CC BY
17
УДК 94(47).084.8. doi: 10.20310/1819-8813-2016-11-12-159-169
«СТРАСТИ ПО УРОЖАЙНОСТИ» (СИСТЕМА ОРГАНИЗАЦИЙ И УЧРЕЖДЕНИЙ, КОНТРОЛИРОВАВШИХ СБОР ПРОДУКТОВ РАСТЕНИЕВОДСТВА В ПОСЛЕВОЕННУЮ ЭПОХУ, НА РЕГИОНАЛЬНОМ УРОВНЕ: НА МАТЕРИАЛАХ КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ)
ПОЛХ ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ Балтийский Федеральный университет им. Иммануила Канта, г. Калининград, Российская Федерация, e-mail: p.polkh@mail.ru
Статья выполнена при поддержке Российского Фонда фундаментальных исследований.
Проект РГНФ № 15-01-00257 ГРНТИ 11504-24-10054
Статья посвящена одному из важных аспектов оценки эффективности советской экономики, и в частности, сельского хозяйства - показателям урожайности зерновых культур и картофеля, составлявших основу пищевого рациона советских людей. Для анализа избран относительно изолированный регион - Калининградская область, в которой система управления экономикой создавалась в послевоенные годы «с нуля» по апробированным во всем СССР образцам, хронологические рамки исследования -1946-1965 гг. Основным эмпирическим материалом для исследования выступили фонды Государственного архива Калининградской области, содержащие делопроизводственную документацию управления сельского хозяйства, плановых органов (областных и районных), управления статистики, межрайонной инспекции по урожайности. На основе анализа управленческой и статистической документации обосновываются идеи о неоднозначности распределения функций по учету урожайности и полномочий по контролю над ней и принятию мер по увеличению выхода продукции земледелия. В работе различных органов, проводивших учет как потенциального, так и собранного урожая, присутствовали стремления как завысить показатели с целью представить картину в положительном ракурсе, так и занизить, с намерением сократить возможные объемы заготовок. Жесткость контроля наряду с бюрократизацией процедуры учета и представления материалов привела к сложностям для оценки реальной урожайности самой властью, и не представила возможности кардинально изменить объемы производства в рамках рассматриваемого периода. Полученные данные могут быть использованы при дальнейшей разработке аграрной истории советской эпохи, а также при выработке управленческой политики в современном аграрном секторе.
Ключевые слова: сельское хозяйство, Калининградская область, колхозы и совхозы, органы планирования и статистики в советскую эпоху, урожайность зерновых культур, 1946-1965 гг.
Организация сельскохозяйственного производства в социалистическом обществе специфична, в том числе, потому, что государство брало на себя контрольные функции там, где в условиях рыночной или смешанной экономики, контроль выглядит абсурдным - над эффективностью труда земледельца или животновода. Сколько зерна или овощей собирается с гектара или сотки, каковы надой молока на одну корову, привес свиней, настриг шерсти с овцы, яйценоскость кур несушек - это заботы или предмет гордости крестьянина, «менеджера», собственника, или интерес экономиста, статистика или ученого. Государство вникает в эти проблемы, если возникают трудности с уплатой налогов, выделением дотаций или невыплатой кредитов, и, в силу природных или
иных причин требуется помощь со стороны бюджета.
Социалистическое государство, взвалившее на себя и бремя основного собственника, и роль главного работодателя, было вынуждено брать ответственность за то, чтобы продукты в необходимом количестве были доступны труженикам и их семьям в соответствии с их доходами, определенными, опять же, государством. В этой ситуации показатели урожайности, укосов, надоев и т. д. - это не просто информация к сведению, или подтверждение преимуществ общественного строя (хотя в этом качестве статистика, безусловно, использовалась), но и форма контроля над наличием продуктов в стране, а также, в более широком смысле -
над добросовестностью тех, кто их производит, транспортирует и хранит.
Организация подобного контроля вызывает, по меньшей мере, три вопроса: во имя чего он осуществлялся, как он реализовывался, и достигал ли этот контроль своих целей. Первый вопрос носит мировоззренческий характер, поскольку здесь сталкивается мобилизационный характер советской экономики на значительном протяжении нашей истории (нужно все учесть, поскольку от этого зависит выживание народа) и специфика общественного труда (если у одних в схожих условиях получается больше и лучше, то и другие могут и должны трудиться также). Чего здесь было больше, сказать сложно, но поскольку эти две цели не противоречили друг другу, вопрос так не ставился и самими советскими идеологами. Третий вопрос сложен в силу того, что советское общество было достаточно динамичным, и интенсивность контроля, а значит, и его эффективность, могли различаться по эпохам и регионам. Вопрос же организации вполне удобен для того, чтобы его рассмотреть на конкретном историческом региональном материале.
Историческим промежутком, вызывающим особый интерес, выступают послевоенные годы, и, прежде всего, период функционирования Государственной инспекции по определению урожайности (до 1954 г.) - структуры, специально созданной для контролирования данной стороны сельскохозяйственного производства. С учетом того, что контролировала урожайность не только Госинспекция, и, после ее упразднения, контроль также никуда не делся, есть необходимость заглянуть и в последующие времена - примерно до 1965 г., времени очередного «изгиба» аграрной политики партийно-советского руководства, когда кардинально изменился подход к финансированию сельского хозяйства [1]. Регион, который взят для изучения - Калининградская область -одновременно и специфичен, и типичен. Специфика определяется тем обстоятельством, что советская история здесь начинается именно в 1945 г., когда часть германской Восточной Пруссии отошла к СССР, и область в течение трех-четырех лет почти полностью сменила состав своего населения - место депортированных немцев заняли переселенцы из РСФСР и Беларуси. На типичность указывают те обстоятельства, что в первые же годы обустройства переселенцев здесь стал воспроизводиться региональный управленческий аппарат, в той форме, в которой он и существовал в большинстве «внутренних областей», причем существовала возможность воссоздать его в вари-
анте, близком к идеалу - без груза наследия национальных и конфессиональных особенностей, и с контингентом, фактом своего согласия на переселение подтвердившего определенную лояльность советской власти.
