. - Т. 1, № 4. - С. 149-151.
2016.01.032. МИРОШНИЧЕНКО Г А. Юмористический контент российской телевизионной рекламы: Новые тенденции, языковые
особенности // Филол. науки. Вопр. теории и практики. - Тамбов, 2015. - № 7-2 (49). - С. 112-114.
2016.01.033. ПРОСКУРИНА А.В., НЕФЕДОВА Н.В. К вопросу о характерных особенностях английского юмора // В мире науки и искусства: Вопр. филологии, искусствоведения и культурологии. -Новосибирск, 2015. - № 46. - С. 52-57.
2016.01.034. СТОРЧАК М.В. Сравнение как средство экспликации семантики единиц лексико-семантического поля СМЕХ: (На материале современной англоязычной прозы) // Филол. науки. Вопр. теории и практики. - Тамбов, 2015. - № 1-2 (43). - С. 188-191.
2016.01.035. ФЕДОСОВА О.В. Национально-культурная специфика концепта «смех» в русской и испанской лингвокультурах // Изв. Волгогр. гос. пед. ун-та. - Волгоград, 2015. - С. 172-177.
2016.01.036. ФИЛОНЕНКО Т.М. Образная структура фразеологизма как источника комического эффекта // Юмор и сатира в координатах XXI века: Сб. науч. статей по материалам 1-й Междунар. на-уч.-практич. конф. - Варна: Център за науч. изслед и информация «Парадигма», 2015. - С. 97-101.
Ключевые слова: лингвокультурный концепт; смех; юмор; сатира; семантическое поле; сравнение; компонент значения; контекст; фразеологизм; коннотация; комический эффект; жанр; языковая игра; анекдот; шутка; юмористический дискурс; гендер; ирония; речевой акт.
Вопросу национально-культурной специфики концепта СМЕХ в русской и испанской лингвокультурах посвящена работа О.В. Федосовой (035). Автор рассматривает смех как продукт сложного взаимодействия физиологического, психологического и социокультурного начал, которые организуют человеческую природу. Смех выражается множеством проявлений и выполняет различные функции: от функции высвобождения эмоций до ритуальной, этикетной. Смех способен влиять на эмоциональное состояние человека, выступая в качестве терапии, агрессивного воздействия или в качестве инструмента манипулирования.
По мнению автора, «как часть высшей психики человека, его ментальности и социально обусловленное явление, смех выступает неотъемлемым сегментом универсальной, общечеловеческой культуры и, одновременно, всякой национальной культуры, что позво-
ляет говорить о "национальной культуре смеха"» (035, с. 172). Под национальной культурой смеха подразумеваются национальные особенности отношения к смеху, представления о смешном, предпочтения определенных разновидностей смеха, особенности бытовой и праздничной смеховой культуры. Более того, смеховая культура, смеховое поведение в рамках определенной культуры оказывает определенное влияние на поведение отдельной языковой личности.
В качестве основных параметров смеха, определяющих его как лингвокультурный концепт, автор называет следующие: 1) данный концепт присущ всем языкам, поэтому его можно назвать универсальным; 2) концепту СМЕХ присуща сложность и внутренняя расчлененность; 3)этнокультурная отмеченность; 4) парадоксальность смеха заключается в том, что «смех чаще всего - неадекватная эмоциональная реакция на действия или события» (035, с. 173); 5) антиномичность смеха связана с его эмоционально-оценочной и рефлексивно-оценочной составляющими.
В подтверждение вышесказанного О.В. Федосова приводит данные собственного исследования слова-концепта СМЕХ на базе лексикографического, паремиологического и ассоциативного анализа. По данным автора, в концептосфере русской лингвокультуры СМЕХ соотносится с такими антонимичными понятиями, как жизнь, здоровье, радость, праздник, ликование, детскость и добродушие, с одной стороны, и смерть, горе, стыд, слезы, зависть, глупость, грех, порок, чертовщина - с другой. Наглядно связь концепта СМЕХ со слезами можно обнаружить в пословицах, например: смех сквозь слезы; смех до плача доводит; кто в субботу смеется, в воскресенье плакать будет. Эта же внутренняя антиномия присуща и испанскому лингвокультурному концепту RISA (смех1), например: después de la risa viene el llanto «за смехом следует плач»; de la alegría a la desgracia hay up paso «от радости до несчастья - один шаг»; no rías tanto, que la mucha risa acaba en llanto «не смейся так, много смеха приводит к плачу»; de la risa al duelo, up pelo «от смеха до горя всего один волосок» (035, с. 174).
