CC BY
222
А.Ш. Юсупова
СЛОВАРИ ИОСИФА ГИГАНОВА -ДИАЛЕКТОЛОГИЧЕСКИЕ СЛОВАРИ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА
Проводится анализ диалектологических словарей И. Гиганова в проекции современной лексикографии татарского языка. Выявляются объективные и субъективные факторы, определившие лексический состав, структуру словарей, пути и способы се-мантизации диалектной лексики.
Ключевые слова: татарский язык; диалектология; лексика; двуязычные словари.
Первые словари, составленные на основе того или иного говора татарского языка, стали появляться уже в XVIII в. Рукописный словарь С. Хальфина (1785) был составлен на основе заказанских говоров среднего диалекта татарского языка, словари миссионерского общества ориентировались на говоры крещеных татар, а лексикографические труды И. Гиганова донесли до нас лексическое богатство восточных диалектов татарского языка.
В целях лучшего управления Сибирью Российское правительство уделяет много внимания подготовке кадров, владеющих языками «иногородцев». Не случайно в ХШ1-ХШП вв. в Сибири открывались начальные школы для русских детей, где наряду с элементарной грамотой изучались языки некоторых «инородцев», в том числе татарский язык. В 1793 г. в Тобольском главном народном училище сверх программы было введено преподавание татарского языка, а в 1799 г. была организована «особая татарская школа», в которой обучались 24 мальчика и одна девочка [1. С. 90].
В истории культуры и просвещения сибирских татар яркий след оставил первый крупный русский тюрколог И.И. Гиганов (?—1800), служивший священником Софийского собора в Тобольске и одновременно учителем татарского языка в Тобольском главном народном училище. Он был автором первой в Европе грамматики татарского языка, которая была закончена им в 1789 г. и издана в 1801 г. в Санкт-Петербурге. Кроме грамматики Гиганов составил два словаря: татарско-русский и русско-татарский. Трудам Гиганова дали высокую оценку известные русские тюркологи
В.В. Григорьев, А.Е. Крымский и др. Последний подчеркивал, что И.И. Гиганов «заложил основу для изучения языка татар Тобольщины и не утратил своего значения для тюркологов» [2. С. 147].
Научные труды Гиганова пользовались большой популярностью среди представителей интеллигенции из сибирских татар и бухарцев, а также мусульманского духовенства из Тобольска и других городов Сибири. Многие из них оказывали помощь И.И. Гиганову своими языковыми материалами, советами и замечаниями. Более того, некоторые муллы написали по-татарски на арабской графике положительные отзывы на труды Гиганова, адресовав их на имя Александра I.
И. И. Гиганов был демократически настроенным ученым-педагогом, стремившимся содействовать укреплению и развитию культурных контактов между русскими и сибирскими татарами, проявлял большую заботу о подготовке квалифицированных учителей из татар. Так, при содействии Гиганова в Тобольское главное народное училище на должность учителя татарского языка был приглашен тобольский бухарец Ният-Бакый Атнометев, который успешно сочетал
свою педагогическую работу в училище с научной, общественной и административной деятельностью.
И. Гиганов подготовил первое в европейской науке исследование по грамматике татарского языка. Работа была завершена в 1798 г., но издана лишь после смерти автора в 1801 г. В качестве приложения к этому труду в 1801 г. вышел в свет словарь под названием «Слова коренные, нужнейшие к сведению для обучения татарскому языку, собранные в Тобольской главной школе учителем татарского языка, Софийского собора священником Иосифом Г игановым и Юртовскими муллами свидетельствованные» [3].
Слова помещены в трех столбцах: в первом - татарские, набранные арабским шрифтом; во втором, в соответствии с законами орфоэпии, с помощью русских букв дано татарское слово, в третьем - русское.
