CC BY
24
ББК 83.3 (2Рос) YAK 002
О.И. ТИМАНОВА
O.I. TIMANOVA
«СКАЗОЧНАЯ» КНИГА XVIII СТОЛЕТИЯ И ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ЛИНИЯ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ
THE «FAIRY» BOOK OF XVIII CENTURY AND DEMOCRATIC LINE OF RUSSIAN LITERATURE
Анекдотическая линия отечественной «сказочной» книги XVIII столетия рассматривается на примере известного сборника сатирических сказок В.С. Березайского «Анекдоты древних пошехонцев». Книга анализируется в контексте демократических тенденций русской книжной культуры конца XVIII - XIX вв., повлиявших на формирование корпуса текстов «развлекательно-поучительной» беллетристики.
The comical line of the domestic «fantastic» book of XVIII century is considered on the example of the known collection of satirical fairy tales of VS. Berezajsky «Ancient Poshek-hontsy Jokes». The book is analyzed in the context of democratic tendencies of Russian book culture. The end XVIII - the beginning of the XIX centuries have affected formation of the «entertaining-instructive» fiction corpus.
Ключевые слова: книжный репертуар, «сказочная» книга, беллетристика, сатирическое издание, книжная культура.
Key words: book repertoire, the «fairy» book of a comical line, fiction, the satirical edition, book culture.
В XVIII столетии тематика печатной продукции в России значительно расширяется за счёт публикации сказок и «волшебных» романов. Сказки издаются на средства государственных учреждений и денег самих авторов, на средства переводчиков и частных издателей. При этом одна группа издателей работает на существующий, традиционно закрепившийся спрос; другая пробует сформировать новый подход к чтению.
В первом случае сказочная литература издаётся в русле официально насаждаемой наставительности, в свете требований которой М.В. Ломоносов, как впоследствии и А.П. Сумароков, исключают сказки из числа произведений, содержащих «примеры и учения о политике и добрых нравах» [10, с. 222]. Раздел дидактических изданий, соприкасающихся с традицией нравоучительной сказки-соМе, в России XVIII столетия в результате оказывается довольно значительным.
Уникальным фактом отечественной литературно-издательской практики XVIII столетия, с другой стороны, становится популярность изданий сказок, назидательностью необременённых. Как выясняется, и «элитарный», и «массовый» читатель в одинаковой степени нуждается в книге развлекающей, забавляющей, хотя при этом отнюдь не лишённой полезности. Закономерно поэтому, что впервые изданный в 1766 г. «Пересмешник» М.Д. Чулкова [20] впоследствии выдерживает несколько переизданий [21], [22]. Оригинальной формой бытования «сказочной» книги в культуре становится сборник литературных сатирико-анекдотических сказок. Успех первых изданий тиражируется, умножается в новых печатных версиях. Создаются предпосылки организации культурного досуга читателя нового типа - здравомыслящего, трезвого, однако нечуждающегося «увеселительной» книги.
Эффективной точкой приложения таких интересов становится книга сатирических сказок. Изданием подобного рода является знаменитый сбор-
ник Василия Семёновича Березайского «Анекдоты древних пошехонцев», вышедший в свет в 1798 г. [1].
Сказки-анекдоты о глупцах пользуются большой популярностью у многих народов мира. Часто героями этих сказок являются жители какого-нибудь определённого, реально существующего места: деревни, города или провинции. У болгар - это габровцы, у немцев - шильдбюргеры, у шведов - жители местечка Седерталь близ Стокгольма; в Финляндии героями подобных сказок были обитатели Хяме, у русских - пошехонцы. Город Пошехонье - Володарск, районный центр Ярославской области, расположен у берегов Рыбинского водохранилища на реке Сагоже, притоке Шексны. «Пошехонье» означает: земли по Шехони; Шехонь - старинное название реки Шексны.
Некоторые присловья о пошехонцах имеются в рукописных сборниках пословиц XVIII в., однако распространение они получили, прежде всего, благодаря лубочным картинкам. В частности, Д.А. Ровинский указывает: «Про Пошехонцев целая книжка [лубочных картинок с подписями. - О.Т.] составлена: и слепороды они, и в трёх соснах заблудились, за семь вёрст комара видели, а комар у них на носу сидел» [18, с. 144].
