CC BY
71MC
@law_journal
OF LEGAL RESEARCH
УДК 343.3/.7
DOI 10.34076/2658_512Х_2022_2_108
Шматков Леонид Михайлович
Студент юридического факультета Санкт-
Петербургского государственного университета
Научный руководитель:
Вешняков Дмитрий Юрьевич
Доцент кафедры уголовного права Санкт-Петербургского государственного университета, кандидат юридических наук
Система половых преступлений: особенности конструирования уголовно-правовых норм и пути совершенствования
Шматков Л. М. Система половых преступлений: особенности конструирования уголовно-правовых норм и пути совершенствования // Уральский журнал правовых исследований. 2022. № 2. С. 108-118. DOI 10.34076/2658 512X 2022 2 108
Аннотация:
С момента введения в действие Уголовного кодекса РФ правовые нормы главы 18 неоднократно подвергались конструктивному изменению, однако все примененные меры так и не смогли устранить многочисленные проблемы, связанные с квалификацией сексуальных посягательств и назначением наказания за них, и принципиально улучшить качество уголовно-правовых норм, а потому в доктрине уголовного права неоднократно выдвигаются предложения об их дальнейшем улучшении и приводятся различные варианты реформирования главы 18 Уголовного кодекса РФ. Актуальность представленного исследования в первую очередь обусловлена необходимостью устранения правовой неопределенности определений таких базовых категорий, как половое сношение, лесбиянство, мужеложство, а также иных действий сексуального характера. Отсутствие четкого понимания данных категорий создает трудности для правоприменителя, не позволяет сформировать единообразную судебную практику. Кроме того, анализ рассматриваемых уголовно-правовых норм ставит под вопрос обоснованность некоторых критериев дифференциации ответственности за рассматриваемые преступления. Например, действующая редакция Уголовного кодекса РФ не предусматривает ответственности за насильственное половое сношение, если потерпевшим является лицо мужского пола. Целью данного исследования является разработка последовательной и непротиворечивой системы реформирования отечественных уголовно-правовых норм, являющихся объектом данного исследования. В этих целях автор предлагает заменить существующие в уголовном законе разрозненные категории на общую категорию «действия сексуального характера», а затем разграничить эти действия сексуального характера по степени общественной опасности на действия сексуального характера, сопряженные с проникновением в полость тела потерпевшего, и действия, не сопряженные с этим, и на этом основании создать принципиально новые составы ст. 131 и 132 Уголовного кодекса РФ.
y^K343.3/.7
DOI 10.34076/2658_512X_2022_2_108
Leonid M. Shmatkov
Saint-Petersburg State University Faculty of Law,
Student
Academic Supervisor:
Dmitriy Yu. Veshnyakov
Assistant professor of Criminal Law department Saint-Petersburg State University, candidate of Juridical Sciences
The System of Sexual Crimes: Features of the Design of Criminal Law and Ways to Improve
Leonid M. Shmatkov 'The system of sexual crimes: features of the design of criminal law and ways to improve', Ural Journal of Legal Research, 2022, No. 2. pp. 108-118. DOI 10.34076/2658 512X 2022 2 108
Abstract:
Since the introduction of the Criminal Code of the Russian Federation, the legal norms of Chapter 18 have been repeatedly subjected to constructive changes, however, all the measures taken have not been able to eliminate the numerous problems associated with the qualification of sexual assaults and the imposition of punishment for them, and fundamentally improve the quality of criminal law norms, and therefore, in the doctrine of criminal law, proposals are repeatedly put forward for their further improvement and various options for reforming Chapter 18 of the Criminal Code of the Russian Federation are given. The relevance of the presented study is primarily due to the legal uncertainty of the definitions of such basic categories as sexual intercourse, lesbianism, sodomy, as well as other acts of a sexual nature. The lack of a clear understanding of these categories poses difficulties for the law enforcer, does not allow the formation of a correct uniform judicial practice. In addition, the analysis of the criminal law norms under consideration calls into question the validity of some criteria for differentiating responsibility for the crimes in question. For example, the current version of the Criminal Code of the Russian Federation does not provide for liability for forced sexual intercourse if the victim is a male. The purpose of this study is to develop a consistent system for reforming domestic criminal law norms that are the object of this study. To this end, the author proposes to replace the disparate categories existing in the criminal law with the general category of «actions of a sexual nature», and then to distinguish these sexual actions according to the degree of public danger into sexual actions involving penetration into the body cavity of the victim, and actions that are not with this, and on this basis, to create fundamentally new compositions of Art. 131 and 132 of the Criminal Code of the Russian Federation.
Ключевые слова:
действия сексуального характера, изнасилования, сексуальные преступления, уголовный кодекс, юридическая техника.
