CC BY
45
Нагорная Н.А. Онейросфера в русской прозе ХХ века: модернизм, постмодернизм. - Барнаул, 2003.
Руднев В. Сновидения // Руднев В.П. Энциклопедический словарь культуры ХХ века. Ключевые понятия и тексты. - М., 2003.
СИСТЕМА ПЕРСОНАЖЕЙ КАК ЗНАЧИМЫЙ ЭЛЕМЕНТ СТРУКТУРЫ ПОВЕСТИ К. ПАУСТОВСКОГО «КАРА-БУГАЗ»
Д. В. Мызников Эстафетный способ взаимодействия персонажей
Многие исследователи полагают, что текст «Кара-Бугаза» состоит из локальных, мало связанных друг с другом глав. Основание для этого обычно видят в сюжетной дробности и в отсутствии сквозных персонажей, что иногда порождает выводы о некоторой искусственности единства действия. Так, например С.Ф. Щелокова утверждает: «Здесь (в «Кара-Бугазе». - Д.М.) нет единой фабульной линии, ярко-очерченного сюжета. Казалось бы, герои повести мало связаны между собой - одни бесследно исчезают, другие столь же внезапно появляются. <...> В «Кара-Бугазе», как и в предыдущих своих произведениях, Паустовский объединяет разрозненный материал внутренним сюжетом» [Щелокова 182, с. 105]. Замечу, что указанные особенности, несомненно, имеют место, но только с точки зрения классической структуры. В то же время есть основания думать, что главы связаны нетрадиционным способом. Полагаю, что единство текста «Кара-Бугаза» обеспечивается своеобразной системой отношений и взаимодействия персонажей. Система эта имеет свойства своеобразной эстафеты, когда ряд значимых персонажей особым образом связывается между собой и таким образом соединяет главы и обеспечивает единство сюжета и действия.
В первых трех главах прием эстафеты проявляет себя достаточно просто и дает представление только о главной и элементарной своей составляющей. Он действует по принципу нанизывания.
Первая глава - «Заблуждение лейтенанта Жеребцова» - начинается письмом Жеребцова к некоему адресату, фамилия которого становится известна обратным порядком - из второй главы. Это однокашник Жеребцова, имя которого мы узнаём из лишь из третьей главы.
Вторая глава - «Мальчик с серебряным горлом» - знакомит читателя не с однокашником Жеребцова, к этому времени покойным, а с его сыном-подростком, имя которого при этом не сообщается, хотя
значимость его подчеркивается в самом названии главы - это мальчик с серебряной трубкой в горле. При этом во второй главе заканчивается история Жеребцова.
В главе третьей - «Черный остров» - возникает персонаж, которого легко идентифицировать - «человек с серебряным горлом» - Ремизов. Здесь же у него появляется имя - Николай. История Николая Ремизова на этой главе завершается и более нигде в тексте не появляется. Между тем он становится спасителем персонажа по фамилии Шацкий, своеобразные черты личности которого сопровождают весь дальнейший сюжет и оказывают значимое влияние на логику развития сюжета, идеологию и композицию повести.
Такого рода система персонажей-преемников позволяет говорить о ней как о специфическом композиционном приеме, который действует на протяжении всего текста. Кроме того, система преемников показывает основание метода, позволяющего свести к минимуму группу значимых персонажей, которые являются стержневым элементом структуры текста. Они не только позволяют понять еще одну конструктивную особенность повести, но и дают ключ к пониманию ее содержательных элементов. Такого рода организацию текста можно назвать эстафетной композицией.
Персонаж-доминанта
До сих пор удалось установить четырех значимых персонажей. В хронологической последовательности это Ремизов старший, лейтенант Жеребцов, Николай Ремизов и геолог Шацкий. Последнего следует выделить особо. Тому есть несколько причин.
Во-первых, истории геолога Шацкого посвящено две из десяти глав («Черный остров» и «Учитесь у водорослей»).
Во-вторых, глава «Черный остров» с точки зрения композиции представляет собой отдельное произведение, о чем говорит, например, Г.Д. Ахметова: «В сюжетном плане повествование в главе «Черный остров» разворачивается согласно законам художественного произведения» [Ахметова 1982, с. 118]. Кроме того, эта глава под названием «Кара-Ада» была выпущена отдельной книгой в год выхода текста «Кара-Бугаза» [Паустовский 1932].