«Во всяком веке бывают басни, и нет народа, который бы не имел своих собственных», - провозглашено в эпиграфе (из Вольтера) к первому изданию сборника Березайского. Национальные повествовательные традиции проявляются в посвящении («Нянюшкам и мамушкам посвящается»), в жанровом наполнении книги. К разумению демократического читателя автор «Анекдотов» приспосабливает наиболее популярные в книжной культуре XVIII - начала XIX вв. литературные формы - анекдот, «путешествие» и «беседу». В соответствии с гротесковой задачей произведений поименованы действующие лица (Словоохот, Любовед, Непромах, Угар, Хват), описаны похождения пошехонцев (отправились в Москву - перепутали ноги; пошли с дарами к воеводе Взятколюбу - запнулись и пр.). Согласно замыслу Березайского, интерес анекдотических сказок должен заключаться и собственно в содержании, и в способах развёртывания сюжета. Поэтому «красным» словцом Березайский расцвечивает то, что лишь намёком, лаконично даётся в фольклоре, широко использует иронические перифразы, пословицы и поговорки. «Некоторый купец, имея постоялый двор и будучи до слушания сказок великий охотник, пускал путешествующих ночевать, с коих, вместо платы, брал сказки», - говорится в предисловии к первому изданию. Мотивировка подобного рода становится знаком занимательности, корреспондирует с манерой ведения рассказа, принятой в беллетристике предшествующей эпохи («Декамерон» Джованни Боккаччо, сборник арабских сказок «Тысяча и одна ночь» и пр.) и современной писателю эпохи, в прозе последующего времени (в сказках Вильгельма Гауфа, в многочисленных «Вечерах» XVIII - XIX вв. и т. п.). Ср.: «Сава, ночная птица, повествующая русские сказки» С.В. Друковцева (СПб., 1779); «Лекарство от задумчивости и бессонницы, или Настоящие русские сказки» (СПб., 1786); «Вечерние часы, или Древние сказки славян древлянских» Левшина (М., 1787); «Забавные вечера, или Собрание нравственно-увеселительных детских сказок, говорен-ных наизусть по вечерам» (СПб., 1789); «Деревенская забавная старушка, по вечерам рассказывающая простонародные весёлые сказочки» (М., 1794); «Крестьянские сказки, или Двенадцать вечеров» (М., 1790, 1793); «Вечерние беседы в хижине» Ф.Г. Дюкре-Дюминаля (М., 1798 - 1799, 1807, 1819 - 1820 и др. издания); «Вечер на хуторе Могое» Н.С. Смирнова (СПб., 1794); «Вечер на бивуаке», «Второй вечер на бивуаке» (СПб., 1823), «Вечер на Кавказских водах» А.Н. Бестужева-Марлинского (СПб., 1830); «Двойник, или Мои вечера в Малороссии» Антония Погорельского (СПб., 1828); «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя (СПб., 1831 - 1832); перевод книги А.Л. Бар-болд «Семейные вечера, или Собрание полезных и приятных рассказов для юношества», выполненный А.О. Ишимовой (СПб., 1833); «Святочные вечера, или Рассказ моей тетушки. Книга первая», приписываемые Н.И. Биллевичу
(М., 1836); «Мудрые сказания в святочные вечера разумной ключницы боярина Растоплюхина, тётушки моей, Соломониды Партикеевны. Книга вторая: Пересказки старостина племянника, Артамона Фалалеева» неизвестного автора (СПб., 1836); «Вечер на Хопре» М.Н. Загоскина (СПб., 1837); «Вечера на Карповке» М.С. Жуковой (СПб., 1837 - 1838); «Крещенский вечерок: детские сказки», перевод М. Бахтуриной (СПб., 1838); «Русские ночи» В.Ф. Одоевского (СПб., 1844); сб. «На сон грядущий» В.А. Соллогуба (СПб., 1843); журнал «Семейные вечера» М.Ф. Ростовской (СПб., 1859 - 1874); «Терёхин сон. Святочный рассказ» П.В. Засодимского (СПб., 1880); «Вечерние сказки» С.Н. Орловского (С.Н. Шиль) (М., 1909).