Эта работа является первым опытом составления печатного тематического словаря татарского языка. 1 800 лексических единиц расположены по тематическим группам. Были выделены такие группы, как «Область и его части с принадлежностями», «Дом и его части», «Разные вещи», «Конский прибор», «Вещи, принадлежащие к одеянию», «Школа со школьными пособиями», «О стихиях и других естественных вещах», «О человеке, его возрастах и его частях», «О родстве», «О различных состояниях людей», «Месяцы с зодиакальными созвездиями», «О промыслах», «О животных», «О рыбах», «О деревьях и плодах», «О птицах», «О насекомых», «Об огородных растениях», «О луговой зелени», «О камнях и металлах», «Об именах, встречающихся в других книгах», «О времени», «О добродетелях и пророках», «Имена, означающие качества».
Словарь И. Гиганова является первым диалектологическим словарем, потому что в нем автор зафиксировал большой лексический материал местных говоров сибирских татар. Большинство этих лексем и в настоящее время активно функционирует в языке сибирских татар. Им присущи фонетические особенности, характерные для восточного диалекта татарского языка. Основную массу этих лексем составляют слова, обозначающие продукты питания, предметы быта, природные явления и т.д. Например, слово ястугачъ [Там же. С. 7] означает «маленькая подушка» [4. С. 72], еэртэ [3. С. 14] - «топленое масло» [4. С. 168]. В качестве слов, обозначающих природные явления, можно указать такие, как илдрумъ [3. С. 22]. Слово йылды-рым в диалектах сибирских татар обозначает гром [4. С. 103], в говорах среднего диалекта татарского языка является синонимом слова яшен (молния) [5. С. 417].
Среди слов имеются также диалектные единицы, которые смогли бы пополнить лексический состав и современного татарского языка, замещая в нем заимствования. Например, итликъ - анбаръ [3. С. 6], киби-
рянъ - наволочка нижняя [Там же. С. 7], дунгалякъ -кольцо [Там же. С. 8], цямберъ - обручъ [Там же. С. 9], тарчумалъ - утюгъ [Там же. С. 10], кялябашъ - деви-чей колпакъ [Там же. С. 11], самай - виски [Там же. С. 27], юша - олень [Там же. С. 36], акъкиякъ - дикая коза [Там же] и т.д.
В словаре И. Г иганова в числе лексем сибирских татар указаны не только собственно татарские слова, но и некоторые арабо-персидские заимствования. Очевидно, они распространялись среди тюркского населения Сибири в результате деятельности мусульманских священников. Тем более, словарь И. Гиганова проходил своеобразную экспертизу именно при участии сибирских мулл. В качестве примеров можно привести такие слова, как шааля - луч [Там же. С. 22], виляятъ - страна [Там же. С. 10], монара - башня [Там же], дивар - стъна [Там же], дарваза - городскія ворота [Там же] и т.д.
Не менее интересная часть словаря - это занесенные в него историзмы: диванъ - сенат [3. С. 33], яу -война [Там же], би - князь [Там же], явцъ (в литературном языке звучало бы как яучы) - воин [Там же ], ляшкяр, чярик - войска [Там же], базаргян -купец [Там же], асламцы - ростовщик [Там же. С. 33], юмушъ - служба [Там же. С. 34] и др. Слово диван зафиксировано в значении «сенат». Если на сегодняшний день это слово употребляется в значении «мягкое сидение, кресло», то в период Казанского ханства государственный совет называли диваном, а спикера -диван башы. По мнению Р. Ахметьянова, это слово проникло в татарский язык из персидского, а корень произошёл от слова дэYYана (письмо) [6. С. 84].
Чэрик - древнейшая форма слова «войско». Пережив фонетические изменения, оно превратилось в «чирY». Активно употребляясь в лексике XVIII в., оно, потеряв смысл, перестает использоваться в XIX в., и вместо него появляется слово «гаскэр» [7. С. 103].
Относительно этимологии слова би можно сказать, что оно уходит корнями в эпоху гуннов. Из тюркских языков оно проникло во многие другие языки, в том числе и в арабский [6. С. 99].
