CC BY
218
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
УДК 94(437.6)“1914/1918“
И.И. Боровец
СЛОВАЦКИЙ ВОПРОС В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Представлено обсуждение словацкого вопроса в годы Первой мировой войны в среде словацкого национальнополитического движения и на международной арене. Анализируются исторические обстоятельства вхождения словацких земель в состав Чехословацкой республики.
Ключевые слова: национально-политическое движение, словацкий вопрос, чехословацкая идея, Чехословацкая республика.
Первая мировая война повлекла за собой революционные геополитические изменения в Центрально-Восточной Европе. Распад Австро-Венгерской империи позволил начать государственное строительство «забытым» европейским народам и предоставил им возможность национальной самоидентификации. Одними из тех, кто получил «исторический шанс», были и словаки.
Территория современной Словакии с Х в. входила в состав Венгерского королевства. В XVI в. вместе с Венгрией она стала владением австрийских Габсбургов, а с 1867 г. принадлежала венгерской части (Транслейтании) Австро-Венгерской империи. Словацкие земли не составляли отдельную административную единицу, а в повседневной управленческой практике чаще всего назывались «верхняя Венгрия» или «верхневенгерские окраины». Будапештское правительство, придерживаясь концепции единой венгерской политической нации, проводило политику системной мадъяризации словаков, стремясь ликвидировать их национальную самобытность. Однако даже в таких негативных условиях в конце Х1Х - начале ХХ в. развернулся политический этап словацкого национального возрождения.
Словацкое национально-политическое движение не было монолитным. В начале ХХ в. его организационной базой была созданная еще в 1870 г. Национальная партия. Руководил партией так называемый мартинский центр - группа политиков во главе с П. Мудронем (с 1914 г. - М. Дулой). Они придерживались следующих программных требований: четкое определение территории Словакии и создание новых административных единиц по национальному и языковому принципу; предоставление в этих районах словацкому языку статуса официального в делопроизводстве; открытие кафедры словацкого языка и литературы в Будапештском университете; разрешение на функционирование национальных литературных и культурных организаций [13. S. 336-342]. Помимо мартинского центра, влиятельными среди словацкого населения были народническое (католическое) течение во главе с А. Глинкой, аграрное крыло М. Годжи, социал-демократическая группа Е. Легоцкого.
В то время словацкие политические силы придерживались разной внешнеполитической ориентации. Группа мартинцев во главе со С. Гурбаном-Ваянским была известна пылкими русофильскими настроениями [6. С. 21]. Молодые словаки - выпускники чешских вузов, среди которых особенной активностью выделялся В. Шробар, поддерживали колларовскую концепцию единой чехословацкой нации, получившую актуальное политическое звучание усилиями известного чешского деятеля Т. Масарика [20. S. 35]. М. Годжа делал ставку на политических союзников в Вене, а именно - надеялся на проекты политического реформирования империи, которые вынашивал наследник престола Франц-Фердинанд. Амбициозный австрийский эрцгерцог после восхождения на престол планировал переустройство Австро-Венгрии на федеральных принципах с опорой на славянские народы империи в противовес политическим претензиям мадьяр. В такой ситуации словаки могли рассчитывать на автономию в рамках федеративной империи [21. S. 44].
Впрочем, дифференциация словацкого политического лагеря не была антагонистичной. Более того, в первой половине 1914 г. наметилась перспектива образования единого организационного центра, сформированного ведущими представителями всех политических течений. 26 мая 1914 г. на общем совещании было принято решение о создании Словацкого национального совета как верховного представительного органа [19. S. 188].
Однако развертывание военного конфликта в Европе летом-осенью 1914 г. внесло существенные коррективы в общественно-политическую жизнь Словакии. Во-первых, убийство 28 июня 1914 г. эрцгерцога Франца-Фердинанда было крахом надежд словаков на выгодную им перестройку импе-
рии. К его могиле словацкая делегация поднесла большой венок в национальных цветах с надписью: «Большой надежде, ожидаемому сильному защитнику - скорбящие словаки» [18. S. 60]. М. Годжа в одной из своих публикаций пессимистически оценивал судьбу словаков в случае распада Австро-Венгрии: «Мы нуждаемся в сохранении империи больше всех, потому что румыны найдут своих в Румынии, югославяне - в Сербии, немцы - в Германии, а нам, словакам, некуда идти» [13. S. 415].
