CC BY
8
Сибирский психологический журнал.
2023. № 90. С. 6-27. DOI: 10.17223/17267080/90/1
ОБЩАЯ ПСИХОЛОГИЯ И ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ
УДК 159.95
СИСТЕМНОСТЬ СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ФИЛЬТРОВ В РАЗВИТИИ ВЫСШИХ ПСИХИЧЕСКИХ ФУНКЦИЙ ДОШКОЛЬНИКОВ1
О.В. Лукьянов1, М.С. Неровных2
1 Томский государственный университет, Россия, 634050, Томск, пр. Ленина, 36
2 Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова, Россия, 655017, Республика Хакасия, Абакан, пр. Ленина, 90
Резюме
Согласно современным представлениям об онтогенезе, период дошкольного детства важен тем, что в это время обеспечивается гармоничность психического развития, формируется набор социальных стереотипов. Мозг человека, во-первых, очень изменчив и, во-вторых, развивается постепенно (практически всю первую половину жизни индивида). Поощрение одних форм активности и депривация других несут риск дисгармоничности индивидуального развития, поскольку в еще не до конца сформированном и дифференцированном мозге доминирование одних функций и способностей может происходить за счет других.
Биологические задатки детей, как известно, не зависят от национальной и социальной стратификации. Но насколько от социальных условий зависят функциональные способности?
В данном исследовании доказывается, что не только отдельные социально-демографические фильтры, такие как уровень дохода семьи, образование родителей, пол ребенка и порядок рождения, существенно влияют на темп и динамику развития психических способностей, имеет значение и их комбинация (системность).
Методы исследования и испытуемые. В исследовании применялись методы нейро-психологической диагностики, разработанные А.Р. Лурией и адаптированные для детей дошкольного и младшего школьного возраста (5-9 лет) коллективом авторов под руководством Т.В. Ахутиной. Выборка исследования включала детей дошкольного возраста (n = 180) - воспитанников муниципальных бюджетных дошкольных образовательных организаций (средний возраст 6,39 ± 0,53 лет).
Результаты. Наиболее чувствительными к рискам дисгармонического развития (ранней специализации) оказались функции с долгим периодом формирования (III блок мозга и функции, обеспечиваемые левополушарными отделами головного мозга). Построенная иерархическая модель социально-демографических фильтров позволяет прогнозиро-
1 Результаты были получены в рамках выполнения государственного задания Минобрнауки
России, проект № FSWM-2020-0040.
вать с высокой долей вероятности «отставания» и «отклонения» в развитии высших психических функций детей и риски их дисгармоничного пути развития.
Ключевые слова: индивидуальная изменчивость; аутентичность; дисгармоничность; нейропсихологические пробы; материальный статус семьи
Введение
Современную историю исследований развития психических функций венчает гипотеза о системности (гармоничности) онтогенеза. Психологический мир человека многомерен, причем количество мерностей непостоянно, и поэтому именно жизненный мир человека, ситуация, экзистенция, а не индивид, являются истинным субъектом. При этом в индивиде проявляются все эффекты изменчивости устройства и развития психики. В системном подходе выделяются сложные мерности - модусы реальности: социокультурная, эмпирическая, экзистенциальная. В системно-антропологическом подходе предлагается модус соответствия, комплементарности. Человек понимается как психологическая система, включающая его самого и ту часть мира, которая ему соответствует (Клочко, 1987). С точки зрения системного подхода условием развития, становления и устойчивости психики индивида является появление новых параметров порядка, которые порождаются и поддерживаются средой посредством обмена веществом, энергией, информацией (Клочко, Галажинский, Краснорядцева, Лукьянов, 2015). Как указывает В.Е. Клочко (2005), ключ к сознанию ребенка лежит в той картине мира, которая открывается ребенку по мере его формирования. Согласно принципу порождающего эффекта взаимодействия, являющемуся одним из основополагающих в теории психологических систем, эффекты взаимодействия не столько отражают реальность, сколько создают свою - новую (Клочко, Галажинский, 2000). В процессе такого взаимодействия (взаимопроникновения) происходят субъективные изменения «объективного мира» человека, вследствие чего он обретает способность вбирать (принимать) то, что соответствует ему на данный момент времени (здесь и сейчас) (Клочко, Галажинский, 2000). Фокусируя этот принцип на картину онтогенеза, можно предположить, что соответствие социальной ситуации и индивидуальных задатков создает конкретную ситуацию развития. В данном исследовании эти соответствия мы обозначили как социально-демографические фильтры.
В основе порождения многомерного пространства лежит способность принимать, преобразовывать, передавать и персонифицировать ценности и смыслы другого (среды). По этой причине ценностно-смысловые поля каждого участника совмещенной психологической системы преобразовываются, сближаются и становятся похожими, а во многом и идентичными (Белоусова, 2006). Ребенок под воздействием определенной микросреды приобретает знания кодов своего пространственно-временного положения и социальной среды, которые впоследствии могут выступать системой его координат, регулируя, направляя и фильтруя функции сознания и самосо-
знания (Сапогова, Горелкина, 2021). Несомненно, что эти коды разнообразны и находятся в сложных многоуровневых связях, иерархическая уровневость которых складывается в зависимости от того, в какой семье живет и воспитывается ребенок, является ли семья многодетной или с единственным ребенком, какую он занимает сиблинговую позицию, находится в условиях материального достатка или бедности, воспитывается образованными или малообразованными родителями, в полной или неполной семье и т.д. Сочетания и разнообразие этих и многих других социальных фильтров порождают и выстраивают специфическую и уникальную комбинацию жизненных планов, самовосприятия, перспектив собственной жизни, моделей развития и саморазвития и в целом проявления индивидуальной сущности человека.
И в индивидуальном, и в общественном сознании постепенно принимается тот факт, что семья имеет большое влияние на процесс становления самосознания индивида, являясь в каком-то смысле первоосновой, творцом его будущей судьбы, побуждая его быть чувствительным к многообразным, порой неявным, сигналам, порождаемым внутрисемейным пространством, понимать и изучать характерные поведенческие, личностные особенности членов семьи, принимать или отрицать их, ставя при этом свои собственные задачи для построения будущей модели жизнетворения (Са-погова, 2018).
Принятие данной позиции означает перенос фокуса изучения проблемы индивидуального онтогенеза на степень гармоничности, на комплементар-ность взаимодействия человека с обстоятельствами, жизненной ситуацией. Жизненная ситуация представляется субъектом развития, она выступает и как совокупность внешних объективных условий среды, связанных с жизнедеятельностью человека, и как индивидуальные способности, и как результат взаимодействия личности и среды (Коржова, Волкова, Рудыхина, Туманова, 2018).
Внешние проявления легче поддаются объективной фиксации, поэтому актуальной исследовательской задачей является выявление связи «внутреннего» и «внешнего», т.е. системообразующих факторов. Системообразующий фактор в любой системе - это основа, стержень системы, на основе которого, с одной стороны, закладывается специфичность системы, с другой - определяется и сохраняется ее устойчивость (Сараева, 2012). То, как образуется системность, один ли фактор выступает в качестве системообразующего или в имеющихся методах измерения - взаимодействие факторов, выражается в тенденции к гармонизации, соответствию всех порядков, в темпе развития сложных функций.