Композиционный приём организации сборника сказок как структурно-художественного целого органичен и в контексте национального обычая ска-зывания сказок на ночь. Он также соотносим с «повадкой» исполнения устных докучных сказок. Неслучайно в отечественной книжной культуре метод соединения сюжетов, положенный в основу «Анекдотов древних пошехонцев», впервые был использован в более раннем по времени сказочном сборнике «Старая погудка на новый лад» (СПб., 1795), рассчитанном на самого широкого читателя. В «Старой погудке» представлена, в частности, новеллистическая сказка о дурне Шарине, по манере изложения являющаяся сводом сюжетов о дураках: дурак убивает мать, обвиняет прохожего и берет с него дань, покупает на эти деньги ложки, горшки, соль и стол, теряет их, плавает по избе в корыте, созывает свадьбу, убивает детей и, когда братья бегут от него, забирается в мешок одного из них и пр.
Березайский изложение «Анекдотов» ведёт тоже «посылками»: от Сло-вохота к Любоведу, из города Галич - в Санкт-Петербург. Первая «посылка» (то есть глава) посвящена описанию похода пошехонцев к воеводе Щуке с дарами. Подготовлено приветствие, но в последний момент оратор спотыкается, шлёт проклятье, его спутники хором подхватывают ругательства. Вторая «посылка» рассказывает, как пошехонцы, желая увидеть с дерева Москву, рубят под собой сучья. В третьей «посылке» речь идёт о том, как, заночевав на постоялом дворе, пошехонцы перепутали свои ноги: «Одних голов сорок пар, а ногам-то уж и сметы нет» [1, с. 45]. Хозяин за некоторую мзду берётся их вылечить, берет кнут, и тогда «всякому свои ноги оказались ближе к коленкам» [1, с. 48]. Тут же следует рассказ о покупке ружья и попытка поймать дробь руками («посылка» четвёртая). «Посылка» пятая содержит повествование о том, как пошехонцы решают наболтать толокно в реке. В народных сказках толокно обычно болтают в проруби, поэтому Березай-ский оговаривает отклонение: «Что герои наши мешают толокно не в проруби, а в открытой реке, читатель да благоволит меня в сем извинить, ибо они не зимою, а летом совершают сие путешествие» [1, с. 64]. Затем следует эпизод с привязыванием к бревну и потопление. Шестая «посылка» посвящена лечению зубной боли, седьмая - встрече с арабом, вскочившим на спину пошехонцу, восьмая - чудесному средству от блох, которое надо положить блохе в глаз, в рот и в нос. Девятая, десятая, двенадцатая и четырнадцатая - содержат сказки о ловких людях (мошеннике, обещающем высидеть яйца, суп из камня и пр.), рассказ о хитром «колдуне» и пр. В одиннадцатой «посылке» Березайский пересказывает два сюжета: 1) о пошехонцах, которые на «поминках молока на стол не ставили, а, взяв на ложку киселя, прихлебывать оного из столовой ходили в клеть... где молоко стаивало», чтобы, зачерпнув ложку, вернуться к столу [1, с. 132], 2) о корове, которую пасут на крыше. В этой же главе пошехонцам приписывается вынос дыму из избы решетами, обращение оглобель назад, следовательно, и возвращение назад, содержится рассказ о серпе, принятом за змею, и о потоплении его вместе с лодкой пошехонцев. «Посылка» тринадцатая посвящена эпизоду с часами, но не найденными на дороге, как обычно бывает в сказках, а стоящими в кабинете знатного лица. В данном случае, как и в эпизоде с прорубью, оговаривается отклонение от распространённой фольклорной версии. В четырнадца-
той «посылке» речь идёт о трубочисте, принятом пошехонцами за нечистого духа, а также о приключениях спившегося Микехи. Пятнадцатая «посылка» рассказывает, как пошехонцы, узнав, что лапти ценятся по величине, плетут лапоть величиной в целую лодку. Здесь же следует рассказ о том, как один из пошехонцев, желая прослыть знатоком городской жизни, не морщась, ест лимон. В издании 1798 г. похождения пошехонцев на этом заканчиваются.
