CC BY
48Результаты, полученные по трем методикам в экспериментальной группе, указывают на значимость полученных различий на констатирующем и контрольном этапе эксперимента. U-эмпирическое находится в пределах от 69 до 143, тогда как U-критическое при p<0.01 = 229. Это подтверждает значимость полученных различий, а также статистически доказывает эффективность психологического тренинга как средства развития коммуникативных способностей подростков.
Выводы. Коммуникативные способности подростков являются одним из наиболее важных параметров, обуславливающих их личностное развитие. В ходе проведенного анализа было выявлено, что развитие данного типа способностей обусловлено как наличием определенных условий, так и использованием определенных психолого-педагогических средств параллельно друг с другом, что объясняется необходимостью целенаправленного развития коммуникативных способностей.
В ходе проведенного анализа также было сделано предположение о том, что коммуникативные способности в наилучшей степени будут развиваться в рамках психологического тренинга, который совмещает в себе как создание условий развития, так и использование психолого-педагогических средств за счет развития значимых для эффективности коммуникаций параметров с одной стороны и обучения навыкам общения и закреплению их на практике - с другой. Целенаправленное развитие эмоционального, когнитивного и поведенческого компонентов коммуникативных способностей подростков является эффективным в условиях психологического тренинга, что подтверждается математико-статистической обработкой результатов эксперимента.
Литература:
1. Андреева, Г.М. Социальная психология. - М.: Аспект-Пресс, 2015. - 363 с.
2. Булыгина Л.Н. Формирование коммуникативной компетентности подростков в школьном обучении: автореферат на соискание ученой степени к. пед. н. - Тюмень: ТюмГУ, 2013. - 23 с.
3. Волкова А.И. Психология общения. - Ростов н/Д: Феникс, 2018. - 448 с.
4. Дранков В.Л., Дранков А.В. О природе коммуникативных способностей // Психология -производству и воспитанию. - СПб, 2007. - С. 239-242.
5. Психология общения. Энциклопедический словарь / под общ. ред. А.А. Бодалева. - М.: Когито-Центр, 2017. - 600 с.
6. Сапегина Т.А. Формирование коммуникативных способностей будущих педагогов
профессионального обучения средствами невербального общения: автореф. дис.... канд. пед. наук. -
Екатеринбург, 2007. - 23 с.
7. Чувашова Н.Я. Развитие коммуникативных способностей у детей старшего дошкольного возраста // Социально-педагогическая деятельность в социуме: теория, практика, перспективы: сборник научных трудов VI Международных социально-педагогических чтений им. Б.И. Лившица. - в 2 ч. - Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, Ин-т социал. образования, 2014. - Ч. 1. - С. 257-262.
8. Чернецкая Л.В. Развитие коммуникативных способностей у дошкольников. - Ростов н/Д.: Феникс, 2005. - 256 с.
9. Шапатина О.В., Павлова Е.А. Психология развития и возрастная психология. - Самара: Изд-во Универс-групп, 2014. - 204 с.
Психология
УДК 370
кандидат психологических наук, профессор Пономарёва Елена Юрьевна
Гуманитарно-педагогическая академия (филиал) Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования
«Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского» (г. Ялта)
СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД В ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ РЕАБИЛИТАЦИИ НАСЕЛЕНИЯ ПЕРИОДА КОРОНАВИРУСНОЙ ИНФЕКЦИИ COVID-19
Аннотация. Ситуация с пандемией COVID-19 в мире, ухудшение эпидемической ситуации в нашей стране, система самоизоляции, растущий страх общества на фоне панических слухов и дезинформации, распространяемой в социальных сетях и СМИ, вызывает озабоченность судьбой людей с психическими заболеваниями и ставит перед нашими психиатрическими службами неотложные организационные и терапевтические задачи. С учетом опыта других стран, которые испытали масштабное распространение COVID-19, изложены предлагаемые экстренные и профилактические организационные и лечебные меры, а также даны практические рекомендации по экстренной временной реструктуризации психиатрических служб для оказания психологической и психотерапевтической поддержки наиболее уязвимым группам населения, включая медицинский персонал, работающий непосредственно с пациентами COVID-19, а также рекомендации по ведению пациентов с тяжелым острым респираторным синдромом. Особое внимание уделяется особенностям психофармацевтического лечения таких пациентов, очерчивая потенциальные риски побочных эффектов и осложнений, в основном связанных с функцией дыхания, в том числе из-за неблагоприятных лекарственных взаимодействий.
