CC BY
181
СИБИРСКИЙ ХАРАКТЕР В КНИГЕ «ЦАРЬ-РЫБА» В.П. АСТАФЬЕВА КАК МОДИФИКАЦИЯ РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА1
SIBERIAN CHARACTER IN THE BOOK TSAR RYBA BY V.P. ASTAFIEV AS A MODIFICATION OF THE RUSSIAN NATIONAL CHARACTER
А.М. Ковалева A.M. Kovaleva
Национальный характер, сибирский характер, модификация русского национального самосознания, литературный характер.
В статье представлен анализ сибирского характера по книге В.П. Астафьева «Царь-рыба». Писатель создал значимые свойства сибиряка как особой, сложившейся в исключительных этногеографических, социальных и исторических обстоятельствах модификации русского характера. Сибиряк в изображении писателя сохранил традиционные, ныне во многом утраченные черты русского национального характера. Источники специфических свойств астафьевского сибиряка находились в суровых реалиях места и времени обитания его прототипа, в контактах русской культуры с культурой аборигенов Сибири.
National character, Siberian character, modification of the Russian national identity, literary character. The article presents an analysis of the Siberian character by the book Tsar Ryba of V.P. Astafiev. The writer created significant properties of a Siberian as a specific modification of the Russian character, which was formed in exceptional ethno-geographic, social and historical circumstances. A Siberian in the image of the writer preserved the traditional features of the Russian national character, which are now largely lost. The sources of the specific properties of the Astafiev Siberian were in the harsh realities of the place and time of his prototype's existence, in the contacts of Russian culture with the culture of the aborigines of Siberia.
По мнению Федора Абрамова, «многое в жизни любой нации объясняется особенностями национального характера, в нем таятся как взлеты, так и провалы истории». В отношении собственного творчества он писал, что «старается избегать однозначных характеров и учитывать все слагаемые, которые образуют характер» [Абрамов, 1982, с. 677]. Представители различных идейных направлений в само понятие русского национального характера вкладывали свое содержание и сформулировали основные подходы к рассмотрению национального характера, который определяется как сложное, противоречивое явление, синтезирующее в себе «духовные особенности на-
рода, ценностные ориентации, на основе которых разворачиваются целенаправленные действия людей, проявляющиеся в исторических, социальных, экономических условиях жизни и скрепляющие людей в единую нацию» [Садо-хин, 2006, с. 26]. Многие ученые обращают внимание на нормативно-поведенческие аспекты этого феномена [Бороноев, 2001, с. 18]. Другие авторы отмечают его основные проявления в эмоциях, чувствах, настроении, характере реакции на события внешнего мира, способе поведения, образе мыслей, складе ума, «обычаях, вкусах больших и малых групп людей» [Шилова, 2002, с. 100]. Национальный характер труден для постижения, т.к. изменчив и многогранен.
1 Исследование выполнено в рамках регионального конкурса отделения гуманитарных и общественных наук РФФИ «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Ледовитым океаном» 2017 - Красноярский край при поддержке КГАУ «Красноярский краевой фонд поддержки научной и научно-технической деятельности», проект «Феномен творчества В.П. Астафьева как регионально-национальное самосознание эпохи» № 16-14-24006.
В схожих или аналогичных условиях порой формируются разные характеры. Определенные преимущества имеет изучение национального характера, получившего отражение в произведениях художественной литературы, т.к. литературный характер отличается конкретностью, наглядностью, многообразием проявлений. Художественная литература дает возможность основательного изучения национального характера, запечатленного в поступках, словах и мыслях конкретных героев, позволяет проследить его трансформацию, показать различные типы характера. В статье предпринята попытка анализа сибирского национального характера по повести В.П. Астафьева «Царь-рыба».