В-третьих, Шацкий - единственный персонаж, который масштабно выходит за рамки повести и, почти в неизменном виде, появляется на тех страницах «Золотой розы» и «Повести о жизни», которые посвящены истории написания «Кара-Бугаза». Кроме того, за исключением исторических личностей, упоминаемых в «Кара-Бугазе», Шацкий -
единственный персонаж, чей прототип раскрыт автором. Этот прототип, а именно А. Д. Нацкий [Беляев 1996, с. 45] (под использованной в повести фамилией Шацкий), в деталях описывается в упомянутых «Золотой розе» и «Повести о жизни», что, в свою очередь, дает основание понимать творчество Паустовского как интертекст. Причем повсюду акцент делается на трех моментах, связанных с личностью Шацкого - связью с Каспием и заливом Кара-Бугаз, историей его злоключений у белых, но более всего на его психическом расстройстве.
В главе четвертой - «Дело вдовы Начар» - способ преемственности видоизменяется. Он основан уже не на непосредственном взаимодействии персонажей, как это было в прежних главах, а опосредованно. С точки зрения композиции эта глава, по сути, - смена декораций: момент появления Рассказчика и отправная точка описываемого им путешествия по направлению к Кара-Бугазу, маршрут которого изложен Рассказчику геологом Прокофьевым, который и есть следующий преемник и, как следствие, значимый персонаж.
Вот как изображается связь Шацкого и Прокофьева, посредником между которыми становится Рассказчик: «Прокофьев долго махал с пристани выгоревшей до седины шляпой и кричал, чтобы в Махачкале я обязательно навестил геолога Шацкого» [Паустовский 1967, с. 464].
Начиная со следующей главы система преемственности начинает усложняться и видоизменяться. Именная хронологическая преемственность приобретает черты преемственности идеологической в том смысле, что идея, высказанная одним персонажем, заимствуется другим, причем идеологическое заимствование имеет два плана - тематический и логический. Первый находит отражение преимущественно в монологах, а второй во вставных новеллах. Всё это оказывает воздействие на логику развития персонажей, отдельных сцен и всего действия. Основание для такого рода последствий дает Шацкий, которого по этой причине можно считать одной из доминант в системе персонажей.
Специфика мышления персонажа-доминанты как основание приема
Для того чтобы понять специфику Шацкого как персонажа и особенности его влияния на дальнейшее повествование, необходимо рассмотреть некоторые значимые элементы его истории.
Геолог Шацкий в начале 1920 года оказывается случайно вовлечен в одно из незначительных событий Гражданской войны. Он попадает в плен к белым, которые принимают его за большевика и несколько раз
выводят на расстрел. Волею случая он остается жив, но при подходе войск красных к Красноводску он, вместе с прочими пленниками, становится жертвой идеологической мести белых, которые вывозят группу людей на остров Кара-Ада близ Кара-Бугаза и оставляют их без воды и пищи на верную смерть. Несмотря на смерть многочисленных товарищей по несчастью, Шацкий вновь остается жив, но сходит с ума. Группу оставшихся в живых спасает метеоролог Ремизов, который и становится первым свидетелем его сумасшествия:
«На третью ночь Шацкий разбудил Ремизова и сказал ему, волнуясь: - Все, что я сейчас расскажу, держите в величайшем секрете. Я сделал гениальное открытие, но его нельзя огласить, иначе все человечество будет уничтожено величайшей мировой катастрофой. Я геолог. Я пришел к выводу, что в геологических пластах сконцентрирована не только чудовищная энергия, носящая материальный характер, но и психическая энергия тех диких эпох, когда создавались эти пласты. <...> Мы нашли способы развязывать материальную энергию - нефть, уголь, сланцы, руду. <...>. Но у нас не было способа развязать психическую энергию, сжатую в этих пластах. Этот способ открыт американцами. Они ненавидят нас, они хотят стереть с лица земли Советское государство. Они готовятся выпустить психическую энергию пластов, лежащих под нами. Больше всего ее в известняках и фосфоритах. Фосфориты - это спрессованная злая воля, это сумеречный первобытный мозг, это звериная злоба. Чтобы спастись, надо применить дегазацию. Против известняков мы выпустим молодую мощную энергию аллювиальных напластований. <...> Необходимо оцепить кордоном все местности, где есть выходы известняков и фосфоритов. Иначе мы погибнем всюду, даже в таких укромных углах, как Кара-Бугаз» [Паустовский 1967, с. 442-443].
