CC BY
22
УДК 130.2
DOI 10.24147/1812-3996.2019.24(4).86-89
СИБИРЬ В ЭМОЦИОНАЛЬНОМ ОПЫТЕ РУССКИХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ (на материале путевых заметок А. Н. Радищева)
С. Н. Оводова
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, г. Омск, Россия
Аннотация. Проводится поиск методологии для анализа путевых записок русских путешественников в Сибирь. Путевые записки и дневниковые записи содержат информацию, практически не подлежащую обобщению в рамках классических исследовательских подходов. В качестве возможной методологии анализа этого корпуса текстов предлагается использование исследовательских наработок в области эмоционального и перцептивного опыта. Исследование проводится на примере путевых записок А.Н. Радищева, содержащих его впечатления о пути в Сибирь и пути из Сибири в 1790-е гг.
Ключевые слова
Культура, идентичность, эмоция, перцепция, эмоциональный опыт, эмоциональный интеллект, Сибирь, А.Н. Радищев, русские путешественники, постколониальные исследования, дискурс, теория и философия культуры
Финансирование
Работа выполнена при поддержке гранта Президента РФ в рамках научного проекта МК-6373.2018.6
SIBERIA IN THE EMOTIONAL EXPERIENCE OF RUSSIAN TRAVELERS (on the material of travel notes by A.N. Radishchev)
S. N. Ovodova
Dostoevsky Omsk State University, Omsk, Russia
Abstract. The article searches for a methodology for analyzing travel notes of Russian travelers to Siberia. Travel notes and diary entries contain information that can hardly be generalized in the framework of classical research approaches. As a possible methodology for the analysis of this corpus of texts, the use of research developments in the field of emotional and perceptual experience is proposed. The study is conducted on the material of travel notes A.N. Radishchev, containing his impressions of the journey to Siberia and the journey from Siberia in the 1790s.
Keywords
Culture, emotion, perception, emotional experience, emotional intelligence, Siberia, A.N. Radishchev, Russian travelers, postcolonial studies, discourse, theory and philosophy of culture
Информация о статье
Дата поступления 07.10.2019
Дата принятия в печать 08.10.2019
Дата онлайн-размещения 25.12.2019
Article info
Received 07.10.2019
Accepted 08.10.2019
Available online 25.12.2019
Вестник Омского университета 2019. Т. 24, № 4. С. 86-89
ISSN 1812-3996-
Acknowledgements
The reported study was funded by the grant of President of RF according to the research project МК-6373.2018.6
Постановка проблемы эмоционального опыта как отдельной, самостоятельной части человеческого опыта, обладающей некими существенными качествами, свойствами, что могут быть обособлены от многообразия личностно переживаемых отношений «человек - мир» в отечественной научной литературе принадлежит психологам. Как правило, истоки самой идеи эмоционального опыта связываются с теорией аффективных следов (аффективных комплексов) А.Н. Леонтьева и тем различением, которое он предложил для аффектов и собственно эмоций. Согласно Леонтьеву, «эмоциональный опыт человека гораздо шире, чем опыт его индивидуальных переживаний: он формируется также в результате эмоциональных сопереживаний, возникающих в общении с другими людьми, и в частности передаваемых средствами искусства. Само выражение эмоций приобретает черты социально формирующегося исторически изменчивого «эмоционального языка», о чем свидетельствуют и многочисленные этнографические описания, и такие факты, как, например, своеобразная бедность мимики у врожденно слепых людей» [1, с. 38]. Эта цитата из брошюры Леонтьева, вышедшей небольшим тиражом в издательстве Московского университета в 1971 г. и являющейся долгое время предметом дословного конспектирования советских студентов-психологов, содержит не только определение эмоционального опыта, но и отсылку к этнографическому материалу, что сегодня так востребован в междисциплинарных исследованиях коллективной и индивидуальной памяти. Из современных отечественных разработок в этой области следует выделить статью А.Ю. Бергфельд. Отмечая, что «в современной психологии термин «опыт» является недостаточно четко определенным как концептуально, так и в эмпирических исследованиях» [2, с. 40], исследовательница предлагает считать эмоциональным опытом «интегральное психическое образование, доступное рефлексии в актуальном времени, однако в его содержание включаются и слабо рефлексируемые или неосознаваемые формы организации знаний об эмоциональных явлениях, система неявных представлений о них. Содержание эмоционального опыта может быть отнесено как к прошлому, так и будущему» [2, с. 43].