Во-вторых, введение в стране военного режима давало венгерскому правительству удобный повод для усиления репрессивной политики против словацкого национального движения (составление списков подозрительных, полицейский надзор за неблагонадежными). Количество активистов национального движения, которое раньше насчитывало больше 2 тыс. человек, в результате арестов намного сократилась, а деятельность остальных была фактически парализована [2. С. 110]. В такой ситуации 5 августа 1914 г. мартинское руководство Национальной партии объявило о прекращении политической деятельности на весь период войны [16. S. 79]. Были отложены на неопределенный срок собрания словацких культурных сообществ, на которых планировалось официальное провозглашение образования Словацкого национального совета.
Очевидно, такие решения были продиктованы прагматичными соображениями. Мартинские лидеры стремились сохранить организационную структуру и кадры партии, избежать обвинений в подрывной деятельности, которую правительство потенциально усматривало бы в любом шаге словацких деятелей. К тому же полное отстранение от политической борьбы способствовало снятию ответственности за негативную ситуацию в стране во время войны. Однако тактическая выгодность политической пассивности никоим образом не отвечала стратегическим целям национального движения, а поэтому позиция Национальной партии подверглась острой критике словацкими эмигрантскими организациями в США.
В канун мировой войны количество словаков-эмигрантов в Соединенных Штатах насчитывало уже около 700 тыс. человек. Они создали здесь разветвленную сеть обществ, которые имели свои печатные органы и информировали мировую общественность о притеснениях словаков в Венгрии. В 1907 г. была создана главная политическая организация эмигрантов - Словацкая Лига. Несмотря на значительную поддержку национального движения на родине (в т.ч. финансовую), Лига считала политику Национальной партии слишком умеренной и выдвинула лозунг «Прочь от мадьяр». В сентябре 1914 г. Меморандум Словацкой Лиги зафиксировал перемещение центра политической борьбы за национальные права за границу: «Видим, что наши (соотечественники. - И.Б.) в Словакии под давлением штыков не смеют пошевелиться, а потому берем судьбу нации в свои руки» [16. S. 113].
В это время деятели эмиграции продумывали разные теоретические конструкции относительно будущего словацких земель вне границ Венгрии. Признавая общую политическую и экономическую слабость словацкого движения, они обсуждали варианты объединения Словакии с каким-либо другим славянским народом в общем государственном союзе. В конечном итоге наиболее приемлемым было определено создание общего государства с чехами. Председатель общества «Католическое единство» М. Янкола в письме от 11 декабря 1914 г. выдвинул характерные обоснования целесообразности объединения словаков именно с чехами: «Россияне православные и их слишком много, они могут поглотить нас, поляки тщеславны, очень высокого мнения о себе и тоже преобладают словаков во всем. Объединиться можно только с чехами. На одного словака приходится лишь два чеха. Имеем почти одинаковый язык, их предпринимательские качества будут существенной помощью нашей (экономической. - И.Б.) слабости. Образцом объединения может стать Австро-Венгрия» [13. S. 439]. Важно подчеркнуть, что автор письма осознавал неминуемое преимущество чехов над словаками в гипотетическом государстве, но он считал, что «преимущество чехов может быть лишь временным, пока не воспитаем одно поколение в нашем (национальном. - И.Б.) духе» (Там же. S. 440).
Практическим следствием таких настроений стало подписание между Словацкой Лигой и эмигрантским Чешским Национальным Союзом Кливлендского соглашения (22 октября 1915 г.) [9. С. 62]. В нем была закреплена идея вхождения Словакии в общее государство с чехами на правах широкой национальной автономии и создан чешско-словацкий комитет.
Этого же направления придерживался и организатор чешского освободительного движения за рубежом Т. Масарик. В мае 1915 г. он послал министру иностранных дел Великобритании Е. Грею меморандум «Независимая Богемия», в котором указывалось на необходимость образования Чехословацкого государства как главного противовеса германской концепции «Миттельевропы» [3. С. 118]. Согласно идее Т. Масарика, объединение Чехии и Словакии обосновывалось естественным правом общ-
ности чехов и словаков. Это было подкреплено исторической ссылкой на то, что территория Словакии вместе с чешскими землями принадлежала к великоморавскому государству, но в Х в. она была захвачена венграми [11. S. 24]. В начале 1915 г. стало формироваться ядро заграничного движения Сопротивления в Париже. На рубеже 1915-1916 гг. усилиями чехов Т. Масарика, Е. Бенеша и французского гражданина словацкого происхождения, военного летчика М. Р. Штефаника был создан сначала Чешский заграничный комитет, а в мае 1916 г. - Чехословацкий национальный совет [3. С. 119; 4. С. 154].