Важно отметить, что для понимания индивидуальной ситуации развития необходимо системно представлять и структуру биологического (нервного) субстрата, условия морфогенеза нервной системы, и перспективы жизненного пути. Особая роль здесь принадлежит головному мозгу - интенсивно эволюционирующему материальному субстрату высшей нервной деятельности и сверхсложной, именно в контексте индивидуальной измен-
чивости, самоорганизующейся системы. Но ребенок растет и развивается в социальной среде, или, другими словами, в его жизненной среде, где он осваивает сложные формы поведения, «принимает» или «отвергает» ценности и смыслы совмещенной психологической системы, осваиваясь в сочетаниях правил, значений, мифов и традиций семьи (Береснева, 2016).
Наиболее точной фиксации подлежат объективно внешне отображаемые параметры микросреды ребенка (семьи) - ее социально-демографические характеристики, представляющие собой внутрисемейное пространство и его положение в определенной сфере жизнедеятельности в конкретный момент времени.
Анализ современных источников позволил установить, что исследователи одним из важнейших факторов, обусловливающих морфофункцио-нальное развитие ребенка, определяют социально-экономический статус семьи, составляющими которого являются доход, образовательный и профессиональный статус родителей (Hackman, Farah, Meaney 2010; Rakesh, Whittle, 2021). Неменьшее внимание современные авторы уделяют изучению таких демографических показателей, как количество членов семьи, наличие сибсов, порядок их рождения, гендерная и половая принадлежность (Lehmann, Chiquero, Fernandez, 2018; Peper, Burke, Wierenga, 2020).
В исследованиях последних десятилетий ученые пытаются выяснить, через какие опосредствующие звенья, с помощью каких механизмов, действуя на какие стороны процесса развития, данные средовые условия приводят к проявлениям индивидуальной вариативности психических функций.
Метаанализ зарубежных работ показал, что основная часть научных поисков в аспекте системы социально-экономического статуса семьи направлена на выявление эффекта бедности (малообеспеченности) семьи в морфофункциональном становлении человека (Olson, Chen, Fishman, 2021; Tooley, Bassett, Mackey, 2021). Бедность в этом контексте рассматривается как фактор риска, сопровождающий высокую вероятность развития ребенка по дисгармоничному типу и формирования у него нейрокогнитив-ного дефицита. Отмечается, что семьи с низким экономическим статусом характеризуются специфическими средовыми условиями, что отражается на таких аспектах семейного функционирования, как качество питания (недостаточный минерально-витаминный комплекс для развития мозга), низкий уровень медицинского обслуживания, стесненные жилищные условия, эффект эмоционально-психологического напряжения и, как следствие, низкое качество родительства (Lee, Boyd Slack, Mather, Murray, 2022; Narciso, Albuquerque, Ribeiro, Ferreira, Fernandes, 2022). Помимо этого, низкий социально-экономический статус часто связывают с негативными психологическими состояниями, такими как эмоциональные и поведенческие трудности, включая беспокойство, тревожность и хронический стресс (Mac Giollabhui, Hartman, 2022). Тревожность и хронический стресс, по мнению нейробиологов, в критические периоды созревания мозга оказывают «программирующее» воздействие и приводят к долговременным изменениям -угнетенности, снижению когнитивной активности, расстройству процессов
нейропластичности, которые лежат в основе обучения и формирования памяти (Lucassen et al., 2014). К подобного рода стрессовым воздействиям относятся нарушения родительской заботы, включая материнскую депрессию, изменения структуры питания и эмоциональные потрясения (Fitzgerald, Hor, Drake, 2020).
Во многих научных публикациях, чаще всего зарубежных авторов, содержится информация о том, что дети, воспитывающиеся в условиях низкого социально-экономического статуса родителей, имеют дефицит некоторых компонентов исполнительных функций, таких как торможение (контроль импульсивности) и рабочая память (Noble, McCandliss, Farah, 2007). Между тем отмечается, что чуткость родителей, их стремление к содействию активности ребенка, поддержание интенсивного внутрисемейного взаимодействия могут частично или даже полностью нивелировать негативное влияние социально-экономических условий на развитие этих функций (Sarsour, Sheridan, Jutte, Nuru-Jeter, Hinshaw, Boyce, 2011).
При оценке вклада социально-экономических факторов отмечается важнейшая роль социокультурного потенциала семьи, который заключает в себе в том числе образовательный, профессионально-квалификационные уровни родителей и связанные с ними семейные установки ценности образования, необходимости создания обогащенной социокультурной среды для стимуляции развития мозга ребенка (Магомедов, 2017; Bradley, Cor-wyn, 2002). В этом случае, по мнению авторов, культурный капитал семьи может в определенной степени компенсировать невысокий материальный достаток. Согласно исследованиям мотивации получения образования (Уваров, Ястребов, 2014), в нашей стране стала заметно проявляться тенденция, связанная с тем, что семьи, находясь в материально стесненных условиях, но с наличием высшего образования родителей, имеют установку и стремление обеспечить своим детям высокий уровень образования.
Правомерно и то, что в современных социально-экономических реалиях зачастую культурный капитал семьи и материальная обеспеченность могут слабо коррелировать друг с другом. Однако даже при равных условиях -в случае снижения эффективности воспитательного потенциала семьи и минимизации времени детско-родительского взаимодействия, значимого для развития ребенка, - у обеспеченных родителей существует более широкий круг финансовых возможностей и связанных с ними альтернатив частично передавать воспитательную, развивающую и контролирующую функции родителя репетиторам, системе дополнительного образования или частной школе (Чернов, 2017).
Однако при таком ракурсе рассмотрения проблемы закрадывается еще одно важное обстоятельство: значительная часть современных хорошо образованных и материально обеспеченных семей характеризуется склонностью и стремлением к ускорению развития детей, особенно в предшкольном возрасте. Такое стремление выражается в организации жизнедеятельности ребенка, при которой он включается в максимальное количество специально организованных познавательно-ориентированных занятий (кружки, ре-
петиторы, система дополнительного образования) (Амбарова, 2017). Этот феномен получил название «форсирование развития» (Старостина, 2015), он проявляется в неестественном ускорении для определенного этапа онтогенеза развития ребенка за счет усиления и повышения количества обучающих занятий, направленных на активацию навыков, типичных для ребенка на более поздних этапах развития.
Чаще всего данной стороне рисков трансформирующего опосредованного влияния высокого социального статуса семьи на дисгармоничное функциональное развитие детей исследователями уделяется незначительное внимание. Отметим для полноты понимания вопроса - наиболее активная координация функциональных систем происходит в сенситивные периоды развития, и каждый такой период развития направлен на решение конкретных задач (Hensch, 2005). Если социум предлагает задачи другого характера, особенно опережающие актуальные возможности, происходит «обкрадывание» других развивающихся функций.
Исследования человека как субъекта жизнедеятельности и его жизненного пути необходимо проводить с учетом ситуационного аспекта бытия, что способствует развитию представлений о закономерностях многообразия связей человека с миром. Такой системный подход требует учета иерархии целостностей различных уровней, позволяя тем самым выявлять новые психологические феномены и выстраивать системную иерархию средовых (социальных) фильтров, достоверно определяющих неравномерность развития структурно-функциональных компонентов высших психических функций человека. В данном исследовании были использованы такие социально-демографические фильтры, как уровень дохода семьи, образование родителей, пол ребенка и порядок рождения.
Методы и материалы исследования
Методология и методы. В качестве методологического базиса исследования выступает подход А.Р. Лурии (2000), основанный на представлении о системном, динамическом характере локализации высших психических функций, реализация которых обеспечивается как целостной работой мозга, так и его отдельными высокодифференцированными блоками, каждый из которых вносит свой избирательный вклад в реализацию функций. В исследовании применялись методы нейропсихологической диагностики, разработанные А.Р. Лурией (2002) и адаптированные для детей дошкольного и младшего школьного возраста (5-9 лет) коллективом авторов под руководством Т.В. Ахутиной (2000). Проведение процедуры нейропсихологической диагностики осуществлялось в индивидуальной форме с ориентацией как на результат выполнения проб, так и на сам процесс реализации заданий.
