СИСТЕМАТИЗАЦИЯ ПРАВА АНГЛИИ В НАЧАЛЕ XVII ВЕКА: ЗНАЧЕНИЕ ИДЕЙ ФРЭНСИСА БЭКОНА Текст научной статьи по специальности «Право»

2021

ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

PERM UNIVERSITY HERALD. JURIDICAL SCIENCES

I. ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

Выпуск 54

Информация для цитирования:

Трикоз Е. Н. Систематизация права Англии в начале XVII века: значение идей Фрэнсиса Бэкона // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2021. Вып. 54. C. 660-688. DOI: 10.17072/19954190-2021-54-660-688.

Trikoz E. N. Sistematizatsiya prava Anglii v nachale XVII veka: znachenie idey Frensisa Bekona [Systematiza-tion of the Law in England in the Early 17th Century: the Importance of Francis Bacon's Ideas]. Vestnik Permskogo universiteta. Juridicheskie nauki - Perm University Herald. Juridical Sciences. 2021. Issue 54. Pp. 660-688. (In Russ.). DOI: 10.17072/1995-4190-2021-54-660-688.

УДК 340.115.4; 340.115.5; 342.72/.73; 340.131.5 DOI: 10.17072/1995-4190-2021-54-660-688

СИСТЕМАТИЗАЦИЯ ПРАВА АНГЛИИ В НАЧАЛЕ XVII ВЕКА: ЗНАЧЕНИЕ ИДЕЙ ФРЭНСИСА БЭКОНА

Е. Н. Трикоз

Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел России, Российский университет дружбы народов

E-mail: alena_trikoz@mail.ru Поступила в редакцию 01.08.2021

Введение: в год 460-летия со дня рождения Фрэнсиса Бэкона, английского философа и правоведа, государственного деятеля и судебного практика, приобретает особую актуальность исследование его творческого вклада в разработку теоретических и организационных основ реформы английского права и технику систематизации права. Им выдвинут целый ряд идей по рационализации общего права и новеллизации статутного права раннего Нового времени в Англии. Цель и задачи: выявить особенности правового дискурса и догматического противостояния юридических корпораций правоведов общего права и цивильного права, проанализировать их влияние на становление правового мировоззрения Ф. Бэкона, определить его вклад в развитие концепта «реформы права» и учения об источниках права в англосаксонской юриспруденции, оценить содержательную сторону его теоретических трактатов и законодательных предложений по вопросам систематизации английского статутного и прецедентного права. Методы: при исследовании творческого развития и карьерного продвижения Ф. Бэкона были применены методологические подходы: диалектический, культурологический, общеисторический, социологический, догматический. При анализе юридических идей и правовых доктрин Ф. Бэкона, его законодательных проектов и теоретико-правовых сочинений были использованы: общенаучные методы (системно-структурный и формально-логический, индуктивный и дедуктивный), специальные юридические методы познания (историко-правовой, сравнительно-правовой и формально-юридический), а также методы юридической герменевтики, интерпретации и юрислингвистики. Результаты и обсуждение: сформулированы определения «реформы права» и «систематизация права» в контексте

© Трикоз Е. Н., 2021

правового дискурса раннестюартовской Англии и конкретно в рамках учения Бэкона. Рассмотрены направления деятельности Бэкона по совершенствованию судебной процедуры и доказательственной практики, по унификации права в рамках англошотландской унии, а также разработанная им особая модель поэтапной реформы английского права. Им были определены надлежащие юридико-технические условия для систематизации права, необходимые элементы легистики и «общей части» в виде перечня юридических максим и правовых регул в авторском переводе. Выводы/заключение: «схематизм» реформирования права, по Бэкону, предполагал несколько последовательных стадий. Нами установлена следующая схема правовой систематизации как конечной цели реформы права: ревизия и пересмотр статутного права - хронологическая инкорпорация статутов и прецедентов - предметная гибридная кодификация (или консолидация) - создание «дигест» (свода законов) (итоговый документ).

Ключевые слова: Фрэнсис Бэкон; реформа; систематизация; общее право; прецедент; статут; законодательная техника; легистика; кодификация; свод законов; дигесты; доктрина; афоризмы

SYSTEMATIZATION OF THE LAW IN ENGLAND

IN THE EARLY 17th CENTURY: THE IMPORTANCE OF FRANCIS BACON'S IDEAS

E. N. Trikoz

MGIMO University

RUDN University

E-mail: alena_trikoz@mail.ru

Received 01.08.2021

Introduction: in the year of the 460th anniversary of the birth of Francis Bacon, an English philosopher and lawyer, statesman and court practitioner, of special relevance is research into Bacon's contribution to the development of theoretical and organizational bases of the law reform and the technique of law systematization. In his works, Bacon put forward a set of ideas concerning rationalization of common law and novelization of statutory law in early modern England. Purpose and objectives: to identify the features of legal discourse and dogmatic opposition between legal corporations of lawyers of common and civil law; to analyze their influence on the formation of Bacon's legal worldview; to determine his contribution to the development of the concept of the 'reform of law ' and the doctrine of the sources of law in Anglo-Saxon jurisprudence; to evaluate the content of his theoretical treatises and legislative proposals concerning the systematization of statutory and case law in early Stuart England. Methods: in the course of the study of Bacon's development as a thinker and his career advancement, we employed methodological approaches such as dialectical, cultural, general historical, sociological, dogmatic. When analyzing Bacon's legal ideas and doctrines, his legislative projects and theoretical writings, we applied both general scientific methods (system-structural and formal-logical, inductive and deductive) and special legal methods of cognition: historical-legal, comparative-legal and formal-legal, as well as methods of legal hermeneutics, interpretation, and juris linguistics. Results: we have formulated the definitions of the 'reform of law ' and 'systematization of law ' in the context of the legal discourse of early Stuart England and specifically in the framework of Bacon's teachings; studied the directions of Bacon's activity aimed at improving the judicial procedure and evidentiary practice, at unifying the law within the Anglo-Scottish union, and also the special model of the gradual reform of English law developed by Bacon. He defined the proper legal and technical conditions for the systematization of law, the necessary elements of legalistics, and the 'general part ' in the form of a list of legal maxims and

regulis juris provided in his translation. Conclusions: according to Bacon, 'schematism ' of reforming the law involved several successive stages. We have established the following scheme of legal systematization as the ultimate goal of the legal reform according to Bacon 's plan: review and revision of statutory law - chronological incorporation of statutes and precedents -thematic hybrid codification (or consolidation) - creation of a 'digest' (corpus of laws) as a final document.

Keywords: Francis Bacon; reform; systematization; common law; precedent; statute; legislative technique; legalistics; codification; code of laws; digests; doctrine; aphorisms

Введение

Фрэнсис Бэкон (1561-1626), 460 лет со дня рождения которого исполняется в этом году, считается признанным разработчиком научного метода индуктивного познания и теории экспериментальной проверки, является автором многочисленных сочинений по общей философии, политической истории, теории права, парламентской процедуре и др. Значительный вклад Ф. Бэкона в мировую юриспруденцию, и в особенности в систематизацию права, остается малоизученным [73, рр. 450-455].

Великий философ-правовед, Бэкон «изобрел» новый феноменологический элемент, озвученный им на латыни как schematismus, на основе которого им были созданы «неписанный конституционализм и научный эмпиризм как два отличительных символа английского Модерна» [83, рр. 7-8]. Путем феноменологического анализа текстов английского права Ф. Бэкон также разработал свое известное учение об «идолах» разума (лат. idola - «призраки» на пути познания, ложные представления и предрассудки, источники человеческих ошибок). Он сравнивал процесс получения чистого научного знания с тем, как достигается истина в суде, полагая, что основной целью науки является очищение нашего восприятия от всяких «идолов». Только таким способом полученное научное знание как совокупность «испытанных» (по типу судебной верификации) суждений о реальности можно считать «чистым опытом» [6, с. 23].

Бэкон был прозорливым государственным политиком и опытным королевским судьей, талантливым ученым-юристом, «отцом-основателем» науки правоведения в Англии («the father of modern Jurisprudence») [52, pp. 10-14]. Недаром он получил титул виконта именно за свое «особое рвение и честность в управлении юстицией» и «старание и рассудительность при

выполнении своего служебного долга лорда-канцлера» [61, р. ccciii].

На нелегком поприще юриспруденции в своем судейском ремесле Бэкон преуспел более всего, умело совмещая все три «пути познания», о которых подробно сам писал: 1) восхождение к аксиоме - рационализм (путь паука); 2) нисхождение к практике - эмпиризм (путь муравья); и 3) путь пчелы как единство рационального и эмпирического [47, р. 25].

Своеобразный «путь пчелы» выбрал Бэкон для себя в сфере юриспруденции, оставив такое весомое догматическое наследие, которое вот уже более четырех столетий формирует концепцию правовой реформы и технику систематизации права. Причем происходит это как в странах традиции общего права, начиная со времен «Великого мятежа» в Англии XVII века [81, рр. 474-477], так и в странах романо-германской традиции права (например, кодификационные процессы при Наполеоне Бонапарте во Франции или при Александре I в России).

В самом начале своей юридической карьеры, в 1580-е гг., Бэкон поставил амбициозную цель - систематическое изложение теории закона, преобразование английского общего права и реформы статутного права. Понятие «реформы права» (law reform) в Англии эпохи Модерна включало в себя подготовку изменений в общем праве и статутах, усилия по упрощению судебной процедуры, снижению судебных расходов, развитию юридической профессии, накоплению юридической литературы [69, рр. 23]. Вся деятельность Бэкона была направлена на «поддержание разумного компромисса между короной и парламентом», в том числе по вопросу правовой реформы, как полагал Дж. Спеддинг, один из лучших издателей трудов Ф. Бэкона с сопутствующими пояснениями и материалами [24, vol. I, р. 5].

Интерес представляют специфическая модель «правовой реформы» и авторская схема систематизации права, разработанные Ф. Бэконом и смело предложенные им, минуя парламент, самому суверену - сначала королеве Елизавете I Тюдор, а затем, более успешно, королю Джеймсу I Стюарту. Будучи сторонником абсолютной монархии и централизованного правительства, по своему глубокому убеждению Бэкон утверждал, что инициатива проведения реформ (в том числе общего права) должна была исходить от короля. Он оценивал реформу исключительно как «opera basilica» («государево дело»), к реализации которой государь должен был приступить только после того, как воспримет и оценит идеи мудрого философа-консультанта о порядке реформировании права [24, vol. VI, р. 180]. Следовательно, на первом этапе всегда должно происходить зарождение самой идеи реформы в уме талантливого философа-одиночки (Ф. Бэкон имел в виду самого себя). По его мнению, «главную основу правительства составляют авторитет, всеобщее согласие, добрая слава, и мнение» придворных ученых-правоведов [2, т. 2, с. 73]. По сути, стремление Бэкона к «римской модели» кодификации законов не могло быть отделено от его преданности «королевской особе как ключевому автору реформы», а именно - королю Джеймсу I Стюарту.

1. Правовой дискурс Англии

и идея систематизации права

Фрэнсис Бекон родился в дворянской семье, тесно связанной с юридической корпорацией Грейс-Инн в центральном Лондоне (The Honourable Society of Gray's Inn). Пример его знаменитого отца - Николаса Бэкона частично объясняет тот примечательный факт, что начиная с XVI века было около сорока членов элитарной корпорации юристов Грейс-Инн, удостоившихся почетного права сохранить семейную фамилию, причем восемь из них носили фамилию Бэкон [32, рр. 27-30].

Видный английский деятель и судья сэр Николас Бэкон был приближен к королевскому двору сразу же после воцарения Елизаветы I Тюдор (королевы Англии и Ирландии, 15581603 гг.). От нее он получил должность лорда-хранителя Большой печати Англии, которую занимал на протяжении долгих лет. К тому же в

1559 г. он стал лордом-канцлером - главой Суда канцлера (Court of Chancery) и по сути всей судебной власти в Англии и Уэльсе, а также вошел позднее в Королевский совет как главный министр Елизаветы.

Будучи сыном такого высокопоставленного политика, юный Фрэнсис в 12-летнем возрасте поступил в Кембриджский университет (Trinity College) [38, рр. 263-264]. Именно в Тринити-колледже началось знакомство с той самой «бесплодной и неутилитарной» аристотелевской философией, как впоследствии назвал Бэкон традиционную дедуктивную методологию, которая веками доминировала в университетском образовании [35, р. 565]. Здесь у него проснулся ранний интерес к механическим и практическим искусствам, в том числе к т. н. «практикующей юриспруденции».

Сам Бэкон называл впоследствии Кембриджский университет - «твердыня средневековой университетской схоластики», здесь он постигал основы цивильного права (civil law) [14, с. 62-64], увидел противостояние двух крупнейших юридических корпораций Англии, дуализм которых начал проявляться еще в XIII веке. Именно тогда вследствие запрета по ордонансу Генриха III любых юридических школ в границах лондонского Сити произошло первое дисциплинарное размежевание в системе юридического обучения: исчезло прежнее единство в преподавании канонического права и общего права в подготовке юристов-канонистов и юристов-коммонеров [54, рр. 175-180].

К XIII веке также относится формирование вблизи Вестминстера четырех судебных иннов -Грейс-Инн, Линкольнс-Инн, Иннер-Темпл и Миддл-Темпл [80, р. 133-134], внутри которых формируются высокопрофессиональная среда юристов общего права и собственная система юридической подготовки. Это приведет к тому, что из английского юридического сообщества, где доминировали обучавшиеся в судебных иннах юристы общего права, выделилась корпорация юристов цивильного права, получавших свое образование на основе догматических курсов в университетах [14, с. 62-65]. Так, в отличие от практико-ориентированного обучения будущих юристов как «коммонлойеров» [76, рр. 34-42] изучение права юристами-цивилистами в университетах было почти полностью теоретическим и не давало четкого представле-

ния о судебных процедурах и практической юриспруденции [55, рр. 14-16]. Хотя здесь также практиковали университетские «диспуты», которые отчасти напоминали, по крайней мере по форме, «судебное моделирование» и «прения сторон» (moots and bolts), характерные для обучения в судебных иннах [44, рр. 24-28].

В раннестюартовской Англии к началу профессиональной карьеры Ф. Бэкона дуализм этих влиятельных корпораций - коммонеров и цивилистов перерос в противостояние догматических дискурсов общего и цивильного права, из этих дискурсов сложился своеобразный «правовой полиморфизм» [13, с. 2-4]. В этот период наиболее отчетливо проявились интеллектуально-политическое и институционально-корпоративное противоборство «Судебных ин-нов» и «Общины докторов» и даже сугубо лингвистическое разделение [15, с. 355-360]. Так, если для трактатов цивильного и канонического права основным языком оставался латинский как язык римского права, то для произведений юристов-коммонеров уже наметилась дилемма, продолжать использовать иноземный, французский, язык «legal French» или радикально перейти на английский язык [26, рр. 532-533]. Только во времена Карла I Стюарта стали публиковаться на английском языке юридические отчеты, материалы судебных иннов и широкий спектр остальных юридических текстов [84, рр. 341-350].