Итак, какие же составляющие советского управленческого аппарата «работали» с урожайностью? - Совершенно естественно, что к ним следует отнести органы управления сельским хозяйством, плановые комиссии, заготовителей, статистические службы, а также специальные учреждения - собственно инспекцию по урожайности, инспектуру госкомиссии по сортоиспытаниям (определявшую, какую урожайность может дать тот или иной сорт злаков в местных условиях) [2, оп. 1, д. 3, л. 7-8] и семенную инспекцию (оценивавшую качество высеваемого материала) [3, оп. 1, д. 19, л. 18]. В их фондах урожайность фиксировалась, зачастую по-разному и с различными целями, что и определяет необходимость их детального рассмотрения.
Совершенно логично, что самые первичные данные об урожайности фиксировались в колхозных отчетах, первичной документации совхозов, на основании которых составлялась статистика районных управлений и далее - по области. Сама форма колхозного отчета, составлявшаяся на всю страну, учитывала все культуры (не только озимые и яровые рожь, пшеницу, ячмень, но и картофель со всеми возможными видами овощей) [4, оп. 9, д. 176, л. 7-10]. Естественно, что заполнялись при этом графы, соответствующие посеву зернового клина. Кроме того, отчет предполагал данные о посеве и пересевах (в связи с гибелью озимых, например) [4, оп. 9, д. 177, л. 11].
В принципе, при данном подходе проблем с определением урожайности быть не должно было никаких - берем валовой сбор, делим на зафиксированные площади, получаем выход с гектара, который уже дает основания для организационных выводов о качестве работы руководителей всех уровней. Выводы широко представлены, например, в партийной документации.
Не вдаваясь в вопросы колхозной отчетности, обратимся сразу к руководителям и контролерам, оценивавшим и планировавшим виды на урожай и то, что, в конечном счете, получалось. Правда, первоначально областные и районные плановые органы занимались вопросами «местного хозяйства», среди которых на первом месте стояло обустройство переселенцев. Первые предприятия, которые следовало организовать, назывались горто-пы (и райтопы) - заготовители и распределители дров, угля и других средств для обогрева [5, оп. 1,
д. 4, л. 53-56]. Образованные на месте бывших помещичьих (юнкерских) хозяйств подсобные структуры воинских частей (т. н. военхозы) высоких плановых заданий не получали, и потому, урожайность зерновых в 4,3 центнеров (далее - ц) с га в 1946 г. особых нареканий не вызвала [6]. Однако далее планы развития сельского хозяйства составлялись с учетом показателей урожайности. Составленный на 1948 г. план восстановления и развития хозяйства Калининградской области открывался именно сельским хозяйством (первые 29 листов), хотя подъему местной промышленности и было посвящено вшестеро больше страниц. Предложенные цифры - 11,3 ц с га зерновых и 123 - для картофеля были сильно завышены (особенно по второму показателю), но не могли противоречить принятому на Февральском 1947 г. Пленуме ЦК ВКП(б) сталинскому плану подъема сельского хозяйства [5, оп.1, д. 12, л. 6]. Кстати, на нем же прозвучала готовность присваивать звания Героев Социалистического труда за выдающиеся урожаи и надои. Сам план на уровне областного комитета уделял много внимания закладке садов и ягодников, восстановлению мелиоративного хозяйства, электрификации колхозов, строительству жилья. Распределением показателей урожайности по районам и показателям хозяйств занимались уже местные органы.
В специфических условиях Калининградской области не мог не возникнуть вопрос о том, на какие цифры следует ориентироваться плановикам, поскольку научно обоснованных данных на этот счет было мало. В фонде Калининградской опытно-мелиоративной станции, располагавшейся с
Данные по колхозам за конец 1940-х гг. не то чтобы сомнительны, но, вероятнее всего, специфичны в своих подсчетах - с учетом и личных хозяйств, в которых также сеяли хлеб. Совхозы, возникавшие сразу в двух ведомствах - Министерства совхозов СССР (туда были переданы 11 -ой Гвардейской армией военхозы) [9, оп.1, д. 90, л. 157], и Министерства мясной и молочной промышленности, - ориентированы были не на земледелие, хотя
1947 г. в пос. Тимирязево (низинные земли Слав-ского района, прилегающие к Куршскому заливу), есть данные о немецкой урожайности за 1943 г. -18 ц с га зерновых и 125 ц с га картофеля [7, оп. 1, д. 6, л. 103]. Отталкиваться от первого показателя было самонадеянно, второй казался куда более реальным: Озерская районная плановая комиссия, оценивая виды на 1948 г., определила урожай зерновых годом ранее в 11,4 ц с га и картофеля в 120 ц, заметив, что на усадьбах колхозников этот показатель достигает 310 ц. [8, оп. 1, д. 2, л. 5]. Последнее обстоятельство станет в дальнейшем своеобразной «занозой в теле» для всех апологетов общественного сельского хозяйства: очевидно, что на своем огороде хозяева изыщут возможности и несколько раз окучить посадки картофеля, и постараются его удобрить, и перекопают, как положено свой участок в поисках клубней. Такого отношения трудно добиться, высаживая картошку на колхозных полях и при обработке, и особенно при уборке, что хорошо памятно и всем горожанам, успевшим в советскую эпоху поучаствовать в спасении урожая второго хлеба.
Возвращаясь к планированию урожайности, отметим, что в дальнейшем, после работы в 19491950-х гг. комплексной экспедиции АН СССР по обследованию природы области, научно обоснованных данных для планирования урожайности прибавилось, как и эмпирической информации о результатах хозяйствования на новой российской земле. Последняя, по данным хранящихся в фондах обл-плана обзорах развития сельского хозяйства области, выглядела следующим образом (табл. 1).