Этот фрагмент показывает идейную основу сумасшествия Шацкого. Значимые понятия здесь - два вида энергии земных недр, материальная и психическая и связь между ними, а также воля человеческого интеллекта, имеющая политический подтекст. В свою очередь, психическая энергия подразделяется на, условно говоря, темную и светлую или, на языке Шацкого, «старую» и «молодую». В соответствии с этим человеческая воля также подразделяется на «темную» (американцы) и «светлую» (Советское государство).
Если в главе «Черный остров» характеризуется перелом в сознании Шацкого - психическое здоровье переходит в сумасшествие, то глава «Учитесь у водорослей» дает представление об эволюции его сумасшествия, свидетелем чему становится Рассказчик.
Особенность сумасшествия Шацкого характеризует Прокофьев:
«Прокофьев предупреждал меня, что Шацкий совершенно выздоровел, но до сих пор врачи не разрешают ему участвовать в геологических экспедициях. Сильная усталость или возбуждение вызывают у него возврат прежних бредовых мыслей» [Паустовский 1967, с. 469].
Далее происходит встреча Рассказчика с Шацким:
«Я сказал Шацкому, что меня интересует вопрос о Кара-Бугазе.
- <... > Кара-Бугаз меня тоже очень интересует, но не так, как вас. Меня он интересует как место, где удобнее всего провести опыты по завоеванию новых форм энергии. <... > В Кара-Бугазе надо построить химический комбинат. Без мощного источника энергии его не построить. Прокофьев ищет газы, другие ищут по соседству с Кара-Бугазом уголь и нефть. Все это прекрасно, но забыли о главном: забыли, что Кара-Бугаз сам по себе является неисчерпаемым и неистощимым источником новой энергии.
- Какой?
- Солнечной» [Паустовский 1967, с. 469-470].
Этот фрагмент не дает понимания сумасшествия Шацкого, а отражает только своеобразие его идеи. Сумасшествие определяется далее.
В следующем монологе он говорит о возможности применения солнечной энергии и противопоставляет ее энергии углеводородов, запасы которых ограниченны. Мысль Шацкого о конечности известных источников энергии постепенно переходит в плоскость политэкономи-ческую, за которой начинается бред:
«Капиталистический мир неумело и слишком неповоротливо ищет новые источники энергии. Бензин заменяют спиртом. “Сухой закон” в Америке выдумали не для того, чтобы отучить страну от пьянства, а для того, чтобы весь спирт пустить на горючее. Там автомобили заправляют вместо бензина ромовым спиртом с Ямайки» (выделено мною. -Д.М.) [Паустовский 1967, с. 470-471].
Грань перехода реальности в бред столь незаметна, что попутчик Рассказчика Красногорский его не замечает:
- Интересно! - шепнул мне Красногорский.
В глазах его я уловил блеск законной гордости. Он, казалось, хотел сказать: “Смотрите, какие замечательные люди живут у нас в Дагестане!” [Паустовский 1967, с. 471].
Значимость этой незаметной подмены Шацким реальности на бред и, в сущности, неразделимости их дополнительно иллюстрирует фрагмент, посвященный Шацкому в «Повести о жизни». Его последовательность такова. Автор и Шацкий гуляют недалеко от города Ливны, и
им встречается молоденький солдат из Заонежья. Между ними завязывается разговор:
- Я <...> Касьян из Заонежья. Может, слыхали?
- Слыхали. Гранитная страна! - сказал Алексей Дмитриевич (Шацкий. - Д.М.).
- Вот-вот! Граниту у нас много. И озер. Да не в этом наша сила [Паустовский 1968, с. 486].
