CC BY
76
дения М. Спиллейна, П. Мойес, С. Шелдона). Реализация стереотипных представлений в языке авторов последних десятилетий иллюстрирует то, что
язык является практически единственной областью проявления и действия названных этнических стереотипов.
Литература
1. Добровольский Д.О. Образная составляющая в семантике идиом // Вопр. языкознания. 1996. № 1.
2. Лопатин В.В. Рождение слова. Неологизмы и окказиональные образования. М., 1973.
3. Лыков А.Г. Современная русская лексикология (русское окказиональное слово). М., 1976.
4. Земская Е.А. Словообразование как деятельность / Ин-т рус. языка РАН. М., 1992.
5. Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Фразеологизмы в русской речи. Словарь. М., 1997.
6. Вакуров В.Н. Фразеологический каламбур в современной журналистике // Русская речь. 1994. № 6.
7. Селиванова Г. А. Фразеологическая контаминация как один из показателей структурного развития русского языка // Вопр. семантики ФЕ. Ч. 1. Новгород, 1971.
E.H. Ватутина
СКАЗОЧНЫЕ АЛЛЮЗИИ И ИХ УПОТРЕБЛЕНИЕ В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Томский государственный педагогический университет
Возрастающая роль лингвистических исследований, нацеленных на изучение способов представления знания в единицах языка и речи, обусловила развитие интереса к взаимодействию языка и культуры. Как следствие этого, в современной науке сформировались такие направления, как когнитивная лингвистика, лингвокультурология. Многие исследователи подчеркивают, что язык, являясь прежде всего средством коммуникации, выполняет функцию некого «кодировщика», отражающего национальное самосознание, мироощущение и систему ценностей того или иного народа в формах письменной и устной речи. Овладевая языком, человек усваивает вместе с ним и культурный опыт предшествующих поколений, в том числе знания в форме соответствующих понятий.
В рамках когнитивного подхода многие специалисты обращают внимание на тот факт, что при изучении механизмов функционирования языка необходим учет психологических факторов. Язык антропо-центричен по своей природе, поэтому, отражая мир, он всегда «смотрит на него с точки зрения человека» [1]. Следовательно, изучать языковые структуры необходимо в соотнесении их с другими когнитивными составляющими, обусловливающими процесс речепорождения: восприятием, мышлением, памятью, воображением [2]. Идентификация понятий происходит на основе старых представлений о чувственных характеристиках объектов с учетом прототипи-ческих сценариев, хранящихся в памяти индивида.
Безусловно, основой продуктивности акта коммуникации является наиболее полное понимание и усвоение полученной информации. Однако, учитывая особенности человеческого сознания и индивидуальность в восприятии и формировании языковой картины мира, данное требование может оказаться труд-
новыполнимым. По мнению ряда исследователей, для возникновения понимания, «конфигурации связей и отношений между разными элементами коммуникации, которая создается или восстанавливается человеком, понимающим сообщение» [3], необходима связка между прошлым опытом и конкретной ситуацией. По мнению Н.Ф. Крюковой, самым эффективным средством стимулирования рефлективных процессов является метафора [3]. Метафорой традиционно называется оборот речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т.п., для описания или наименования объекта, входящего в другой класс. Как правило, метафора используется с целью образной характеризации абстрактных понятий, обозначения эмоциональных реакций, отражения нового понимания ситуации. Перенос значений осуществляется не в результате существования какой-либо реальной связи между объектами (лицами, предметами, явлениями), а на основе их уподобления. Смысл как идеальная мысленная модель создается реципиентом в процессе идентификации понятия, при этом метафоризация выполняет роль «алгоритма», опирающегося на весь базовый опыт индивида. Таким образом, метафора содержит в себе сознательный и психический (эмоциональный) компоненты. Одним из наиболее сложных средств метафори-зации значения (ассоциативной характеристики объекта) является аллюзия.
Аллюзия - это особого рода ссылка, словом или фразой, на какое-либо событие, лицо, предмет. Использование аллюзий предполагает, что объект известен и говорящему и реципиенту и не может затруднить процесс общения. Выделяют различные группы аллюзий, среди которых отдельное место занимает сказочная аллюзия. Бесспорным является тот
E.H. Ватутина. Сказочные аллюзии и их употребление в англоязычной, литературе
факт, что сказка - это не только культурное наследие, которое усваивается индивидуумом уже на ранних этапах жизни, но и некий элемент, отражающий менталитет и сферу знаний народа, его суждения о действительности. Сказочные образы работают преимущественно на бессознательном уровне и являются, возможно, «самой устойчивой формой передачи информации в культуре» [4, с. 355]. Многочисленные исследования сказочного наследия показывают определенное сходство сюжетных линий сказок народов, населяющих различные регионы и континенты. Однако при этом наблюдаются значительные отличия в эмоциональной оценке подобных персонажей. Данная особенность формируется под влиянием определенной культурной среды, системы ценностей, общепринятых норм и правил поведения. Значительный пласт данного культурного и культурологического наследия составляют народные сказки. Но очень часто в сознание определенного народа органично вписываются заимствованные литературные образы.