В словаре И. Гиганова наряду с татарскими лексемами встречаются арабо-персидские заимствования, которые дополняют синонимический ряд данных единиц. Например, баскыцъ, нардыбанъ - лестницы [Там же. С. 6], кюзкю, айня - зеркало [Там же. С. 8], яулокъ, румалъ - платокъ [Там же. С. 18], куцъ, кувватъ, дарманъ - сила [Там же. С. 30] и т.д. Обилие арабо-персидских заимствований, на наш взгляд, объясняется тем, что словарь проверяли местные муллы, которые добавляли слова.
Спустя три года, в 1804 г., увидел свет второй труд И. Гиганова («печатано по высочайшему повелению»). Эта работа известна под названием «Словарь российско-татарский, собранный в Тобольском главном народном училище учителем татарского языка И. Гигановым и муллами Юртовскими», состоит из 627 страниц. Он издан в Санкт-Петербурге в 1804 г. при Императорской Академии Наук [9].
В словаре И. Гиганова слова помещены в трех графах: в первой расположены русские слова в алфавитном порядке; во второй - в соответствии с законами орфоэпии, с помощью русских букв дано татарское слово, а в третьей - то же самое татарское слово в арабской графи-
ке. Точный алфавитный порядок слов свидетельствует о знакомстве автора с принципами построения словарей. В некоторых случаях к переводу прилагаются однокоренные или близкие по смыслу леммы. Это облегчает работу со словарём и способствует быстрому запоминанию лексики татарского языка.
Автор не ограничивается использованием примеров из таких частей речи, как имя существительное, числительное, глагол, прилагательное и местоимение, он также включает в словарь необходимые для изучения языка служебные части речи.
При внимательном рассмотрении словаря И. Гига-нова обнаруживаются некоторые фонетические особенности использования гласных. В частности, это заметно в том, как в словаре отражаются звуковые переходы и звуковые соответствия в восточном диалекте татарского языка. Представлено несколько вариантов переходов между звуками широкой и узкой артикуляции: а, э ~ ы, е. Показаны случаи сужения звуков, т.е. замена [а], [э] на [ы], [е]: йаны [яца] [Там же. С. 317], кагыз [кэгазь] [Там же. С. 31]. Также встречаются и варианты обратного перехода и ~ э мягкий, узкий звук [и] заменяется широким, гласным [э]: кэрэк [кирэк] [Там же. С. 297], бэк [бик] [8. С. 360], кэбэн [кибэн], анэ [эни]. В то же время перехода о ~ у краткий гласный среднего подъёма [о] заменяется долгим [у]: суц [соц], тул [тол]; в некоторых словах наблюдается переход у ~ о, значит, [у] заменяется гласным [о]: онунце [унынчы], койан [куян], токаз [тугыз] [9. С. 119], токсан [туксан] [Там же], козгалу [кузгалу], матор [матур] [Там же. С. 248], суташоцы [су ташучы]; также в словах наблюдается переход у ~ е. Губной длинный звук Щ сменяется гласным с наименьшей степенью огубления [е]. Это встречается в следующих словах: пеген ^ген] [3. С. 534], тегел [тугел], кецел [^цел] [9. С. 114]; переход е ~ у возникает при смене краткого звука [е] долгим [у] : тус [тес], мушкул [мешкел], йузум [йезем] [Там же.
С. 677], мэнгу [мэцге]; переход у ~ ы наблюдается в превращении губного гласного [у] в звук [ы] в условиях сильного сокращения: ыклау [уклау] [Там же. С. 538], мынца [мунча] [Там же. С. 6], ынгай [уцай], намыс [намус]; переход ы ~ у по сравнению с другими встречается чаще: туздурамын [туздырам], куймак [кыймак], сулуымын [сулыйм], кабук [кабык], бурун [борын] [Там же. С. 319], урлук [орлык], урун [урын], булбул [былбыл]; в результате сильного
огубления мягкого, негубного гласного [е] образуется звук Щ: четун [читен] [Там же. С. 613], кунул [куцел] [Там же. С. 144], улку [елке], изку [изге]. Причиной перебоя гласных в сибирских диалектах В.В. Радлов считал проникновение в Сибирь европейских татар, которые в XVI в. уже имели передвинутую шкалу вокализма. Передвижение целого ряда гласных в татарском языке привело к изменениям качественного и количественного соотношения между гласными звуками сравнительно с их исконным состоянием [8. С. 245].
