CC BY
43
©Млечко А.В., 2012
УДК 81’42 ББК 81.001.6
СИМВОЛИЗАЦИЯ МИФОЛОГЕМЫ КОСМОС В СЕМАНТИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ РУССКОГО ТЕКСТА «СОВРЕМЕННЫХ ЗАПИСОК»
А.В. Млечко
Статья посвящена анализу специфического семантико-семиотического образования, которое условно определяется как русский текст и позволяет рассматривать публикации журнала «Современные записки» в качестве некоторой текстуальной целостности. Механизмы его функционирования демонстрируются на примере мифосимволического анализа прозы И. Бунина.
Ключевые слова: текст, миф, символ, семантика, мифологема, языковая репрезентация.
В текстуальном пространстве крупнейшего толстого журнала русской эмиграции первой волны «Современные записки» (1920-1940) можно эксплицировать некоторое проблемнотематическое и образное единство, условно определяемое как русский текст эмиграции. Он включает в себя ряд достаточно константных комплексов, интенционально ориентированных на осмысление российских событий 1917 г. и во многом носящих мифопоэтический характер. Русский текст охватывает значительное количество различных эмигрантских текстов, обеспечивая им особую гомеоморфную целостность и делая возможным прочтение даже весьма «нейтральных» текстов с помощью социологического кода, позволяющего транслировать русский текст эмиграции на самые разнообразные уровни их структуры - от лексико-грамматического и сюжетно-композиционного до категории «метафизических качеств». Герменевтическая процедура позволяет активизировать в «Современных записках» важнейшие проблемно-тематические комплексы русского текста.
«Примарной единицей», которая с наибольшей эффективностью обеспечивает
трансдискурсивность семантического пространства «Современных записок», то есть активное порождение смыслов в художественных текстах журнала за счет корреляции со смыслами текстов других дискурсов (публицистического, философского, мемуарного, исторического и т. д.), и позволяет порождать ситуацию диалога между текстами различных дискурсов, обеспечивая тем самым семантическую определенность художественному дискурсу журнала и облегчая ту герменевтическую процедуру, без которой адекватная интерпретация текста журнала в целом чрезвычайно затруднена, выступает символ.
Проблемно-тематическое поле, которое представляет собой русский текст «Современных записок», содержательно наполняется именно «эмигрантским мифом», неизбежно калькирующим традиционные мифологические циклические структуры и хронотопически ориентированным на трехчастную структуру классического процесса космогенеза: Хаос - Космос - Хаос.
Элементы «эмигрантского мифа» структурируются вокруг трех основных мифологем (со своим универсальным «набором» символических оппозиций), символически репрезентированных внутри трех основных тем, реализуемых в художественном дискурсе «Современных записок»: дореволюцион-
ISSN 1998-9911. Вестн. Волгогр. гос. ун-та. Сер. 2, Языкозн. 2012. № 1 (15)
2 7
ная Россия, русская революция, эмиграция. При этом дореволюционная Россия вписывалась в символическую парадигму мифологемы Космос (с ее положительной и «созидательной» аксиологией), революционная Россия, соответственно, - в «деструктивную» мифологему Хаос, эмигрантское бытие выступало эквивалентом мифологемы Возвращение (Космос).
Художественный дискурс «Современных записок» почти идеально подходит для анализа экспликаций «эмигрантского мифа». Появившись в переходную эпоху, будучи компендиумом прецедентных текстов русского зарубежья, претендуя на место «священного текста» эмигрантской культуры, «Современные записки» и их текстуальное пространство выступают уникальным объектом для демонстрации структуры «эмигрантского мифа». И одно из главных условий такой уникальности - бесспорное совпадение осевой (антибольшевистской) линии эмигрантской идеологии и общей антибольшевистской направленности журнала при внешнем идеологическом разнообразии текстуального ландшафта и «Современных записок», и эмигрантской культуры в целом.
Русский текст, охватывая абсолютное большинство эмигрантских текстов, принадлежащих самым разным дискурсам, обеспечивает им, как мы уже отмечали, особую гомеоморфность, а в специфических условиях (например, будучи помещенными в единое текстуальное пространство, в частности, в журнальное) делает возможным прочтение любых текстов с помощью именно своего кода. Широту амплитуды этого охвата в первую очередь демонстрирует поэтика заглавий эмигрантских текстов, многие из которых с полным правом можно было бы назвать прецедентными. Простое перечисление таких заглавий, содержащих, например, лексемы русский, Россия или родина, займет не одну страницу: «Мысли о России» Ф.А. Сте-пуна, «На родине» М.В. Вишняка, «Пути России» И.И. Бунакова-Фодаминского, «Я унес Россию» РБ. Гуля, «Истоки и смысл русского коммунизма» Н.А. Бердяева, «Письма о русской культуре» Г.П. Федотова, «Из размышлений о русской революции» С.Л. Франка, «Миссия русской эмиграции» И.А. Бунина, «Третья Россия» А. Ветлугина, «Затуманившийся мир и русский вопрос» В.Ф. Ива-
нова, «Религия революции и гибель культуры»
В.Н. Ильина, «Россия в концлагере» И.Л. Со-лоневича и многие другие.
