CC BY
20
Научная статья
УДК 342.1; 349; 004.8
системный характер преобразования государства и права в процессе цифровизации
Литвин Илья Ильич
Уральский юридический институт МВД России, Екатеринбург, Россия, ila-lake888@rambler.ru
Аннотация. В статье рассматривается влияние процессов цифровизации на методы государственного управления и правовую систему. Автор анализирует нормативные правовые акты регулирующие вопросы внедрения цифровых технологий, а также систематизирует выявленные в связи с таким внедрением проблемы правового характера. Особый акцент ставится на системном анализе преобразований в сфере права и государственного управления, а также дальнейших тенденциях процесса цифровизации. В завершение рассматривается вопрос последствий этих преобразований в государстве и правовом регулировании, связанных с распространением цифровых правоотношений.
Ключевые слова: цифровизация, цифровая трансформация, правовая система, большие данные, искусственный интеллект
Для цитирования: Литвин И. И. Системный характер преобразования государства и права в процессе цифровизации // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2023. № 2. С. 103-108.
Original article
The systemic nature of the state and law transformation in the process of digitalization
Litvin Il'ya I.
Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Yekaterinburg, Russia, ila-lake888@rambler.ru
Abstract. The article discusses the impact of digitalization processes on public administration methods and the legal system. The author analyzes the regulatory legal acts regulating the implementation of digital technologies, and also systematizes the problems of a legal nature identified in connection with such implementation. Particular emphasis is placed on a systematic analysis of transformations in the field of law and public administration, as well as further trends in the digitalization process. In conclusion, the issue of the consequences of these transformations in the state and legal regulation associated with the spread of digital legal relations is considered.
Keywords: digitalization, digital transformation, legal system, big data, artificial intelligence
For citation: Litvin I. I. The systemic nature of the state and law transformation in the process of digitalization // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia. 2023. № 2. Рр. 103-108.
Большинство авторов под цифровизацией понимают процесс внедрения в деятельность государственных органов и негосударственных организаций различных технологических решений, позволяющих получать и обрабатывать информацию в цифровой форме, а также осуществлять ее хранение и передачу [1]. Проявлением данного процесса можно считать внедрение в гражданско-правовые отношения электронной формы письменной сделки, осуществление государственных закупок в формате электронного аукциона, рассмотрение гражданско-правового спора в суде с использованием видео-конференц-свя-зи, проведение выборов посредством электронного
дистанционного голосования, а также распространение информации о деятельности государственных органов через их официальные сайты. При этом согласно положениям федерального проекта «Цифровое государственное управление» и национальной программы «Цифровая экономика РФ», реализуемой в рамках государственной программы «Информационное общество», необходимо обеспечить к 2030 году возможность электронного дистанционного доступа граждан к 95% массовых социально значимых государственных услуг.
© Литвин И.И., 2023
Вместе с тем следует отметить, что массовое внедрение цифровых технологий порождает проблему неготовности государства и права к системным изменениям процесса управления и правового регулирования, связанным с переходом на цифровое взаимодействие.
Представляется, что процесс цифровизации необходимо проводить системно, а не ограничиваться хаотичным внедрением технологий в те сферы жизнедеятельности, где это позволяет уровень технологического развития. Так, например, замена бумажной формы документооборота на электронную приводит не только к переходу с реального взаимодействия между субъектами отношений на дистанционное, но также к необходимости более глубокого изменения отдельных элементов государственного управления. В частности, одним из сущностных изменений в процессе управления, связанным с цифровизаци-ей, является несоответствие скорости поступления информации времени, необходимому для принятия управленческого решения.
Дистанционные способы получения электронной информации позволяют собрать достаточно быстро и в большом объеме необходимые сведения, но при этом обработка такой информации осуществляется в традиционных формах, что существенно замедляет правоотношения. Например, каждый гражданин имеет право обратиться в государственный орган с электронным заявлением в любое время суток, при этом должностное лицо обязано рассмотреть его в течение 30 дней. Аудиозапись судебного заседания формируется непосредственно по окончании рассмотрения дела, тогда как письменный протокол составляется в течение трех дней после процесса (ч. 3 ст. 230 ГПК РФ). Обжаловать или вносить правки можно только в письменный протокол в течение пяти дней после его подписания (ст. 231 ГПК РФ). Кроме того, указанное порождает споры в судебной практике в вопросе приоритета юридической силы аудиозаписи и протокола.