Keywords:
actions of sexual nature, rapes, sexual crimes, criminal code, legal technique.
OF LEGAL RESEARCH
В российском уголовном праве проблемы конструирования норм об ответственности за преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности находятся под влиянием нескольких факторов.
С одной стороны, данная категория преступлений характеризуется высоким уровнем общественной опасности последствий. Так, сексуальные посягательства могут влечь не только физический или психический вред, но и тяжкие последствия для социальной жизни потерпевшего: распад семьи, проблемы с работой, последующее аморальное и даже противоправное поведение [1, с. 897]. Как указывает А. А. Бимбинов, «стигматизация жертвы придает сексуальным посягательствам уникальную разрушительную силу, которая способна разрывать со -циальные связи и превращать потерпевших в изгоев» [2, с. 10].
С другой стороны, преступления данной категории, несмотря на сравнительно невысокий удельный вес в общем количестве преступлений, совершаемых против личности, носят латентный характер. Так, учёными обращается внимание на то, что большинство жертв не обращаются в правоохранительные органы, потому что «огласка преступления ассоциируется у них c бессилием закона, унизительными процедурами выяснения обстоятельств дела и в особенности, с позором, которым их щедро одарит общество» [3, с. 203].
Задачи настоящего исследования можно сформулировать следующим образом: проведение анализа проблематики действующей редакции рассматриваемых уголовно-правовых норм Уголовного кодекса РФ (далее - УК РФ) и представление итоговых вариантов реформирования уголовно-правовых норм гл. 18 УК РФ.
Начиная рассуждения о проблеме правовой неопределенности легальных дефиниций, используемых в действующей редакции ст. 131-135 УК РФ1, следует отметить, что указанные в тексте уголовного закона формы сексуального взаимодействия на сегодня не являются правовыми понятиями, хотя их правильное осмысление важно и в теоретическом, и в практическом аспекте [1, с. 897]. Рассматриваемые понятия являются в первую очередь медицинскими категориями, при этом важно учитывать и обыденное (житейское) понимание данных категорий. Как правильно указывается теоретиками права, «словам закона следует придавать тот смысл, который они имеют в обычном словоупотреблении» [4, с. 83].
Напомним, что восполнить существующий долгое время пробел уголовного законодательства пытался Верховный Суд РФ, который в ныне недействующем Постановлении Пленума от 15.06.2004 N 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 131 и 132 Уголовного Кодекса Российской Федерации»2 определял половое сношение как совершение полового акта между мужчиной и женщиной. В свою очередь, легального определения полового акта ни данное Постановление, ни какие-либо нормативные правовые акты не содержали. В сексологии половой акт в зависимости от формы его совершения подразделяют на сугубо генитальный (пенильно-вагинальный), анально-генитальный и орально-генитальный; остается не вполне ясным, какой из возможных вариантов подразумевался в указанном Постановлении Пленума. При принятии нового Постановления Пленума Верховного Суда РФ
1 Уголовный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 25.03.2022 // СПС «Консультант. Плюс». URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/ (дата обращения: 01.04.2022 г.)
2 Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 131 и 132 Уголовного Кодекса Российской Федерации» от 15.06.2004 N 11// СПС «Консультант. Плюс». URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_7932/ (дата обращения: 01.04.2022 г.)
OF LEGAL RESEARCH
от 04.12.2014 N 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности»3 определения рассматриваемых понятий уже отсутствовали (по сути Пленум Верховного Суда РФ в 2014 году попросту уклонился от дачи разъяснений по этому вопросу), что породило еще больше неясности.
Представляется правильной точка зрения С.Д. Цэнгэл и Л.А. Андреевой, которые полагают, что «понятие полового сношения в составе изнасилования охватывает только нормальный в физиологическом отношении половой акт» [5, с. 9], т. е. пенильно-вагинальный половой акт. С этой точки зрения половое сношение - это процесс, начинающийся с интромиссии (т.е. введения полового члена во влагалище), продолжающийся фрикциями (т.е. возвратно-поступательными движениями) и заканчивающийся эякуляцией (т.е. семяизвержением). Безусловно, на практике не каждое половое сношение проходит через все вышеперечисленные стадии, обязательной стадией является лишь интромиссия, без которой половое сношение не представляется возможным [1, с. 898]. В связи с этим и законодатель, и правоприменитель предлагают считать половое сношение оконченным преступлением именно с момента пенильно-вагинального контакта независимо от глубины проникновения и завершения полового акта в физиологическом смысле [3, с. 203]. Напомним, что состав насильственного полового сношения в действующей редакции ст. 131 УК РФ является формальным, а потому признается оконченным с момента совершения насильственного полового сношения.