При этом обе корпорации юристов ратовали за «необходимую систематизацию профессионального знания и кодификацию практик» [16, с. 143-153]. В целом, это движение за упорядочение и систематизацию английской юриспруденции началось в эпоху юридического ренессанса в Англии.

Так, при Генрихе VII Тюдоре три инициативных университетских профессора, юристы-цивилисты, выдвинули проект преобразования английского права по латинской модели кодификации римского права, хотя их невыполнимые на тот момент планы не внушили доверия при дворе [25, р. 232]. Юристы-канонисты тоже работали в этом направлении. В частности, в 1534 г. появилась популярная схема реформы права, которая должна была начинаться с кодификации церковного права [25, р. 141].

Ф. Бэкон, обучаясь первоначально у юристов-цивилистов в Тринити-колледже, был обя-

зан в рамках университетского curriculum постигать риторику и диалектику, юридическую догматику и основы «гражданского права». Юный студент изучал здесь римскую юриспруденцию и ее влияние на английское право [65, рр. 24-27]. В тот период курс по римскому праву строился на изучении византийских сборников римского права, вместе с многочисленными доктринальными толкованиями и комментариями к этому тексту, но в особенности к 50 томам «Дигест Юстиниана» как составной части Corpus Juris Civilis1. Английские коммента-торы-«гуманисты» (под влиянием континентальных юристов Cujas, Valla, Hotman и др.) пытались изолированно изучать и «элегантно» преподавать «истинное» римское право классического периода [29, рр. 10-25; 34, рр. 16-20].

Как отмечал Ч. Донахью, в Англии XVI -нач. XVII века «резкий контраст между civil law (национализированным римским правом), преподаваемым в академических учреждениях (университетах), и тем негражданским правом (common law), которое применялось в английских судах, и разнообразными человеческими конфликтами и спорами, которые требовали эффективного разрешения, побудили вдумчивых людей искать общие первоосновы и принципы права» [40, рр. 169-174].

«Триумф тюдоровской монархии над церковью», сопровождавшийся изданием ордонанса Генриха VIII 1535 г. (Visitation & Royal Injunction Act, 1535, 37 Hen. 8, p. 17) о запрете преподавания канонического права в университетах и открытием для докторов civil law практически всех позиций в церковных судах, привел к устранению юристов-канонистов как класса [62, рр. 630-635].

При этом «мощное королевское покровительство» Генриха VIII получили не столько юристы common law, как ожидалось, а, напротив, юристы-цивилисты - университетские профессора, знатоки civil law. Поэтому они

1 Хотя под таким названием систематизация Юстиниана не была еще известна к моменту обучения самого Ф. Бэкона в Кембридже, так как первой печатной версией «Corpus Juris Civilis» станет лишь десять лет спустя знаменитое издание Дени Годефруа (Denis Godefroy) в 1583 г., который объединил все четыре части систематизации под одноименным латинским названием в «Корпус цивильного права». В Англии появится следующее издание: Согрш iuris civilis iustinianei [cum commentariis Accursi, scholiis Contii, et yonisii Gothofredi ad Accursium] / Ed. by Johannes Felius. Lyon, 1627.

постепенно приобрели почти исключительную монополию на преподавание права в университетах Оксфорда и Кембриджа. Многие английские юристы-цивилисты стали преданными государственными служащими короны Тюдоров и ее расширяющейся бюрократии, занимая важные места в Тайном совете, королевских судах и на дипломатической службе [37, рр. 393-410].

Юристы-цивилисты имели монополию в специализированных областях юридической практики Высокого адмиралтейского суда по вопросам кораблекрушений и заграничной торговли, церковных судов по делам о браке и наследстве, Высокого рыцарского суда и Суда маршала по вопросам их юрисдикции. Кроме того, статистически в XVII веке юристов civil law было примерно 200 человек и 2 тысячи юристов common law [55, рр. 21-22].

Такое явное превосходство юристов-коммонеров было обусловлено тем, что в ран-нестюартовской Англии начался новый виток развития литературы по английскому церковному праву и развернулся догматический конфликт с юристами-канонистами [46, р. 28]. Юристы общего права ссылались на свои док-тринальные источники (books of authority), в частности на труды Литлтона, Перкинса, Фор-тескью, Фицерберта и др. [85, рр. 302-330]. В свою очередь канонистов отчаянно поддерживали юристы-цивилисты, которые для защиты церковной юрисдикции писали все новые трактаты по применению цивильного и церковного права в Англии, например Т. Ридли, Ч. Моллой и др. [36, рр. 315-371].

Как резюмировал Д. Р. Кокиллетт, английские «бартолисты» эпохи Ренессанса значительно превзошли континентальных правоведов-романистов в своих попытках совместить романское civil law c «национальным» common law и привнести в местный дискурс идею кодификации права. «Английские бартолисты также пытались начать диалог с юристами общего права и имели первоначально довольно ограниченный успех, но особенно в контакте с Фрэнсисом Бэконом и его последователями» [34, рр. 36-37].

Много лет спустя сам Бэкон, анализируя тот доктринальный контекст и сущность правового дискурса, в котором ему приходилось искать собственную теоретическую нишу, писал следующее: «Хотя я профессор общего права,

но тем не менее как поклонник глубокого знания и отыскания истины я внутри убежденный профессор цивильного права, т. н. civilian professor, потому что civil law является научным руководством» [23, рр. 27, 39].

2. Экспериментальный подход Ф. Бэкона и попытки систематизации права

Спустя три года после обучения в Кембридже Бэкон осознал, что получаемые юридические знания и науку о праве в целом эффективнее проверять на практике, эмпирически исследуя то, как право ведет себя в залах парламента и «лаборатории суда». Бэкон перешел в юридическую коллегию Грейс-Инн при Королевском суде и приступил там к изучению английского common law [54, рр. 51-55]. Тем более, что на территории инна располагался дом-резиденция его отца, куда Френсис и переехал в 1579 г. с целью более практического изучения юриспруденции. В библиотеке Грейс-Инн каждый студент или адвокат мог пользоваться ценнейшей литературой, методически отличавшейся от университетской догматики, в частности, следующими сочинениями: «Диалоги между доктором богословия и студентом общего права о законах Англии» Кристофера Джермейна 1528 г. [45, рр. 129-130]; Anonymous «Принципы или важнейшие положения законов Англии» (Principia sive maximae legum Angliae) 1546 г.; «Methodus studenti» сэра Джона Доддриджа (в рукописи; труд был напечатан только в 1629 г.); «Направление изучения или подготовка к изучению права» Уильяма Фулбека 1600 г.; «Номотехника» Генри Финча 1613 г. и др. [33, р. 37-38].

Параллельно молодой Бэкон приобщается к карьере дипломата, после того как влиятельный отец отправил его за границу в составе английского посольства во главе с Амьясом Паулетом. Во время своего почти четырехлетнего турне по французским городам Блуа, Пуатье, Тур, по итальянским княжествам, Германии, Испании, Польше, Дании и Швеции Бэкон изучал французский и другие языки, систему государственного управления, континентальное гражданское право, при этом выполняя рутинные дипломатические поручения.

Бэкон успел пройти несколько курсов на факультете цивильного права в Университете

Пуатье, который уже имел европейскую известность и был вторым по популярности после Университета Сорбонна. Он обучался по трудам известного французского правоведа и историка Франсуа Отмана (François Hotman, 1524-1590), знатока цивильного права, лектора по римскому праву в Парижском университете1. Также он познакомился с его старшим сыном Жаном От-маном (Jean de Villiers Hotman), французским дипломатом, юристом и позднее переводчиком работ короля Джеймса I Стюарта.

Во французской столице Бэкон познакомился со многими придворными правоведами короля Генриха III Валуа. В частности, он сблизился со знаменитым правоведом Барнабе Бриссоном (Barnabé Brisson, 1531-1591 гг.), который накануне знакомства стал генеральным адвокатом, а позднее - президентом Парижского парламента [66, рр. 65-70]. Фрэнсис хорошо запомнил, как еще в детстве мать обучала его латыни и римскому праву по трактатам Бриссона. Позже, в Кембридже, он постоянно использовал «стандартный справочник правоведов Европы» - «De Verborum Quae ad Jus Civile Pertinent Signijicatione»2. Это популярное издание Барнабе Бриссон опубликовал в 1559 г. как словарь терминов и понятий римского права [3, р. 5]. Наличие данного издания считалось обязательным в домашних библиотеках всех авторитетных правоведов, а также в университетах того времени.

Впоследствии Бриссон сам приезжал в Англию, возглавляя несколько дипломатических миссий в 1580-1588 гг. при дворе Елизаветы, и там продолжилось их общение с Ф. Бэконом. Возможно, они обменивались опытом правовых преобразований и законодатель-

1 Назовем наиболее известные работы Ф. Отмана: «Комментарии к речам Цицерона», 1553 г.; «Раздел об исках в четвертой книге Институций», 1548 г., и «Комментарий» к этому произведению, 1560 г.; «Justiniani imperatoris vita. Observationum in Pandect» («Деятельность императора Юстиниана. Обзор Пандектов»), 1556 г.; «Legum romanarum index», 1558 г.; «De Legibus XII. tabularum tripartita» («О Законах XII таблиц. Трипартита»), 1564 г.; «Antitribonianus» («Анти-Трибониан»), 1567 г.; «Ad IIII títulos de donationibus octavi libri Codicis scholae» («4-й титул о дарениях Книги восьмой Кодекса (Юстиниана»), 1593 г.; «Scholae in duos tit. XXVIII libri Digestorum de testamentis» («Изучение второго титула Книги XXVIII Дигест Юстиниана о завещаниях»), 1593 г.

2 Текст словаря Б. Бриссона на латыни доступен по ссылке: https://books.google.ru/books?id=F6ALVzf3uxkC&prmtsec=f ronteover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=

onepage&q&f= false.

ных реформ в своих странах. Бриссон мог передать Бэкону подготовленный им накануне во Франции по распоряжению самого короля «Кодекс Генриха III» (Le Code du Roy Henry III, Roy de France et de Pologne rédigé en ordre par messire Barnabé Brisson). Опубликованный в 1587 г., он представлял собой весьма обширный сборник французских кутюмов и королевских ордонансов. Изначально король лично распорядился о его составлении в соответствии с просьбами-наказами, переданными Генеральным штатам в Орлеане в 1560 г. ив Блуа в 1576 г. В структурном плане «Кодекс» был составлен с учетом тематики предмета его правового регулирования и отчасти воспроизводил структуру византийского «Кодекса Юстиниана», хотя и был изложен в 20 книгах. Его иногда неверно именуют «первым Гражданским кодексом» Франции, но в действительности это было всеобъемлющее межотраслевое собрание в форме тематической инкорпорации, включавшее в том числе нормы публичного, уголовного и процессуального права, разделы о государственной службе и полиции. Так, в книгах VII и VIII «Кодекса» были систематизированы нормы об уголовном судопроизводстве, уголовных правонарушителях и наказании за преступления (16 титулов), о составах преступлений и санкциях, налагаемых за их совершение (25 титулов)3.

По окончании дипломатической миссии Фрэнсис Бэкон продолжил обучение в судебном инне, детально изучая источники, статуты и прецеденты, составлявшие существо «общего права» Англии, но с учетом полученных им знаний о континентальной системе права. По завершении своего образования, в 1582 г., Бэкон становится барристером. В 25 лет он уже возглавил коллегию судебных юристов как бенчер, или «мастер скамьи», старшина инна (senior member) и получил почетную должность лектора права (reader-lecturer at the Inn), прочитав свой первый курс лекций в 1588 г. В 1594 г. он стал магистром гуманитарных наук Кембриджского университета (Master of Arts

Последующая парламентская деятельность Бэкона в качестве депутата палаты общин не-

Кодекс Генриха III. URL: https://play.google.com/books/ reader?id=z80vCl4GpJcC&hl =ru&pg=GBS.PA5).

редко требовала выступлений обвинительного свойства в парламенте в 1584-1586 гг. Открыто симпатизируя пуританам, он во время громкого судебного процесса над королевой Шотландии католичкой Марией Стюарт выступал за смертную казнь [21, рр. 35-49].

В период активной судебной деятельности Бэкон совершенствовал свой научный метод, совмещая индуктивный анализ с экспериментальной проверкой. В 1597 г. публикуются его небольшой томик очерков «Опыты или наставления» и несколько изданий его самого популярного сборника эссе «Новый Органон». Многие свои гипотезы Бэкон проверял посредством доступного ему правового инструментария, экспериментируя на поприще своей адвокатской карьеры барристера и затем солиситора в судах. Он также полагал, что его индуктивный метод станет важным ключом к реальной правовой реформе в Англии, как только он получит подходящую государственную должность при короле [35, р. 566].

Как известно, Бэкон сделал первое публичное заявление о правовой реформе в 1593 г., выступая в парламенте. Последний из дошедших до нас и сделанный при жизни Бэкона документ по реформе права датирован 1621 годом -«Предложение королю Дигест законов Англии» [24, vol. XIV, рр. 357-364].

Рассмотрим основные направления экспериментального подхода Ф. Бэкона в приложении к проекту реформы английского права.

Во-первых, это применение новых практических приемов и эксперимента в целях совершенствования судебной процедуры и доказательственной практики по уголовным и гражданским делам. Так, в условиях собственной «экспериментальной» практики как королевского адвоката и генерал-солиситора Ф. Бэкон пытался проверять в реальных судебных процессах свой знаменитый метод - бэконианский эксперимент ССЕ (contained, controlled experiment) [59, рр. 731-760].

В его понимании, которое изложено в «Essay on Judicature» и др., судебный юрист или дознаватель по делу, подобно научному экспериментатору, должен выступать в роли «active inquisitor», формулировать вопросы к испытуемому и при необходимости привлекать методы пытки, изучать показания свидетелей, верифицирующих результат опроса, и получать

в итоге практический результат, способствующий отысканию истины и улучшению порядка правосудия [75, рр. 166-167].

Подходящее время для «судебного проекта» Бэкона наступило в 1608 году, который стал поистине «звездным» для правоведа-экспериментатора.

С одной стороны, именно в 1608 г. он наконец был назначен в Звездную палату секретарем с получением оклада, хотя еще в 1589 г. стал кандидатом в ее регистраторы [31, р. 276]. Напомним, что этот суд ««Camera Stellate» изначально создавался Генрихом VII в качестве комитета Тайного Совета и существовал с 1487 г. вплоть до ликвидации по акту Долгого парламента 1641 г. Бэкон планировал реформировать процесс в Звездной палате, где часто без надлежащей правовой процедуры выносились приговоры: членовредительные наказания (например, отсечение ушей), битье кнутом и смертная казнь. По его мнению, в стенах чрезвычайного суда надлежало шире применять пытку, но не как средство «выбивания обвинительных показаний» с целью расправы с виновным, а как способ отыскания истины путем опроса с пристрастием и для получения информации о всей сети причастных к делу, рекомендовал такую процедуру по делам о подстрекательстве к мятежу, заговорах дворянской оппозиции и иных политических преступлениях [59, р. 750-751].

