Систематизация и к онструированиие в разрезе типологических построений Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 303. 032.4

Н. К. Матросова

СИСТЕМАТИЗАЦИЯ И КОНСТРУИРОВАНИИЕ В РАЗРЕЗЕ ТИПОЛОГИЧЕСКИХ ПОСТРОЕНИЙ

Понятия, вынесенные в название статьи, общеизвестны. Систематизация призвана определенным образом расположить материал, конструирование представляет процедуру логического оформления исходного материала, а типологические построения—вид обобщения, вариант систематизации. Однако за общеизвестностью скрывается как смысловая вариативность, так и особенности методологического применения. Рассмотрим эти особенности.

Феномену конструирования в настоящее время уделяется большое внимание [4-5; 7-9]. При многообразии трактовок конструирование в целом понимается как деятельность нашего сознания, «формирующая» реальность.

Идея возможности конструирования знания возникает в Новое время, но полновесную реализацию получает в ХХ в. Так называемое натуралистическое понимание познания, связанное с отражением объективной действительности, с признанием отстраненности субъекта и объекта, в настоящее время для многих кажется архаикой. Гносеологизм уступает позиции конструктивистскому началу, представители которого не склонны считать знание результатом познания. В конце ХХ в. спор о том, является ли объект знания «данностью» или конструкцией субъекта, получил, как кажется, окончательный ответ—является.

Как научный феномен систематизация оформилась к Х"УП в. Ее появление связано с накоплением огромного исследовательского материала, явившегося основанием для систе-матизаторских приемов. Однако, несмотря на длительность и широту использования, с общеметодологических позиций систематизация практически не проанализирована*. Она почти всегда рассматривается в определенном научно-исследовательском контексте.

К традиционным видам систематизации в первую очередь относят классификацию, периодизацию и типологию. Указанные виды могут быть дополнены систематикой —частнонаучным вариантом систематизации, характерным, главным образом, для онтических объектов и связанными с ней таксономическими понятиями. Тесное логикометодологическое переплетение указанных видов систематизации порой приводит к их смешению. Однако каждый из перечисленных познавательных приемов имеет самостоятельный теоретико-методологический статус, у каждого из них есть своя «познавательная ниша» и свое отношение к конструированию.

© Н. К. Матросова, 2009

Типологические приемы оформления знания появились в ХХ в. Это ставшие классикой работы М. Вебера, типологическая археология и лингвистика, социальноисторические построения типологической направленности и пр. Как и систематизация, типологические построения почти всегда имеют частнонаучный характер, единого фокуса их анализа в настоящее время нет. Круглый стол «Обсуждаем тему „Типологический метод“, состоявшийся в 2007 г., лишь обозначил проблему, хотя сам факт подобного обсуждения примечателен [12]. В целом исследователи сходятся во мнении, что типологические построения призваны зафиксировать качественную определенность на основе выявления структурно-морфологических параметров типологизируемого.

Типологические построения претерпели эволюцию. Если исторически исходным основанием типологии являлись сравнительно-исторические процедуры, апеллирующие к конкретному исследовательскому материалу, то в ХХ в. типологические стратегии приобретают иной характер. Порой они имели инструментальный характер (Вебер, Юнг), порой формально-рационалистический (Леви-Стросс, Пропп, Гемпель), довольно часто использовались как разграничивающая единица без какой-либо претензии на сущностное «схватывание» исследуемого и в этом плане уподоблялись простой классификации.

Анализ типологии указывает на наличие в ней двух исходных онтологических основ, определяющих специфику этого познавательного приема. Исследователи склонны характеризовать эти основы как «вещный» и «деятельностный» мир. Понятие «вещный» истолковывается в духе натуралистической традиции, тогда как понятие «деятельностный» охватывает явления, порождаемые, зависящие, соотносимые с человеком. Типологические построения связаны с обоими уровнями, хотя нельзя не согласиться с тем, что «...типология как особый подход вызревала и осознавалась в границах сдвига от позитивистски понимаемого натуралистического видения человеческой действительности к деятельностному, конструктивному» [1. С. 329]. Вот почему в случае типологических построений мы каждый раз сталкиваемся с вопросом: являются они истолкованием наличествующей данности или ее конструктивистским выстраиванием? Конкретные типологические практики-построения демонстрируют нам вариативность ответов. Не случайно само понятие тип употребляется в нескольких смыслах: как философская категория, отражающая качественное состояние социальных и природных целостностей, и как определенная объективная данность, доступная созерцанию. Примечательно, что даже в рамках одной дисциплины можно встретить разночтения. Известны, например, упреки Ж. Гурвича М. Веберу в том, что он создал абстрактный идеальный тип, тогда как, с его точки зрения, тип — конкретная реальность.