Помимо определения полового сношения, утратившее силу Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2004 N 11 также раскрывало поняа тия «мужеложство», «лесбиянство» и «иные действия сексуального характера». Так, под мужеложством Верховный Суд РФ предлагал понимать сексуальные контакты между мужчинами, а под лесбиянством - сексуальные контакты между женщинами. Такие определения в свое время не в полной мере раскрывали содержание рассматриваемых понятий. Из-за отсутствия легального определения на сегодня страдает понимание того, что следует признавать мужеложством в уголовно-правовых целях. Так, некоторые ученые-правоведы понимают под мужеложством половое сношение мужчин в любой форме его проявления, или же гомосексуальные отношения между мужчинами в целом, или же и вовсе любые действия сексуального характера между мужчинами. Такие определения представляются излишне широкими [6, с. 478]; определять мужеложство через вышеприведенные категории было бы неправильно, т. к. это противоречило бы базовым медицинским положениям и общепринятому смыслу данного слова. Так, в сексологии под мужеложством (уранизмом) принято понимать именно анально-генитальный контакт, т.е. проникновение полового члена одного лица мужского пола в заднепроходное отверстие другого лица мужского пола [3, с. 203]. Именно это определение используется правоприменителем [1, с. 898]. Безусловно, такая дифференциация не может не ставиться под сомнение, ведь остается не вполне понятным, на основании каких воззрений законодатель решил выделить мужеложство среди других форм мужского гомосексуализма в уголовно-правовой норме [7, с. 59]. По аналогии с моментом окончания полового сношения в медицинско-правовом смысле, моментом окончания мужеложства следует признавать момент введения полового члена одним лицом мужского пола в заднепроходное отверстие другого лица мужского пола.
3 Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» от 04.12.2014 N 16 // СПС «Консультант. Плюс».
URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_171782/ (дата обращения: 01.04.2022 г.)
OF LEGAL RESEARCH
В отличие от вышеприведенных категорий лесбиянство не имеет и не может иметь одной определенной формы выражения. По мнению ряда исследователей, независимо от того, какая форма выражения присутствует в каждом конкретном случае, она обязательно должна быть контактной: как отмечает С. Д. Цэнгэл, под лесбиянством следует понимать такой способ влечения, при котором участвует половой орган хотя бы одной из партнерш [3, с. 205; 4, с. 83]. Исходя из этой логики, форсированные поцелуи и объятия, носящие явно выраженный сексуальный характер, не могут признаваться в качестве лесбиянства, хотя логика вещей подсказывает обратное [4, с. 84]. Такая трактовка необоснованно сужает понятие лесбиянства; в уголовно-правовых целях разграничения общественно опасных деяний в зависимости от возможных негативных последствий предлагается ввести критерий проникновения в полость тела.
В результате не самого корректного решения законодателя с точки зрения юридической техники даже в доктрине уголовного права сегодня не существует единой позиции относительно определения иных действий сексуального характера. В тексте особенной части УК РФ использование оборотов, начинающихся с местоимения «иной», встречается довольно часто; такой приём юридической техники позволяет законодателю в случае необходимости устанавливать открытый перечень каких-либо признаков преступления. Как отмечают многие учёные-правоведы, указанный оборот предполагает, во-первых, последствия, сходные по качественным и количественным характеристикам с теми, что конкретно определены в норме, во-вторых, наказуемость деяний, сопоставимых с теми, что указаны в норме. На основании вышеизложенного, применяя логический и систематический методы толкования права, можно сделать вывод о том, что под иными действиями сексуального характера следует понимать только те действия, которые сопоставимы по форме выражения и возможным негативным последствиям с указанным в законе половым сношением, мужеложством и лесбиянством [1, с. 897; 8, с. 62].
В целом, перечневый способ изложения сексуальных действий, составляющих объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 132 УК РФ, в данном случае представляется не самым удачным решением с точки зрения юридической техники законодателя. Так, например, Н. В. Тыдыкова отмечает, что «открытые перечни всегда ограничиваются фантазией конкретного интерпретатора» [7, с. 61]. Использование перечневого способа изложения не может быть логически обосновано, такой подход можно объяснить лишь историческим развитием уголовно-правовых конструкций в российском правопорядке.
Так, Уголовный кодекс РСФСР 1960 г.4 не предусматривал отдельных уголовно-правовых конструкций, устанавливающих уголовную ответственность за насильственное мужеложство или лесбиянство, а тем более любые иные действия сексуального характера. Вместо этого Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. устанавливал ответственность за мужеложство в принципе (даже ненасильственное), что впоследствии было признано правовым рудиментом. Что же касается всех иных форм насильственного сексуального воздействия на потерпевшего, то они квалифицировались судебной практикой по составу об изнасиловании, при этом нарушался основополагающий принцип уголовного права - принцип законности в части запрета применения уголовного закона по аналогии. По всей видимости, острая необходимость корректного обеспечения уголовно-правовой охраны половой свободы и неприкосновенности личности в конце XX в. и привела к бессистемности терминологии уголовного закона государства [1, с. 900].
