CC BY
60
История
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2015, № 5-6, с. 100-107
УДК 94(47).084.8
СИСТЕМА УПРАВЛЕНИЯ СЕЛЬСКИМ ХОЗЯЙСТВОМ В СОВЕТСКОМ ГОСУДАРСТВЕ НА РЕГИОНАЛЬНОМ УРОВНЕ В НАЧАЛЕ 1960-х гг.
И ПОПЫТКИ ЕЕ РЕОРГАНИЗАЦИИ (НА МАТЕРИАЛАХ КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ)
© 2015 г. П.П. Полх
Балтийский федеральный университет им. И. Канта, Калининград
Поступила в редакцию 01.09.2015
Рассматривается содержание попыток реформирования системы управления сельским хозяйством в начале 1960-х гг. на областном уровне. Исследование строится на анализе материалов Государственного архива Калининградской области. Выдвигается и обосновывается тезис о том, что реформирование на трех уровнях - советском, партийном и хозяйственном - не имело системного характера и не достигло своих целей.
Ключевые слова: сельское хозяйство, колхозы и совхозы, Калининградская область, Областной комитет КПСС, Областное сельскохозяйственное управление, производственные колхозно-совхозные управления, реформы начала 1960-х гг.
Эпоха «хрущевского реформаторства» в сфере управления народным хозяйством постоянно порождает противоречивые оценки как экономистов, так и историков. Это и не удивительно: очевидные достижения в промышленности, транспорте, да ив сельском хозяйстве (если брать, например, полуторакратный рост годового сбора хлеба), соседствовали с нереализованными возможностями, а сами организационные («менеджерские», выражаясь современным языком) инициативы - децентрализация управления хозяйством, семилетнее планирование, совнархозы и воссозданный Высший совет народного хозяйства - так и не смогли оправдать смысла своего выдвижения, так как были отвергнуты вместе со своим создателем. Реформы в области сельского хозяйства, несмотря на свой солидный список, закрепились только в одном - ликвидации машинно-тракторных станций (МТС), восстанавливать которые уже не было смысла. Тем не менее реформаторские действия отражались и на низовом уровне (небольшой республики, области, района), что не только меняло конфигурацию местной власти, но и отражалось на самом сельскохозяйственном производстве и быте селян.
Считаем необходимым рассмотреть, что же именно и как реорганизовывалось в управленческой инфраструктуре сельского хозяйства в относительно короткий исторический период на областном уровне. Менее чем за пятилетку - в 1962-1965 гг. - была проведена, а затем отвергнута попытка перестроить управление хозяйством районов, «привязав» руководителей либо
к промышленности, либо к сельскому хозяйству, что и заставляет нас обратиться именно к началу 1960-х гг. Калининградская область, не входившая в силу географических причин в какой-либо административно-хозяйственный регион РСФСР, позволяет рассмотреть данные процессы в наиболее «чистом» виде.
Система управления сельским хозяйством -это не только структуры областного и районных управлений данной отраслью. Сюда следует отнести и различные отраслевые ведомства, специализировавшиеся на обеспечении инфраструктуры аграрного сектора, а также партийное руководство сельским хозяйством. В известной степени как управленцев следует рассматривать и различные областные тресты, специализировавшиеся на отдельных отраслях, да и само руководство колхозами и совхозами. Однако центр тяжести «агроменеджмента» сосредоточивался вокруг Областного сельскохозяйственного управления, подчиненного, как и все подобные отраслевые структуры, Исполкому Областного совета депутатов трудящихся.
