CC BY
66
УДК 821.161.1.09
И. Ш. Юнусов
СЛАВЯНОФИЛЫ И Л. ТОЛСТОЙ: «КНЯЗЬ ЛУПОВИЦКИЙ, ИЛИ ПРИЕЗД В ДЕРЕВНЮ» К. АКСАКОВА И «УТРО ПОМЕЩИКА» И «КАЗАКИ» Л. ТОЛСТОГО
В статье исследуются художественные переклички комедии «Князь Луповицкий, или Приезд в деревню» К. Аксакова и «Утра помещика» и «Казаков» Л. Толстого.
The article seeks to explore the literary dialogue in the comedy "Prince Lupovitsky or the Arrival to the Village" by K. Aksakov and "Morning of the Landlord" and "The Cossacks" by L. Tolstoy.
Ключевые слова: славянофилы, Л. Толстой, К. Аксаков, русский мир, крестьянин.
Keywords: Slavophiles, Tolstoy, Aksakov, Russian world, peasant.
Актуальность проблемы личностного и творческого диалога славянофилов и Л. Толстого в отечественном литературоведении осознается уже достаточно давно. Еще в 1928 г. Б. Эйхенбаум [1], пожалуй, первым обозначил данную проблему. После него к этой теме также преимущественно в плане постановки проблемы обращались Е. Н. Купреянова [2], Н. Н. Гусев [3], В. И. Кулешов [4], К. Н. Ломунов [5], В. П. Попов [6], В. А. Кошелев [7]. На рубеже веков доминировали работы, освещающие взаимоотношения Л. Толстого со славянофилами [8]. В эти же годы стали появляться исследования, посвященные выявлению мотивов славянофильства (отдельных его представителей) в художественной практике Л. Толстого [9].
Вместе с тем до сих пор нет монографии, посвященной проблеме «Л. Толстой и славянофилы», что обусловлено необходимостью дальнейшего собирания исследовательского материала по всем аспектам этой широкой темы. Именно этой цели служит и наша статья. В ней ставится частная задача: соотнести художественные переклички в творческом наследии К. Аксакова и Л. Толстого.
Л. Толстой в свое время был объявлен «богатырем» славянофильства [10]. И. С. Тургенев беспокоился: «Боюсь я, как бы славянофильство, к которому он (Л. Толстой. - И. Ю.), кажется, попал в руки, не испортило его прекрасный и поэтический талант, лишив его свободы воззрения» [11]. Действительно, у Л. Толстого и у славянофилов было много вопросов, которые были для них одинаково важны. Внимание к фигуре
© Юнусов И. Ш., 2014
русского мужика, к вопросам веры, к понятию «русский мир», к оппозиции Россия - Европа, к единению славян, к войнам, к будущему России, к феномену казачьего мира, к иноплеменникам было чрезвычайно важно в мировоззренческих и художественных системах и Л. Толстого и славянофильства. Вместе с тем приоритеты, подходы и разрешение этих вопросов не всегда совпадали, а часто были и полностью противоположными. Интенсивность очного и заочного диалога между Л. Толстым и славянофилами также в разное время была различной. И в этом смысле наиболее продуктивным представляется период 1856-1859 гг., когда Л. Толстой достаточно близко общался с семейством Аксаковых [12]. В данной статье актуализируются вопросы не идеологического и мировоззренческого противостояния этих лет, а заложенные в эти годы художественные переклички между Толстым и одним из ярчайших представителей славянофильства -К. Аксаковым.
В 1856 г. вышла в свет пьеса К. Аксакова «Князь Луповицкий, или Приезд в деревню». Примерно в это же время Толстой работал над своим «Романом русского помещика» (он даже читал его Аксаковым), который вылился в «Утро помещика» (1856), и повестью «Казаки» (18521863).
В комедии «Князь Луповицкий, или Приезд в деревню» покинувший Россию русский дворянин, «набравшийся ума» в Париже, хочет поделиться своей приобретенной цивилизованностью, приезжает в Россию и пытается учить уму-разуму своих крестьян.