4 Уголовный кодекс РСФСР: Закон РСФСР от 27.10.1960 (в ред. от 30.07.1996) // СПС «Консультант. Плюс».
URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_2950/ (дата обращения: 01.04.2022 г.)
OF LEGAL RESEARCH
Так, например, правоприменитель может сталкиваться с проблемой корректной квалификации применения насилия лицом женского пола по отношению к лицу мужского пола. С одной стороны, квалифицировать такое деяние по действующей ст. 131 УК РФ нельзя ввиду прямого указания закона на обязательную половую принадлежность виновного и потерпевшего. С другой стороны, такая ситуация не охватывается составом действующей ст. 132 УК РФ, потому что иные действия сексуального характера в соответствии с систематическим толкованием уголовного закона представляют собой такие действия сексуального характера, которые должны отличаться от полового сношения, мужеложства и лесбиянства. Судебная практика, выбирая из двух зол меньшее, принимает вторую позицию, тем самым фактически возрождая применение уголовного закона по аналогии, что прямо запрещено современным уголовным правом [9, с. 161].
Понятийный аппарат уголовно-правовых норм гл. 18 УК РФ достаточно обширен, к тому же противоречив и не вполне логичен. В связи с этим многими правоведамипредлагаетсяотойтиотперечневогоспособаизложениясексуальных действий и заменить указания на всевозможные формы сексуального контакта неким общим понятием. Как отмечает А. Г. Безверхов, «для описания составов насильственных половых преступлений законодатель должен разработать особую правовую категорию, которая будет характеризоваться высоким уровнем нормативных обобщений, точностью и гибкостью юридических конструкций, емкостью содержания и полнотой охвата объекта охраны в условиях относительной изменчивости уклада половых отношений» [10, с. 20].
В свою очередь, А. А. Бимбинов и многие другие ученые парируют, что в российском уголовном законодательстве уже существует такая категория, которая бы отвечала всем вышеперечисленным требованиям. Так, действия сексуального характера могут выступать общим понятием, консолидирующим все ныне используемые формы контактного сексуального воздействия: половое сношение, мужеложство, лесбиянство, иные действия сексуального характера. В связи с этим, именно категория «действия сексуального характера» в доктрине уголовного права зачастую предлагается в качестве общего понятия, которое следует использовать при конструировании качественно новых составов сексуальных преступлений, основанных на концепции объединения составов морально устаревшей редакции уголовного закона [1, с. 902].
Безусловно, существует множество причин для объединения составов преступлений, предусмотренных действующей редакцией ст. 131 и 132 УК РФ, которые являются более весомыми, чем просто указание на недостаток юридической техники в виде разросшегося понятийного аппарата. Рассмотрим по отдельности аргументы, которые приводились в обоснование своей позиции многими сторонниками объединения указанных составов, чтобы убедиться в правильности такого решения.
Во-первых, следует понимать, что все субъекты уголовных правоотношений равны между собой, в т. ч. независимо от принадлежности к тому или иному полу. Положение ст. 19 Конституции РФ5 определяет равенство всех перед законом и судом, а также равенство прав и свобод человека; дополнительный акцент делает и положение ч. 3 ст. 19 Конституции РФ, в соответствии с которым мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации. В связи с этим в доктрине уголовного права отмечается, что уравнивание
5 Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020): Конституция Рос. Федерации от 12 декабря 1993 г // СПС «Консультант. Плюс». URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/ (дата обращения: 01.04.2022 г.)
ОР ЬЕСАЬ РЕБЕАПСН
ответственности за посягательства на половую неприкосновенность и половую свободу мужчины и женщины стирает различия в степени уголовно-правовой охраны этих интересов, а потому соответствует конституционным положениям и международным общеправовым стандартам. Представляется, что окончательное объединение составов преступлений, предусмотренных ст. 131 и 132 УК РФ, является закономерным шагом на пути окончательной унификации уголовной ответственности независимо от пола потерпевшего [11, с. 108]. С другой стороны, уравниванию должны подлежать и субъекты преступлений.