В современной историографии популярно мнение, согласно которому именно высокий авторитет М.Р. Штефаника во французских политических и военных кругах обусловил расположение руководства стран Антанты к программе чехословацкого движения. В конце 1915 г. он отправил французскому премьеру А. Бриану Манифест Чешского заграничного комитета относительно чехословацкого вопроса и личное письмо [14. S. 132]. М.Р. Штефаник познакомил Е. Бенеша с известными журналистами, политиками, общественными деятелями, в результате чего французская пресса положительно воспринимала чехословацкую идею [5. С. 67]. Более того, в феврале 1916 г. именно М.Р. Штефаник организовал в Париже встречу Т. Масарика с А. Брианом, что было первым значительным международным успехом заграничных чехословацких деятелей [1. С. 54; 7. С. 364].
Однако на то время руководители Антанты еще не сделали окончательного политического выбора в пользу ликвидации Австро-Венгрии. Многие политики и дипломаты считали ее важным фактором равновесия сил в Европе, кроме того, они продолжали надеяться на сепаратный выход Габсбургской империи из войны.
В отличие от бурного обсуждения словацкого вопроса за рубежом, в словацких землях публичная политическая жизнь в 1914-1917 гг. под давлением репрессий венгерского правительства фактически замерла. Состояние дел на фронтах и события за рубежом обсуждались лишь на частных встречах в домах активистов национального движения и приближенных к ним лиц [12. S. 16-17]. Некоторый рост русофильских настроений общественности вызвало наступление русской армии в Карпатах зимой-весной 1915 г. Надежды на россиян были особенно характерны для мартинского центра и лично С. Гурбана-Ваянского, однако они не шли далее пассивного ожидания [15. S. 31]. Тогда же был зафиксирован единственный случай чехословацкой агитации. В Доновалах местный священник говорил о создании государства чехов и словаков. За это он был обвинен в антивоенной и панславистской пропаганде, предан суду и заключен.
Чешские политики в Праге и Вене сначала не демонстрировали полной солидарности с программой Чехословацкого национального совета в Париже. В январе 1917 г. Чешский союз депутатов имперского райхсрата и Национальный комитет провозгласили лояльность Австро-Венгрии [20. S. 48]. Чехи также заняли выжидательную позицию в словацком вопросе, используя его как предмет политических торгов в переговорах с монархом.
Большой резонанс имело выступление чешского политика Ф. Станека в райхсрате 30 мая 1917 г., в котором впервые с трибуны парламента прозвучало заявление о том, что словаки как ветвь чехословацкой нации должны войти в состав чешского демократического государства. Венгерское правительство потребовало от руководства Национальной партии выразить протест против дерзкой речи Ф. Ста-нека. Однако словацкие деятели, сославшись на пассивность, отказались от официальных оценок заявления. Все же они сумели извлечь из данной ситуации политические дивиденды. «Национальная газета» напечатала статью «Кто может говорить от имени нации?». В ней не было ни прямой поддержки, ни осуждения чехословацкой идеи, но указывалось, что полномочную реакцию словаков на заявление Ф. Станека может дать лишь плебисцит или народные представители - депутаты, избранные на основе общего избирательного права [13. S. 456].
В начале 1917 г. страны Антанты впервые открыто задекларировали свои цели в войне, среди которых были требования «освобождения итальянцев, а также [южных] славян, румын, чехословаков от иностранного гнета» [8. С. 557]. Этой проблеме был посвящен также десятый пункт программы послевоенного обустройства мира американского президента В. Вильсона, провозглашенной 8 января 1918 г. В нем было указано на необходимость автономного развития народов Австро-Венгрии. В это время уже была очевидной иллюзорность надежд на отрыв Габсбургской монархии от Германии, а поэтому на дипломатическом фронте все интенсивнее велись переговоры о будущем политическом переустройстве ее территории.
Таким образом, складывалась благоприятная ситуация для популяризации идеи чехословацкого государства. Члены Чехословацкого национального совета осознавали, что в условиях войны необхо-
димой платформой реализации их политических планов должны быть собственные вооруженные силы. В начале 1917 г. из чешских и словацких военнопленных был сформирован чехословацкий добровольческий легион в Италии. Аналогичная работа проводилась в России, Франции. М.Р. Штефаник даже осуществил поездку в США в целях агитации за вступление тамошних чехов и словаков в чехословацкие легионы французской армии [18. S. 75]. Среди политических мероприятий важным этапом стала организация 4 апреля 1918 г. в Риме конгресса угнетенных наций, в котором приняла участие и чехословацкая делегация. На нем было провозглашено право народов Австро-Венгрии на собственную государственность.