Так, в письме Джеймсу I по вопросу о месте пыток в английском праве Бэкон уточнял, что «в делах о государственной измене пытки используются для раскрытия информации, а не для получения доказательств» [53, р. 90]. Несмотря на тщательную защиту Ф. Бэконом принципа законности проведения эксперимента как в науке, так и в практической деятельности, его критики представили Бэкона как сторонника «пыток» в судебном процессе [64, р. 81-94].

Во-вторых, именно 1608 год сделал возможным еще один эксперимент по плану Бэкона - т. н. «имперский проект», направленный на развитие масштабной колонизационной деятельности Британского королевства, в которой Бэкон видел одну из экономических основ могущества государства [18, с. 5-8]. В связи с этим он начал развивать «юнионистский проект» объединения с Шотландией после прихода

к власти Джеймса I / VI1, что сразу же активировало его включение в состав англошотландской Комиссии по объединению. По замыслу Бэкона, «юнионистский проект» будет успешен, если удастся гармонизировать правовую систему Шотландии, более цивилистиче-скую (континентально-романистскую), с английским общим правом [43, рр. 310-327]. Поэтому он горячо приветствовал союз еще и как возможность пересмотра (ревизии) и реформы английского права [24, vol. VII, рр. 727-743].

В 1606 г. Бэкон продолжил свой «имперский эксперимент», приняв активное участие в отправке первых поселенцев в североамериканскую Виргинию для основания английской колонии. Вероятно, Бэкон также участвовал в разработке двух проектов учредительной хартии Виргинии (в 1609 и 1612 гг.), поэтому его можно причислить к отцам-основателям США [39, р. 200]. В 1610 г. он разработал и получил от короля Хартию об управлении колонией Ньюфаундленд с разрешением основания нового поселения в Канаде (совместное управление с графом Нортхэмптоном и бристольским купцом Дж. Квионом). Впоследствии, будучи уже лордом-канцлером, Бэкон стал крупнейшим вкладчиком Ост-Индской компании.

На этом новом витке своего «экспериментального метода» в приложении к государственному управлению Бэкон решил выступить в громком судебном деле 1608 г. Это было впоследствии широко известное прецедентное дело Calvin 's case, или «Дело о Post-Nati»2. Еще в бытность своего членства в королевской Комиссии союзного государства Англии и Шотландии Бэкон выступал протагонистом унии и уравнивания прав postnati и antenati, т. е. рожденных до и после смерти Елизаветы Тюдор [12, с. 78].

Как отметил Х. Уилер, «это странное судебное дело, затерянное в юридической пустыне во времени между Елизаветой I и Уильямом и Мэри, стало "духовным отцом" как неписаной конституции Англии 1688 г., так и федеральной системы двойного суверенитета, изобретенной позднее американцами в 1789 г.». Он назвал решение по делу малыша Кальвина ведущим прецедентом (leading case) в конститу-

1 Король Джеймс I Английский, он же - Джеймс VI Шотландский.

2 Calvin's Case, 77 ER 377, (1608) Co Rep 1a, Trin. 6 Jac. 1.

ционном праве эпохи Модерна в его англоамериканском варианте [82, р. 507].

Готовясь выступить в суде по делу в качестве солиситора, Ф. Бэкон должен был тщательно изучить многочисленные положения в старых прецедентах. При этом в его арсенале были особый логический анализ, антикварный метод, диалектическое сравнение и оценка их применений в прошлом. Это потребовало использования «новой архивной технологии для декодирования значений, скрытых за готическим английским языком в свитках архаичных судебных отчетов (case reports)». Бэкон прибег в этом деле к методу транслитерации собранных им сведений в более общие принципы и правила, «которые можно было бы применить к возникающим аналогичным судебным случаям Нового времени» [83, р. 12].

В результате Бэкон предложил суду следующее решение спорного вопроса, его поддержали 10 из 12 судей: это «автоматическая» натурализация англичан и шотландцев, если они родились уже после «объединенной» коронации Джеймса I Стюарта [24, vol. VII, рр. 637679]. Следовательно, и те и другие становились гражданами Англии и Шотландии, приобретая соответствующий правовой статус в обоих государствах по типу «двойного подданства».

Все эти и другие судебные позиции Бэкона, его творческая вовлеченность в процесс поиска «общего знаменателя» для создаваемого правового пространства союзного англо-шотландского государства и зарождавшейся Британской империи, где непременно должен был возникнуть юридический плюрализм [27, рр. 4-15], привели к новому «правовому эксперименту» Бэкона по созданию свода единых правовых норм и попытке гибридной кодификации права [68, рр. 430-432].

3. «Схематизм» в учении Ф. Бэкона и поэтапная реформа права

Ф. Бэкон с университетской скамьи в Кембридже вынашивал идею реформы архаичного права Англии и разрабатывал направленный на это проект систематизации общего права.

Предложенный им особый феноменологический элемент под латинским названием schematismus или «упорядоченность - систематичность» (schematismi sive systematis) должен был дополняться вспомогательными средства-

ми, «которые нужны разуму не меньше, чем руке». Речь шла об индуктивном методе рассуждений, который, по замыслу Бэкона, отталкивается от предварительно составленных классификационных таблиц сущности и присутствия, отклонения и сравнений. Эти небезызвестные бэконовские таблицы были прежде всего направлены на систематизацию эмпирического материала, собранного посредством экспериментального опыта [20, с. 180].

При этом его «табличный метод» в сфере познания права дополнялся приемами правовой интерпретации и юридической формализации. В римском праве «табличный метод» структурирования текста использовался в предкласси-ческий период, начиная со времени «Кодекса двенадцати таблиц», в наименовании которого латинский термин tabula означал «доска», как средство записи в виде соответствующих друг другу строк и колонок правовых положений в определенной системе [9, с. 25].

Еще в 1593 г. Фрэнсис Бэкон попытался возродить проект своего отца - «Nicholas Bacon's scheme» 1575 г., схематичный план по ревизии, направленный на сокращение объема английских статутов, которых было «такое множество, что простые люди не могли даже наполовину их применять, а юристы не в достаточной степени их понимали» [25, р. 232]. В 1601 г. аналогичную цель безуспешно поставило перед собой сообщество правоведов - членов палаты общин. В 1607 г. новый король Джеймс I предложил парламенту очистить законы от анахронизмов и сделать их более понятными, согласовать противоречивые статуты, отказаться от устаревших правоположений и подготовить авторитетный рестейтмент законов.

Наконец, в 1616 г. Бэкон совместно со своими соратниками, английскими юристами -Уильямом Ноем, автором трактата «Об основах и максимах законов этого королевства» 1641 г., и Генри Финчем, автором знаменитого «Nomotexnia» 1613 г., а также с другими членами комиссии предприняли попытку «кодифицировать статутное право» [67, р. 76].

Затем в развитие этого проекта Бэкон предложил свой план под названием «Проект для Его Величества касательно составления и внесения поправок в законы Англии» 1616 г. [24, vol. XIII, рр. 61-71], он призвал к созданию сначала «дигест» общего права и статутных

актов, с целью их пересмотра и поддержания в актуальном состоянии [25, р. 232].

Затем уже в своем «Новом Органоне» 1620 г. Бэкон подробно описал «схематизмы» в тесной связи с расположением объекта в пространстве и измерении. Он включал в это понятие «дополнительные схематизмы, относящиеся к несходству частей, содержащихся в одном и том же объекте, к их размещениям и местоположению». Так, по мнению Бэкона, всякое «глубокое изыскание» чего-либо (в частности, состояния права) должно начинаться с «исследования и извлечения на свет формы вещей и схематизмов тела», и после того как предстанет весь образ в целом, можно искать подходящие к применению инструменты, в том числе для его реформирования и придания «состояния согласия» (гармонии), т. е. «взаимной симметрии форм и схематизмов».

Таким образом, постепенно свой концепт «схематизмов» в природе Бэкон перенес на структуру естественного права и внутреннюю систему позитивного права Англии, увидев в ее состоянии серьезные изъяны, требующие незамедлительного исправления, упорядочения и систематизации. Будучи идейным основателем индуктивного метода и сторонником «схематизации» и сопоставительных таблиц, Бэкон выступал за логическую систематизацию и в сфере права.

«Схематизм» процесса реформирования общего права и преобразования статутного права, по Бэкону, должен был последовательно включать в себя несколько этапов.

I. На первом этапе с целью придания прозрачности и формальной определенности права должна быть составлена книга с древними правовыми текстами и материалами по истории права - «De antiquitatibus juris», содержащая некий реестр авторитетных юридических документов [24, vol. XIII, р. 68]. Эти собранные вместе тексты должны были впредь использоваться лишь как «убеждающие прецеденты, но не связывающие (обязательные) источники» (reverend precedents, but not as binding authorities).

Задачей Бэкона на этом этапе было взять под контроль непрозрачную практику судей общего права, которые нередко ссылались на т.н. «sanctified law», неопределенный и относящийся к «незапамятным временам», что в действительности было фикцией, маскировав-

шей в антикварных терминах то, что на самом деле было конъектурной инновацией судейского толкования [35, р. 571].

II. На втором этапе реформы планировалась систематизация судебного права наподобие знаменитого римского сборника - дигест (Digest of Roman Law). Это должна была быть не просто книга выдержек из судебных решений, но именно всеобъемлющий свод, содержащий обобщенные и систематизированные по темам ранее вынесенные авторитетные прецеденты.

При этом необходимо было изъять все дублирующие и противоречащие друг другу судебные решения. По мнению Бэкона, в процессе этой реформы судебные отчеты с описанием аргументов сторон и доводов судей следовало очистить от неюридических положений и попутных сообщений [24, vol. XIII, р. 69]. По сути, мыслился своего рода юридический прообраз, предшественник современных «рестейт-ментов»1, похожих на те, которые сегодня готовятся авторитетными экспертами под эгидой ALI - «Американского института права».

III. На третьем этапе реформирования английского права Бэкон предполагал провести подготовительную инкорпорацию ордонансов. Этот источник права получил распространение в Англии со второй половины XIII века в качестве особых королевских правовых актов - повелений и указов, издаваемых лично королем по менее важным вопросам и часто временного характера, имевших подчиненное положение по отношению к парламентским актам (статутам). Напомним, что специальным решением парламента в 1537 г. статуты и ордонансы были уравнены по юридической силе.

Бэкон назвал этот свой проект по инкорпорации «Ордонансы в Канцелярии» (the Ordinances in Chancery; полное название -«Court of Chancery, England and Wales. Ordinances made by the Right Honorable Sir Francis Bacon ... being then Lord Chancellor for the better

1 Сегодня рестейтмент - важный вторичный источник права США, авторитетное правовое средство гармонизации права штатов и инструмент унификации общефедерального права с целью сближения и координации их разрозненных, неопределенных и коллидирующих право-положений, направленных на достижение некоего док-тринального единства в системе американского общего права путем его своеобразной официозной академической квазикодификации.

and more regular administration of justice in the Chancery, to be daily observed saving the prerogative of this court»).

Проект был подготовлен в период между 1617 и 1620 гг., когда знаменитый правовед получил соответствующие должности при дворе, в том числе долгожданный пост лорда-канцлера (1618 г.) [24, vol. VI, рр. 757-774].

Новаторство Бэкона состояло в том, что, в отличие от предшествующих попыток систематизации норм права справедливости и правил процедуры в Суде канцлера, например в «Рассуждениях о высших судебных инстанциях в Англии» У. Ламбарда 1591 г. [79, р. 271-292], в бэконовском проекте «Ordinances in Chancery» была предложена более четкая система установлений. Его внутренняя структура включала 101 правило, которые были изложены по знакомой всем современным процессуалистам схеме. Так, в правилах с 1 по 6 описывался порядок обжалования постановлений суда («decree of the Chancery») исходя из протокола проверки на основе вновь открывшихся обстоятельств (т. н. bills of review). Далее были закреплены: доступные в суде канцлера средства правовой защиты - remedies (правила 7-12), способы отклонения поводов к разбирательству (правила 13-17), запрет дублирующей подачи иска «по одной и той же причине» в суд общего права и суд канцелярии (правила 18-19); судебный приказ о запрете действий - injunction и приказ о секвестре (правила 20-30); порядок исполнения постановлений других судов (правила 31-32); иски после вынесения приговора (правила 33-34); возможные злоупотребления со стороны регистраторов канцелярии (правила 35-44) и правила применительно к профессионалам - адвокатам и их клиентам (правила 4552); возражения (правила 57-60), ответы (правила 61-66), показания и допросы (правила 6874), письменные показания под присягой (правила 75-76), петиции (правила 80-83), специальные предписания (правила 84-92), специальные комиссии (правила 93-97) и т. д.

IV. На четвертом этапе реформы Бэкон предлагал выпустить вспомогательные юридические книги (auxiliary books), содержащие материал для догматической и технико-юридической основы будущей кодификации права [24, vol. XIII, р. 70]. Это должны были быть своего рода справочно-методические правовые «мини-своды»:

1) авторитетный юридический словарь «De verborum significationibus», собрание терминов и понятий, наподобие того словаря, который был знаком Бэкону с юности в его юридической семье и позже в университете, а именно словарь понятий римского права «De Verborum Quae ad Jus Civile Pertinent Significatione» французского юриста Бриссона 1559 г.;

2) учебник основ гражданского права «Institutions», официальный свод по образцу «Институций» Юстиниана, «с которого студенты начинают изучать право» в университете;

3) свод общих правил и принципов «De regulis juris», включающий юридические аксиомы и максимы толкования права. Прообразом послужили для Бэкона древнеримский корпус правил и принципов токования, а также свод канонических брокардиков [72, рр. 12-16]. К тому же Бэкон с университетской скамьи был хорошо знаком с Титулом XVII книги 50 «Ди-гест Юстиниана», которая как раз содержала «211 Regulae iuris» [24, vol. I, р. 823].

Рассматривая эти предложения Бэкона, авторитетный исследователь его творчества Д. Р. Кокиллетт отмечает, что его «вспомогательные книги» так и остались в своем зародыше и не были никогда изданы [35, р. 572], хотя отдельные попытки их разработать предпринимались как самим Бэконом, так и его последователями.

Нами установлено, что великому правоведу все же удалось начать подготовку «вспомогательных книг». Так, в адресованном королеве Елизавете «Сборнике основных правил и максим общего права» (Maxims of the Law) 1596 г. он предложил авторский проект систематизации ключевых положений общего права и важнейших судебных максим. Его целью при этом было выделить имплицитно заложенные в огромном числе прецедентов общие принципы и регулы-максимы, а также правила юридической техники [5, с. 190].