Во-вторых, большинство объективных и субъективных признаков составов преступлений, предусмотренных ст. 131 и 132 УК РФ, идентичны друг другу. Более того, о большом сходстве анализируемых составов свидетельствует и тот факт, что во многом совпадают не только основные составы преступлений, но и квалифицированные составы тоже [11, с. 110-108]. Также в данных составах преступления совпадают не только непосредственные объекты преступлений, но и возможные дополнительные последствия: как правило, тяжкие последствия, наступающие в результате изнасилования, могут наступать и в результате любых иных действий сексуального характера [9, с. 162]. Безусловно, нежелательная беременность потерпевшей может наступать исключительно в результате естественного полового акта, однако, как отмечают исследователи, открытый перечень деяний, охватывающийся понятием «иные действия сексуального характера», на сегодня не позволяет безусловно исключать из числа общественно опасных последствий преступления, предусмотренного ст. 132 УК РФ, даже нежелательную беременность потерпевшей [9, с. 161-163]. Подобная логика размышлений в полной мере применима и к случаям нежелательного разрушения девственной плевы потерпевшей, хоть ни законодатель, ни правоприменитель не относят это обстоятельство к тяжким последствиям [12, с. 189].
В-третьих, являются схожими также санкции основных и квалифицированных составов, следовательно, рассматриваемые составы являются равноценными и по их степени общественной опасности [11, с. 108-109]. О равноценности опасности свидетельствует также и тот факт, что при регламентации ответственности за иные преступления, сопряженные с изнасилованием и насильственными действиями сексуального характера, используются такие синтаксические обороты, которые объединяют их в единое целое. Так, например, п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривает ответственность за убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера [9, с. 163]. Кроме того, анализируя в совокупности статьи гл. 18 УК РФ в действующей редакции, нетрудно заметить, что и в иных уголовно-правовых составах не существует явного разделения между половым сношением и другими действиями сексуального характера. И если в тексте ст. 134 УК РФ еще присутствует разделение полового акта на гетеросексуальный («половое сношение») и гомосексуальный («мужеложство» и «лесбиянство»), то в тексте ст. 133 УК РФ такого разграничения и вовсе не проводится. Анализируя ст. 133 УК РФ, интересно отметить, что диспозиция статьи расходится с ее текстом: в диспозиции дан общий термин «действия сексуального характера», а вот в тексте самой статьи федеральный законодатель вернулся к пресловутому перечневому способу.
В-четвертых, возникают сомнения в корректности квалификаций нескольких сексуальных преступлений, совершенных по отношению к одному субъекту в течение короткого промежутка времени. Так, в соответствии с положениями п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 N 16 следует квалифицировать как единое продолжаемое преступление несколько изнасилований или насильственных действий сексуального характера, совершенных в течение непродолжительного времени в отношении
ОР ЬЕСАЬ РЕБЕАПСН
одного потерпевшего; в свою очередь, в соответствии с положениями п. 9 того же Постановления, если виновным совершено и изнасилование, и любое насильственное действие сексуального характера при всех остальных совпадающих условиях содеянное требует квалификации в качестве двух самостоятельных преступлений, т.е. наказание в таком случае будет наступать за совокупность преступлений. Как уже было отмечено, данные преступления приблизительно равны по степени общественной опасности, а потому изложенная в судебной практике позиция представляется не в полной мере оправданной [11, с. 108; 13, с. 232].
Стоит учитывать также и те обстоятельства, что половое сношение, как правило, сопровождается другими формами сексуальной активности партнеров (например, оральными или мануальными стимуляциями) [1, с. 900; 2, с. 10]. С одной стороны, сохранение раздельных квалификаций ст. 131 и 132 УК РФ при условии обязательной наказуемости по совокупности преступлений на практике могло бы приводить к массовым осуждениям с вышерассмотренным нарушением принципа справедливости. С другой стороны, вынесение приговоров только лишь по ст. 131 УК РФ в действующей редакции также некорректно, т. к. такая квалификация не придает особого значения сопутствующему половому сношению сексуальным действиям, что неправильно с точки зрения необходимости квалификации всех общественно опасных проявлений [2, с. 11].
В свою очередь, как справедливо отметил С. Н. Маслак в своей диссертации, посвященной проблемам правового регулирования и квалификации насильственных преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности: «И изнасилование, и насильственные действия сексуального характера посягают на один и тот же объект уголовно-правовой охраны -половую свободу и неприкосновенность личности, в связи с чем их совершение не должно дифференцироваться в зависимости от вида сексуального действия и образовывать совокупность при совершении нескольких из таковых» [14, с. 22].
Таким образом, основываясь на вышеприведенной аргументации, можно прийти к закономерному выводу о том, что одновременное наличие составов преступлений, предусмотренных действующей редакцией ст. 131 и 132 УК РФ, представляется нецелесообразным, вызывающим различные сложности как при квалификации преступлений, так и при назначении наказания за их совершение. В связи с этим предлагается исключить ст. 132 УК РФ, изменить диспозицию ст. 131 УК РФ, апеллируя к общему термину «действия сексуального характера».