Исследователь отмечает, что по сравнению с русской картиной мира в испанской картине мира позитивное начало в данной
1 Примеры приводятся в переводе О.В. Федосовой. - Прим. реф.
антиномии выражено значительнее. Смех в данном случае ассоциируется с карнавальной игрой и самой жизнью, противопоставляется всякой серьезности и официозу, которые в обыденном сознании прежде всего ассоциируются с церковью и церковными обрядами. Например: más vale morir de risa que de ictericia «лучше умереть от смеха, чем от желчи»; cuando la vida te presente razones para llorar, demuéstrale que tienes mil y una razones para reír «когда жизнь будет посылать тебе поводы для плача, покажи ей, что у тебя есть тысяча и одна причина для смеха»; a nadie se le dio veneno en risa «никого еще не отравили смехом»; juegos y risas, esas son mis misas «игры и смех - вот мои мессы»; da limosna, oye misa, y lo demas te lo tomas a risa «подавай милостыню, слушай мессы, а ко всему остальному относись со смехом». В русской национальной картине мира смех приобретает негативные коннотации легкомысленного, несерьезного отношения к жизни и делу. Например: смехом веку не проживешь; смех смехом, дело делом. При этом общим компонентом в семантической структуре концепта СМЕХ / RISA является ассоциация смеха с глупостью. Например: la risa abunda en la boca de los tontos «у дураков смеха в избытке»; mucho hablar y mucho reír, locura dan a sentir «много разговоров и много смеха сводят с ума».
Спецификой русского концепта СМЕХ является его ассоциативная связь с грехом и чертом, например: мал смех, да велик грех; навели на грех, да и покинули на смех; что грешно, то и смешно (потешно); Бога не гневи, а черта не смеши. Соответствующий испанский концепт не содержит подобных антиномий и не выявляет устойчивых ассоциаций с понятиями «грех», «порок», «чертовщина». О.В. Федосова утверждает, что «внутренний конфликт в семантике русского концепта СМЕХ является отражением исторического конфликта между языческой смеховой культурой Древней Руси и пришедшей ей на смену православно-христианской культурой, отрицающей карнавальные обряды языческой смеховой культуры как непристойные и греховные» (035, с. 175).
К национальной специфике испанского лингвокультурного концепта RISA автор относит связь его ассоциативного поля с так называемым «производительным низом» (по М.М. Бахтину). Эта связь прослеживается, в первую очередь, в идиоматизмах, характе-
ризующих состояние смеющегося, например: mearse de la risa «описаться от смеха»; cagarse de la risa «обделаться со смеха».
Таким образом, «в испанском концепте RISA ярче проявляется начало, связанное с физиологической составляющей смеха, с его первичной функцией - смех от радости и полноты бытия, его характеризует доминирование эмоционально-оценочного начала с преобладанием позитивной оценки» (035, с. 175). В семантической структуре русского концепта СМЕХ доминирует рефлексивно-оценочное начало с преобладанием негативной оценки.
Характерные особенности английского юмора рассматриваются в работе (033) А.В. Проскуриной и Н.В. Нефедовой. Вводя понятие «юмор» через отсылку к комическому, авторы противопоставляют его сатире, характерной особенностью которой является «разоблачение человеческих пороков, унижение отрицательного явления, показ его в нелепом, уродливом свете». Юмор, напротив, «направлен на познание мира путем заострения жизненных несообразностей, его оценивание и постижение скрытого в нем комического» (033, с. 52).
Национальной чертой англичан является естественное умение смеяться над собой и над другими. В британской лингвокуль-туре не существует табу на темы для шуток. Даже правительство и королевская семья - то, что считается священным, - становится объектом шутки.
На основе анализа произведений «Carry on, Jeeves»1 и «Hippopotamus»2 авторы описывают основные юмористические приемы, используемые в этих произведениях. К таким приемам относится использование игры слов, гиперболизация, повторение, парадокс и нелепость.
Цель работы М.В. Сторчак (034) заключается в «выявлении способности сравнений служить средством экспликации семантики единиц лексико-семантического поля смеха в современных англоязычных художественных текстах» (034, с. 189). Автор исследует употребление сравнений в составе вербальной смеховой реакции
1 Wodehouse P.G. Carry on, Jeeves = Вудхауз П.Г. Так держать, Дживз. - М.: Юпитер-Интер, 2009. - 252 с. - На англ. яз.
2 Fry St. The Hippopotamus. - L.: Arrow, 2004. - P. 400. Фрай С. Гиппопотам. - М.: Фантом-Пресс 2003. - 448 с.
персонажей на определенные явления окружающей действительности.