Большая часть этих текстов появилась и получила отклики на страницах «Современных записок» - например, среди текстов философско-публицистического дискурса выделяются напечатанные в журнале уже названные нами работы И.И. Бунакова-Фондаминского, М.В. Вишняка, Ф.А. Степуна, Г.П. Федотова -во многом составив ядро того общеэмигрантского идейного единства, объяснение которому ищут современные исследователи: «Очевидно, что мыслители, ставшие очевидцами разрушения привычных устоев российской жизни в результате революции, особое внимание уделяли поискам причин случившегося в истории России и перспективам дальнейшего развития родины. Отсюда - огромное количество работ, посвященных специфике российской истории, анализу социальных и культурных особенностей страны, национального характера, предвидению грядущего» [1, с. 34-35].
Тем самым, философско-публицистический дискурс «Современных записок» является доминирующим в экстраполяции стержневой проблемы русского текста - «Россия и революция». Он контагиозирует менее идеологически маркированные тексты других дискурсов -художественного, критического, собственно-философского, - однако сам вскоре теряет свою «силу» вследствие изначальной смысловой эн-тропийности, хаотичности, неопределенности, неспособности предстать в виде более или менее стройного учения, идеи или, как мы увидим дальше, мифа, «рассказа о России», что будет под силу лишь менее идеологизированному, более семантически гибкому, «культурно живучему», оказывающемуся способным, словно Протей, не только принимать адекватные культурные формы, но и создавать собственные культурные «матрицы», дискурсу художественному. Философско-публицистический дискурс словно передает художественному «гальванический заряд» основного смысла, чтобы самому, избегая первоначального бессильного пароксизма, вновь принять вернувшийся смысл, стройным и обретшим в результате мутации невиданные ранее пропорции, стать - пусть лишь одним из важнейших - элементом в построении гармонично освещенного целого - эмигрантского мифа, реп-
резентация которого выступает как тактической, так и стратегической целью нашего анализа. Мы можем говорить о трехуровневой структуре «Современных записок» (или вообще «толстого журнала» - с учетом культурно-исторической конкретики) как текстового образования: «Журнальная книга представляет самостоятельную художественную ценность как целостный и завершенный текст» [4, с. 6], в котором, во-первых, выделяется текстуальное пространство журнала как формально-содержательная целостность (см.: [3, с. 146-468]), во-вторых, экстраполируется семантическое единство (см.: [2, с. 163-301; 5, с. 259-368]) текстуального пространства, определяемое нами как русский текст «Современных записок», в-третьих, формируется архитектоника русского текста журнала - эмигрантский миф.
Основными репрезентантами мифологемы Космос в пространстве русского текста «Современных записок» выступают сад и дом, в качестве символических комплексов аккумулирующие спасительную и охранительную символику традиционных культур - символика Центра, мирового древа, золотого века, «взыскуемого» града и т. д. Реализация данных репрезентантов проходит в рамках центральной оппозиции сакральное / про-фанное. На страницах «Современных записок» - в рамках дореволюционной тематики -эта символика наиболее широко представлена в романах И. Бунина «Жизнь Арсеньева», И. Шмелева «История любовная», тетралогии Б. Зайцева «Путешествие Глеба» и в малой прозе И. Бунина.
Так, Русский Космос у Бунина, Шмелева и Зайцева структурируется как неразделимое единство трех базовых символов - сада, дома и дерева, выступающих в качестве архетипи-ческих инкрустантов мифологемы Центр Мира. Сад с домом и центрирующим этот мир Древом с неудивительным постоянством выступает у Бунина в качестве единого символического комплекса. В частности, в «Жизни Арсеньева» они образуют единый топос, пространство, наделенное целым рядом символических признаков, главными из которых являются «закрытость» и «надежность». Лишь в пределах этого пространства герой сполна ощущает свое -пусть и временное - счастье. Так, в саду Бату-ринской усадьбы стоит заветная ель, служа-
щая для Алеши символом отцовского крова: Прекрасна - и особенно в эту зиму - была Батуринская усадьба. Каменные столбы во двор, снежно-сахарный двор, изрезанный по сугробам полозьями и синими тенями в их следах, широкий проезд между нею и соседской усадьбой, тишина, солнце, в остром морозном воздухе сладкий запах чада из кухонь, что-то приятное, домашнее в следах, пробитых от поварской к дому, от людской к варку, конюшне и прочим службам, окружающим двор... Тишина и блеск, белизна толстых от снега крыш, по-зимнему низкий, утонувший в снегах, красновато-чернеющий голыми сучьями сад, с двух сторон видный за домом, наша заветная столетняя ель, поднимающая свою острую, черно-зеленую верхушку в синее яркое небо из-за крыши дома, из-за ее крутого ската, подобного снежной горной вершине, между двумя трубами, двумя спокойными розово-желтыми дымами... На пригретых солнцем фронтонах крылец сидят, приятно жмутся монашенки-галки, обычно болтливые но теперь очень тихие; приветливо щурясь от слепящего веселого света, от ледяной самоцветной игры на снегах, глядят старинные окна с мягкими квадратами рам (выделено нами. -А. М.) (I, с. 62).