Ключевые слова: психическое здоровье населения, COVID-19, атипичная пневмония, психиатрические службы, побочные эффекты, лекарственные взаимодействия
Annotation. The situation with the COVID-19 pandemic in the world, the deterioration of the epidemic situation in our country, the system of self-isolation, the growing fear of society against the background of panic rumors and misinformation spread in social networks and the media, raises concerns about the fate of people with mental illnesses and poses urgent organizational and therapeutic tasks for our psychiatric services. Taking into account the experience of other countries that have experienced the large-scale spread of COVID-19, the proposed emergency and preventive organizational and treatment measures are outlined, as well as practical recommendations for the emergency temporary restructuring of psychiatric services to provide psychological and psychotherapeutic support to the most vulnerable groups of the population, including medical personnel working directly with COVID-19 patients, as well as recommendations for the management of psychopaths with severe acute respiratory syndrome (SARS).
Special attention is paid to the peculiarities of psychopharmaceutical treatment of such patients, outlining the potential risks of side effects and complications, mainly related to respiratory function, including due to adverse drug interactions.
Keywords: public mental health, COVID-19, SARS, psychiatric services, side effects, drug interactions
Введение. Ситуация с пандемией COVID-19 в мире, безусловно, является новым и серьезным вызовом для психиатрии в целом. В 2020 году российское правительство приняло беспрецедентные меры по предотвращению распространения эпидемии COVID-19 в нашей стране. Однако навязанная система самоизоляции, растущий страх общества на фоне панических слухов и дезинформации, распространяемой в социальных сетях и СМИ, вызывает озабоченность судьбой наших пациентов и призывает к необходимости сделать некоторые замечания и рекомендации с целью предоставления дополнительной информации и обучения специалистов в области психического здоровья в случае появления пациентов с психическим заболеванием COVID-19 в медицинских учреждениях.
Согласно недавнему опросу американского населения, проведенному Американской психиатрической ассоциацией (APA), почти половина респондентов испытывали сильный уровень тревоги. 40% опасались, что они или их близкие могут страдать от симптомов депрессии, чувства страха, разочарования и отчаяния, ожиданий угроз, одиночества, социальной изоляции и отчуждения, негативного опыта восстановления прошлых жизней (флэшбэки), ярких воображаемых проявлений собственной коронавирусной инфекции, ночных кошмаров, нарушений сна, раздражительности и вспышек гнева, уклончивого поведения, массовая закупка оружия и военных боеприпасов, импульсивные решения бежать из изолированных населенных пунктов [4]. Отечественные исследователи также неоднократно указывали на то, что вероятность появления таких симптомов в ситуациях социального стресса и чрезвычайных ситуаций высока [5-7].
В дополнение к стрессовой реакции и нарушениям адаптации могут возникать более тяжелые симптомы психических расстройств, включая депрессию, тревожные расстройства, декомпенсацию личностных черт, чрезмерные и индуцированные бредовые идеи и даже острые психотические симптомы и самоубийства [8]. Дистресс и депрессия ослабляют иммунную систему и осложняют течение и прогноз любого соматического заболевания, в том числе инфекционных заболеваний [10]. В возрастной группе наиболее тяжелую социальную изоляцию из-за новой коронавирусной инфекции переносят пожилые люди и дети [7, 1]. Известно, что социальная изоляция является наиболее значимым предиктором общей смертности среди пожилых людей [12].
COVID-19 - это новый тип вирусной инфекции со многими характеристиками, такими как быстрая передача, высокая смертность и значительные социальные и экономические последствия для нарушения обычного образа жизни[1, 2]. Это явление называется "пандемией" (от греческого слова "пандемия"). navön^aa - "все люди") - необычайно сильная эпидемия, распространившаяся на территорию страны и континента. Большинство людей, затронутых коронавирусом, будут испытывать острое стрессовое расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство, длительные тревожные расстройства, депрессивные эпизоды, невротические расстройства и личностные пороки развития.
