CC BY
148
SCIENCE TIME
СКЛАДЫВАНИЕ ОСНОВ ЛИНЕИНОИ ТАКТИКИ БОЯ ЕВРОПЕЙСКИХ АРМИЙ НОВОГО ВРЕМЕНИ
Сальников Алексей Викторович, Частное образовательное учреждение высшего профессионального образования Северо-Кавказский институт бизнеса, инженерных и информационных технологий, г. Армавир Краснодарского края РФ
E-mail: alexkat_salnikov@mail.ru
Аннотация. Вторая половина XVII столетия, это время изменения тактики ведения боя европейскими армиями. Дальнейшее совершенствование и самое главное, совершенствование огнестрельного оружия, не могли не повлиять наведение войн того времени. В частности, на способ построения и ведения боя пехотой. Подобные изменения, затронут все европейские армии в указанный период времени, но с региональными отличиями.
Ключевые слова: линейное построение, стрельба плутонгом, мушкет, кремневый замок, контрмарш, втульчатый штык, фланговый огонь.
Опыт Тридцатилетней войны, дал толчок военной мысли, которая выльется в тактику, господствующую в европейских армиях последующих столетий. Применение небольших батальонов, развертывание их в обеспечивающие взаимное прикрытие друг друга линии и применение техники залпового огня несколькими шеренгами одновременно, стали отличительными чертами приемов ведения войны в восемнадцатом веке.
Хотя все эти наработки легли в основу позднейших тактических приемов, вторая половина семнадцатого столетия стала свидетельницей перемен, имевших ключевое значение для европейских армий.
Немаловажными был перемены, которые можно назвать более институциональными по сути, отражавшими поступательный рост государственного авторитета в начале периода Нового времени в истории Европы. Объединившись, эти технические и институциональные трансформации не только подготовили условия для серьезных династических конфликтов, сценой для которых послужила Европа, но и позволили европейцам продемонстрировать свою военную силу и превосходство в других частях света [1, С.117-118.].
Результатом одного из уроков, полученных в течение семнадцатого века
военными, стало осознание сокрушительного эффекта огнестрельного оружия на поле битвы. Уменьшение массы мушкета, уплотнение рядов стреляющих, позволившее ввести в действие больше ружей одновременно, и залповый огонь несколькими шеренгами сразу дали толчок к увеличению числа мушкетеров в подразделениях.
В XV-XVI веках в испанских терсиос насчитывалось по три или четыре копейщика на одного мушкетера, но к середине семнадцатого столетия пропорция выровнялась и составляла примерно одного копейщика на одного мушкетера. В шведских эскадронах уже действовало по четыре мушкетера на трех копейщиков, хотя были примеры, когда часть мушкетеров формировалась в отдельные отряды.
К последней четверти XVII столетия, соотношение мушкетов и пик в формированиях инфантерии изменилось коренным образом. В большинстве батальонов многих стран, в тот период количество копейщиков упало до одной пятой или одной шестой, от общего числа личного состава подразделения.
Хотя, такое перераспределение обеспечивало серьезное увеличение огневой мощи, оставались еще нерешенные проблемы, к тому же далеко не все выражали согласие с тем, что будущее за огнестрельным оружием, некоторые выступали за возвращение пик. Так, довольно успешный полководец Раймондо Монтекукколи в 1674 г. продолжал называть пику «королевой пешего войска» [14].
Одной из главных проблем, связанных с увеличением числа мушкетеров, становилась защита их от кавалерии противника во время перезаряжания оружия. Как же расположить небольшое число копейщиков, чтобы обеспечить прикрытие превосходящему количеству мушкетеров? Например, французский батальон конца семнадцатого века, состоявший из 650 чел., обычно выстраивался пятью шеренгами в глубину.
Из этого числа 120 чел. приходилось на копейщиков, 480 на мушкетеров и 50 на гренадеров (бойцов элитной пехоты, вооруженной ручными гранатами и мушкетами, часто использовавшихся для взятия фортификационных сооружений).