Для оценки состояния функций III блока мозга - блока программирования, регуляции и контроля, а также серийной организации двигательных навыков применялись пробы на реакцию выбора, выполнение ритмов по речевой инструкции, актуализацию свободных ассоциаций, пересказ тек-
ста, составление рассказа по серии сюжетных картинок, графомоторную координацию, динамический праксис, слоговую структуру слова.
Оценка II блока мозга - блока приема, хранения и переработки зрительной, слуховой, кинестетической и зрительно-пространственной информации - осуществлялась с помощью проб на запоминание двух групп по три слова, понимание близких по звучанию названий предметов и действий, оценку и воспроизведение ритмических структур, опознание наложенных, перечеркнутых, недорисованных изображений (пробы Поппель-рейтера), праксис позы пальцев рук, оральный праксис, запоминание не-вербализуемых фигур, конструирование из кубиков Кооса, изображение трехмерного объекта, пространственную организацию движений (пробы Хэда), понимание сложных логико-грамматических конструкций.
Количественные показатели (параметры) выполнения различных нейро-психологических проб (преимущественно однозначно интерпретируемые и наиболее информативные) были использованы для подсчета интегральных показателей - нейропсихологические индексы.
В статье рассматривается шесть таких суммированных показателей (индексов) отдельных функций, отражающих состояние III и II блоков мозга:
1) индекс программирования и контроля, произвольной регуляции деятельности;
2) индекс серийной организации движений и речи;
3) индекс переработки кинестетического праксиса;
4) индекс переработки слуховой информации;
5) индекс переработки зрительной информации;
6) индекс переработки зрительно-пространственной информации.
Для оценки состояния II блока мозга, который функционально латера-лизован, были учтены однофакторные и однозначно интерпретируемые показатели выполнения нейропсихологических проб, которые по совокупности параметров отражают функциональные возможности работы левого и правого полушарий. Полученные значения индексов подвергались процедуре нормализации (стандартизации) с переводом их значений в Z-оценки.
Выборка исследования включает детей дошкольного возраста (п = 180), являющихся воспитанниками муниципальных бюджетных дошкольных образовательных организаций (средний возраст 6,39 ± 0,53 лет). Выборочная совокупность формировалась из детей, воспитывающихся в полной семье, не имеющих в анамнезе диагностированных неврологических расстройств, церебрально-органической патологии, отклонений в развитии.
Данные для исследования собирались с помощью специально разработанной анкеты. Критериями отнесения к определенной группе выступали социально-демографические страты:
1. Материальный доход семьи: 1-я группа - 26% семей с высоким материальным уровнем (более двух прожиточных минимумов на одного члена общего домохозяйства); 2-я группа - 36% семей со средним материальным уровнем (от одного до двух прожиточных минимумов на одного члена общего домохозяйства; 3-я группа - 38% семей с низким материальным
уровнем (менее одного прожиточного минимума на одного члена семьи). Распределение респондентов (семей) по уровню доходов базируется на критерии нормативного социального стандарта - прожиточном минимуме. При отнесении семей к группе с низким уровнем дохода мы придерживались абсолютного монетарного подхода (малоимущими признаются домохозяйства со среднедушевыми денежными доходами ниже величины прожиточного минимума). В качестве порогового значения, разделяющего группы семей с низким, средним и высоким уровнем дохода, принята величина в два прожиточных минимума, так как социально приемлемый потребительский бюджет составляет не менее 2-2,5 прожиточных минимумов.
2. Уровень образования матери: 1-я группа - 47% матерей с высшим образованием; 2-я группа - 36% матерей со средним специальным образованием; 3-я группа - 17% матерей со средним общим образованием.
3. Уровень образования отца: 1-я группа - 31% отцов с высшим образованием; 2-я группа - 26% отцов со средним специальным образованием; 3-я группа - 42% отцов со средним общим образованием.
4. Половая принадлежность ребенка: 1-я группа -мальчики (50%); 2-я группа -девочки (50%).
5. Сиблинговая позиция ребенка: 1-я группа - 42% детей единственные в семье; 2-я группа - 19% старшие сиблинги; 3-я группа - 35% младшие сиблинги.
Статистический анализ полученных результатов осуществлялся с применением пакета программ IBM SPSS Statistics 26. Использовались методы описательной статистики, однофакторного дисперсионного анализа ANOVA и MANOVA, построения деревьев принятия решения и классификации CART и CHAID.
Результаты исследования
На первом этапе исследования с целью оценки вклада каждого отдельно выделенного социально-демографического параметра семьи в изменчивость функционального состояния головного мозга детей применялся однофак-торный дисперсионный анализ (таблица).
По результатам анализа получено, что фактор материального уровня семьи произвел эффекты на все переменные индексов функций, кроме зрительно-пространственных, а именно: программирование и контроль (F = 18,7; р < 0,001), серийная организации движений и речи (F = 11,74; р = 0,001), кинестетические функции (F = 4,74; р = 0,011), слуховые функции (F = 11,74; р = 0,001), зрительные функции (F = 16,96; р < 0,001). Оценка средних значений стандартизованных переменных индексов функций групп детей, выделенных по материальному уровню семьи, свидетельствует о более высоких показателях значений у детей 1 -й группы (в условиях высокого материального достатка), исключения составляют показатели кинестетического праксиса и зрительно -пространственных функций. Противоположным образом, у дошкольников 3-й группы (в условиях низкого материального
уровня) наблюдается снижение почти всех функциональных возможностей (признаки парциального дефицита) функций программирования и контроля произвольных форм деятельности, серийной организации движений, функций переработки слуховой и зрительной информации при достаточно устойчивых высоких показателях индексов кинестетического праксиса и некоторых компонентов зрительно-пространственных функций.
