CC BY
38
Современная Европа, 2017, №7, с. 145-148
СЛОВАКИЯ: ЕВРОПЕЙСКАЯ ИСТОРИЯ
В рамках председательства Словакии в Совете ЕС (вторая половина 2016 г.) коллектив видных словацких учёных (М. Лондак, С. Михалек, П. Вейс, Ю. Ма-рушьяк) подготовил монографию "Словакия: европейская история"1. Перед авторами стояла задача обрисовать сложный путь страны, который ей пришлось преодолеть в борьбе за своё место в Европе в качестве равноправного и уважаемого члена большой европейской семьи. Особенно сложным периодом для развития государственности был XX в., в течение которого Словакия прошла через пять противоречащих друг другу государственно-политических состояний - от отсталого аграрного региона в многонациональной империи к чехословацкой демократии; от вассала нацистской Германии к коммунистической Чехословакии, а затем к современному государству. Авторы работы указывают на сложность и многогранность словацкой истории и дают читателю возможность в ней разобраться.
Книга состоит из четырёх глав, введения и заключения. В первой главе показан исторический контекст формирования словацкой государственности, указаны её исторические корни. Великая Моравия, как предшественник независимой Словакии, была источником двух культурно-ценностных традиций, которые
1 Slovakia. A European story / Miroslav Londak, Slavomir Michalek, Peter Weiss et al. / Bratislava. 2016.
оказали большое влияние на сохранение словацкого наследия раннего Средневековья. Прежде всего, речь идёт о кирил-ло-мефодиевской традиции, которая напрямую связана с распространением христианской культуры, и великоморав-ской традиции, которая выступала в качестве источника конституционального и правового обоснования возможности существования самостоятельного словацкого государства.
После падения Великой Моравии (907 г.) словацкая национальная идентичность развивалась в рамках Венгерского королевства вплоть до конца Первой мировой войны (1918 г.). Однако авторы подчёркивают, что, несмотря на проживание словаков в инородной среде в течение столь длительного срока, им удалось сохранить свою лингво-этническую идентичность. После разрушения Австро-Венгерской империи Словакия не сумела получить особый статус в Чехословакии, который выделил бы её как отдельную национальную единицу в рамках единого государства. Авторы объясняют это тем, что словаки в тех условиях были согласны на любые варианты освобождения от мадьярского владычества.
С 1918 г. начинается новый этап в жизни словацкой государственности, который характеризуется включением словаков в процесс национальной эмансипации уже в пределах Чехословакии. Это движение было длительным и подчас успехи в этом направлении перемежались
со значительными откатами назад. Так, признание равенства чехов и словаков как двух братских народов в конце Второй мировой войны (5 апреля 1945 г.) было нарушено принятием новой Конституции в 1960 г., которая стала проявлением неочехословакизма и, как отмечают авторы, была свидетельством "антисловацкого шовинизма" (с. 35). Во время Пражской весны 1968 г. с новой силой было предано огласке неравноправное положение Словакии в государственной структуре ЧССР. Особую роль в этом сыграл А. Дубчек, которого авторы монографии ставят на третье место после Л. Штура и М.Р. Штефаника в рейтинге словацких политических деятелей, оказавших значительное влияние на национальное раскрепощение соотечественников.
После падения коммунистического режима и трансформации ЧССР в Чешскую и Словацкую федеративную республики (1990 г.) наступает период, когда словаки поставят вопросы о собственной самодостаточности внутри еще единого государства. В их конституционных предложениях содержались пункты, которые развивали представление о глубине национального самосознания. Это в свою очередь усложняло возможность установления диалога между чешской и словацкой сторонами при обсуждении вопросов, касающихся распределения обязанностей между ними в пределах государственных структур. Точкой невозврата, по мнению авторов, стали переговоры в Миловы (3-8 февраля 1992 г.), на которых обозначилась несовместимость двух позиций. Что касается общественной оценки происходивших событий, то в монографии отмечается, что отсутствие взаимодействия между государством и жителями страны привело последних в состоянии временной фрустрации. Как
это часто бывает, политики, принимавшие решение о разделе государства, не удосужились выяснить мнение своих граждан. Между тем, 23 года спустя можно с уверенностью говорить о том, что пессимисты, убеждавшие в неизбежности катастрофических последствий для словацкой республики, недооценивали её потенциал, аккумулированный на протяжении всей её предыдущей истории. Говоря о чешско-словацких отношениях на современном этапе, отмечено, что они "выходят за рамки обычного соседства".
Вторая глава монографии - "Внешнеполитический аспект распада Чехословакии". Показано, что для мирового сообщества разделение страны на две части оказалось неожиданностью. Более того, некоторые западные политики были напуганы тем, что мирный, цивилизованный "развод" Чехии и Словакии приведет к череде подобных событий в Западной Европе. Поэтому многие страны прилагали усилия для сохранения единого государства. После того как процесс распада было уже невозможно остановить, в среде экспертов возникли два главных вопроса: 1) было ли это необходимо? 2) и на ком лежала основная вина? Ввиду того что Словакия по сравнению с Чехией была неизвестна международному обозрению, начались беспочвенные разговоры о словацком сепаратизме. Отсутствие достоверной информации о причинах возникшей дискуссии внутри Чехословакии вели западные страны к тому, что они интерпретировали "бархатный развод" в удобном для себя свете, объясняя его подъёмом национализма в посткоммунистическом государстве. Более продвинутые специалисты находили причины дезинтеграции в конфликте между чешской рациональностью и словацкой эмоциональностью, между западными ценностя-
Рецензии
147
ми и восточным хаосом. Авторы заключают, что такие односторонние оценки не помогли независимой Словакии утвердить себя на международной арене в начале 90-х гг.