При стандартном построении копейщики формировали 24 колонны в центре, мушкетеры в 48 колоннах располагались на флангах, а 10 колонн гренадеров на самом правом крае. Очевидно, что мушкетеры наружных колонн и гренадеры оставались открытыми для атак кавалерии противника и находились слишком далеко, чтобы укрыться за пиками [12, с. 625].
При большем по сравнению с копейщиками количестве мушкетеров процесс отхода под укрытие за рядами копейщиков - что являлось обычной практикой с пятнадцатого века - для стрелков затруднялся в описываемыцй
период времени.
Один из альтернативных вариантов, применявшийся французами, известен как «обнесение батальона рогатками». Обнесенный рогатками батальон строился в пять шеренг. Первые две состояли из мушкетеров, в третьей служили копейщики, в четвертой и пятой - снова мушкетеры, Такое построение позволяло первым двум шеренгам мушкетеров стрелять под прикрытием копейщиков.
Однако при подобном развертывании наблюдалось два заметных недостатка. Во-первых, половина огневых средств батальона располагалась позади копейщиков и не могла быстро вступить в бой. Во-вторых, расположенные в середине строя копейщики не способствовали сохранению боевых порядков, если подразделение пыталось передвигаться.
Предлагался и альтернативный вариант: рассредоточение копейщиков вместо построения плотного ядра в центре: 60 чел. располагались в центре и по 30 на каждом фланге батальона. В их задачу входило обеспечение прикрытия со всех сторон, но результат получался прежним, поскольку копейщиков просто не хватало, чтобы защитить всех стрелков [2, с. 245-246].
Следующей проблемой, становилось достижение эффективности применения пеших мушкетеров, построенных более чем в три шеренги. Стандартная глубина пехотного строя в конце семнадцатого века составляла пять шеренг. Происходило это опять же из соображений необходимости обеспечения защиты стрелковой группе перед лицом атакующей кавалерии противника.
Но поскольку все пять шеренг не могли стрелять одновременно, разрабатывались различные альтернативные методы. Одним из них могла служить стрельба шеренгами. При этом первая шеренга делала три шага вперед, стреляла и возвращалась в строй для перезарядки. Тем временем, свои три шага вперед делал второй ряд, стрелял и возвращался для перезарядки. За ним следовала третья, четвертая и пятая шеренги. Это означало, что в каждый конкретный момент одна шеренга стреляла, одна перезаряжалась, а три стояли с заряженными ружьями в готовности к стрельбе [5, с. 38-39].
Такая система, во многом напоминала прежнюю попеременную стрельбу с контрмаршем. Еще одним методом представлялось ведение огня колоннами или отделениями. При стрельбе колоннами две из них, 10 чел., выдвигались вперед, выстраивались в линию, стреляли и сменялись двумя другими линиями. При стрельбе отделениями все происходило точно так же, за исключением того, что в линию выстраивались 4 или 6 колонн (20 или 30 чел.). Подобная система также не давала особого эффекта, и - что хуже - ни одна из них не годилась для наступательных действий.
Две технические инновации, осуществленные в последней четверти семнадцатого века, положили конец эпохе сотрудничества пики и пули, когда
одни стреляли, а другие кололи, и возвестили приход эры линейной тактики. Первой следует назвать фузею, или мушкет с кремневым замком, а второй штык. Кремневый замок появился, примерно в середине семнадцатого века, но долго считался слишком дорогим для массового производства. Он, однако, отличался заметным совершенством по сравнению со старшим родичем, фитильным замком. Главное преимущество состояло в том, что порох поджигался искрой, высекаемой кремнем при ударе по стальному огниву, а не тлеющим фитилем, подносимым к пороху на запальной полочке.
Кремневый замок мог похвастаться куда большей надежностью и давал меньше осечек. К тому же при применении ему была свойственна большая безопасность, особенно в определенных обстоятельствах, например, вблизи большого количества черного пороха. Неудивительно, что такие ружья первоначально предназначались для подразделений, охраняющих артиллерийские поезда со значительным скоплением пороха. Солдат с таким оружием часто называли фузилерами. Другими преимуществами кремневого замка являлись его малый вес и простота в обращении.