Соотношение социально-демографических параметров семьи и индексов различных компонентов высших психических функций детей
Индексы функций Группы Социально-д емографические фильтры
Материальный уровень Образование матери Образование отца Пол ребенка Сиблинговая позиция
Средние значения стандартизованных переменных; стандартное отклонение ^ ± SD); Критерий Фишера (Б); вероятность ошибки (р)
III блок мозга Программирование и контроль 1 0,57 ± 0,73 0,12 ± 1,02 0,29 ± 0,98 -0,07 ± 0,98 0,23 ± 0,89
2 0,09 ± 1,04 -0,03 ± 0,99 -0,06 ± 1,03 0,07 ± 1,01 0,32 ± 0,97
3 -0,28 ± 0,89 -0,25 ± 0,93 -0,19 ± 1,11 - 0,12 ± 0,91
Е = 18,7; р < 0,001 N8 Е = 8,76; р = 0,030 N8 N8
Серийная организации движений и речи 1 0,33 ± 0,66 0,18 ± 1,03 0,23 ± 0,95 -0,16 ± 1,02 -0,07 ± 0,95
2 0,07 ± 0,91 -0,01 ± 0,93 0,08 ± 0,99 0,17 ± 0,95 0,11 ± 1,01
3 -0,28 ± 0,89 -0,48 ± 0,89 -0,63 ± 0,82 - 0,02 ± 1,02
Е = 11,74; р = 0,001 Е = 6,99; р = 0,006 Е = 10,23; р = 0,002 N8 N8
II блок мозга Кинестетические функции 1 -0,09 ± 0,90 0,12 ± 1,00 -0,01 ± 1,03 -0,01 ± 1,01 0,11 ± 0,78
2 0,26 ± 0,91 -0,01 ± 0,95 0,05 ± 0,91 0,02 ± 1,00 -0,25 ± 0,81
3 0,36 ± 1,11 -0,30±1,06 -0,20 ± 1,08 - 0,37 ± 0,93
Е = 4,74; р = 0,011 Р = 3,12; р = 0,052 N8 N8 Е = 7,09; р =0,001
Слуховые функции 1 0,33 ± 0,66 0,18 ± 1,03 -0,03 ± 0,95 0,43 ± 1,08 0,37 ± 1,12
2 0,07 ± 0,91 -0,01 ± 0,93 0,05 ± 0,95 -0,06 ± 1,23 0,28 ± 1,02
3 -0,28 ± 0,89 -0,48 ± 0,89 -0,13 ± 1,01 - -0,07 ± 1,13
Е = 11,74; р = 0,001 Е = 10,99; р = 0,001 N8 Е = 13,45; р < 0,001 N8
Зрительные функции 1 0,38 ± 0,74 0,26 ± 0,91 0,23 ± 0,95 0,54 ± 0,94 0,76 ± 0,98
2 0,07 ± 1,03 -0,14 ± 0,94 -0,17 ± 1,01 -0,09 ± 0,84 0,34 ± 0,90
3 -0,32 ± 1,02 -0,42 ± 1,14 -0,12 ± 0,84 - -0,45 ± 0,76
Е = 16,96; р < 0,001 Е = 7,93; р < 0,001 N8 Е = 5,67; р = 0,008 Е = 4,78; р = 0,002
Зрительно-пространственные функции 1 0,10 ± 1,06 0,005 ± 0,98 -0,14 ± 1,00 0,19 ± 0,91 -0,08 ± 1,04
2 0,03 ± 0,89 -0,02 ± 0,99 0,01 ± 1,07 -0,25 ± 0,66 0,22 ± 0,86
3 -0,07 ± 1,05 -0,07 ± 1,02 0,28 ± 0,79 - 0,13 ± 0,99
N8 N8 N8 Е = 4,08; р = 0,042 N8
Примечания. Обозначение групп: образование матери и отца: высшее (1); среднее специальное (профессиональное) (2); общее среднее (3). Материальный уровень семьи: высокий (1); средний (2); низкий (3). Пол ребенка: мальчик (1); девочка (2). Сиблинговая позиция ребенка: единственный ребенок в семье (1); старший сиблинг (2); младший сиблинг (3). Полужирным шрифтом выделены статистически значимые различия; N8 -различия статистически незначимы
Эффект образования отца и матери в состоянии функций детей имеет как общий характер проявления, так и каждый свой отдельный, специфически направленный. Общность факторного проявления образовательного уровня родителей заключается в наблюдаемой тенденции ослабления наиболее сложных функций с понижением образовательного статуса как матери, так и отца. При этом факторное влияние образования матери наиболее значительно в показателях почти всех функций II блока мозга детей: кинестетических функций (Р = 3,12; р = 0,052), функций переработки слуховой (Р = 10,99; р = 0,001) и зрительной информации (Р = 7,93; р < 0,001). Определенная вариативность показателей в соотношении с образовательным уровнем матери наблюдается в отдельных компонентах функций III блока мозга дошкольников: это касается серийной организации движений, в основном в обеспечении речи (Р = 6,99; р = 0,006). Эффект образования отца в показателях функций II блока мозга проявляется более избирательно, менее выраженно и чаще незначительно, но отчетливо фиксируется для функций III блока мозга: в переменных индексов функций программирования и контроля (Р = 8,76; р = 0,030) и серийной организации двигательных актов (Р = 10,23; р = 0,002).
Различия в функциональном состоянии головного мозга в зависимости от половой принадлежности детей получены в отдельных показателях, отражающих состояние II блока мозга, - слуховых (Р = 13,45; р < 0,001), зрительных (Р = 5,67; р = 0,008) и зрительно-пространственных функций (Р = 4,08; р = 0,042). Мальчики обладают более высокой способностью к обработке зрительной и зрительно-пространственной информации, девочки характеризуются лучшей возможностью к обработке слуховой информации, особенно речеслуховой.
Менее всего факторный эффект для переменных показателей функций проявился в соотношении с сиблинговой позицией детей. Основной эффект зафиксирован в показателях индексов II блока мозга - функций переработки кинестетической (Т = 7,09; р = 0,001) и зрительной информации (Р = 4,78; р = 0,002). Наблюдается тенденция более успешных моторных навыков у детей младшей сиблинговой позиции. Однако по способности к обработке зрительной информации они занимают самое уязвимое положение, связанное с проявлением дефицита как аналитической, так и холистической стратегии обработки информации зрительной модальности. Единственные дети в семье имеют наиболее высокие способности к обработке зрительной информации.
Следующим этапом было применение методов многомерного анализа (МЛКОУЛ) для определения эффекта взаимодействия социально-демографических факторов среды в показателях функций, относящихся к работе блоков мозга. Согласно результатам, на величину индекса функций программирования и контроля влияет взаимодействие факторов материального уровня семьи и образовательного статуса отца ^ = 6,75; р = 0,054). Сходным образом в показателях функций серийной организации движений проявился эффект взаимодействия факторов материального уровня семьи и образования отца (Т = 7,35; р = 0,031), из анализа взаимодействия исключена
переменная «образование матери». На величину индекса кинестетического праксиса статистически достоверного эффекта взаимодействия факторов не обнаружено. В показателях функций переработки слуховой информации эффект проявился взаимодействием факторов материального уровня семьи и пола (F = 9,23; р < 0,001), из анализа взаимодействия исключена переменная «образование матери». Для показателей зрительных функций статистически достоверный эффект подтверждается взаимодействием факторов материального статуса семьи, образования матери и пола (F = 14,43, р < 0,001), из анализа исключена переменная «сиблинговая позиция».
Далее применялся метод построения деревьев принятия решения, классификации и регрессии алгоритмом CART (Classification and Regression Tree), что позволило построить иерархическую структуру социально демографических факторов, условия взаимодействия которых позволяют прогнозировать «отставания» и «отклонения» в развитии высших психических функций детей (рис. 1).
В результате мы видим, что для принятия решения классификации показателей функций программирования и контроля критериями разделения являются материальный статус (94,6%) и образование отца (6,6%). Для показателей функций серийной организации движений значительными основаниями для классификации стали образование отца (67,7%) и материальный уровень семьи (32,3%).
Выборка детей прогностическим алгоритмом автоматически была разделена на две группы, обозначенные статистически дочерними узлами: «узел 1» - с отрицательным отклонением индекса функций программирования и контроля (М = -0,463, SD = 0,89), и «узел 2» - с положительным значением индекса (М = 0,296, SD = 0,95) (см. рис. 1). Эти узлы дерева подтверждают данные, которые были получены в результате однофактор-ного дисперсионного анализа, а именно: для детей в условиях низкого материального статуса семьи существует высокая вероятность ослабления функциональных возможностей произвольной регуляции деятельности и повышается риск развития этих функций по дефицитарному типу. Условием разделения «узла 1» на «узлы 3 и 4» является образование отца. «Узел 3» представлен отрицательным значением индекса функций (М = -0,428, SD = 0,92) и относит в эту группу дошкольников со средним специальным и средним образованием отцов. «Узел 4» также представлен отрицательным значением индекса функций (М = -0,669, SD = 0,70), но при этом показатели дошкольников (с высшим образованием отцов) статистически достоверно различаются в сторону еще большего снижения значения индекса от показателей второй и третьей группы детей («узел 3»).
