CC BY
105
18. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 25. Д. 3. Л. 58-61.
19. Садвокасов, С. О национальности и националах / С. Садвокасов // Большевик. — 1928. — № 1. — С. 56-64.
20. РГАСПИ, Ф. 17. Оп. 25. Д. 178. Л. 16 — 24.
21. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 25. Д. 8. Л. 2, 232 — 233.
22. Olcott M. B. The Kazakhs. — Stanford, Calif: Hoover Institution Press, 1995. — 388 p.
23. ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 43. Д. 61. Л. 1 — 2.
24. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 25. Д. 10. Л. 111.
25. ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 105. Д. 464. Л. 93.
26. VI Всеказакская конференция ВКП(б). 15 — 23 ноября 1927 г. Стенографический отчет. — Кзыл-Орда: Казкрайком ВКП(б), 1927. — 387 с.
27. Кучкин, А. П. Советизация казахского аула (1926—1929 гг.) / А. П. Кучкин. — М. : Изд-во Академии наук СССР, 1962. — 432 с.
28. Койгельдиев, М. К. Сталинизм и репрессии в Казахстане 1920 — 1940-х гг. / М. К. Койгельдиев. — Алматы : Искандер, 2009. - 448 с
29. Осипов, В. П. Всматриваясь в 20-30 годы: (Из истории организационно-политического развития Компартии Казахстана) / В. П. Осипов. — Алма-Ата : Казахстан, 1991. — 186 с.
КАЗИЕВ Саттар Шарниязович, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры истории и социально-гуманитарных дисциплин. Адрес для переписки: sattarkaz@mail.ru
Статья поступила в редакцию 07.07.2014 г. © С. Ш. Казиев
УДК 947(571.1/5) А. И. ШУМИЛОВ
Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Омский филиал
СИБИРСКАЯ ДЕРЕВНЯ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
(ПО МАТЕРИАЛАМ ИСТОРИЧЕСКОГО АРХИВА ОМСКОЙ ОБЛАСТИ)
В статье исследуются процессы, происходившие в селах Омского Прииртышья в период Первой мировой войны. Автором впервые вводятся в научный оборот документы, раскрывающие экономическую и нравственную составляющие жизни сельчан в трагическое время, когда многие из них получали сведения о гибели родных и близких.
Ключевые слова: Первая мировая война, мобилизация, похоронки, сибиряки, пособия.
Первая мировая война продолжалась для России около 3,5 лет. Последовавшие затем революции и Гражданская война, прокатившаяся почти по всей стране, ослабили интерес как населения, так и историков к этому событию. Лишь для семей погибших и искалеченных да непосредственных участников сражений она оставалась незаживающей раной, всегда напоминавшей о себе.
С началом войны началась мобилизация в армию как призывных возрастов, так и находящихся в запасе. На территории Омского военного округа в 1914 г. была сформирована 11-я Сибирская стрелковая дивизия. Тогда же, «путем выделения кадров из 7-й, 8-й, 11-й Сибирских стрелковых дивизий были сформированы и отправлены на фронт второочередные 12-я, 13-я и 14-я Сибирские стрелковые дивизии», а всего на территории Омского и Иркутского военных округов «было сформировано пять Сибирских стрелковых запасных бригад» [1]. Они включали в себя около 30 полков, готовивших для армии пополнения из вновь призванных, которые после краткой подготовки в составе маршевых рот направляли для пополнения несущей огромные потери действующей армии. На 7 декабря 1916 г. в запасных полках Омского военного округа числилось 31109 человек постоянного состава и 94782 человека
готовых к отправке на фронт. Из Сибири с населением в 10,1 млн человек было призвано в армию 1 млн 111 тыс. проживающих в регионе. Сибирская деревня дала 988 тыс. призывников и город — 123 тыс. человек. Призванные составляли 51,5 % трудоспособных мужчин Томской, 38,8 % — Енисейской, 49,5 % — Иркутской, 51,8 % — Тобольской губерний, 60,8 % — Акмолинской и 54,8 % — Забайкальской областей [1].