Характер решаемых Облсельхозуправлением задач во многом мог бы раскрываться структурой входящих в его состав отделов и, в особенности, проводившимися в этой структуре изменениями. На момент своего формирования в 1947 г. (в 1946 г. структура тогда еще Калининградского областного отдела земледелия лишь начинала обрисовываться [1]), состав отделов отражал общие тенденции, успевшие сформироваться в масштабах страны и обусловленные спецификой самого сельского хозяйства:
отделы агротехники, животноводства, ветеринарный, машинно-тракторных станций (МТС), коневодства, организационно-колхозный, планово-финансовый, а также сектор землеустройства и севооборотов, административно-хозяйственная часть и центральная бухгалтерия [2]. Разумеется, эта структура находилась в постоянном движении. Уже в 1948 г. главные отделы стали управлениями [3]. В 1952 г. отпала надобность в отделе коневодства (сказалось повышение технического уровня). Агротехнику уже с 1949 г. стали определять как зерновые культуры, в 1953-1954 и 1957-1958 гг. как земледелие, а в 1955-1956 гг. как растениеводство [4]. Соответственно, данное управление само стало делиться на отделы (зернового земледелия, картофелеводства и овощеводства, сортового семеноводства, землеустройства и севооборотов). Управление животноводства то объединяли с ветеринарией и племенной работой, то разъединяли. Статус управления МТС в 1953 г. повысился выделением в его составе машинно-технического отдела и отдела по механизации и электрификации сельского хозяйства, а также управления сельскохозяйственной пропаганды с отделами достижений науки и подготовки массовых сельскохозяйственных кадров [5]. Отметим также, что в 1953 г. была введена отчетность колхозов не по районным управлениям, а по зонам ответственности МТС [6]. С реорганизацией станций в 1958 г. подразделение получило название управления механизации. В 1953 же году появляется управление строительства (с 1955 г. - капитального, вместе с электрификацией) [7], а в 1959 г. - отдел кадров и учебных заведений [8] (последние вскоре «потеряются», по крайней мере в названии). Упразднение в 1956 г. уполномоченных по заготовкам с подчинением их соответствующему центральному ведомству [9], повлекло в 1958 г. образование управления заготовок, через год низведенного до отдела. К этому можно добавить соединение планирования и финансирования в один отдел и их разъединение, переименование административно-хозяйственной части в отдел руководства, затем в канцелярию, в административно-хозяйственный отдел, общий отдел и уже в 1960-е гг. - в канцелярию. В 1959 г. управления получили статус инспекций [10]. Искать в этих преобразованиях высокий смысл нет необходимости, но нельзя и не признать, что увеличение внимания к тому или иному участку работы, пусть и с некоторой инерцией, находило свое отражение в наименовании подразделений. При всей бюрократической неповоротливости управленческого аппарата - сменить вывеску и добавить позиций в отчетности все же проще, чем реально что-то изменить непосредственно в производстве.
Что же изменилось в начале 1960-х гг.? Подразделения, имевшие статус инспекций с 1959 г., к 1961 г. снова стали отделами (землеустройства, земледелия, животноводства, сельскохозяйственной механизации). Тогда же к отделу земледелия присоединили семеноводство, а к отделу животноводства - племенное дело [11]. В 1962 г. организационно-колхозный отдел получил название отдела организации и оплаты труда - это связано с переходом от оплаты в колхозах трудоднями - к человеко-дням [12] (несколько более реальному объему учета рабочего времени, а не абстрактных трудовых усилий). В 1961-1964 гг. возрождалась специальная инспекция по заготовкам (вновь низведенная затем до отдела). Отметим также отдел капитального строительства, к которому перешла в 1964 г. от отдела механизации электрификация; восстановление в 1966 г. отдела по колхозам и сектора ВДНХ [13]. Весьма специфично распределились финансовые функции: бухгалтерия занималась отчетами государственных предприятий - совхозов, финотдел - денежными фондами самого управления [14], а бухгалтерия колхозов была подотчетна оргколхозному отделу [15]. Происходившие реорганизации трудно назвать реформами, причем на внутренней структуре аппарата Областного сельхозуправ-ления никак не сказывались преобразования наверху (все же отраслевые министерства сменились совнархозами) и внизу, где очень основательно поменялись функции районных властей.
Собственно, изменения «наверху» обусловлены двумя значимыми решениями, первым из которых стало совместное Постановление бюро ЦК КПСС по РСФСР и Совета Министров СССР № 278 от 17 марта 1961 г. «О реорганизации Министерства сельского хозяйства РСФСР», продублированное соответствующим решением Калининградского облисполкома 29 апреля того же года [16, с. 194]. Его общая идея сводилась к тому, чтобы оставить за органами управления сельским хозяйством только управленческие производственные функции, а организацию планирования, контроля над выполнением планов, статистики - передать соответствующим областным органам. Отказ от инспекций в пользу отделов обусловлен именно этим (статус инспекций потеряли и районные отделы сельского хозяйства). В фондах областного архива именно 1961 год представлен наиболее скромно - сводные отчеты без отдельных дел, раскрывающих ситуацию по районам [17]. Еще одно начинание -создание объединения «Сельхозтехника», которое завершило неопределенную ситуацию с реорганизацией МТС в ремонтно-технические станции (РТС). В Калининградской области
РТС не приживались еще и потому, что специфика мелиорации (богатейшего наследства, полученного из немецкого прошлого - открытой сети каналов, закрытого дренажа и польдеров) потребовала передачи базы МТС машинно-мелиоративным станциям [18]. Районные отделения «Сельхозтехники» замкнули на себя снабжение запчастями и ремонт, который нельзя было провести силами механизаторов в колхозах и совхозах [19]. Однако, как уже оговаривалось выше, плановый и финансовый отделы, а также подразделение, отвечавшее за механизацию, в структуре ОСХУ сохранились на все 1960-е гг.