Таблица 1
не засевать поля не имели права, а результат очевиден. Есть данные и по картофелю по совхозам мясомолпрома: при плане в 110 ц с га по всем годам собиралось 61 ц с га в 1947 г., 85 ц - в 1948 г., 78 ц - в 1949 г. и 85 ц - в 1950 г. [5, оп. 1, д. 51, л. 137об]. Для колхозов указан результат только за 1950 г. - 100 ц с га, что может быть принято лишь с учетом общего подсчета с личными хозяйствами.
Урожайность зерновых в 1947-1951 гг. по различным категориям хозяйств (центнеров с га, 1947-1950 гг. - фактическая) [5, оп. 1, д. 51, л. 65, 71, 137]
Категории хозяйств 1947 г. 1948 г. 1949 г. 1950 г 1951 г. (план)
Колхозы 10,0 13,2 14,2 9,9 15,0
Совхозы Госплемтреста 4,6 5,8 6,3 5,4 16,7
Совхозы Молживтреста 5,6 7,8 8,3 6,1 15,8
Однако вернемся к плановой урожайности: что она должна показывать? - Предвосхищаемый результат, который позволит сорганизовать заготовку, переработку, закладку и снабжение, или идеал, к которому следует стремиться, и стыдиться, если он не достигнут? Напрашивается ответ: и то, и другое, но так возможно, если разница между плановыми показателями и полученным результатом невелика. Сравним плановые и фактические данные по колхозам Озерского района в период, когда существовала отчетность по зонам ответственности машинно-тракторных станций (МТС) (табл. 2).
Добавим к таблице данные за 1953 г. (табл. 3) по всему району: плановая урожайность зерна 17,2 ц с га (по факту - 9,2 ц), картофеля - 145 ц (63,2 ц) [8, оп.
Итак, если не считать ситуации с 1960 г., когда денежные доходы впервые несколько снизились в сравнении с предыдущим годом (хотя и не так резко как урожайность), на росте благосостояния колхозов колебания урожайности не отражались. Безусловно, урожайность по районам и конкретным хозяйствам различалась (в Озерском же районе в двух колхозах собрали в 1953 г. картофеля 7-8 ц с га, а в 1956 г. в колхозе «За мир» достигнут показатель в 139 ц с га [8, оп. 1, д.39, л. 14]), однако на общую картину это влияло не так уж сильно.
Дальнейшее планирование урожайности (и на областном и на районном уровнях) отражало все те же тенденции. С одной стороны, необходимость
1, д. 22, л. 65]. Налицо, если брать зерновые, пробуждение здравого смысла - существенно меньше запланировали, и получили столько же, с картофелем по-прежнему ориентировались на урожайность личных посадок, а получали либо что-то похожее на урожай, либо собирали меньше, чем посеяли (1955 г.). Однако не будем забывать, что область продолжала заселяться, вводились в оборот новые земли, земельная нагрузка на работника росла. Еще одна важная деталь - калининградское сельское хозяйство ориентировали на товарное производство мяса и молока, и потому рост урожайности, или его отсутствие никак не сказывался на экономике колхозов. Вот еще одна таблица по Озерскому району.
Таблица 2
Таблица 3
обеспечить положительную динамику, выход на возможные показатели, что диктовалось уже не столько потребностью в продовольственном зерне (все же, освоение Целины дало определенный эффект, и ситуация с земледелием в Калининградской области мало влияла на общую картину), сколько стремлением подчеркнуть преимущества социалистического хозяйствования по сравнению с прежней - немецкой. С другой - понимание реалий, при которых проблемы с мелиорацией, удобрениями, сорняками и вредителями (область в конце 1950-х гг. пережила нашествие колорадского жука из Восточной Европы [6, с. 142]), высокой нагрузкой на работника в гектарах, да и молочно-
Данные о плановой и фактической урожайности зерновых и картофеля (ц с га) в колхозах Озерского района Калининградской области в 1954-1955 гг. [8, оп. 1., д. 22, л. 16-17]
Зона ответственности МТС Зерновые Картофель
1954, план 1954, факт 1955, план 1955, факт 1954, план 1954, факт 1955, план 1955, факт
Красноозерская МТС 16,5 8,7 11,7 10,7 145 43,2 120 19,3
Новосторевская МТС 16,5 8,7 11,7 9,1 140 60,4 120 21,4
Садовская МТС 16,0 9,7 11,1 9.3 145 49,3 120 19,1
Данные о денежных доходах и урожайности в колхозах Озерского района в 1953-1960 гг. [8, оп. 1, д. 39, л. 10, 13]
1953 1954 1955 1956 1957 1958 1959 1960
Общие денежные доходы, тыс. ру<5. 7380 9047,6 10735,2 14310 17741,1 20701,7 24908,3 25429,9
Денежные доходы на 100 га сель-хоз угодий, тыс. руб. 20,7 25,7 29,7 38,3 47,6 55,6 66,8 65,6
Урожайность зерновых, ц с га 9,2 8,7 9,8 11,6 13,0 9,8 12,0 9,5
Урожайность картофеля, ц с га 63,7 49,3 19,1 59,0 33,3 32,9 49,3 31,3
мясная специализация (удой на корову в 1960 г. был на 300 кг в год выше среднего по Союзу и немного превышал средние надои в Литовской и Латвийской ССР [5, оп. 3, д.1, л. 12]) - не давали развернуться высоким замыслам. Как следствие, получались красивые цифры на долгосрочную перспективу. Так, перспективный план развития сельского хозяйства Славского района на 19571965 гг. (еще до принятия семилетнего плана) предусматривал постепенное доведение урожайности зерна с фактической в 10,8 ц с га в 1956 г. до 16,7 ц в 1965 г., и картофеля за эти же годы почти вдвое с 63,7 до 132 ц (при этом намечался рост у колхозов с 32,3 ц до 140 ц, у совхозов с 58,4 ц до 140 ц, а в хозяйствах колхозников и рабочих колхозов возможное падение со 100 ц до 90 ц и постепенный выход на 120 ц с га)[10, оп. 1, д. 74, л. 6]. Заметим, что план по удоям и росту поголовья были куда значительнее, если брать стартовые условия - 179 % количество коров, 182 % молоко, 235 % свинина, 305 % шерсть, доведение удоя на фуражную корову до 3,5 т (рубеж в 3000 кг совхоз «Заповедное» преодолел еще в 1951 г. [10, оп. 1, д.8, л. 14]), так что планировать скромные показатели урожаев было не совсем удобно, хотя в низинной луговой зоне необходимость выращивания зерна не столь очевидна.