В связи с массовыми призывами трудоспособного мужского населения стали резко сокращаться трудовые ресурсы сибирской деревни. Вслед за молодыми парнями призывного возраста в 1916—1917 годах в армию стали забирать обремененных семьями мужчин в возрасте 35 — 40 лет. Так, в весеннюю мобилизацию 25 марта 1916 г. из Тавиновской волости Тарского уезда было взято 18 человек, а осенью, в мобилизацию 20 сентября 1916 г. уже 35 человек. В большинстве своем каждый мобилизованный имел семью, в которой было 4— 6 и даже 7 детей [2, л. 189]. В случае гибели кормильца какое количество сирот прибавлялось в деревне! В фондах архива сохранились приговоры сельских сходов об установлении опеки над имуществом и сиротами убитых односельчан. В протокольной записи приговора Рыбинского сельского схода Андреевской волости Тюкалинско-
го уезда от 22 февраля 1916 г. об установлении такой опеки над имуществом и сиротами погибшего Красноруцкого Филлипа Мефодьевича отмечалось, что «согласно выписке Крестинской Михаило-Ар-хангельской церкви от 30.12.15 г. у убитого были дочь Таисия 09.05.12 г. рождения и дочь Елена 19.05.14 г. рождения. Сход из 37 человек (57 домохозяев, 53 двора, 187 ревизских душ) в присутствии старосты Григория Швеца (провел) выборы и учреждение опеки на сирот, оставшихся после убитого 26.09.14 г. двух девочек. Приговор избрал опекуншей жену Устинью Павловну Красноруцкую, а по второму браку или мужу состоит Шишкина, поселок Кон-стантиновский, Андреевской волости, 27 лет. Шишкина вполне благонадежная и исполнит должность опекунши добросовестно. Под судом и следствием не состояла. Имущество: пластинный дом — 10 рублей, душевный надел 1 — 5 рублей, усадебное место — 1 рубль. Итого — 16 рублей. Подписи всех 37 человек за 10 неграмотными имеются»[3, л. 2 — 3.] Таким образом, опекуншей над сиротами выступила бывшая жена погибшего, находившаяся уже во втором браке.
Война не только истощила людские ресурсы сибирской деревни, но и усилила налоговое бремя. В апреле 1915 г. был введен военный налог, которым облагались лица мужского пола в возрасте до 43 лет, освобожденные от воинской повинности: те, кто имел доход до 1 тыс. рублей в год, каких в сельской местности было абсолютное большинство, платили 6 руб. налога, остальные категории с более высокими доходами, соответственно, больше.
Государство пыталось наладить помощь семьям военнослужащих. Так, ещё 2 сентября 1914 г. призрение детей из таких семей взял на себя Алексе-евский Главный Комитет. Этот орган был учрежден указом царя от 16 июня 1905 г. в ознаменование рождения царского наследника Алексея для призрения детей лиц, погибших в войну с Японией. В Первую мировую войну комитет предполагал «каждому из детей нижних чинов, убитых или пропавших без вести на войне, или умерших от ран или болезней, если смерть нижнего чина последовала до истечения года со дня объявления о приведении армий на мирное положение, будет выдаваться пособие от Алексеевского Комитета до достижения 16-летнего возраста в следующих размерах: — живущим в сельской местности — по 24 рубля в год; живущим в небольшом городском поселении — от 24 до 30 рублей в год; живущим в больших городах — от 30 до 42 рублей в год. Круглым сиротам пособия в случаях, заслуживающих уважение, в размере до 40 копеек на 1 рубль основного оклада, т.е. от 33 рублей 60 копеек до 58 рублей 80 копеек на каждого в год» [4, л. 15]. Детям раненых солдат лишь в случае их нетрудоспособности и бедного имущественного положения могло быть выдано пособие.
На семьи мобилизованных, не имеющих трудоспособных сыновей-кормильцев, назначались продовольственные пособия в 2-3 рубля в месяц. Эта сумма приравнивалась к стоимости продуктов питания, которые входили в так называемую кормовую норму или паёк, включавший 1 пуд 28 фунтов муки, 10 фунтов крупы, 4 фунта соли и 1 фунт растительного масла. Уволенные со службы инвалиды имели право на получение от казны пособия в 3 — 6 рублей в месяц.
Местные власти старались следить за своевременным составлением списков на получение продовольственных пайков. 20 декабря 1914 г. Тобольский
губернатор А. Станкевич обязал волостных старост губернии в двухнедельный срок лично объехать селения и проверить списки, а заодно расспросить об убитых и раненых. Позднее, 12 января 1915 г., он довел до сведения волостных старост, что раненые, находящиеся на излечении дома, имеют право на получение денежного довольствия по 25 копеек в сутки [5, л. 2, 3]. Тем не менее нередки были случаи, когда семьи погибших в силу разных причин не были включены в списки на получение пенсий. Тогда сельские сходы подтверждали ходатайство на получение пенсии перед волостными властями. Так, 29 июля 1916 г. было подтверждено 15 подписями ходатайство Дарьи Массалитиной из Ново-Ерма-ковска Егоровской волости, муж которой Автоном Липатович Массалитин «умер от гнилокровия» ещё 3 сентября 1915 г.