Изложение основного материала статьи. В 1980-х годах в Соединенных Штатах была разработана концепция "посттравматического стрессового расстройства" (ПТСР), и термин "вьетнамский синдром" был введен для описания психических симптомов и изменений личности, которые произошли у ветеранов после окончания Вьетнамской войны [3]. В практике советских и российских психиатров аналогичная ситуация наблюдалась у участников войн в Афганистане и Чечне ("афганский" и "чеченский"синдромы) [4-6].
В отечественных публикациях существует понятие "социальное стрессовое расстройство" (ССР), которое используется для описания того, как изменения в политической системе страны влияют на психическое здоровье населения. По мнению Ю.А. Александровского [1] если ПТСР развивается у людей, переживших опасные и травматические ситуации, то ССР характерна для людей, попавших под влияние психологических факторов в общей группе макроскопических обществ. ССР принципиально не отличается от феноменологического заболевания, наблюдаемого людьми, оказавшимися в экстремальных ситуациях, но оно вызвано общими причинами и развивается одновременно у большого числа людей.
Клинические проявления ПТСР развиваются в течение от 30 дней до 6 месяцев после начала события и затрагивают до 10% выживших [2]. Посттравматическое стрессовое расстройство проявляется как психологическая (психобиологическая дисфункция) адаптация и сопровождается различными личностными внутренними и межличностными конфликтами, переосмыслением или потерей смысла жизни, крахом устоявшихся идеалов и сомнениями в успешном будущем, иными словами - экзистенциальным кризисом той или иной степени [1].
В клинических признаках посттравматического стрессового расстройства можно выделить [4-9]: память о повторяющихся стрессовых ситуациях; обострение черт личности; снижение социальной активности, недоверие к окружающим; расстройства мышления, формирование патологических мыслей и установок; формирование навязчивых мыслей и навязчивых состояний; эмоциональные симптомы, связанные с повышенной эмоциональной возбудимостью, агрессией, раздражительностью или депрессией, апатией и депрессией; неприятие реальности; алкоголизм, наркомания, девиантное поведение; трудности в концентрации внимания, когнитивный дефицит; нарушения сна в виде плохого качества сна, трудности засыпания, ночных кошмаров или чрезмерного спать. Чем тяжелее травма,тем больше вероятность развития заболевания, но этого не происходит вообще, даже при тяжелой психологической травме. Поэтому существует множество факторов, определяющих уязвимость человека и его способность быстро восстанавливаться. Кроме того, клинические проявления послевоенного посттравматического стрессового расстройства наблюдались у многих людей, которые никогда не участвовали в боевых действиях [2].
Исследования, направленные на выявление морфологических и биохимических нарушений посттравматического стрессового расстройства, показали уменьшение объема гиппокампа у пациентов [2] (однако это явление является предпосылкой для развития побочных реакций на травму) и специфические нейромедиаторные изменения: дисфункция моноамино-спорыньевой системы [3] и рецепторов гамма-аминомасляной кислоты (ГАМК) [4, 2], а также снижение концентрации кортизола в плазме вследствие индукции отрицательной обратной связи со стороны гипоталамуса [6].
Со своей стороны, психическая и/или соматическая реакция на стрессовые события кажется совершенно естественной. Не каждое его проявление следует считать патологией. Кроме того, определенная степень
стресса, наоборот, в будущем расширит способность организма к адаптации [7]. По наблюдениям психологов, эмоциональные всплески, переживания и высказывания своих страхов, гнева, раздражителей с последующим отражением негативных переживаний способствуют интеграции травмы в психическое состояние и более быстрой компенсации. Стрессовое расстройство, которое длится более 3 месяцев, считается хроническим, но нормативные параметры этой проблемы всегда очень личностны, и, в свою очередь, врач должен обращать внимание на показатели дезадаптивности, работоспособность и качество жизни.
"Коронавирусный синдром" - это психическое расстройство, которое представляет собой реакцию организма на пандемию COVID-19. Сейчас можно только предполагать, как будет развиваться ситуация, потому что для более четкого определения "коронавирусного синдрома", конечно, должно пройти время - не менее 6 месяцев.