Анлаутный [й] присущ, как известно, кыпчакским языкам. Употребление продувного (мягко произносимого) [ж] в говорах среднего диалекта татарского языка исследователи относят к свойствам булгарского языка. По мнению большинства тюркологов, звук [й] считается более древним, именно он послужил началом чередования й ~ ж;. В словаре И. Гиганова часто
встречается [й] в начале слова: йылы [жылы] [Там же. С. 600], йезнэ [жизни] [Там же. С. 158], йел [жил], йемеш [жимеш] [Там же. С. 647] и др.
Как показывает словарь И. Гиганова, другой характерной фонетической чертой восточного диалекта татарского языка является оглушение звонких согласных в разных позициях. Часто звонкий звук [б] переходит в глухой согласный [п]: пиялэй [биялэй], пеген [буген] [Там же. С. 534], пишик [бишек] [Там же. С. 239]; таким же образом образуются чередования г ~ к, д ~ т: икенлек [игенлек], аташкан [адашкан], текез [тугыз], букэмен [бегэм], тилбугэ [дилбегэ]. Реже встречаются случаи изменения губного согласного [м] на переднеязычный сонант [н]. Примером могут служить такие слова, как агын [агым], йаwын [явым].
Звук [ж] передается дифтонгом [дж] или [дз]: джи-ган [жиЬан], дзэугэр [жэYhэр], джан [жан] [Там же. С. 144], дзэннэт [жиннэт]. Можно полагать, что здесь отражается звук [ч], который возник на основе аффрикаты [ж] в арабских словах [8. С. 58].
Соответствие ч ~ ц - часто наблюдаемое явление в области согласных. Данное звуковое чередование присуще говорам мишарского диалекта и восточным диалектам татарского языка. Согласного [ч] в исконном составе согласных диалектов не было, так как он встречается только в арабо-персидских заимствованиях. Некоторая активизация аффрикаты [ч] происходит в последнее время под влиянием татарского литературного языка. В диалекте сибирских татар передний согласный [ч] систематически заменяется на передний глухой звук [ц]. Эта особенность нашла проявление в исследуемых нами словарях: цебен [чебен], цыгыу [чыгу], цык [чык], кайткац [кайткач], цыйырын [сыерчын], цэцэк [чэчэк] [Там же. С. 647], цэй [чэй] [9. С. 649]. Главная и наиболее яркая особенность диалектов сибирских татар - цоканье - указана только в кириллице.
Имена существительные, представленные в словаре, их слово- и формообразование (склонение по числам, падежам, по принадлежности) несущественно отличается от их положения в татарском литературном языке. Можно выделить лишь некоторые особенности. В диалектах сибирских татар активно используется уменьшительно-ласкательный аффикс -цак, -цэк. Он присоединяется не только к именам собственным и родственным терминам, но и к названиям домашних животных, неодушевленным и абстрактным существительным. В этом случае уменьшается возраст или размер предмета, словам придается эмоционально-экспрессивный оттенок: аулцыгац (маленькая деревня), айгурцак (же-
ребец) [8. С. 156], колынгац (годовалый жеребенок) [9.
С. 156], коянцыгац (зайчонок), тамцыгац (добавляет уменьшительно-ласкательный оттенок к слову капля).
Идентичное значение свойственно также окончаниям -гына, -генэ, находящимся в активном употреблении: ейгенэ (малый дом), кенгенэ (добавляет уменьшительный оттенок слову день).