На основе анализа языкового материала автор выделяет 11 типов сравнений, референциально соотносящихся с явлением смеха. Девять из них в своей структуре имеют понятие-сравнение (то, с чем сравнивается) с отрицательной коннотацией и три - с положительной. В статье описываются некоторые из них.
В структуре пары сравнениий laughing like half-brains «смеясь, как полоумные» и laugh like idiots «смеемся, как идиоты» содержится значение, сообщающее о неполноценном умственном развитии человека, но коннотации данных лексем будут различны и полностью зависят от контекста.
I wanted to run away like we had the day before, laughing like half-brains1. «Я хотел, чтобы мы убежали, как вчера, смеясь, как полоумные2».
В контексте произведения читатель воспринимает данную реплику персонажа в прямом значении и с явной негативной коннотацией, несмотря на то что сам персонаж испытывает положительные эмоции. «Читатель понимает, что герой действительно находится на грани сумасшествия, поскольку для него смех после совершенного преступления кажется нормальным» (034, с. 190).
We both laugh like idiots3. «Мы оба смеемся, как идиоты».
В контексте читатель воспринимает лексему idiots не в прямом значении, а только с нейтральной или даже положительной коннотацией.
В другой паре сравнений в качестве понятий-сравнений функционирует одна и та же лексема schoolgirls «школьницы»: giggling like schoolgirls «хохотать, как школьницы» и giggling like a couple a schoolgirls «хохотали, как пара школьниц».
By the middle of act two, they are sloshed, and can't help giggling like schoolgirls at the histrionics of the actor playing Scarpia4. «К
1 Пример из: Raisin R. God's own country. - L.: Penguin Group, 2008. - 211 p.
2
Примеры приводятся в переводе М.В. Сторчак. - Прим. реф.
3
Пример из: Smith A. Girl meets boy. - N. Y.: Сanongate, 2009. - 115 p.
4 Пример приводится в грамматике оригинала. - Прим. М.В. Сторчак. Пример из: Hosseini K. And the mountains echoed. - L.: Bloomsbury, 2013. -
447 p.
середине второго акта они были пьяны и не могли не хохотать, как школьницы, над действиями актера, играющего Скарпиа».
Интенсионал значения эталона (понятия-сравнения) schoolgirls в данном сравнении включает сему детства, но в контексте в сочетании с глаголом sloshed «пьяные» приобретает компонент, указывающий на излишнюю эмоциональность и неуместность подразумеваемого действия. Негативная коннотация наводит читателя на мысль, что подобное веселье неприемлемо, а подобный смех вызывает скорее осуждение.
Baby Girl and me, we giggling like a couple a schoolgirls1. «Малышка и я хохотали, как пара школьниц».
В данном примере «импликационал значения лексемы schoolgirls не получает негативного влияния контекста, поэтому фокализации подвергаются такие компоненты, как искренность, непринужденность и открытость, а лексема в целом обладает положительной коннотацией для читателя» (034, с. 190).
В следующей паре сравнения laughing like monkeys «смеясь, как обезьяны» и laughing like ale-partners «смеясь, как собутыльники» в своих эталонах содержат лексемы, прямые интен-сионалы значения которых указывают на неадекватность поведения человека.
We 'd be running out of the shop with a bagful of food and the shopkeeper chasing after, holding hands and laughing like monkeys...2 «Мы бы выбежали из магазина с полным мешком еды, держась за руки и смеясь, как обезьяны, а лавочник за нами...»
Автор сравнивает смех персонажей с поведением обезьян. Прямое значение лексемы monkeys - животное, которое не отдает отчета в своих действиях. В контексте в фокусе внимания оказывается компонент значения, который указывает на неадекватность и глупость смеха как реакции на совершенный поступок. В связи с этим лексема в сравнении получает крайне негативную коннотацию.
We rested up against a wall on a quiet stretch past the mass of tourists, laughing like ale-partners3. «Мы отдыхали, прислонившись
1 Пример из: Stockett K. The help. - L.: Penguin Group, 2009. - 533 p.
2
Пример из: Raisin R. God's own country. - L.: Penguin Group, 2008. -
3 Ibid.
211 p.
к стене на тихой улице, в стороне от массы туристов, смеющихся, как собутыльники».