Эпидемиология "коронавирусный синдром", как ожидается, затронет до 10% населения мира, вовлеченного в пандемию, аналогично частоте ПТСР. Одна десятая часть указанного населения включает людей, которые подвергались воздействию сочетания психосоциальных и биологических факторов стрессовой уязвимости.
К группам высокого риска относятся следующие лица:
• медицинские работники,особенно врачи, оказывают помощь пациентам с covid-19 в условиях возросшей рабочей нагрузки, отсутствия информации о заболевании, отсутствия вакцин и специфических лекарств, отсутствия средств индивидуальной защиты;
• пациенты, перенесшие covid-19, особенно в случае госпитализации с тяжелым течением заболевания;
• люди, потерявшие близких и близких;
• люди, потерявшие работу и понесшие финансовые потери.
Кроме того, существуют биохимические факторы уязвимости к стрессу, связанные с ПТСР. Первый биологический фактор - это генетический профиль человека, который связан с пластичностью его психики. Одним из наиболее изученных является полиморфизм гена, кодирующего фермент катехол-О-метилтрансферазу (COMT). Его функция заключается в разрушении гормонов надпочечников, вырабатываемых во время стресса. Скорость разрушения этих гормонов зависит от скорости восстановления человеческого разума. Варианты генотипа G/G (rs4680Val158Val) обладают высокой скоростью разрушения гормона стресса, что позволяет мобилизоваться в условиях стресса, быстро принимать необходимые решения, не обращая внимания на внешние раздражители [3].
Риск развития у них "коронавирусного синдрома" невелик. Вариант генотипа G/A (rs4680Val158Met) имеет более низкую скорость распада гормона стресса, не позволяет психологии так быстро восстанавливаться, существует "пауза" в стрессовых событиях и в сочетании с другими факторами риска вариант этого генотипа человека can A/a (rs4680Met158Met) имеет более низкую скорость утилизации гормона стресса, с высоким риском развития тревожных расстройств, формирования зависимого поведения и высокой частотой "коронавирусного синдрома" у таких пациентов [3].
Второй биологический фактор - это наличие негативных факторов, которые делают человеческую психику менее гибкой. К этим факторам относятся гипертония, диабет, ожирение, атеросклероз сосудов головного мозга, патология щитовидной железы, дисбаланс половых гормонов, наличие в анамнезе черепно-мозговой травмы, кома, нервная инфекция, алкоголь, наркотические вещества, угарный газ [4].
Среди личностных и психологических характеристик следует отметить, что следующие факторы повышают риск ПТСР: травма у детей, наличие семейного анамнеза пациента и/или психического заболевания, низкий уровень образования, отсутствие поддержки со стороны родственников, высокий риск посттравматического стрессового расстройства.
В случае "коронавирусного синдрома" клиническая картина может следовать типу ССР, аналогичному тому, что наблюдалось в нашей стране во время реструктуризационной реформы. В этом случае причиной психического расстройства является не конкретная временная локальная травма, а длительный невротический опыт, выходящий за рамки обычного опыта, изменения в социальных отношениях и жизненных планах, нестабильность и неопределенность в будущем и многое другое.
Первая стадия острой стрессовой реакции. Эта реакция, которая сохраняется на протяжении всего существования угрозы. Существует несколько вариантов реакции организма на стресс: в текущей ситуации у одного типа человека наблюдается кома, сужение сознания, заторможенность, негативное предсказание, у другого типа - бодрость, болтливость, гипоманиакальное состояние и признаки возбуждения. Отчетливо видно единство "коронавируса" в социальных сетях, богатых юмором и юмористическим контентом, но в то же время многие люди испытывают тревогу, связанную со страхом заражения и страхом смерти. В некоторых случаях критическое мышление людей снижается и события объясняются с точки зрения мистики и теорий заговора.
Многие люди замечают изменения в ощущении времени (один день, кажется, длится вечно) и нарушения сна (трудности с засыпанием, прерывистый сон, ночные кошмары), снижение мотивации и чувство потери. У людей с психическими заболеваниями в анамнезе может наблюдаться обострение психического заболевания. При отсутствии строгой регламентации жизни увеличивается процент употребления психоактивных веществ и алкоголя [3].