Областной плановый комитет в провальных для земледелия 1955 и 1956 гг. также рисовал высокие цифры по итогам десятилетия - выход на урожайность зерна в 17,5 ц с га ко колхозам и 16 ц по совхозам, и соответственно по картофелю 148 ц и 162 ц [5, оп. 2, д. 28, л. 5]. Результаты, к которым пришли содержатся в перспективных планах на 1960-е гг.: средняя урожайность в 1960-1963 гг. составляла по зерну 9,1 ц с га, по картофелю -37 ц; к 1965 г. планировалось выйти на 12 ц и 80 ц (хотя бы), и к 1970 г. - на 17 ц и 100 ц (и по колхозам и по совхозам). Справедливости ради заметим, что именно в 1970 г. вышли на 125 ц с га картофеля в колхозах [6, с. 150].
Планирование, при всей его значимости, не отвечает на еще один важный вопрос по урожайности - о том, кто считал и что считали - выращенное, собранное или заготовленное. Это особенно актуально для первых послевоенных лет, когда в стране существенно не хватало хлеба. В ситуации, когда образуется диссонанс между количеством заготовленных продуктов, имеющихся на базах разных уровней и данными о собранном урожае, неизбежно возникает вопрос о методиках подсчета урожаев и урожайности. Вдобавок, необходимость подсчитывать потенциально выращен-
ное, но не собранное, усиливается в связи с опасностью утайки какой-то части урожая.
Именно последние обстоятельства привели к созданию инспекций по определению урожайности, работа которых не сводилась лишь к тому, чтобы поделить вес зерна на площадь полей. Принципиальным было выяснить, сколько в принципе могло быть собрано, чтобы потом искать причины, почему недовыращено, недоубрано, или недозаготовлено. Такая структура - Калининградская межрайоннная инспекция по определению урожайности существовала со 2 мая 1947 г. по 1 августа 1954 г. и подчинялась Главной госинспекции по определению урожайности при Госплане Совмина СССР (с 06.09.1949 уже непосредственно при Совмине, с мая по декабрь 1953 г. при Министерстве сельского хозяйства и заготовок СССР [11, оп. 3, обл.]). Данная структура - одна из немногих, созданных в области одновременно со всей страной постановлением Совета Министров СССР от 3 февраля 1947 г. № 302-93с «Об ошибках ЦСУ (Центрального статистического управления) в определении урожайности зерновых за 1946 г.». В нем, в частности, указывалось: «ЦСУ не учло того обстоятельства, что данные об урожайности являются орудием для борьбы мест с центром в таких острых вопросах, как определение размеров натуроплаты и скидок по обязательным поставкам.... В октябре 1946 г. т. Сталиным было обращено внимание на тенденциозное и политически вредное использование данных об урожайности зерновых культур руководством УССР для оправдания провала хлебозаготовок на Украине... Запретить использование данных об урожайности до рассмотрения их в правительстве» [12, оп. 1, д. 3, л. 1.]. Всего было учреждено 420 инспекций из расчета одна на 8-10 районов.
Фонд Калининградской межрайонной инспекции представлен делами, крайне неравномерно распределенными по годам, более того, значительная часть засекреченного (на одном из дел сохранился номер ведомственной описи фонда «31с» [11, оп. 3, д. 9, обл.]) была списана как не имеющая ценности. Понятно, что можно «утонуть» в двух томах перечневок сортовых посевов за 1951 г. (65 и 126 листов), содержащих по 169 граф, из которых только картофелю посвящено 39 [11, оп. 9, д. 9, 10]. Значительная часть документации - это отправляемые в Москву, в Госучетурожай, телеграммы и почтовые донесения о показателях погектарных сборов, которые следовало утвердить, и которые утверждались не только по факту представления. Через межрайонную инспекцию проходило и немало директивной информации, которая
должна была мобилизовать на строгое выполнение требований отчетности и рассказать о недопустимых отдельных фактах, имевших место в работе коллег. Наконец, инспекция отслеживала еще и информацию о награждении за успехи в урожайности. Однако основная документированная информация - о выявлении заниженной урожайности на уровне хозяйств, а также о причинах снижения видовых показателей по объективным природным условиям.
Основная форма работы инспекторов заключалась в наложении метровок, т. е. квадратных палеток, охватывающих площадь в 1 м2 для определения количества зерна выращенного внутри палетки, и фиксации этого факта для сравнения с
Таблица дает определенную пищу для размышлений, если вести речь о завышении статистикой показателей урожайности: получается, что районное руководство уж точно не стремилось ее завысить, поскольку данные инспектуры, отправляемые в Москву, неизбежно приводили к постановке вопроса о том, куда девалось выращенное зерно. К тому же, особого внимания удостаивались сортовые посевы, которые должны были дать больше урожая, и которые приоритетно назначались под посев. Заметим, что в области существовала еще и комиссия по сортоиспытаниям, которая не только обосновывала научные рекомендации по пригодности сортов к местным условиям, но и становилась дополнительным контролирующим звеном в вопросах заготовок.