Далее солдат рассказывает о плотницком мастерстве своих земляков, после чего в разговор немотивированно вступает Шацкий: «Девон источает яд, - строго сказал Алексей Дмитриевич, - а граниты, гнейсы и все эти крупнозернистые магмовые породы выдыхают силу, зоркость, упорство. В этом вся соль» [Паустовский 1968, с. 487]. В этой двусмысленной реплике Шацкого, пересыпанной специальной лексикой, Касьян улавливает только самое главное: «Народ у нас действительно зоркий <... >. Поэтому наших больше берут во флот, в мореплавание» [Паустовский 1968, с. 487]. Ответ Касьяна как будто подтверждает правильность мыслей Шацкого, однако сам разговор о «ядовитом девоне» и свойствах других горных пород указывает на отклонение от здравой логики. Реакция же Касьяна говорит о том, что он не осознает странностей в словах Шацкого, кроме того, не замечает задержки реакции. Все это для него - элементы диалога.
Глава «Учитесь у водорослей» заканчивается следующим образом: «Когда мы вернулись, жена Шацкого тихо спросила меня, не болтал ли он чепухи» [Паустовский 1967, с. 473]. Под «чепухой», безусловно, разумеется его бред. Однако бредить он начинает еще в ее присутствии. Очевидно, в ее глазах бред Шацкого является тематическим, поскольку фрагмент его речи о ямайском роме, которым заправляют машины в Америке, она пропускает мимо ушей. Объяснение этому то же, что и в показанной выше сцене с Красногорским и Касьяном из «Книги Скитаний».
Бред Шацкого закамуфлирован для окружающих. Камуфляж этот заключается в безупречных силлогизмах, которые не воспринимаются слушателями по причине невежества. Иными словами, несведущий персонаж воспринимает сказанное Шацким за чистую монету. Среди прочего это показывает специфику интриги: следование Шацкому идет по линии заблуждения.
Итак, характеристики мышления Шацкого обусловливают дальнейшее установление персонажей-преемников, среди которых он становится отправной точкой и вершиной иерархии. Шацкий дает основания для усложнения преемственности. К именной и хронологической ее
составляющим добавляется идеологическая сторона, которая развивается в двух планах - тематическом и логическом. Первый связан с содержанием его бреда. Он порождает таких персонажей, как Прокофьев и Давыдов. Второй связан со специфической особенностью сознания Шацкого, где пограничным моментом здравого мышления и реальности становится усталость, за которой начинается логически безупречный бред. Логический план определяет различного рода противоречия, главным из которых является немотивированное изменение темы изложения. Наиболее полно логический план развития идеологии проявляет себя в персонаже по имени Бекмет, которому посвящена отдельная глава.
*
Итак, выделенная группа значимых персонажей закрепляет первоначальные выводы об эстафетной композиции, основанной на именной хронологической преемственности. Композиция такого рода линейна. Она играет роль стержня, который пронизывает и скрепляет всё текстовое поле повести. Усложнение эстафетной композиции идеологическими элементами, в основании которых стоит своеобразие одного персонажа (Шацкого), формирует особого рода механизм, который генерирует персонажей и объединяет их в группировки, а также выстраивает логику действия и логику восприятия текста. В этом и заключается специфика особого приёма, основная цель которого есть вовлечение читателя в действие таким образом, чтобы его пониманию предстали не воображаемые, основанные на случае и совпадениях связи, но проистекающие из логики. Таким образом, автор даёт возможность воспринимать всю сумму внутренних явных и скрытых смыслов, не покидая пределов текста повести. В то же время особенность одного из центральных персонажей «Кара-Бугаза» - Шацкого - обеспечивает интертекстуальные связи в объеме творческого наследия К.Г. Паустовского.
Литература
Ахметова Г.Д. К вопросу о речевой структуре повествования в «Кара-Бугазе» К. Паустовского: на материале главы «Черный остров» // Стилистика художественной литературы. - М., 1982.
Беляев Ю. Автографы Паустовского // Мир Паустовского, №9-10, 1996.
Паустовский К.Г. «Кара-Ада». - М., 1932.
Паустовский К.Г. Собрание сочинений в 8 т. - М., 1967. - Т. 1.
Паустовский К.Г. Собрание сочинений в 8 т. - М., 1968. - Т. 5.
Щелокова С.Ф. К. Паустовский - романтик и реалист: Идейно-художественные искания 20-30 гг. - Киев, 1982.