Внедрение кремневого замка несло с собой снижение количества движений, необходимых для заряжания мушкета, с 44 до 26, что позволило значительно увеличить скорострельность, которая с введением заготовленных патронов из бумаги возросла еще больше. К концу девяностых годов семнадцатого столетия оружие с кремневыми замками широко распространилось во многих армиях Европы и стало стандартным вооружением пехоты на следующие два десятилетия [10, с. 89-96].
Вторым новшеством этого времени стал штык. Первое применение которого приходится на 1647 г. как вынужденная импровизация лишенных поддержки мушкетеров и к семидесятым годам нашел применение в подразделениях фузилеров, а также в элитных и драгунских частях. К середине восьмидесятых годов XVII века штык сделался стандартной частью вооружения. Первые штыки были пробочного вида, он представлял собой обоюдоострый кинжал длиной около тридцати сантиметров и более, насаженный на рукоятку того же диаметра, что и канал ствола мушкета. Рукоятку штыка загоняли в ствол и таким образом закрепляли на мушкете, а точнее, в нем. Подобная техника имела как свои достоинства, так и недостатки. Достоинства очевидны - теперь мушкетер мог защищаться без помощи копейщиков [4, 12-15].
К недостаткам относилось то обстоятельство, что присоединение штыка представляло собой непростое и нескорое дело, в этот период времени мушкетер оставался беззащитным, а присоединив штык, уже лишался способности стрелять, сравниваясь по эффективности с копейщиком.
SCIENCE TIME
В руках плохо обученных и неопытных солдат штык превращался в обузу и источник неприятностей. Например, в сражении при Килликранки (27 июля 1689 г.) во время якобитского восстания, неопытные английские правительственные солдаты дали залп по наступающим шотландским горцам, но не остановили их и оказались не в состоянии вовремя присоединить штыки. Во время последовавшего беспорядочного отступления, правительственные войска потеряли 1000 чел. убитыми и 500 пленными, тогда как урон у горцев составил всего 200 чел. 1697 г. стал свидетелем разработки более приемлемого варианта, втулочного штыка, принятого на вооружение британцами и некоторыми германскими армиями.
Появление втулочного штыка служило серьезным прорывом и тактики в техническом отношении, поскольку давало мушкетерам возможность защитить себя и рукопашной схватке и стрелять. К 1703 г. комбинация из кремневого замка и штыка сделала копейщиков более ненужными, и они исчезли из употребления.
Постепенное распространение кремневых замков и втулочных штыков, отражавшее технические достижения того времени, привело к коренной трансформации тактики боя. Одним из важных изменений стало снижение глубины строя до трех шеренг, сопровождавшееся и другими новшествами в совершенствовании приемов ведения огня пехотой [11,с. 225-227].
Широкое распространение получил голландский стрелковый подход. Изначально применяемую голландцами, англичанами и их германскими союзниками, эту технику к концу Войны за испанское наследство, к 1715 г., освоили большинство европейских армий (за исключением очень консервативных французов).
Следуя этому шаблону, центральные роты батальона (все роты, кроме гренадерской) делились на четыре отряда, которые в свою очередь делились на четыре стрелковых взвода каждый. За каждым взводом закреплялась «огневая очередь». Взводы строились в три шеренги, причем первая опускалась на колено. Когда взводы первой огневой очереди получали команду стрелять, их вторые и третьи шеренги прицеливались и производили залп. Первая шеренга оставалась резервной. Затем стреляли взводы второй огневой очереди и, наконец, третьей. К моменту залпа третьей огневой очереди взводы первой успевали перезарядить оружие и изготовиться, и вся последовательность повторялась.
Таким образом, залпы как бы перекатывались, производясь непрерывно по всей линии батальона. Только французы продолжали применять построение в пять рядов и стрельбу шеренгами. Первая шеренга немного выдвигалась вперед, стреляла и ложилась на землю. Потом то же самое приделывала вторая шеренга, за ней третья, четвертая и пятая. Отстрелявшись, весь батальон поднимался и перезаряжал оружие [7, с.120].