Интересно наблюдение, касающееся одновременности распада славянских федераций восточного блока - СССР, ЧССР, СФРЮ. Несмотря на то, что причины разложения этих структур были различны, отмечается, что такая закономерность должна была стать свидетельством несостоятельности славянской взаимности в качестве интеграционной идеи. В рассматриваемое время более актуальной политической альтернативой становится ориентация на СевероАтлантический альянс и евроинтеграцию. В этой связи не удивительно, что в монографии значительное место отведено анализу зарождающихся взаимоотношений между молодой Словакией и США. Поначалу последние не разделяли стремления словацкой стороны обрести независимость. Американцы исходили из экономических соображений, поскольку словаки как торговый партнёр на тот момент были для них незаметны; более того, они до конца не осознавали причины словацких требований к чешской стороне. Вызывает сожаление, что авторы в вопросе о международном восприятии распада Чехословакии акцентировали внимание исключительно на американской позиции, оставив без учета европейские державы и Россию.
Третья глава посвящена социологическому исследованию словацкого общества после 1989 г. Для более полного обзора авторы привлекли к рассмотрению все доступные сведения (например, перепись населения 1910 г. в Австро-Венгрии), тем самым расширив хронологические рамки работы. Подобный под-
ход вызван тем, что продолжительный временной отрезок позволяет найти отличия между долгосрочными трендами и краткосрочными колебаниями в рамках одной социальной структуры. Прежде всего, анализу была подвергнута социальная стратификация словаков. Главными отличиями общественного развития Словакии от западных стран было то, что она никогда не была центром притяжения миграционных потоков; эмиграция всегда превышала иммиграцию. Таким образом, изменения происходили за счёт собственных сил. Между тем, авторы отмечают, что развитие социальной стратификации в Словакии на протяжении XX в. демонстрирует историю экономического успеха. События 1989 г., предоставившие словацкому обществу возможность развиваться в обстановке свободного рынка и демократических принципов, обозначили значительные изменения в социальной структуре общества, одновременно вызвав негативные последствия рыночной экономики - безработицу и имущественное расслоение. Правда, авторы указывают на прямую связь между политической и экономической трансформациями. Так, усиление демократических принципов в политике вело к стабилизации экономики и её поступательному росту.
Авторы обращают внимание также и на демографические последствия "бархатной революции". Разрыв с социализмом вкупе с изменениями в ценностных и нормативных паттернах социума привели к разрушению т.н. социалистической репродуктивной модели. Это проявилось в отказе от ранних браков, смещении (в сторону повышения) возраста вступления в них, понижении уровня рождаемости, увеличении количества абортов, уменьшении смертности.
Также рассматриваются взаимоотношения между церковью и государством. "Церковь и религия после десятилетий гонений стали институтами, которые способствовали ускорению социального и политического движения. Они стали важным фактором развития словацкого общества на его переходном этапе", - отмечают авторы работы.
В четвёртой главе "Словакия в новой Европе" фокус направлен на начавшийся после 1993 г. процесс демократической консолидации словацких политических сил. В то же время поставлена задача идентифицировать факторы, вызвавшие поляризацию словацкого общества, и обозначить пространство, в рамках которого партийные элиты искали консенсус. Авторы проводят анализ ключевых принципов и ценностей, на которых базировалась словацкая политическая система. Несмотря на тенденции в первые годы независимости к установлению авторитарного режима, их удалось преодолеть после выборов 1998 г. Это произошло благодаря консолидации правоцентристских партий с левыми, которые получили широкую поддержку гражданского общества. Отмечая характерные черты словацкой политической структуры, исследователи подчеркивают, что для неё характерно "отсутствие преемственности и высокий уровень неустойчивости партий,
деятели которых концентрируются больше на личности оппонентов, нежели на их программах".
Авторы монографии не могли оставить без внимания вопросы интеграции Словакии в ЕС. Для рассмотрения этой темы выбран новаторский подход, фиксирующий внимание на рассмотрении общественного дискурса по этой проблематике. Для этого изучены не только документы, материалы СМИ, заявления политиков, но и предпринята попытка концептуализации отношений между дискурсом, существующими знаниями, идеологией и политическими игроками, политическими партиями и правительственными учреждениями.
Авторы подчёркивают, что история вступления Словакии в ЕС начиналась с заявлений о "возвращении в Европу", которое напрямую ассоциировалось с борьбой за демократию. Предстоявшее на момент публикации книги председательство Словакии в Совете ЕС должно было продемонстрировать Европе, что оно состоялось и приносит выгоды в равной мере обеим сторонам.
М.В. Ведерников, н.с. Отдела исследований Центральной и Восточной Европы и Центра Вишеградских исследований Института Европы РАН
Современная Европа, 2017, №7