В то же время современный зарубежный опыт изучения эмоции, исследований emotional and per-
ceptual experience (эмоционального и перцептивного опыта) - это сфера философских изысканий. Так, департамент философии Йоркского университета (Великобритания) предлагает постдокам со всего мира присоединиться к проекту «Grief: A Study of Human Emotional Experience» («Горе: исследование эмоционального опыта человека») под руководством профессора Matthew Ratcliffe. Проект стартует 1 января 2020 г. и рассчитан на три года исследований [3]. Мировую известность получили работы профессора бизнеса и философии Техасского университета в Остине Роберта С. Соломона (Robert C. Solomon) «True to our feelings: what our emotions are really telling us« и «What is an emotion?: Classic and contemporary readings». В своих работах он предпочитает не давать четких дефиниций эмоциональному опыту и даже не отделяет его от эмоционального интеллекта, предпочитая показывать, как эмоциональный опыт может действовать в культуре, бизнесе, дизайне, психологическом и философском консультировании.
Ключевой вопрос, который, на наш взгляд, необходимо задать, учитывая традицию изучения: «есть ли у эмоционального опыта традиция осмысления?» Ответ на него или сохранит за эмоциональным опытом зависимость от более проработанных в дискурсе концептов перцептивного опыта, эмоциональной памяти, эмоционального интеллекта (в случае если этот ответ положительный), или позволит говорить об эмоциональном опыте как об опыте без прошлого, опыте без опыта. В последнем случае эмоциональный опыт обретает независимость от укорененных в пережитом прошлом дискурсов эмоциональной памяти, эмоционального капитала и эмоционального интеллекта. Пытаясь в настоящем исследовании обосновать идею независимости эмоционального опыта от прошлых и будущих переживаний, мы не оспариваем цитируемую выше позицию А.Ю. Бергфельд, утверждающую, что содержание эмоционального опыта может быть отнесено как к прошлому, так и к будущему. Конечно, эмоциональный опыт может быть темпорально соотнесен с прошлым, но формируется и имеет значение для переживающего этот опыт здесь и сейчас. Данный опыт представляет интерес для изучающего философа, историка, психолога как пережитое «здесь и
Вестник Омского университета 2019. Т. 24, № 4. С. 86-89
сейчас», как некое суждение, обретающее уже не эмоциональный, а интеллектуальный смысл в исследовательской программе, работающей с этим материалом, а не систематизированное, переработанное, соотнесенное с предшествующим опытом самим автором переживаний, отнесшимся к ним как к своему иному. При исследовании записок русских путешественников по Сибири, попадавших на сибирские просторы в ссылку, или с инспекционной проверкой, или в составе научной экспедиции, приходишь к убеждению, что среди всего этого корпуса дневников, путевых записок, отчетов, писем друзьям и родственникам особняком стоят записки А.Н. Радищева, сохранившиеся не в полном виде и получившие весьма скромную рецепцию у сибирских краеведов. Обстоятельства его илимской ссылки были достаточно подробно освещены О.Б. Лебедевой в очерке, посвященном Радищеву, в коллективной монографии «Русские писатели в Томске» (1996 г.) [4]. Кроме этого текста в ходе анализа библиографии нам встречались только публичные выступления, например, «Радищев - пламенный борец против самодержавно-крепостнического строя: к 150-летию со дня смерти (1802-1952 гг.)», эссе и стихотворения [5; 6].