SCIENCE TIME
Интервалы между частями, которые соблюдались при голландской и шведской системах, исчезли, группы батальонов формировали непрерывную линию, хотя по-прежнему считалось важным формирование второй линии в резерве. Солдаты еще не маршировали мерным шагом в ногу, и поэтому между шеренгами и колоннами оставались заметные промежутки. Но по достижении поля боя батальоны занимали назначенные им позиции один возле другого.
Последним фактором, который помог заметно трансформировать приемы ведения войны в эту эпоху, следует назвать институциональные изменения в государствах раннего периода Нового времени. В большинстве европейских стран, сложилась централизованная власть, как гражданская, так и военная, что привело к созданию на данном этапе самых крупных регулярных армий со времен Древнеримской империи. В Войне за испанское наследство, например, французская армия с ополчением насчитывала 400 тыс. человек.
Новые административные структуры также позволили государствам повысить уровень единообразия в дисциплине и выучке. Полки стали более долговременными структурами, чем раньше. Во многих армиях, они наращивали число батальонов в своем составе во время войны и сокращали их в мирное время, но часть в целом продолжала нести службу на постоянной основе, что вело к возникновению отличительных признаков полков, развитию традиций и соперничества.
К 1715 г. большинство европейских стран имели крупные регулярные армии как для защиты от внешней угрозы, так и в качестве инструмента поддержания власти внутри страны. Постоянно совершенствующиеся техника и технологии, позволили перейти к тактике линейных построений, процесс этот протекал по всей Западной и Центральной Европе [9, с. 478-481].
Десятилетия, последовавшие после Войны за испанское наследство, позволили линейной тактике, претерпев некоторые коррективы что называется, войти в возраст, или достичь совершеннолетия. Так, например, изменения касались тактики и приемов стрельбы, которые в дальнейшем повысили огневую мощь и дали возможность увеличить урон, наносимый вражеской пехоте на поле сражения. Также происходили подвижки технологического характера, например, в сфере производства гладкоствольных мушкетов, что позволило им подняться почти на самую вершину собственной эффективности, достигнув, так сказать, потолка.
Одновременно вышеназванные тактико-технические процессы сопровождались дальнейшим усилением концентрации власти в руках государства, что со своей стороны позволяло установить более высокий уровень единообразия в армиях того периода, включая и строгие стандарты выучки и дисциплины.
Описываемая эпоха памятна множеством крупных вооруженных противостояний, начиная с Войны за польское наследство (1733-1735 гг.), Войны за австрийское наследство (1740-1748 гг.) и кончая Семилетней войной (17561763 гг.), причем, надо сказать, последняя сделала уже первый шаг к тому, чтобы претендовать на звание мирового конфликта, так как проходила на трех континентах [3, с. 630].
Одним из результатов такой эскалации враждебных действий, в то время стало бурное развитие научных исследований о войне и о «военной науке», да и просто батальной беллетристики. Множившиеся не по дням, а по часам произведения делились на такие, в которых авторы пытались разгадать и сформулировать универсальные принципы военного дела, и на такие, которые содержали конкретный дидактический материал для обучения офицеров.
Вскоре после начала Войны за испанское наследство многие армии восприняли некоторые формы стрельбы плутонгом (что предлагала голландская система, впервые примененная и этом конфликте).
Начиная с двадцатых годов восемнадцатого столетия обычный строй пехотного батальона, состоял из трех или четырех шеренг в глубину, причем, с течением времени, тенденция построения все более склонялась к трехрядному варианту. Деление части на три «огневых команды» к середине века стало обычным для большинства армий.
Британцы придерживались приема ведения залповой стрельбы на основе метода разделения батальона на три «огневых очереди», в соответствии с более ранней голландской системой.
Прусская пехота, развивавшаяся под попечительством князя Леопольда фон Ангальт-Дессау, пользовалась системой, при которой каждый из восьми взводов батальона стрелял по отдельности один за другим. Начинал взвод на фланге (вероятно, самый правый), за ним сразу же следовал взвод на противоположном фланге батальона. Затем стрелял взвод, следующий за первым, а за ним следующий на соответствующем фланге [13, с. 120-124].