Именно такая последовательность действий представляется наиболее правильной. Как отмечает А. А. Бимбинов, «уголовный закон, как и любой другой федеральный закон, в первую очередь адресован народу» [2, с. 12]. Если юридическое сообщество примет любые виды изменений в уголовный закон, которые бы усовершенствовали его, то простые обыватели, правоприменители без юридического образования не всегда способны на это: исключение статьи об изнасиловании, по мнению правоведа, способно породить самые разные и порой непредсказуемые трактовки данного события, а включение всех видов насильственных действий сексуального характера в диспозицию новой редакции ст. 131 УК РФ в гораздо меньшей степени способно повлечь неправильные изменения в правосознании людей [2, с. 9-16].
Стоит отметить еще одну проблему современной редакции гл. 18 УК РФ. Так, при прочтении указанных уголовно-правовых норм может создаваться впечатление, что федеральный законодатель полагает общественную опасность всех насильственных действий сексуального характера примерно одинаковой, что, безусловно, не является таковым. Очевидно, что физиологический и
ОР ЬЕСАЬ РЕБЕАПСН
психический ущерб от наносимого того или иного насильственного сексуального действия несоизмерим [15, с. 376]. Кроме того, представляется затруднительным обозначить круг сексуальных преступлений исчерпывающим образом, которые входят в пределы диспозиции уголовно-правовой нормы в предлагаемой редакции, устанавливающей ответственность за насильственные действия сект суального характера.
Как отмечают многие теоретики уголовного права, действия сексуального характера, совершаемые с проникновением в телесные полости потерпевшего, обладают явно большей общественной опасностью, чем те, которые совершаются без проникновения в полость тела потерпевшего, а тем более без какого-либо физического контакта вообще. Так, действия, связанные с проникновением в телесные полости потерпевшего, обычно приводят к причинению потерпевшему дополнительной физической боли, увеличению вероятности заражения венерической болезнью, наступления беременности, зачастую влекут повреждения слизистых оболочек или тканей тела и т.д. [16, с. 136] Именно поэтому автору видится необходимость в пересмотре диспозиций как насильственных, так и ненасильственных половых преступлений с учетом объективных признаков общественной опасности действий, в них закрепленных, в первую очередь - признака проникновения в телесную полость потерпевшего.
Ряд исследователей также полагают, что включению в уголовно-правовые составы, предусматривающие уголовную ответственность за сексуальные посягательства, сопряженные с насилием, угрозой насилия, а также с использованием беспомощного состояния потерпевшего, подлежат также сексуальные посягательства, сопряженные с действиями по принуждению, которые предусмотрены действующей редакцией ст. 133 УК РФ [8, с. 66]. Данная точка зрения видится необычной, однако заслуживающей внимания и имеющей место быть в потенциальных конструкциях уголовно-правовых норм.
Объективная сторона преступления, предусмотренного действующей редакцией ст. 133 УК РФ, предполагает понуждение к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или иным действиям сексуального характера, совершенное путем шантажа, угрозы уничтожения или повреждения имущества, угрозы изъятия имущества, использования материальной или иной зависимости. В первую очередь, стоит отметить, что перечневый способ действий, к которым преступник может понуждать потерпевшего, может и должен быть заменен на общее понятие «сексуальные действия».
Выделенные способы понуждения к действиям сексуального характера во многом совпадают со способами совершения вымогательства, уголовная ответственность за которое предусмотрена ст. 163 УК РФ, однако при вымогательстве федеральный законодатель уравнивает по степени общественной опасности угрозы имущественного характера и угрозу применения насилия, а при совершении сексуальных посягательств законодатель выделяет вышеперечисленные способы в разные составы преступлений, при этом максимальные размеры наказания за которые разнятся в целых шесть раз [12, с. 190-191].
Безусловно, указанные различия можно попробовать объяснить тем, что любые насильственные действия сексуального характера предполагают возможность причинения определенной степени физического вреда здоровью, в то время как понуждение к действиям сексуального характера - лишь имущественный и моральный вред. Однако данное умозаключение небесспорно. Во-первых, действия сексуального характера с использованием беспомощного состояния потерпевшего, как правило, нечасто приводят к общественно опасным последствиям в виде вреда здоровью, влекут лишь моральный вред, однако все равно
OF LEGAL RESEARCH
законодатель внес данный способ «в один ряд» с насилием и угрозой насилия. Во-вторых, в условиях современной капиталистической экономической модели представляется спорным, что причинение побоев и даже легкого вреда здоровью представляет для потерпевшего большую опасность, чем уничтожение или изъятие дорогостоящего имущества, например, дома или автомобиля [12, с. 191].