Ф. Баркер в своей статье «Метафора: способ общения, овеянный веками» говорит о том, что в современной культуре волшебная сказка как будто уступает территорию телевизионным программам и фильмам. Однако исследования показывают, что телевизионные сериалы и фильмы обладают многими хар актер истиками традиционной волшебной истории, «следовательно, может быть, это есть современные волшебные сказки, служащие целям, подобным тем, которым служили сказки «Арабские ночи» и сказки братьев Гримм (в Англии собрание «Тысяча и одна ночь» часто называется «Арабскими ночами») [5, с. 433]. Упоминание данных популярнейших собраний разнообразных образов европейских сказок и арабской народной прозы - не случайно. Автор статьи приводит данный пример неосознанно, спонтанно. Возникновение именно этой ассоциации с концептом «сказка» говорит о том, насколько прочно сказочные образы данных литературных произведений переплелись с национальной англоязычной культурой в целом и индивидуальным сознанием в частности.
Персонажи «Арабских ночей» и сочинений Якоба и Вильгельма Гримм часто украшают произведения английской литературы. Писатели используют знакомые с детства образы в качестве своеобразного «мостика» к сознанию читателя, более полно раскрывая внутренний мир литературного героя, скрытые стороны характера, особенности взаимоотношений. Вызывает интерес тот факт, что аллюзия может возникать и как простая сравнительная ссылка на тот или иной сказочный образ, и в форме описания поведенческих реакций в контексте той или иной ситуации, а также в качестве аллюзии-сценария, воспроизводящей либо отдельные моменты, либо весь сказочный сюжет. Механизм функционирования аллю-
зий можно проследить на примере следующих произведений.
Распространенным способом употребления аллюзий является формирование определенного образа при помощи сравнения. При этом сказочный персонаж абстрагируется до носителя определенных качеств, которые, в свою очередь, и приписываются литературному герою. Данный прием позволяет более ярко очертить образ, не прибегая к дополнительным средствам характеризации: «...if he might have laid himself at Mr. Dombey's feet, or might have called him by some such title as used to be bestowed upon the Caliph Haroun Alraschid, he would have been all the better pleased» (Dickens. Dombey and Son). Образ Гарун Аль-Рашида наделяет мистера Домби в глазах героя такими качествами, как справедливость, мудрость, знатность, и провоцирует страх и подобострастное отношение.
Упоминание о трапезе Бармакида в другом произведении рисует в воображении читателя картину обильного, роскошного ужина, запахом которого жадный богач дразнил голодных бедняков, иносказательно показывая, насколько трудную и голодную жизнь ведет героиня, старавшаяся обмануть свой голодный организм вымышленными яствами. «That night, on going to bed, I forgot to prepare in imagination the Barmecide supper of hot roast potatoes, or white bread and new milk, with which I was going to amuse my inward cravings...» (Bronte. Jane Eyre).
В романе Т. Холта читатель встречает имя Румпель-стилтскин (Rumpelstiltskin), которое носит персонаж из одноименной сказки братьев Гримм. «How've you been, Neville?» he asked, synthesising interest like Rumpelstiltskin spinning gold out of straw» (Holt. Nothing But Blue Skies). Данный сказочный герой известен своим умением прясть золотые нити из обыкновенной соломы. Знание этой особенности позволяет автору, с одной стороны, показать, что его литературный герой проявляет неискренний интерес к собеседнику, а с другой - создать комический эффект.
Следующий пример является более сложным случаем употребления аллюзии, основанной на сюжете сказки братьев Гримм «Гензель и Гретель». Дети, брошенные в лесу, ищут дорогу домой с помощью хлебных крошек, указывающих путь. Вызывая в памяти читателя сюжет данной сказки, автор акцентирует внимание на эмоциональном состоянии героини, ее растерянности, отчаянии, смятении. «She felt light-headed and disoriented. There were no landmarks, nothing to use as a guidepost, no bread crumbs leading the way home» (O'Callaghan. Only in the Ashes). Использование стилистического приема аллюзии помогает более точно показать внутренний мир героини, сравнивая ее с маленькой заблудившейся в лесу девочкой.
