CC BY
26
УДК 808.2-3
Л. И. Горбунова
СИНОНИМИЯ ПРОИЗВОДНЫХ ЗНАЧЕНИЙ ЛОКАТИВНЫХ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ И КОНЦЕПТУАЛИЗИРУЮЩАЯ РОЛЬ ЯЗЫКА
В статье описывается роль концептуальной информации как фактора, обусловливающего возникновение синонимичных производных значений прилагательных. Концептуальный компонент прототипической ситуации рассматривается как универсальная когнитивная основа семантических процессов.
Ключевые слова: когнитивная деятельность, концептуализация, прототипическая ситуация, локативное прилагательное, синонимия, производное значение.
Когнитивный подход к изучению значений языковых единиц воплощается в том числе в стремлении «выявить посредническую функцию языка между человеком и внеязыковой реальностью и показать, что язык и сам несет опечаток человеческих способов освоения реальности, и в то же время, будучи средством концептуализации этой реальности, воплощением языковой картины мира, накладывает отпечаток на восприятие реальности человеком [Кустова 2000: 85]. Одним из постулатов, лежащих в основе изучения языковых значений с позиций когнитивной лингвистики, является положение о концептуализирующей роли языка: язык отражает не действительность, а ее видение говорящим. Использование данного положения в качестве теоретической основы лингвистического описания позволило решить многие проблемы, связанные с изучением соотношения языковых единиц и действительности, с описанием семантической структуры слова.
Особенно продуктивным когнитивный подход оказался при исследовании семантической структуры многозначного слова как целостной единицы. В семантике многозначным называется слово, у которого «каждое из значений было связано хотя бы с одним другим значением» [Апресян 1971: 514]. Однако при этом признается, что «сложнее обстоит дело с такими метафорически мотивированными значениями, словарное толкование которых не обнаруживает даже частичного сходства со словарным толкованием исходного значения; это - случаи уподобления на основе семантических ассоциаций, ср. громкий голос -громкий процесс, Молния сверкнула - Редколлегия выпустила молнию» [Апресян 1971: 514]. Для решения этой проблемы предлагается «включить в семантическую характеристику каждой лексической единицы, помимо собственно толкования, описание связываемых с ней в языке семантиче-
ских ассоциаций, например, молния 1 = 'разряд атмосферного электричества'; ассоциативные признаки - 'быстрота, блеск'. Тогда молния 2 = 'срочно выпускаемая стенная газета, посвященная очень важному событию', и молнию 1 связывает с молнией 2 общий признак быстроты (срочный = 'осуществляемый быстро') [Апресян 1971: 514]. Однако абсолютно ясно, что ассоциативные признаки быстрота и блеск - это не элементы лексического значения, а компоненты информации, полученные говорящим в результате освоения реальности. Эту информацию носитель языка имеет в виду при использовании слова для номинации новой ситуации. В результате при описании семантики значительной части многозначных слов, употребляющихся в метафорически мотивированных значениях, приходится опираться не только на исчисление семантических компонентов, входящих в лексическое значение слова, но и на экстралингвистическую информацию о ситуации, называемой словом в исходном значении, причем эта информация часто не отражается в последнем.
Таким образом, наблюдается разнобой в теоретических подходах к описанию значений языковых единиц, в том числе и входящих в одну семантическую парадигму. Например, многозначность слов клапан и молния, относящихся к предметной лексике, для первого слова мотивируется наличием общих компонентов в значении («нечто прикрывающее отверстие»), а во втором случае указанием на наличие ассоциаций, связанных с ситуацией, называемой словом в прямом значении.
Обращение к когнитивным основам процесса номинации дало возможность выработать универсальный подход к представлению многозначности и описать многозначную единицу как семантическое единство.
Для языковых единиц, называющих чувственно воспринимаемые фрагменты действи-
тельности, в качестве такой когнитивной основы предложено использовать понятие прототипиче-ская ситуация [Кустова 2004], т. е. когнитивная модель ситуации, с которой связано исходное, базовое значение единицы. Это не сама ситуация, существующая в действительности, а именно ее модель, так как слово отражает не объекты и их признаки, а то, как они познаны и концептуализированы говорящим, ведь «даже те языковые значения, которые связаны с перцепцией, не отражают непосредственно визуальный или тактильный опыт, а определенным образом его интерпретируют [Селиверстова 2002: 18].
