CC BY
41
Н. К. Матросова
ФЕНОМЕН ЦЕЛОСТНОСТИ: ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ
Рассмотрение становления и развития научных приемов и методологических принципов обогащает наше представление об объектах их приложения, дает возможность оценить место этих познавательных приемов в сложившейся системе знания, выявить их содержательный аспект. Кроме этого историческое рассмотрение материала позволяет зафиксировать его «вписанность» в культуру и социум. Это определяет задачу рассмотрения феномена целостности, понимаемой как философско-методологический принцип, имеющий множество историко-содержательных преломлений, далеко не всегда соотносимых с собственно понятием «целостность». Вот почему прежде всего мы коснемся терминологического аспекта рассматриваемого вопроса.
Научная практика показывает, что понятие «целостность» раскрывается спектром понятий и познавательных приемов, среди которых часть и целое, единое, инвариант, единичное и всеобщее, логическая процедура обобщения, обращение к типологическим построениям и т. п. Целостность и «окружающие» ее понятия образно можно представить как контрапункт и резонанс, что допускает логическую «вибрацию» ассистирующих понятий в отличие от строгости понятия-принципа.
Исследователи отмечают, что истинная наука во всем многообразии объективной действительности должна находить вечные и константные отношения и связи. Поиски таких отношений и связей шли во многих науках, но одним из ярких проявлений этих поисков стало обращение к понятию целостность. В понимании этого термина практически нет разночтений: целостность понимается как качественная определенность объекта, демонстрирующая устойчивость его свойств и связей при различных внешних и внутренних изменениях.
Первые представления о целостности мы встречаем уже в античности. Они покоились на признании абсолютной целостности, заложенной в фундаменте мироздания. Анализ показывает, что осмысление этого понятия в античности имело ярко выраженный онтологический характер. Синкретичность мышления, характерная для указанного времени, помогла осознать значимость единого, фиксирующего многоликое сущее. Основой античного восприятия мира была именно целостность, явленная в гармоничном и разумном Космосе, в соответствие которому нужно было создавать земную жизнь. По мнению античных мыслителей, хаос, рождающий мир, вовсе не был состоянием, лишенным упорядоченности и структурированности. Хаос содержал условия будущей организованности, был той исходной сущностью, которая помогала выявить единство как первооснову мира (Эмпедокл). Такое понимание нашло отражение не только в формировании категории бытия (Парменид), но и в появлении понятий, раскрывающих его характеристики. «Это был период начала осознания наиболее общего в действительном мире, отделенном от непосредственного чувственного восприятия, которое впоследствии сформировалось в понятие числа — обобщенного представления о “количестве”... и множества — обобщенного представления о качестве определенной совокупности предметов» [1, с. 164]. Формируется представление о том, что мир глубже внешнего проявления, что существуют скрытые целостности мира, фиксируется
© Н. К. Матросова, 2010
предзаданность реальности в мире идей. Шли поиски основания повторяемости, поиски того общего, что, не будучи явленым в чувственном, могло бы выразить сущность явленного. Стремление выявить первооснову, сохраняющую постоянство при любых преломлениях материального мира, находит свое воплощение у Платона. Он развивает идею изначальной гипостазирующей формы бытия — архетипа, вне связи с которым невозможно познание мира. Платон нацеливает философию на постижение отвлеченных сущностей, что не может не резонировать в признании значимости всевозможных инвариантов и онтологических закономерностей.
Означенное стремление увидеть и природный, и социальный мир не в многообразии, а в единстве, целостности повлекло за собой появление понятий, пытавшихся «схватить» этот порядок и единство. Интуитивное переживание целостности бытия сменяется его логическим осознанием. В древнегреческой философии возникают понятия «архэ», «эйдос», «логос»; в восточной культуре—«дао» и «дхарма». Однако рассмотрение мира как целостности, характерное для древних, сменяется впоследствии забвением, и единственная попытка опереться на представление о мире как взаимосвязанном и одушевленном целом была продемонстрирована в средневековых изысканиях алхимиков и отчасти в идеях пантеизма. В Новое время теоретическое насыщение начинают приобретать понятия «элемент», «структура», «системность» и др., отражающие нарождающийся механистический стиль мышления.
Общее воззрение современной науки — мир един в своем многообразии — не может не соотноситься с понятием целостности. Рассмотрение истории учения о целостности дает нам различные варианты его прочтения и позволяет задаться вопросами: является ли целостность прерогативой природной реальности? можно ли говорить о социальной целостности? возможна ли целостность знания? соотносима ли целостность с простотой анализируемого? и т. п. Среди попыток «отыскать» целостность и найти «скрепляющее» единство мира можно назвать и монадологию Г. В. Лейбница, и В. С. Соловьева, искавшего цельного знания, и йенских романтиков, вынашивавших идеи универсальной целостности, и создателя холизма Я. Х. Смэтса, и др.