Во втором издании «Анекдотов» 1821 г. Березайский добавляет шестнадцатую «посылку», в которой повествуется, как медведь откусил голову одному из пошехонцев и как жена его долго не может вспомнить, была ли у него голова, и, наконец, припоминает, что в «прошлом году купил он себе шапку малахай с ушами к Петрову дню», и только по этому показателю определяет, что голова была в действительности [2, с. 179 - 180]. Традиционный конец этой повести - «Я там был, мед пиво пил, по усам текло, а в рот не попало» [2, с. 180] - не свойствен устным сказкам о глупцах, хотя широко применяется в концовке ряда волшебных и некоторых бытовых сказок. Очевидно, Березайский записал группу известных с детства народных сказок и построил их в виде единого цикла. Он вообще одним из первых в XVIII столетии начал собирать сказки и публично, через печать, призывал записывать их от непосредственных рассказчиков. Говоря о том, что сказки эти «слушают с удовольствием и приятной улыбкой, даже смехом, близким к хохоту», Березайский замечал: «Я то сам не раз видал и записывал карандашами» [Цитируется по: 12, с. 244]. Во второе издание Березайский внёс ещё несколько изменений, ориентируясь уже на собственно книжную традицию. Превращение свода сказок в повесть - вот та задача, которую писатель перед собой поставил, отсюда обновление лексики, имён, разветвление сюжетной канвы. Под пером Березайского «Анекдоты» становятся не просто сказками о глупцах, а сатирической повестью на национальном материале.
«Сказочные» книги анекдотической линии, принадлежащие к «ось-мнадцатому» столетию, носят ярко выраженный демократичный характер. Тем не менее, до второй половины девятнадцатого века господствовало представление о том, что «Анекдоты» Березайского имеют иностранное происхождение. Так, И.П. Сахаров и В.И. Даль считали, что рассказы о пошехонцах были заимствованы Березайским соответственно из польских или немецких источников и литературно обработаны в псевдонародном духе. А.А. Потебня критиковал это мнение, утверждая, что «о пошехонцах без всякого заимствования рассказывалось почти то же, именно многое, что первоначально рассказывалось о безыменных дураках» [13, с. 73]. Н.Ф. Сумцов в «Разысканиях в области анекдотической литературы» подтверждал отечественное происхождение этих историй, подчёркивая их народный характер и ссылаясь при этом на наличие лубочных картинок на сюжет о пошехонцах [19, с. 15 - 16.]. С.А. Венгеров, приводя в «Критико-библиографическом словаре русских писателей и ученых» краткую справку о Березайском, писал, что свои истории он взял из народных анекдотов, и, как это часто делали в XVIII в., литературно обработал их. Венгеров полагал, что Березайский заслуживает благодарности как фольклорист: «А между тем о нем нет ни слова даже в обстоятельней четырёх томной «Истории русской этнографии» Пыпина» [6, с. 66]. Таким образом, литературное наследие Березайского - это наследие писателя-фольклориста, писателя-педагога, писателя-просветителя.
При этом оно отнюдь не велико: несколько статей в прогрессивном журнале конца XVIII в., брошюра о погребённых извержением Везувия городах, учебник арифметики, «Анекдоты древних пошехонцев» с сатирическим словарём, приложенным ко второму изданию. Сведений о жизни Бере-зайского имеется мало. Родился в 1762 г. в Ярославской губернии, происходил из среды деревенского духовенства. Учился, а позднее и преподавал в Санкт-Петербургской семинарии, затем, с 1783 до 1816 гг., учительствовал в «Обществе Благородных девиц» и в Мещанском училище. Умер в 1821 г. [6, с. 66].
Первые литературные опыты Березайского связаны с журналом «Растущий виноград», который издавался «народным училищем города Св. Петра» с 1785 по 1788 г. В редакцию журнала Березайского приводит Евгений Борисович Сырейщиков, в 1784 г. переведённый в Петербург из Москвы, где он работал переводчиком и участвовал в «Московских ведомостях», издававшихся Николаем Новиковым. Сырейщиков - человек разносторонних интересов: помимо литературы, занимается археологией, нумизматикой, историей. Под его воздействием Березайский пишет для журнала компилятивную статью «Любопытное открытие города Геркулана, поглощённого страшным извержением Везувия и бывшего под землёй около 1700 лет» (СПб., 1789) изданную позднее с примечаниями Ф.В. Каржавина (СПб., 1795).
