CC BY
12УДК 811.161.1.36
Кононова И.Ю. соискатель
Национальный университет Узбекистана
преподаватель кафедра русского языка и литературы Чирчикский государственный педагогический институт
Ташкентская область
СЛОВО В СКОБКАХ В ПОЭТИКЕ М. ЦВЕТАЕВОЙ
Аннотация. В данной статье рассматривается функционирование скобочных вставных конструкций как художественного приема на материале поэтических и прозаических произведений М. Цветаевой. Делается вывод о том, что скобки выполняют роль маркера, разделяющего элементы художественно значимых оппозиций.
Ключевые слова: вставные конструкции, скобки, субъектно-экспрессивные формы синтаксиса, М. Цветаева.
Kononova I. Y. PhD student National University of Uzbekistan
lecturer
department of russian language and literature Chirchik State Pedagogical Institute
Tashkent Region
THE WORD IN BRACKETS IN THE POETICS OF M. TSVETAEVA
Abstract. This article describes the functioning of parentheses offset with brackets as a poetic device in M. Tsvetaeva's poetry and prose. It is concluded that the brackets play the role of a marker separating the elements of artistically significant oppositions.
Key words: parentheses, brackets, expressive syntax, M. Tsvetaeva.
Скобки представляют собой один из самых таинственных знаков пунктуации. Им свойственна функциональная парадоксальность: они одновременно выделяют и скрывают расположенную между ними информацию. Конструкции в скобках включены в границы текста, но в то же время выключены из его состава, поскольку связаны с «нарушением синтагматической цепочки» [1, с. 61].
Чем частотнее использование скобок в поэтике определенного автора или отдельного произведения, тем выше их значимость, тем больше
их функциональная нагруженность. Так, в романе Е. Замятина «Мы», построенном как дневниковые записи предельно рационального главного героя, математика Д-503, в скобках прорывается подавляемое эмоциональное, иррациональное начало. В повести Дж. Р. Р. Толкина «Хоббит, или Туда и обратно» скобки маркируют обращения к читателю. Скобки частотны в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Н. Е. Меднис отмечает, что скобки размыкают текстовые границы, обеспечивая выход к широкому социально-культурному контексту [5, с. 28].
В творчестве М. Цветаевой, для которого характерно «непрерывное экспериментирование» с синтаксисом [3, с. 154], скобки характеризуются значительной функциональной нагруженностью. При этом наблюдается как типовое, так и художественное использование скобок.
Типовое употребление скобок подразумевает пунктуационное оформление следующих случаев:
1) ссылка при цитировании:
Не «строгою», а гордою (см. «Tristia») (4, 155) 62;
2) датирование:
Ведь никогда (1916-1931 годы) я не утверждала этой собственности, пока на нее не напали (4, с. 158);
3) метаязыковой комментарий:
А какая разница: пепел и зола? Что чище? Что (сравнительная степень) последнее? (4, с. 130);
4) перечисление примеров:
...принял название места за название стихотворного размера (рондо, газель, ритурнель) и произвел от него «коктебли», нечто среднее между коктейлем и констеблем (4, с. 152);
5) перевод:
Целые связки писем, в лентах («favеurs») (4, с. 138);
6) ремарка при прямой речи:
— Марина! (вкрадчивый голос Макса) — влюбленные, как тебе, может быть, уже известно, — глупеют (4, с. 149);
7) цитация:
Умиленная то ли орфографией, то ли карамзинским звучанием (сухие плоды), то ли точностью перевода с французского... (4, с. 133).
Помимо типовых функций, в творчестве М. Цветаевой скобки также функционируют на вертикальном срезе текста, получая, таким образом, художественную значимость. Рассмотрим эти случаи более подробно.
1. Невысказанное / безмолвная речь.
Безусловно, в самой формулировке «безмолвная речь» кроется парадокс, перекликающийся с парадоксальной природой вставок. Заключенные в скобках реплики не высказаны вслух в конкретной речевой
62 Здесь и далее цитаты из произведений М. Цветаевой приводятся по изданию: Цветаева, М. Собрание сочинений: В 7 т. — М.: Эллис Лак, 1994-1995. В круглых скобках указываются том и номер страницы.
ситуации. Однако, по прекрасному выражению М. М. Бахтина, «слово /.../ хочет быть услышанным» [2, с. 359], и не высказанное прямому адресату оказывается высказанным миллионам читателей.
«Музыкальное ухо не может вынести такого грома! — уже гремела мать, совершенно меня оглушая. — Ведь оглохнуть можно!» (Молча: «Это-то мне и нравится!» Вслух же:) «Так лучше слышно!» (5, с. 27).
— Чудный барс. В следующий раз в «Мусагет» приходите в барсе. Приводите барса, чтобы было на чем отвести душу. (Молча: «Ася! Ася! Ася! Не выходите замуж, хотя бы за Андрея Белого!») (4, с. 230).
Наиболее ярким примером использования скобок для маркирования безмолвной речи является диалог в «Поэме Конца» (3, с. 36).
Как отмечает О. Г. Ревзина, «значимость этих немых обращений подчеркнута тем, что в них героиня обращается к герою на "ты" — "звучащий" же диалог героя и героини с самого начала ведется на "вы"» [6, с. 100].
