CC BY
96
УДК 930
СИСТЕМА НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ В 1920-Е ГГ.
И ВОПРОС О РЕЛИГИИ
Дударева Ольга Константиновна, соискатель кафедры «История и политология» ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»
[email protected] г. Москва
В статье рассматриваются проблемы взаимоотношений школы и религии в 1920-х гг., когда Советская власть не только приняла решение о выводе религии за стены образовательных учреждений, но и готовилась к такой коренной реорганизации образовательной системы, которая дала бы возможность воспитать «нового человека», способного жертвовать жизнью ради претворения на практике самых казалось бы утопических идей.
Ключевые слова: 1920-е гг., советская школа, русская православная церковь, классовая борьба, диктатура пролетариата.
THE PUBLIC EDUCATIONAL SYSTEM IN SOVIET RUSSIA IN 1920th
FORMATION AND THE ISSUE OF RELIGION.
Dudareva O.K.
The article covers the problems of interrelationship of school and religion in 1920th, when the Soviet power took the decision to bring religion outside the educational as well as prepared for the fundamental reorganization of the educational system which could give the opportunity, to bring up a new personality, being able to sacrifice his life for realizing the most utopia ideas.
Key words: 1920th, Soviet school, Russian Orthodox Church, class struggle, dictatorship of the proletariat.
Большевики сознательно рассчитывали использовать общеобразовательную школу в качестве базы для расширения границ коммунистической идеологии [4, с. 416 ]. В программе РКП (б), принятой на VIII съезде (март 1919 г.), главная задача партии обозначалась так: необходимо трансформировать школу «в орудие коммунистического перерождения общества» [5, с. 320]. Большевики считали, что уже в 1920-х гг. было накоплено достаточно средств для построения «нового - социалистического - общества». Основная ставка делалась на школьников. Почему - религия?
Последняя противоречила расчетам большевиков, и являлась, с точки зрения идеологии правящей партии, одним из основных препятствий для развития пролетарского общества. Именно поэтому большевики в 1920-х гг. встали на путь настоящей классовой борьбы с религией. Это противостояние предполагало, помимо откровенно репрессивной политики, наступательную атеистическую пропаганду, объектом ее стали, прежде всего, школьники. Переход общеобразовательной школы от безрелигиозного к антирелигиозному воспитанию был вызван не только требованием обеспечить
стр. 101 из 250
формирование у школьников стойкого атеистического мировоззрения, но и способствовать вовлечению их в практическую борьбу с религией [10, с. 352].
Под безрелигиозным воспитанием в советской школе понималось, прежде всего, материалистическое просвещение - формирование атеистического мировоззрения. Антирелигиозное воспитание предполагало вовлечение школы в активную борьбу с религией и РПЦ, и было призвано пробудить в школьниках резко негативное отношение к вере. Большевики - временно допуская безрелигиозное состояние - не исключали возможности направить учащихся на активную борьбу с религией.
Постановление Государственной комиссии по просвещению от 18 февраля 1918 г. «О светской школе», акцентировало внимание на том, что религия - «дело совести каждого отдельного человека», и объявляло государство нейтральным. В этом же постановлении отмечалось, что «государство не может брать на себя религиозное воспитание детей» [5, с. 320]. Конечно, не каждое подобное заявление стоило воспринимать всерьез, - все это политика, которая допускает отказ от заявлений, данных даже днем ранее.
Запрет преподавания Закона Божия в школе вызвал протесты разных социальных слоев. Многие родители настаивали на том, что для желающих этот «предмет» должен оставаться по крайней мере добровольным в школьной программе [1, с. 240].
Закон Божий все-таки не разрешили преподавать в школе (в любой форме), а агрессивная антирелигиозная пропаганда - усилилась. На фоне проводившегося Советской властью изъятия церковных ценностей в начале 1920-х гг. большевики предприняли попытки проводить «коммунистическое рождество» и «коммунистическую пасху». (Оставили старые определения, которые рассчитывали наполнить новым содержанием: прием известный, но всегда приносит свои плоды.)
Антирелигиозные шествия, проходящие под руководством большевиков могли только напугать, а также вызвать отвращение верующих (как в селах, так и в городах). Но «допускаемые» для улицы и для клубов формы агитационной работы большевиков скептически воспринимались органами руководства народным образованием, в которых работало много «спецов». Этот же факт стал определяющим и для другого аспекта: одной из главных причин осторожного подхода к антирелигиозной работе в школе, являлась религиозность массового учительства [1, с. 240].
Вопрос об усилении в школе антирелигиозной пропаганды ставился в середине 1920-х гг. отдельными педагогами, но особого резонанса ни в учительской, ни в общественной (обывательской) среде не приобретал [10, с. 352].
стр. 102 из 250
Осторожностью можно объяснить и выпуск методического письма «О безрелигиозном воспитании в школе I ступени». Автор данного сочинения утверждал, что «никакого особенного внедрения антирелигиозности в душу ребенка совершенно не нужно» и рекомендовал методы, не отличавшиеся от политики «воинствующего безбожия» [10, с. 352].
Но автор оказался на редкость изобретательным, если внимательно изучить его предложения.
Что же он предлагал?