Совершенно естественно, что инспектура, включившись в процесс контроля над сельскохозяйственным производством, не ограничивалась
итоговыми цифрами по всей площади. Конечно, одна лишь инспектура справиться с этим не могла, для этого следовало «Выделить из районных сель-хозуправлений агрономов, которые будут работать под руководством госинспектора в специально отобранных колхозах района, для выполнения работ по наложению метровок выделить по 4 наиболее грамотных колхозника» [11, оп. 3, д. 9, л. 4]. В грамотных работниках ощущался недостаток, поэтому Облисполком определил направить на курсы апробаторов в 1948 г. 50 колхозников и 20 рабочих совхоза [11, оп. 3, д. 9, л. 8]. Очевидно, что установка инспектирования сводилась к тому, чтобы урожайность увеличить, что подтверждается данными таблицы 4.
Таблица 4
лишь метровками по зерновым, хотя здесь работа была более, чем скрупулезной. Так, приказ № 1с, изданный в январе 1948 г., утвердил урожайность по межрайону по зерновым - 10 ц с га (рожь - 6,5; пшеница яровая - 8,6; ячмень яровой - 9,9; овес -11,1), отдельно оценил культуры с неутвержден-ной урожайностью (просо - 4,7 ц; горох - 6,9 ц; вика - 4,2 ц), картофель - 90 ц с га, а также овощи (156 ц - капуста, 61 ц - огурцы, 64 ц - помидоры, а также лук, чеснок, столовые свекла и морковь) [11, оп. 8, д. 3, л. 1], прочие кормовые корнеплоды, сено однолетних и многолетних трав); форма учитывала также экзотические кенафу, арахис, южную коноплю, кок-сагыз, сафлори кунжут. Обмен телеграммами, требовавшими переутвердить урожайность на 0,5-1 ц по не самой распространенной культуре, дополнялся объяснительными и информационными письмами примерно следующего содержания: «Учитывая, что Постановлением Сов-
Данные о площади посевов и урожайности за 1947-1953 гг. колхозов и совхозов Калининградской области по данным райсельхозуправлений, машинно-тракторных станций (МТС), межрайонной госинспекции [11, оп. 8, д. 22, л. 17]
Годы Площадь зерновых колосовых посевов колхозов, га Урожайность по данным райсельхоз управлений Урожайность по данным МТС Урожайность по данным Межрайонной госинспекции Площадь зерновых посевов совхозов, га Урожайность по данным совхозов Урожайность по данным Межрайонной госинспеции
1947 34661 6,8 - 8,8 5944 5,5 8,4
1948 77583 11,1 - 13,5 42652 11,4 13,5
1949 89070 12,0 12,7 14,2 51234 11,8 14,9
1950 83650 8,2 8,9 9,8 46631 9,9 11,1
1951 91912 7,9 8,3 9,5 51719 9,2 10,7
1952 104186 10,8 11,3 12,3 49905 12,3 13,2
1953 106586 10,4 10,8 11,9 51935 12,2 13,6
мина СССР от 18.07.1949 г. № 2549 разрешена заготовка для семенных целей зерна дефицитных сортов 4 категории, оно подлежит учету по форме № 5, а недефицитные сорта, не соответствующие ГОСТу 652-41 в форму № 5, не включаются» [11, оп. 5, д. 14, л. 31]. Встречаются сетования: «Посеяли многолетних трав 16319 га против 25 тыс. га (65,3 % от плана); семена позволяли посеять 20 тыс. га (с учетом выданных из государственных ресурсов) не рядовым способом, а вручную, осуществить чистый посев вместо травосмеси» [11, оп. 5, д. 14, л. 50]. Присутствуют и чисто бюрократические замечания: «Переписка по поводу расхождений межрайонных сводок с суммой районов требует разбивки по сортам учет всех посевов, хотя бы и не апробированных или выбракованных по причине засорения, заражения, засухи и градобития» [11, оп. 7, д. 2, л. 15]. Таким образом, инспекция превращалась в дополнительный ревизионный орган с широкой компетенцией в области советов по ведению хозяйства и объяснения причин неудач.
Естественно, инспекция не оправдывала бы своего названия, если б не было указаний на принимаемые меры. В информационных письмах встречаем представление прокурору Черняховского района на привлечение директора МТС к судебной ответственности за непредоставление отчета об урожайности, объяснительную по поводу непредоставления облсельхозуправлению отчета по апробации семян и их выбраковке по сортовой чистоте (в Черняховском районе было сдано рядовым зерном сортовое - «диамант» [11, оп. 5, д. 14, л. 98]), указание начальнику отдела земледелия облуправления за невыявленые расхождения в посевных площадях, засеянных сортовыми и рядовыми семенами у колхозников и рабочих совхозов. Впрочем, еще больше «устрашающей» информации приходило из центра: В Ростовской области инспекторы, борясь за повышение урожайности, не проверили лесополосы. В Ошской области (Киргизская ССР) поверили актам сдачи и не пересчитали бункерный вес, в Орловской области инспектор приписывал оценки, никуда не выезжая [11, оп. 5, д. 61, л. 5, 19]. Предлагались и положительные примеры - в Одесской области сигналы о недостатках своевременно передавались в обком партии.
Заметим, что сам штат инспекции был более чем скромен: в 1950 г. он составлял лишь 7 человек (инспектор, заместитель, экономист, секретарь-машинистка, два шофера, и сторож-уборщица). Сохранилась информация о первом руководителе, им был Магомед Шаович Теуважуков, выпускник Нальчикского педучилища и заочной Высшей пар-
тийной школы, член партии с 1932 г., попавший на эту работу после демобилизации [11, оп. 5, д. 14, л. 8]. Нет сомнений, что человек радел за свое дело, выступая, в частности, с таким заявлением: «Кривизна при пахоте и севе - общее явление для нашей области... Прививается ли любовь к тому, чтобы поля колхозов и совхозов были не только тучным, но одновременно имели красивый вид хорошее оформление? - Нет, такой любви не прививается. К этому отсутствует любовь даже у многих специалистов сельского хозяйства» [11, оп. 5, д. 14, л. 17]. Отметим, что заявление скрывало в себе и утилитарный подтекст, поскольку на прямые участки метровки накладывать удобнее. Кстати, уже в 1953 г. М. Ш. Теуважуков попал с негативной характеристикой в приказ по Главной инспекции за недоучет 1,5 тыс. га посева в Гродненской области, куда он был переведен [11, оп. 5, д. 61, л. 36].