В «Прологе» аксаковской комедии дается беседа трех русских дворян, проживающих в Париже. Один из них, князь Луповицкий, хочет на некоторое время поехать в Россию, в свое имение, чтобы «цивилизовать» своих крестьян. Его приятели полагают, что это только потеря времени: «Чего ждать от России» [13]. Представления о русском народе даже у наиболее симпатизирующего ему Луповицкого одновременно поражают снобизмом и вызывают усмешку: «Итак, messieurs, вы согласитесь со мною, что к русскому народу, - дикому, положим, необразованному, положим, - однако же к нему можно привить просвещение европейское. Главное доказательство, что все это люди. Европейцы люди и русский народ тоже, можно сказать, - люди, конечно, на низкой степени, конечно, разница огромная, но все же это люди. Homo sum, et nihil lumanum a me alienim puto» [14]. Луповицкий во многом смешон своей оторванностью от родной почвы, наивным представлением о положении русского народа. Источником этих представлений служат ему свидетельства иностранцев о России на французском языке, которые, по его
мнению, дают самое верное описание. Его цель: «Образовать его (народ. - И. Ю.) - вот наш долг, образовать в религиозном, в отношении нравственном, общественном, художественном. - Вот поле для деятельности. Надо же, наконец, чтобы наш народ походил на нас, европейцев» [15].
Этот пролог перекликается с обоими указанными выше толстовскими произведениями. В «Утре помещика» главный герой - Нехлюдов - тоже молодой князь, желающий оставить университет, чтобы вернуться в свое имение с целью помочь своим крестьянам: «...действовать на этот простой, восприимчивый, неиспорченный класс народа, избавить его от бедности, дать довольство, передать им образование, которым, по счастью, я пользуюсь, исправить их пороки, порожденные невежеством и суеверием, развить их нравственность, заставить полюбить добро» [16].
В «Казаках» главный герой - молодой дворянин Оленин - тоже едет на Кавказ, чтобы начать новую правильную, естественную жизнь, слиться с народом. В отличие от Луповицкого и Нехлюдова он едет не учить народ, а, наоборот, хочет слиться с их жизнью, как нравственной и естественной.
В пьесе К. Аксакова все дворяне говорят или на французском языке, или на ломаном русском. Призыв Луповицкого общаться только на родном языке ни к чему не приводит. Приехав в Россию, молодой князь от избытка восторженных чувств начинает петь, но на французском языке. Нехлюдов пишет письмо своей тете о решении вернуться в деревню тоже на французском языке, вдохновляется французской книгой «Maison rustigue». Оленин во время дороги на Кавказ мечтает о том, что он будет читать с любимой казачкой «Собор Парижской Богоматери» на французском языке.
Собравшийся народ преподносит Луповицко-му традиционный хлеб-соль, чему последний очень рад, поскольку это в точности соответствует рассказам иностранных туристов. Затем он выступает с пространной речью, где безусловным доказательством серьезности его намерений довести свою программу до конца было обещание не побрезговать прикосновением к сохе и пиле. Нехлюдов в «Утре помещика» говорит Чурису: «Я говорил вам всем на первой сходке, что я поселился в деревне и посвятил свою жизнь для вас; что я готов сам лишить себя всего, лишь бы вы были довольны и счастливы.» [17] В словах Луповицкого крестьяне увидели желание помочь им непосредственно самому пилить, пахать и сеять. Позднее один из них, Прохор, опасается: «Ох, брат! Будет он думать, что добро, да и пойдет нас добром-то этим подчивать. Жил-то он долго в Немечине. Там может оно и добро, да чтобы немецкое добро нам худом не вышло» [18].
Также и в «Утре помещика» ни один из крестьян не принял ни одного предложения Нехлюдова, опасаясь, что он всерьез реализует свои планы.
Важное место и в пьесе К. Аксакова и в рассказе Л. Толстого занимает мотив русского мира.