У значительной части населения этот этап будет ограничен мобилизацией сил, сопровождающейся специфическими биологическими изменениями в организме без клинических проявлений. Во-первых, рецепторы гамма-аминомасляной кислоты (ГАМК) менее чувствительны к родительской и медиаторной ГАМК из-за перегрузки, что приводит к нарушениям физиологических процессов торможения центральной нервной системы и повышению уровня тревожности [4]. Затем изменяется работа всей моноаминовой энергетической системы, что впоследствии приводит к дисфункции серотонина, дофамина и норадреналина [8], снижению концентрации кортизола в плазме (за счет индукции отрицательной обратной связи по оси гипоталамус-гипофиз-надпочечники) [7].
Второй этап переходного периода. Это произойдет только после того, как исчезнет реальная угроза и это будет зависеть от динамических моделей жизни, степени изменения образа жизни и степени биологических изменений, которые происходят на первом этапе. Некоторые люди переживут его с внутренним эмоциональным стрессом, изменениями в пищевом поведении, нарушениями сна и во многих случаях
вышеупомянутые нарушения адаптации могут сохраняться или возникать. У другой части может развиться "полномасштабная" депрессия или тревожное расстройство.
Третья стадия ПТСР будет развиваться после того, как общество и отдельные люди осознают реальность проблемы и ее последствия. Это запоздалая реакция на стресс, которая развивается через 1 месяц. Или через шесть месяцев после окончания пандемии. Это также может произойти у людей, у которых нет никаких психических расстройств на первых двух стадиях.
У врачей, работающих с COVID, людей, потерявших близких и друзей, свое место работы или свой бизнес, клинические проявления могут быть более тяжелыми. Эта группа с большей вероятностью рассматривает это состояние как прямую травму, и, следовательно, существует более высокий риск формирования подробной картины ПТСР, тяжелые симптомы которого заключаются в следующем:
- навязчивые и гнетущие воспоминания о событиях, повторяющиеся переживания ярких моментов, связанных с эпидемиями, а иногда и воспоминания - внезапные, яркие, повторяющиеся переживания;
- переживание потери неизбежности, собственное чувство бессилия;
- тяжелые сны могут мешать засыпанию при наплыве неприятных воспоминаний, ночном возбуждении и раннем пробуждении в состоянии тревоги.
- страх вновь пережить кошмары, фобии, приступы паники;
- значительное снижение работоспособности и апатия или развитие высокой изнуряющей, вплоть до деструктивной.
Все эксперты отмечают, что лечение посттравматического стрессового расстройства является сложной и долгосрочной задачей. Национальный институт передового опыта в области здравоохранения и здравоохранения (NICE) в Стандартах оказания помощи пациентам со стрессовыми расстройствами (2018) рекомендует следовать следующим принципам:
- поддержка (со стороны медицинских работников, вовлечение пациентов в специальные коммуникационные группы, предоставление информации);
- создание безопасной среды;
- вопросы об участии семьи и друзей;
- активное взаимодействие с пациентами при составлении планов лечения;
- активный мониторинг состояния пациента.
Людям, страдающим острым стрессовым расстройством, важно своевременно начать лечение, чтобы предотвратить развитие хронического посттравматического стрессового расстройства. Было установлено, что успех лечения в острой фазе был значительно выше [3, 1]. Однако в этот период не все знают, что у них есть проблема, или не считают необходимым обращаться к психиатру или психотерапевту. При возникновении расстройства адаптации его проявления также могут рассматриваться пациентом как нормальный признак стресса, но при отсутствии своевременного лечения и наличии стойких внешних стрессоров симптомы постепенно ухудшаются. Важно помнить, что при коррекции психоэмоционального состояния необходимо помочь пациенту справиться с ситуацией, поддерживать достаточное восприятие происходящего, чтобы он мог принять и пережить ситуацию, и в зависимости от изменения чрезмерное торможение/подавление эмоциональных реакций предотвратит ситуацию, если человек не осознает серьезность и масштаб изменения, ему будет трудно адаптироваться к новой форме жизни.