Основанием для классификации показателей индексов функций «узлов 5 и 6» является материальное положение семьи, что в целом отражает ранее полученные результаты: в условиях высокого материального статуса семьи существует значительная вероятность усиления возможностей произвольной регуляции деятельности детей, обусловленной более интенсивным темпом формирования этих функциональных структур головного мозга.
Функции программирования и контроля
Пси 0 Средин 0,001
Ста- ОЛИ. 1,001 п I»
* 105,0
Предскаи№*«я 0,001
ишУь,
Обдозтте отца Ул^шимн >0,069
Си|цнн
Среднее спецщлши; высшее
Унл 1
Среднее Сто- Откл.
-0^36
п 24
Я Ш
Пэедсквзамоя -ДОЗб
■Пи-
Уил2
Среднее (№99
Сгд-Опсл. 0.М1
п 1«
*
ГОедосазаная 1 т 1 ол» 1
1 . ы
МОТДОЛЫШ НЯЯеН,
Мщшн-йН
№}им
Ун* 3
Среднее -0,164
Сгд-О™. №4
п Я
Ж Ш
г^кдехяэа»*«* -0,164
I и
Уил4
Среднее 02*1
Сгд-Откл.
п 101
Ж №,1
■■ 1 0^42
1шЛЬ\
Функции серийной организации движений
Рис. 1. Дерево классификации для показателей функций программирования и контроля и серийной организации движений
Таким образом, в условиях высокого и среднего материального статуса семьи уровень образования отца незначительно влияет на изменчивость показателей программирования и контроля, функции имеют устойчивые высокие показатели. Однако в условиях низкого уровня дохода у дошкольников с высшим образованием отца происходит существенное ослабление этих функциональных возможностей. То есть при условии взаимодействия двух факторов (низкого уровня дохода и высшего образования отца) с большой долей вероятности можно прогнозировать отставание развития функций программирования и контроля у детей.
Основанием для принятия решений к разделению показателей функций серийной организации движений в «узел 1» и «узел 2» является образование отца. «Узел 1» представлен отрицательным значением индекса (М = -0,636, SD = 0,82), «узел» 2 имеет положительное значение (М = 0,099, SD = 0,99). Следовательно, если выполняется условие наличия среднего образования отца, то повышается риск функционального недоразвития кинетических компонентов обеспечения двигательного акта у дошкольников. Критерием разделения «узла 2» на «узлы 3 и 4» является материальный уровень семьи. «Узел 4» объединил показатели индекса функций детей из семей с высоким и средним уровнями доходов положительным значением (М = 0,242, SD = 1,02). «Узел 3» имеет отрицательное значение индекса (М = -0,164, SD = 0,87) и включает в себя показатели группы дошкольников из семей низкого материального статуса.
Таким образом, можно резюмировать: если выполняется условие наличия среднего общего образования отца, то влияние материального уровня семьи нивелируется и выстраивается прогноз на неблагоприятное развитие функций серийной организации движений и речи у детей. При наличии высшего и среднего специального образования отца функциональное развитие включает условие материального статуса семьи: понижение материального уровня повышает вероятность снижения показателей рассматриваемых функций и, напротив, при повышении материального уровня семьи выстраивается благоприятный прогноз их развития.
Далее применялся метод построения прогностической модели, основанной на системе классификации, с использованием алгоритма CHAID (Chi Squared Automatic Interaction Detection), поскольку этот метод является наиболее эффективным для поиска взаимосвязи между множеством потенциальных предикторов и переменных отклика. Результаты представлены на рис. 2.
Представленные результаты позволяют увидеть, что основанием для принятия решения классификации индексов зрительных функций является материальный статус, автоматически разделивший показатели на два «узла» (F = 13,018; р = 0,001): «узел 1» объединил положительным значением индекса детей подгрупп 1 и 2 (М = -0,208, SD = 0,93), «узел 2» -отрицательным значением индекса (М = -0,327, SD = 1,02), он включает показатели дошкольников 3-й подгруппы. То есть при наличии среднего и выше среднего материального положения семьи выстраивается прогноз на
развитие более успешной стратегии обработки зрительной информации у детей, и напротив - снижение материального уровня семьи повышает риск развития дефицита зрительных функций. Условием разделения «узла 1» на «узлы 3 и 4» является половая принадлежность ребенка (Б = 9,305; р = 0,003). «Узел 3» представлен положительным значением индекса функций мальчиков (М = 0,465, ББ = 0,88), «узел 4» представлен отрицательным значением индекса функций девочек (М = -0,059, ББ = 0,92). Таким образом, половые различия в состоянии зрительных функций детей значительно проявляются в условиях высокого и среднего материального уровня семьи: у мальчиков формирование этих групп функций идет более интенсивно. Разделение «узла 3» на «узлы 5 и 6» обусловлено образованием матери (Б = 11,217, р = 0,004). «Узел 5» представлен значительным увеличением показателя функций детей с высоким материальным статусом семьи (М = -0,756, ББ = 0,69). «Узел 6» имеет незначительное увеличение показателя функций (М = 0,166, ББ = 0,95), объединившее группу детей с низким и средним материальным статусом семьи.
и-_н
УияО Средне« ОЛОО
Сгд. Опся- 1,001
п 1»
X 1*',С
ТОсщхяммзд 01009
-.И!-
Т~
Скодо. Р-явчеия^йо^Р-^зСЙ^сг. 0-1-1, СТ ГЯ ? . 17-8
__1_
ЩЮ 1,0
Уил 1 Средне« 0,208
Сгд- О™. 0,414
п 110
% 61Д
■■Н„.
Уял1
-03»
Сгд. 0ТКЛ. Ш1
то
% №9
Предрозажая -03»
...1-11 ___
ст.
Уяя 1
ОНДНС« 0,46*
Сгд. О™. 0гЯЙ1
П 56
% 11,1
Пр*Д(КВЯи«ВЯ 0,46*
1. Л.1.
ы
Уяя 4 Сидщ* -0.0 59
Стд.О™. 0,922
1-АЛш..
+ ЗДЭД
Уяя 5 Ун л 6
Среден 0,756 Сиднм 0,016
Стд.О™. 0Л97 Сгд. О™. 0,956
п 14 п 22
% 1ДО % \2Л
Пр*щказа»чя 0,756 Пр*до«вни*чя 0,016
.1-
Функции обработки зрительной информации
Функции обработки слуховой информации
Рис. 2. Дерево классификации для показателей функций обработки зрительной и слуховой информации
В целом выявлено, что на способность к обработке зрительной информации детей значительно влияет материальное положение семьи. Так, в условиях низкого материального статуса влияние остальных социально-демографических факторов, таких как пол, образование матери, нивелируется, вариативность показателей невысокая, в основном значения индексов низкие. В условиях среднего и выше среднего материального уровня семьи значительно проявляются половые различия детей. Для развития способности зрительного восприятия мальчиков, которые превосходят по темпу формирования этих функций девочек, важным становится образование матери: чем оно выше, тем более интенсивно и качественно формируются функции переработки информации зрительной модальности.