Мир русского крестьянства у Аксакова полностью соответствует славянофильским идеалам. Мотив праздничного хоровода пронизывает всю пьесу. О характере изображения крестьян в пьесе еще в конце XIX в. В. Д. Смирнов писал: «Не потому он (Аксаков. - И. Ю.) любил мужика, что мужик - наш меньшой брат, имеющий в силу своего человеческого достоинства равное с нами участие в жизненном пиршестве, а потому, что он видел в мужике "живой обломок дорогого ему древнерусского быта". И вот почему, совершенно закрывая глаза на реальную действительность и на те печальные условия, среди которых протекала жизнь крепостного мужика, - К. Аксаков, нисколько не кривя душой, а просто опираясь на впечатления детства, изображал эту жизнь в самом розовом цвете - больше даже, как жизнь поистине богатырскую, полную красоты, мощи, поэзии» [19]. Впрочем, и в «Утре помещика» Л. Толстого при описании крестьян часто встречается сочетание «красивое лицо». Преимущественно так крестьянские лица воспринимаются глазами Нехлюдова.
В нарисованном аксаковском крестьянском мире сосредоточены все главные русско-христианские добродетели. Доминирующим является мотив мира. Все важнейшие в жизни крестьянина дела разрешаются только в миру и миром. Дочь Старосты, Параша, любящая молодого крестьянина Андрея, взволнована возможностью призыва любимого в солдаты.
Параша: Кому-то завтра в солдаты придется? Завтра сходка будет; кого-то отдадут?
Ульяна: А как Бог миру на сердце положит [20].
Для простой крестьянской девушки Ульяны это естественно и понятно. Вот и барину, князю Лу-повицкому, она сообщает, что старосту мир выбирает на три года, а не хорош - и до сроку сменит. Выборы старосты становятся главной темой диалога Старосты и Луповицкого. На реплику Луповицкого, что не мир должен выбирать, а он должен назначать старосту, последний отвечает: «Точно, батюшка, точно; твой староста, и речи нет. Ну да вот что, батюшка; кабы им то, крестьянам то есть, до твоего старосты дела не было, так им бы и все равно; а то, ведь я от тебя, да под ними. Ну как же, батюшка, и им бы ведь надо об себе подумать. Ум хорошо, а два лучше, батюшка» [21]. Андрей, возлюбленный Параши, согласен идти в солдаты только по «мирскому приговору», по правде, а не по наговору. Нако-
нец, в миру решили пожалеть сироту Андрея, решили не посылать вместо него сына Старосты, поскольку тем все очень довольны, а потом «...сказали в миру, что уж коли двух помиловали, коли на милость пошло, так помилуем и других, чтобы никому обидно не было», - возьмем рекрутскую квитанцию... Мир подумал и решил -взять квитанцию и деньги внести» [22]. Как видно, крестьяне в пьесе К. Аксакова не только глубже понимают природу мира, но и живут в соответствии с его законами, как единственно справедливыми.
Русский мир в «Утре помещика» показан без «розового цвета», но как важнейший элемент русской жизни. Так, Нехлюдов следующим образом объясняет Чурису, почему он не может выделить ему лес:
«— Лес этот теперь уже не мой, а ваш, крестьянский, и уже я им не могу распоряжаться, а распоряжается мир, как знает. Ты приходи нынче на сходку; я миру поговорю о твоей просьбе; коли он присудит тебе избу дать, так и хорошо, а у меня уж теперь лесу нет. Я от всей души желаю тебе помочь; но коли ты не хочешь переселиться, то дело уже не мое, а мирское. Ты понимаешь меня?
- Много довольны вашей милостью, - отвечал смущенный Чурис. - коли на двор леску ублаготворите, так мы и так поправимся! - Что мир? Дело известное...
- Нет, ты приходи.
- Слушаю. Я приду. Отчего не прийти? Только уж я у мира просить не стану» [23].
Как видно, аксаковский герой-князь не понимает природы русского мира, недооценивает его, а толстовский, напротив, считает, что самое верное в крестьянской жизни - руководствоваться решениями мира. Вместе с тем очевидно, что для обоих художников феномен русского мира является одним из ключевых и глубинных в понимании и формировании русской жизни и русского человека.