Исследователи констатируют положение о конструировании периодизаций и классификаций [5]. И, несмотря на то что анализ исторического знания позволяет сблизить два вида систематизации—типологию, используемую в социально-исторических дисциплинах, и историческую периодизацию, ставящих целью получение качественной определенности «состоявшегося», имеющего определенную завершенность, неупоми-нание типологии в данном контексте вряд ли является небрежностью. В целом, практически все исследователи признают «тип» результатом абстрагирующей деятельности сознания, концептуальной единицей. Но предмет анализа способен во многом определить эффективность познавательного приема. Не исключением является и типология.

В типологических построениях социально-исторической направленности обращение к конструированию неизбежно. Практика показывает, что догматически ограничить то или иное социально-историческое явление крайне сложно, наше видение эпохи никогда

не бывает окончательным. Вскрытие новых обстоятельств, личностные мнения и интерпретации, акцентировка отдельного положения побуждают к дальнейшим уточнениям и пересмотру исторической реальности, которая становится «ускользающей» и «выстраиваемой», т. е. вполне отвечающей установкам конструирования. Хронологическая отстраненность, наличествующая в социально-исторических и культурологических типологиях, усиливает мысль о том, что исследователь имеет дело не с реальностью, а исключительно с собственными конструкциями. «Идеальные типы» М. Вебера, историко-типологические построения Н. Я. Данилевского, О. Шпенглера—яркий пример (ре)конструкции исторической реальности. Подобные типологии во многом оказываются вне материальных объективаций и онтологического прочтения.

По сути, любые типологические построения демонстрируют нам ситуацию, когда возможности вмешательства в «состоявшееся» нет, но «интерпретации-созидания» очевидны. Но порой даже в одной научной дисциплине ситуация может быть различной. Археология—часть исторического знания. Но типологические конструкции археологии не могут всецело отвечать установками современного конструктивизма исходящего «...из того, что никаких „данных“ вообще нет и быть не может и что все когнитивные образования могут быть представлены как конструкции» [5. С. 5]. Если культурно-исторические типологии, периодизации допускают известную свободу в истолковании исходного материала, то в археологии к этому следует относиться крайне осторожно. Конечно, утверждение археологов «нет названия, нет и вещи» не пустое словосочетание. Оно демонстрирует факт зависимости объекта от концептуальных схем. И, тем не менее, археолог имеет дело с материальной культурой, и онтический характер типологизируемого заставляет считаться с исходной реальностью. Не случайно именно вещеведение выступает основным принципом указанной дисциплины. Произвол в интерпретации артефактов, создание конструкций, не опирающихся на объективность исходных параметров, способны разрушить не только отдельные теоретические положения, но и саму дисциплину. Признание того, что «...тип вещи... дает целостное представление о вещи; в таком определении выражен ее обобщенный образ, отстраненный от конкретностей...» [11. С. 17], не умаляет первоочередной значимости материальных реликтов. Если их отбросить, то таксономические единицы окажутся непригодными уже в силу их «неприложимости».

Еще более специфика реальности оказывается явленной при обращении к биологическим систематикам. В современном научном познании понятие таксона получает интересную интерпретацию, связанную с уяснением его онтологических оснований [3]. Конструктивистские позиции также не остаются в стороне. При этом «недостаточное внимание к природному элементу в структуре объектов исследования привело к тому, что некоторые авторы стали отрицать вообще существование объектов вне теоретических концепций» [3. С. 100]. Тем не менее, несмотря на «подвижность видения», зачеркнуть объективность природного невозможно. И хотя сама природа «вычленялась» в процессе столкновения человека с миром, это не может затенить ее исконно-объективного начала. Природный мир обладает изначальной органической целостностью. И, как показывают исследования, только те типологические построения, которые способны учитывать эту целостность и органичность, могут претендовать на успех [2]. Если мир культуры —это «точка зрения», то мир природы отвергает «руководство извне». Речь идет о крайне бережном «разрезании» (не в последнюю очередь логико-методологическом) природного единства. И если целостность органична, она не может не сопротивляется насильственному упорядочению, субъективному конструированию, разрушающему ее органику.

Таким образом, объектом типологического видения должна выступать реальность в ее универсальной целостности. Грубость наложения швов оборачивается неправомерными таксономиями и систематизациями. Позиции конструктивизма оказываются уязвимыми. Своеобразным подтверждением большей приемлемости конструктивируемо-сти социогуманитарного знания, нежели естественнонаучного, является понятийный каркас указанных разделов знания. Мы сталкиваемся с достаточно интенсивной сменой понятийных систем в социально-историческом знании, в отличие от стабильности и достаточной устойчивости представлений естествознания. Не случайно М. Вебер считал, что социальные понятия ограничены во времени и носят преходящий характер. Каждая эпоха конструирует их заново.