В данном примере фокализацию получает компонент значения, указывающий на интенсивность признака - неоправданная громкость и безудержность, но в силу отсутствия ограниченного контекста читатель не оценивает смеховую реакцию персонажа как ненормальную. Так, «лексема ale-partners лишается своей изначально отрицательной коннотации и даже может восприниматься положительно как характеристика состояния искреннего веселья» (034, с. 191).
Автор отмечает, что сравнения, в которых темой является смеховая реакция персонажа, могут вызвать различное отношение реципиента художественного произведения. «Коннотация лексемы эталона складывается из сочетания компонентов ее значения и окружающего ее контекста. В результате даже в лексемах со схожими интенсионалами фокализацию в разном текстовом окружении могут получить либо негативные, либо положительные признаки» (034, с. 191).
Целью работы Т.М. Филоненко (036) является исследование образной структуры фразеологизма как источника комического эффекта.
Автор утверждает, что комический эффект достигается за счет двойственной природы фразеологизма, одновременным представлением в актуальном значении фразеологизма прямого и переносного значений. Внутренняя форма фразеологической единицы, даже будучи утраченной, «сохраняет свои мотивирующие функции и влияет на развитие смысловой структуры фразеологизма, его коннотативные, а иногда и словообразующие свойства» (036, с. 97).
В поиске ответа на вопрос, как в значении фразеологизма формируется коннотация иронии и создается комический эффект, автор исследует модель коннотации, которая помимо образности включает в себя экспрессивный, эмоциональный и оценочный компоненты.
«Так, фразеологизм "метр с кепкой" дает образную характеристику не просто человека маленького роста, а неправдоподобно маленького, и конкретное представление о таком человеке вызывает коннотацию иронии, усмешки, что обусловлено внутренней формой ФЕ, "буквальным" ее прочтением. Экспрессивность и эмо-
циональность достигаются за счет соединения в образной структуре ФЕ двух слов с конкретными значениями: метр 'единица измерения' и кепка 'принадлежность головного убора человека'. Такое неожиданное соединение двух слов, принадлежащих к разным тематическим рядам, усиливает выразительность (экспрессию) фразеологизма "метр с кепкой", которая отражается в комическом восприятии фразеологизма» (036, с. 98).
Планом выражения фразеологической единицы выступает контекст, в котором актуализируется коннотативный компонент фразеологизма. План содержания фиксируется в актуальном значении фразеологизма. Например, фразеологизмы вертеться как береста на огне 'изворачиваться, юлить, хитрить'; вертеться колесом 'быть в постоянных хлопотах' уже в смысловой структуре содержат коннотативный компонент: в языковой картине мира подобострастие, лицемерие, хитрость осуждаются. Однако это осуждение носит опосредованный характер - через коннотацию иронии, насмешки.
Автор приводит несколько разновидностей СК-прототипов (словесных комплексов-прототипов), с помощью которых возможно достижение комического эффекта при использовании фразеологизма.
В первую разновидность включаются фразеологизмы на основе свободного сочетания слов, которые обладают коннотацией иронии. Например: носить на руках; белая ворона; заварить кашу; расхлебывать кашу.
СК-прототипы второй разновидности формируются на основе несвободных сочетаний слов. Подобные сочетания, как правило, грамматически нормативно организованы, но при этом отражают ненормативные, алогичные лексико-семантические связи компонентов. Например: ломиться в открытую дверь; когда рак на горе свиснет; живой труп. Образная структура фразеологизмов данной группы построена на комическом эффекте.
В свою очередь, фразеологизмы, восходящие к свободным сочетаниям слов, можно разделить на подгруппы (036, с. 100):
а) фразеологизмы со структурой подчинительного сочетания слов, например: бить баклуши, точить лясы, разводить бобы, стреляный воробей, мокрая курица;
б) фразеологизмы с синтаксической структурой сочинительного сочетания слов, например: кожа да кости, и стар и млад, ни пава ни ворона, ни то ни се;
в) фразеологизмы, представленные предложно-падежным сочетанием, например: под рукой, на носу, с гаком, на глаз;
г) фразеологизмы, представленные синтаксической моделью предложения, например: кот наплакал, яблоку негде упасть, на душе кошки скребут, молоко на губах не обсохло.
Все фразеологизмы перечисленных подгрупп обладают коннотацией иронии, которая заложена в образной структуре самого фразеологизма.
В заключение автор указывает на то, что «многие фразеологизмы в своей структуре содержат потенциальную заданность на комическое воздействие, так как, прежде всего, выражают оценку, являясь коннотативными средствами русского языка» (036, с. 100).