Впоследствии на посту редактора «Растущего винограда» Сырейщико-ва сменяет Василий Фёдорович Зуев - крупный русский этнограф, спутник и друг Палласа, в журнальной деятельности продолживший линию Сырей-щикова. При нем журнал «Растущий виноград» остаётся просветительским. Основной удар издания направлен на суеверия - веру в сны, в ночные кошмары, в рассказы о волшебницах и волшебстве, что по отношению к будущему автору небывалых «Анекдотов древних пошехонцев» не столь неожиданно. В опубликованной в «Растущем винограде» поэме «Домовой» даётся разъяснение, что в тяжёлых сновидениях виновны не сверхъестественные силы, а «крови оборот по жилам круговой». Неизвестный автор другой статьи («О весталках, сивиллах и волшебницах») указывает: «Существование волшебниц есть один только вымысел», - и подвигает своих просвещённых читателей к выводу, что «сказки о волшебницах, так как и подобные оным басни, в начале имели целью своею токмо наставление, и именно тех, для кого они были вымышлены. Обычно, в скором времени, уважение их от смешных и баснословных обстоятельств, коими оные были наполнены, токмо умалилось, что одним токмо кормилицам для увеселения и усыпления младенцев были предоставлены» («Растущий виноград», 1787, март).
Аналогичная мысль звучит в предисловии к первому изданию «Анекдотов древних пошехонцев» Березайского. Ополчаясь на суеверов, Березайский скрупулёзно перечисляет все виды гаданий (на бобах, на воде, при помощи решета, на картах, на кофе) [1, с. III - VII]. Во втором издании 1821 г., когда в обществе наблюдается повышенный интерес к народности и одновременно излишняя идеализация её реакционных черт, писатель добавляет ироническое рассуждение о том, что значит «чесание ладони и лба, переносья, локтя правого и левого, брови той или другой, ушей и проч.», «умывание кошки лапою, выскакивание из печи угля, стук в окно кузнечика, пение петухом курицы и проч. и проч.» [2, с. 10]. К суевериям писатель причисляет и умение «нянюшек и мамушек» переноситься «быстропарым» умом за «тридесять земель, за тридесять морей, в подземное царство», равно как и присущую старым людям веру в героев бывальщин, волшебных сказок, во «встающих из могил и прогуливающих в полночь мертвецов, колдунов, Буку, Ягу костяную ногу, Русалок, Киевских труболеток с хвостами, домовых, водяных, лесовых» и «Кощея Безсмертного» [2, с. 12].
После выхода в 1798 г. «Анекдотов древних пошехонцев» в литературной деятельности Березайского наступает двадцатитрёхлетний перерыв. Биографические данные об этом периоде скудны. Известно, что в 1812 г. Бе-резайский награждён орденом Владимира IV степени и получает очередной чин. Но в 1816 г. в звании коллежского советника он дважды подаёт прошение на имя «высокопочтенного совета при воспитательном обществе благородных девиц», с просьбой освободить его от службы, дать отставку и назначить достойную пенсию. «С умножением лет моих умножаются купно мои немощи, со дня на день оскудевают мои силы, - пишет Березайский, - и я сам в себе сознаю, что уже не могу надлежаще и с должной пользой, как в лета прежние, исполнять настоящую мою должность» [7].
Получив отставку, Березайский, однако, не оставляет литературно-педагогических занятий. В 1818 г. он публикует «Арифметику, сочинённую для употребления в обществе благородных девиц» [4]. По манере изложения, стилю и языку она близка к книге старшего современника Николая Курганова [9]. Персонажи «занимательных» арифметических задач и примеров Березайского весьма разнообразны. Это и «бдительная, высокая особа», расщипывающая на самопрялке корпию для раненых, и гостинодворцы, и ткачи, и 27 жнецов, вырабатывающих за лето 2595 рублей. В примерной росписи доходов и расходов Березайский не забывает учесть месячную выплату не только учительнице, но также садовнику и дворовым. При этом все персонажи «Арифметики» Березайского оставляют впечатление «сказочных». Таков, например, герой одной из задач. Будучи спрошен гостем: «Сколько, брат, тебе лет?», - он отвечает так: «Кабы мне было ещё столько, да полстолько, да четверть столько, да ещё один год, то было бы мне сто лет» [Цитируется по: 12, с. 239].