Типология дает нам своеобразное преломление феномена конструирования. Конструирование как познавательный прием не присутствует в характеристике целостности, которая должна быть онтологически исходной. Но в случае типологизации мы можем «получить» целостность, отторгающую конструирование априори и имеющую онтологические основания. Особенность типологизируемой реальности состоит в том, что структуры, выделяемые в типологических построениях,— отшлифованный временем материал, обладающий «укорененностью» в бытии, изначальным «бытийствованием». Это та исходная реальность-целостность, обращение к которой не допускает произвола.

Типологические построения, обретая влияние в научной сфере, не претендуют на научную строгость и допускают вариативность прочтения. Нельзя не отметить, что обобщения, свойственные типологиями, носят относительный характер, не задают четких границ фиксируемого материала и демонстрируют открытость и проницаемость в отношении иных методологических приемов. Конечно, любые типологические построения обладают определенными базисными требованиями, в числе которых структурированность, с выделением «ядра» и периферии, позволяющая говорить о константности. Но тип никогда не обладает абсолютной завершенностью, и в силу этого его характеризуют как относительную константу, как «меняющееся постоянство». Стабилизация, своеобразное «умирание» исходного в типе не зачеркивает его дальнейших модификаций. В отношении типологических построений слова о том, что «форма жива в метаморфозе», не просто поэтическая метафора, а указание их логико-методологической сути.

Своеобразным подтверждением сказанного выступает понятийное оформление типологических построений. Понятие «тип» можно рассматривать как т. н. «качественное понятие», характеризующееся объемной неопределенностью, отсутствием четко заданных границ [6]. Его также можно охарактеризовать как «открытое» понятие, содержание которого полностью не определяется эмпирической данностью. Такие понятия, не умаляя значимость онтического начала, выходят и за пределы дисциплинарной очерченно-сти, и за пределы эмпирически-исходного. Это связано с тем, что, как показывает практика, типологические построения связывают два слоя реальности—слой эмпирических объектов и слой логико-конструктивных форм их упорядочивания. Первый слой—предмет анализа т. н. «практикующих» типологов (археологов, этнологов, представителей естествознания, отчасти социологов), для которых объектно-объективная соотнесенность типологизируемого не вызывает сомнения; вторая позиция близка «теоретикам» (логикам, методологам), помещающим тип на уровень сконструированной абстракции.

Мы убеждаемся, что типологические построения, будучи именно построениями, не всегда отвечают установкам современного конструктивизма. Онтологическая природа типологии очерчивает границы приемлемости конструирования. Свобода когнитивной

деятельности имеет в типологических построениях определенные ограничения, задаваемые как дисциплинарной принадлежностью, так и исходной реальностью, которая не может быть произвольно отброшена. Вот почему практически во всех областях научного знания есть конструкты, но далеко не везде успешна конструктивизация. И если конструктивизация—это та рациональность, которая возникает в ходе логической обработки исследуемого материала, то всегда есть и то, что предшествует этой обработке.

* В статье Р. П. Шлаковой анализируются идеальные типы М. Вебера, и не рассматриваются общеметодологические вопросы систематизации [10].

литература.

1. Алексеев Н. Г. Типологическая проблематика в изучении целостных образований // Системные исследования. М., 1977.

2. ЗабулионитеА. К. И. Теоретические проблемы понимания культуры как целостности // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 6. 2004. Вып. 5.

3. Зуев В. В., Розова С. С. Проблема способа бытия таксона в биологической реальности // Вопр. философии. 2003. № 2.

4. Касавин И. Т. Конструктивизм: заявленные программы и нерешенные проблемы // Эпистемология и философия науки. 2008. Т. ХУ, № 1.

5. Круглый стол // Вопр. философии. 2008. № 3.

6. Матросова Н. К. Рациональность и свобода: точка пересечения // Рациональность и свобода. СПб., 2006. Т. 2.

7. Познание, понимание, конструирование / отв. ред. В. А. Лекторский. М., 2008.

8. Проблема конструктивности научного и философского анализа / отв. ред. В. Т. Мануйлов. Курск, 2001. Вып. 1.

9. Рокмор Т. Гегель о конструктивизме // Вопр. философии. 2007. № 4.

10. ШпаковаР.П. Систематизация—возможности и границы // Вестн. ЛГУ 1975. Вып. 3. № 17.

11. Щапова Ю. Л. Введение в вещеведение: естественнонаучный подход к изучению древних вещей. М., 2000. 144 с.

12. Эпистемология и философия науки. 2007. Т. Х1. № 1.