Обобщению научных подходов к пониманию жанров сатирической журналистики посвящена работа Н.И. Зыкун (029). Автор предлагает рассматривать «смеховую журналистику» как самостоятельную группу жанров, произведения со смеховой реакцией на факты действительности. Предназначением смеховой журналистики автор называет создание журналистских произведений, в которых «с помощью смеха автор делает очевидной нелепость, возникающую в реальной жизни, побуждая общество освобождаться от нее» (029, с. 186).
Расцвет сатирической журналистики пришелся на период русской революции 1905-1907 гг. В то время с ростом сатирических публицистических изданий начали проявляться основные характеристики сатирических жанров, к которым можно отнести следующие (029, с. 183):
• ориентация на конкретный факт;
• привязка к конкретной дате и месту события;
• использование статистических данных, заимствованных из других газет;
• ссылки на программы политических партий;
• обличение конкретных государственных и политических деятелей, хорошо известных читателям, усиление аналитического начала.
Автор высказывается за идею разделения смеховых жанров на текстовые и изобразительные, выделяя: а) собственно сатирико-юмористические жанры: памфлет, юмореску, инвективу, фельетон, пародию, абсурд, анекдот, сатирическую поэзию (оды, эпиграммы, басни и т. п.); б) изобразительные сатирические жанры: карикатуру, шарж, сатирические рисунки и фотографии, фотоколлаж. К общему числу юмористических жанров автор относит и такие жанры, как сатирическая мелочь, рубрика шуток и острот.
Вслед за В. Ворошиловым1 автор признает необходимость дифференциации художественно-сатирических жанров на две группы - жанры, представляющие положительные явления (очерк, зарисовка), и сатирические жанры (фельетон и памфлет) (029, с. 185).
К жанрообразующим признакам смеховой журналистики Н.И. Зыкун относит следующие:
• форму художественного отображения действительности, которая задается особыми принципами сатирической типизации и спецификой сатирического образа, состоящей в сознательном «искажении» (за счет преувеличения, гиперболизации, гротеска, литоты) с целью демонстрации скрытой комической стороны и неприглядности предмета изображения;
• авторское поведение, которое состоит в однозначно критическом, отрицательном отношении к предмету речи на фоне имеющегося у него положительного идеала; при этом в отличие от позиции автора в художественно-публицистических жанрах в сме-ховых жанрах позиция автора совпадает с позицией адресата;
• предметом сатирических жанров становятся социальные, политические, морально-этические явления и процессы, требующие вскрытия, осмеяния и порицания, искоренения; отрицательные факты действительности, комическая природа которых очевидна для сатирика2;
1 См. работу: Ворошилов В. Журналистика: Базовый курс. - СПб., 2004. -
704 с.
2
Цит. по: Кройчик Л. Система журналистских жанров // Основы творческой деятельности журналиста. - СПб., 2000. - С. 125-168.
• поэтика сатирических жанров определяется все-таки публицистичностью - прямым выражением мысли автором1; ориентированностью на документальность, пафосом и тенденциозностью повествования, использованием только домысла, но не вымысла2.
По мнению автора, в сатирических (смеховых) журналистских жанрах отсутствует многослойность смысла, которая характерна для художественных и художественно-публицистических произведений. Важную роль играют эффект комического парадокса и эффект афоризма (029, с. 188). Общими свойствами сатирических публицистических жанров также считается оперативность; фактологическая основа, которая доступна проверке; сосуществование образных и логических структур.
В работе (032) Г.А. Мирошниченко приводится анализ юмористического контента современной телевизионной рекламы. Юмористический аспект телевизионной рекламы рассматривается как рекреативный элемент, позволяющий реципиенту улыбнуться, расслабиться, снять стресс, отвлечься от забот и получить эстетическое удовольствие от хорошей шутки.
Автор анализирует телевизионную рекламную продукцию за период 2013-2014 гг., темой которой является продвижение мобильной связи и интернет-услуг ведущих компаний России. Отмечается, что если раньше в рекламе брендов преобладал ситуативный юмор, т.е. смешной была сама ситуация, которая лежала в основе рекламного сюжета, то реклама за анализируемый период отличается наличием в сюжетах вербального юмора.
Коммуникативная эффективность вербального юмора во многом достигается за счет понимания рекламируемого продукта целевой аудиторией. Потребителями рекламы мобильной связи и Интернета является, в основном, молодежь. В связи с этим новой тенденцией в создании рекламного контента стал молодежный юмор, немногословный, небрежный, грубоватый, с дружелюбными шутками и остротами.