Что касается местоимений, то они не очень отличаются от своих вариантов в литературном языке. Только такие личные местоимения, как мин, син, ул, редко в местно-временном падеже находятся в форме минендэ, синендэ, анында. Существует сходство данной формы с уйгурским языком. Например, в уйгурском языке специфичным является склонение личных местоимений в исходном, местно-временном и родительном падежах: мен + иц + дин; сен + иц + дин; у + ныц + дин; мен + иц + дэ; ан + иц + да; у + ныц + да [10. С. 120].
В обоих словарях дается дословный перевод. Автор указал все варианты слов, употреблявшиеся в той области Сибири, где он работал. В его словарях поэтому большое место занимают диалектизмы, свойственные говорам татар Восточной Сибири.
Достоинство словарей И. Гиганова Н. И. Ильминский видел в том, что они прошли предварительную «экспертизу» у носителей языка: «... свидетельствованы юртов-скими муллами, но изъ напечатанных, какъ въ грамматике, такъ и въ словаре, что саманчи Яръ-Мухаглидовъ и бухарець Ниять-Бакый Атнометевъ помогали Гиганову при составлении этихъ учебниковъ, исправляли ошибки и выписывали арабские и персидские слова. Бухарец Ниять-Бакый Атнометьевъ составил букварь татарского и арабского письма подъ руководствомъ учителя татарского языка Гиганова» [2. С. 146-147].
Словари И. Г иганова - труды разного типа и назначения. Если первый словарь был составлен как приложение к грамматике и включал в себя только активную лексику языка сибирских татар, то вторая работа является академическим трудом. Во втором словаре зафиксировано более 12 тысяч слов, которые отражают самые разные стороны жизни татар в Восточной Сибири в первой половине XIX в. Даже фонетические варианты в этом словаре сопровождаются отдельными статьями.
Труды И. Гиганова внесли свой вклад в развитие татарского языкознания своего времени, способствовали делу пропаганды и обучения татарскому языку. Не меньшую роль они сыграли и для российской тюркологии в целом. И в настоящее время данные труды представляют собой ценный источник при исследовании лексического состава татарского языка того периода и диалектологии в целом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Копылов А.Н. Очерки культурной жизни Сибири XVII - начала XIX в. Новосибирск, 1974. 164 с.
2. Кононов А.Н. Биобиблиографический словарь отечественных тюркологов (дооктябрьский период). М. : Наука, 1974. 271 с.
3. Гиганов И. Слова коренные, нужнейшие к сведению для обучения татарскому языку, собранные в Тобольской главной школе учителем татарского
языка, Софийского собора священником Иосифом Гигановым и Юртовскими муллами свидетельствованные. СПб., 1801. 75 с.
4. ТумашеваД.Г. Словарь диалектов сибирских татар. Казань : Изд-во Казан. ун-та, 1992. 255 с.
5. Татар теленец диалектологик сузлеге. Казан : Тат. кит. нэшр., 1969. 643 б.
6. Эхмэтьянов Р.Г. Татар теленец кыскача тарихи-этимологик сузлеге. Казан : Тат. кит. нэшр., 2001. 272 б.
7. Ногман М. XVП-XVШ йезлэрдэге русча-татарча кулъязма сузлеклэр. Казан : Казан ун-ты нэшр., 1969. 112 б.
8. Тумашева Д.Г. Диалекты Сибирских татар. Казань : Изд-во Казан. ун-та, 1977. 293 с.
9. Гиганов И. Словарь российско-татарский, собранный в Тобольском главном народном училище учителем татарского языка И. Гигановым и муллами
юртовскими. СПб. : Императорская Академия наук, 1804. 627 с.
10. Юсупов Ф.Ю. Кеньяк Урал Ьэм Урал арты сейлэшлэре. Казан : Таткнигоиздат, 1979. 245 б.
Статья представлена научной редакцией «Филология» 21 декабря 2011 г.