Выводы. Таким образом, "коронавирусный синдром" - это психическое расстройство, которое является ответом на пандемию COVID-19, которая затронет до 10% пострадавшего населения. Уже сейчас можно наблюдать острую стрессовую реакцию на фоне распространения инфекции и привычных изменений образа жизни. Однако наиболее тяжелые проявления будут видны через 6 месяцев после катастрофы, и их клинические проявления похожи на ПТСР. Опасность "коронавирусного синдрома" заключается в том, что он снизит трудоспособность населения, что жизненно важно для восстановления экономики. К группам риска относятся: медицинские работники, оказывающие помощь пациентам с COVID; люди с серьезными заболеваниями;люди, потерявшие близких и близких, а также люди, понесшие значительные финансовые потери и потерявшие работу. Важна своевременная реабилитация "коронавирусного синдрома", которая включает медикаментозную терапию и психотерапевтическую поддержку.
Литература:
1. Александровский Ю.А. Социально-стрессовые расстройства // РМЖ. - 2016. - Т. 3, № 11. -С. 689-694.
2. Александровский Ю.А., Чехонин В.П. Клиническая иммунология пограничных психических расстройств. - М.: ГЭОТАРЕМедиа, 2019. - 235 с.
3. Биологические методы терапии психических расстройств (доказательная медицина клинической практике) / под ред. С.Н. Мосолова. - М.: Социально-политическая мысль,2019. - 1073 с.
4. Дмитриева Т.Б., Александровский Ю.А., Кекелидзе З.И. и др. Социальный стресс и психическое здоровье. - М.: Всерос. учеб.Енауч.Еметодич. центр по непрерывному медицинскому и фармацевтическому образованию, 2020. - 248 с.
5. Кекелидзе З.И. Принципы оказания психологоЕпсихиатрической помощи при чрезвычайных ситуациях // Психиатрия и психофармакотерапия. - 2018. - Т. 3, № 4.С. 123-125.
6. Кекелидзе З.И., Портнова А.А. Критерии диагностики посттравматического стрессового расстройства // Журнал неврологии и психиатрии имени C.C. Корсакова. - 2019. - Т. 109, № 12. - С. 4-7.
7. Кекелидзе З.И., Чехонин В.П. Критические состояния в психиатрии. Клинические и иммунохимические аспекты. - М.: Гос. науч. центр социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского, 2018. - 362 с.
8. Малин Д.И. Побочное действие психотропных средств. - М.: Вузовская книга, 2020. -207 с.
9. Мосолов С.Н., Малин Д.И., Рывкин П.В., Сычев Д.А. Лекарственные взаимодействия препаратов, применяемых в психиатрической практике // Современная терапия психических расстройств. - 2019. - № S1 (дополнительный тематический выпуск). - С. 1-35.
10. Незнанов Н.Г., Мосолов С.Н., Иванов М.В. Психофармакотерапия // Психиатрия. Национальное руководство. - М.: ГЭОТАРЕМедиа, 2018. - С. 1627-1736.
Психология
УДК 159.922
доктор психологических наук, профессор Соловьёва Ольга Владимировна
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Северо-Кавказский федеральный университет» (г. Ставрополь); аспирант Георгиевская Яна Сергеевна
Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Ставропольский государственный педагогический институт» (г. Ставрополь)
ВЛИЯНИЕ СОЦИАЛЬНОГО ИНТЕЛЛЕКТА НА ГОТОВНОСТЬ СТУДЕНТОВ-ПСИХОЛОГОВ К ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: РЕЗУЛЬТАТЫ ЭМПИРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Аннотация. В статье представлено эмпирическое обоснование влияния социального интеллекта на готовность студентов-психологов к профессиональной деятельности. Показаны результаты диагностики четырёх параметров социального интеллекта на выборке студентов-психологов - познание результатов, классов, систем поведения и способности преобразования поведения. Описаны результаты диагностики когнитивного (самореализация в профессии), аффективного (отношение к мотивации обучения) и конативного (направленность в профессии) компонентов психологической готовности к профессиональной деятельности у студентов-психологов. В результате корреляционного анализа установлено, что у студентов-психологов существуют разноуровневые связи между параметрами социального интеллекта («понимание последствий», «обобщение», «преобразование», «логика») и параметрами психологической готовности к профессиональной деятельности (самореализация, направленность на себя, на дело, на общение, мотивация на знания, на получение диплома, на профессию).