Таким образом, значение слова может отражать не все знание о ситуации, выделяя некоторые ее аспекты и игнорируя другие. Например, прилагательное надречный называет ситуацию локализации некоторого объекта выше поверхности реки. При этом остается неизвестным, имеется ли контакт с поверхностью воды (надречный туман может располагаться контактно и бесконтактно), на каком расстоянии располагается объект, это строго или нестрого вертикальная локализация (надречные ракиты могут быть наклонены над самой поверхностью воды, могут расти на берегу, т. е. располагаться нестрого вертикально по отношению к поверхности реки). Прототипи-ческая ситуация обязательно включает перцепту-альные компоненты: фиксирует те стороны локативной ситуации, которые зрительно воспринимаются и отражаются базовым значением слова.
Кроме того, важнейшую роль в функционировании слова играет концептуальная составляющая прототипической ситуации. Концептуальный компонент может включать информацию двух типов. Во-первых, это некое дополнительное знание о ситуации, которое возникает на основе опыта и, как правило, не отражается языковой единицей, использованной в ее базовом значении. Например, смысл 'невидимый' не включается в базовое значение адъективной приставки за-, которая обозначает расположение с тыльной стороны объекта (заспинный, за-горный, заречный). Однако знание о том, что часто то, что находится с тыльной стороны объекта, может быть скрыто им, играет существенную роль в функционировании префикса в составе слова. Это те смыслы, которые в семантике называют фоновым знанием, импликациями [Кустова 2004].
Во-вторых, концептуальная составляющая может формироваться за счет перцептуальных признаков прототипической ситуации, которые интерпретированы определенным образом: им придается ценностный смысл. Например, область,
находящаяся с тыльной стороны некоторого объекта, концептуализируется как чужая, неосвоенная. Такая интерпретация фрагмента пространства обусловлена архаическими представлениями об устройстве мира, который делится на свое пространство и чужое, присвоенное и то, которое необходимо обживать. В этом языковая картина мира согласуется с мифологической, в которой сближаются смыслы 'внутреннее', 'близкое', 'свое' / 'внешнее', 'далекое', 'чужое' [см. Топоров 1961, 1983, Цивьян 1990, 2006]. Область между наблюдателем и объектом оценивается как привычная, как освоенное пространство, а область дальше объекта как чужая с соответствующими коннотациями, проявляющимися в тех качественных значениях прилагательных с при ставкой за-, которые фиксируются словарями: забортный - это не только 'тот, который находится за бортом', но и 'выходящий за привычные рамки, нарушающий устои', закритический 'превышающий критические показатели' и 'неподсильный', запольный 'лежащий за полями' и 'дальний', заоблачный 'находящийся за облаками, выше облаков' и 'оторванный от действительности', заморский 'привозимый из-за границы' и 'чужестранный', 'о далеких странах городах', 'о невиданном, странном, причудливом', заштатный 'не входящий в штат' и 'не имеющий административного значения', заумный 'излишне, ненужно мудреный, непонятный'. Неосвоенность пространства, маркированного приставкой за-, может проявляться в значении качественного прилагательного как большое расстояние, непонятность, непривычность внешнего облика и поведения и т. п., она может быть как физической, так и умозрительной.
Различие между выделенной нами концептуальной информацией первого и второго типа заключается в том, что информация первого типа основана на объективных характеристиках денотативной ситуации: смысл 'невидимый' ситуации не приписывается, а усматривается при перцепции, так как объекты, находящиеся с тыльной стороны дивана (задиванный), иконы (затонный), стены {настенный), чаще действительно невидимы. Концептуальная информация второго типа возникает в результате приписывания ситуации таких свойств, которые не могут быть восприняты визуально, так как эти свойства не присущи самой ситуации, субъективны, они есть результат наложения на объективный мир ценностных позиций, выработанных обществом.
Таким образом, для того чтобы адекватно описать семантику языковой единицы, необходи-
мо 2 (023) 2010 г.
мо выявить перцептуальные и концептуальные составляющие прототипической ситуации, лежащей в основе базового пространственного значения и являющейся основным фактором, определяющим семантическую структуру полисеман-та [см. Горбунова 2008], «необходимо установить не только соотношение с денотативной ситуацией, но и осмысление ее компонентов» [Селиверстова 2004: 46].
Интерпретация компонентов денотативной ситуации, т. е. концептуальная информация, является основой не только многозначности, но и синонимии метафорически мотивированных производных значений локативных прилагательных. Когнитивный подход к анализу подобных семантических явлений, как представляется, позволяет универсально объяснить все случаи появления производных значений и их место в системе языка. Как показал анализ материала, процесс метафорического осмысления исходной локативной ситуации проявляет черты регулярности настолько, что можно говорить о наличии метафорических моделей.
В ходе исследования выяснилось, что причиной синонимии подчас оказывается не семантика языковых средств, а то, что ситуации, номинированные ими, являются ценностно подобными, имеющими примерно одинаковую значимость в практике.