Второй значимый документ - опять же совместное Постановление ЦК КПСС и СМ СССР № 267 от 22 марта 1962 г., взявшееся уже за реформирование самой производственной сферы. Посетовав в преамбуле на то, что союзный Минсельхоз сосредоточился на вопросах сельскохозяйственной науки и обучения кадров, «коллективный автор» постановления предписал создать «органы управления сельским хозяйством, которые бы занимались планированием, осуществляли контроль за состоянием производства и заготовок сельскохозяйственных продуктов, активно воздействовали на организацию производства в каждом колхозе и совхозе и отвечали за обеспечение страны продуктами сельского хозяйства» [20, с. 2]. Оригинальность данного постановления проявилась уже в том, что в первую очередь ставилась задача создать территориальные колхозно-совхозные производственные управления на местах, при соответствующей реорганизации сети партийных организаций; затем - создать комитеты по сельскому хозяйству на уровне областей, краев и автономных республик (непременно с первыми секретарями обкомов во главе), затем - республиканские и, наконец, - союзный. Стремление сместить акценты на низовой уровень, а не создавать громоздкие бюрократические структуры -их, в принципе, и так было достаточно, - постановление предписывало упразднить управления сельского хозяйства, управления заготовок на областном уровне (что и было сделано в Калининграде в 1962 г., причем возрожденное управление заготовок просуществовало к тому времени всего год [21]), а также тресты совхозов (упразднены в 1961 г. согласно первому рассмотренному постановлению [22]). К слову, попытка соединить сельское хозяйство и заготовки в одном ведомстве уже предпринималась в 1953 г., когда количество союзных ведомств сначала резко сократилось, а потом почти полностью восстановилось, - тогда в Калининградской области с мая по декабрь существовало
уже управление сельского хозяйства и заготовок [23]. Однако к самому слову «заготовки», ассоциировавшемуся в сталинское время с почти бесплатным изъятием продуктов, стали относиться осторожнее: в разделе постановления № 267, посвященном территориальным управлениям, употребляется слово «закупки», а заготовки появляются лишь на областном уровне [20, с. 3, 5]. Кроме того, в тексте Постановления подробно разбираются функции инспекторов-организаторов, которые должны были, не подменяя функции дирекций совхозов и правлений колхозов и не беря на себя ответственность за решение ими производственных вопросов, тем не менее, отвечать за организацию выполнения планов производства и продажи продуктов, помогать в вопросах контрактации с заготовительными организациями, да еще и заниматься перспективным развитием хозяйств с использованием передового опыта. Исходя из современных представлений о менеджменте, такое дублирование функций с совмещением ответственности выглядит абсолютно абсурдным, но руководство страны надеялось создать институт квалифицированных помощников, за которыми можно было бы закрепить конкретные группы хозяйств.
Обратимся к реализации «реформы». Территориальные колхозно-совхозные управления (если бы преобладали совхозы, в названии два слова менялись бы местами в зависимости от региона) приступили к работе уже с 1 апреля 1962 г. В 1961 г. в небольшой (15.1 тыс. кв. км с заливами) области существовало 16 районов, которые распределили по трем управлениям -Калининградскому, Черняховскому и Советскому. В их составе оказалось соответственно 43, 46 и 26 колхозов, 25, 19 и 17 совхозов, примерно равное количество агрохимических, контрольно-семенных лабораторий, мясоконтроль-ных пунктов и ветлечебниц, инкубаторных станций [24]. В газете «Калининградская правда» от 11 апреля можно было прочитать о том, сколько на каждое управление приходится угодий разного вида, каково там поголовье скота и птицы [16, с. 195]. Но суть постановления все же сводилась к лозунгу второй пятилетки «Кадры решают все». Между тем самих кадров явно недоставало: по Калининградскому территориальному колхозно-совхозному управлению из 60 штатных единиц было укомплектовано 56, по Черняховскому из 59 - 41 и по Советскому из 52 - также 41. При этом из наличных 138 штатных единиц (вместо 171) высшее образование имели 66, из 117 «ответственных» работников сельскохозяйственное (хотя бы среднеспеци-альное) - 44 [25, л. 3]. Навряд ли в укреплении
кадров помогло бы само Областное управление сельского хозяйства и заготовок, где также имелся дефицит штатов (54 работника на 57 штатных единиц), и среди 49 «ответственных» высшее образование имело 25 человек, 3 - неполное высшее, а у двоих даже не было полного среднего образования [25, л. 3 об.]. Все это дает основания полагать, что закрепление колхозов и совхозов за инспекторами-организаторами сводилось к созданию дополнительной системы «приводных ремней» и идейно-политического контроля.