Далее следует перекличка в вопросе подлинности веры русских людей разных сословий середины XIX столетия. Князь Луповицкий проверяет своих крестьян на предмет их религиозности, добродетельности и попадает впросак. Выясняется, что он не знает основных церковных обрядов; более того, он узнает о том, что сейчас пост только тогда, когда Староста отказывается есть предложенное им скоромное. Присутствует этот мотив и в «Утре помещика». Так, у Нехлюдова «воскресенье было назначено для приема просителей, дворовых и мужиков, для обхода хозяйства бедных крестьян и для подания им помощи с согласия мира, который собирался вечером каждое воскресенье и должен был решать,
кому и какую помощь нужно было оказывать» [24]. В воскресенье в церковь он не ходит, в отличие от своих крестьян: «Крестьянский народ пестрыми толпами возвращался из церкви; старики, девки, дети, бабы с грудными младенцами, в праздничных одеждах расходились по своим избам, низко кланяясь барину и обходя его» [25]. Наконец, в известном смысле перекликается с комедией Аксакова и следующая ситуация:
«- Что, вы уж обедали? - наконец спросил он (Нехлюдов. - И. Ю.).
Под усами Чуриса обозначилась несмешливая улыбка, как будто ему смешно было, что барин делает такие глупые вопросы; он ничего не ответил.
- Какой обед, кормилец? - тяжело вздыхая, проговорила баба. - Хлебушка поснедали - вот и обед наш. За сныткой нынче ходить неколи было, так и щец сварить не из чего, а что квасу было, так ребятам дала.
- Нынче пост голодный, ваше сиятельство, -вмешался Чурис, поясняя слова бабы, - хлеб да лук - вот и пища наша мужицкая.» [26]
Луповицкий продолжает предлагать свои новации. Он навязывает книги о том, что не надо лгать, пьянствовать и т. д. Староста возражает, что и так все знают, что этого не надо делать, поэтому эти книги не надо покупать, а лучше купить священных книг, они всем нужны. Также и Нехлюдов уговаривает Юхванку: «Если ты мужиком хорошим хочешь быть, так ты свою жизнь перемени, оставь свои привычки дурных, не лги, не пьянствуй, уважай свою мать» [27]. Мать же Юхванки характеризует своего сына иначе: «Он (Юхванка. - И. Ю.) ведь мужик не плохой, не пьяный и смирный мужик, ребенка малого не обидит - грех напрасно сказать: худого за ним ничего нету.» [28]
Луповицкий упрекает крестьян в грязи, неопрятности, предлагает им перейти на европейскую одежду. Вообще, для К. Аксакова мотив одежды очень значим. Год спустя после появления комедии в газете «Молва» он поместил следующие сроки: «Одежда есть одно из выражений духа человеческого. Самый образ свой человек сделал изменчивым и подчинил владычеству идеи. Дух века, дух народности выражается в одежде, самом естественном, простом и свободном проявлении смысла человеческого» [29]. В «Записке... государю Императору...» выражено беспокойство по поводу того, что европейская одежда проникает и в деревенскую среду: «Уже и в некоторых селах бросают русскую одежду, уже и крестьяне начинают говорить о моде, а вместе с этими пустыми, по-видимому, делами входит чуждый образ жизни, чуждые понятия, и шатаются исподволь русские начала» [30].
Не случайно и сам К. Аксаков принципиально носил русскую одежду, любовью к русскому наряду проникнуты многие его стихотворения. Вот и здесь, в диалоге Луповицкого и Старосты о характере одежды, видится некое идеологическое содержание. Староста и тут не приемлет предложения своего барина одеваться по-европейски: Да не из чего и приставать, батюшка. Пусть ходит, как кто хочет. Из каких причин свое-то платье я кину, а чужое надену? Уж ли же от того, что то свое, а то чужое? А ведь больше не из чего, батюшка, и сам ты говоришь. Свое - так и долой его, а чужое, - так его и надевай? - Не будет ли это уж обидно, батюшка [31].
В «Утре помещика» Л. Толстой также не оставляет без внимания одежду крестьян. Повествователь принципиально не описывает одежду князя Нехлюдова, лишь однажды косвенно упомянув предмет его туалета: «Было ясное июньское воскресенье, когда Нехлюдов, напившись кофею и пробежав главу «Maison rustigue», с записной книжкой и пачкой ассигнаций в кармане своего легонького пальто, вышел из большого с колоннами и террасами деревенского дома.» [32] Но русскую одежду почти всех крестьян и крестьянок, которые встречаются Нехлюдову, повествователь описывает весьма подробно, по-своему подчеркивая, что европейская дворянская одежда не может быть интересна для читателя ввиду своего однообразия. Конечно, в данном случае будет оправданным ограничиться лишь предположением, что именно комедия К. Аксакова и общение со славянофилами повлияло в решении этой детали на Л. Толстого.