В этом сочинении Бэкон смог отчетливо показать взаимосвязь между «юридическими максимами-правилами» (regulae juris) и искомой формальной «определенностью права» (legal certainty). Он настоятельно рекомендовал парламентариям формулировать законы более кратко и определенно, так как их множественность приводит к нарушению правовой опреде-

ленности, что, по его мнению, считается главным вызовом стабильности всей правовой системы [24, vol. XIV, рp. 171-177].

Бэкон использовал, по сути, в качестве синонимов такие понятия, как «правила», «максимы» и «афоризмы», смоделированные им по образцу юстиниановских «De diversis Regulis juris» [72, рp. 15б-171; 48, рp. 48-77]. Он полагал, что «максимы являются основанием закона», а также представляют собой «полные и совершенные выводы на основе разума», поэтому «нелепо и недопустимо заниматься повторным доказыванием правил и максим». Также он метафорично сравнивал их с компасом, который указывает на полюса точно так же, как юридические максимы указывают на те юридические нормы, которые должны быть приняты всеми как нерушимые [24, vol. VII, р. 509].

В трактате «Maxims of the Law» 159б г. Бэкон выделил 25 regulae juris, объединив их в своеобразный систематический перечень. Эти универсальные максимы права представляли, по его замыслу, «общую часть» цивильной (римско-правовой) легистики. Она включала в себя технико-юридические правила и координационные нормы-максимы, а также отраслевые аксиомы вещного и уголовного права. Чтобы убедиться в этом, далее приведем перечень бэконовских максим права (в авторском переводе латинских формулировок):

Regulae 1. In jure non remota causa, sed proxima spectator («В праве следует рассматривать непосредственную, а не отдаленную причину любого события»).

Regulae 2. Non potest adduci exceptio ejus-dem rei, cujus petitur dissolution («Заявление об иске, испрашиваемом в суде, не может быть опротестовано той же стороной в судебном процессе»).

Regulae 3. Verba fortius accipiuntur contra proferentem («Двусмысленные слова контракта не должно толковать в пользу стороны-составителя текста договора»).

Regulae 4. Quod sub certa forma concessum vel reservatum est, non trahitur ad valorem vel compensationem («То, что было в определенной форме представлено или зафиксировано, не должно пересматриваться или компенсироваться в пользу одной стороны»).

Regulae 5. Necessitas inducit privilegium quoad jura private («Крайняя необходимость направлена на защиту частных прав»).

Regulae 6. Corporalis injuria non recipit ses-tiinationem de future («Телесные повреждения не являются основанием для предъявления отложенного на будущее иска о возмещении»).

Regulae 7. Excusat aut extenuat delictum in capitalibus, quod non operatur idem in civilibus («То, что оправдывает или смягчает вину в делах о смертной казни, не применяется в гражданских делах»).

Regulae 8. Aestimatio praeteriti delicti ex post facto nunquam crescit («Серьезность совершенного преступления не должна увеличиваться постфактум»).

Regulae 9. Quod remedio destituitur ipsa re valet, si culpa absit («То, что не имеет средства правовой защиты, действительно само по себе, если нет вины»).

Regulae 10. Verba generalia restringuntur ad habilitatem rei vel personae («Общие слова должны толковаться с учетом специфики предмета или характеристик субъекта»).

Regulae 11. Jura sanguinis nullo jure civili dirimi possunt («Естественное право крови и родства не может быть отменено нормами гражданского права»).

Regulae 12. Receditur a placitis juris potius quam injuriae et delicta maneant impunita («Лучше отойти от установленных законов, чем допустить безнаказанность деликта и преступления»).

Regulae 13. Non accipi debent verba in de-monstrationem falsam, quae competent in limitation em veram («Не следует воспринимать слова в ложной демонстрации формулы иска, если они могут привести к реальному ограничению предмета требования»).

Regulae 14. Licet dispositio de interesse future sit inutilis, tamen potest fieri declaratio praece-dens quae sortiatur effectum interveniente novo actu («Хотя не имеет силы приобретение в деле некоего будущего интереса, но может быть создан декларативный прецедент, имеющий эффект совершения нового акта (нового обстоятельства)») .

Regulae 15. In criminalibus sufficit generalis malitia intentionis cum facto paris gradus («В преступлениях достаточно общего злого

умысла, сопровождаемого деянием равной степени»).

Regulae 16. Mandata licita recipiunt strictam interpretationem, sed illicita latam et extensam («Законные приказы толкуются ограничительно, а незаконные - расширительно и гибко»).

Regulae 17. De fide et officio judicis non reci-pitur quaestio, sed de scientia, sive error sit juris sive facti («Добросовестность и профессиональный долг судьи не подвергаются сомнению, но его знание права или фактов могут оспариваться»).

Regulae 18. Persona conjuncta aequiparatur interesse proprio («Факт связи человека кровными узами равносилен тому, что он имеет в деле личный интерес»).

Regulae 19. Non impedit clausula derogatoria quominus ab eadem potestate res dissolvantur a quibus constituuntur («Уничтожающая клаузула не может препятствовать тому, что содержащий ее документ будет отменен или изменен»).

Regulae 20. Actus inceptus cujus perfectio pendet ex voluntate partium revocari potest si au-tem pendet ex voluntate tertise personae, vel ex contingenti, revocari non potest («Уже начатое действие, завершение которого зависит от воли сторон, может быть отменено; но если оно зависит от воли третьего лица или от непредвиденных обстоятельств, то отменено быть не может»).

Regulae 21. Clausula vel dispositio inutilis per praesumptionem remotam vel causam ex post facto non fulcitur («Неутилитарная (пустая) оговорка или диспозиция не подкрепляются отложенной презумпцией или последовавшим фактом»).

Regulae 22. Non videtur consensum retinuisse, si quis ex prsescripto minantis aliquid immutavit («Никто не считается отозвавшим свое согласие, если изменил что-либо по указанию угрожавшего ему лица»).

Regulae 23. Licita bene miscentur, formula nisi juris obstet («Разрешенное должно быть хорошо продумано, чтобы форма не противоречила закону»).

Regulae 24. Praesentia corporis tollit errorem nominis, et veritas nominis tollit errorem demonstrations («Присутствие предмета тем самым исключает ошибку в его наименовании, а истинность наименования в свою очередь устраняет ошибку в его описании»).

Regulae 25. Ambiguitas verborum latens veri-ficatione suppletur; nam quod ex facto oritur am-biguum verificatione facti tollitur («Скрытая двусмысленность слов может быть устранена доказательствами; любая двусмысленность, проистекающая из внешнего факта, может быть объяснена доказательством этого факта»).

Полагаем, что представленная выше система бэконовских правовых максим и аксиом в определенной мере сближала две европейские правовые традиции - английское «общее право» и континентальное «цивильное право». Бэкону удалось объединить в этом проекте практические аспекты кейс-метода в традиции прецедентного «общего права» и теоретические основы систематизации в традиции статутного «цивильного права» [58, р. 460].

4. Высшая форма систематизации

по Ф. Бэкону - консолидация статутов

На заключительном этапе реформы английского права Ф. Бэкон планировал в качестве главной части своего великого проекта гибридную кодификацию (по сути, консолидацию) статутного права [35, р. 572-573]. Из подготовительных действий этого процесса им были обозначены следующие.

Во-первых, Ф. Бэкон рекомендовал парламенту прекратить переиздание тех статутов, предмет регулирования которых с течением времени перестал существовать (например, по вопросу еврейских ломбардов или галльских монет), а также тех, которые долго время не используются ввиду их архаичности. И хотя такие статуты могут быть в отделе древностей библиотек и фондах университетов, но их нельзя применять на практике как устаревшие и неактуальные. В сомнительных случаях можно обратиться к парламенту за юридической отменой таких статутов, если депутаты сочтут возможным заменить их каким-нибудь более разумным статутом, соответствующим времени и социальной практике.

Во-вторых, он полагал необходимым осуществить гуманизацию уголовно-правовых статутов, остающихся в законной силе, но содержавших не соответствующие времени по степени свой тяжести виды и меры наказаний.

В-третьих, он выступал за постепенное сведение параллельно действующих по сходному предмету и конкурирующих между собой

статутов к одному, более четкому и единообразному, статуту (консолидация статутов) [24, vol. XIII, р. 71].

Во всех этих вопросах систематизации права Ф. Бэкон настаивал на четком соблюдении законодательной прерогативы парламента. Для этого он предлагал созвать комиссию «уполномоченных лиц, назначенных обеими палатами парламента», с целью выработки своего предложения по реформе права, представив его на рассмотрение в парламент.

Отметим следующий немаловажный факт профессиональной карьеры Ф. Бэкона. Находясь в составе Комиссии по англо-шотландской унии, он начал предметно общаться с видным шотландским правоведом Томасом Крейгом из Рик-картона. В то время Т. Крейг работал над своим масштабным трактатом «Jus Feudale» с целью систематизации феодального (сеньориального) права, описания его шотландской специфики и сходных положений с английским общим правом, полагая гармонизировать эти системы после объединения государств [12, с. 77].

Параллельно Ф. Бэкон подготовил докладные записки королю Джеймсу I по поводу «счастливого союза» юга и севера «Великой Британии», среди которых была записка «Приготовление к объединению законов» (A Preparation toward the Union of Laws) 1606-1607 гг. [23, vol. VII, рр. 727-743]. По его мнению, законы - это «жилы управления» в государстве (sinews of government), состоящие из трех компонентов: jura (вольности и свободы), leges (собственно законы) и mores (правовые обычаи) [23, vol. III, р. 97]. Рассуждая о правовой унификации двух государств, Бэкон высказывался по поводу юридической силы английского и шотландского обычного права и использования трансплантов зарубежного права. Он, в частности, отмечал фактор времени для подлинного и долгосрочного правового единения двух государств, так как «прививка к стволу не скоро станет продолжением дерева (continuum), а еще долго будет лишь его приростком (contiguum)» [7, с. 58].

В этот короткий период взлета политической карьеры Бэкона при дворе появляются его многочисленные систематизационно-правовые разработки, которые позднее станут основой реформы английского права [17, с. 2]. Бэкон отмечал в качестве главной причины назревающей

реформы хорошо им изученную ситуацию дуализма в праве (общее и цивильное, статутное и судебное, английское и шотландское), «образ сдвоенности» местного правопорядка (bifurcated image of the legal order). Будучи одним из наиболее ярких манифестантов реформы права, он разработал уникальный проект по упорядочению общего права и ревизии статутного права с целью придания ясности и определенности всему английскому праву, что означало по меньшей мере его инкорпорацию и последующую консолидацию [56, рр. 110-112].

В 1615 г. Бэкон после роспуска Addled Parliament предложил королю вынести на обсуждение нового парламента инициативу правовой реформы [33, рр. 101-102]. Однако король не оценил широту его замыслов в тот момент. Поэтому спустя два года, став лордом-хранителем печати и затем лордом-канцлером (1618 г.), Бэкон стал действовать уже более настойчиво как «вице-канцлер», получивший контроль над Судом права справедливости и всей ветвью его юрисдикции [35, р. 573].

В самом начале он активизировал усилия по упорядочению уголовного и судебного права. Так король получил авторский проект уголовно-правовой реформы под названием «Меморандум относительно пересмотра уголовных законов и поправок к общему праву» (A Memorial Touching the Reviews of Penal Laws and the Amendment of Common Law) [24, vol. XII, рр. 84-89]. В этом документе Бэкон предложил учредить в качестве организационной основы реформы специальную комиссию из «12 юристов и 12 джентльменов, имеющих опыт работы в стране, для ревизии уголовных законов и отмены тех, которые устарели и являются ловушками, а также для предложения там, где это необходимо, законов более мягких и своевременных», и для разработки «законопроектов для следующего парламента» [24, vol. XII, рр. 85-86]. В Меморандуме он также утверждал, что король, обладающий присущей ему верховной суверенной властью, сам в состоянии «реформировать свод своих законов», учитывая то, как меняется судебная практика и какие запросы она посылает, что можно почерпнуть из подробных отчетов о судебных процессах [35, р. 568].

В качестве доктринальной и законопроектной основы для проведения реформы Бэкон

составил еще два важных эссе: «Проект для Его Величества касательно составления и внесения поправок в законы Англии» 1617 г. [24, vol. XIII, рр. 61-71], в котором призывал к созданию «дигест» общего права и статутных актов с целью их пересмотра и поддержания в актуальном состоянии [25, р. 232]; пять лет спустя появилось эссе «Предложения королю Дигест из законов Англии» 1621 г. [24, vol. XIV, рр. 572-573], которое «было, по сути, шедевром, своего рода программой фундаментальной реформы права» [33, рр. 102-103].

Напомним, что впервые еще во времена Генриха VIII судья общего права сэр Уильям Стонфорд выдвинул в 1540 г. как вполне достижимую идею подготовки «Дигест общего права» (Digest of the common law), структурно развивая схему заголовков из знаменитого трактата юриста общего права Энтони Фицгер-берта (1470-1538 гг.) «La Graunde Abridgement» 1514 г. Это была первая попытка краткого и систематического изложения общего права, содержавшего описание и толкование почти 14 тысяч судебных решений, расположенных в алфавитном порядке на старофранцузском языке и как «most significant case-notes» из Ежегодников - древних «Year Books» (или Liber Assisarum) [28, рр. 2-6].

Ф. Бэкон, имея перед глазами такие образцы трудов предшественников, задумал подготовку авторского «дайджеста законов», что означало, по сути, законодательную консолидацию накопившихся за долгие столетия разрозненных, многословных и дезорганизованных юридических источников [70, рр. 331-362]. Он инициировал систематический обзор существующего законодательства, резкое сокращение количества статутов и объединение статутных норм в соответствии с общим предметом регулирования в унифицированные и последовательные парламентские акты [24, vol. V, рр. 101103]. По его справедливому мнению, архаические и невостребованные на практике законы, которые образовывали «гангрену здоровых законов», нуждались в скорейшей отмене [48, рр. 50-53]. Остальные же законы, которые в настоящее время «нагромождены один на другой», должны быть упорядочены и преобразованы в «один четкий и единообразный свод» путем консолидации статного права и унификации общего права королевства [24, vol. XIII, р. 65].

5. «Трактат об источниках права» Ф. Бэкона и начало английской легистики

Среди огромного количества философских и юридических публикаций Ф. Бэкона следует выделить наиболее важные в контексте его проекта по систематизации права, а именно: «Максимы общего права» (1596 г.), «Ответственность... в отношении дуэлей» (1614 г.), «Ордонансы в Канцелярии» (ок. 1618 г.), «Образец трактата о всеобщей справедливости, или об источниках права, в одной главе, в форме афоризмов» (1623 г.), «Применение права» (1629 г.), «Элементы общих законов Англии» (1629 г.), «Максимы общего права Англии» (1631 г.), «Случаи государственной измены» (1641 г.) и др.