Еще не успел закончиться 1962 г., как идея приближения управляющих к управляемым объектам, реализуемая на уровне советов народного хозяйства, реализовалась еще одним неожиданным образом: разделения районных комитетов партии на промышленные и сельскохозяйственные, при сохранении прежней схемы административного деления (правда, в Калининградской области количество районов уменьшилось до 13). Колхозно-совхозные управления из территориальных превратились 18 декабря 1962 г. в производственные, и в Калининградской области их количество увеличилось до восьми: Озерское, Нестеровское, Славское, Полесское, Гурьевское, Краснознаменское, Прав-динское и Багратионовское [16, с. 195]. Все райцентры - городки с населением, не превышавшим 10 тыс. человек каждый, сохранившие статус городов от немецкого прошлого. Сколько-нибудь значимой промышленности там не было, и вполне логично было присоединить к ним районы, где центр был более значим в промышленном отношении (к Озерскому - Черняховский район, к Краснознаменному - Неман-ский, к Нестеровскому - Гусевский, к Гурьев-скому - Зеленоградский, к Полесскому - Гвардейский; остальные три управления включили в свой состав три ликвидированных сельских района). Искусственность такого разделения была очевидна хотя бы потому, что сельское хозяйство в соседних районах было достаточно однородным, а промышленных гигантов за пределами Калининграда в области не было. Однако Калининградская область была (да и остается) вполне удобна для подобных экспериментов, в силу специфичности состава населения -все взрослое население тогда здесь было приезжим и не воспринимало перекройки административных границ как «разрезание по живому».
Кадровая проблема не могла не сказаться в другом: необходимость перенаправлять специалистов (да и просто управленцев) в новые места, где далеко не все переселенцы были обеспечены нормальным жильем, неизбежно порождала кадровый голод. Отметим и то, что при
сохранении прежней схемы административного деления, сельское хозяйство в «промышленных» районах и перерабатывающие предприятия в сельских неизбежно превращались в «пасынков» с соответствующим отношением (как это произошло с самой Калининградской областью, включенной в 1963-1965 гг. в состав совнархоза Литовской ССР [26]). Поэтому (сразу после отставки Н.С. Хрущева) в январе 1965 г. создаются районные производственные управления сельского хозяйства в оставшихся пяти районах [27]. Отметим, что уже в 1964 г. Областное управление сельского хозяйства и заготовок (заготовки в очередной раз «отпали» в марте 1965 г.) отчеты совхозов принимало по управлениям, а колхозов - по районам [28]. Названия «производственные управления» сохранятся и далее, правда в 1975 г. они стали управлениями райисполкомов (а в «промышленных» Черняховском и Гусевском районах - горисполкомов, там райсоветы и райкомы восстанавливать не стали), с присоединением к ним опять сельскохозяйственных техникумов и училищ [16, с. 196]. По сути же управления превратились в райотделы сельского хозяйства еще раньше, в 1965 г., если вообще переставали ими быть.
Последний тезис лучше всего продемонстрировать на примере организации партийного руководства сельским хозяйством в рассматриваемый период. Упоминавшееся Постановление № 267 предусматривало, что при территориальных управлениях должны быть созданы соответствующие парторганизации, куда следовало направить парторгов обкомов для «оказания помощи первичным партийным организациям колхозов и совхозов в проведении организаторской и массово-политической работы, организации социалистического соревнования среди колхозников и рабочих совхозов за своевременное выполнение планов по производству и заготовкам сельскохозяйственных продуктов» [20, с. 4]. Такие организации были оперативно созданы при трех территориальных управлениях, и в дальнейшем они реорганизовывались вместе с системой самих управлений. Роль партии в руководстве сельским хозяйством, многократно освещавшаяся в публицистике и историко-партийных исследованиях, заслуживает и документального анализа. Обратимся к тому, чем занимался сельскохозяйственный отдел Калининградского обкома КПСС в 1960 г., до разбираемых начинаний. Директивные указания районным и городским комитетам партии за этот год содержат: требования изучить передовой рязанский опыт Н. Ларионова (вплоть до красных лампочек на домах передовых доярок [29, л. 6]), чем все там закончилось - хорошо из-