Однако война привела к экономическому кризису страны из-за огромных расходов на закупку вооружения, обмундирования, продовольствия и т.д. Россия, как и остальные воюющие страны, отказалась от обмена бумажных денег на золото, что до войны было свободным, и стала их выпускать в больших количествах. Это привело к инфляции. Цены стали расти как на продовольственные, так и на промышленные товары и к февралю 1917 г. выросли от 3 до 10 раз. Поэтому пособия семьям фронтовиков несколько повысили. Сохранившиеся в архивах списки получающих пособия и на какое число членов семей, дают примерное представление о количестве мобилизованных на фронт. Например, в октябре 1917 г. в селе Крутинское выдали пособие 191-й семье при том, что село насчитывало около 330 домов. Это значит, что взяты на фронт были в среднем 2 человека из 3-х домов. В деревне Ик пособие получали 93 семьи, в Ямане — 124 семьи, в Ново-Покровке — 62 семьи. А всего по Крутин-ской волости пособие выдавалось 1463 семьям [6]. Например, жена Ермакова Нестора Федоровича Агриппина на себя и на троих детей получила в сентябре 1917 г. 19 рублей 76 копеек, На Мыльникова Карпа Ивановича жена Пелагея и двое детей получили 12 рублей 35 копеек, жене Тенькова Ивана Параскеве выдали 4 рубля 94 копейки.
На фронт уходили как многодетные, так и не имевшие детей, молодые парни. Иногда встречаются мобилизованные с одной фамилией. Например, из Крутинки были взяты на фронт Черногородо-вы Василий Павлович, Карп Павлович, Семен Павлович, Петр Павлович, Яков Миронович, Алексей Васильевич, Иван Алексеевич, Михаил Егорович, Тихон Козьмич, Иван Игнатьевич, Григорий Игнатьевич, Ефим Григорьевич, Николай Степанович.
Троих последних уже к сентябрю 1917 г. не было в живых: Ефим Григорьевич погиб в бою в сентябре 1915 г., Григорий Игнатьевич умер от брюшного тифа под Тулой, Николай Степанович, ратник 2-го разряда, умер в Омском военном госпитале 22 января 1916. Похоронки приходили в села довольно часто. Так, священник лазарета № 1 Сибирской стрелковой дивизии 23 октября 1915 г. пишет: «Крутинскому волостному правлению Тобольской губернии Тюкалинского уезда. Прошу уведомить родственников, под расписку на сем же, крестьянина деревни Ик Василия Матвеева Маркова о том, что он умер в нашем лазарете от огнестрельного ранения головы 24 декабря 1914 г. и погребен мною в зав. Германово Варшавской губернии... За справками и метриками родственники могут обращаться ко мне по адресу: полевая почтовая контора № 33,
№
священнику лазарета № 1 Михаилу Пешковскому». В другом сообщении пишется, что «рядовой 30-го Сибирского стрелкового полка Матвей Гопоров убит в бою с германцами от 8 до 14 октября 1915 г.» Тюкалинский уездный воинский начальник сообщал Крутинскому волостному правлению, что командир 33-го Сибирского полка 20 мая 1915 г. сообщил о том, что рядовой Зорин Прокопий Ники-форович, проживающий в селе Крутинка, пропал без вести в бою с германцами 13 февраля 1915 г. В том же бою пропал без вести его земляк Рахманов Алексей Иванович [5, л. 7, 10, 23]. При кажущемся порядке в учете потерь в войсках взимание расписок с родственников погибших при объявлении им о гибели сына или мужа кажется бесчеловечным актом. Например, командир 10-го стрелкового полка просит Егоровское волостное управление Тарского уезда сообщить под расписку родственникам стрелка Алексея Марковца о том, что он погиб 31.05.16 г. в бою с австрийцами под местечком Краковец и расписку прислать в полк. На обороте сообщения написано: «Подписка 1916 года января 20 дня. Я, нижеподписавшийся крестьянин пос. Петропавловский Егоровской волости Иван Марковец, находящийся отцом Алексея Марковца, даю настоящую подписку в том, что мне сего числа объявлено командира 10-го стрелкового полка за № 6839 объявление. В том и подписуюсь Иван Марковец, а по безграмотности моей и личной просьбе расписался Никита Буниба. Подписку отобрал Петропавловский сельский староста Козленок» [4, л. 2]. В силу каких-то причин подписка осталась в волостных делах, но это было общепринятым явлением, которого в годы Великой Отечественной войны не было, тогда вручалось только похоронное извещение.