Как отмечает А. Н. Сюркалов, уголовные кодексы ряда стран (например, Австрии и Бельгии) фактически отождествляют изнасилование и любые иные насильственные действия сексуального характера с любым сексуальным актом, совершенным без свободного выражения согласия на вступление в половые отношения. Данная позиция представляется верной автору, а потому им предлагается исключить самостоятельный состав ст. 133 УК РФ и внести соответствующие дополнения в предлагаемые редакции ст. 131 и 132 УК РФ [12, с. 190-192].
Подводя итог проделанной работе, следует представить предлагаемую итого -вую квалификацию ст. 131 и ст. 132 УК РФ в новой редакции. Так, автор предлагает последовательно внести следующий ряд изменений. Во-первых, предлагается заменить существующие на сегодня в уголовном законе категории «изнасилование», «мужеложство», «лесбиянство», а также «иные действия сексуального характера» на общую категорию «действия сексуального характера». Во-вторых, представляется правильным разграничить все возможные действия сексуального характера по степени общественной опасности на действия сексуального характера, сопряженные с проникновением в полость тела потерпевшего, и действия, не сопряженные с этим, и на этом основании создать принципиально новые составы ст. 131 и 132 УК РФ. Наконец, в-третьих, выдвигается идея и о том, чтобы рассмотреть вопрос включения диспозиции ныне действующей ст. 133 УК РФ в отредактированные ст. 131 и 132 УК РФ.
В этой связи примечательно, что даже в странах постсоветского пространства, несмотря на во многом схожий механизм уголовно-правового регулирования, посвященного половым преступлениям, существуют достаточно прогрессивные правовые решения. Так, например, ст. 152 Уголовного кодекса Украиныб предусматривает уголовную ответственность за совершение действий сексуального характера, связанных с вагинальным, анальным или оральным проникновением в тело другого лица с использованием гениталий или любого другого предмета, без добровольного согласия потерпевшего. В свою очередь, совершение любых насильственных действий сексуального характера, не связанных с проникновением в тело другого лица, без добровольного согласия потерпевшего, охватывается составом ст. 153 Уголовного кодекса Украины. Указанный вариант регулирования представляется автору пригодным для внедрения в российский правопорядок.
Таким образом, автор данной работы, проанализировав действующее уголовное законодательство, обратившись к исследованиям, формирующим доктрину уголовного права, проведя сравнительный анализ конструкций российских уголовно-правовых норм с многочисленными зарубежными аналогами, смог предложить собственный итоговый вариант реформирования главы 18 УК РФ, посвященной преступлениям против половой свободы и неприкосновенности. Безусловно, такой вариант не следует рассматривать как единственно верный, исключающий все возможные остальные варианты, однако автор полагает, что обобщенная им аргументация в поддержку собственной позиции может послужить благодатной почвой для развития полемики по данному вопросу.
6 Уголовный кодекс Украины: Закон от 05.04.2001 N 231-III // СПС «Континент». URL: http://continent-online. com/Document/?doc_id=30418109&#pos=8;-142 (дата обращения: 01.04.2022 г.)
MC
@law_journal
OF LEGAL RESEARCH
Библиографический список:
1. Бимбинов А. А. Изнасилование и насиль- 1. ственные действия сексуального характера: качество закона и вопросы квалификации // Всероссийский криминологический журнал.
-2018. - N 6. - С. 896-904 2.
2. Бимбинов А. А. Некоторые проблемы квалификации насильственных преступлений против сексуальной свободы личности (статьи 131132 УК РФ) // Вопросы безопасности. - 2018. -
N 6. - С. 9-16 3.
3. Ященко А. С. К вопросу о дефинициях терминов «изнасилование» и «насильственные действия сексуального характера» и их соотношении // Вестник Брянского государственного 4. университета. - 2015. - N 1. - С. 203-206
4. Бимбинов А. А. Действия сексуального характера, предусмотренные статьей 134 УК РФ // Юридический вестник Дагестанского госу- 5. дарственного университета. - 2014. - N 2. - С.
81-85
5. Андреева Л. А. Квалификация изнасилований: 6. учебное пособие. - СПб.: Изд-во СПбЮИ, 2004.
- 68 с.
6. Поддубная Е. В. Понятие изнасилования и на- 7. сильственных действий сексуального характера // Актуальные проблемы российского права. - 2007. - N 1. - С. 474-480
7. Тыдыкова Н. В. О некорректном использова- 8. нии медицинских терминов при конструировании составов подовых преступлений в уголовном кодексе Российской Федерации // 9. Юрлингвистика. - 2018. - N 7/8. - С. 56-63
8. Бимбинов А. А. Актуальные проблемы уголовного законодательства о ненасильственных половых преступлениях // Пробелы в россий- 10. ском законодательстве. - 2016. - N 5. - С. 60-70
9. Маслак С. Н. Об обоснованности раздельной регламентации изнасилования и насильственных действий сексуального характера в 11. уголовном законодательстве Российской Федерации // Общество и право. - 2012. - N 3. - С. 161-163 12.