Для классификации показателей функций переработки слуховой информации основанием является половая принадлежность ребенка (см. рис. 2). Корневой «узел» разделил показатели индексов на «узлы 1 и 2» (Р = 7,282, р = 0,008). «Узел 2» представлен положительным значением индекса функций мальчиков (М = 0,180, ББ = 1,062). «Узел 1» также представлен положительным значением, но девочек (М = 0,632, ББ = 1,18), при этом средний показатель этого «узла» значительно превышает среднегрупповое значение индекса. Важно, что мальчики имеют положительное значение индекса, но «узел 2» классифицировал эти показатели (Р = 7,282, р = 0,008) на «узел 3» с положительным значением (М = 0,529, ББ = 0,92) и «узел 4» с отрицательным (М = -0,345, ББ = 1,06) разделив тем самым эти значения в зависимости от принадлежности к группе по материальному уровню. А именно, в условиях среднего и выше среднего материального уровня семьи у мальчиков выстраивается благоприятный прогноз развития слуховых групп функций до уровня показателей девочек. В условиях низкого материального статуса существует высокая вероятность снижения способностей мальчиков к переработке слуховой информации, а следовательно, повышается риск развития дефицита этих функций.
Таким образом, девочки превосходят по способности обработки слуховой информации мальчиков, они также более устойчивы к влиянию материального статуса семьи - вне зависимости от статуса семьи значения их индексов высокие. У мальчиков вариативность показателей слуховых групп функций зависит от условий материального уровня семьи: низкий статус семьи повышает вероятность снижения функциональных возможностей переработки слуховой информации.
Обсуждение результатов
На основании исследования мы можем сделать вывод о том, что совокупность социальных факторов оказывает системное влияние и на начальном этапе может быть проанализирована, классифицирована и представлена в виде иерархической структуры социально-демографических фильтров, условия взаимодействия которых позволяют прогнозировать проявления индивидуальной изменчивости высших психических функций детей.
При этом иерархия социально-демографических фильтров выстраивается в зависимости от вклада каждого фильтра в отдельные показатели компонентов высших психических функций, отражающих состояние III и II блоков мозга дошкольников.
Так, для функций III блока мозга дошкольников и его структурных компонентов наиболее значительным основанием для определения системной закономерности развития высших психических функций детей выступают фильтры «материальный статус семьи» и «образование отца».
Для функций программирования и контроля имеет значение не только материальный уровень семьи, но и уровень образования отца: наиболее благоприятный прогноз для формирования этих функций выстраивается при условии высокого и среднего материального уровня семьи с образованием отца не ниже среднего специального. При условии низкого материального уровня эффект образования отца нивелируется и даже, напротив, усугубляется: при наличии высшего образования происходит существенное ослабление этих функциональных возможностей.
Для функций серийной организации движений определяющим фильтром выступает образование отца во взаимодействии с материальным статусом семьи. При наличии среднего общего образования отца влияние материального уровня семьи игнорируется, вне зависимости от статуса семьи выстраивается прогноз на ослабление функциональных возможностей серийной организации движений и речи. Прогноз развития функций кинетического обеспечения движений у детей с высшим и средним специальным образованием отцов зависит в том числе от материального уровня семьи. Понижение уровня доходов повышает вероятность снижения показателей рассматриваемых функций, и, напротив, повышение материального уровня способствует усилению развития этих функций.
Для структурных компонентов функций II блока мозга дошкольников наиболее значительными фильтрами выступают материальный уровень семьи, образование матери и половая принадлежность ребенка.
Фильтрами зрительных функций выступают (по мере снижения нагрузки) материальный уровень семьи, половая принадлежность ребенка, образование матери. При условии низкого материального уровня семьи влияние остальных фильтров игнорируется, выстраивается прогноз на снижение способности к зрительной обработке информации детей. В условиях среднего и выше среднего материального уровня семьи существенно проявляется фильтр «пол детей». Для способности зрительного восприятия мальчиков, которые превосходят по темпу формирования этих функций девочек, важным становится образование матери: чем оно выше, тем более интенсивно формируются функции переработки информации зрительной модальности.
Фильтрами слуховых функций выступают половая принадлежность ребенка и материальный уровень семьи. Для девочек фильтр пола выстраивает прогноз более интенсивного темпа формирования функций обработки слуховой информации, нивелируя влияние материального статуса семьи. Для мальчиков прогноз развития слуховых групп функций выстраивается
с включением фильтра материального уровня семьи: при условии низкого статуса семьи повышается вероятность снижения функциональных возможностей переработки слуховой информации, при условии среднего и высокого материального уровня семьи выстраивается прогноз на усиление этих функциональных возможностей.
Исходя из вышеизложенного, можно резюмировать, что развитие высших психических функций в онтогенезе - не просто многосторонний процесс, но и многовариантный. Источником зарождения новой системы (качеств) могут выступать противоречия между разными измерениями, уровнями организации, свойствами или функциями одного и того же целого.
Заключение
Рассмотренные в исследовании социально-демографические параметры семьи, такие как материальный уровень, образование родителей, пол ребенка и его сиблинговая позиция, могут рассматриваться в качестве как отдельных, так и системно-иерархических фильтров, условия взаимодействия которых выступают значительным основанием для определения общих системных закономерностей и тенденций развития высших психических функций детей. Выявлена разнонаправленность воздействия и каждого отдельного фильтра, связанного с фактом избирательности и степени вклада в изменчивость отдельных структурных компонентов высших психических функций детей.
Среди выделенной в исследовании совокупности иерархически организованных социально-демографических фильтров наиболее интегративным социальным фильтром, связанным с индивидуальной изменчивостью высших психических функций, был определен материальный уровень семьи. При этом фактор материального уровня семьи значительно связан с риском дисгармоничного развития функций, в первом случае - с предпосылками более ускоренного темпа развития одних функций, но в ущерб другим, во втором случае - с риском существенного снижения большинства функциональных возможностей ребенка и риска развития у него парциального нейроког-нитивного дефицита, а также с выбором ведущей стратегии обработки информации, опирающейся на активность работы левого или правого полушария.
Наиболее чувствительными к проявлению индивидуальной изменчивости являются функции с долгим периодом формирования (III блок мозга и функции, обеспечиваемые левополушарными отделами головного мозга).
В целом полученные результаты позволяют уточнить системные факторы, связывающие различные порядки онтогенеза, а построенная иерархическая модель социально-демографических фильтров определяет возможность прогнозировать с высокой долей вероятности «отставания» и «отклонения» в развитии высших психических функций детей и риски их дисгармоничного пути развития.
Результаты исследования позволяют сделать ряд выводов о стратегических решениях демографических задач. В краткосрочной перспективе
можно ставить задачи компенсации рисков дисгармонического развития детей в системе образования. Но в стратегическом плане следует решать задачу работы со взрослыми, - в частности, устранения дисгармонии образования и материального статуса.
В контексте общепсихологической проблематики полученные результаты подтверждают гипотезу о том, что низкий материальный статус склоняет к «биологической эволюции», а относительно высокий материальный статус (в данном исследовании не изучались варианты патологического, аномального богатства) повышает вероятность эволюции социальной, человеческой. При этом важное значение имеет образование родителей. Неаутентичность образования, например сочетание высшего образования отца и низкого материального статуса семьи, является риском дисгармонического развития сложных психических функций у детей. И это проявляется даже на сравнительно небольших выборках.
Литература
Амбарова, П. А. (2017). После трех уже поздно: практики форсированного развития детей в контексте проблемы дисхроноза. Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Сер. Социальные науки, 4(48), 65-72. Ахутина, Т. В., Яблокова, Л. В., Полонская, Н. Н. (2000). Нейропсихологический анализ индивидуальных различий у детей: параметры оценки. В сб.: Е. Д. Хомская, В. А. Москвин (ред.). Нейропсихология и психофизиология индивидуальных различий (с. 132-152). Москва-Оренбург: Изд-во ООИПКРО. Белоусова, А. К. (2006). Принципы изучения совмещенной психологической системы.