Последней литературной публикацией Березайского становится «Забавный словарь», служащий присовокуплением к «Анекдотам пошехонцев» [5]. «Словарь» свидетельствует о хорошем знакомстве Березайского с современной европейской и русской литературой: с «Карманным богословским словарём» П.Г.Д. Гольбаха («Карманное богословие», 1766), с «Философским словарём» Вольтера (1764 - 1769), с трудами Ломоносова, Н.И. Новикова. Березайский почтительно упоминает «Опыт исторического словаря о российских писателях» Новикова (1772), перенося в свой словарь афоризмы, наподобие следующего: «Арифметика - искусство богатому щитать своё, а бедному чужое» [5, с. 3]. По образцу и подобию новиковских, писатель создаёт собственные афоризмы: «Богач - часто или сам несправедлив, или наследник несправедливых» [5, с. 5], «Бухгалтерия - искусство вычислять чужое имущество при своей бедности» [5, с. 5], «Вор - маленькой, как муха в паутине увязает, а большой, как шершень прорывает паутину и улетает цел и невредим» [5, с. 6], «Господство - власть умничать и глупому» [5, с. 7] и пр. Березайский знаком и с произведениями Ивана Хемницера, с его басней «Домовой», которой писатель восхищается. В своё время Хемницер в басне «Лестница» высказался следующим образом: «На что бы походило, / Когда б в правлении, каком бы то ни было, / Не с высших степеней, а с нижних начинать / Порядок наблюдать?». Аналогичная мысль встречается у Березайского, хотя у него она выражена намного прямее: «Лестница - её надобно месть сверху» [5, с. 13]. Закономерно поэтому, что в третьем издании «Анекдотов» 1863 г. [3], повторяющем издание 1821 г., объяснение слова «лестница», как и слова «афеист» (атеист) издателем снято.
В современной литературе небылицы о пошехонцах трактуются как вариант сказок о простаках или рассматриваются в контексте теорий антиповедения и декарнавализации [8], [11]. В литературе XVIII в. термин «анекдот» имеет иное значение, нежели сегодня. По определению «Нового слово-толкователя», анекдот есть «повесть о тайном случае, достопамятное происшествие любопытное; такие деяния или происшествия, кои не были ещё напечатаны. Слово сие - само по себе - значит дела, которые не были ещё обнародованы и при произведении которых действующие желали тайности» (СПб., 1803, ч. 1, стр. 151). Иначе говоря, в эпоху Березайского анекдотами называют исторические очерки («Анекдоты или достопамятнейшие исторические сокровенные деяния оттоманского двора, 1 и 2 тома, соч. членами Парижской Академии наук», 1787), приключенческие повести («Анекдоты греческие или приключения Аридея брата Александра Великого», 1789), сборники сказок и анекдотов (в современном их понимании).
В свете этого обстоятельства С.В. Друковцев, автор популярнейших сказочных сборников «Бабушкины сказки» (М., 1778) и «Сава - ночная птица» (СПб., 1779), так же стоит ближе к «анекдотическому», нежели к «волшебному» направлению разработки сказочной традиции. Характерен пер-
вый сборник Друковцева «Бабушкины сказки», где персонажи сталкиваются с крепостнической действительностью. В одном из анекдотов дядька подходит к своему барину, молодому помещику, проживающему состояние и разоряющему крестьян: «Я слышал вчера, - говорит он, - что вы изволили в вотчины свои послать указ, на четыре года вперёд денежный оброк весь сполна... я всегда от слез бедных крестьян свой богатый кафтан мокрым надеваю» [Цитируется по: 12, с. 241]. Старуха-помещица из другого анекдота боится, что все крестьяне будут убиты ворами: «Что мы тогда будем делать? -говорит она. - Кому хлеб пахать? И я на старости с голоду умру» [Цитируется по: 12, с. 241]. Социальные мотивы, проявляющиеся у Друковцева, перекликаются с «Забавным словарем» Березайского. Соответственно у Дру-ковцева возникают цензурные осложнения, побудившие его в «Саве - ночной птице» отодвинуть «общественно-политические аллюзии на второй план, а в предисловии к книге подчеркнуть, что предыдущий сборник он «принужден был отослать на бумажную фабрику промыть» [12, с. 241]. Второй сборник Друковцева сделан в расчёте на занимательность, с одной стороны, на пропаганду идей гуманизма - с другой стороны.