1 Цит. по: Каминский П.П. Принципы исследования публицистики на современном этапе // Вестн. Томск. гос. ун-та. Филология. - Томск, 2007. - № 1. -С. 104.
Цит. по: Полонский В. Сатира // Онлайн-энциклопедия [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.encyclopaedia.biga.ru>enc/culture/SATIRA.html
«Анализ рекламной продукции услуг операторов мобильной связи МТС, Билайн, Мегафон показывает, что речевой стратегией вербального юмора в рекламе является диалог как продуманная языковая конструкция, представленная цепочкой вопросов и логически не предсказуемых, не очевидных, но остроумных ответов, например: Чего на работу писать? - Пиши. - Укусила сова. Температура сорок три. Работаю по Интернету. - Сова? - Ну, или наври что-нибудь1» (032, с. 113).
По мнению автора, именно эффект неожиданности вызывает смех и доставляет удовольствие реципиенту. Более того, интенсификация комического эффекта достигается также продуманной языковой игрой. Активно используются жаргонизмы, специфический «интернетовский» сленг. Эти средства позволяют придать рекламному контенту неформальную тональность. Так, герои рекламного ролика МТС «Анонимные интернетчики» на молодежном жаргоне рассказывают о своих проблемах: Меня зовут Саша. Я отправляю почту каждые пять минут. - Привет, Саша. Меня зовут Леша. Я не могу начать есть, пока не сфотографирую еду и не выложу в Интернет. - Привет, Леша. Меня зовут Камиль, и я чекинюсь. - Привет, Камиль. Меня зовут Света, т.е. Слава, и я обожаю анонимность в социальных сетях. - Привет, Света, т.е. Слава. - А еще я умываюсь кипятком2.
Среди лексических и стилистических языковых средств, применяемых в создании вербального компонента юмористического рекламного контента, наиболее предпочтительными являются:
• лексические повторы (Футбол лучше смотреть здесь, а концерт там, - говорит Дмитрий Брекоткин в роли зятя своей теще в рекламе «Триколор ТВ». Теща отвечает: Но там же точно такой же футбол. Зять: Но вчера Вы смотрели здесь, а я там.
1 На даче укусила сова [Электронный ресурс]: Реклама Билайн. - Режим доступа: URL: http://www.youtube.com/watch?v=aNyYC1Axt2s (дата обращения:
03.02.2015)
2
Анонимные интернетчики [Электронный ресурс]: Реклама МТС. - Режим доступа: URL: http://www.youtube.com/watch?v=JUahPvHBmJc (дата обращения: 03.02.2015).
Теща: Но позавчера я смотрела там, а не здесь. Зять: А у Вас молоко убежало1);
• нарочитое нарушение грамматических норм (Подвести? -А сколько? - Да нисколько. - Помедленнее. - Чем быстрее, тем бесплатнее. - Правда, бесплатно? Бесплатно. Даром. No money. Задармо. - Как? - За так2);
• использование неологизмов, метафор (Прекрати это бан-тикоприкладство! - Ну, ты же подарок!3);
• использование крылатых выражений и преобразованных фразеологизмов (Спам не пройдет. Билайн защищает твой телефон от нежелательных SMS. - Женщина, Вы куда? - Я - smsm от мамы. Вставай, Наташа, я пришла. - Мама - это святое!4);
• использование сравнений (Славка! Гигабайт Интернета это много? - Да. - А как много? - Тебя мало, а гигабайт много. -Пррр... класс. Ты уже 30 лет так шутишь и еще можешь тридцать лет шутить. Я же уже больше не вырасту. Саш, нормально? - Леш, а вот сейчас тебя уже много. - А гигабайт все-таки больше5).
В заключение автор отмечает, что «новым явлением в телевизионной рекламной коммуникации становится приглашение популярных шоуменов, обладающих чувством юмора, комедийным талантом, хорошо знакомых аудитории. Если раньше "звезды" рекламировали от своего имени продукт или являлись лицом бренда, то сегодня они выступают в роли актеров, играющих рекламных персонажей» (032, с. 114).
1 Дмитрий Брекоткин (уральские пельмени) [Электронный ресурс]: «Триколор ТВ». Реклама 2014. - Режим доступа: URL: http://www.youtube. com/ watch?v=PVPPWwKUnTk (дата обращения: 02.02.2015).
