CC BY
140
УДК 811.112.2
Вестник СПбГУ. Сер. 9, 2010, вып. 1
Ю. В. Вознесенская
СКРЫТЫЕ РЕЧЕВЫЕ СРЕДСТВА ВЕДЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ В НЕМЕЦКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ (НА МАТЕРИАЛЕ ДЕБАТОВ В БУНДЕСТАГЕ)
При изучении политической коммуникации общепринятым считается тот факт, что говорящий стремится избежать открытого выражения агрессии, так как это может повредить его имиджу, и использует, как правило, большое количество имплицитных средств, способствующих разрешению конфликта в пользу говорящего. Это особенно актуально для парламентских дебатов — жанра, в котором наиболее отчетливо проявляется необходимость кооперации, совместной работы для достижения общих целей [1. C. 65].
Политик выбирает имплицитные речевые средства выражения конфликта или критики еще и по той причине, что общение на уровне импликатур — наиболее престижный вид вербальной коммуникации. Как отмечает В. В. Богданов, «импликатура дает возможность говорящему выглядеть в глазах адресата умным, нестандартно мыслящим и разбирающимся в тонкостях речевого общения» [2. C.21].
Таким образом, использование имплицитных речевых средств позволяет политику одновременно применять сразу две основные речевые стратегии политической коммуникации: стратегию дискредитации и стратегию самопрезентации: подвергнуть критике оппонента и продемонстрировать свое умение выражаться тонкими намеками, создавать аллюзии, иронизировать.
Из различных имплицитных речевых средств, реализуемых в ситуации конфликта, наибольшей интеллектуальностью отличается ирония, что и делает ее столь популярным речевым средством [3. C.51]. Главный объект иронии — это авторитет (человек, государство, политическое течение), утративший свое право им быть, заслуживающий разоблачения, противопоставляемый идеалу [3. C.51]. Иронической насмешке подвергаются такие качества политика, как неопытность, непрофессионализм, склонность к пустой болтовне, неспособность идти на компромисс, продажность [4. C. 13].
В политическом контексте также нередко встречается сарказм — крайняя степень иронии. Как отмечает Л. И. Болдина, сарказм сохраняет «двуплановость иронии, но, поскольку подразумеваемое находится рядом с выражаемым, иносказание значительно ослабляется»[5. C.8].
Интересно, что в парламентских дебатах ирония и сарказм проявляются не в подготовленной заранее речи, а в спонтанных критических замечаниях — вопросах к оратору или выкриках из зала. Ирония является реакцией на слова оппонента и часто принимает форму интертекстуальной игры. Обратимся к примерам [6]1 :
(1) Daniela Raab (CDU/CSU):
In diesem Sinne danke ich Ihnen für die unendliche Geduld,, mit der Sie mir zugehört haben [7].
1 Материалом исследования являются расшифрованные стенографические записи парламентских дебатов в Бундестаге на немецком языке за 2008—2009 гг. Рассматриваемые примеры взяты с официальной Интернет-страницы Бундестага, www.bundestag.de.
(gl Ю.В.Вознесенская, 2010
В примере (1) представлены заключительные слова речи политика партии ХДС/ХСС Д. Рааб, чье выступление вызвало большое количество протестов и выкриков из зала. Политик критикует своих оппонентов за невежливость и отсутствие толерантности к чужому мнению. Гипербола unendliche Geduld употреблена здесь с иронической целью.
Ирония — это всегда «надевание маски». В следующем примере ситуативной иронии говорящий надевает «наивную» маску, говоря, что взаимоотношения оппонента с бывшим противником резко изменились, и намекая тем самым на искажение фактов со стороны О. Лафонтена.
(2) Dr. Michael Meister (CDU/CSU):
Ich muss zunächst einmal zugestehen, dass ich heute Morgen bei der Rede des Kollegen Lafontaine etwas gelernt habe. Mir war bisher das enge und innige Verhältnis entgangen, das Herr Lafontaine zum Altbundeskanzler Helmut Schmidt hat. Deshalb habe ich heute Morgen etwas dazugelernt. Ich hoffe, dass das auch von Herrn Schmidt so gesehen wird [8].
Ирония усиливается с помощью повтора: etwas gelernt, etwas dazugelernt. Заключительная фраза — Ich hoffe, dass das auch von Herrn Schmidt so gesehen wird — является ироническим намеком на то, что его оппонент — О. Лафонтен — кривит душой для достижения политической цели.