Продемонстрируем данную позицию на примере группы производных прилагательных, имеющих зафиксированное словарями метафорически мотивированное качественное значение 'тайный' (подспудный, подпольный, подводный, подземный, закулисный).
В литературе традиционно отмечается важность оппозиции над / под в пространственной ориентации, но, видимо, это противопоставление значимо и в функциональном смысле (находящееся под чем-то часто невидимо, недоступно, скрыто). Таким образом, кроме отмеченных в теории концептуальной метафоры смыслов, приписываемых позиции под чем-либо ('хуже', 'менее значимый', 'подчиненный') [Лакофф, Джонсон 2004], следует отметить и смысл 'невидимый', 'скрываемый', 'тайный' [см. подобные выводы о балканской модели мира: Цивьян 2006]. Поэтому существительные вода, земля, пол, спуд могут выступать в качестве названия границы видимого и невидимого, за которой находится нечто. Такие смыслы, «как бы они ни были на первый взгляд элементарны и очевидны, не существуют в готовом виде, а извлекаются, выводятся
из определенного «денотативного материала» -или хотя бы замечаются, акцентируются, попадают в фокус» [Кустова 2004: 81]. Именно потому, что они основаны на признаках денотативной ситуации, объективно присущи ей, их вряд ли следует называть коннотациями [ср. Апресян 1995], скорее это онтологические импликации [Кустова 2004]. В логике нашей работы эту информацию следует называть концептуальной, поскольку для ее извлечения необходим опыт нахождения в определенных локативных ситуациях, их освоение и аналитическая работа, после которой данная информация попадает в фокус.
Процесс модификации смысла 'находиться где-либо по отношению к X' в смысл 'тайный' по своей природе антропоцентричен, поскольку любая пространственная модель, предполагающая, что наблюдатель находится с одной стороны ло-кума, а локализуемый объект - с другой, может быть осмыслена в данном ключе. Поэтому в речи любое существительное, называющее предмет, который может выступать как преграда, способно стать производящим для прилагательного со значением 'тайный', 'скрытый':
Случай чужой глупости кажется нам тем более невероятным, чем скорее мы к нему приближаемся по подспудно-подкожному порыву (Щербакова Г.);
В публицистике чрезвычайно популярно выражение подковерная борьба. В этой связи представляет интерес языковая интерпретация стандартной локализации ковра. Для выражения смысла 'тайный' избирается только модель с префиксом под-. А ведь объект, находящийся с тыльной стороны висящего ковра, т. е. за ковром, также невидим, но прилагательное заковерный в текстах не встречается. Это еще раз говорит о времени возникновения производного значения у подковерный: значение появилось недавно, когда стало немодно помещать ковер на стене, когда его стали использовать как напольное покрытие.
Концептуализация объекта, названного производящим, как преграды для свободной перцепции поддерживается словообразовательной моделью, так как объекты кожа, ковер, земля, кулисы осознаются как преграда только в определенных пространственных конфигурациях: невидимо то, что находится ниже поверхности воды и снега, по другую сторону кулис, с тыльной, глубинной стороны кожи и т. п.
Прилагательные, образованные от несинонимичных существительных, являются синонимами, что обусловлено двумя факторами. Во-пер-
вых, тем, что они мотивированы существительными, каждое из которых в словообразовательном акте концептуализируется как граница видимого и невидимого. Во-вторых, тем, что они имеют однотипную словообразовательную структуру: префикс с исходным локативным значением + производящее - основа существительного конкретно-предметной семантики + суффикс относительного прилагательного. Слова рассмотренной группы образованы по трем разным словообразовательным моделям. Однако дейктичность формантов при наличии производящих, одинаково концептуализирующих локумы, обусловливает синонимичность самих моделей.
Необходимо при этом отметить, что нейтрализация различий в значениях производящих и словообразовательных моделей - взаимодействующие факторы: производящие актуализируют общий смысл 'невидимый' только в определенном словообразовательном окружении, а словообразовательные модели становятся синонимичными только когда в качестве производящих в них выступают существительные определенной семантики. В основе всех этих процессов лежит концептуальная информация.
Все сказанное справедливо и для рядов подручный - настольный, подлунный - подсолнечный - подзвездный, надзвездный - поднебесный -подоблачный - заоблачный, потусторонний - загробный - замогильный [см. подробно: Горбунова 2005].
Регулярная метафоризация ситуаций участием объекта, концептуализированного как граница видимой и невидимой зон, может при определенных условиях расширять сферу явлений, подвергающихся концептуальному осмыслению. Например, если все невидимое концептуализируется как скрытое, то наличие языковых моделей, антонимичных тем, с участием которых выражается смысл 'скрытый', позволяет интерпретировать видимое как доступное восприятию, явное, открыто выражаемое:
После долгих и упорных надковерных и подковерных сражений, перетягивания каната между Москвой и Якутском, между Россией и «Де Бирс» Бычкова сняли с работы (Бовин А.);
Такова ясная логика надземных людей, противопоставляемая неопределенным стремлениям обитателей подполья (Шестов Л.И.).