Правда, надо признать, что работы у инспекции было немало: на весну 1950 г. учету подлежали посевы в 56 совхозах, 485 колхозах (их, правда, в 1950 г. объединили в 160 укрупненных), 145 подсобных хозяйствах госпредприятий, расположенные на территории 128 сельсоветов [11, оп. 5, д. 14, л. 48]. Помимо сезонной работы, связанной с наложением метровок, были еще командировки на засыпку, вывозку минеральных удобрений, выявление укрывательства посевов и, чем можно заниматься круглогодично - проверка наградного материала.
Реализуя идею премировать передовиков сельского хозяйства, Президиум Верховного Совета в своем указе определил нормы урожайности с учетом географических зон. Для Калининградской области «ставки» были следующими: для работников, получивших урожай в 30 ц пшеницы с га -звание Героя Социалистического труда, 23 ц - Орден Ленина, 21 ц - Орден Трудового Красного знамени, 18 ц - медаль «За трудовую доблесть». Для директоров МТС, старших агрономов и старших механизаторов, если этот урожайность достигнута на всем подконтрольном участке, соответственно 20, 18, 17 и 16 ц с га, для агрономов и бригадиров механизаторов (у которых участки поменьше) - 22, 20, 19 и 17 ц [11, оп. 3, д. 9, л. 56]. Можно спорить о том, девальвировала ли такая тарификация высокие награды, или наоборот, демонстрировала готовность власти высоко ценить нелегкий труд хлеборобов, но в 1949 г. Герои Соцтруда из числа земледельцев в области появились - П. И. Куницына и К. Е. Сечина [13, с. 81, 153], а у инспекции работы прибавилось. О наказаниях за формальное отношение к наградным до-
кументам (когда незаслуженно наградили махор-ководов из Черниговской области, что вскрылось уже после вручения наград [11, оп. 5, д. 61, л. 6]) могли «ославить на всю страну». Еще более жестким было и отношение к попыткам распространить получаемые сведения за пределами служебной деятельности: в 1948 г. до всех межрайонных госинспекторов была доведена совершенно секретная докладная записка Совета министров РСФСР секретарю Башкирского обкома тов. Каменеву о разглашении секретных данных об урожайности на партконференции председателем Белебеевского райсовета секретарем Белебеевского райкома партии Соковым [11, оп. 8, д. 2, л. 27]. О принятых мерах к разгласителю (на партконференции, а не в частной беседе!) не сообщалось, но подчеркивалась недопустимость подобных вещей.
Неудивительно, что после смерти Вождя народов инспекции по урожайности, как и институты уполномоченных центральных ведомств, стали реорганизовываться. Прекращение деятельности главной инспекции было напрямую завязано с решениями коренным образом изменить порядок подсчета урожаев. Постановлением от 7 июля 1954 г. Совет Министров СССР ввел с 1954 г. учет фактического урожая сельхозкультур и установил, что размеры сбора урожая по всем категориям хозяйств определяются ЦСУ СССР, предварительно - по данным отчетов колхозов и совхозов по сборам урожая по всем категориям хозяйств и МТС, окончательно - по годовым отчетам колхозов и совхозов и подсобных хозяйств [14, оп. 12, д. 349, л. 1 об]. Отдельно вводился и учет фактического намолота урожая комбайнами, требовалось ужесточить контроль за посевными площадями, обязать Министерство сельского хозяйства и Министерство совхозов проводить оценку видов на урожай.
Естественной реакцией на подобную меру у непосвященных был бы вопрос: а какой еще урожай следовало бы учитывать, кроме фактического? Краткий ответ был дан в том же приказе по статистическому ведомству: считать утратившим силу постановление СНК и ЦК ВКП(б) от 6 декабря 1942 г. № 1943 «О воспрещении ЦСУ Госплана и Наркомзему сбора данных о фактическом намолоте урожая в колхозах» [14, оп. 12, л. 349, л. 2]. Более полную информацию встречаем в материалах инспекции по урожайности: «Для того, чтобы правильно ориентироваться в уровне ожидаемого урожая, необходимо заблаговременно, до определения урожая на корню, накапливать материалы о видах на урожай на основе проверки всходов, условий вегетации и ухода за посевами, путем выездов в колхозы. Необходимо также использо-
вать мнение об ожидаемом урожае передовиков сельского хозяйства, лучших агрономов и районных работников. Однако собирать официальные отчеты о видах на урожай от кого-либо запрещается» [11, оп. 8, д. 4, л. 60]. Собственно, запрет сбора данных о собственной производственной деятельности мог иметь только то смысл, какой имело засекречивание данных об урожайности от партийной и остальной общественности - чересчур страшными казались реалии собираемого и заготавливаемого зерна, чтобы их не только публиковать, но и просто знать. Теперь же знать реальную картину было необходимо самой власти. Поэтому с 1 августа 1954 г. государственная инспекция и межрайонные инспекции с их метровками уходили в прошлое, материальная база передавалась в ЦСУ, а специалисты направлялись в совхозы и МТС.