Тексты «Записок путешествия в Сибирь» (Радищев был увезен из Петербурга в сентябре 1790 г.) и «Записок путешествия из Сибири», написанный им спустя семь лет от начала ссылки (в редакции А.К. Бороздина 1909 г. - «Дневник путешествия из Сибири») [7], на наш взгляд, могут быть отнесены к передающим яркую картину настоящего фиксациям эмоционального опыта, возвращаться к которым, редактировать и выставлять на суд читающей публики у сибирского ссыльного не было никакого желания. Это тексты ощущения Сибири, а не ее осмысления. Ярким примером осмысленного и приведенного к афористической форме отношения к Сибири является позиция М.М. Сперанского, высказанная в письме к дочери «Сибирь есть просто Сибирь. Надобно иметь воображение не пылкое, но сумасбродное, чтобы видеть тут кукую-то Индию. Доселе по крайней мере я не видал ни в природе величественного, ни в людях отличного. ...Тут даже нет и красивых ужасов. Более скучно, нежели опасно, и даже совсем не опасно» [8, с. 11].
Радищев определенно по-другому ощущает Сибирь. Его взгляд фиксирует красоту вотских и чувашских баб, бойкость мужиков, богатство или бедность их хозяйств. Однако Радищев не формирует отношение, он создает образы, что принимаются читателем скорее как словесная картина, изображение. Приведем примеры:
-ISSN 1812-3996
«За Артыком в 20 верстах начинается Бараба; сперва места ровные, потом пригорки и между ними озера, болота и луга, рощи частые, иногда места прекрасные. От Копьева живут посельщики. В Вознесенском селе есть старожилы. Пашни по пригоркам. Чувствовали по вечерам запах травяной, весьма тяжелый» [9, с. 261].
«В деревне Колтая живут русские и татары. В 4 верстах от Томска переезжают Томь. Сия река камениста. У перевоза видна каменная ломка, сланец, аспид, купоросная земля, слои кварцевые. В Томске живут раскольники, татары. Рыбу имеют из Оби. Кожевни, холст продают, набойки делают. Баранки для милостыни» [9, с. 262].
«В Красноярске был у коменданта. Купили повозку. Обед у него ж. Тут старый майор о прусской службе, пьяный сосед постоялец у казацкого головы. У прежнего хозяина. Комендант и он провожали. NB. На дороге близ Авзамая исправник подарил стерлядь и стоял все без шапки. Для Евдокии и воскресенья много пьяных» [9, с. 272].
«В Чауском видели чеботаря томского, который ходил на дощаниках; шьет женские башмаки хорошо для поручиковой жены, который исправляет должность пищика» [9, с. 276].
«Люди поехали в Тобольск. Аня захотела тафты на капот. Исповедывалась. Ленту купил, не надела. Ссыльного поляка Охотского визит. NB. Жилину не с чем ехать. Баба во рту мажет. Инбирь, калган, ярь, нашатырь, крымза. NB. Купил на копейку, кисло, вкус металлический. Причастье принесли из церкви. Соборование маслом. Все довольны, один поп казался недоволен» [9, с. 281].
Почему мы обратили внимание и выделили именно эти фрагменты текста? Потому что они наиболее картинны, понравились исследователю? Мы следовали приведенному нами в начале статьи пониманию эмоционального опыта как опыта в сию минуту случившегося, только произошедшего и не утратившего своей эмоциональности. Конечно, этот опыт выражен в языке, но этот язык максимально образен и в минимальной степени понятиен. Ответив подобным образом на заданный вопрос, мы еще раз показываем несформированность методологии исследования свидетельств эмоционального опыта. С другой стороны, данные отрывки текста как свидетельства эмоционального опыта могут участвовать в разработке понимания индивидуальных проекций глобального и локального в культуре, запуске постколониальных методик в сибирском краеведении, инициационных практик и trauma studies. Как отмечал П.Л. Зайцев, присвоение властью отцовских
Вестник Омского университета 2019. Т. 24, № 4. С. S6-S9
ISSN 1S12-3996-
функций позволило ей применять «поточные иници-ационные практики по отношению к своим подданным (право на мобилизацию, переселение, отчуждение от дома и семьи)» [10, с. 75]. Инициация есть явление эмоционально переживаемое. Понять, что чувствовал инициируемый властью ссыльный, был ли он инициируем или нет, невозможно без обращения к его эмоциональному опыту.