И так с обеих сторон поступательно к центру, пока все взводы не отстреляются. Весь процесс занимал 15 - 20 секунд. Так, по крайней мере, происходило на плацу. И к тому времени, как восьмой взвод заканчивал стрельбу, первый уже изготавливался к новому залпу. Из всех основных армий запада и центра Европы только французы продолжали стрелять шеренгами до середины века (хотя и у них количество рядов сократилось до четырех в глубину), но, в конце концов, также переняли повзводную стрельбу.
Другим новшеством раннего периода стало изобретение и повсеместное распространение к середине века бумажных патронов для гладкоствольных мушкетов, патроны содержали порох, пулю и пыж в одной упаковке. К 1738 г.
SCIENCE TIME
пехота всех стран использовала такие патроны, что не только повысило скорострельность, но и позволило пехотинцам брать с собой увеличенный боезапас. Большинство пехотинцев того времени перед боем имели при себе 60 зарядов [10, с. 124].
Еще одним техническим шагом вперед в то время стало введение в 1718 г. Леопольдом фон Ангальт-Дессау металлического шомпола. До той поры шомпола оставались деревянными. Несмотря на простоту, малый вес и удобство в эксплуатации, такие шомпола имели тенденцию ломаться в разгар сражения. Однако и их металлический собрат, хоть и обладал несомненными преимуществами, все же не был вовсе лишен недостатков.
Главной проблемой на самом первом этапе стал подбор подходящего металлического сплава. Если применялся слишком мягкий металл, шомпол мог погнуться и вызвать значительные затруднения при проталкивании его в ствол и извлечении оттуда. С другой стороны, если шомпол изготавливался слишком твердым, он приобретал излишнюю хрупкость и ломался так же, как и деревянный.
Но с тех пор, как удалось нащупать необходимую пропорцию, мушкетеры смогли стрелять значительно быстрее. Кроме того, государства в описываемый период централизовались настолько, что смогли позволить себе роскошь повсеместно стандартизировать оружие и боеприпасы. Самым ярким примером развития процесса унификации может служить английское кремневое ружье «Браун Бесс». К 1730 г. установилась длина ствола в 1067 мм (42 дюйма) с калибром в 0,76 дюйма (19 мм). Стреляло ружье боеприпасами калибра 0,71. Меньший диаметр пули вызывал определенный «люфт» во время ее движения по стволу и снижал точность стрельбы [10, с.135-137].
Но считалось, что недостаток этот компенсируется облегчением заряжания и, вследствие этого, повышением скорострельности. «Браун Бесс» оказалось настолько удачным ружьем, что его производили почти 125 лет.
Новые приемы стрельбы и технологические достижения в области производства огнестрельного оружия позволили хорошо обученным мушкетерам производить до пяти выстрелов в минуту. Правда, только при идеальных условиях — на стрельбах в мирное время. А в реальном бою, где все выглядело несколько иначе, скорострельность снижалась примерно вдвое.
Тут в качестве объяснения мы можем отметить влияние различных факторов. Во-первых, солдаты несли на себе гораздо больше амуниции, чем во время упражнений на плацу, где не требовались такие детали снаряжения, как ранцы, фляги и т.п. Во-вторых, сам процесс стрельбы плутонгом (залп всего подразделения, когда один ряд с колена заряжал, а другой, стоя, делал залп по противнику) наполнял поля сражений дымом и грохотом, а шум, и дым мешали
SCIENCE TIME
точной передаче команд. Солдаты, предоставленные самим себе, продолжали стрельбу, что называется, по своему усмотрению.
В сумятице боя они могли забыть о шомполе и просто засыпать содержимое патрона в ствол, а затем пристукнуть прикладом о землю, чтобы скорее завершить перезаряжание. Беспорядочный огонь считался настолько само собой разумеющимся явлением, что в 1756 г. французские наставления по стрельбе включали в себя понятие самостоятельного огня, наряду со стрельбой плутонгом или шеренгами, как допустимую форму ведения боя [4, с. 41].