Таким образом, в результате стадия сбора информации сокращается, а стадия принятия решения увеличивается. Негативным последствием такой тенденции является закономерное решение об увеличении круга лиц, осуществляющих обработку информации и ее систематизацию, что ведет к разрастанию бюрократического аппарата. В рамках цифровизации подобные проблемы решаются путем внедрения способов автоматизации процессов обработки данных.
В настоящее время можно выделить несколько способов цифровизации государственного управления, которые при всех положительных моментах не лишены недостатков. Так, одним из распространённых способов автоматизации является создание баз данных для быстрого доступа к уже систематизированным сведениям (например, банк данных в исполнительном производстве или центральный банк данных по учету иностранных граждан и лиц без гражданства, временно пребывающих и временно
или постоянно проживающих в РФ). Однако в этом случае возникает опасность утечки информации, как это было с Google и другими организациями [2]. Современные реалии показали, что экономическая ценность персональных данных и «больших данных» (Big data) только возрастает. На собственников подобных баз данных и их операторов законодательством возлагается обязанность обеспечения безопасности хранения и использования такой информации. Однако действующее законодательство в области защиты персональных данных не охватывает некоторые категории, относящиеся к «большим данным», а также имеет ряд пробелов, связанных с обеспечением их конфиденциальности особенно в публично-правовых отношениях. В этой связи существует потребность формирования комплекса процессуальных мер, ограничивающих доступ к информации, составляющей «цифровой профиль» лица.
Другим прогнозируемым способом автоматизации является внедрение различных программных решений, которые условно можно отнести к «слабому» искусственному интеллекту. Наиболее известными являются Chat GPT, Google DeepMind, технологии распознавания лиц Facebook, Apple Siri, Amazon Alexa, а также беспилотные автомобили Tesla и Uber [3].
Таким образом, цифровизация деятельности государственных органов необратимо ведет к внедрению автоматизированных систем и искусственного интеллекта, но при этом теряется некая часть самостоятельности и контроля при принятии управленческих решений и возникает риск утечки информации. Наиболее опасным выглядит возможность передачи ряда решений исключительно под ответственность искусственного интеллекта или автоматизированных систем, как это было внедрено в судопроизводство ряда государств (Китай, США, Бразилия и др.) [4]. В частности, ускоренное принятие решения искусственным интеллектом в случае наличия ошибки приводит к большому количеству нарушений, допущенных в короткие сроки. В качестве негативного примера следует указать сбой в работе полицейской программы, который в 2019 году привел к пересмотру 10 700 приговоров датских судов [5]. Не менее примечателен случай некорректной работы программы с элементами искусственного интеллекта COMPAS, используемой в судах США, что привело к предвзятому отношению к афроамериканцам, уменьшая шансы положительного решения дел с их участием [6].
Несмотря на указанные прецеденты, в ряде стран прослеживается тенденция передачи рассмотрения дел по правонарушениям и преступлениям небольшой тяжести в исключительную компетенцию искусственного интеллекта. Как отмечают А. С. Анисимова и М. П. Спиридонова в Китае с 2019 года платформа «мобильного суда» вынесла более 3 миллионов судебных решений [7]. В Индии система автоматизированных и виртуальных судов рассматривает мелкие правонарушения, связанные с нарушением правил дорожного движения [8].
Однако внедрение цифровых форм взаимодействия и автоматизации некоторых процессов деятельности государственных органов является лишь частью глобального распространения цифровых технологий, изменения затрагивают не только публичную сферу правоотношений, но и частную. Одним из катализаторов такой трансформации, по мнению большинства авторов, послужила пандемия 2020 года [9]. В частности, в результате вынужденных ограничений на передвижение цифровые дистанционные технологии позволили перейти к бесконтактным формам взаимодействия: общению по видео-конференц-свя-зи, приобретению товаров и услуг через приложения (смарт-контракт) с последующей доставкой товара и т. д. В целом во всем мире были выработаны идентичные механизмы преодоления последствий ограничительного периода. Однако следует отметить, что это привело к интеграции в различные правовые системы схожих проблем правового регулирования и реализации права [10].