Понятие «сибирский национальный характер» в научной литературе используется на правах неофициального, так как сама правомочность употребления его является предметом бурной дискуссии историков, этнографов и этнопсихологов. Не вдаваясь подробно в предмет научного спора, мы предприняли попытку сформулировать основные аргументы, позволяющие использовать данный термин для изучения его особенностей. Понятие «сибирский характер» не противопоставляется понятию «русский национальный характер», оно связано с последним как часть и целое, а потому отражает лишь своеобразие черт русского характера как явления обобщенного, проявляющегося в конкретных временных и географических пределах всегда по-разному. Хочется отметить то, что каждый территориальный регион имеет свою ментальность, которая включает представления, чувства, ценностные ориентиры, традиционную систему восприятия окружающего мира и своих отношений, сформированных конкретными географическими и климатическими условиями. Кроме того, особенность региона определяется своеобразным проявлением и сочетанием человеческих, социальных, политических и других проблем. Таким образом, сибирский характер - это конкретизация социально-психологического характера русского населения в условиях Сибирского региона, проявляющегося в особенностях менталитета, образа жизни, обычаев, традиций [Загорская, 2014, с. 49-55].
Широкие возможности для анализа сибирского национального характера дает произведение В.П. Астафьева «Царь-рыба», в котором представлены основные герои произведения: «угрюмый и потаенный сброд» поселка Чуш, превратившиеся в браконьеров бывшие крестьяне Утробины, «бросовый человечишко» Дамка, «клейменный» прозвищем «бандеровец» рыбак Грохотало, заброшенные в тундру трое охотников-промысловиков, ищущий приключений и жаждущий самоутверждения Гога Герцев, политзаключенный по кличке Хромой, беглые уголовники, автобиографический герой, многие эпизодические и безымянные персонажи. Собирательный образ обитателей Сибири складывается из этих персонажей. Можно усмотреть жалкие остатки человеческих чувств в удалом «чеченце» Командоре, вызывает сочувствие судьба «бандеровца» поневоле рыбака Грохотало. Интересно то, что с ними ведет беседы автобиографический герой, для него их мир - мир испорченный, искаженный, но не враждебный.
Но наибольшим вниманием писателя пользуется бездомный, бессемейный, растерявший многочисленных братьев и сестер «касьяшек», уроженец низовьев Енисея, «сельдюк узкопятый» по имени Аким. Аким, как и автобиографический герой, действует в большинстве глав-рассказов, а во второй части он - главное действующее лицо. Изображение чушанских браконьеров, представленное в первой части повести, является своеобразным «предчувствием», выражением авторского представления о близком автору человеческом типе. Астафьев не идеализирует образ Акима, не облекает его в героический ореол. Аким воспитан не традиционной деревней. Боганида -советский поселок и колхозная бригада одновременно. Аким, сибиряк, соединивший в себе русскую и аборигенную кровь: «У матери мать была долганка, отец русский» [Астафьев, 1997, с. 222], взращенный коллективизмом и семейственностью Боганиды, вобрал в себя представления автора о сильных и уязвимых свойствах сибиряка и шире - русского человека 60-70-х гг. ХХ в. Только он способен ополчиться на оскорбителя Киряги-деревяги - инвалида войны, вернуть родителям
<С £
d pq
0
ь
к
1 W m Е-
U
CL
<
о ^ о о
о я
2S
ш Е-
S
О
Рч
W
13
о §
к
%
о
W :г s
ь
I—
<с п
W
с
S
д
н и
щ
М