Леопольду фон Дессау принадлежит еще одно нововведение в области выучки, которое в большей степени относилось к тактике. Как-то в тридцатых годах восемнадцатого столетия он предложил ввести в прусских войсках движение в ногу. Прусские части стали продвигаться как бы в унисон — каждый солдат делал шаг одновременно со своими товарищами.
Для поддержания единого ритма использовался барабанный бой. Способностью перемещаться подобным образом обладала только очень дисциплинированная армия, а из всех армий тогдашней Европы именно прусская славилась самыми высокими стандартами дисциплины. Порядок и послушание поддерживались жестокими телесными наказаниями.
Так или иначе, движение в ногу позволило пруссакам значительно повысить собственную маневренность на поле боя. Например, армии, не применявшие шаг в ногу, использовали в качестве основного построения для перемещения на поле боя открытые колонны.
Такие колонны назывались открытыми по причине свойственных им довольно больших интервалов между шеренгами, достигавших порой трех метров, что являлось следствием необходимости, в противном случае формирования рисковали потерять единство, поскольку солдаты шагали не в ногу и в разном темпе. Все это означало, что, когда часть прибывала на поле боя, командирам предстоял не только непростой процесс формирования линий из колонн, но и смыкания рядов и шеренг. Пруссаки, двигавшиеся в ногу, могли формировать не только более плотные колонны, но и применять различные маневры для наиболее быстрого и эффективного построения линии [8, с. 197-
Другим преимуществом движения в ногу являлась быстрота, с которой колонны могли передвигаться по полю битвы. Армиям, не применявшим шага в ногу, приходилось часто останавливаться для выравнивания рядов усилиями офицеров и сержантов, которые шли впереди и позади солдат и часто буквально ставили каждого на его место. Солдаты в выстроенном в линию и марширующем в едином темпе прусском батальоне могли передвигаться ближе друг к другу, локоть к локтю, что позволяло лучше держать линию и сокращать количество
202].
остановок для выравнивания рядов.
Прусская армия, выкованная Леопольдом фон Ангальт-Дессау и завещанная Фридриху Великому, представляла собой впечатляющую организацию; она отличалась не только отменной дисциплиной и выучкой, но располагала самым лучшим оружием и пользовалась передовыми тактическими приемами, что наделяло ее способностью обрушивать на врага доселе невиданный по сосредоточенности и темпу огонь и достигать невероятной степени подвижности на поле боя [6, с. 36].
Несмотря на все усилия в деле совершенствования техники стрельбы со стороны Леопольда фон Ангальт-Дессау, который утверждал, что огневой потенциал прусской пехоты позволяет ей строиться в два ряда, а не в три или четыре, Фридрих Великий изначально намеревался задействовать дисциплинированность и маневренность пехоты для использования ее в рукопашном бою с противником.
Такая тенденция как бы вытекала из некоторых концепций военной мысли тех лет, отстаивавших достоинства штыка и рукопашого боя. Между тем довольно скоро стало ясно, что, ввиду развития огнестрельного оружия, вступление в боевое соприкосновение с противником без предварительного применения ружейного огня со своей стороны, по меньшей мере, неблагоразумно, Позже Фридрих позволил солдатам давать по нескольку залпов перед переходом в штыковую.
Ко времени битвы при Лейтене в декабре 1757 г. прусские войска настолько интенсивно использовали свойственный им огневой потенциал, что в процессе боя формирования стали испытывать нужду в пополнении боезапаса, поскольку успевали расстрелять все 60 выстрелов, имевшихся у них при себе на поле сражения [10, с. 178].
К концу Семилетней войны сделалось очевидным, что прусская армия являла собой наилучший пример того, чего можно достигнуть в области совершенствования построения и применения стрелкового оружия в век линейной тактики. Также представляется правильным заключить, что Фридрих Великий лучше других из практиков понял все достоинства и недостатки военной науки того времени.
К 1763 г. пехота превратилась в доминирующую силу на полях сражений Европы как сточки зрения численности, так и способности влиять на исход сражения. Битвы велись и выигрывались пехотой, маневрирующей в линейном строю. Кавалерия и артиллерия, играя важные роли, обычно оставались лишь силами поддержки инфантерии и не обладали способностью выигрывать сражения самостоятельно.