Фундаментальным вопросом в процессе цифро-визации права является необходимость осмысления глубины изменений. Это полный переход от традиционного права к цифровому (электронному). Как отмечает Н. Е. Ладенков, следует вести речь о появлении двух параллельно существующих правовых систем. С одной стороны, традиционное право для традиционных общественных отношений, с другой - «цифровое» право для новых типов общественных отношений. Третий вариант не предполагает изменения права как такового и формирования дополнительной правовой системы, а лишь допускает возникновение новых правоотношений, которые требуют особого способа регулирования. При этом и первый, и второй варианты развития процессов трансформации требуют комплексного подхода к правовому регулированию этих процессов.
Анализ действующего законодательства в области правоотношений связанных с использованием цифровых технологий, к сожалению, позволяет сказать, что в настоящий момент отсутствует единый комплексный правовой подход к процессам цифро-визации. За последнее время законодателем внесены поправки в Гражданский кодекс РФ в части учреждения «цифровых прав», «электронной формы сделки» и ряд других дополнений, в том числе касающихся наследственного права. В отрасли конституционного законодательства была введена электронная дистанционная форма голосования, а также элементы «электронного правительства» в сфере государственного конституционного контроля. Уголовное и гражданское судопроизводство получило нормы права, устанавливающие возможность собирать так называемые «электронные доказательства», а также проводить судебные заседания и ряд некоторых процессуальных действий дистанционно (посредством видео-конференц-связи либо сервисов специализированной электронной площадки). При этом перечень точечных изменений права в рамках цифровиза-
ции не ограничивается рассмотренными фактами, он намного шире и разнообразнее, в том или ином виде затрагивает почти все отрасли законодательства.
В рамках системного подхода к правовому регулированию подобных отношений предполагается уже на данном этапе проводить систематизацию законодательства и формировать единый нормативно-правовой акт, устанавливающий принципы правового регулирования процессов цифровизации, ее цель и задачи, формы и методы, а также ответственность. Подобным образом мировое сообщество попыталось решить проблему преждевременного правового регулирования технологий искусственного интеллекта: в частности, большинство государств в этических целях приняло национальные документы стратегического развития (национальные стратегии, планы развития и т. д.). Нечто подобное было реализовано и в России: Указом Президента РФ была утверждена Национальная стратегия развития искусственного интеллекта на период до 2030 года; Правительством РФ принята Концепция законодательного регулирования оборота цифровых валют, ранее сформирована национальная программа «Цифровая экономика Российской Федерации» и одобрена государственная программа «Информационное общество (20112020)».
Указанные правовые акты носят программный характер, определяя направления развития соответствующей сферы. Однако с точки зрения права возникает проблема иерархии нормативно-правовых актов, когда исполнительные органы, имеющие право принимать только подзаконные акты, принимают акты, которые играют роль учредительных для всего государства и по которым в последующем разрабатываются нормативно-правовые акты уровня закона (например, Федеральный закон от 24 апреля 2020 г. № 123-Ф3 «О проведении эксперимента по установлению специального регулирования в целях создания необходимых условий для разработки и внедрения технологий искусственного интеллекта в субъекте Российской Федерации - городе федерального значения Москве и внесении изменений в статьи 6 и 10 Федерального закона "О персональных данных"»).
Проведение правового эксперимента или создание особого правового регулирования на определенной территории в рамках конкретной сферы деятельности, особого правового режима также являются результатом цифровой трансформации права. Развитие новых технологий и их внедрение в различные сферы деятельности зачастую требуют отступления от некоторых общеустановленных правил (норм общего действия). Например, указанный выше федеральный закон предоставляет субъектам, осуществляющим разработку технологий искусственного интеллекта, в этих целях собирать и обрабатывать персональные данные граждан без их согласия.