заблудившуюся в жизни и неприветливой сибирской тайге девушку Элю, отомстить за смерть безродного Петруни. По мнению П.П. Гончарова, в повести автор пародирует не столько жанр детектива, сколько штампы восприятия Сибири в массовом сознании. Поэтому у Акима нет уголовного прошлого. Бесстрашие его, смелость, мужество могут быть направлены на спасение людей, на зверя, но не против человека. В Акиме нет свойств романтической исключительности. Его одиночество и бездомность можно было бы принять в качестве таких свойств, но Астафьев придает им не романтическое объяснение: любит выпить, легкомысленен. Аким наделен свойствами охотника и в тексте рассказа «Поминки» несколько раз назван «зверобоем» [Астафьев, 1997, с. 267, 268, 276, 284, 285]. Но в отношении Акима эта определение выглядит иронично. Внешний облик героя невзрачен, зауряден: «паренек в светленьких и жидких волосенках, с приплюснутыми глазами и совершенно простодушной на тонкокожем, изветренном лице с улыбкой» [Астафьев, 1997, с. 41]; «рука сухожильная, жесткая», и весь "пана" сухощав, косолап, но сбит прочно» [Астафьев, 1997, с. 320]. Портрет Акима дополняют и другие невыразительные детали внешности: «в болотных сапогах, в телогрейке нараспашку, кепчонку на нос насунул, мокрую сигаретку сосал» [Астафьев 1997, с. 42]. В быту и пище неприхотлив, воспринял привычки аборигенов Сибири. Медвежатина «по-остяцки» для него - обычное блюдо. «Вонючка» - презрительно именует Акима практикант-геолог Гога Горцев. Это, а также род «основных занятий» Акима (водитель «доведенного до инвалидности вездехода») не позволяют ему быть «зверобоем», обладающим романтическим ореолом. Поэтому вместо «зверобоя» персонаж именуется уже другим, открыто пародийным именем - «медведобой» [Астафьев, 1997, с. 276, 277, 283]. Аким - опытный таежник. Наблюдательность, острое зрение, природное чутье - свойства охотника-промысловика -помогают Акиму выжить и спасти Элю. Но побуждают его к спасению чужого человека (ценой неудачной охоты, а может быть, и ценой собственной жизни) свойства иного, сущностного плана:
доброта, отзывчивость, благородство, бескорыстие, человеколюбие. Найдя в зимивье погибающую Элю, Аким практически не раздумывает: «А зверовство? Промысел? Под договорчик-то аванс взят, пятьсот рубликов!.. А-а, главное - человека спасти! Там видно будет, что и как» [Астафьев, 1997, с. 320].
В произведении значительную роль имеет рассказ «Уха на Боганиде», в которой описывается детство Акима, та среда, которая сформировала его душевные качества. Рыбацкая артель, причудливым образом совмещающая в себе свойства традиционной русской деревни и нового, советского социального устройства, стала отправной точкой формирования этических устоев персонажа. Эти устои во многом укрепились с помощью авторитета Парамона Парамоновича Олсуфьева, гордого и человечного капитана енисейского буксира «Бедовый», на котором довелось работать Акиму. Благодаря этому влиянию в Акиме жива традиционная национальная этика, восходящая к русскому фольклору. Акиму присущи свойства, связывающие его с фольклорным архетипом. По мнению П.П. Гончарова, Аким получает в повествовании некоторые черты сказочного персонажа, но не «высокого», а «низкого» героя волшебной сказки и черты героя-простака социально-бытовой сказки. Заурядная внешность, «сельдюкские» речь и манеры, склонность к пьянству и легкомыслию, излишняя доверчивость, оказываются в соседстве не только с высокими душевными качествами, но и с деталями структуры сказочного образа [Гончаров, 2012, с. 42].
Параллельно с этим в Акиме можно усмотреть и такие свойства, с которыми связывается мысль автора о негативных процессах в эволюции русского национального характера. П.П. Гончаров в связи с образом Акима писал: «Казалось бы, что в случае с Акимом речь идет об эстетическом и этическом идеале автора, но Астафьев и не задается целью создать идеальный образ ни в "Царь-рыбе", ни в других произведениях». С точки зрения П.П. Гончарова, «двойственность, противоречивость образа Акима могут иметь и иное объяснение: "Царь-рыба" обращена прежде
всего к теме Сибири, ее величия и слабости. Заострение "слабости" героя являлось одновременно публицистическим открытым подчеркиванием остроты социальных, этических и иных проблем края - в условиях имеющих место реалий некому противостоять варварскому "цивилиза-торству" в Сибири».