Из всех сочинений Бэкона именно «Трактат об источниках права» 1623 г. (полное название -«Exemplum Tractatus de Justitia Universali, sive de Fontibus Iuris, in uno titulo per Aphorismos»)1 был выбран в качестве одной из 150 великих книг по юриспруденции западной цивилизации, «сформировавших право эпохи книгопечатания» [74, рр. 170-173]. Здесь великий философ-правовед наиболее последовательно изложил свою систему взглядов на правовую определенность («legal certainty») как концептуальное свойство права и технико-юридические основы правовой реформы в Англии [30, рр. 170-171].

В структурном плане «Трактат об источниках права» состоял из 97 «афоризмов» (далее -аф.), обозначенных римскими цифрами и сгруппированных в семнадцать разделов со следующими подзаголовками: «Вступление» (аф. 1-7), «О главном достоинстве законов - их точности» (аф. 8-10), «Обращение к аналогичным случаям и расширение сферы действия законов» (аф. 11-20), «О прецедентах и их использовании» (аф. 21-31), «О судах преторских и цензорских» (аф. 32-46), «Об обратной силе законов» (аф. 47-51), «О неясности законов» (аф. 52), «О чрезмерном изобилии законов» (аф. 53-58), «О новых сводах законов (Диге-стах)» (аф. 59-64), «О сложном и неясном изложении законов» (аф. 65-71), «О способах разъяснения закона и устранении его двусмысленности» (аф. 72), «Об описании процессов»

1 В русском переводе: «Образец трактата о всеобщей справедливости, или об источниках права, в одной главе, в форме афоризмов» [2, т. 1, с. 484-512].

(аф. 73-76), «Об аутентичных авторах» (аф. 7778), «О вспомогательной литературе» (аф. 7988), «Об ответах и консультациях» (аф. 89-92), «О лекциях» (аф. 93), «О колебании и непоследовательности в судебных решениях» (аф. 9497) [3, vol. I, рр. 803-827].

Стиль изложения в трактате фрагментиро-ванный, лаконичный, и сам текст представляет собой собрание афоризмов, или апофегмов (лат. aphorism, греч. apophthegma) [50, рр. 399412]. Бэкон понимал под своими «афоризмами» некое изречение вообще, а не просто сжатое высказывание, меткое слово или краткий рассказ [4, с. 197]. В отличие от классических афоризмов (сентенций, максим, крылатых фраз) бэконовские «афоризмы» нередко занимают несколько страниц [71, рр. 63-64]. «Афоризмы служат отнюдь не только для развлечения или украшения речи; они, безусловно, важны и полезны в деловой жизни и в гражданской практике» [24, vol. I, р. 665]. По сути, Бэкон использовал афористическое изложение, чтобы «подтолкнуть читателя к подобным собственным начинаниям» [51, р. 177].

Как пишет Пенелопа Генг, в этом созданном за несколько лет до смерти трактате «maxims & rules существуют не столько как основа для новых знаний, сколько как хранилище экспертных юридических знаний - знаний, которые исходят от суверена-законодателя» и «формируются его мудрейшими юристами, которых Бэкон называет юрисконсультами - jurisconsults» [42, р. 19]. К слову, «юрисконсульт» описывался в Corpus Juris Civilis как «публичный толкователь закона», который относился к категории знатоков практического и теоретического права, дававших консультации и заключения [10, с. 22]. В другом фрагменте Бэкон описывал таких правоведов как «ingeniis & prudentissimis jure consultis» [22].

Впервые в англосаксонской юриспруденции Бэкон заложил основы легистики в своем трактате 1623 г., понимая под ней систему координационных норм, правотворческих приемов и способов законодательной техники. Хотя за несколько лет до появления трактата Бэкона получило известность сочинение по номотех-нике его соратника юриста Генри Финча (Henry Finch, 1558-1625 гг.) «Nomotechnia», которое в конце XVI в. публиковалось на английском языке, а в 1613 г. вышло в печать на юридическом французском языке [41].

Ф. Бэкон преуспел в искусстве парламентской процедуры и создания законодательных текстов: еще в 20-летнем возрасте он был избран в палату общин и затем на протяжении почти сорока лет активно участвовал в заседаниях парламента в период 1581-1618 гг., не раз проявляя законодательную инициативу, участвуя в дебатах и подготовке законопроектов.

Исходя из своего парламентского опыта Бэкон подробно описал в «Трактате об источниках» правила составления преамбулы и структурных частей законопроектов (аф. 6571). По его мнению, при правильном использовании преамбулы закона она вполне может служить подлинному раскрытию «намерения законодателя и смысла закона» [24, vol. VII, рр. 417-418]. Бэкон также изложил способы толкования текста законов, описание которых занимает почти треть содержания трактата (аф. 72-93). Так, для разъяснения смысла закона можно использовать ряд вспомогательных источников, а именно: «описание процессов, сочинения аутентичных авторов, вспомогательную литературу, лекции по праву, ответы или консультации юристов» (law reports, auxiliary books, responsa et consulta prudentium, lectures).

Бэкон начал свой трактат с изложения максим и правил общей теории источников права, описывая основы учения о справедливых и технически совершенных законах и о прецедентном праве. Здесь он привел вводные положения о верховенстве закона (аф. 1) и правильном управлении в качестве предпосылки хорошего законодательства (аф. 3).

При этом философ-юрист различал право и закон: «закон по существу» (справедливый закон, противопоставленный насилию, на основе принципа «правового равенства» и требования «всеобщей справедливости») и «формальный закон», который является таковым только по названию, так как он несправедливый, насильственный и по сути антиправовой [5, с. 175181]. Бэкон утверждал, что в своих сочинениях он «как старательный секретарь, записывал и излагал наши законы, продиктованные и провозглашенные голосом самой природы» [24, vol. XIII, р. 260].

Рассматривая закон как источник позитивного права, Бэкон указывал: необходимо создать наиболее совершенную категорию, - «за-

коны законов». По его замыслу, именно лучшие законы должны служить достижению «счастья граждан» и приносить пользу во имя процветания общества и прочности устоев власти (аф. 5-6). Так, он пишет о справедливых законах как о «якорях государства» (аф. 23), выделял разновидность «основополагающих законов» и нормы «общественного права» (в противоположность «частному праву» (аф. 3-4).

Среди главных свойств позитивного закона Бэкон называл точность его смысла, справедливость требований, легкость исполнения и применения, а также указывал - «если он согласуется с формой государства» и «рождает добродетель в гражданах» (аф. 7-9). Он выделил именно формальную определенность (legal certainty) как наиболее важное свойство справедливого закона. В дополнение к трем другим свойствам «хороших законов» (bona lex) каждый из них должен быть «определенным и понятным», причем уже при обнародовании, а не после его профессионального истолкования [58, рр. 460-465]. Ведь, по его мнению, лучший закон - это тот, который допускает наименьшую свободу усмотрения судьи в процессе толкования (аф. 46). И самое «безопасное и верное» толкование права должно происходить «согласно самому смыслу закона».

Также Бэкон утверждал, что «закон есть не что иное, как повелевающая норма. Но только то должно считаться нормой, что соответствует самой форме правосудия» (аф. 83). «Существует справедливое требование: не выводить право из норм, но создавать норму из существующего права» (аф. 85). Рассуждая о пределах применения закона по аналогии, он зафиксировал правило о запрете аналогии в уголовном праве (аф. 10-13) и правила расширительного применения закона (аф. 14-20).

По мнению В. С. Нерсесянца, «бэконовские суждения о свойствах позитивного закона, о том, каким должен быть позитивный закон (и иные источники позитивного права), являются философско-правовой конкретизацией и позитивной экспликацией представлений о должном, справедливом, правовом законе» [11, с. 561].

Описывая основы законодательной юридической техники - легистики статутного права, Бэкон включил в нее правила и приемы по преодолению коллизий статутов и т.н. правовых

антиномий. Философ-юрист полагал, что законы бывают неопределенными и противоречивыми по двум основным причинам: (i) когда нет закона, регулирующего конкретный случай; или (ii) когда закон неоднозначен или неясен по своему содержанию. Он предложил четыре способа восполнения пробелов в законах, назвав их способами интерпретации (толкования) права (англ. to fill legal lacunae) и перечислив в афоризмах своего «Трактата об источниках» [57, рр. 116-124]:

1) выведение недостающего правила из аналогичных правовых норм (аф. 11-20); 2) использование судебных решений, на основе которых извлекается новое правило для осуществления правосудия (аф. 21-31); 3) институ-ционализация специальных «судов справедливости» для восполняющего толкования, таких как преториальный суд по гражданским делам (имелся в виду «Суд канцлера») и цензораль-ный суд по уголовным делам (например, «Звездная палата») (аф. 41-46); 4) объединение всех ранее принятых законов с тем, чтобы возможные правовые лакуны и пробелы были заполнены путем систематического толкования на основе такого свода законов (аф. 47-51).

С этой целью Бэкон планировал в рамках специальной комиссии по правовой реформе собирать и изучать все старые законы и составлять рекомендации для парламента по ревизии такого статутного права (аф. 55-56). Его проект юридической ревизии был направлен на уменьшение сложности и сокращение объема английского законодательства путем постепенной отмены устаревших и фактически не действующих статутов (аф. 57). Оставшуюся после ревизии и очищения статутную массу он предлагал включить в единые, укрупненные и унифицированные по форме акты по тематике правового регулирования [8, с. 24-25].

Переходя к анализу второго типа источников английского права - судебного прецедента, Бэкон настаивал, тем не менее, на том, что авторитет закона всегда должен иметь большее значение, чем решение, основанное на прецеденте (аф. 16). Использование прецедентов возможно, но лишь в случае правовых пробелов, когда возникнут такие новые ситуации и случаи, которые прямо не оговорены в статутах (аф. 10). И далее он описывал, при каких обстоятельствах и с какими замечаниями «следу-

ет искать в них юридическую норму, когда положения закона оказываются недостаточными» (аф. 21). А в том крайнем случае, когда не будет найден релевантный судебный прецедент, Бэкон рекомендовал обращаться либо к римскому праву, либо непосредственно к природным основам права в целом или к общему разуму («infallible and original grounds of nature and common reason») [24, vol. X, рр. 243].

В рассматриваемом трактате 1623 г. содержался набор правил судебного нормотворчества и приемов юридической техники судебных актов (формально-атрибутивные, специально-юридические, логические и языковые приемы). Он также обобщил воедино возможные причины неудовлетворительного качества судебной техники (аф. 94), а именно: 1) «колебания и непоследовательность в судебных решениях как результат необдуманного и торопливого голосования присяжных или соперничества между собой и конкуренции различных судебных коллегий», либо 2) «неудачного и неквалифицированного составления текста решений», либо 3) «того, что существует слишком много возможностей легко, не встречая никаких затруднений, пересмотреть и отменить принятое решение»; 4) «взаимное неуважение судебных коллегий друг к другу»; 5) «некачественная запись их решений, которые сделаны были недобросовестно и без знания дела»; 6) «следует резко ограничить и значительно затруднить возможность пересмотра принятых в суде решений» [24, vol. X, рр. 243-244].

Ф. Бэкон оценивал как незаконные и опасные те прецеденты, которые создавались судьями в переходные периоды тирании, произвола и борьбы партий в стране (аф. 22), рекомендовал рассматривать не сокращенные версии прецедента, а «целиком и во всем процессе». Также, по мнению Бэкона как профессионального участника многих судебных заседаний и действующего лорда-канцлера, более свежие, новейшие судебные решения должны быть предпочтительнее «старых прецедентов»; важнее те прецеденты, которые были обнародованы и прошли обсуждение, «ведь прецеденты подобны воде: они полезны тогда, когда не застаиваются»; несравненно больший авторитет имеют прецеденты верховных судов; и др. (аф. 23-31).

Ф. Бэкон в качестве лорда-канцлера, «хранителя справедливости и совести» всего коро-

левства, открыто ратовал за превосходство прецедентного Law of equity в его соотношении с Common law. Рассуждая о нормотворческой прерогативе судей высших инстанций, он пояснял, что «право дополнять закон и расширять границы его применения или же смягчать его действие мало чем отличается от права издавать законы» (аф. 37). Бэкон сохранил свой скепсис по отношению к судейскому нормотворчеству, и для него предпочтительнее были именно прецеденты толкования, а не креативные правотворческие решения судей. Судьям, по его мнению, «всегда надлежит помнить, что их дело толковать законы (jus dare), а не создавать и издавать их (jus dicere)». И даже под предлогом осуществления справедливости суды «не должны обладать правом выносить решения вопреки существующим законам. Ведь если это произойдет, судья целиком превратится в законодателя и все будет зависеть от его произвола» (аф. 44).

При этом Бэкон во время своего канцлерства весьма умело усилил административные позиции и правовое значение решений Канцлерского суда и в целом «права справедливости», сделав его одной из опор неограниченной монархической власти в противовес судам общего права, «базирующимся на английском статутном праве» [19, т. 1, с. 12].

В той части «Трактата об источниках» 1623 г., где Бэкон ведет речь о специфическом английском источнике права под названием «описание процессов», он попутно перечисляет технические правила по инкорпорации судебных решений верховных и королевских судов в общий сборник (аф. 73-76). При этом настаивает, чтобы такая инкорпорация прецедентов была строго хронологическая, а не по принципу тематической систематизации. По его замыслу, она должна представлять собой «своеобразную историю актов», так как «время их возникновения может многое сказать умному судье» в процессе толкования или интерпретации статута (аф. 76).

Кроме того, Бэкон справедливо полагал, что составление law reports должно быть уделом профессиональных юристов, а не практикующих и вечно занятых судей [78, рр. 446447]. Такая систематизационная практика по составлению сокращенных обзоров судебных

решений с выдержками из применимого права распространилась в Англии лишь с начала XVII века, в том числе с учетом бэконовских рекомендаций [85, рр. 15-24].

Важно также напомнить, что еще в своем «Меморандуме по уголовному праву...» Бэкон сформулировал довольно радикальное предложение по легитимации применимого прецедентного права и введению системы официальных обзоров судебных решений (system of official reporters). Однако в Англии только в 1865 г. появится для этой цели специальный «Объединенный совет юридической отчетности для Англии и Уэльса» (The Incorporated Council of Law Reporting for England and Wales) [77, р. 730].

Чтобы предотвратить возможный произвол судей общего права, Бэкон призывал юристов своего времени к составлению не только «свода прецедентов», включая частные сборники описаний процессов и приговоров, но и статутного свода, или «дигест законов». Такой сводный документ должен был объединить основополагающие законы и статуты всего королевства, составлявшие общее право Англии.

Выступая за скорейшую систематизацию права в целях преодоления неясности и «чрезмерного обилия» законов, Бэкон так метафорично описывал состояние английского права: «Нет худших сетей, чем сети законов, особенно уголовных; они бесчисленны, с течением времени стали бесполезны, не освещают путь, а запутывают ноги путника» (аф. 53).

Справедливости ради заметим, что не только Ф. Бэкон, но и многие юристы общего права были глубоко обеспокоены состоянием английского законодательства и прецедентного права ввиду его правовой неопределенности, неясности и противоречивости [50, рр. 399-412]; в связи с этим они нередко предлагали свои проекты по систематизации и рационализации общего права [60, рр. 73-81].