Однако сама по себе конструкция временного отступления правового регулирования на определенной территории с целью проверки полезности
предлагаемых изменений не является чем-то новым. При этом у указанного подхода есть свои недостатки: возложение на граждан ограничений, вызванных от-хождением от общего порядка; появление возможностей для коррупционных схем и административного произвола; дополнительные расходы; увеличение правовых коллизий и пробелов и др. А самое главное - в случае недостижения необходимых результатов или признания их неэффективными с последующей отменой экспериментального правового режима и возвратом к общему регулированию возникает ситуация, при которой ограничение прав граждан, отступление от принципа равенства будут бессмысленными. С этой точки зрения ни закон, ни государство подобный режим не рассматривают, тогда как права и свободы человека согласно ст. 2 Конституции РФ являются высшей ценностью.
Не менее важным вызовом для российской правовой системы является сближение публичной и частной сферы, размытие границ между ними, вызванное процессами цифровизации. Государство разрабатывает правовой механизм реализации прав человека через цифровые платформы с возложением публичных полномочий на юридические лица. В связи с указанным возрастает роль правовой и технической ошибки, а также усиливается значение связи между ними. Так как правоотношения предусматривают определенный порядок действий для получения субъективного права, то любой факт нарушения этой последовательности ведет к неполучению соответствующего результата. В правоотношениях, реализуемых через цифровую платформу, подобная проблема приобретает еще большее значение, так как этот правовой механизм еще и связан с программным алгоритмом. Правовая ошибка в действиях субъекта права или правоприменителя может привести к невозможности реализовать субъективное право. Точно так же в случае совершения технической (программной) ошибки субъект права просто не может вернуться в заложенный нормой права или программой алгоритм и достичь его финальной стадии. Поэтому должны существовать резервные механизмы действий при наступлении правовой или технической ошибки либо должны быть предусмотрены иные гарантии реализации прав человека.
Указанное ведет к прогнозируемой тенденции административного регулирования в виде создания соответствующих регламентов и инструкций, издаваемых компетентными органами исполнительной власти, а следовательно, и к расширению подзаконного регулирования. И самое главное, это способствует развитию кризиса императивного метода при административно-правовом регулировании, так как потребуется детальная правовая регламентация, а при слиянии права с программным кодированием это будет совершенно необходимо.
Также следует обратить внимание на экстерриториальность цифровых правоотношений, которая тоже приводит к некоторым особенностям их право-
вого регулирования. Речь идет о невозможности установления правового порядка в рамках регионального или местного нормотворчества, так как правоотношения в любой момент могут выйти за рамки территории этих субъектов. Для решения подобных проблем требуется выработка единого подхода к их правовому регулированию в рамках всего государства, а по отдельным вопросам - и в рамках группы соседствующих государств, имеющих общие интересы и потребность налаживания взаимодействия, в том числе посредством цифровизации.
Указанное повышает роль регионального международного правового регулирования и решает проблемы цифровизации в рамках региональных международных организаций. Примером можно считать решение Высшего Евразийского экономического совета от 11 октября 2017 г. № 12, в рамках которого были утверждены «Основные направления реализации цифровой повестки Евразийского экономического союза до 2025 года». В деятельности Содружества Независимых Государств принято «Соглашение об информационном взаимодействии государств - участников СНГ в области цифрового развития общества», определяющее единые подходы к организации информационного взаимодействия государств-участников [12].
Другой не менее значимой проблемой цифровизации права является необходимость идентификации личности участников правоотношений в цифровом пространстве. Современные технологии позволяют дистанционно распоряжаться своими денежными средствами и персональными данными через мобильные и стационарные устройства, подключенные к телекоммуникационной сети «Интернет», однако дистанционный доступ не позволяет в полной мере убедиться в аутентичности лица, осуществляющего юридически значимые действия.