Схожие идеи были зафиксированы в положениях Трикраловой декларации чешских депутатов райхсрата (6 января 1918 г.), причем заявление оглашалось от имени «чешской нации и ее угнетенной, политически бесправной словацкой ветви в Венгрии» [9. С. 79].
Руководители Словацкой Лиги 31 мая 1918 г. подписали с американскими чехами Питтсбург-ское соглашение, в котором было закреплено предоставление словакам в будущем чехословацком государстве собственной администрации, сейма, судов. Словацкий язык должен был стать официальным в образовательных заведениях, государственных учреждениях и общественной жизни [13. S. 485]. Важно отметить, что текст соглашения был составлен и подписан будущим президентом Чехословакии Т. Масариком, который торжественно провозгласил: «Чешского большинства не следует бояться, оно будет в Чехии, в Словакии будет большинство словацкое. Каждая ветвь будет хозяином в своем доме» [18. S. 85].
Между тем словацкие лидеры Национальной партии продолжали придерживаться пассивной тактики выжидания. В феврале 1918 г. В. Шробар в письме, адресованном М. Дуле, призывал мар-тинский центр включиться в политическую борьбу, так как для этого наступил весьма благоприятный момент. «Сегодня словацкий вопрос является международной проблемой, о нем пишут, говорят, дискутируют. Необходимо созвать совещание, чтобы подготовиться к борьбе слова, мыслей, идей» - писал В. Шробар [13. S. 465]. Он также просил опубликовать свое обращение, но руководство Национальной партии не осмелилось этого сделать. В ответном письме М. Дула формально не отрицал против выдвинутых предложений, но указал на необходимость выработки новой программы действий и пригласил В. Шробара принять участие в этом. Он действительно проявил политическую активность. На организованном социал-демократами митинге в Липтовском Микулаше 1 мая 1918 г. один из выступающих в составленной В. Шробаром речи заявил о праве словаков на самоопределение и назвал их «венгерской ветвью чехословацкого племени» [16. S. 220]. Данное заявление получило широкий отзыв в чешской и заграничной печати, ведь фактически это был первый публичный «голос со Словакии» в поддержку идеи чехословацкого государства.
24 мая 1918 г. руководство Национальной партии наконец отважилось созвать совещание (но все еще неофициальное) в Мартине, где обсуждались актуальные политические вопросы, среди которых самой главной была проблема исторического будущего словацких земель. Большое эмоциональное влияние на настроение присутствующих оказало выступление лидера народников А. Глинки, который заявил: «Нам необходимо четко высказаться, пойдем ли дальше с венграми, или с чехами. Не надо уклоняться от вопроса, открыто следует сказать, что мы за чехословацкую ориентацию. Тысячелетний брак с мадьярами не удался. Мы должны с ними расстаться» [12. S. 74]. В этом же духе была принята официальная резолюция совещания, о которой уведомили чешских деятелей в Праге.
Летом-осенью 1918 г. события в пользу планов создания государства чехов и словаков приобрели лавинообразный характер. Чехословацкий национальный совет официально признали Италия, Франция, Великобритания, а чехословацкие легионы были объявлены союзническими Антанте вооруженными формированиями. 14 октября Бенеш ознакомил правительства Антанты с планами создания временного чехословацкого правительства, а через несколько дней Т. Масарик в Вашингтонской декларации объявил о намерении «объединиться со словацкими братьями». Важным достижением чехословацких деятелей стало заявление госсекретаря Лансинга от 19 октября 1918 г. о расширении требований десятого пункта программы Вильсона до признания права народов Австро-Венгрии на самоопределение как члена семьи наций, что фактически означало согласие с образованием чехословацкого государства. Наконец, 28 октября 1918 г. чешский Национальный комитет в Праге провозгласил создание Чехословацкой республики (ЧСР) [20. S. 56]. Данная акция была осуществлена именно чешскими политиками. Единственным словацким подписантом декларации о возникновении ЧСР в принципе случайно стал В. Шробар. После майских событий в Микулаше он был заключен, а
после освобождения по собственной инициативе прибыл в Прагу, где оказался полезным как представитель словацкой стороны на историческом заседании Национального комитета [18. S. 91].