2. Граница между мирами
В скобках может содержаться расширенное, дополненное фантазией толкование явлений и предметов, наделение их будоражащей воображение историей. Скобки маркируют поэтическое переосмысление и преображение реальности. Где-то в горах огоньки (Видно, душа над могилой). Синие глазки у милой И до плечей завитки (1, с. 142); Ни тонкий звон венецианских бус, (Какая-нибудь память Казановы Монахине преступной) — ни клинок Дамасской стали, ни крещенский гул Колоколов по сонной Московии Не расколдуют нынче Вашей мглы (1, с. 386).
Эти фрагменты содержат примеры, условно говоря, поэтически дополненной реальности. Скобки в этом случае выполняют роль портала в мир фантазии и вымысла: читатель остается в границах реальной действительности, но сквозь этот портал видит очертания романтически прекрасной истории, которую сам, при желании, может домыслить и продолжить. Открытая дверь в другой мир, приглашающая войти.
Иногда происходит инверсия порталов: в основном тексте реализуется эмоционально насыщенный, поэтический план, а в скобках осуществляется его заземление: иногда через конкретизацию, иногда — через резкий контраст с поэтическими мечтами; в последнем случае вставные конструкции служат своего рода обратным порталом, через который в стихотворение прорывается прозаическая реальность. И я, как рыцарь (без пера,
Увы, без шлема и без шпаги!),
Письмо на розовой бумаге
На канделябре сжег вчера (1, с. 131);
Уходящее лето, раздвинув лазоревый полог
(Которого нету — ибо сплю на рогоже — девятнадцатый год),
Уходящее лето — последнюю розу —
От великой любви — прямо на сердце бросило мне (1, с. 491).
В юношеских стихах описанная в скобках реальность вступает в контраст с поэтической мечтой в основной части, но не разрушает её. В полудетском мире у рыцаря нет шлема и шпаги, но есть письмо на розовой бумаге и канделябр — эти детали возмещают недостающие атрибуты и поддерживают игру как персонажа, так и автора в сказочном мире. В более поздней лирике контраст между поэтическим миром и реальностью передаётся с большей горечью. Однако, как и в предыдущем примере, лирическая героиня продолжает игру — или жизнь — в прекрасном мире поэтических метафор, вопреки быту и дате, — всё с тем же, если не ещё большим, упоением.
3. Полифония
О. Г. Ревзина отмечает возможность использования скобок в качестве «средства введения полифонии», «рассмотрения одной и той же информации в двух коммуникативных планах» [6, с. 469].
В текстах Цветаевой может быть выделено три наиболее типичных коммуникативных плана, которые условно можно обозначить как своё — нейтральное — чужое (чуждое) слово.
И вот — видение: Пушкин, переносящий, проносящий над головой — все море, которое еще и внутри него (тобою полн), так что и внутри у него все голубое — точно он весь в огромном до неба хрустальном яйце, которое еще и в нем (Моресвод) (5, с. 86);
«Татары» — татары в белых балахонах, в каменном доме без окон, между белых столбов убивающие главного татарина («Убийство Цезаря») (5, с. 58).
«Иду на несколько минут.»
В работе (хаосом зовут
Бездельники) оставив стол,
Отставив стул — куда ушел? (2, с. 324).
В первом случае в соотнесении ВК и базовой части реализуется антиномия детскость / взрослость со всеми вытекающими из нее последствиями: незамутненная непредвзятость, но вместе с тем односторонность и неточность восприятия / точность и узнаваемость, но догматичность и отсутствие тайны, загадки и попытки познания. Смутное, удивленное детское восприятие контрастирует с четкостью и однозначностью «взрослого» наименования, устраняющего неясность, но вместе с ней стирающего и загадку.
Во втором случае, напротив, повествователь выносит в ВК «свое» слово — окказионализм моресвод, образованный по аналогии с общеупотребительной лексемой небосвод. В «Истории одного посвящения» Цветаева использует также окказионализм огнесвод (4, с. 129). Это ситуация субъективного именования.
Третий пример содержит три голоса: голос персонажа стихотворения (закавыченная прямая речь), слова повествователя (основной текст) и чужая речь — чуждое слово «бездельников», предлагающее другую номинацию («хаос») для того, что повествователь называет работой.
4. Переключение модально-временных планов
Как указывает М.Н. Кулаковский, в скобках может происходить переключение «с плана настоящего повествования в основном предложении на план прошлого или будущего (реального или моделируемого) во вставке, с плана прошлого в основном предложении на план настоящего, связанный с повествователем во вставке» [4, с. 91].
В юношеской лирике Цветаевой чаще происходит переключение с прошедшего или настоящего в основной части на будущее в скобочной конструкции. Кроме того, вставка может выражать ирреальную модальность. В более поздних стихотворениях модально-временное соотношение меняется: происходит переключение с прошедшего времени в основной части на настоящее в скобочной конструкции.