Для I ступени школы (1-4 классы) программы представляли сплошной комплекс, где не выделялись отдельные предметы. В программе для третьего года обучения аспекты предметов касались вопроса «борьбы с религиозными предрассудками, с суевериями» [10, с. 352]. Акцентируя особенно «вредное влияние религии на здоровье» [10, с. 352], программа настаивала уделять внимание борьбе с «религиозными предрассудками» [10, с. 352]. На четвертом году обучения рекомендовалось для большего эмоционального воздействия на учеников школ раскрыть тему «мучеников за науку» [10, с. 352].
В программе по обществоведению на пятом году обучения рассчитывалось при сравнении жизни деревни до революции и после акцентировать внимание на верности Церкви «царю и помещикам» [6, с. 220]. Программа по литературе на пятом году обучения включала изучение антирелигиозных басен Демьяна Бедного [6, с. 220], а также иных пролетарских сочинителей.
Программа по естествознанию для старшей школы (8-9 классы) большое внимание уделяла эволюционной теории как научной основы проведения антирелигиозной пропаганды. В пояснительной записке к теме «Происхождение живых существ на земле» отмечалось: «Два альтернативных объяснения противостоят здесь друг другу:
религиозное и научное» [10, с. 352].
Первое основано на вере; второе — на наблюдении «конкретных фактов и явлений».
«Здесь для учителя весьма удобный случай для проведения антирелигиозной пропаганды» [6, с. 220], - этим подводился общий итог рекомендаций.
Представляет интерес отношение к вопросу атеистического воспитания активных атеистов. Один из них откровенно декларировал, что «в школе не приходится вести антирелигиозную агитацию». Но все же «антирелигиозная пропаганда должна занять в ней видное место» [8, с. 174.]. Под агитацией понимался «ряд действий, рассчитанных на то, чтобы вызвать более или менее широкое возбуждение, приковать внимание к тому или
иному предмету, свернуть массы с наезженной колеи, произвести известную встряску» [8, с. 174.].
Осторожность приверженцев безрелигиозности в 1920-е гг. была вызвана и тем, что значительное число населения все еще верили в Бога [9, с. 122-132].
Данные опросов о религиозности школьников в 1927-1928 гг. противоречивы. Например, обследование школ Сергиева Посада в 1928 г. выявило 51% верующих (т.е. на 5м году обучения - 55%, на 6-м - 54% , 7-м - 39%, 8-м - 44%, 9-м - 58%) [2]. Вместе с тем анкетирование одной школы Златоустовского округа на Урале выявило, что в 7-й группе из 40 школьников оказался только один верующий мальчик [7, с. 98-110]. Конечно, данные цифры можно объяснить «статистическими погрешностями». Но это не так -статистика в начале 1920-х гг. была еще на высоте, и не допускала отклонений. Дело в ином - в состоянии общества.
Большинство учителей не было настроено вести антирелигиозную пропаганду. Об этом говорят многие свидетельства. Среди учителей немало было верующих. И многие из них и не скрывали своей веры, своего посещения церкви, соблюдения религиозных праздников.
Диспуты конца 1920-х гг. на тему о том, что важнее - «безрелигиозное или антирелигиозное воспитание в школе» были одними из последних публичных общественных диспутов в Советском Союзе. На них еще можно было открыто дискутировать по многим вопросам. Но уже в 1929 г. ни о каких спорах и поиске консенсуса речи идти уже не могло. Все сводилось к «одному общественному знаменателю». И этот аспект в скором времени стал определяющим для всего советского общества.
В Народном комиссариате просвещения, руководившем учебно-воспитательной работой общеобразовательной школы, все еще не было однозначного отношения к антирелигиозному воспитанию. Высококвалифицированные профессионалы-учителя, отдавшие много сил на разработку и внедрение в практику первых учебных программ второй половины 1920-х гг., считали, что советская школа, начавшая работать по этим программам, в состоянии способствовать формированию у школьников атеистического мировоззрения. Никакой специальной антирелигиозной составляющей в программах не требуется. Однако в самой педагогике еще не было единства по обсуждаемому вопросу [10, с. 352].
Реализацией нового политического курса занимались партийно-государственные и общественные структуры, которые вовлекались в эту работу, готовили и проводили в жизнь антирелигиозное воспитание в школе.
Литература:
1. Антирелигиозная пропаганда в пионеротрядах и школах. Сб. статей и материалов. М.: Из-во Наркомпроса, 1925. С. 240.
2. Вожатый. 1929. № 1.
3. Катанская А. Л. О безрелигиозном воспитании в школе I ступени. М.: Работник просвещения, 1925. С. 20.
4. Красовицкая Т.Ю. Российское образование между реформаторством и революционаризмом. Февраль 1917-1920 годы. М.: ИРИ РАН, 2002. С. 416.
5. Народное образование в СССР. 1917-1973 гг. Сборник документов, 1917-1973 гг. М.: Знание, 1974. С. 320.
6. Программы и методические записки единой трудовой школы. М.-Л.: ГИЗ, 1927. Вып. 3. С. 220.
7. Просвещение на Урале. (Костырев С.) Очередные задачи в деле борьбы с детской беспризорностью и безнадзорностью // Просвещение на Урале. 1928. № 7-8. С. 98-110.
8. Степанов И.И. Задачи и методология антирелигиозной пропаганды. Религия в школе. М.-Л.: Безбожник, 1925. С. 174.
9. Темкин А. Что думает крестьянство и казачество Донокруга о школе // Народное просвещение. 1927. № 8-9. С. 122-132.
10. Шевченко В. А. Юные безбожники против пионеров. М.: Алгоритм, 2009. С. 352.