Ключевые слова: студент-психолог, социальный интеллект, готовность к профессиональной деятельности, параметры психологической готовности, параметры социального интеллекта.
Annotation. The article presents an empirical substantiation of the influence of social intelligence on the readiness to professional activity in psychology students. The results of diagnostics of four parameters of social intelligence on a sample of psychology students are shown - cognition of results, classes, and behavior systems and the ability to transform behavior. The results of diagnostics of cognitive (self-realization in the profession), affective (position to the motivation of learning) and conative (orientation in the profession) components of psychological readiness for professional activity in psychology students are described. As a result of the correlation analysis, it was established that between the parameters of social intelligence («understanding of consequences», «generalization», «transformation», «logic») there are multi-level connections with the parameters of psychological readiness for professional activity in psychology students (self-realization, focus on oneself, on activity, on communication, motivation for knowledge, for obtaining a diploma, for a profession).
Key words: student-psychologist, social intelligence, readiness for professional activity, parameters of psychological readiness, parameters of social intelligence.
Введение. Проблема формирования готовности специалиста в области психологии к профессиональной деятельности на этапе обучения в вузе обусловлена тем, что часто выпускники не готовы к выполнению профессиональной деятельности из-за доминирования нерелевантной по отношению к функциям будущего профессионала внешней атрибутивной мотивации обучения в вузе, искажения ролей теоретического и практического обучения для формирования практико-ориентированных компетенций будущего психолога, недостаточной развитостью социального интеллекта как особой метакомпетенции, отражающей специфичное содержание профессиональной деятельности психолога и необходимой для её успешности (О.А. Андрусевич, А.С. Лукьянов, И.М. Пучкова, Е.В. Шипилова и др. [1; 2; 6-9; 12]).
В своей предыдущей работе мы показали на теоретическом уровне, основываясь на результатах имеющихся исследований [3-5; 11], что развитый социальный интеллект выступает решающим фактором в формировании психологической готовности студента-психолога к профессиональной деятельности, обеспечивая понимание людей, способность продуктивного установления контактов, социальную приспособляемость и принятие социальных правил, социальную проницательность и интуицию, успешный поиск выхода из критических ситуаций, способствуя надёжности прогнозирования поведения людей и адекватному приспособлению в межличностных взаимодействиях, что является базой успешной профессиональной деятельности психолога [10].
Целью данной работы выступает эмпирическое обоснование справедливости данного положения.
Изложение основного материала статьи. Гипотезу исследования на эмпирическом уровне можно сформулировать следующим образом: существуют значимые связи между параметрами социального интеллекта и психологической готовности к профессиональной деятельности у студентов-психологов.
В качестве выборки нашего исследования выступили студенты 2-3-х курсов ФГАОУ ВО «СевероКавказский федеральный университет». Общее количество обследованных студентов 2-3-х курсов - 84 человека (возраст - 19-21 год, среднее - 20.3 л.), обучающихся по направлению подготовки 37.03.01 -Психология и специальности 37.05.02 - Психология служебной деятельности.
Методиками исследования выступили: для социального интеллекта - тест Гилфорда «Социальный интеллект» (адаптация Е.С. Михайловой), для психологической готовности (когнитивного, аффективного и конативного компонентов соответственно) - методики «Диагностика реализации потребностей в саморазвитии» (Н.П. Фетискин и соавт.), «Мотивация обучения в вузе» (Т.И. Ильина) и «Определение направленности личности» (Б. Басс). Основную задачу выяснения силы и направления связи между параметрами социального интеллекта и готовности мы решали с использованием корреляционного анализа (программа IBM SPSS Statistics 22.0).
Таким образом, представленные методические основания позволили нам провести основное эмпирическое исследование, результаты которого представлены ниже.
Результаты использования теста Гилфорда на выборке испытуемых показали, что в целом по группе студентов-психологов доминирующий уровень - уровень средних значений признака, который «объединяет» вокруг себя относительно равномерно остальные значения в сторону выше среднего уровня. В методике представлены четыре параметра (шкалы).