Имя Синдбада-моряка включено в «Словарь английского языка и культуры», а его образ неизменно
ассоциируется с неустрашимым искателем приключений, отважным и находчивым человеком. С учетом этого интерес представляет следующий отрывок: «But no one can get rid himself of the preaching clergyman. He is the bore of the age, the old man whom we Sindbads cannot shake off, the nightmare that disturbs our Sunday's rest...» (Trollope. The Barchester Towers). Слово Sindbad употреблено во множественном числе, в результате чего его семантическая нагрузка увеличивается. В данном случае Sindbads обозначает не конкретного человека, а класс, группу людей, и «ведущей функцией такого полуантропонима является указание на абстрактно-сущностные признаки именуемого» [6]. С помощью этого стилистического приема формируется образ людей нового поколения, свободолюбивых и независимых. Однако данная аллюзия имеет в своем составе еще один компонент: the old man, вызывающий ассоциацию с другим персонажем «Арабских ночей» The old man of the sea, который хитростью взобрался на спину Синдбада и долго не позволял от себя избавиться, мешая жить. Обращение к данному образу помогает более ярко продемонстрировать желание «Синдбадов» нового времени освободить себя от пережитков прошлого, не отпускающих их так же, как the old man. Таким образом, в данном отрывке используется аллюзия-сценарий, построенная с учетом развития сказочной сюжетной линии. Подобным случаем употребления
сценарной аллюзии можно считать следующий пример: «He's known for some time that you weren't Rose? -I didn't have a scar on my arm. - It's like something out of the Arabian Nights. The lad with the starred scimitar on his left buttock is the rightful prince. How was I to know Rose had a scar on her arm» (Pilcher. Under Gemini). Герой проводит параллель между положением, в котором он находится, и эпизодом из собрания «Арабские ночи», акцентируя внимание на том, как одна незначительная деталь может коренным образом изменить ситуацию.
Изучение феномена аллюзии позволяет сделать вывод, что в речи данный стилистический прием может функционировать на разных уровнях, сохраняя свое экстралингвистическое значение. Аллюзии не только украшают текст, повышая его выразительность, и более полно раскрывают внутренний мир литературных героев, но и служат средством эмоционально-чувствительной передачи ощущений, систематизации и демонстрации ранее накопленного индивидом опыта. Немаловажным является и способность аллюзии к символическому обозначению понятий, что значительно облегчает процесс интерпретации и усвоения информации, способствует активизации чувственно-образного восприятия (так как многие понятия человек скорее «чувствует», чем «знает»), а следовательно, повышает продуктивность общения.
Литература
1. Психологические проблемы функционирования слова в лексиконе человека: Коллективная монография / Под общ. ред. А.А. Залевской. Тверь, 1991.
2. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. Тамбов, 2000.
3. Крюкова Н.Ф. Средства метафоризации и понимание текста. Тверь, 2001.
4. Жидков В.С., Соколов К.Б. Искусство и картина мира. СПб., 2003.
5. Баркер Ф. Метафора: способ общения, овеянный веками // Технологии программирования судьбы (Теория и практика НЛП): Хрестоматия / Сост. К.В. Сельченок. Минск; М., 2003.
6. Блох М.Я., Семёнова Т.Н. Имена личные в парадигматике, синтагматике и прагматике. М., 2001.
М.А. Зинн
ДЕРИВАЦИОННЫЕ МОДЕЛИ ОБРАЗОВАНИЯ ИТЕРАТИВНОГО ФИНИТНОГО ГЛАГОЛА
В КЕТСКОМ ЯЗЫКЕ
Томский государственный педагогический университет
Введение: структура кетского глагола
В кетском языке финитная глагольная форма характеризуется особой структурой, которая наиболее экономно и полно может быть описана при помощи порядковой модели.
В данной работе мы следуем порядковой модели, разработанной Э. Вайдой для кетской глагольной словоформы, описанной в работах [1, 2]. Обобщенная модель включает в себя все порядки, которые
можно выделить при анализе морфологической структуры финитного глагола. В конкретной глагольной словоформе присутствуют не все порядки, которые входят в обобщенную модель, кроме того, они могут иметь различное наполнение. Именно комбинация и наполнение порядков определяют значение глагола и его грамматические характеристики.
Среди всех порядков, выделяемых в общей модели для кетской глагольной словоформы (табл. 1),