Кто-то высший нас предал неназванно-сладостной муке
(Будет много блужданий-скитаний средь снега и тьмы!) (1, с. 85);
Волос тяжелое кольцо
Из-под наброшенного шарфа
(Вам шла б гитара или арфа)
И ваше бледное лицо. (1, с. 25);
Было время — я жаждала зова,
И ждала, и звала. (Я того, кто не шел, — не виню) (1, с. 195).
5. Прямое перенесение в прошлое
В автобиографической прозе Цветаевой нередко встречаются фрагменты детских воспоминаний. При этом в речевой структуре текста поочередно звучат голоса взрослого и ребенка. Особенности взаимодействия этих голосов эксплицитно описаны в скобках: (Это я сейчас говорю, но знала уже тогда, тогда знала, а сейчас научилась говорить.) (5, с. 77). «Научившийся говорить» взрослый передает ранее не вербализованные детские впечатления. Параллельно с этим относительно объективным и абстрагированным взрослым голосом в повествовании время от времени прорывается удивленный, дающий свои наименования привычным нам вещам голос ребенка. Детское слово, голос ребенка в скобках служит мгновенным способом перенесения в прошлое. Скобки, словно кнопка магнитофона, воспроизводят и останавливают памятную запись.
И жучку в салазки не садили, а салазки — были, синие, бархатные, с темно-золотыми гвоздями (глазами) (5, с. 74);
«Сквозь волнистые туманы пробирается луна...» — опять пробирается, как кошка, как воровка, как огромная волчица в стадо спящих баранов (бараны... туманы...). «На печальные поляны льет печальный свет она... » (5, с. 79);
Может быть, они правы, и может быть, не прочти я его до семи лет... но я прочла его в том возрасте, когда ни шуток, ни сатиры нет: есть темные сады (как у нас в Тарусе), есть развороченная постель со свечой (как у нас в детской), есть блистательные паркеты (как у нас в зале) и есть любовь (как у меня в грудной ямке) (5, с. 73).
Скобки, вводящие голос ребенка, чаще всего содержат основанную на созвучии детскую ассоциацию с номинацией из базовой части. В некоторых случаях (третий пример) на реализацию голоса ребенка указывают личные местоимения и грамматическое настоящее время высказывания.
Таким образом, в поэтике М. Цветаевой скобки, помимо типовых функций, выполняют роль маркера границы между следующими оппозициями:
1) сказанное/невысказанное;
2) реальность/вымысел;
3) нейтральное / своё / чуждое;
4) прошлое / настоящее / будущее;
5) взрослое / детское.
Использованные источники:
1. Ли, Т. Г. (2021). Вопросы использования аутентичных материалов на уроках русского языка. Экономика и социум, 11.
2. Li, T. G. (2020). Вопросы применения лексической работы на современном этапе преподавания русского языка как иностранного в высших учебных заведениях. EPRA International Journal of Multidisciplinary Research (IJMR) - Peer Reviewed Journal, 6(4), 259-261.
3. Ли, Т. Г. (2021). Жанровое своеобразие сказки АМ Ремизова" Зайка". Филология и литературоведение, 12, 3-3.
4. Зиядуллаевна, Н. Г., & Тахировна, М. Т. (2020). Обучение студентов к иновационной педагогической деятельности на основе кластера. Суз санъати, (3).
5. Narkuzieva, G. (2020). Modern trends in educational psychology and psychology of education. Science and Education, 1(Special Issue 2), 99-102.
6. Накузиева, Г. З. (2019). Смешанное обучение русскому языку как иностранному. Молодой ученый, (9), 200-202.
7. Наркузиева, Г. З. (2019). Смешанное обучение русскому языку как иностранному. Молодой ученый, (9), 200-202.
8. Наркузиева, Г. З. (2021). Узга тилли гурухлар учун рус тилини урганишда лугат ишининг ахамияти. Academic Research In Educational Sciences, 2(1), 1078-1084.
9. Narkuziyeva, G. Z. (2021). Importance of pedagogical ethics in education. Academic Research in Educational Sciences, 2(3), 971-974.
10. Тангирова, Г. И. (2020). Интерактивное образование и его дидактические возможности. Science and Education, 1(Special Issue 3).
11. Тангирова, Г. И. (2021). Мифологические реминисценции в современной русской прозе (ПРОЗА АС ПЕТРУШЕВСКОЙ, Л. УЛИЦКОЙ, Н. БАЙТОВА). Scientific progress, 1(4).
12. Тангирова, Г. И. (2021). Развитие философской лирики на фоне русского романтизма. Academic research in educational sciences, 2(9), 851857.
13. Файзуллаев, Д. Ж., & Рустамова, С. Э. (2021). Отбор содержания учебного материала по типам русской научной монологической речи для студентов иноязычных групп вузов. Academic Research In Educational Sciences, 2(6), 1429-1436.
14. Файзуллаев, Д. С., & Рустамова, С. Э. (2021). Развитие логического мышление при обучении русскому языку как неродному у студентов иноязычных групп. Academic Research In Educational Sciences, 2(6), 14371441.
15. Атабаева, Г. А., & Файзуллаев, Д. С. (2021). Сопоставление (сравнение) как общедидактический и методический прием в литературе. Academic Research In Educational Sciences, 2(8), 363-367.