Отметим, что и сами статистические работники, входившие в систему МВД, весьма поднаторели в выполнении контрольных функций - учетом урожаев (и не только) они занимались и все годы существования межрайонных инспекций, активно взаимодействуя с ними (в фондах облуправления статистики есть документы за подписью того же Теуважукова [14, оп. 3, д. 8, л. 26]). Собственно, задачу по выявлению урожайности с осени 1954 г. они приняли к исполнению весьма основательно: отчетность по специально разработанной форме № 29 колхозами и МТС должна была представляться дважды - на 15 сентября и 31 октября, совхозы представляли информацию непосредственно рай-инспекторам управления статистики. Отчетность должна была составляться на основании дневников уборки комбайнами, дневников молотьбы и дневников поступления и отправки незерновых продуктов [14, оп. 12, д. 349, л. 29]. Позволим себе выдержку из упомянутой формы № 29: «графа 5 а - на основании данных на 31 октября об убранной площади и фактическом намолоте осуществляется вычисление усредненного сбора; 5б - по данным проверок отчетов колхозов и совхозов определяется размер поправки; 5в - установленный фактический сбор с поправкой; 5г - установленная площадь убранных посевов после 30 октября по данным оперативной отчетности; 5д - умножение фактического сбора с 1 га на всю убранную площадь; 5е - деление фактического сбора со всей посевной площади на фактический сбор с 1 га; 6 -поправка на недоучет по группам районов с близкими условиями» [14, оп. 12, д. 349, л. 32об]. Трудно понять, чего здесь больше - недоверия к счетным работникам на предмет возможных приписок, или в связи с их низкой компетентностью, но нельзя сомневаться в том, что выявить разно-
чтения (умышленные или по недосмотру) такая система была способна. Обратимся к результатам, зафиксированным в том же 1954 г. в районном разрезе (табл. 5).
Здесь не приведены сравнительные данные по зерну, но очевидно, что корректировки имели место и тут (ср. урожайность в Озерском районе по табл. 2 - 8,7 ц с га). Не менее очевидно и то, что после проверки всех показателей урожайность до плановой «не дотягивала». Рост показателей по картофелю можно объяснить учетом дособранного урожая, однако налицо общее снижение по обла-
Отметим, что для хрущевской эпохи характерен такой показатель эффективности сельского хозяйства, как производство на 100 га сельхозугодий (или пашни). Очевидно, что производство мяса, молока и шерсти как в общем объеме, так и в расчете на голову скота содержит возможность манипулирования, если варьировать численность самого поголовья (в особенности в сторону уменьшения). Привязка этих показателей к площади обязывает сохранять пропорции между количеством скота и земельными угодьями, что заставляет учитывать и не самый продуктивный скот. Логично, что к выработке на 100 га пашни привязали и производство зерна, картофеля и овощей. Чем это отличается от традиционной
сти - с 47 ц с га до 41 (по овощам также - с 59 до 56). Можно предположить изменение общего «тренда» - если для инспекции по урожайности задача состояла в том, чтобы выявить урожай, и не фактический, а тот, который мог потенциально быть собран, то для статистического управления принципиальным было установить реальный размер собранного, поэтому для первых присутствовало стремление завысить (в заготовительных целях), а для вторых - приблизить картину к реальной.
Таблица 5
урожайности? - тем, что в этом случае меняется структура посевного клина в пользу высокоурожайных культур, и хозяйства сокращали посевы, например, гречи и проса, да и не самых «урожайных овощей». В партийных сводках и на совещаниях передовиков чаще оперировали именно показателем выработки на 100 га. Если заглянуть в последующую эпоху, то по росту урожайности судили об эффективности капитальных вложений в сельское хозяйство, однако это уже выходит за рамки рассматриваемого периода.
Таким образом, показатели урожайности культур, составлявших основу питания большей части населения (хлеб и картофель), несли на себе большую нагрузку, чем просто информация о ка-
Урожайность зерновых и картофеля в 1954 г. по данным Калининградского Областного управления статистики [14, оп. 12, д. 349, л. 75, 100]
Район Сбор зерновых (факт) Сбор картофеля (данные инструкции по оценкам) Сбор картофеля (данные отчетов по урожайности) Сбор картофеля (данные годовых отчетов)
Багратионовский 8,5 65 65 41
Большаковский 7,1 34 34 28
Гвардейский 7,5 42,6 43 45
Гурьевский 12,2 59,8 60 50
Гусевский 7,2 46,8 46 53
Железнодорожный 9,7 46,8 47 45
Калининградский 8,2 24,7 27 38
Краснознаменский 6,3 25,2 25 23
Ладушкинский 6,9 47,1 47 39
Нестеровский 8,1 29,1 29 28
Озерский 9,4 52 52 49
Полесский 8,8 47,8 48 50
Правдинский 7,9 40,3 45 43
Приморский 8,9 57 57 47
Славский 8,3 54,2 55 46
Советский 7,6 32 32 30
Черняховский 6,6 38 44 35
честве природных угодий и эффективности хозяйствования. Им постоянно пытались придать какой-то политический вес, когда речь шла о поиске скрытых резервов (в соседнем колхозе, зоне МТС, районе показатели выше - значит и другие так могут), о возможной утайке урожая (по нашим данным того, что вы вырастили достаточно и для государственных заготовок, и для семенного материала, и для продовольственных нужд -и не надо сетовать на то, что себе ничего не осталось), и для оценки возможных перспектив (лучше материальная база - выше должны быть показатели). Далее политические составляющие можно красиво развернуть в преимуществах колхозно-совхозного строя, которые все еще не реализованы по причине нерадивости отдельных работников и (или) их руководителей. Опять же, такие подходы создают почву для того, чтобы из подобных показателей делать секретную информацию, что, в конечном счете, создает секреты и для самой власти, которой приходилось усложнять систему получения этой информации. Более того, это создает сложности и с исторической оценкой эффективности советского сельского хозяйства, так как открывает широкие возможности для манипулирования цифрами.
Литература
1. Безнин М. А., Димони Т. М. Аграрный строй России 1930-1980-х годов. М., 2014. С. 69.
2. Государственный архив Калининградской области (ГАКО). Ф. Р-60. Инспектура государственной комиссии по сортоиспытаниям Калининградской области.
3. ГАКО. Ф. Р-990. Калининградская областная государственная семенная инспекция.
4. ГАКО. Ф. Р-139. Калининградское областное управление сельского хозяйства.