6. «Дигесты законов» Ф. Бэкона и попытка гибридной кодификации английского права

В своем трактате 1623 г. Ф. Бэкон выделил особую подгруппу максим-правил по технике систематизации и методике создания свода законов, или, как он сам его называл, «дигестов» (термин был позаимствован из римской юрис-

пруденции). Ведь он был уверен, что «если законы, нагромождаясь один на другой, выросли в огромные тома и перепутались между собой, то необходимо рассмотреть их заново и свести в разумный и удобный для пользования свод». «Этот раздел трактата о точности законов может послужить достаточным примером того, как следует составить и остальные части задуманных нами дигест» (аф. 97).

Поэтому Бэкон изложил свою аргументацию в пользу постепенного и компетентного подхода к разработке «правовых дигест» (аф. 59-64). При этом он апеллировал к систе-матизационному опыту византийского императора Юстиниана и его законотворцев во главе с дворцовым квестором Трибонианом (аф. 61). Напомним, что при его непосредственном участии были составлены знаменитые «Дигесты»1 из сочинения римских юристов и «Кодекс»2 из императорских конституций, хотя юридический жанр систематизации в форме дигест получил развитие еще в классическом римском праве. Так, юрист Публий Ювентий Цельс (67130 гг.) был автором теоретического сочинения и по сути практического руководства под названием «Дигесты» (Digestorum Libri XXXIX), где объединил в радикальном сочетании институты цивильного и преторского права. Затем появились «Дигесты» юриста сабинианской школы Юлиана в 90 книгах. Наконец, юсти-ниановские «Дигесты» начала VI в. по аналогии с классическими представляли собой объединенный комментарий к цивильному и пре-торскому праву [3, т. 1, с. 12]. На эти труды был ориентирован Ф. Бэкон, когда разрабатывал свои проекты.

Наряду с римским опытом систематизации права Бэкон воспринял опыт правовой компиляции в соседней Франции, а именно влияние «Кодекса Генриха III» 1587 г. Успешно реализованный его французским коллегой Бриссо-ном, план кодификации отвечал основной идее Бэкона о систематическом изложении норм

1 Это краткое наименование сборника римской юриспруденции, составленного при императоре Юстиниане I в 530-533 гг., более полное на латыни звучит так: «Domini nostri sacratissimi principis Iustiniani iuris enucleati ex omni vetere iure collecti Digestorum seu Pandectarum».

2 Имеется в виду, в частности, второе издание Кодекса императорских конституций - «Codex repetitae praelectionis», появилось в 534 г.

права и упорядочении юридического знания как такового.

При структурировании текста «дигест» Бэкон использовал пандектную модель по аналогии с древнеримскими текстами. В итоге он логически разделил «дигесты английского права» на две части - общую и специальную. Он запланировал в своих дигестах «поместить отдельно те положения, которые составляют общее право и существуют как бы во все времена, и, с другой стороны, разместить постановления, присоединяемые к ним время от времени. Ибо в большинстве случаев в судебной практике существует большое различие между толкованием и применением общего права и отдельных постановлений».

Применительно к источникам, которые должны были использоваться при составлении «дигест», Бэкон выделил три типа: «во-первых, только те законы, которые составляют общее право страны; во-вторых, основополагающие законы или статуты; в-третьих, сборники описаний процессов и приговоров». «Никакие другие сочинения, кроме вышеназванных, за очень небольшими исключениями, не должны были считаться аутентичными» (аф. 77).

В контексте авторитетных источников для оставления «дигест» Бэкон, будучи автором целого ряда трактатов по юриспруденции, осознавал, что бесчисленное множество источников права, в том числе литературных и жанровых, приводило английских судей в постоянное замешательство, а юристов-солиситоров толкало к созданию частных компендиумов из этих трактатов.

Поэтому Бэкон специально указал в приложении к руководству по составлению «ди-гест» перечень вспомогательных источников по юридической науке и практике (аф. 79-88), а именно: словари юридической терминологии (De Verborum); сборник правовых аксиом и правил (De diversis Regulis); суммы и институции (Summae et Institutiones); собрание процессуальных формул (Agendi formulae); свод юридических древностей (Antiquitates legum).

В частности, последние, по замыслу Бэкона, могли использоваться при толковании «ди-гест». Он понимал под такими «юридическими древностями» различные «сочинения о законах и судебных процессах и приговорах (независимо от того, были они изданы или нет), но по

времени своего возникновения предшествующие самому своду права». И для того чтобы такие «старые сказки», как говорил византийский правовед Трибониан, не смешивались с самими законами, следует подготовить выборку-компендиум из таких историко-правовых сочинений (аф. 86).

К наиболее авторитетным комментариям Бэкон относил «аутентичные сочинения» и доктринальные трактаты (books of authority) выдающихся юристов Англии (аф. 78), а именно сочинения Ранульфа Глэнвилла 1189 г., Генри Брактона 1250 г., Флета ок. 1290 г., Дж. Бриттона конца XIII в., Литтлтона 1481 г., Стэтхама ок. 1495 г., Фицерберта 1514 г., Ста-унфорда 1557 г., Броука 1568 г. и др.

По мнению Бэкона, английское право - это «не столько текстовое право», а скорее последовательность судебных актов, собранных в ежегодниках или отчетах; «поскольку эти отчеты более или менее совершенны, поэтому само право более или менее определенно» [24, vol. XII, р. 85]. Исходя из этого он ратовал за постепенную правовую реформу и гибридную кодификацию общего права Англии, для чего ввел термин «свод законов частного права» (например, аф. 7) [63, рр. 70-71].

Заключение

Как верно заметил У. С. Холдсвоурт, среди юристов XVI века Фрэнсис Бэкон, безусловно, занимает первое место; его единственным соперником был Эдуард Коук. «И, если как практикующий юрист Бэкон, вероятно, был равным Коуку, то как юридический мыслитель он был неизмеримо выше его» [49, р. 10].

Сложившиеся в мировоззренческой системе Бэкона «индуктивная философия» права и эмпирический подход к сбору данных о правоприменении и пробелах в праве привели философа-правоведа к разработке доктринальных основ правовой реформы. При этом он не только размышлял на страницах своих сочинений о теории систематизационнного нормотворчества и необходимости реформы английского права, но смог претворить многие свои идеи и проекты в реальную парламентскую и судебную практику [35, р. 579].

Его авторская концепция техники систематизации права сформировала на весьма длительный период эффективную модель технической

подготовки и организационно-теоретических основ правовой реформы не только в Англии, но и в иных правовых системах. Благодаря вкладу Бэкона, посредством анализа его судебных решений, парламентских речей и правовых трактатов, удалось пересмотреть устоявшийся миф о том, что в начале XVII века юристы-цивилисты в противостоянии с юристами-коммонерами только раскачивали «правовую лодку» в стране и этот дуализм якобы укреплял королевский абсолютизм на базе его одиозных структур -Звездной палаты и Верховной комиссии, религиозной ортодоксии с отрицанием гражданских свобод [40, р. 167].

Однако, с другой стороны, Бэкон, как юрист-реформатор, всегда отстаивал идею о том, что изначально инициатива проведения реформ как opera basilica должна исходить от короля, а в помощь ему - мудрый юрист-консультант при дворе и специальная комиссия по правовой реформе.

Правовой дискурс Англии, обусловленный противостоянием юристов-коммонеров сначала с юристами-канонистами, а затем с корпорацией юристов цивильного права, повлиял на развитие проекта по систематизации общего права. Особый отпечаток на правовую картину миру раннестюартовской Англии наложило дисциплинарное размежевание в системе обучения в университетах и судебных иннах. Постепенно в эпоху юридического ренессанса в Англии, когда разрабатывал свои меморандумы по реформе и предложения по инкорпорации сам Бэкон, обе корпорации юристов сблизились на почве необходимости систематизации профессионального знания и консолидации юридических источников.

Проверку экспериментальным путем специфики действия права и возможностей его реформирования Ф. Бэкон начал во время своей судебной практики в статусе адвоката и преподавания в Грейс-Инн в качестве лектора права. Важную роль в этом проекте сыграл компаративистский подход Бэкона, который использовал зарубежный опыт систематизации права, в частности римско-византийские кодификации и французский Кодекс Бриссона.

Развитие экспериментального метода Бэкона в приложении к реформе права шло по двум основным направлениям: 1) совершенствование судебной процедуры, развитие юрисдикции

«права справедливости» и реформа судебного (прецедентного) права в целом; и 2)экспериментирование в контексте межгосударственной унии («имперский проект») и его предложения по созданию англо-шотландского правового пространства, по гармонизации более цивили-стического (континентально-романистского) права Шотландии с английским общим правом (в частности, записка королю «Приготовление к объединению законов» 1607 г.).

На основе предложенных Бэконом приемов schematismus («упорядоченность-систематичность») и классификационных таблиц была разработана схематичная модель правовой реформы и поэтапная систематизация права.

Нам удалось установить, что «схематизм» реформирования права, по Бэкону, предполагал несколько последовательных стадий: ревизия и пересмотр статутного права - хронологическая инкорпорация статутов и прецедентов - предметная гибридная кодификация (или консолидация) - создание «дигест» (свода законов) (итоговый документ).

Важным юридико-техническим новшеством в проектировании по схеме Бэкона явилось создание юридического вокабулярия и сборника правовых максим, что впоследствии стало неотъемлемым элементом Общей части кодексов (в качестве отдельных глав об определении терминов и о принципах права) в странах англо-американской правовой семьи.

Специфика подхода Бэкона к формированию сборника правил разрешения правовых коллизий наиболее отчетливо видна в его трактате «Максимы права» 1596 г., где он системно изложил латинские формулировки 25 главных правил легистики, т. е. технико-юридические правила-максимы и отраслевые аксиомы права.

В целом, этот бэконовский проект свода юридических максим питали две правовые традиции - английское «общее право» и континентальное «цивильное право». Бэкон хотел объединить в этом проекте практические аспекты кейс-метода «общего права» и теорию систематизации в традиции «цивильного права».

Наряду с попытками создать теоретические основы «общей части» реформируемого права Бэкон также уделял внимание отдельным отраслям и институтам права. В частности, приоритет был отдан уголовному и процессуальному праву («Меморандум относительно пере-

смотра уголовных законов.»): он выдвинул радикальное предложение по введению системы официальных обзоров судебных решений, которые должны составлять юристы-профессионалы.

Вершиной правотворчества Ф. Бэкона является «Трактат об источниках права» 1623 г., состоящий из 97 «афоризмов»: в нем были заложены основы легистики как системы координационных норм, правотворческих приемов и способов законодательной техники, изложена система правил судебного нормотворчества и приемов юридической техники судебных актов, выделена особая группа максим-правил по технике систематизации и методике создания ди-гест английских законов.

Библиографический список

1. Бэкон Ф. Новый органон // Сочинения / пер. П. А. Бибикова. СПб., 1874. 581 с.

2. Бэкон Ф. Сочинения: в 2 т. М., 1977.

575 с.

3. Дигесты Юстиниана / пер. с лат.; отв. ред. Л. Л. Кофанов. М., 2008. Т. 1. 780 с.

4. Дмитриев И. С. Веселая наука Фрэнсиса Бэкона // Epistemology & Philosophy of Science / Эпистемология и философия науки. 2020. Т. 57, № 1. С. 181-201.

5. Дмитриев И. С. От «номоса» к «фюси-су» и обратно (концепция «закон природы» в философии Ф. Бэкона) // Эпистемология и философия науки. 2021. Т. 58, № 2. С. 170-194.

6. Клюканов И. Э. «Тяга за текст»: философские заметки // Слово.ру: балтийский акцент. 2019. Т. 10, № 4. С. 18-33.

7. Кондратьев С. В., Кондратьева Т. Н. Натурфилософские и политические аргументы в юнионистском дискурсе Френсиса Бэкона // Вестник Тюменского государственного университета. 2014. № 10. C. 54-60.

8. Кочемасов А. В. Кодификация уголовного права в США. М., 2016. 166 с.

9. Макулин А. В. Эволюция табличного метода в истории философии: от мистики Древнего Востока до новоевропейского мышления // Общество: философия, история, культура. 2015. № 6. С. 24-26.

10. Мурунова А. В., Тищенко С. В. Римское частное право: словарь латинских терминов. Н. Новгород, 2012. 83 с.

11. Нерсесянц В. С. Философия права: учебник. 2-е изд. М., 2020. 848 c.

12. Паламарчук А. А. «Дело Кальвина» и проблемы англо-шотландской унии 1603 г. // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2014. Сер. 2: История. Вып. 4. С. 76-82.

13. Паламарчук А. А. Композитарная монархия и правовой полиморфизм в раннестюар-товской Англии: к постановке проблемы // История: электронный научно-образовательный журнал. 2018. T. 9, вып. 1(65). DOI: 10.18254/S0002041-4-1.

14. Паламарчук А. А. Цивилисты в ранне-стюартовской Англии: юридическая корпорация в поисках национальной идеи // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2012. № 4. С. 60-67.

15. Паламарчук А. А. Плодотворное заимствование или национальное достояние? Спор Ф. У. Мейтленда и У. Стаббса о роли цивильного права в средневековой Англии // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. 2015. № 52. С. 352-360.

16. Паламарчук А. А., Федоров С. Е. Конструируя корпоративное прошлое: раннестюар-товские юристы в поисках социопрофессио-нальной идентичности // Англоведение в современной России. М., 2019. С. 143-153.

17. Саврико И. В. Влияние доктрины на процесс систематизации уголовного права Великобритании в XVII-XIX вв. // Материалы Междунар. молодеж. науч. форума «Ломоно-сов-2021» / отв. ред. И. А. Алешковский, А. В. Андриянов, Е. А. Антипов, Е. И. Зима-кова. М., 2021. Pp. 1-2.

18. Сапрыкин Д. Л. Regnum Hominis. (Имперский проект Френсиса Бэкона). М., 2001. 224 с.

19. Субботин А. Л. Фрэнсис Бэкон и принципы его философии // Бэкон Ф. Сочинения: в 2 т. М., 1977. Т. 1. С. 5-56.

20. Челышев П. В. Ф. Бэкон - основатель методологии экспериментальной науки Нового времени // Манускрипт. 2017. № 3-1 (77). С.178-181.

21. Bacon F. (1561-1626), of Gray's Inn and Gorhambury, Herts // The History of Parliament: The House of Commons 1558-1603 / ed. P. W. Hasler. London, 1981.

22. Bacon F. Opera Francisci Baronis de Verulamio, Vice-Comitis Sancti Albani, Tomus primus: Qui continet De Dignitate & Augmentis Scientiarum. Libros IX. London, 1623. Sig. Ooo4r. 493 p.

23. Bacon F. The Letters and Life of Francis Bacon including all his occasional works / Collected by J. Spedding. London: Longman, 1868-1872.456 p.