Исчезновение усадебного космоса не представлялось Буниным лишь как результат российских революционных преобразований. «Естественность» этого процесса он не мог не ощущать и не осознавать - и в этом смысле Бунин не случайно считается продолжателем тургеневских и чеховских традиций. «Усадебный миф» русской культуры вместе с инкорпорированными в него вышеназванными традициями предполагает угасание «дворянских гнезд» - но в первую очередь репрезентирует его как органичное завершение длительного культурно-исторического периода, «золотого века» России. Так, изображая одно из посещений главным героем уже потерянного имения, Бунин в претендующих на публицистичность выражениях замечает: Сколько заброшенных поместий, запущенных садов в русской литературе и с какой любовью всегда описывались они! В случае чего русской душе так мило, так отрадно запустенье, глушь, разор, распад! (II, с. 44).
ISSN 1998-9911. Вестн. Волгогр. гос. ун-та. Сер. 2, Языкозн. 2012. № 1 (15)
29
Совершая при этом имманентную русскому тексту процедуру символического переноса образа (потерянного) рая на образ России, но с учетом семантики рая как места грехопадения, в семантическом пространстве «Современных записок» мы со всей ясностью можем выявить взгляд на Россию как пространство греха, общепринятость которого для эмигрантской культуры («эмпирического мифа») даже по сей день не оставляет никаких сомнений. Его греховность («испорченность», нечистота) корреспондируется авторами журнала на совершенно разные периоды истории России, и в первую очередь на периоды кризисов, отличающиеся активизацией деструктивных сил, приведших, в итоге, к гибели страны. Чаще всего обвинения -прямые или косвенные - звучали в адрес «левой интеллигенции», облегчившей путь к приходу к власти большевиков. Эти инвективы породили по меньшей мере два любопытных феномена русского зарубежья первой волны - «комплекс вины» (левой) интеллигенции и постоянное обсуждение темы «грехи отцов» эмигрантской молодежью. Безусловно, на страницах «Современных записок» вся эта проблематика была представлена в достаточном многообразии не только в рамках художественного, но и философско-публицистического дискурса.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Волкогонова, О. Д. Образ России в философии Русского Зарубежья / О. Д. Волкогонова. -М. : Рос. полит. энцикл., 1998. - 325 с.
2. Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек - текст - семиосфера - история / Ю. М. Лотман. - М. : Яз. рус. культуры, 1999. - 464 с.
3. Мисонжников, Б. Я. Феноменология текста (соотношение содержательных и формальных структур печатного издания) / Б. Я. Мисонжников. - СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001. -490 с.
4. Снигирева, Т. А. «Толстый» журнал в России как текст и сверхтекст / Т. А. Снигирева, А. В. Под-чиненов // Известия Урал. гос. ун-та. Сер. «Гуманит. науки». - 1999. - №> 13. - С. 5-13.
5. Топоров, В. Н. Миф. Ритуал. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное / В. Топоров. - М. : Издат. группа «Прогресс» -«Культура», 1995. - 624 с.
ИСТОЧНКИ
I - Бунин, И. Жизнь Арсеньева / И. Бунин // Современные записки. - 1925. - №9 34. - С. 5-76.
II - Бунин, И. Жизнь Арсеньева / И. Бунин // Современные записки. - 1928. - №9 35. - С. 5-73.
SYMBOLISM OF A MYTHEM OF COSMOS IN THE SEMANTICS ENVIRONMENT OF RUSSIAN TEXT OF “SOVREMENNYE ZAPISKI”
A. V. Mlechko
The article analyzes the specific semantic and semiotic unity which can be conventionally determined as the so called Russian text and views the texts in the journal of the Russian émigrés “Sovremennye zapiski” as a certain textual cohesiveness. These semiotic mechanisms are shown through the examples of the mythological and symbolic analysis of the fiction by I. Bunin.
Key words: text, myth, symbol, semantics, mythem, representation.