10. Безверхов А. Г. О некоторых вопросах квалификации насильственных преступлений против половой неприкосновенности и половой 13. свободы личности // Уголовное право. - 2014.
- N 5. - С. 18-24
11. Казаков И. А. Вопросы сравнительного анализа изнасилования и насильственных действий 14. сексуального характера // Человек: преступление и наказание. - 2015. - N 1. - С. 107-111
12. Сюркалов А. Н. Уголовно-правовые вопросы насильственных половых преступлений // Вестник НГУЭУ. - 2009. - N 2. - С. 187-192
13. Гусарова М. В. Юридико-технические изъяны 15. в конструировании норм об ответственности
за половые преступления // Пробелы в российском законодательстве. - 2017. - N 6. - С. 232-235
14. Маслак С. Н. Насильственные преступле- 16. ния против половой неприкосновенности и
References:
Bimbinov A. A. (2018). Rape and violent acts of a sexual nature: the quality of the law and qualification issues. Russian Criminological Journal. 6. pp. 896-904
Bimbinov A. A. (2018). Some problems of qualification of violent crimes against sexual freedom of the individual (Articles 131-132 of the Criminal Code of the Russian Federation). Security issues. 6. pp. 9-16
Yashchenko A. S. (2015). On the question of definitions of the terms «rape» and «violent acts of a sexual nature» and their relationship. Bulletin of the Bryansk State University. 1. pp. 203-206 Bimbinov A. A. (2014). Sexual acts provided for by Article 134 of the Criminal Code of the Russian Federation. Legal Bulletin of Dagestan State University. 2. pp. 81-85
Andreeva L. A. (2004). Qualification of rapes. Study guide. St. Petersburg: Publishing House of St. Petersburg Law Institute. p. 68 Poddubnaya E. V. (2007). The concept of rape and violent acts of a sexual nature. Actual problems of Russian law. 1. pp. 474-480
Tydykova N. V. (2018). On the incorrect use of medical terms in the construction of hearth crimes in the Criminal Code of the Russian Federation. Legal Linguistics. 7/8. pp 56-63 Bimbinov A. A. (2016). Actual problems of criminal legislation on nonviolent sexual crimes. Gaps in Russian legislation. 5. pp. 60-70 Maslak S. N. (2012). On the validity of separate regulation of rape and sexual violence in the criminal legislation of the Russian Federation. Society and Law. 3. pp. 161-163 Bezverkhov A. G. (2014). On some issues of qualification of violent crimes against sexual integrity and sexual freedom of the individual. Criminal law. 5. pp. 18-24
Kazakov I. A. (2015). Issues of comparative analysis of rape and violent acts of a sexual nature. Human: crime and punishment. 1. pp. 107-111 Surkalov A. N. (2009). Criminal-legal issues of violent sexual crimes. Bulletin of the NSUEU. 2. pp. 187-192
Gusarova M. V. (2017). Legal and technical flaws in the construction of norms on responsibility for sexual crimes. Gaps in Russian legislation. 6. pp. 232-235
Maslak S. N. (2013). Violent crimes against sexual inviolability and sexual freedom of the individual: problems of criminal law regulation and qualification. dissertation for the Candidate of Law. Krasnodar. URL:https://search.rsl.ru/ru/ record/01006708485 (accessed April 1, 2022) Golos N. E. (2012). The problem of determining the limits of Article 132 of the Criminal Code of the Russian Federation («Violent acts of a sexual nature»). Theory and practice of social development. 8. pp. 375-378 Tydykova N. V. (2018). Problems of sanctions in articles of the Criminal Code of the Russian
OF LEGAL RESEARCH
половой свободы личности: проблемы уголовно-правового регулирования и квалификации // диссертация на соискание к.ю.н. Краснодар. 2013. - Режим доступа: https:// search.rsl.ru/ru/record/01006708485
15. Голосов Н. Е. Проблема определения пределов статьи 132 УК РФ («Насильственные действия сексуального характера») // Теория и практика общественного развития. - 2012. - N 8. - С. 375-378
16. Тыдыкова Н. В. Проблемы санкций в статьях УК РФ об ответственности за половые преступления // Известия Алтайского государственного университета. - 2018. - N 6. - С. 135-139
Federation on responsibility for sexual crimes. Proceedings of the Altai State University. 6, pp. 135-139