В условиях полного распада Австро-Венгрии смелее стали и политические деятели в Словакии. 12 сентября 1918 г. в Будапеште состоялось частное совещание лидеров Национальной партии. На нем обсуждались кандидатуры в члены Словацкого национального совета, создание которого планировалось в ближайшее время.
19 октября в первый и последний раз с трибуны венгерского сейма прозвучала речь на словацком языке, произнесенная народником Ф. Юригой. Выступающий отметил исторические истоки словацкой государственности, которая была прервана венгерским завоеванием. Ф. Юрига также заявил, что на будущем конгрессе мира словацкие интересы должна представлять легитимная политическая организация, под которой подразумевался Словацкий национальный совет. Интересно, что даже очевидный крах империи не смягчил венгерский великодержавный шовинизм. Протокол выступления Ф. Юриги засвидетельствовал, что его сопровождали протесты, пренебрежительные возгласы и насмешки венгерских депутатов и словацких мадьярофилов [16. S. 255].
Утром 30 октября 1918 г. на собрании руководства Национальной партии в Мартине принято решение направить своих представителей в Швейцарию, где они должны были присоединиться к переговорам между чешской пражской делегацией и чехословацкими деятелями движения Сопротивления за рубежом. Главная цель этого шага заключалась в выяснении того, насколько гарантированным является присоединение Словакии к планируемому государственному образованию. Дальше на заседании рассматривалась проблема создания Словацкого национального совета. Ее стартовый персональный состав состоял из 20 членов, но была предусмотрена возможность кооптирования новых лиц [16. S. 273].
Эпохальным в национальной истории стало одобрение на собрании Мартинской декларации, которая официально разорвала государственную связь словаков с Венгрией и декларировала общее государство с чехами. Она засвидетельствовала, что «в языковом и культурно-историческом плане словацкая нация является частью единой чехословацкой нации» [13. S. 513]. Важно отметить, что судьбоносное решение принималось в то время, когда участникам собрания еще не было известно о провозглашении ЧСР [16. S. 281]. Последнее обстоятельство исключает прямое внешнее влияние на них и подтверждает добровольность, собственную инициативу словаков в данном вопросе.
Закономерно, что венгерское правительство в данной ситуации пыталось удержать словацкие земли под своим контролем. В середине ноября венгерские подразделения заняли значительную часть Западной Словакии и Поважъя, в том числе города Жилину, Врутки, Мартин. В Мартине были арестованы председатель Словацкого Национального Совета М. Дула и член его исполкома О. Шкро-вина [17. S. 23]. Однако в пользу национально-политического движения сыграли два обстоятельства. Во-первых, в Венгрии в конце октября начался революционный период острых внутриполитических кризисов и нестабильности, а потому у мадьярских политиков в значительной степени оказались «связаны руки». Во-вторых, чехословацкая дипломатия добилась от Антанты выдвижения венграм требования о выводе войск из Словакии. В декабре 1918 - январе 1919 г. словацкие территории постепенно занимают чехословацкие легионы. Словакия уже фактически становится частью ЧСР.
Таким образом, в 1914-1918 гг. в среде чешской и словацкой политической эмиграции вызревает идейно-политический проект создания государственного объединения чехов и словаков. Национально-политическое движение в словацких землях было слишком слабым, чтобы собственными силами освободиться от венгерского ига, поэтому решающую роль в этом сыграл внешний фактор. Международная ситуация в завершающий период войны и поддержка чехословацкого проекта госу-дарствами-победителями способствовали его реализации. Политические лидеры Словакии в Мартин-ской декларации выразили встречное желание государственного «сожительства» с чехами, в результате чего словацкие земли вошли в состав Чехословацкой республики.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Віднянський С. В. Об’єднана Європа: від мрії до реальності. Історичні нариси про батьків-засновників Європейського Союзу. Київ, 2011.
2. Кодаева Д. Война - это смерть. Чрезвычайное положение и стратегия выживания в период Великой войны (на примере Словакии) // Славянский мир в эпоху войн и конфликтов. СПб., 2011. С. 108-120.
3. Кравчук О. Т. Г. Масарик про ідею чехословацької держави та принципи її національної політики II Проблеми історії країн Центральної та Східної Європи : зб. наук. пр. I гол. ред. В.С. Степанков. Кам’янець-Подільський, 20І0. Вип. і. С. ІІ6-І23.