Национальный характер, его сибирская «модификация» постоянно волновали В.П. Астафьева. В изображении сибиряка в качестве спасителя России у Астафьева преобладает трагическая интонация; обусловлена она не только апокалиптическим пафосом воспроизводимых событий, но и ретроспективным планом повествования, подтверждающим, что времена таких героев уходят. Взросление, достижение зрелости у В.П. Астафьева соотносится с идеей забвения человеком собственных истоков и, соответственно, погружения в материальный мир, где потребительство и рационализм одерживают верх над духовностью. В качестве примера нами рассматривается образ умелого рыбака-браконьера Зиновия Игнатьича Утробина из рассказа «Царь-рыба». Игнатьич, как уважительно называли земляки, «везде и всюду обходился своими силами, но был родом здешний - сибиряк и природой самой приручен почитать "опчество", считаться с ним, не раздражать его» [Астафьев, 1997, с. 175]. Этот рассудительный, уважающий и себя, и других людей мужчина был полной противоположностью своему младшему брату по прозвищу Командор, который был жаден и завистлив. «Работал он наладчиком пил и станков на местной пилораме, однако все люди подряд, что на производстве, что в поселке, единодушно именовали его механиком» [Астафьев, 1997, с. 175]. Он значительно отличался от других рыбаков: «...Если летом, едет в бежевой рубахе, в багажнике у него фартук прорезиненный и рукавицы-верхонки. Осенью в телогрейке рыбачит Игнатьич и в плаще, не изожженном от костров, не изляпанном, - он не будет о свою одежду руки вытирать, для этого старая тряпица имеется, и не обгорит он по пьянке у огня, потому что пьет с умом, и лицо у Игнатьича цветущее, с постоянным румянцем на круто выступающих подглазьях и чуть впалых щеках. Стрижен Игнатьич
под бокс, коротко и ладно. Руки у него без трещин и царапин, хоть и с режущими инструментами дело имеет, на руках и переносице редкие пятнышки уже отлинявших веснушек» [Астафьев, 1997, с. 176]. Зиновий всегда приходил на помощь рыбакам, не беря взятки, чинил моторы в лодках браконьеров. Именно с Зиновием Игнатьи-чем, лучшим рыбаком поселка, человеком, с самого детства любящим и знающим реку как родной дом, и случилось удивительное и страшное происшествие на Енисее, едва не стоившее ему жизни. Однажды осенью Игнатьичу крупно повезло: к нему на самолов попался большой осетр, «царь-рыба», как называл такую рыбу дед Утробина. Висящая на шести смертельных крючках осетрина с икрой вскоре показалась Зиновию не подарком судьбы, а зловещим первобытным зверем: «Из воды, из-под костяного панциря, защищающего широкий, покатый лоб рыбины, в человека всверливались маленькие глазки с желтым ободком вокруг темных, с картечины величиною, зрачков. Они, эти глазки, без век, без ресниц, голые, глядящие со змеиной холодностью, чего-то таили в себе» [Астафьев, 1997, с. 184]. Внезапно возникшая ситуация, жестоко поставившая Зиновия Игнатьича между жизнью и смертью, заставила его задуматься о нравственности некоторых его поступков в прошлом, вспомнить мудрые заветы покойного деда. А дедушка Утробина, «вечный рыбак», говорил внуку среди прочих рыбачьих заветов и то, что если на душе есть какой-то грех, нехорошее дело, то царь-рыбу нужно обязательно отпустить. И вспомнил Игнатьич, как еще в юности, в годы Великой Отечественной войны, он обидел девушку - Глашу Куклину. Потом Зиновий просил у нее прощения, но природа, наверно, ему этого до сих пор простить не могла. Потому и предложила ему пройти суровое испытание. Вместе с природой повествователь вспомнил и о Боге: «.Женщина - тварь божья, за нее и суд, и кара особые. До него же, до бога, без молитвы не дойдешь. Вот и прими заслуженную кару, и коли ты хотел когда-то доказать, что есть мужик -им останься! Не раскисай, не хлюпай носом, мо-литвов своедельных не сочиняй, притворством себя и людей не обманывай. Прощенья, пощады
<С £
и
т
0
ь