В качестве еще одной разновидности модификации пространственного значения можно назвать ассоциативную связь вещного и мифологического пространства (посюсторонний, поту-
сторонний, замогильный, загробный). Производящее в этом случае обозначает границу между мирами (реальным и потусторонним): эта или та сторона, могила, гроб. При когнитивной обработке исходной ситуации по отношению к значениям языковых единиц одновременно действуют два взаимодействующих фактора: нейтрализуется предметное значение производящего, использованного в концептуально синонимичных словообразовательных моделях, в результате чего производные становятся синонимами и толкуются одно через другое. потусторонний загробный замогильный
'неземной, 'наступающий 'то же, что загробный' после смерти' загробный,
потусторонний'
Синонимичность поддерживается и на уровне текста:
...Подумай о том, что ожидает тебя по ту сторону жизни... Верю ли я в загробную жизнь? (Толстой А.Н.).
Нейтрализация предметных значений, производящих еще нагляднее, демонстрируется авторским использованием прилагательных в несвойственном им, но легко опознаваемом читателем значении:
В дальнюю область, в заоблачный плес ушел мой приятель и песню унес (Светлов М.);
Смерти нет - то всем известно, повторять это стало пресно, а что есть - пусть расскажут мне. Кто стучится? Ведь всех впустили. Это гость зазеркальный?.. Значит, хрупки могильные плиты... (Ахматова А.).
Производящие только называют предметы -детали реальной жизни, концептуализированные как граница того и этого мира на основе мифологических представлений, словообразовательная модель обеспечивает соотнесение данного прилагательного с потусторонним миром. Дейктиче-ское понимание значения производящего в подобных случаях ярко проявляется в романе В. Орлова «Альтист Данилов», где наблюдатели находятся в загробном мире и для них потусторонним является то, что находится в мире живых людей:
Данилова в Девяти Слоях еще узнавали, шепотом просили рассказать земные анекдоты, но для многих он был уже пришельцем из потустороннего мира, демоном с того света.
Синонимия прилагательных, образованных по разным моделям от несинонимичных производящих, возникает на основе одинаковой концептуальной информации, содержащейся в разных с перцептуальной точки зрения прототипических си-
№2 (023) 2010 г.
туациях. При этом акцентирование именно данной концептуальной информации сопровождается нейтрализацией всех перцептуальных различий прототипических ситуаций. (Ср. сказанное о производных значениях глаголов: «Утрачиваются некоторые компоненты исходного значения, в первую очередь - компоненты, соответствующие наиболее конкретным, специфичным характеристикам исходной ситуации» [Кустова 2004: 119]).
Сходство в механизмах возникновения ассоциативных значений прилагательных и глаголов позволяет предположить универсальный характер процессов, лежащих в основе появления таких значений.
Список литературы
Апресян Ю.Д. О регулярной многозначности // Известия АН СССР. Отделение лит. и яз. Т. XXX. Вып. 6. М., 1971. С. 509-523.
Апресян Ю.Д. Избранные труды: в 2 т. Т. 1. Лексическая семантика. М.: Школа «Языки рус. культуры», 1995.
Горбунова Л.И. Атрибутивно-локативная языковая модель и ее семантические модификации. Иркутск, 2005.
Горбунова Л.И. Перцептуальная и концептуальная составляющая локативного значения адъективной приставки // Российский лингвистический ежегодник. Красноярск, 2008. Вып. 3 (10). С.16-25.
Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004.
Кустова Г.И. Когнитивные модели семантической деривации и система производных значений // Вопр. языкознания. 2000. № 4. С. 85-109.
Кустова Г.И. Типы производных значений и механизмы языкового расширения. М.: Языки славянской культуры, 2004.
Селиверстова О.И. Труды по семантике. М.: Языки славянской культуры, 2004.
Цивъян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. М.: Наука, 1990.
Цивъян Т.В. Модель мира и ее лингвистические основы. М.: Ком Книга, 2006.
L.I. Gorbunova
DERIVATIVE MEANINGS OF LOCATIVE ADJECTIVES SYNONYMY AND THE ROLE OF LANGUAGE IN THE CONCEPTUALIZATION OF REALITY
The article describes the role of conceptual information as the factor causing derivative meanings synonymy. Conceptual component of prototypical situation is viewed as a universal cognitive basis of semantic processes.
Key words: cognitive activity, conceptualization, prototypical situation, locative adjective, synonymy, derivative meaning.