2 4 G «Такси» [Электронный ресурс]: Реклама Билайн. - Режим доступа: URL: http://www.youtube.com/watch?v=qgs2qEQgvgI (дата обращения: 03.02.2015).
3
Подарок «Бери меня, красавица, я твой» 2015 [Электронный ресурс]: Реклама Билайн. - Режим доступа: URL: http://www.youtube.com/watch?v=4E_
AUybda5I (дата обращения: 02.02.2015).
4
СМС-спам защита [Электронный ресурс]: Реклама Билайн. - Режим доступа: URL: http://www.youtube.com/watch?v=jN718coyqJ0 (дата обращения: 03.02.2015).
5 МТС Смарт - Много-мало [Электронный ресурс]: Реклама МТС. - Режим доступа: URL: http://www.youtube.com/watch?v=59P_UyIBoBs (дата обращения: 15.02.2015).
М.В. Лысакова и И.О. Микутина (031) рассматривают лин-гвокультурные и межъязыковые трудности транскодирования иноязычного анекдота. Согласно авторам, в основе комического эффекта анекдота находится игра слов, которую порой весьма не просто передать при переводе. Трудности перевода возникают в следующих случаях (031, с. 149-151):
• при обыгрывании в содержании анекдота корней и частей слова, например: Wundert sich ein Besucher im Wachsfigurenkabinett: Das sollen Wachsfiguren sein? Seit meinem letzen Besuch sind die aber kein Stück gewachsen! «Изумленный гость музея ростовых фигур из воска: И это ростовые фигуры? С прошлого раза они ничуть не выросли1» - немецкое слово Wachsfiguren имеет перевод: «восковая фигура», герой анекдота посещает именно музей восковых фигур, а не ростовых, непонимание возникло из-за сходства слов wachs «воск» и глагола wachsen «расти»;
• при переводе каламбура, основанного на полисемии, например: Ober: Wie fanden Sie das Filetsteak, mein Herr? Gast: Ganz zufällig, als ich das Gemüse beiseite schob. «Официант: Как же Вы нашли антрекот? Посетитель: Совсем случайно, всего лишь переложил овощи с края тарелки»;
• при переводе анекдота, содержащего омонимию, например: - You see, darling, this hat costs only twenty dollars. Good buy! - Yes, good-bye, twenty dollars. «- Дорогой, эта шляпка стоит всего лишь 20 долларов. - Да, прощайте, 20 долларов»; - Еду к тебе в гости! Чайку приготовишь? - Где я тебе ее возьму? Давай курицу приготовлю;
• при переводе неоднозначных грамматических конструкций, например: - Who likes moving pictures? Most of the men step forward. -All right, you fellows carry the pictures from the basement to the attic. «Кому нравится перетаскивать картины? Большинство мужчин сделало шаг вперед. - Отлично, друзья, забирайте картины из подвала и переносите их на чердак»; словосочетание moving pictures можно понять и как «кинофильм», и как «переносить картины»;
• при переводе анекдота, содержащего фразеологизмы.
1 Примеры приводятся в переводе М.В. Ласковой и И.О. Микутиной. -Прим. реф.
В работе А.Т. Князян (030) рассматриваются гендерные особенности юмористического дискурса как источника эмоциональной разрядки и демонстрации статуса говорящего на материале бытовых анекдотов на английском, русском и армянском языках.
Автор отмечает, что женщина (в роли тещи или жены) в бытовых анекдотах данных лингвокультур выступает как носитель зла. «Теща и жена как единое целое создают в жизни мужчины дискомфорт. В анекдотах о теще / mother-in law / qnpшh^ реализуется агрессия, которую часто зять / son-in law / фЬиш вынужден подавлять в обыденной жизни» (030, с. 95). Основной мотив анекдотов - это стремление устранить, исключить, удалить женский персонаж из жизни мужчины. Например: Two friends were talking. One says to the other: My mother-in-law, she's an angel. His friend replies: You 're lucky. Mine's alive. «Два друга беседуют. Один говорит другому: Моя теща, она ангел. Его друг отвечает: Тебе повезло. Моя еще жива1».
OGpl], qnpuiGiq fiLitff йЬпшф AUPU Ш1РР дб^р"tp 1{шщшЬ[
- «Оник, почему твоя теща скончалась?
- Ядовитый гриб съела.
- А почему у нее под глазом синяк?
- Не хотела есть, заставил».