Обратимся к конкретному материалу, который поможет выявить значимые характеристики целостности.
Поскольку высшим вариантом целостности являются органические образования, свое первоначальное теоретико-методологическое истолкование указанное понятие получило в естествознании. Исходным положением в рассмотрении целостностей естествознания оказывается признание гармоничного единства и полноты всех составляющих природного мира. Классическим примером видения мира как органической целостности стали работы И. В. Гёте, под влиянием которого находились Шпенглер, Пропп, Гейзенберг, Моно и др. Эти же идеи признания целостности природного мира мы находим в работах Н. О. Лосского и Н. Н. Страхова.
Изначальная констатация многообразия природного мира со временем не могла не потребовать поисков его единства. В Новое время они выливаются в стремление разложить мир «по полочкам», что, с одной стороны, указывало на иерархичность мира, а с другой — на переплетения и взаимозависимости, существующие в природе. Мир биологического диктовал необходимость поиска особых понятийных средств воспроизведения его сущности и форм существования. Это приводило к созданию всевозможных классификаций и систематик. Не случайно таксономическая проблематика была и по сей день остается одной из важнейших в дисциплинах естественнонаучной направленности. Она получила истолкование в работах отечественных и зарубежных исследователей (К. Линней, Ж. Кювье, Б. Жюссье, Ч. Лайель, М. А. Максимович). Мысль ученых
сталкивалась с требованием выделения разграничивающей единицы, которая помогала бы в сравнительном анализе природно-биологических признаков. К XIX в. были обнаружены наиболее устойчивые, постоянные и общие признаки растений и животных. Это продиктовало обращение к понятию «тип» как к таксономической единице и определенному варианту целостности. Методологический аспект указанного процесса позволил сформулировать положение о том, что без глубокого исследования статики живых организмов невозможно изучать эволюцию.
Интересные проявления целостности мы встречаем в социогуманитарных дисциплинах. Лингвистика дает нам многочисленные варианты поиска языковых целостностей. Уже знаменитый спор об универсалиях периода схоластики был выражением поисков «идеи общности», неизменных вербальных прототипов мира, отличающихся по степени их приближения к божественному прообразу. В XVII в. зарождается сравнительно-историческое языкознание (Ф. Бопп, В. Гумбольдт, Р.-К. Раск)—направление, проделавшее эволюцию и вылившееся к ХХ в. в структурно-лингвистические штудии (Ф. де Соссюр, А. А. Потебня, ОПОЯЗ). Стремление найти языковую целостность определило взгляды Н. Хомского. В отечественной лингвистике мы встречаем контен-сивную типологию И. И. Мещанинова, а в настоящее время наблюдаем создание так называемой цельно-системной типологии, которая должна опираться не на отдельные языковые уровни, а сопоставлять целостные языковые системы. В литературоведении движение по отысканию целостности художественного произведения дало блестящие работы В. Я. Проппа, Ю.М.Лотмана, исследования, выполненные МЛК.
Культурология и историческое знание также предоставляют нам различные варианты поисков целостности. Одним из понятий, раскрывающих целостность в дисциплинах историко-культурологической направленности, также явилось понятие «тип». К нему обращаются археологи, историки, устанавливающие периодизации, социологи и др.
Археологами понятие «тип» рассматривается как обобщающая структурирующая единица. Изначально это понятие было нацелено на изучение культур, формировалось как средство их хронологической классификации, но затем было приспособлено для исследования артефактов. Артефакты, с которыми имеет дело археолог, поступают к нему в крайне хаотичном состоянии, это «данность», вобравшая в себя время, но и «разбитая» временем. Каковы варианты придания целостности разбитому вдребезги? Один из вариантов — на артефакты следует «наложить» идеальное «синтезирующее начало», некую логическую матрицу, которая и помогла бы выявить устойчивость признаков, дающих нам «классический» артефакт. Такова была позиция В. А. Городцова, сторонника «идеальных типов». Более ранняя по отношению к ней позиция О. Монтелиуса, трактовавшего материал археологии исключительно на эмпирическом уровне, вне значительных теоретических обобщений. Оба взгляда пытался соединить Р. Чайльд. Но во всех случаях объединяющим моментом является признание археологического типа как результата структурированности. Не случайно одна из работ, посвященных археологической типологии, начиналась словами «от аморфности к структуре» [2].