вестно (выяснением факта уничтожения поголовья ради перевыполнения планов и самоубийством самого Ларионова в сентябре 1960 г.); предписания парторгам совхозов и колхозов по благоустройству (ликвидировать немецкие надписи) [29, л. 24]; ссылки на указания Совнаркома от 1938 г. о том, как рассчитывать предельное количество скота для рабочих совхозов [29, л. 37]; требование исполнить прокурорское представление о выделении земельных участков рабочим лесхозов и службы пути на железной дороге; директиву об ускорении уборки и заготовки кормов; требование закрепить имеющихся коров за доярками и изжить практику дойки «по нарядам» (таких бесхозных коров в области было около 4 тысяч) [29, л. 57]; сетование на недобор заочников в Полесский сельхозтехникум (170 человек на 450 мест) [29, л. 67] и ряд традиционных текущих указаний. Отдельно разбирается шефская помощь промышленных предприятий по районам Калининграда (человеко-выезды по субботам и воскресеньям, строительство производственных помещений) [30], агитационные выезды по организации соцсоревнования, факты раздувания личных хозяйств отдельными гражданами (вскрылось 22 факта владения лошадьми в личных хозяйствах Полесского района) [31], проведение месячника мелиорации в Черняховском районе, организация пунктов очистки и хранения семян многолетних трав, справки о ходе сбора пищевых отходов для организации откорма скота [32, л. 9], материалы о создании опытно-показательных ферм и низком выходе молодняка вследствие не проведенной случки коров [32, л. 16], работе Неманского райкома по снижению себестоимости продукции... Изучение таких документов всегда оставляет два вопроса: если обком вынужден заниматься, в том числе и такими мелочами, то что же делали все остальные; и если уж коммунисты были «за все в ответе» и вникали в глубину каждого вопроса, то можно ли было охватить все проблемные участки на уровне обкома (у которого была масса забот помимо сельского хозяйства).
С учетом того, что в 1962 г. Постановление ЦК и Совмина № 267 требовало еще более приблизить работу к конкретным колхозам и совхозам, глубина, наверное, была недостаточной. Собственно, документы 1961 г. лишний раз подтверждают то, что проблему с теми же кормами одной идейной работой не решишь: постановление обкома обязывает главврача г. Балтийска (закрытый в то время город, база Балтийского флота) и заведующего гороно организовать сбор пищевых отходов по больницам и детсадам, а руководителей хозяйств заготавливать веточный и хвойный корм [33]. Однако
организованные 12 апреля 1962 г. парторганизации территориальных управлений взялись именно за организацию того, что умели лучше всего - партийно-политической работы. На совещании, состоявшемся 28 мая, приводятся справки о первых шагах инструкторской работы: «тов. Клочков помог колхозу «Рассвет» в организации круглосуточной пастьбы коров, выпуске боевого листка, прочитал в трех хозяйствах лекцию о международном положении»; «при участии тов. Завалкиной стали составляться и ежедневно направляться в дойные гурты и непосредственно на пастбища бюллетени о ежедневном надое, валовом надое на корову и месте в социалистическом соревновании» [34]. Уже в июне требуется отчет о проведенных мероприятиях по «взятию первого рубежа» в 75 центнеров мяса со 100 га пашни и 16 ц - со 100 га других угодий (второй рубеж 100 ц, третий - 150 ц - «ларионовское дело» ничему не научило) [35]. Правда, дальнейшее знакомство с документами показывает, что, когда отчетность по мероприятиям реорганизованных структур составлена, их нужность обоснована, обком возвращается к текущим делам. В 1963 г. критика, которая направлялась райкомам партии, адресуется руководству производственными управлениями и их партийцам: падение надоев и яловость коров, низкое внимание к зернобобовым (т.е. к кукурузе) в Багратионовском ПУ, отсутствие аналитических записок при составлении отчетов в Краснознаменском ПУ, безответственное хранение зерна в совхозе «Янтарный» Гурьевского ПУ, недостаточное внимание к мероприятиям по сортовым посевам и искусственному осеменению [36]. Пожалуй, практика и методика составления отчетов по производственным управлениям еще не была отлажена, поэтому в документах обкома отражены не все управления.
В 1964 г. в составе обкома сельхозотдела уже не было, однако внимание к отрасли не ослабло. В переписке обкома фигурируют не только кадровые вопросы (проблема, в том числе и с руководителями, осталась), но и эффективность удобрений, нехватка гербицидов, корректировка планов закупок в связи с засушливым летом, наступившим сразу за холодным маем, введение аккордно-премиальной оплаты труда в звеньях, и даже разбор дела о потраве танковой воинской частью колхозных лугов и мелиорированной пашни [37]. Практически каждый год обком рассматривал дела о присоединении экономически слабых колхозов к сильным либо к совхозам. Есть основания полагать, что перестройка управления совхозами и колхозами почти не сказалась на партийном руководстве, которое свои задачи видело по-прежнему в координации усилий разных ве-
домств и подъеме производственных показателей.