Важным средством выражения иронии являются риторические вопросы. По словам И. Б. Шатуновского, в ироническом риторическом вопросе «полярность (буквальное — противоположное) исчезает и уступает место более сложным отношениям» [9. C. 26].
(3) Wolfgang Bosbach (CDU/CSU):
Dies ist die weitreichendste Erklärung, die ein Mensch in seinem Leben abgeben kann, die Entscheidung über Leben und Tod.
Christoph Stmsser [SPD]: Was passiert denn, wenn jemand genau das nach einer ärztlichen und rechtlichen Beratung formuliert?[10]
Как отмечает И. Б. Шатуновский, риторический вопрос — это «диффузное объединение нескольких речевых актов», включающее в себя и осуждение, и побуждение [9. C.26]. В приведенном выше примере критика оппонента сочетается с предложением сформулировать закон об эвтаназии на основе медицинского и юридического заключения, а не на основе пустых слов.
Особенный интерес представляет ироническая интертекстуальная игра.
(4) Otto Fricke (FDP):
Was Sie wirklich wollen — das sagen auch Ihre beAden großen Fraktionsvorsitzenden Lafontaine und Gysi immer wieder— ist klar und deutlich: Sie wollen einen anderen Staat [7].
О. Фрике использует известную цитату социал-демократов «Wir wollen einen anderen Staat», предлагая совершенно другую интерпретацию этой фразы: он подчеркивает не стремление улучшить собственную страну, а отказ от деятельности и побег от проблем, а также неспособность решить проблемы, существующие в Германии.
Самоирония позволяет выразить стремление говорящего к компромиссу:
(5) Wolfgang Bosbach (CDU/CSU):
Ich bin sofort fertig, großes Indianerehrenwort [7].
Наиболее острым и резким видом иронии является сарказм. В отличие от иронии, в публичной речи он может быть направлен исключительно на противника (не существует публичного «самосарказма» по аналогии с самоиронией). Сарказм появляется в политической коммуникации тогда, когда говорящий уже не может и не желает скрывать свою истинную позицию и обрушивается на оппонента с критикой.
Сарказм, как и ирония, может быть построен на противопоставлении буквального значения слова и подразумеваемого (часто противоположного) значения, например:
(6) Daniela Raab (CDU/CSU):
Wir sind nach wie vor nicht der Meinung, dass es zu einer vollständigen Gleichstellung von Ehe und eingetragener Lebenspartnerschaft kommen soll und muss. Ich weiß, dass wir mit dieser Meinung hier nicht mehrheitsfähig sind. Ich nehme mir trotzdem die Freiheit, diese Meinung weiterhin zu vertreten. Josef Philip Winkler [BÜNDNIS 90/DIE GRÜNEN]: Wie mutig [8]!
Здесь сарказм выражен прилагательным mutig, употребление которого в контексте ситуации приводят к прямо противоположному эффекту: тот факт, что консервативная партия ХДС/ХСС остается при своем мнении и защищает его, рассматривается не как смелость, а, скорее, как упрямство.
В ряде примеров мы видим критику под маской восхищения:
(7) Wolfgang Bosbach (CDU/CSU):
Wenn sie [Bundesministerin der Justiz] mit ihrer Argumentation recht hatte, musste man sofort den Stecker ziehen und diesen Vorschlag für eine Patientenverfügung aus dem Verkehr ziehen.
Jerzy Montag [BUNDNIS 90/DIE GRÜNEN]: Das war ja eine Formulierung [10]!
Показное восхищение словами оппонента на самом деле вскрывает их нелогичность и несостоятельность. Экспрессивность саркастического высказывания усиливается здесь частицей ja.
(8) Markus Kurth (BUNDNIS 90/DIE GRUNEN):
Bislang waren die Beitrage der Vertreterin und des Vertreters der Regierungskoalition sehr kleinteilig angelegt, ohne Blick fur die großen Trends und die generelle Entwicklung.
Stefan Müller [CDU/CSU]: Da bin ich jetzt aber auf Ihre großen Trends gespannt! [10]
Здесь сарказм реализует тактику реверсии — «обратного удара». Для политика важно уметь повести полемику по своему сценарию. Вместо того, чтобы отвечать на обвинение противника, надо заставить его защищаться. Предвидя его доводы, можно заранее, не дожидаясь, пока он их выскажет, выдвинуть их самому и опровергнуть [11. C. 284]. В приведенном примере Шт. Мюллер, политик от партии ХДС/ХСС, вместо того, чтобы отвечать на критику, обвиняет противника в аналогичной ошибке — игнорировании общих тенденций развития общества и экономики.