Окончательно поверженным почувствовал себя Луповицкий, когда староста разъяснил ему, что он не должен никого награждать, даже за добрые дела, поскольку «кто мзду свою здесь приял, тот уже там ее не жди». Нехлюдов как раз о «мзде здесь» и мечтает: «И за все это я, который буду делать это для собственного счастия, я буду наслаждаться благодарностью их (крестьян. -И. Ю.)...» [33]
При этом и в пьесе К. Аксакова и рассказе Л. Толстого крестьяне адекватно воспринимают все новаторские потуги своих бар. Русские мужики в обоих произведениях все прекрасно понимают, и им с трудом удается скрыть свое насмешливое отношение к ним.
Финалы обоих произведений также перекликаются прежде всего переоценкой прежних представлений о русском мужике. Луповицкий вынужден признать: «Ведь я должен сказать, однако, что многие вещи я не так понимал, что я, одним словом, не понимал, даже теперь еще не вполне понимаю русский народ ...» [34] Он уезжает в Париж с чувством большого почтения к русскому мужику. Нехлюдов же вообще в конце
«Утра помещика» уже сам завидует крестьянской жизни и мироощущению русского крестьянина: «...и мысль: зачем он не Илюшка - тоже приходит ему» [35].
Немало перекличек с комедией К. Аксакова наблюдается и в повести «Казаки». И это тоже не случайно. В определенном смысле «Казаки» можно воспринимать как продолжение «Утра помещика». Известно, что над повестью художник начал работать с 1852 г., но она очень трудно, мучительно продвигалась. И только после того как Л. Толстому пришла идея связать «Казаки» с финалом «Утра помещика», повесть, что называется, пошла. Ключевая фраза - «зачем он не Илюшка» - придала смысл и направление всей повести. Здесь выявляется, может ли в принципе дворянин слиться с народной жизнью. Очевидно, что «Утро помещика» и «Казаки» вызревали на одном и том же круге идей. И во многом именно этим обусловлены некоторые переклички «Казаков» с комедией «Князь Луповицкий, или Приезд в деревню».
И у Аксакова и у Толстого главные герои однажды осознают, что нужно что-то изменить в своей жизни, внешне вполне привлекательной. Правда, Луповицкий покидает Париж, потому что видит свой долг в привитии цивилизованных норм своим крестьянам, а Оленин едет из Москвы на Кавказ, чтобы самому слиться с народной жизнью. При этом и тот и другой отягощены родимыми пятнами цивилизации и сформированными ею стереотипами. И в том и в другом случае русская земля проявляет свою полную автономность и известную замкнутость. Она самодостаточна и не приемлет в свой мир чуждых ценностей и людей, испорченных этими чуждыми ценностями. И Луповицкий и Оленин не добиваются своих целей. И тот и другой в кольцевых финалах произведений возвращаются обратно совершенно другими людьми.
Правда, в «Казаках» Л. Толстой не идеализирует русский мир, не идеализирует выражающий его здесь казачий строй жизни. В казачьей среде идут процессы, разрушающие целостность и единство казачьего мира. Марьяну привлекает культура, стоящая за Олениным; Ерошку - воплощение естественной жизни казаков - в станице никто всерьез не воспринимает; мать Лу-кашки опасается, как бы богатые родители Ма-рьяны не отказались выдать свою дочь за ее бедного сына; хорунжий совершенно теряет казачьи черты, не приобретая других. Это уже нечто новое и в сравнении с комедией К. Аксакова и в известном смысле с «Утром помещика».