Книжная традиция «осьмнадцатого» столетия, связанная с историями о пошехонцах и вообще сатирическими сказками, получает резонанс в беллетристической книге XIX в. «Анекдоты древних пошехонцев» привлекают пристальное внимание М.Е. Салтыкова-Щедрина, автора «Пошехонских рассказов» (1883 - 1884) и «Пошехонской старины» (1887 - 1889). В «Пошехонских рассказах» есть образы городничих, которые не берут взяток. Из них один «охотник был до рыбы» и брал лишь стерлядью, другой «получал» в просвирках и в рыбе, «а однажды так в рыбе четыре золотых нашёл - то-то было радости». Здесь же упоминается каланча, с которой связаны размышления героев о прошлом. В народных сказках о глупцах каланчи нет, так же как нет и образа «Щуколюба». Но у Березайского берёза из народных сказок заменена колокольней и появляется воевода Щука - прообраз представителя власти у Салтыкова-Щедрина.
В последней трети XIX - в начале XX вв. появляются многочисленные сокращённые публикации историй о пошехонцах, изданные без упоминания Березайского [14], [15], [16], [17]. Целая серия изданий «Весёлых похождений старинных пошехонцев» (СПб., 1873), принадлежащих перу некоего Н. Короткова, появляется и непосредственно после «Пошехонских рассказов» и «Пошехонской старины» Салтыкова-Щедрина. Сочинения Короткова составляют собой книжки плохо пересказанных и получивших антинародное звучание сказок, ничего общего с книгой Березайского не имеющих. Но примечателен самый факт их появления. Он отражает ориентацию беллетристической развлекательно-поучительной книги XIX столетия на авторитетные сатирические сказочные издания XVIII в.
В демократической отечественной культуре XVIII - XIX вв. издания сборников сатирических сказок утверждаются как важный сегмент книжного рынка. Сказочное издание востребовано читателями разной социальной принадлежности, различного уровня культуры, образования, вкусов и интересов, чем, во многом, и объясняется, почему «анекдотическая» ветвь русской авторской сказки «осьмнадцатого» столетия дала жизнестойкие «ростки» в литературно-издательскую традицию последующего времени, воплотившись в сборники и циклы отечественных писателей-сказочников XIX - XXI вв.
Литература
1. Березайский, В.С. Анекдоты древних пошехонцев [Текст] / В.С. Березай-ский. - СПб. : В тип. Гос. мед. коллегии, 1798. - [4], XII. - 220 с.
2. Березайский, В.С. Анекдоты или весёлые похождения старинных пошехонцев. С прибавлением повестей о Щуке и о походе на Медведя и с присовокуплением Забавного словаря. Изд. новое, поправл. [Текст] / В.С. Березайский. - СПб. : В тип. Департамента внеш. торговли, 1821. - 180, IV c.
3. Березайский, В.С. Анекдоты, или весёлые похождения старинных пошехонцев. Новое издание, поправленное, с прибавлением повестей о щуке и о походе на медведя. И с присовокуплением Забавного словаря [Текст] / В.С. Березайский. - СПб. : В тип. Н.П. Рейхельта, 1863. - 190 VI, 36.
4. Березайский, В.С. Арифметика, сочинённая для употребления в Обществе благородных девиц [Текст] / В. Березайский. - СПб. : Тип. 1-го Кадетск. Корпуса, 1818. - [8] 260 с.
5. Березайский, В.С. Забавный Словарь, служащий присовокуплением к Анекдотам пошехонца [Текст] / В.С. Березайский. - СПб. : Тип. Карла Крайя, 1821. - 23 с.
6. Венгеров, С.А. Критико-биографический словарь писателей и ученых : [Т. 1 - 6] [Текст] / С.А. Венгеров. - СПб. : Семеновская типолит. И. Ефрона, 1886 - 1904 [Электронный ресурс] :Т. III. - СПб. : Типолит. И.А. Ефрона, 1892. - [6] 28, 444 с. - Режим доступа : http:// biograflja.ru (дата обращения 08.12.2011 г.).