Способом устранения тещи может быть ее физическая или языковая смерть, т.е. немота, так как основное зло, которое в представлении мужчины несет фигура тещи, воплощается в ее языке, а именно - в ее вербальных действиях. Например: The doorbell rang this morning. When I opened the door, there was my mother-in-law on the front step. She said: Can I stay here for a few days? I said: Sure you can. And shut the door in her face. «Утром кто-то позвонил мне в дверь. Когда я открыл дверь, это была моя теща. Она спросила: Можно мне остаться здесь на несколько дней? Конечно! - ответил я и сразу же закрыл дверь».
1 Примеры приводятся в переводе А.Т. Князян. - Прим. реф.
Более того, сама лексема «теща / mother-in law / qn^h^» в юмористическом дискурсе имеет отрицательную коннотацию.
Автор заключает, что «большинство английских, русских и армянских анекдотов о зяте и теще классифицируются как грубые анекдоты с использованием нецензурной лексики. Гендерные особенности проявляются в языке в виде языковых стереотипов, которые влияют на поведение мужчин и женщин. Мужчины чаще всего являются непосредственными инициаторами вербальной и невербальной агрессии. Женщина выступает как объект вербального или невербального действия» (030, с. 95).
Целью исследования Н.К. Войцеховской (028) является попытка интеграции категории комического, конфликтологии и лингвистики. Автор рассматривает вопрос о конфликтогенном потенциале юмористического дискурса и рассматривает юмористические жанры с конфликтогенным потенциалом.
Шутка может служить цели кооперативного общения, в котором коммуниканты стараются отойти от серьезного разговора, стремятся сократить дистанцию и критически переосмыслить в мягкой форме актуальные вопросы. «Авторами шутки выступают говорящие, спровоцировавшие конфликт, но, обладая коммуникативной инициативой, они превращают конфликт в кооперативный диалог». В то же самое время злая шутка служит цели эскалации конфликта. «Злые шутки унижают достоинство собеседника, дискредитируют его; а насмешка, сарказм, ирония свидетельствуют о грубом и нетолерантном отношении со стороны агрессора. Чаще всего объектом злого юмора являются личностные характеристики оппонента: его возраст, семейное положение, здоровье, внешность, интересы, хобби и т.п. - то, над чем смеяться запрещено этическими нормами и правилами речевого этикета» (028, с. 20).
По мнению автора, ирония служит средством имплицитного выражения агрессивности, возмущения и предвзятого, пренебрежительного отношения к собеседнику, а также свидетельствует о напряженности в общении.
Насмешка является сочетанием юмора и агрессии. Это средство косвенного выражения негативных эмоций и отношения к оппоненту, высмеивание явлений, имеющих ценность для собеседника. Объектом насмешки всегда выступает конкретный человек, его взгляды, деятельность и результаты этой деятельности. «Речевая
агрессия в насмешке выражается не только через конкретное содержание, но и через форму - особую (ироничную, язвительную, ехидную) интонацию и особый темп (с многократными словесными повторами, искусственными паузами, преднамеренным, утрированным растяжением слов и др.). В связи с этим насмешку называют оценочным речевым жанром, хотя в некоторых случаях она может по форме уподобляться этикетным жанрам, например, комплименту или приветствию» (028, с. 22).
Разновидностью насмешки выступает тактика шпильки (язвительности). Функциями язвительности и насмешки выступает желание говорящего обидеть собеседника, спровоцировать эмоциональный всплеск, возмущение. «Разница в том, что язвительность выражается в основном через опосредованные стилистические и лексико-синтаксические средства: намек и подтекст, стилистические приемы иронии, параллелизма, контрадикторности смысла, а также повтор, благодаря которым в диалоге происходит игра со значением слова - лексические единицы употребляются в значении, прямо противоположном их основному значению» (028, с. 23).
К крайней степени выражения иронии автор относит сарказм - особенно язвительную насмешку, когда к смеху добавляется возмущение, презрение, злость, цинизм, оскорбление, пренебрежение. Саркастические реплики используются коммуникантами в наиболее «острые» моменты общения, когда говорящий не скрывает своего негативного отношения к собеседнику.
В заключение автор подчеркивает, что при определении кон-фликтогенного потенциала любой шутки важную роль играет фактор адресата, «поскольку способность воспринимать шутки соотносится не только с личностными характеристиками конкретного человека, но и с определенными стереотипами поведения, присущими той или иной культуре» (028, с. 24). Кроме того, адекватная интерпретация содержания юмористического сообщения во многом зависит и от контекста, в котором совершается коммуникация.
Л. Р. Комалова