Рассмотрение истории как последовательности временных ступеней потребовало отыскания целостностей-эпох, «скрепляющих» исторические события, дающих феномен периодизации. Одним из первых бесплодность простой хронологизации осознал еще Дж. Вико, призывавший воспринимать движение истории через устойчивость и определенность. Реакция последовала не сразу, но была разнообразной. К ее проявлениям принадлежат теории формаций Маркса, статичных культурно-исторических образований О. Шпенглера, исторической целостности А. Тойнби, рациональных типов-целостностей
М. Вебера, системная типология П. Сорокина и многие другие. Во всех работах задача стояла одна: выявить концептуальную единицу, структурирующую культурноисторическую реальность и позволяющую рассматривать ее как целостность.
Феномен целостности имеет и социально-политическое звучание. Современная социальная реальность вряд ли может восприниматься как целостность. Гармония, свойственная природному миру, сменяется в социальном мире на стандарт и стереотип. Проживание в «так-бытии», элементаристская концепция действительности, обрывочность представлений об окружающем зачеркивают полноту бытия. В социальный мир вторгаются шаблон и унификация. Руководствуясь подобной онтологической схемой, человечество оказывается неспособным осознать себя как целостность, находящуюся в единстве со всем мирозданием. Вместе с тем порой мы имеем социальную реальность, поданную как тотальность. И хотя в переводе слово «тотальность» означает именно «целостность», однако понятие «тотальность» в социально-политическом контексте имеет иную смысловую нагрузку. Тотальность воспринимается как система с жестко заданными параметрами, «втискивающая» социальный мир в однозначные рамки. От него происходит устрашающее словосочетание — тоталитарный режим.
Генезис феномена целостности убеждает в том, что ее выявление возможно при определенной «зрелости» материала, отстраненности от динамичности бытия. Не случайно при обсуждении вопроса о культурно-исторических типах Н. Я. Данилевского встал вопрос о том, с какого же именно времени появляется тот или иной тип [3, с. 81]. Целостность предполагает определенную завершенность развития предмета (явления). Она может быть выявлена лишь там, где распады, взаимные вытеснения пройдены.
К каким результатам можно подойти, обратившись к рассмотрению исторического контекста целостности?
Прежде всего, не случайным является столь частое обращение к понятию «тип», как одному из вариантов проявления целостности. Большое значение имела обнаруженная в типологическом подходе способность не разделять резкими границами и, следовательно, не огрублять континуум находящихся во взаимосвязи целокупностей (К. Гемпель). Любое проявление целостности не может быть простым суммированием ее составляющих.
Мы видим также, что целостность немыслима вне определенной структурированности. Следует отметить, что указание на структурированность применительно к целостности порой рождает отрицательную реакцию, вызванную неприятием присутствующих в структуре соединений, разрезов, созвучных механистическому началу [4]. Тем не менее все варианты прочтения целостности неизменно констатируют ее наличие. Именно потому, что в «отстоявшихся», во многом закончивших свое развитие явлениях и природного, и социального мира, динамика которых пройдена, а структуры обнажены, мы можем выявить устойчивость и единство, характеризующие целостность. Целостность трудно находима в «ускользающей» реальности, ее ретроспективная соотнесенность очевидна. Она опирается на «ставшее» происходящих изменений. Можно сказать, что полнота проявления целостности зависит от «отшлифованности» объекта, его укорененности в бытии.
Структура является общеметодологическим требованием целостности. Историческое рассмотрение демонстрирует диапазон структурированности, явленный в целостностях. В ряде случаев мы сталкиваемся с жесткими, алгоритмизированными структурами (работы В. Я. Проппа), порой они имеют математизированное насыщение (археология), в ряде случаев это может быть вариативный набор структурных характеристик (социогуманитарное знание).
Можно констатировать, что эффективность использования познавательного принципа целостности и понятий, раскрывающих этот принцип, заложена в соответствии их изучаемому объекту. Целостность «охраняема» временем и сама противостоит его эррозии и быстротечности. Ошибка в понимании целостности состоит в том, что указанное понятие не ставят в зависимость от его онтологического статуса.
Мы привели наиболее значимые экспликации феномена целостности. Конечно, указанное понятие не исчерпывается отмеченными характеристиками, но исторический генезис позволяет с достаточной степенью уверенности отметить, что у понятия «целостность» существует собственное содержание, которое в своем развернутом виде позволит не только наиболее полно выразить полноту явлений и объектов, но и подчеркнуть их индивидуальность.
Литература
1. Попов В. Г. Природа и разум. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2005.
2. Лебедев Г. С. Археологический тип как система признаков // Типы в культуре. Л.: Изд-во ЛГУ, 1979.
3. Вопросы философии и психологии. 1900. Кн. 51 (янв.-февр.).
4. Солонин Ю. Н. К проблеме единства научного знания // Гуманитарий. Ежегодник. № 1. СПб., 1995.
Статья поступила в редакцию 17 июня 2010 г.