Характер и количество перекличек в комедии К. Аксакова «Князь Луповицкий, или Приезд в деревню» и в рассмотренных произведениях Л. Толстого, особенно в «Утре помещика», про-
изводят сильное впечатление. Даже несколько удивительно, что до сих пор эти параллели не были изучены и оценены. Очевидно, что, несмотря на разный характер дарований, где-то на глубинном уровне нравственные, творческие интересы и искания К. Аксакова и Л. Толстого пересекаются, они протекают в одном поле, хотя выводы порой и делаются прямо противоположные. При этом легко заметить, что весь комплекс славянофильских ценностей в той или иной форме будет сопровождать творческие искания Л. Толстого до самых последних его дней.
Примечания:
1. Эйхенбаум Б. М. Лев Толстой. Книга первая. 50-е годы. Л., 1928.
2. Купреянова Е. Н. Молодой Толстой. Тула, 1956.
3. Гусев Н. Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1855 по 1869 год. М., 1958.
4. Кулешов В. И. Славянофилы и русская литература. М., 1976.
5. Ломунов К. Н. Славянофильство как научная проблема // Литературные взгляды и творчество славянофилов: 1830-1850 гг. М., 1978. С. 5-66.
6. Попов В. П. Из встреч 50-х годов (Л. Н. Толстой и С. Т. Аксаков) // М., 1980. Т. 12. С. 50-61.
7. Кошелев В. А. Л. Н. Толстой и Аксаковы // Яснополянский сборник. 1984. Тула, 1984. С. 140-151.
8. Кавацца А. Л. Н. Толстой и А. С. Хомяков // Хомяковский сборник. Т. 1. Томск, 1998. С. 303-325; Шпагин С. А. Славянофилы глазами Л. Н. Толстого // А. С. Хомяков: личность - творчество - наследие. Хмелитский сборник. Вып. 7. Смоленск, 2004. С. 262273; Можарова М. А. Л. Н. Толстой и И. В. Киреевский в литературных спорах 1850-х годов // Толстой и о Толстом. Материалы и исследования. Вып. 2. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 271-292; Можарова М. А. Л. Н. Толстой и А. С. Хомяков в литературных спорах 1850-х годов // А. С. Хомяков - мыслитель, поэт,
публицист: сб. ст. по материалам Междунар. науч. конф. (апрель 2004 г.): в 2 т. М.: Языки славян. культур, 2007. Т. 2. С. 401-409 и др.
9. Можарова М. А. Л. Н. Толстой и И. В. Киреевский: Преемственные связи: дис. ... канд. филол. наук. М.: РАН ИМЛИ, 1999; Суркова Ж. Л. А. С. Хомяков в «Анне Карениной» // А. С. Хомяков - мыслитель, поэт, публицист. М., 2007. Т. 2. С. 461-464; и др.
10. Эйхенбаум Б. М. Лев Толстой. Семидесятые годы. Л., 1974. С. 23.
11. Тургенев И. С. Полн. собр. соч.: в 30 т. Письма. Т. 10. С. 156.
12. См. подр.: Кошелев В. А. Л. Н. Толстой и Аксаковы // Яснополянский сборник. 1984. Тула, 1984. С. 140-151.
13. Аксаков К. С. Князь Луповицкий, или Приезд в деревню. М., 1856. С. 8.
14. Там же. С. 13-14.
15. Там же. С. 27.
16. Толстой Л. Н. Собрание сочинений: в 12 т. М., 1987. Т. 1. С. 554.
17. Там же. С. 520.
18. Аксаков К. С. Указ. соч. С. 34.
19. Смирнов В. Д. Аксаковы. Их жизнь и литературная деятельность. СПб., 1895. С. 51.
20. Аксаков К. С. Указ. соч. С. 25.
21. Там же. С. 32.
22. Там же. С. 84-85.
23. Толстой Л. Н. Указ. соч. Т.1. С. 521.
24. Там же. С. 512.
25. Там же. С. 513.
26. Там же. С. 521-522.
27. Там же. С. 532.
28. Там же. С. 541.
29. Ранние славянофилы. М., 1910. С. 119.
30. Там же. С. 88.
31. Аксаков К. С. Указ. соч. С. 64-65.
32. Толстой Л. Н. Указ. соч. Т. 1. С. 513.
33. Там же. С. 554.
34. Аксаков К. С. Указ. соч. С. 69.
35. Толстой Л. Н. Указ. соч. Т. 1. С. 560.