Необычный пример сарказма представлен в примере (9):
(9) Dr. Lothar Bisky (DIE LINKE): Was bedroht Europa heute?
Dr. Carl-Christian Dressel [SPD]: Sie bedrohen Europa![10]
В данном случае отсутствует типичный для иронии и сарказма контраст буквального и подразумеваемого значения. Сарказм заключается в переводе слова в другой ситуативный контекст, в котором политический оппонент фактически приравнивается к таким глобальным проблемам, как безработица, экологические проблемы и т. д.
Ирония и сарказм — не единственные способы передать скрытый смысл [12]2 в конфликтной политической речи. В качестве коммуникативного хода, позволяющего дискредитировать оппонента и при этом не показаться агрессивным или предвзятым, также используется намек.
В центре нашего внимания находится регулярный, или продуктивный намек — такой способ косвенной передачи информации, который, по словам А. Н. Баранова, «с формальной точки зрения основан на усложнении описания информации языковыми формами (реже — на использовании многозначных действий или действий с нестандартной семантикой), а с содержательной предполагает обязательную реконструкцию своего содержания по неполным данным, т. е. угадывание, в основе которого лежат относительно регулярные правила вычисления смысла и знания адресата о мире или конкретной проблемной ситуации, обсуждаемой в тексте» [13].
Рассмотрим примеры из парламентских дебатов в немецком Бундестаге:
(11) Dr. Lothar Bisky (DIE LINKE):
Die Niederländer und Franzosen haben in Referenden die ursprüngliche EU-Verfassung abgelehnt. Sie wollten eine Verfassung für Europa aber sie wollten keinen Sargdeckel für den Sozialstaat; sie wollten nicht, dass Aufrustung und eine gescheiterte Wirtschaftspolitik Verfassungsrang erhalten.
Dr. Carl-Christian Dressel [SPD]: Von gescheiterter Wirtschaftspolitik verstehen Sie etwas! [14]
Высказывание К.-К. Дресселя понятно лишь тому слушающему, кто понимает ре-ференциальный и коммуникативный подтекст: реплика политика от партии СДПГ содержит намек на то, что политики от «Левой партии» не слишком хорошо разбираются в экономике, а также на историческое прошлое ГДР, экономика которой часто бывает предметом критики.
(12) Paul Schäfer (Köln) (DIE LINKE):
Hier geht es um Handlungen. Denn schon Bertolt Brecht wusste: Geschwätz macht nicht satt.
Thomas Oppermann [SPD]: Deshalb seid ihr immer so hungrig! [8]
Реплика Т. Опперманна является немедленной реакцией на цитату из Б.Брехта, и реализует тактику реверсии, или обратного удара. Здесь скрыта причинно-следственная связь («Вы голодны, так как только и делаете, что болтаете»), которую, однако, нетрудно восстановить.
(13) Wolfgang Neskovic (DIE LINKE):
Er wird auch deshalb schweigen, weil er die immensen technischen Möglichkeiten bedenkt, mit denen sich der Staat rechtlich gerustet hat. Kameras, Wanzen, staatliche Spahprogramme und Richtmikrofone, die selbst durch dicke Mauern jedes vertrauliche
2 Под скрытым смыслом мы вслед за А. А. Масленниковой понимаем «всякий смысл, вербально не выраженный в тексте сообщения, но воспринимающийся адресатом как воспринимаемый и интерпретируемый им на основании языковой компетенции, знаний о мире и имеющихся в тексте сообщения показателей».
Wort erlauschen können,
Dr. Carl-Christian Dressel [SPD]: Sie müssen es ja wissen![8]
Возглас политика от партии СДПГ К.-К.Дресселя содержит намек на историческое прошлое: время в ГДР, когда были распространены подслушивающие устройства для установки в дома обычных граждан.
(14) Katrin Göring-Eckardt (BÜNDNIS 90/DIE GRÜNEN):
An dieser Stelle stimmt das, was Sie, Herr StUnker, gesagt haben, nicht mit dem überein, was in Ihrem Gesetzentwurf steht.
Joachim Stünker [SPD]: Oh doch! Genau das steht da drin! Man muss nur lesen können! [10]
Й. Штюнкер отвечает на критику оппонента, намекая на то, что умение читать не относится к сильным сторонам политиков из партии «Союз 90/Зеленые» и, в частности, К. Геринг-Экхардт, тем самым указывая на некомпетентность противника.