Подобные похоронки сохранились далеко не все, т.к. их, после росписи родственников об ознакомлении, отсылали обратно в воинскую часть, поэтому восстановить полную картину о количестве погибших и пропавших без вести невозможно. Однако даже по оставшимся в волостных делах сообщениям нами выявлено только по Крутинской волости 76 человек убитых, 64 человека пропавших без вести [4]. Иногда о без вести пропавших приходили обнадеживающие сведения. Например, в Егоровское волостное правление 15 декабря 1915 г. пришло сообщение от Тарского уездного воинского начальника полковника Трубина о том, что жители волости Серененок Павел и Сень-ков Лука пропали без вести в бою 6 мая 1915 г., а Машаров Киприян в том же бою погиб. Однако 22 января 1916 г. Ермаковский сельский староста представил в волостное правление сведения о том, что Серененок и Сеньков живы и находятся в плену в Австрии, прислали письма, «но адрес указать невозможно как написано по-немецки» [4, л. 5]. Прислали весточки из плена из Вишневки Мартын Климович, из поселка Кошкуль Иван Яцкевич, Павел Емельянов. Однако такой счастливый исход был скорее исключением, чем правилом, тем более из плена ещё нужно было вернуться. Житель поселка Белогорского той же Егоровской волости Степан Сазонович Жуков 22 мая 1916 г. обратился к командиру 119-го Коломенского полка с просьбой прояснить судьбу сына Бориса, который служил в команде разведчиков и в течение 9 месяцев не давал о себе знать. Отец просил командира «сообщить о постигшей участи» сына. В ответе командира полка от 07.06.16 г. говорилось, что Борис Степанович Жуков по спискам полка числится убитым в бою 13.07.15 г. у города Аултуска [4, л. 48, 49].
Потери сибиряков в Первой мировой войне точно не установлены, однако по самым приближенным подсчетам из 1 млн 100 тыс. призванных на полях сражений осталось около 100 тыс. наших земляков, отдавших жизнь за Родину на поле брани. Поэтому нельзя забывать эту трагическую страницу нашей истории.
Нехватка рабочих рук в результате мобилизации как в городах, так и, особенно, в селах, где крестьянское хозяйство держалось на мужской рабочей силе, привела к упадку экономики региона. Кроме того, часть наиболее работоспособных молодых лошадей была реквизирована для нужд армии. Усугубляли ситуацию и погодные катаклизмы. Если в 1914 г. был очень хороший по тем временам урожай зерновых в 11 центнеров с гектара, то в 1915 г. была засуха и средний урожай зерновых в Прииртышье составил около 5 центнеров с гектара, а в 1916 г. поздние весенние заморозки и последовавшая засуха также не способствовали получению высокого урожая.
В связи с началом войны был запрещен вывоз сибирского масла не только за границу, но и в европейскую часть страны. Это привело к панике среди маслоделов. Цены с 15—16 руб. за пуд упали до 8 и даже 7 руб. за пуд. Кроме того, многие мастера-маслоделы были призваны в армию. Затем банки перестали выдавать кредиты под масло. Ситуацию спасла монопольная государственная закупка масла для нужд армии. Всю продукцию, как частных, так и кооперативных маслозаводов, государство через Союз сибирских маслодельных артелей (ССМА) закупал по твердым государственным ценам по 12 руб. 20 коп., в то время как на рынке цены были 10 руб. 40 коп. Однако кризисное состояние сибирской деревни, неурожайные годы повлияли и на объемы маслоделия. С 4 975 859 пудов вывезенного в 1913 г. из Сибири масла, уже в 1914 г. объемы снизились до 3 680 109 пудов, а в 1916 г. ещё сократилось до 3 555 328 пудов. Лишь в 1915 г. был резкий всплеск заготовок до 5 166 000 пудов [7].
Таким образом, за годы Первой мировой войны экономика и людской потенциал сибирской деревни были существенно подорваны, что не могло не сказаться на настроениях населения. Поэтому Февральская, а затем и Октябрьская революции 1917 г. были приняты населением спокойно и с надеждой на окончание войны и на улучшение жизни.
Библиографический список
1. Симонов Д. Г., Шиловский М. В. Первая мировая война / Библиотека сибирского краеведения [Электронный ресурс]. — URL: http://bsk/nios.ru/enciklopediya/pervaya-mirovaya-voyna (дата обращения: 26.01.2014).
2. Исторический архив Омской области (ИАОО). Ф. 20. Оп. 1. Д. 211.
3. ИАОО. Ф. 20. Оп. 1. Д. 48. ИАОО. Ф. 20. Оп. 1. Д. 77. ИАОО. Ф. 20. Оп. 1. Д. 86. ИАОО. Ф. 20. Оп. 1. Д. 90.
Белоногов, Т. П. Молочное хозяйство и маслоделие в губернии / Т. П. Белоногов // Материалы к познанию производительных сил Омской губернии. Омск, 1923. — С. 212 — 236.
ШУМИЛОВ Александр Иванович, кандидат исторических наук, доцент (Россия), доцент кафедры «Общественные науки».
Адрес для переписки: г. Омск, ул. Партизанская, 6.
Статья поступила в редакцию 05.02.2014 г. © А. И. Шумилов