Российский психологический журнал, 3(2), 7-21. Береснева, М. А. (2016). Самоорганизация жизни человека. Таврический научный обозреватель, 6(11), 5-13. Клочко, В. Е. (1987). Саморегуляция мышления и ее формирование. Караганда: КГУ. Клочко, В. Е. (2005). Самоорганизация в психологических системах: проблемы становления ментального пространства личности (введение в трансспективный анализ). Томск: Том. гос. ун-т.
Клочко, В. Е., Галажинский, Э. В. (2002). Самореализация личности: системный взгляд. Томск: Том. гос. ун-т.
Клочко, В. Е., Галажинский, Э. В., Краснорядцева, О. М., Лукьянов, О. В. (2015). Системная антропологическая психология: понятийный аппарат. Сибирский психологический журнал, 56, 9-20. (1о1: 10.17223/17267080/56/2 Коржова, Е. Ю., Волкова, Е. Н., Рудыхина, О. В., Туманова, Е. Н. (2018). Психология человека как субъекта жизнедеятельности и жизненного пути личности: основные итоги исследований. Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, 187, 40-50. Лурия, А. Р. (2002). Основы нейропсихологии. М.: Академия.
Магомедов, М. Г. (2017). Культурный капитал семьи как фактор социальной мобильности в условиях социальных реалий современного российского общества. Гуманитарий Юга России, 6(2), 194-201. Сапогова, Е. Е. (2018). Семейная микрокультура как ресурс развития личности. В кн.: В. Л. Ситникова (ред.). Семья и дети в современном мире. Т. IV (с. 442-450). СПб.: Рос. гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена. Сапогова, Е. Е., Горелкина, М. А. (2021). Психосемантические аспекты семейной микрокультуры. Сибирский психологический журнал, 80, 67-90. (М: 10.17223/17267080/80/4
Сараева, Н. М. (2012). Проблема системообразующего фактора системы «человек - жизненная среда». Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики, 4-2(18), 169-174. Старостина, Ю. А. (2015). Особенности мотивационной сферы матерей дошкольников и специфика эмоциональной стороны детско-родительского взаимодействия в условиях форсирования детского развития. Педагогическое образование в России, 11, 162-166.
Уваров, А. Г., Ястребов, Г. А. (2014). Социально-экономическое положение семей и школа как конкурирующие факторы образовательных возможностей: ситуация в России. Мир России: Социология, этнология, 23(2), 103-132. Чернов, Д. Н. (2017). Роль образовательного статуса матери в изменении генотип-средовых соотношений в структуре языковых характеристик. Вестник Российского государственного медицинского университета, 3, 71-81.
Ссылки на зарубежные источники см. в разделе References после англоязычного блока.
Поступила в редакцию 28.09.2023 г.; принята 27.11.2023 г.
Лукьянов Олег Валерьевич - заведующий кафедрой психологии личности Томского государственного университета, доктор психологических наук, профессор. E-mail: [email protected]
Неровных Марина Сергеевна - старший преподаватель кафедры педагогики и педагогической психологии Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова. E-mail: [email protected]
For citation: Lukyanov, O. V., Nerovnykh, M. S. (2023). Systemicity of Socio-Demographic Filters for the Development of Higher Mental Functions in Preschoolers. Sibirskiy Psikholog-icheskiy Zhurnal - Siberian journal ofpsychology, 90, 6-27. In Russian. English Summary. doi: 10.17223/17267080/90/1
Systemicity of Socio-Demographic Filters for the Development of Higher Mental Functions in Preschoolers1
O.V. Lukyanov1, M.S. Nerovnykh2
1 Tomsk State University, 36, Lenin Ave., Tomsk, 634050, Russian Federation
2 Katanov Khakass State University, 90, Lenin Ave., Abakan, Republic of Khakassia, 655017, Russian Federation
Abstract
According to modern ideas about ontogenesis, the period of preschool childhood is important because at this time the harmony of mental development is ensured and a set of social stereotypes is formed. The human brain, firstly, is very changeable and secondly, develops gradually (practically the whole first half of an individual's life). Encouragement of some forms of activity and deprivation of others carry the risk of disharmony of individual development, because in the not yet fully formed and differentiated brain dominance of some functions and abilities can occur at the expense of others. Children's biological abilities are known to be independent of national and social stratification. But to what extent do functional abili-
1 This research was supported by Ministry of Science and Higher Education of the Russian
Federation, project No FSWM-2020-0040.
ties depend on social conditions? This study proves that not only individual socio-demographic filters such as family income level, parents' education, child's sex and birth order significantly influence the rate and dynamics of mental abilities development, but also their combination (systematicity) matters. Research methods and subjects. The study used neuropsychological diagnostic methods developed by A. R. Luria and adapted for children of preschool and primary school age (5-9 years) by a team of authors led by T. V. Ahutina. The study sample includes preschool children (n = 180) who are pupils of municipal budget preschool educational organizations (mean age 6.39 ± 0.53 years). Results. The most sensitive to the risks of disharmonious development (early specialization) were the functions with a long period of formation (III block of the brain and functions provided by the left hemispheric parts of the brain). The constructed hierarchical model of socio-demographic filters allows us to predict with a high degree of probability "lags" and "deviations" in the development of children's higher mental functions and the risk of their disharmonious path of development.
Keywords: individual variability; authenticity; disharmony; neuropsychological samples; family material status
References
Ambarova, P. A. (2017). Posle trekh uzhe pozdno: praktiki forsirovannogo razvitiya detey v kontekste problemy diskhronoza [After three it's too late: Practices of accelerated development of children in the context of the problem of dyschronosis]. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N. I. Lobachevskogo. Ser. Sotsial'nye nauki - Vestnik of Lobachevsky State University of Nizhni Novgorod. Series: Social Sciences, 4(48), 65-72. Akhutina, T. V., Yablokova, L. V., & Polonskaya, N. N. (2000). Neyropsikhologicheskiy analiz individual'nykh razlichiy u detey: parametry otsenki [Neuropsychological analysis of individual differences in children: Assessment parameters]. In E. D. Khomskaya, & V. A. Moskvin (eds.), Neyropsikhologiya i psikhofiziologiya individual'nykh razlichiy [Neuropsychology and psychophysiology of individual differences] (pp. 132-152). Moscow; Orenburg: OOIPKRO. Belousova, A. K. (2006). Printsipy izucheniya sovmeshchennoy psikhologicheskoy sistemy [Principles of studying a combined psychological system]. Rossiyskiy psikhologicheskiy zhurnal - Russian Psychological Journal, 3(2), 7-21. Beresneva, M. A. (2016). Samoorganizatsiya zhizni cheloveka [Self-organization of human
life]. Tavricheskiy nauchnyy obozrevatel', 6(11), 5-13. Bradley, R. H., & Corwyn, R. F. (2002). Socioeconomic Status and Child Development.