24. Bacon F. The Works of Francis Bacon / Ed. by J. Spedding, R. L. Ellis & D. D. Heath. London: Longman, 1857-1874. 15 vols. Pp. 141-232.

25. Baker J. H. Introduction to English Legal History. Oxford: Oxford University Press, 2019. 704 p.

26. Baker J. H. The Three Languages of the Common Law // Collected Papers on English Legal History. Cambridge: Cambridge University Press, 2013. Vol. 2. Pp. 531-536.

27. Benton L., Ross R. J. Empires and Legal Pluralism: Jurisdiction, Sovereignty and Political Imagination in the Early Modern World // Legal Pluralism and the Empires, 1500-1850 / Ed. by R. J. Ross. New York, 2013. Pp. 1-20.

28. Ellis M. An introduction to Fitzherbert's Abridgement. Abingdon, Oxon: Professional Books, 1981. 117 p.

29. Brundage J. A. The Medieval Origins of the Legal Profession. Vol: I: Canonists, civilians and courts. Chicago: Chicago University Press, 2008. 560 p.

30. Bryson W. H. Bacon, Example of a Treatise Touching Universal Justice // The Formation and Transmission of Western Legal Culture: 150 Books that Made the Law in the Age of Printing / Ed. by S. Dauchy et al. Springer International Publishing, 2016. Pp. 170-171.

31. Cardwell K. Francis Bacon, Inquisitor // Francis Bacon's Legacy of Texts / Ed. by W. Sessions. New York: AMS Press, 1990. Pp. 269-289.

32. Charlton K. Liberal Education and the Inns of Court in the Sixteenth Century // British Journal of Educational Studies. 1960. Vol. 9, Issue. 1. Pp. 25-38.

33. Coquillette D. R. Francis Bacon. Stanford, Calif.: Stanford University Press, 1992. Pp. 37-38.

34. Coquillette D. R. Legal Ideology and Incorporation I: The English Civilian Writers, 15231607 // Boston University Law Review. 1981. Vol. 61. Pp. 1-89.

35. Coquillette D. R. Past the Pillars of Hercules: Francis Bacon and the Science of Rulemak-ing // University of Michigan Journal of Law Reform. 2013. Vol. 46. Pp. 565-579.

36. Coquillette D. R. Legal Ideology and Incorporation II: Sir Thomas Ridley, Charles Molloy,

and the Literary Battle for the Law Merchant, 1607-1676 // Boston University Law Review. 1981. Vol. 61. Pp. 315-371.

37. Dawson J. P. The Privy Council and Private Law in Tudor and Stuart Periods // Michigan Law Review. 1950. Vol. 48. Pp. 393-428.

38. De Montmorency J. E. G. Francis Bacon // Journal of the Society of Comparative Legislation. 1905. Vol. 6, № 2. Pp. 263-283.

39. Dixon W. H. Personal History of Lord Bacon from Unpublished Papers. Boston, Ticknor and Fields, 1861. 446 p.

40. Donahue Ch. Book Review (reviewing B. Levack, The Civil Lawyers in England 16031641) // Yale Law Journal. 1974. Vol. 84. Pp. 167181.

41. Finch H. Nomotechnia; cestascavoir, Un description del common leys dangleterre solonque les rules del art. London: Societie of Stationers, 1613.

42. Geng P. Jurisprudence by Aphorisms: Francis Bacon and the «Uses» of Small Forms // Law, Culture and the Humanities. 2019. Pp. 1-24.

43. Gordon W. M. Roman Law and Scots Law: a Bibliography // The Civil Law Tradition in Scotland / Ed. by R. Evans-Jones. Edinburgh: Edinburgh University Press, 1995.

44. Hammer C. I. Bolts and Chapel Moots at Lincoln's Inn in The Sixteenth Century // Journal of the Society of Public Teachers of Law. 1970. Vol. 11. Pp. 24-28.

45. Helmholz R. H. Christopher St. German and the Law of Custom // The University of Chicago Law Review. 2003. Vol. 70, № 1. Pp. 129139.

46. Helmholz R. H. Roman Canon Law in Reformation England. Cambridge, 1990. 223 P.

47. Henry J. Knowledge Is Power: Francis Bacon and the Method of Science. London, 2002. 176 p.

48. Hogan J. C., SchwartzM. D. On Bacon's 'Rules and Maximes' of the Common Law // Law Library Journal. 1983. Vol. 76. Pp. 48-77.

49. Holdsworth W. S. Bacon // The Cambridge Law Journal. 1927. Vol. 3, Issue. 1. Pp. 10-12.

50. Huxley A. The Aphorismi and a Discourse of Laws: Bacon, Cavendish, and Hobbes 16151620 // The Historical Journal. 2004. Vol. 47 (2). Pp.399-412.

51. Jardine L. Francis Bacon: Discovery and the Art of Discourse. Cambridge: Cambridge University Press, 1974. 261 p.

52. Kocher P. Francis Bacon on the Science of Jurisprudence // Journal of the History of Ideas. 1957. Vol. 8 (1). Pp. 3-26.

53. Langbein J. H. Torture and the Law of Proof. Chicago: the University of Chicago Press, 1976.240 p.

54. Learning the Law. Teaching and the Transmission of Law in England, 1150-1900 / Ed. by J. A. Bush, A. Wijffels. London, 1990. 444 p.

55. Levack B. P. The Civil Lawyers in England 1603-1641: A Political Study. Oxford, 1973. 311 p.

56. Lieberman D. Legislation in a Common Law Context // Zeitschrift für Neuere Rechtsgeschichte. 2005. Vol. 27, № 1-2. Pp. 107-123.

57. Maclean I. Interpretation and Meaning in the Renaissance: The Case of Law. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. 237 p.

58. Manzo S. Certainty, laws and facts in Francis Bacon's jurisprudence // Intellectual History Review. 2014. Vol. 24 (4). Pp. 457-478.

59. Merchant C. "The Violence of Impediments": Francis Bacon and the Origins of Experimentation // Isis. 2008. Vol. 99. Pp. 731-760.

60. Mohnhaupt H. 'Lex certa' and 'Ius cer-tum': The Search for Legal Certainty and Security // Natural Law and Laws of Nature in Early Modern Europe: Jurisprudence, Theology, Moral and Natural Philosophy / Ed. by L. Daston, M. Stolleis. Farnham: Ashgate, 2008. Pp. 73-81.

61. Montagu B. The Life of Francis Bacon, Lord Chancellor of England // The Works of Francis Bacon, Lord Chancellor of England. London: William Pickering, 1834. Vol. 16. 422 p.

62. Mullinger J. History of The University of Cambridge. London, 1911.

63. NeustadtM. The Making of the Instauration: Science, Politics, and Law in the Career of Francis Bacon: The Johns Hopkins University. ProQuest Dissertations Publishing, 1987. Pp. 70-71.

64. Pesic P. Wrestling with Proteus: Francis Bacon and the «Torture» of Nature // Isis. 1999. Vol. 90. Pp. 81-94.

65. Plucknett T. F. T. The Relations Between Roman Law and English Common Law Down to the Sixteenth Century: A General Survey // University Toronto Law Journal. 1939. Vol. 3. Pp. 24-50.

66. Sánchez-Gil A. S. El jurista Barnabé Brisson (1531-1591): diss. jur. Rome, Pontificium Athenaeum Sanctae Crucis, 1995. 171 p.

67. Seipp D. J. The Structure of English Common Law in the Seventeenth Century // Legal history in the making: proceedings of the ninth British Legal History Conference / Ed. by W. M. Gordon, T. D. Fergus. Glasgow, 1989. Pp.67-74.

68. Shapiro B. J. Codification of the Laws in Seventeenth-Century England // Wisconsin Law Review. 1974. Pp. 428-465.

69. Shapiro B. J. Law Reform in Early Modern England, 1500-1740: Crown, Parliament and the Press. Oxford; New York: Hart, 2019. 266 p.

70. Shapiro B. J. Sir Francis Bacon and the Mid-Seventeenth Century Movement for Law Reform // American Journal of Legal History. 1980. Vol. 24. Pp. 331-362.

71. Snider A. Francis Bacon and the Authority of Aphorism // Prose Studies: History, Theory, Criticism. 1988. Vol. 11. Pp. 60-71.

72. Stein P. Regulae Iuris: From Juristic Rules to Legal Maxims. Edinburgh: University of Edinburgh Press, 1966. 206 p.

73. Stone de Montpensier R. L. Bacon as Lawyer and Jurist // Archives for Philosophy of Law and Social Philosophy. 1968. Vol. 54, No. 4. Pp.449-483.

74. The Formation and Transmission of Western Legal Culture. 150 Books that made the Law in the Age of Printing / Ed. By S. Dauchy, G. Martyn, A. Musson, H. Pihlajamaki, A. Wijffels. Heidelberg; New York: Springer International Publishing, 2017. 571 p.

75. The Oxford Francis Bacon // 16 vols. Vol. XV. The Essayes or Counsels, Civill and Mo-rall / Ed. by M. Kiernan. Oxford: Clarendon Press, 1985. 457 p.

76. Tubbs J. W. The Common-law Mind: Medieval and Early Modern Conceptions. Baltimore, 2000. 272 p.

77. Walker D. M. The Oxford Companion to Law. Oxford; New York: Oxford University Press, 1980. 1366 p.

78. Wallace J. W. The Reporters, Arranged and Characterized by John William Wallace. Fourth Edition. Revised and enlarged. 1882. 673 p.

79. Ward P. L. William Lambarde's Collection on Chancery // Harvard Library Bulletin. 1953. Vol. 7. Pp. 271-292.

80. Watt W., Plunket D, Benham D. The Story of the Inns of Court. Boston, 1928. 320 p.

81. Weisst G. A. The Enchantment of Codification in Common Law World // Yale Journal of International Law. 2000. № 25. Pp. 474-477.

82. Wheeler H. The Foundations of Constitutionalism // Loyola Los Angeles Law Review. 1975. Vol. 8, № 3. PP. 507-586.

83. Wheeler H. Francis Bacon's «VERULA-MIUM» the common-law template of the modern in English science and culture // Angelaki. 1999. Vol. 4 (1). Pp. 7-26.

84. Williams I. Law, Language and the Printing Press in the Reign of Charles I: Explaining the Printing of the Common Law in English // Law and History Review. 2020. Vol. 38 (2). Pp. 339371. Doi: 10.1017/S0738248019000312.

85. Winfield P. H. The Chief Sources of English Legal History. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1925. 374 p.

References

1. Bacon F. Novyy organon [New Organon]. Sochineniya [Works]. Transl. by P. A. Bibikov. St. Petersburg, 1874. 581 p. (In Russ.).

2. Bacon F. Sochineniya: v dvukh tomakh [Works: in 2 vols.]. Moscow, 1977. (In Russ.).

3. Digesty Yustiniana [Digests of Justinian]. Transl. from Lat., ed. by L. L. Kofanov. Moscow, 2008. Vol. I. 780 p. (In Russ.).

4. Dmitriev I. S. Veselaya nauka Frensisa Bekona [The Gay Science of Francis Bacon]. Epis-temologiya i filosofiya nauki - Epistemology & Philosophy of Science. 2020. Vol. 57. Issue 1. Pp. 181-201. (In Russ.).

5. Dmitriev I. S. Ot «nomosa» k «fyusisu» i obratno (kontseptsiya «zakon prirody» v filosofii F. Bekona) [From 'Nomos' to 'Physis' and Back (the Concept of 'Law of Nature' in the Philosophy of F. Bacon)]. Epistemologiya i filosofiya nauki -Epistemology & Philosophy of Science. 2021. Vol. 58. Issue 2. Pp. 170-194. (In Russ.).

6. Klyukanov I. E. «Tyaga za tekst»: filo-sofskie zametki ['Craving for the Text': Philosophical Notes]. Slovo.ru: baltiyskiy aktsent - Slovo.ru: Baltic Accent. 2019. Vol. 10. Issue 4. Pp. 18-33. (In Russ.).

7. Kondrat'ev S. V., Kondrat'eva T. N. Na-turfilosofskie i politicheskie argumenty v yunio-nistskom diskurse Frensisa Bekona [Natural Philosophy and Political Arguments in the Unionist Discourse of Francis Bacon]. Vestnik Tyumenskogo gosudarstvennogo universiteta -

Tyumen State University Herald. 2014. Issue 10. Pp. 54-60. (In Russ.).

8. Kochemasov A. V. Kodifikatsiya ugolov-nogo prava v SShA [Codification of Criminal Law in the United States of America]. Moscow, 2016. 166 p. (In Russ.).

9. Makulin A. V. Evolyutsiya tablichnogo metoda v istorii filosofii: ot mistiki Drevnego Vos-toka do novoevropeyskogo myshleniya [Evolution of the Tabular Method in the History of Philosophy: from the Mysticism of the Ancient East to Modern European Thinking]. Obshhestvo: filoso-fya, istoriya, kul 'tura - Society: Philosophy, History, Culture. 2015. Issue 6. Pp. 24-26. (In Russ.).

10. Murunova A. V., Tishhenko S. V. Rimskoe chastnoe pravo: slovar' latinskikh terminov [Roman Private Law: a Dictionary of Latin Terms]. Nizhny Novgorod, 2012. 83 p. (In Russ.).

11. Nersesyants V. S. Filosofiya prava. Uchebnik [Philosophy of Law: Textbook. 2nd ed.]. Moscow, 2020. (In Russ.).

12. Palamarchuk A. A. «Delo Kal'vina» i problemy anglo-shotlandskoy unii 1603 g. [Calvin's Case and Problems of the Anglo-Scottish Union of 1603]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Seriya 2. Istoriya - Bulletin of Saint Petersburg University. Series. 2. History. 2014. Issue 4. Pp. 76-82. (In Russ.).

13. Palamarchuk A. A. Kompozitarnaya mo-narkhiya i pravovoy polimorfizm v rannestyuar-tovskoy Anglii: k postanovke problemy [Composite Monarchy and Legal Polymorphism in Early Stuart England: to the Problem Statement]. Elektronnyy nauchno-obrazovatel 'nyy zhurnal «Istoriya» -ISTORIYA. 2018. Vol. 9. Issue 1 (65). P. 3. DOI: 10.18254 / S0002041-4-1. (In Russ.).

14. Palamarchuk A. A. Tsivilisty v ranne-styuartovskoy Anglii: yuridicheskaya korporat-siya v poiskakh natsional'noy idei [Civil Law Specialists in Early Stuart England: Legal Corporation in Search for a National Idea]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Seriya 2. Isto-riya - Bulletin of St. Petersburg University. Series 2. History. 2012. Issue 4. Pp. 60-67. (In Russ.).

15. Palamarchuk A. A. Plodotvornoe zaimst-vovanie ili natsional'noe dostoyanie? Spor F. U. Meytlenda i U. Stabbsa o roli tsivil 'nogo prava v srednevekovoy Anglii [Fruitful Borrowing or National Treasure? F. W. Maitland and W. Stubbs on the Role of Civil Law in Medieval

England]. Dialog so vremenem. Al'manakh intel-lektual'noy istorii - Dialogue with Time. Intellectual History Review. 2015. Issue 52. Pp. 352-360. (In Russ.).