к
1 м ш Е-
и о-
о ^ о о
О Й
3
ш Е-
к
о
Рч
м
13
0
1 к
«
о м :г X
ь
и
<с «
м с
Д
н и
щ м
ждешь? От кого? Природа, она, брат, тоже женского рода! Значит, всякому свое, а богу - бого-во! Освободи от себя и от вечной вины женщину, прими перед этим все муки сполна, за себя и за тех, кто сей момент под этим небом, на этой земле мучает женщину, учиняет над нею пакости» [Астафьев, 1997, с. 194]. Осознал Зиновий Игна-тьич, что следует попросить прощения и у самой природы. И не только попросить прощения, нужно еще и рыбу освободить, не дать ей умереть на крючках самолова. Царь-рыба освобождается, тяжело раненая, но непобежденная и живая, и уплывает на волю. А Игнатьич почувствовал себя свободнее и в физическом, и в моральном отношениях: «...И ему сделалось легче. Телу - оттого, что рыба не тянула вниз, не висела на нем сут-кунком, душе - от какого-то, еще не постигнутого умом, освобождения» [Астафьев, 1997, с. 195]. Не все потеряно в судьбе сошедшегося в поединке с царь-рыбой Игнатьиче, недаром автор оставляет его в живых. Характерно то, что Астафьев, представляя чушанских браконьеров, ставит перед необходимостью поверить в заговоры и приметы, в то, что они считают «стариковскими брехнями» и дедовскими «запуками». Жизнь, природа, Енисей пытаются возвратить их в русло духовных традиций народа.
Таким образом, произведение «Царь-рыба» представляет собой универсальную форму знания о человеке и мире, где трагические размышления о сибирском характере и русской судьбе не менее значимы, чем важнейшие повороты сюжета. В.П. Астафьев воссоздает значимые свойства сибиряка как особой, сложившейся в исключительных этногеографических, социальных и исторических обстоятельствах модификации русского характера. Сибиряк, в изображении писателя, сохранил традиционные, ныне во многом утраченные черты русского национального характера. Естественность, «природность» близость к природе Сибири, извечная привязанность к земле русского крестьянина, по мысли прозаика, являются главными составляющими сибирского «извода» русского национального характера. Астафьевский сибиряк имеет культурную и духовную связь, прежде всего с русским национальным характером.
Источники специфических свойств астафьевско-го сибиряка находятся в суровых реалиях места и времени обитания его прототипа, в контактах русской культуры с культурой аборигенов Сибири. Устойчивость перед экстремальными факторами среды обитания, перед натиском цивилизации - свойство, важнейшее для героев Астафьева, обеспечивающее в разных обстоятельствах их силу и уязвимость. Взгляд на Сибирь изнутри обусловил появление особого типа героя -«перекати-поле», «чужого» для Сибири. Писатель не относится к таким персонажам с выраженной антипатией, а скорее видит в их судьбах драматические последствия сложных социальных процессов. На уровне осмысления социокультурных процессов астафьевское литературное творчество есть попытка осмыслить трагические последствия распада традиционного уклада Сибири. Есть основания утверждать, что сибирский характер является одним из художественных открытий В.П. Астафьева.
Библиографический список
1. Абрамов Ф.А. Сотворение нового русского поля // Собрание сочинений: в 3-х т. Л., 1982. Т. 3.
2. Астафьев В.П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 6: Царь-рыба. С. 410-320 с.
3. Бороноев А.О. Россия и русские. Характер народа и судьбы страны. 2001.
4. Гончаров П.П. «Царь-рыба» В.П. Астафьева: образ Сибири как основа внутренней структуры: учеб. пособие. Мичуринск: ФГБОУ ВПО «МГПИ», 2012. 119 с.
5. Загорская Л.М. Особенности сибирского характера как фактор влияния на межкультурную коммуникацию и уровень ее эффективности // Сервисные технологии: теория и практика: сб. науч. тр. Новосибирск: НГТУ, 2014. Вып. 6.
6. Садохин А.П. Этнология: учеб. словарь. М., 2002.
7. Шилова М.И. Черты национального характера: российский вариант // Педагогика. 2002. № 8.