Annual Review of Psychology, 53(1), 371-399. Chernov, D. N. (2017). Rol' obrazovatel'nogo statusa materi v izmenenii genotip-sredovykh sootnosheniy v strukture yazykovykh kharakteristik [The role of the mother's educational status in changing genotype-environment relationships in the structure of language characteristics]. Vestnik Rossiyskogo gosudarstvennogo meditsinskogo universiteta, 3, 71-81. Fitzgerald, E., Hor, K., & Drake, A. J. (2020). Maternal influences on fetal brain development: The role of nutrition, infection and stress, and the potential for intergenerational consequences. Early human development, 150, 105190. doi: 10.1016/j.earlhumdev.2020.105190 Hackman, D. A., Farah, M. J., & Meaney, M. J. (2010). Socioeconomic status and the brain: mechanistic insights from human and animal research. Nature reviews. Neuroscience, 11(9), 651-659. doi: 10.1038/nrn2897 Klochko, V. E. (1987). Samoregulyatsiya myshleniya i ee formirovanie [Self-regulation of
thinking and its formation]. Karaganda: KGU. Klochko, V. E. (2005). Samoorganizatsiya v psikhologicheskikh sistemakh: problemy sta-novleniya mental'nogo prostranstva lichnosti (vvedenie v transspektivnyy analiz) [Self-organization in psychological systems: Problems of individual mental space formation (an introduction to the transspective analysis)]. Tomsk: Tomsk State University.
Klochko, V. E., & Galazhinskiy, E. V. (2002). Samorealizatsiya lichnosti: sistemnyy vzglyad
[Personal self-realization: A systemic view]. Tomsk: Tomsk State University. Klochko, V. E., Galazhinskiy, E. V., Krasnoryadtseva, O. M., & Lukyanov, O. V. (2015). System anthropological psychology: Framework of categories. Sibirskiy psikhologicheskiy zhurnal - Siberian Journal of Psychology, 56, 9-20. (In Russian). doi: 10.17223/17267080/56/2 Korzhova, E. Yu., Volkova, E. N., Rudykhina, O. V., & Tumanova, E. N. (2018). Psikhologiya cheloveka kak sub"ekta zhiznedeyatel'nosti i zhiznennogo puti lichnosti: osnovnye itogi issledovaniy [Human psychology as a subject of life activity and the life path of an individual: Main results of research]. Izvestiya Rossiyskogo gosudarstvennogo pedagogiche-skogo universiteta im. A. I. Gertsena, 187, 40-50. Lee, H., Boyd, R., Slack, K. S., Mather, R. S., & Murray, R. K. (2022). Adverse Childhood Experiences, Positive Childhood Experiences, and Adult Health. Journal of the Society for Social Work and Research, 13(1), 441-461. doi: 10.1086/712410 Lehmann, J. K., Chiquero, A. N. & Fernandez, M. V. (2018). The Early Origins of Birth Order Differences in Children's Outcomes and Parental. Behavior Journal of Human Resources, 53(1), 123-156. doi: 10.3368/jhr.53.1.0816-8177 Lucassen, P. J., Pruessner, J., Sousa, N., Almeida, O. F., Van Dam, A. M., Rajkowska, G., Swaab, D. F., & Czeh, B. (2014). Neuropathology of stress. Acta neuropathologica, 127(1), 109-135. doi: 10.1007/s00401-013-1223-5 Luriya, A. R. (2002). Osnovy neyropsikhologii [Fundamentals of Neuropsychology]. Moscow: Akademiya.
Mac Giollabhui, N., & Hartman, C. A. (2022). Examining inflammation, health, stress and lifestyle variables linking low socioeconomic status with poorer cognitive functioning during adolescence. Brain, Behavior, and Immunity, 104, 1-5. doi: 10.1016/j.bbi.2022.04.020 Magomedov, M. G. (2017). Kul'turnyy kapital sem'i kak faktor sotsial'noy mobil'nosti v usloviyakh sotsial'nykh realiy sovremennogo rossiyskogo obshchestva [Family cultural capital as a factor of social mobility in the conditions of social realities of modern Russian society]. Gumanitariy YugaRossii, 6(2),194-201. Narciso, I., Albuquerque, S., Ribeiro, M. F., Ferreira, L. C., & Fernandes M. (2022). Parental Attributions—Mothers' Voices in Economically and Socially Disadvantaged Contexts. International Journal of Environmental Research and Public Health, 19(15), 9205. doi: 10.3390/ijerph19159205 Noble, K. G., McCandliss, B. D., & Farah, M. J. (2007). Socioeconomic gradients predict individual differences in neurocognitive abilities. Developmental Science, 10(4), 464-480. doi: 10.1111/j.1467-7687.2007.00600.x Olson, L., Chen, B., & Fishman, I. (2021). Neural correlates of socioeconomic status in early childhood: a systematic review of the literature. Child Neuropsychology: A Journal on Normal and Abnormal Development in Childhood and Adolescence, 27(3), 390-423. doi: 10.1080/09297049.2021.1879766 Peper, J. S., Burke, S. M., & Wierenga, L. M. (2020). Sex differences and brain development during puberty and adolescence. Handbook of Clinical Neurology, 175, 25-54. doi: 10.1016/B978-0-444-64123-6.00003-5 Rakesh, D., & Whittle, S. (2021). Socioeconomic status and the developing brain - A systematic review of neuroimaging findings in youth. Neuroscience and Biobehavioral Reviews, 130, 379-407. doi: 10.1016/j.neubiorev.2021.08.027 Sapogova, E. E. (2018). Semeynaya mikrokul'tura kak resurs razvitiya lichnosti [Family microculture as a resource for personality development]. In V. L. Sitnikova (Ed.), Sem'ya i deti v sovremennom mire [Family and children in the modern world]: Vol. IV (pp. 442-450). St. Petersburg: Herzen University. Sapogova, E. E., & Gorelkina, M. A. (2021). Psychosemantic aspects of family microculture. Sibirskiy psikhologicheskiy zhurnal - Siberian Journal of Psychology, 80, 67-90. (In Russian). doi: 10.17223/17267080/80/4
Sarsour, K., Sheridan, M., Jutte, D., Nuru-Jeter, A., Hinshaw, S., & Boyce, W. T. (2011). Family socioeconomic status and child executive functions: the roles of language, home environment, and single parenthood. Journal of the International Neuropsychological Society: JINS, 17(1), 120-132. doi: 10.1017/S1355617710001335 Saraeva, N. M. (2012). Problema sistemoobrazuyushchego faktora sistemy "chelovek -zhiznennaya sreda" [The problem of the system-forming factor of the "man - living environment" system]. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki, 4-2(18), 169-174. Starostina, Yu. A. (2015). Osobennosti motivatsionnoy sfery materey doshkol'nikov i spetsi-fika emotsional'noy storony detsko-roditel'skogo vzaimodeystviya v usloviyakh forsiro-vaniya detskogo razvitiya [The motivational sphere of mothers of preschool children and the specifics of the emotional side of child-parent interaction in the context of accelerating child development]. Pedagogicheskoe obrazovanie vRossii, 11, 162-166. Tooley, U. A., Bassett, D. S., & Mackey, A. P. (2021). Environmental influences on the pace of brain development. Nature Reviews. Neuroscience, 22(6), 372-384. doi: 10.1038/s41583-021-00457-5 Uvarov, A. G., & Yastrebov, G. A. (2014). Sotsial'no-ekonomicheskoe polozhenie semey i shkola kak konkuriruyushchie faktory obrazovatel'nykh vozmozhnostey: situatsiya v Rossii [The socio-economic status of families and school as competing factors of educational opportunities: The situation in Russia]. Mir Rossii: Sotsiologiya, etnologiya, 23(2), 103-132.
Received 28.09.2023; Accepted 27.11.2023
Oleg V. Lukyanov - Head of the Department of Personality Psychology, Tomsk State University. D. Sc. (Psychol.). Professor. E-mail: [email protected]
Marina S. Nerovnykh - Senior lecturer of the Department of Pedagogy and Educational Psychology, Katanov Khakass State University. E-mail: [email protected]