Кроме того, пестрая палитра различавшихся между собой вооружением и
SCIENCE TIME
способами ведения боя отрядов пехотинцев, существовавших в начале шестнадцатого века — таких, как копейщики, аркебузиры, алебардщики, мечники и латники, сражавшиеся как застрелыцики или полками, терсио и батальонами, — уступила место единому типу пешего солдата и единому типу построения.
И хотя в состав инфантерии входили части, различавшиеся по наименованиям — такие, как мушкетеры, фузилеры или гренадеры, — определения эти служили скорее данью традиции или статусу, чем имели отношение к действительным функциональным особенностям тех или иных формирований.
К концу Семилетней войны практически все армии приняли одинаковую форму действий: построение батальонов в три шеренги и повзводное ведение огня. Также на полях сражений появилась легкая пехота, хотя пока еще не во всех армиях Европы. В основном, за исключением Австрии, она задействовалась в так называемых малых войнах вдоль границ. Моделью армии нового типа послужила жестко дисциплинированная и замечательно обученная прусская армия Фридриха Великого.
Приемы его войска представляли собой квинтэссенцию техники пехотного боя на протяжении следующей четверти века. К концу этого отрезка времени произойдут очередные великие трансформации в военном деле. Они станут результатом невиданных доселе политических и социальных перемен, которые еще более увеличат размеры армий, создадут концепцию «нации под ружьем» и пробудят к жизни новые мотивационные факторы, требующие новой тактики и новых же командных структур [3, с. 618].
Таким образом, применение новых тактических приемов линейного построения с целью увеличить фронт обстрела, порождает совершенно новый способ ведения боя - линейную тактику.
Стремление увеличить сектор обстрела и скорость перезарядки, ведет к совершенствованию стрелкового оружия. В частности к использованию кремневого ружейного замка, дававшему меньше осечек и упрощавшему процесс выстрела.
Применение модернизированного, более скорострельного по рамкам того времени ружья с кремневым замком, ведет к увеличению числа солдат вооруженных огнестрельным оружием. Однако, это делало стрелков беззащитными перед лицом ближнего боя. Подобное явление провоцирует распространение в европейских армиях штыка, который полностью вытесняет и заменяет копейщика, защитника мушкетера в предшествующую эпоху.
SCIENCE TIME
Литература:
1. Макиавелли Н. Искусство войны. М., Азбука-классика, 2009. 256 с.
2. Макиавелли Н. Государь. М., АСТ, 2009, 480 с.
3. Величайшие войны и сражения мировой истории. V в. до н.э. - Х1Х в. - М.: Полигон, 2009, 640 с.
4. Владимирский А.В. Основные пути развития холодного оружия. -Донецк.:1998. 43 с.
5. Гвоздев С.А. Холодное оружие Запада и Востока. - Минск.: Современное слово, 1998. 176 с.
6. История военного искусства. -М.: Воениздат, 1984. 45 с.
7. Контамин Ф. Война в средние века. - М.: Ювента, 2001. 410 с.
8. Леонов О. Регулярная пехота 1698 - 1801 гг. М.: АСТ, 2001. 296 с.
9. Мерлинг Ф. История войн и военного искусства. - СПб.: Полигон, 2000. 525 с.
10. Орлов А.И. Вооруженные силы эпохи феодализма и капитализма. -М.: ВПА, 1983. 291 с.
11. Пономарев В. Т. История огнестрельного оружия с древности до XX века. -М.: Феникс, 1999. 256 с.
12. Турецкий Б.В. Обучение фехтованию. - М.: Слово, 2008, 243 с.
13. Функен Ф. Эпоха Ренессанса: пехота, кавалерия, артиллерия. - М.: АСТ, 2002. 146 с.
14. Развитие тактики ближнего боя от древности до начала XIX века. Швейцарцы и прочие.—URL: http://www.fcs.rpg./history/weapons (дата обращения: 16.03.14).