Дискурс локального не всегда носит характер осмысленного понятийного нарратива. Локальная идентичность, как и дискурс локальности, могут представлять собой эмоциональный опыт, в рамках которого отсутствуют концепты, позволяющие реконструировать представление о смысловых доминантах в
восприятии локальности. Методики работы с эмоциональным опытом в теории и философии культуры, в культурологи разрабатывались в рамках trauma studies и memory studies, однако актуализация эмоционального опыта в теории культуры не исчерпывается осмыслением травмирующего опыта. По нашему мнению, он представляет намного больший потенциал. Выделенные нами свидетельства являются важной составляющей процесса понимания эмоциональной составляющей человеческой деятельности и тех возможностей, что свидетельства эмоционального опыта открывают для знания о культуре человека и культуре места, воспринимаемые как некое целое только в познании и переживании предмета.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Леонтьев А. Н. Потребности, мотивы и эмоции. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1971. 40 с.
2. Бергфельд А. Ю. Эмоциональный опыт как теоретический конструкт // Вестн. Перм. ун-та. Философия. Психология. Социология. 2010. Вып. 1. С. 39-46.
3. Ratcliffe M., Richardson L. Grief: A Study of Human Emotional Experience. URL: https://www.aca-demia.edu/40250028/Grief_A_Study_of_Human_Emotional_Experience (дата обращения: 01.09.2019 г.)
4. Лебедева О. Б. А. Н. Радищев: путешествие из Петербурга в Илимск // Русские писатели в Томске. Томск, 1996. С. 14-29.
5. Деревцов И. А. А. Н. Радищев - пламенный борец против самодержавно-крепостнического строя : к 150-летию со дня смерти (1802-1952 гг.) : стеногр. публич. лекции, прочит. в г. Томске в 1952 г. Томск, 1952. 30 с.
6. Климычев Б. Н. Радищев в Томске : [стихотворение] // Былое и новь : краеведч. альм. Томск, 1992. С. 156-157.
7. Радищев А. Н. Дневник путешествия из Сибири // Полн. собр. соч. : в 2 т. / под ред. А. К. Бороздина, И. И. Лапшина и П. Е. Щеголева. СПб. : Изд. М. И. Акинфиева, 1909. Т. 2. С. 366-393.
8. Сперанский М. М. Письма Сперанского из Сибири к его дочери Елизавете Михайловне (в замужестве Фроловой-Багреевой). М., 1869. 251 с.
9. Радищев. А. Н. Полн. собр. соч. М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1938-1952. Т. 3 (1952). 676 с.
10. Зайцев П. Л. Инициационные стратегии «большого» модерна // Ом. науч. вестн. 2011. № 6 (102). С. 74-77.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Оводова Светлана Николаевна - доцент, кандидат философских наук, доцент, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, 644077, Россия, г. Омск, пр. Мира, 55; e-mail: sn_ovodova@ rambler.ru.
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Ovodova Svetlana Nikolaevna - Docent, Candidate of Philosophical Sciences, Docent, Dostoevsky Omsk State University, 55a, pr. Mira, Omsk, 644077, Russia; e-mail: sn_ovodova@rambler.ru.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ
Оводова С. Н. Сибирь в эмоциональном опыте русских путешественников (на материале путевых заметок А. Н. Радищева) // Вестн. Ом. ун-та. 2019. Т. 24, № 4. С. 86-89. Э01: 10.24147/1812-3996. 2019.24(4).86-89.
FOR GTATIONS
Ovodova S.N. Siberia in the emotional experience of russian travelers (on the material of travel notes by A.N. Radishchev). Vestnik Omskogo universiteta = Herald of Omsk University, 2019, vol. 24, no. 4, pp. 8689. DOI: 10.24147/1812-3996.2019.24(4).86-89. (in Russ.).