Наконец, еще одна составляющая реформирования - ведомственная. Ликвидация трестов, реализующих свои узкие интересы, также рассматривалась как направление работы по приближению управляющих к нуждам управляемых. Ликвидация в 1961 г. Калининградского областного управления совхозов выглядела вполне логичным завершением процесса, начатого в 1955 г. объединения всех совхозов под одним началом - до этого часть из них подчинялась Министерству совхозов СССР с соответствующим трестом (преобразованные в совхозы подсобные хозяйства воинских частей) и часть -Министерству мясной и молочной промышленности РСФСР [38]. Специализация первых также ориентировалась на животноводство, что и привело к такому объединению. Созданное в 1955 г. управление совхозов перешло под начало областного сельхозуправления в 1957 г. Само по себе трестирование промышленных предприятий в СССР восходит к НЭПу, когда тресты должны были устранить ненужную конкуренцию государственных предприятий между собой, а после - обеспечить централизацию снабжения и закупок продукции. Вероятно, с этих позиций тресты уже изжили себя, однако растущая специализация сельскохозяйственных предприятий требовала наличия структур, которые бы координировали их усилия. Поэтому тот факт, что продолжили свое существование в 1960-х гг. Неманское межрайонное государственное производственное объединение по племенному делу (образовано в 1960 г.) и Не-манская межрайонная государственная инспекция по племенному делу (образована в 1956 г.) [39], не противоречил стремлению передать отдельные пункты и лаборатории в территориальные управления. Более того, в 1961 г. появился трест овощекартофелеводческих совхозов, в 1962 г. - объединение «Скотооткорм», в которое вошло шесть специализированных хозяйств [16, с. 196]. К этому следует добавить создание в 1963 г. областного управления по заготовкам молока, в состав которого вошел ряд совхозов [40]. Практика создания объединений (по сути, трестов), продолжится и далее в птицеводстве и звероводстве. Таким образом, идея замкнуть управление совхозами и колхозами на зональные участки начинала изживать себя еще на этапе своей реализации.
Не забудем, что сельское хозяйство - это не только производственный процесс, но еще и его инфраструктура. В 1962 г. оформились хозрасчетные межколхозные строительные объединения (опять же по районам, а не по производ-
ственным управлениям), образовавшие в 1964 г. областное объединение [18, с. 190-191], в этом же году начал свою работу трест «Калинин-градсельстрой» [41]. Отношения строителей с колхозами и совхозами всегда были неоднозначны (иначе бы не сложился в те годы институт строителей-«шабашников»). Сложно складывались отношения хозяйств со сформировавшимися к 1963 г. во всех районах управлениями осушительных систем (УОС): мелиоративные восстановительные работы были в основном закончены, но системы надо было обслуживать, и хозяйственные интересы сторон часто пересекались на одних и тех же земельных участках [42]. Наконец, районные «Сельхозтехники», ставшие объединениями к 1965 г., несмотря на все свои усилия, не могли решить проблему оперативного ремонта и снабжения запчастями (хотя это не только их вина).
Все вышесказанное подводит к выводу о том, что судорожные попытки максимально децентрализовать управление субъектами сельскохозяйственного производства и включить механизмы распределения ответственности между низовыми руководителями, вряд ли могли оказаться успешными. Однако утверждать, что они оказались совсем безрезультатными, тоже нельзя. Система управления (в том числе на областном и районном уровнях) изменилась, она оказалась более приспособленной к тем капиталовложениям, которые стали поступать в аграрный сектор после 1965 г. Отметим, что результаты самих изменений, если и были обусловлены стремлениями высшего руководства, то не были детерминированы ими - получилось далеко не так, как задумывалось. При этом роль партийных организаций регионального уровня проявилась не столько в идейно-политическом руководстве, сколько в сохранении «несущих конструкций», не позволивших реформируемому сельскому хозяйству отвлечься от выполнения своих основных функций.
Статья выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда. Проект РГНФ № 15-0100257 ГРНТИ11504-24-10054.
Список литературы
1. Государственный архив Калининградской области (ГАКО). Ф. Р-139. Областное сельскохозяйственное управление. Оп. 9. Д. 4. Л. 3-3 об.
2. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 11. Л. 6-7.
3. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 64. Л. 5-6.
4. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Л. 25, 50, 67.
5. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 337. Л. 3-4
6. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 373. Л. 4.
7. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 464. Л. 7.
8. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 913. Л. 11.
9. ГАКО. Ф. Р-384. Управление уполномоченного Министерства заготовок СССР по Калининградской области. Оп. 3. Д. 57. Л. 5.
10. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Л. 74-78.
11. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 1033. Л. 8-9.
12. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 1171. Л. 1-2.
13. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 1767. Л. 4-5.
14. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 1382. Л. 2-3; Д. 1402. Л. 12.
15. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 1410. Л. 1-1 об.
16. Из истории предприятий, учреждений и организаций хозяйственного комплекса Калининградской области. Сб. материалов / Отв. ред. А.Н. Федорова. Калининград, 2006. С. 194-196.
17. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 1071.
18. История сельского хозяйства Калининградской области / Отв. ред. А.Л. Гусев, В.Н. Маслов. Калининград, 2006. С. 162, 190-191.
19. ГАКО. Ф. Р-138. Калининградское областное объединение «Сельхозтехника». Оп. 1. Д. 38. Л. 14.
20. Постановление ЦК КПСС, Совмина СССР № 267 от 22.03.1962 г. «О перестройке управления сельским хозяйством». URL: http://base.consultant.ru/ cons/cgi/online .cgi?base=ESU;frame=16;n=35658;req= doc (дата обращения 23.11.2015). С. 2-5.
21. ГАКО. Ф. Р-137. Калининградское областное управление заготовок. Оп. 1. Д. 19. Л. 32.
22. ГАКО. Ф. Р-411. Калининградское областное управление совхозов. Оп. 4. Д. 154. Л. 15.
23. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 326. Л. 95; Д. 329. Л. 122.
24. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 1249. Л. 2-2 об.
25. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 1249. Л. 3, 3 об.
References
1. Gosudarstvennyj arhiv Kaliningradskoj oblasti (GAKO). F. R-139. Oblastnoe sel'skohozyajstvennoe upravlenie. Op. 9. D. 4. L. 3-3 ob.
2. GAKO. F. R-139. Op. 9. D. 11. L. 6-7.
26. Кретинин Г.В. В составе Литовского совнархоза// Вестник Российского государственного университета им. И. Канта. 2006. № 6. С. 36-37.
31. ГАКО. Ф. П-1.
32. ГАКО. Ф. П-1.
33. ГАКО. Ф. П-1.
34. ГАКО. Ф. П-1.
35. ГАКО. Ф. П-1.
36. ГАКО. Ф. П-1.
37. ГАКО. Ф. П-1.
GAKO. GAKO. GAKO. GAKO. GAKO. GAKO.
AGRICULTURE MANAGEMENT SYSTEM IN THE SOVIET UNION AT THE REGIONAL LEVEL IN THE EARLY 1960s AND THE ATTEMPT OF ITS REORGANIZATION (on the material of the Kaliningrad region)
P.P. Polkh
The article examines the contents of attempts aimed at reforming the management system in the agricultural sector at the regional level in the early 1960s. The research is based on the analysis of the materials of the State Archive of the Kaliningrad region. We argue that the reform at all the three levels - at the level of the Soviets, the Party and the economy - did not have a systemic nature and has not achieved the goals.
Keywords: agriculture, collective and state farms, Kaliningrad region, Regional Committee of the CPSU, Regional Agricultural Authority, production directorates of collective and state farms, reforms of the early 1960s.
27. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 1706. Л. 80.
28. ГАКО. Ф. Р-139. Оп. 9. Д. 1380. Л. 10.
29. ГАКО. Ф. П-1. Калининградский областной комитет КПСС. Оп. 32. Д. 143. Л. 6, 24, 37, 57, 67.
30. ГАКО. Ф. П-1. Оп. 32. Д. 145. Л. 84. Оп. 32. Д. 148. Л. 21. Оп. 32. Д. 147. Л. 9, 16. Оп. 36. Д. 91. Л. 7. Оп. 37. Д. 68. Л. 72. Оп. 37. Д. 94. Л. 22. Оп. 39. Д. 101. Л. 1, 41, 79, 104. Оп. 42. Д. 61. Л. 10, 47.
38. ГАКО. Ф. Р-182. Калининградский областной трест молочных совхозов. Оп. 5. Д. 35. Л. 180.
39. ГАКО. Ф. Р-662. Неманское межрайонное государственное производственное объединение по племенному делу. Оп.1. Д. 4. Л. 3.
40. ГАКО. Ф. Р-378. Калининградское областное производственное объединение молочной промышленности. Оп. 1. Д. 2. Л. 6.
41. ГАКО. Ф. Р-190. Трест «Калинин-градсельстрой». Оп. 1. Л. 3.
42. ГАКО. Р-86. Калининградское областное производственное управление мелиорации и водного хозяйства. Оп. 1. Д. 141. Л. 9-11.
14. GAKO. F. R-139. Op. 9. D. 1382. L. 2-3; D. 1402. L. 12.
15. GAKO. F. R-139. Op. 9. D. 1410. L. 1-1 ob.
16. Iz istorii predpriyatij, uchrezhdenij i organizacij hozyajstvennogo kompleksa Kaliningradskoj oblasti. Sb. materialov / Otv. red. A.N. Fedorova. Kaliningrad, 2006. S. 194-196.