В завершение следует отметить, что происходящие во всем мире процессы цифровизации непосредственно влияют на правоотношения и их правовое регулирование, закономерным результатом этого является трансформация правовых систем государства и права в целом. Государство и право существуют в неразрывной взаимосвязи, поэтому очевидно, что цифровая трансформация происходит не только в сфере государственного устройства, но и в правовой системе.
С точки зрения системного анализа проблем, возникающих в связи с распространением и внедрением цифровых технологий, необходимо обратить внимание на отсутствие систематизации законодательства, регулирующего процессы цифровизации. Указанное приводит к отсутствию единого категориального аппарата, вызванного хаотичным регулированием конкретных отношений в рамках различных отраслей права. Однако введение единого нормативно-правового акта приведет к замедлению процесса цифровой трансформации права и государства, так как внедрение новых технологий связано с уровнем технологи-
ческого развития в конкретной сфере и требует особого правового подхода. В этой связи закономерным в сфере правового регулирования является подход расширения практики «экспериментального правового режима», так называемых «регулятивных песочниц» [13].
Таким образом, проблемы, с которыми сталкивается цифровизация, выразившиеся в неготовности управленческих процессов и правового регулирования к происходящим изменениям, а также их преодоление ведут к дальнейшему процессу трансформации и должны в итоге привести к единому результату в виде цифрового общества. Для того чтобы цифровая трансформация прошла успешно, необходимо постепенно менять всю правовую систему, а не останавливаться на отдельных преобразованиях. При этом требуется сформировать единую систему принципов цифровизации и гарантий обеспечения прав и свобод человека. Последнее имеет существенное значение, так как имеющиеся тенденции позволяют прийти к выводу о наличии двух взаимосвязанных глобальных вызовов, связанных с цифровизацией. Первый - обеспечение цифровой безопасности, в рамках которой в «цифровых» правоотношениях должна осуществляться охрана личных данных и охраняемой законом тайны. Второй связан с внедрением технологий искусственного интеллекта, которые не имеют в настоящий момент должного механизма правового регулирования.
Список источников
1. Мищенко Е. В., Никурадзе Н. О., Марина Е. А. Уголовное судопроизводство в условиях глобальной цифровизации общества // Журнал Сибирского федерального университета. Гуманитарные науки. 2022. № 8. С. 1082-1093.
2. Соколова М. Е. Первые успехи нового европейского общего Регламента по защите персональных данных // Современная Европа. 2020. № 2. 60 с.
3. Scott McLean, Gemma J. M. Read, Jason Thompson, Chris Baber, Neville A. Stanton & Paul M. Salmon. The risks associated with Artificial General Intel-ligence: A systematic review // Journal of Experimental & Theoretical Artificial Intelligence. DOI: 10.1080/0952813X.2021.1964003. URL: https://www. tandfonline.com/doi/full/10.1080/0952813X.2021.19640 03?cookieSet=1.
4. Новикова К. С. Искусственный интеллект как элемент электронного правосудия: смарт-решение и электронные весы правосудия // Образование и право. 2020. № 3. С. 240-244.
5. Зазулин А. И. Позитивный и негативный взгляды на цифровизацию права: в поисках объективной точки зрения // Правопорядок: история, теория, практика. 2022. № 1 (32). С. 6-12.
6. Суходолов А. П., Бычкова А. М. Искусственный интеллект в противодействии преступности, ее прогнозировании, предупреждении и эволюции // Всероссийский криминологический журнал. 2018. № 6. С. 753-766.
7. Анисимова А. С., Спиридонова М. П. К вопросу
0 возможностях использования технологий искусственного интеллекта в правосудии // Юридический вестник Дагестанского государственного университета. 2021. № 3.
8. Морозова Ю. А. Международное сотрудничество стран-участников БРИКС в рамках цифровизации уголовного судопроизводства // Вестник ЮУрГУ. Серия: Право. 2022. № 1.
9. Трансформация и цифровизация правового регулирования общественных отношений в современных реалиях и условиях пандемии: коллективная монография / под ред. И. В. Воронцовой. Казань: Отечество, 2020. 415 с.