7. Гос. Историч. архив Ленингр. обл., фонд Смольного инст. 2, дело 901, связка 302, лист 1 - 5.
8. Козинцев, А.Г. Смех и антиповедение в России : Национальная специфика и общечеловеческие закономерности // Смех : истоки и функции / под ред. А.Г. Козинцева. - СПб. : Наука, 2002. - 220 с. - С. 147 - 174.
9. Курганов, Н.Г. Арифметика, или Числовник, содержащий в себе все правила цифирного вычисления, служащего в общежитии, в пользу всякого учащегося, Воинского, Статского и Купеческого Юношества [Текст] / Н.Г. Курганов. - 3-е изд., поправ. и умнож. - СПб. : При Императорской Академии Наук, 1776. - [8], 227 с.
10. Ломоносов, М.В. Краткое руководство к красноречию ... // Полное собр. соч. / М.В. Ломоносов. - М. ; Л., 1952. - Т. 7 : Труды по филологии, 1739 -1758 гг. - С. 89 - 378.
11. Мелетинский, Е.М. Сказка-анекдот в системе фольклорных жанров [Текст] // Учебный материал по теории литературы : Жанры словесного текста. Анекдот [Сб. ст.] / сост. А.Ф. Белоусов. - Таллин : Таллин. пед. ин-т, 1989. -204 с. - С. 59 - 77.
12. Молдавский, Д.М. Василий Березайский и его «Анекдоты древних пошехонцев» // Русская сатирическая сказка в записях середины XIX - начала XX века / Акад. наук СССР. - М. ; Л., 1955. - С. 236 - 245.
13. Потебня, А.А. К истории звуков русского языка : вып. 1 - 4 [Текст] / А.А. По-тебня. - Воронеж : Тип. В.И. Исаева, 1876 - 1883. - Вып. 2. - 1881.
14. Пошехонцы, или Весёлые рассказы об их медном лбе и замысловатом разуме / Предание, переданное нянюшками и мамушками. - М. : И.А. Морозов, 1889. - 35 с.
15. Пошехонцы, или Весёлые рассказы об их медном лбе и замысловатом разуме / Предание, переданное нянюшками и мамушками. - М.: И.Д. Сытин, 1883. - 36 с. Др. изд. : 1884; 1885; 1888; 1890; 1893; 1894; 1895; 1897; 1898; 1900; 1901; 1905; 1909; 1910; 1912; 1913; 1914; 1915.
16. Пошехонцы, или Весёлые рассказы об их медном лбе и замысловатом разуме / Предание, переданное нянюшками и мамушками. - М.: П.Н. Шарапов, 1878. - 36 с. Др. изд. : 1881; 1883; 1887; 1889.
17. Пошехонцы, или Весёлые рассказы об их медном лбе и замысловатом разуме / Предание, переданное нянюшками и мамушками. - М. : Тип. С. Орлова, 1870. - 36 с. Др. изд. : 1873; 1876.
18. Ровинский, Д.А. Русские народные картинки : в 5 кн. [Текст] / собр. и описал Д. Ровинский. - СПб. : Тип. Акад. наук, 1881. - Т. 5.
19. Сумцов, Н.Ф. Разыскания в области анекдотической литературы [Текст] // Сб. Харьковского историко-филологического общества / Н.Ф. Сумцов. -Харьков : Тип. Губ. правл., 1898. - [1] 200 с. (Отд. оттиск, 1898).
20. Чулков, М.Д. Пересмешник или Славенские сказки : сочинены в Санктпе-тербурге : в 4 ч. [Текст] / М. Чулков. - СПб. : Тип. Акад. наук, 1766 - 1768.
21. Чулков, М.Д. Пересмешник или Славенския сказки : сочинены в Санктпе-тербурге [Текст] / М. Чулков. - СПб. : тип. Акад. наук, 1770. - 2-м тиснением. - Ч. 1. - [10], 194 с.
22. Чулков, М.Д. Пересмешник, или Славенския сказки : в 5 ч. [Текст] / М. Чул-ков. - М. : Тип. Пономарева, 1789. - 146 с.