5. ГАКО. Ф. Р-514. Калининградская областная плановая комиссия.
6. История сельского хозяйства Калининградской области. 1945-2006. /отв. ред. А. Л. Гусев, В. Н. Маслов. Калининград, 2006. С. 128-129.
7. ГАКО. Ф. Р-948. Калининградская опытно-мелиоративная станция.
8. ГАКО. Ф. Р-596. Озерская районная плановая комиссия.
9. ГАКО. Ф. П-1. Калининградский обком КПСС.
10. ГАКО. Ф. Р-946. Районная плановая комиссия Славского райисполкома.
11. ГАКО. Ф. Р-191. Калининградская межрайонная государственная инспекция по определению урожайности.
12. ГАКО. Ф. Р-180. Уполномоченный государственной плановой комиссии СССР по Калининградской области.
13. Герои земли Калининградской. Калининград, 1977.
14. ГАКО. Ф. Р-181. Калининградское областное управление статистики.
References
1. Beznin M. A., Dimoni T. M. Agrarnyj stroj Rossii 1930-1980-h godov [The agrarian system in Russia 19301980]. M., 2014. S. 69.
2. Gosudarstvennyj arhiv Kaliningradskoj oblasti (GAKO) [State Archive of the Kaliningrad region]. F. R-60. Inspektura gosudarstvennoj komissii po sortoispytaniyam Kaliningradskoj oblasti [Inspectorate of the State Commission for Variety Testing of the Kaliningrad region.].
3. GAKO [State Archive of the Kaliningrad region]. F. R-990. Kaliningradskaya oblastnaya gosudarstvennaya se-mennaya inspekciya [Kaliningrad Regional State Seed Inspectorate].
4. GAKO [State Archive of the Kaliningrad region]. F. R-139. Kaliningradskoe oblastnoe upravlenie sel'skogo ho-zyajstva [Kaliningrad Regional Department of Agriculture].
5. GAKO [State Archive of the Kaliningrad region]. F. R-514. Kaliningradskaya oblastnaya planovaya komissiya [Kaliningrad Regional Planning Commission].
6. Istoriya sel'skogo hozyajstva Kaliningradskoj oblasti [Agriculture History of the Kaliningrad region]. 1945-2006. / otv. red. A. L. Gusev, V. N. Maslov. Kaliningrad, 2006. S. 128-129.
7. GAKO [State Archive of the Kaliningrad region]. F. R-948. Kaliningradskaya opytnomeliorativnaya stanciya [Kaliningrad pilot reclamation plant].
8. GAKO [State Archive of the Kaliningrad region]. F. R-596. Ozerskaya rajonnaya planovaya komissiya [Ozerskaya District Planning Commission].
9. GAKO [State Archive of the Kaliningrad region]. F. P-1. Kaliningradskij obkom KPSS [Kaliningrad Regional Committee of the CPSU].
10. GAKO [State Archive of the Kaliningrad region]. F. R-946. Rajonnaya planovaya komissiya Slavskogo rajispol-koma [District Planning Commission Slavskogo executive committee].
11. GAKO [State Archive of the Kaliningrad region]. F. R-191. Kaliningradskaya mezhrajonnaya gosudarstvennaya inspekciya po opredeleniyu urozhajnosti [Kaliningrad interdistrict public inspection for yield determination].
12. GAKO [State Archive of the Kaliningrad region]. F. R-180. Upolnomochennyj gosudarstvennoj planovoj komissii SSSR po Kaliningradskoj oblasti [Authorized State Planning Commission of the USSR in the Kaliningrad region].
13. Geroi zemli Kaliningradskoj [Heroes of the Kaliningrad land]. Kaliningrad, 1977.
14. GAKO [State Archive of the Kaliningrad region]. F. R-181. Kaliningradskoe oblastnoe upravlenie statistiki [Kaliningrad Regional Statistic Department].
n. n. no^x
169
* * *
«PASSIONS OF CROP YIELD» (SYSTEM OF ORGANIZATIONS AND INSTITUTIONS, WHICH SUPERVISE THE COLLECTION OF PLANT PRODUCTS IN THE POSTWAR ERA, AT THE REGIONAL LEVEL: ON MATERIALS OF KALININGRAD REGION)
POLH PAVEL PETROVICH The Immanuel Kant Baltic Federal University Kaliningrad, Russian Federation, e-mail: p.polkh@mail.ru
Article is executed with assistance of the Russian Federal Property Fund. RGNF project No. 15-01-00257 GRNTI 11504-24-10054
The article is devoted to one of the important aspects of the evaluation of the effectiveness the Soviet economy, and in particular, agriculture are indicators of productivity of grain crops and potatoes, which formed the basis of the diet of the Soviet people. For the analysis chosen relatively isolated region it is Kaliningrad region, where economic management system was created in the postwar years «from scratch» on the tested all over the Soviet models, the chronological framework of the study - 1946-1965. The main empirical material for the study made by the funds of the State Archive of the Kaliningrad region, containing the clerical documentation department of agriculture, planning authorities (regional and district), Department of Statistics, the Interdistrict Inspectorate of the yield. Ideas about the ambiguity of the distribution functions for yield accounting and supervisory powers over it and steps which take to increase the yield of agricultural production are based on the analysis of management and statistical documentation. In the work of the various bodies that keep records of the harvest, there was a desire to inflate the figures in order to present a picture in a positive light, as well as with the intention to reduce the possible volumes of blanks. Tight control along with the bureaucratization of material accounting and reporting procedures has led to difficulties for the evaluation of the real yield by the authorities, and provided no opportunity to radically change the production volumes within the period under review. The obtained data can be used for further development of the agrarian history of the Soviet era, as well as in the formulation of management policy in modern agriculture.
Key words: agriculture, Kaliningrad region, collective and state farms, planning and statistical authorities in the Soviet era, the yield of grain crops, 1946-1965