10. Литвин И. И. Государство и право в цифровую эпоху: теоретико-правовой аспект: монография. Екатеринбург: Уральский юридический институт МВД России, 2023. 121 с.
11. Ладенков Н. Е. Трансформация правовой системы под влиянием цифровизации: причины и тенденции // Философия права. 2021. № 1 (96). С. 164-168.
12. Шаршун В. А. Правовая цифровизация как основа современного развития государственной системы правовой информации Республики Беларусь // Право в современном белорусском обществе: сборник научных трудов. Минск: Колорград, 2022. В. 17. С. 381-388.
13. Цифровая трансформация отраслей: стартовые условия и приоритеты: доклад к XXII Апрельской международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества, Москва, 13-30 апреля 2021 г. / науч. ред. Л. М. Гохберг, П. Б. Рудник, К. О. Вишневский, Т. С. Зинина. Москва: Издательский дом Высшей школы экономики, 2021. 239 с.
Referenses
1. Mishchenko E. V., Nikuradze N. O., Marina E. A. Criminal proceedings in the conditions of global digitalization of society // Journal of the Siberian Federal University. Humanities. 2022. No. 8. P. 1082-1093.
2. Sokolova M. E. The first successes of the new European general Regulation on personal data protection // Modern Europe. 2020. No. 2. 60 p.
3. Scott McLean, Gemma J. M. Read, Jason Thompson, Chris Baber, Neville A. Stanton & Paul M. Salmon (2021) The risks associated with Artificial General Intelligence: A systematic review // Journal of Experimental & Theoretical Artificial Intelligence, DOI: 10.1080/0952813X.2021.1964003. URL: https://www. tandfonline.com/doi/full/10.1080/0952813X.2021.19640 03?cookieSet=1.
4. Novikova K. S. Artificial intelligence as an element of electronic justice: smart solution and electronic scales of justice // Education and law. 2020. No. 3. P. 240-244.
5. Zazulin A. I. Positive and negative views on the digitalization of law: in search of an objective point of view // Law and order: history, theory, practice. 2022. No.
1 (32). P. 6-12.
6. Sukhodolov A. P., Bychkova A. M. Artificial intelligence in countering crime, its forecasting,
prevention and evolution // All-Russian Journal of Criminology. 2018. No. 6. P. 753-766.
7. Anisimova A. S., Spiridonova M. P. On the question of the possibilities of using artificial intelligence technologies in justice // Legal Bulletin of Dagestan State University. 2021. No. 3.
8. Morozova Yu. A. International cooperation of the BRICS member countries in the framework of digitalization of criminal proceedings // Bulletin of SUSU. Series: Law. 2022. No. 1.
9. Transformation and digitalization of legal regulation of public relations in modern realities and conditions of a pandemic: a collective monograph / edited by I. V. Vorontsova. Kazan: Fatherland, 2020. 415 p.
10. Litvin I. I. State and law in the digital age: theoretical and legal aspect: monograph. Yekaterinburg: Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2023. 121 p.
11. Ladenkov N. E. Transformation of the legal system under the influence of digitalization: causes and trends // Philosophy of Law. 2021. No. 1 (96). P. 164-168.
12. Sharshun V. A. Legal digitalization as the basis of modern development of the state system of legal information of the Republic of Belarus // Law in modern Belarusian society: collection of scientific tr. Minsk: Colorgrad, 2022. V. 17. P. 381-388.
13. Digital transformation of industries: starting conditions and priorities: report for the XXII April international scientific conference on the problems of economic and social development, Moscow, April 13-30, 2021 / scientific ed. L. M. Gokhberg, P. B. Rudnik, K. O. Vishnevsky, T. S. Zinina. Moscow: Publishing House of the Higher School of Economics, 2021. 239 p.
Информация об авторе
Литвин Илья Ильич - кандидат юридических наук
Information about the author
Litvin Il'ya I. - Candidate of law
Статья поступила в редакцию 30.03.2023; одобрена после рецензирования 10.04.2023; принята к публикации 24.05.2023
The article was submitted 30.03.2023; approved after reviewing 10.04.2023; accepted for publication 24.05.2023