В результате анализа корпуса примеров мы пришли к некоторым выводам:
1. Ирония и ее крайнее проявление, сарказм, являются действенным речевым средством выражения критики оппонента. В немецком языке ирония и сарказм реализуют все основные стратегии конфликтного общения — в первую очередь, стратегию дискредитации (скрытая критика) и самопрезентации (демонстрация собственных интеллектуальных качеств). Помимо этого, не следует забывать о том, что ирония — это почти всегда протест, выражение другой точки зрения, а также попытка убеждения слушающего. Ироническое представление позиции оппонента реализует стратегию манипуляции, воздействуя на картину мира адресата. Стратегия компромисса также может быть выражена с помощью иронии либо самоиронии.
2. В немецкой политической коммуникации сарказм — наиболее резкое и жесткое выражение иронии — находит свое выражение в наиболее острой конфликтной ситуации, в которой говорящий не скрывает свою позицию по отношению к оппоненту. Сарказм, в отличие от иронии, не может выражать стратегию компромисса.
3. В рамках немецкоязычных парламентских дебатов ирония и сарказм особенно тесно связаны с таким свойством текста, как интертекстуальность: критика часто основана на переосмысленной цитате оппонента.
4. Среди речевых средств, составляющих ироническое высказывание в немецком языке, следует выделить лексические средства — прилагательные и наречия, употребленные в значении, противоположном буквальному, синтаксические — в первую очередь, риторические вопросы, стилистические — употребление оценочных слов.
5. Для усиления воздействия на адресата ирония и сарказм часто сопровождаются такими усилительными средствами, как лексические и синтаксические повторы, усилительные частицы (ja, denn), восклицания.
6. Механизмы создания намека могут быть совершенно разными. Объединяющим фактором является то, что для их интерпретации требуется понимание скрытых причинно-следственных связей, некое дополнительное знание о мире или понимание ситуации.
Литература
1. Чудинов А. П. Политическая лингвистика. М.: Флинта. Наука, 2006. 254 с.
2. Богданов В. В. Речевое общение. Прагматические и семантические аспекты: Учебное пособие. Ленинград: ЛГУ, 1990. 88 с.
3. Желтухина М. Р. Комическое в политическом дискурсе конца 20 века. Русские и немецкие политики. М, Волгоград: Издательство Волгоградского филиала Московского университета потребительской кооперации. 2000. 264 с.
4. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Волгоград: ВолГУ, 2000. 30 с.
5. Болдина Л. И. Ирония как вид комического: Автореф. дис.....канд. филол. наук. М.:
Изд-во МГУ, 1982. 23 с.
6. Официальная Интернет-страница Бундестага. URL: http://www.bundestag.de (дата обращения — 23.08.2009).
7. Пленарный протокол Немецкого Бундестага №16/198 // Официальная Интернет-страница Бундестага. URL: http://www.bundestag.de (дата обращения — 23.08.2009).
8. Пленарный протокол Немецкого Бундестага №16/200 // Официальная Интернет-страница Бундестага. URL: http://www.bundestag.de (дата обращения—23.08.2009).
9. Шатуновский И. Б. Риторические вопросы как форма агрессивного поведения. В: // Агрессия в языке и речи: Сб. статей / Под ред. И. А. Шаронова. М.: РГГУ, 2004. 282 с.
10. Пленарный протокол Немецкого Бундестага № 16/199 // Официальная Интернет-страница Бундестага. URL: http://www.bundestag.de (дата обращения — 23.08.2009).
11. Филиппов К. А. Лингвистика текста. Курс лекций. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. 336 с.
12. Масленникова А. А. Скрытые смыслы и их лингвистическая интерпретация: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. СПб: СПбГУ, 1999. 36 с.
13. Баранов А. Н. Намек как способ косвенной передачи смысла // Материалы международной конференции по компьютерной лингвистике «Диалог» 2006. 9 с. // URL: http://www.dialog-21.ru/dialog2006/materials/html/Baranov.htm (дата обращения — 13.10.2009).
14. Пленарный протокол Немецкого Бундестага № 16/150 // Официальная Интернет-страница Бундестага. URL: http://www.bundestag.de (дата обращения — 23.08.2009).
Статья поступила в редакцию 18 декабря 2009 г.