4. Кріль М. Історія Словаччини. Львів, 2006.
5. Крючков И. В. Чехословацкая идея и «венгерский вопрос» в годы Первой мировой войны II Российские и славянские исследования I отв. ред. А. П. Сальков, О. А. Яновский. Минск, 2007. Вып. 2. С. 64-7І.
6. Серапионова Е.П. Российско-словацкие отношения в начале XX века II Русские и словаки в XIX-XX веках: контакты, взаимодействия, стереотипы. Тез. докл. Междунар. науч. конф. (Москва, 2-4 октября 2007 г.), приуроченной ко второму заседанию Комиссии историков России и Словакии. М., 2007. С. 2І-23.
7. Серапионова Е. П. Человек-легенда Милан Растислав Штефаник: ученый, политик, генерал II До и после Версаля. Политические лидеры и идея национального государства в Центральной и Юго-Восточной Европе. М., 2009. С. 356-373.
8. Тейлор А.Дж.П. Борьба за господство в Европе. І848-І9І8 I пер. с англ. А.О. Зелениной, Д.Э. Куниной. М., І958.
9. Чехия и Словакия в XX в. Очерки истории. I отв. ред. В.В. Марьина. М., 2005. Кн. І.
10. ШимовЯ. Австро-Венгерская империя. М., 2003.
11. Bakke Е. The making of czechoslovakism in the first Czechoslovak republic II Loyalitaten in der Tschecho-slowakischen Republik І9І8-І938. Politische, nationale und kulturelle Zugehorigkeiten. Munchen, 2004. P. 23-44.
12. Bartlova A. TMby, projekty a realita. Slovensko v medzivojnovom obdobi. Bratislava, 20І0.
13. Dokumenty slovenskej identity a statnosti. Zv. I. I Michal Barnovsky; ved. red. Jan Benko. Bratislava, І998.
14. Ferencuhova B. M. R. Stefanik a cesko-slovenske hnutie v zahrania v zrkadle franrazskych diplomatickych dokumentov II Milan Rastislav Stefanik v zrkadle pramenov a najnovsfch poznatkov historiografie I editori M. Caplovic, B. Ferencuhova, M. Stanova. Bratislava, 20І0. S. І29-І50.
15. Hronsky M. Geopoliticke postavenie Slovenska vo Vefkej vojne a vo vojenskom konflikte CSR s mad’arskou republikou rad І9І9 II Slovensko vo vojnach a v konfliktoch v 20 storocL Zborrnk referatov z vedeckej konferencie v Bratislave І5-І6 oktobra 2002. Bratislava, 2003. S. 24-49.
16. Hronsky M. Peknik M. Martinska deklaracia. Cesta slovenskej politiky k vzniku Cesko-Slovenska. Bratislava, 2008.
17. Krajcovicova N. Slovensko na cesti k demokracii. Bratislava, 2009.
18. Kronika Slovenska 2. Slovensko v 20 storoa I D. Kovac a kol. Bratislava, І998.
19. PodrimavskyM. Mieslienka narodnej identity slovakov І848-І9І4 II Dejiny - internetovy casopis Institotu historie FF PU v Presove. 20І0. aslo І. S. І76-І89 URL: http://www//dejiny.unipo.sk/
20. RychHk J. Cesi a slovaci ve 20 stoleti (cesko-slovenske vzt’ahy І9І4-45). Zv. I. Bratislava, І997.
21. Skvarna D. Slovensko - dejiny II Slovensko. Dejiny-divadlo-hudba-jazyk-literatora-rudova kuMra-vytvarne umenie-slovaci v zahranici I vedfei editor M. Fazekasova. Bratislava, [b. r].
Поступила в редакцию 05. 04.І2
I.I. Borovets
The question of Slovakia during the World War I
The discussion on the Slovakia question is given in connection with the Slovakian national-political movement and
international relations during the World War I. The historical development of Slovakia as a part of future Czechoslovak
Republic is also analyzed.
Keywords: national-political movement, Slovakia question, Czechoslovak idea, Czechoslovak Republic.
Боровец Иван Иванович, кандидат исторических наук
Каменец-Подольский национальный университет им. Ивана Огиенко
32300, Украина, г. Каменец-Подольский, ул. Татарская, 14 Е-таП: [email protected]
Borovets I.I., candidate of history
National University of Kamenets-Podolsky
32300, Ukraine, Kamenets-Podolsky, Tatarskaya st., 14
E-mail: [email protected]