17. GAKO. F. R-139. Op. 9. D. 1071.
18. Istoriya sel'skogo hozyajstva Kaliningradskoj oblasti / Otv. red. A.L. Gusev, V.N. Maslov. Kaliningrad, 2006. S. 162, 190-191.
19. GAKO. F. R-138. Kaliningradskoe oblastnoe ob"edinenie «Sel'hoztekhnika». Op. 1. D. 38. L. 14.
20. Postanovlenie CK KPSS, Sovmina SSSR № 267 ot 22.03.1962 g. «O perestrojke upravleniya sel'skim hozyajstvom». URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/onli-ne.cgi?base=ESU;frame=16;n=35658;req=doc (data obrashcheniya 23.11.2015). S. 2-5.
21. GAKO. F. R-137. Kaliningradskoe oblastnoe up-ravlenie zagotovok. Op. 1. D. 19. L. 32.
R-139. Op R-139. Op R-139. Op R-139. Op R-139. Op R-139. Op
9. D. 64. L. 5-6. 9. L. 25, 50, 67. 9. D. 337. L. 3-4. 9. D. 373. L. 4. 9. D. 464. L. 7. 9. D. 913. L. 11.
GAKO. F. R-384. Upravlenie upolnomochennogo Ministerstva zagotovok SSSR po Kaliningradskoj oblasti. Op. 3. D. 57. L. 5.
10. GAKO. F. R-139. Op. 9. L. 74-78.
11. GAKO. F. R-139. Op. 9. D. 1033. L. 8-9.
12. GAKO. F. R-139. Op. 9. D. 1171. L. 1-2.
13. GAKO. F. R-139. Op. 9. D. 1767. L. 4-5.
22. ОАКО. Р. Я-411. Kaliningradskoe оЫа81;пое ир-гау1еше sovhozov. Ор. 4. Б. 154. Ь. 15.
23. ОАКО. Р. Я-139. Ор. 9. Б. 326. Ь. 95; Б. 329. Ь. 122.
24. ОАКО. Р. Я-139. Ор. 9. Б. 1249. Ь. 2-2 ob.
25. ОАКО. Р. Я-139. Ор. 9. Б. 1249. Ь. 3, 3 ob.
26. Ктейпт О.У. V sostave Litovskogo sovnarhoza// Vestnik Rossijskogo gosudarstvennogo ип^еге^а im. I. Kanta. 2006. № 6. 8. 36-37.
27. ОАКО. Р. R-139. Ор. 9. Б. 1706. Ь. 80.
28. ОАКО. Р. R-139. Ор. 9. Б. 1380. Ь. 10.
29. ОАКО. Р. Р-1. Ka1iningradskij ob1astnoj ^тй^ КР88. Ор. 32. Б. 143. Ь. 6, 24, 37, 57, 67.
30. ОАКО. Р. Р-1. Ор. 32. Б. 145. Ь. 84.
31. ОАКО. Р. Р-1. Ор. 32. Б. 148. Ь. 21.
32. ОАКО. Р. Р-1. Ор. 32. Б. 147. Ь. 9, 16.
33. ОАКО. Р. Р-1. Ор. 36. Б. 91. Ь. 7.
34. ОАКО. Р. Р-1. Ор. 37. Б. 68. Ь. 72.
35. ОАКО. Р. Р-1. Ор. 37. Б. 94. Ь. 22.
36. ОАКО. Р. Р-1. Ор. 39. Б. 101. Ь. 1, 41, 79, 104.
37. ОАКО. Р. Р-1. Ор. 42. Б. 61. Ь. 10, 47.
38. ОАКО. Р. R-182. Ka1iningradskij ob1astnoj тю^ск^Ь sovhozov. Ор. 5. Б. 35. Ь. 180.
39. ОАКО. Р. R-662. Nemanskoe mezhrajonnoe gosudarstvennoe proizvodstvennoe ob"edinenie po р1е-mennomu de1u. Ор.1. Б. 4. Ь. 3.
40. ОАКО. Р. R-378. Ka1iningradskoe ob1astnoe proizvodstvennoe ob"edinenie mo1ochnoj promysЫen-nosti. Ор. 1. Б. 2. Ь. 6.
41. ОАКО. Р. R-190. Trest «Ka1iningradse1'stroj». Ор. 1. Ь. 3.
42. ОАКО. R-86. Ka1iningradskoe ob1astnoe pro-
izvodstvennoe upravlenie melioracii i vodnogo hozyajst-va. Op. 1. D. 141. L. 9-11.