16. Palamarchuk A. A., Fedorov S. E. Kon-struiruya korporativnoe proshloe: rannestyuar-tovskie yuristy v poiskakh sotsioprofessional'noy identichnosti [Constructing Corporate Past: Early Stuart Lawyers in Search of Socio-Professional Identity]. Anglovedenie v sovremennoy Rossii [English Studies in Contemporary Russia]. Moscow, 2019. Pp. 143-153. (In Russ.).

17. Savriko I. V. Vliyanie doktriny na protsess sistematizatsii ugolovnogo prava Velikobritanii v XVII-XIX vv. [The Influence of the Doctrine on the Process of Systematization of British Criminal Law in the 17th-19th Centuries]. Materialy Mezh-dunarodnogo molodezhnogo nauchnogo foruma «Lomonosov-2021» [Proceedings of the International Youth Scientific Forum 'Lomonosov-2021']. Ed. by I. A. Aleshkovskiy, A. V. And-riyanov, E. A. Antipov, E. I. Zimakova]. Moscow, 2021. Pp. 1-2. (In Russ.).

18. Saprykin D. L. Regnum Hominis (Imper-skiy proekt Frensisa Bekona) [Regnum Hominis (Francis Bacon's Imperial Project)]. Moscow, 2001. 224 p. (In Russ.).

19. Subbotin A. L. Frensis Bekon i printsipy ego filosofii [Francis Bacon and the Principles of His Philosophy]. Bacon F. Sochineniya: V dvukh tomakh [Works: in 2 vols.]. Moscow, 1977. Vol. 1. Pp. 5-56. (In Russ.).

20. Chelyshev P. V. F. Bekon - osnovatel' me-todologii eksperimental 'noy nauki Novogo vremeni [F. Bacon as a Founder of the Methodology of Experimental Science of Modern Age]. Manuskript -Manuscript. 2017. Issue 3-1 (77). Pp. 178-181. (In Russ.).

21. Bacon, Francis (1561-1626), of Gray's Inn and Gorhambury, Herts. The History of Parliament: The House of Commons 1558-1603. Ed. by P. W. Hasler. London, 1981. (In Eng.).

22. Bacon F. Opera Francisci Baronis de Verulamio, Vice-Comitis Sancti Albani, Tomus Primus: Qui Continet De Dignitate & Augmentis Scientiarum. Libros IX. London, 1623. Sig. Ooo4r. 493 p. (In Lat.).

23. Bacon F. The Letters and Life of Francis Bacon Including All His Occasional Works. Coll. by J. Spedding. London, 1868-1872. 456 p. (In Eng.).

24. Bacon F. The Works of Francis Bacon. Ed. by J. Spedding, R. L. Ellis, D. D. Heath. In 15 vols. London: Longman, 1857-1874. Pp. 141-232. (In Eng.).

25. Baker J. H. Introduction to English Legal History. Oxford: Oxford University Press, 2019. 704 p. (In Eng.).

26. Baker J. H. The Three Languages of the Common Law. Collected Papers on English Legal History. Cambridge: Cambridge University Press, 2013. Vol. 2. Pp. 531-536. (In Eng.).

27. Benton L., Ross R. J. Empires and Legal Pluralism: Jurisdiction, Sovereignty and Political Imagination in the Early Modern World. Legal Pluralism and the Empires, 1500-1850. Ed. by R. J. Ross. New York, 2013. Pp. 1-20. (In Eng.).

28. Ellis M. An Introduction to Fitzherbert's Abridgement. Abingdon, Oxon: Professional Books, 1981. 117 p. (In Eng.).

29. Brundage J. A. The Medieval Origins of the Legal Profession. Vol. I. Canonists, Civilians and Courts. Chicago: Chicago University Press, 2008. 560 p. (In Eng.).

30. Bryson W. H. Bacon, Example of a Treatise Touching Universal Justice. The Formation and Transmission of Western Legal Culture: 150 Books that Made the Law in the Age of Printing. Ed. by S. Dauchy et al. Springer International Publishing, 2016. Pp. 170-171. (In Eng.).

31. Cardwell K. Francis Bacon, Inquisitor. Francis Bacon's Legacy of Texts. Ed. by W. Sessions. New York: AMS Press, 1990. Pp. 269-289. (In Eng.).

32. Charlton K. Liberal Education and the Inns of Court in the Sixteenth Century. British Journal of Educational Studies. 1960. Vol. 9. Issue 1. Pp. 25-38. (In Eng.).

33. Coquillette D. R. Francis Bacon. Stanford, California: Stanford University Press, 1992. Pp. 37-38. (In Eng.).

34. Coquillette D. R. Legal Ideology and Incorporation I: The English Civilian Writers, 15231607. Boston University Law Review. 1981. Vol. 61. Pp. 1-89. (In Eng.).

35. Coquillette D. R. Past the Pillars of Hercules: Francis Bacon and the Science of Rulemaking. University of Michigan Journal of Law Reform. 2013. Vol. 46. Pp. 565-579. (In Eng.).

36. Coquillette D. R. Legal Ideology and Incorporation II: Sir Thomas Ridley, Charles Molloy, and the Literary Battle for the Law

Merchant, 1607-1676. Boston University Law Review. 1981. Vol. 61. Pp. 315-371. (In Eng.).

37. Dawson J. P. The Privy Council and Private Law in Tudor and Stuart Periods. Michigan Law Review. 1950. Vol. 48. Pp. 393-428. (In Eng.).

38. De Montmorency J. E. G. Francis Bacon. Journal of the Society of Comparative Legislation. 1905. Vol. 6. Issue 2. Pp. 263-283. (In Eng.).

39. Dixon W. H. Personal History of Lord Bacon from Unpublished Papers. Boston: Ticknor and Fields, 1861. 446 p. (In Eng.).

40. Donahue Ch. Book Review (Reviewing B. Levack, The Civil Lawyers in England 16031641). Yale Law Journal. 1974. Vol. 84. Pp. 167181. (In Eng.).

41. Finch H. Nomotexnia Cestascavoir, Un Description del Common Leys Dangleterre Solonque les Rules del Art. London: Societie of Stationers, 1613. (In Fr.).

42. Geng P. Jurisprudence by Aphorisms: Francis Bacon and the 'Uses' of Small Forms. Law, Culture and the Humanities. 2019. Pp. 1-24. (In Eng.).

43. Gordon W. M. Roman Law and Scots Law: a Bibliography. The Civil Law Tradition in Scotland. Ed. by R. Evans-Jones. Edinburgh: Edinburgh University Press, 1995. Pp. 310-327. (In Eng.).

44. Hammer C. I. Bolts and Chapel Moots at Lincoln's Inn in the Sixteenth Century. Journal of the Society of Public Teachers of Law. 1970. Vol. 11. Pp. 24-28. (In Eng.).

45. Helmholz R. H. Christopher St. German and the Law of Custom. The University of Chicago Law Review. 2003. Vol. 70. Issue 1. Pp. 129-139. (In Eng.).

46. Helmholz R. H. Roman Canon Law in Reformation England. Cambridge, 1990. 233 p. (In Eng.).

47. Henry J. Knowledge Is Power: Francis Bacon and the Method of Science. London, 2002. 176 p. (In Eng.).

48. Hogan J. C., Schwartz M. D. On Bacon's 'Rules and Maximes' of the Common Law. Law Library Journal. 1983. Vol. 76. Pp. 48-77. (In Eng.).

49. Holdsworth W. S. Bacon. The Cambridge Law Journal. 1927. Vol. 3. Issue 1. Pp. 10-12. (In Eng.).

50. Huxley A. The Aphorismi and a Discourse of Laws: Bacon, Cavendish, and Hobbes 1615-

1620. The Historical Journal. 2004. Vol. 47 (2). Pp. 399-412. (In Eng.).

51. Jardine L. Francis Bacon: Discovery and the Art of Discourse. Cambridge: Cambridge University Press, 1974. 261 p. (In Eng.).

52. Kocher P. Francis Bacon on the Science of Jurisprudence. Journal of the History of Ideas. 1957. Vol. 8 (1). Pp. 3-26. (In Eng.).

53. Langbein J. H. Torture and the Law of Proof. Chicago: The University of Chicago Press, 1976. 240 p. (In Eng.).

54. Learning the Law. Teaching and the Transmission of Law in England, 1150-1900. Ed. by J. A. Bush, A. Wijffels. London, 1990. 444 p. (In Eng.).

55. Levack B. P. The Civil Lawyers in England 1603-1641: A Political Study. Oxford, 1973. 311 p. (In Eng.).

56. Lieberman D. Legislation in a Common Law Context. Zeitschrift für Neuere Rechtsgeschichte. 2005. Vol. 27. Issue 1-2. Pp. 107-123. (In Eng.).

57. Maclean I. Interpretation and Meaning in the Renaissance: The Case of Law. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. 237 p. (In Eng.).

58. Manzo S. Certainty, Laws and Facts in Francis Bacon's Jurisprudence. Intellectual History Review. 2014. Vol. 24 (4). Pp. 457-478. (In Eng.).

59. Merchant C. 'The Violence of Impediments': Francis Bacon and the Origins of Experimentation. Isis. 2008. Vol. 99. Pp. 731-760. (In Eng.).

60. Mohnhaupt H. 'Lex certa' and 'Ius cer-tum': The Search for Legal Certainty and Security. Natural Law and Laws of Nature in Early Modern Europe: Jurisprudence, Theology, Moral and Natural Philosophy. Ed. by L. Daston, M. Stolleis. Farnham: Ashgate, 2008. Pp. 73-81. (In Eng.).

61. Montagu B. The Life of Francis Bacon, Lord Chancellor of England. The Works of Francis Bacon, Lord Chancellor of England. London: William Pickering, 1834. Vol. 16. 422 p. (In Eng.).

62. Mullinger J. History of The University of Cambridge. London, 1911. (In Eng.).

63. Neustadt M. The Making of the Instauration: Science, Politics, and Law in the Career of Francis Bacon. The Johns Hopkins University. ProQuest Dissertations Publishing, 1987. Pp. 7071. (In Eng.).

64. Pesic P. Wrestling with Proteus: Francis Bacon and the 'Torture' of Nature. Isis. 1999. Vol. 90. Pp. 81-94. (In Eng.).

65. Plucknett T. F. T. The Relations between Roman Law and English Common Law Down to the Sixteenth Century: A General Survey. University Toronto Law Journal. 1939. Vol. 3. Pp. 24-50. (In Eng.).

66. Sánchez-Gil A. S. El Jurista Barnabé Brisson (1531-1591): diss. jur. Rome: Pontificium Athenaeum Sanctae Crucis, 1995. 171 p. (In Sp.).

67. Seipp D. J. The Structure of English Common Law in the Seventeenth Century. Legal History in the Making: Proceedings of the Ninth British Legal History Conference. Ed. by W. M. Gordon, T. D. Fergus. Glasgow, 1989. Pp. 67-74. (In Eng.).

68. Shapiro B. J. Codification of the Laws in Seventeenth-Century England. Wisconsin Law Review. 1974. Pp. 428-465. (In Eng.).

69. Shapiro B. J. Law Reform in Early Modern England, 1500 - 1740: Crown, Parliament and the Press. Oxford; New York: Hart, 2019. 266 p. (In Eng.).

70. Shapiro B. J. Sir Francis Bacon and the Mid-Seventeenth Century Movement for Law Reform. American Journal of Legal History. 1980. Vol. 24. Pp. 331-362. (In Eng.).

71. Snider A. Francis Bacon and the Authority of Aphorism. Prose Studies: History, Theory, Criticism. 1988. Vol. 11. Pp. 60-71. (In Eng.).

72. Stein P. Regulae Iuris: From Juristic Rules to Legal Maxims. Edinburgh: University of Edinburgh Press, 1966. 206 p. (In Eng.).

73. Stone de Montpensier R. L. Bacon as Lawyer and Jurist. Archives for Philosophy of Law and Social Philosophy. 1968. Vol. 54. Issue 4. Pp. 449-483. (In Eng.).

74. The Formation and Transmission of Western Legal Culture. 150 Books that Made the Law in the Age of Printing. Ed. by S. Dauchy, G. Martyn, A. Musson, H. Pihlajamäki, A. Wijffels. Heidelberg, New York: Springer International Publishing, 2017. 571 p. (In Eng.).

75. The Oxford Francis Bacon: In 16 vols. Vol. XV. The Essayes or Counsels, Civill and Mo-rall. Ed. by M. Kiernan. Oxford: Clarendon Press, 1985. 457 p. (In Eng.).

76. Tubbs J. W. The Common-Law Mind: Medieval and Early Modern Conceptions. Baltimore, 2000. 272 p. (In Eng.).

77. Walker D. M. The Oxford ^трапюп to Law. Oxford; New York: Oxford University Press, 1980. (In Eng.).

78. Wallace J. W. The Reporters, Arranged and Characterized by John William Wallace. 4th ed., revised and enlarged. 1882. 673 р. (In Eng.).

79. Ward P. L. William Lambarde's Collection on Chancery. Harvard Library Bulletin. 1953. Vol. 7. Рр. 271-292. (In Eng.).

80. Watt W, Plunket D, Benham D. The Story of the Inns of Court. Boston, 1928. 320 р. (In Eng.).

81. Weisst G. A. The Enchantment of Codification in Common Law World. Yale Journal of International Law. 2000. Issue 25. Рр. 474-477. (In Eng.).

Информация об авторе:

Е. Н. Трикоз, кандидат юридических наук, доцент; доцент кафедры теории права и сравнительного правоведения

Московский государственный институт международных отношений МИД России 119454, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 76

доцент кафедры истории права и государства Российский университет дружбы народов 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6

ResearcherID: A-7996-2018 ORCID: 0000-0001-7331-480X

82. Wheeler H. The Foundations of Constitutionalism. Loyola Los Angeles Law Review. 1975. Vol. 8. Issue 3. Pp. 507-586. (In Eng.).

83. Wheeler H. Francis Bacon's 'VERULA-MIUM' the Common Law Template of the Modern in English Science and Culture. Angelaki. 1999. Vol. 4 (1). Pp. 7-26. (In Eng.).

84. Williams I. Law, Language and the Printing Press in the Reign of Charles I: Explaining the Printing of the Common Law in English. Law and History Review. 2020. Vol. 38 (2). Pp. 339-371. DOI: 10.1017/S0738248019000312. (In Eng.).

85. Winfield P. H. The Chief Sources of English Legal History. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1925. 374 p. (In Eng.).

About the author: E. N. Trikoz

Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of Russia 76, prospekt Vernadskogo, Moscow, 119454, Russia

Peoples' Friendship University of Russia 6, Miklukho-Maklaya st., Moscow, 117198, Russia

ResearcherID: A-7996-2018 ORCID: 0000-0001-7331-480X