CC BY
150
Школы в условиях войны и оккупации
Сорокина О.Л.
Автор раскрывает сущность школьной политики нацистов на территории, оккупированной во время Великой Отечественной войны, освещает деятельность фашисткой оккупационной администрации,
пытавшейся провести «реформу образования» в интересах перекодировки сознания и ценностей советских людей.
The author reveals the essence of the fascist school policy in the occupied territory during the Great Patriotic War, covers the activities of the fascist occupation administration that was trying to reform education in the interests of conversion of consciousness and values of the Soviet people.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, оккупация, школьная политика.
Key words: the Great Patriotic War, occupation, school policy.
На временно оккупированной территории Советского Союза, несмотря на всю разрушительность нацистской политики начального периода, немецким военным командованием, а затем ведомством А. Розенберга делаются попытки провести «реформы» в народном хозяйстве и образовании. В частности, так называемая «реформа образования» предполагала открытие в местностях и городах школ, средних и высших учебных заведений. В разных областях проведение этих реформ осуществлялось по-разному, что, в принципе понятно, так как проводили их разные ведомства, руководствующиеся разными исходными инструкциями и разными целями. Где-то были открыты только начальные школы, что очень хорошо вписывалось в идею о славянах - недочеловеках, должных уметь только считать и расписываться. В других местностях были открыты
гимназии, возобновили работу институты, университеты. Единообразия не было, как и не было единства мнения по поводу проводимых мероприятий.
Иллюстрацией имперского подхода к политике образования может служить один из документов, в котором, в частности, говорилось следующее: «для всего остального не немецкого населения на Востоке не должно было быть никаких других школ, кроме четырехклассной начальной школы, которая должна ставить своей целью обучение учащихся только счету максимум до 500 и умению расписываться, а также распространению учения о том, что подчинение немцам, честность, прилежание и послушание являются божьей заповедью. Умение читать считалось необязательным» [1].
Школа во время оккупации [8]
Родителям же, пожелавшим дать своим детям лучшее образование, ставилось условие по отправке своих детей в Г ерманию на продолжительное время. Ещё более определённо по этому вопросу высказался сам А. Гитлер: «Если мы будем обучать русских, украинцев и киргизов читать и писать, то впоследствии это обернется против нас. Образование дает возможность более развитым из них изучать историю, овладеть историческим опытом, а отсюда развивать политические идеи, которые не могут не быть губительными для
2
наших интересов... Нельзя, чтобы они знали больше, чем значение дорожных знаков. Обучение в области географии может быть ограничено одной - единственной фразой - «столица рейха - Берлин»... Математика и все прочие подобные науки совершенно не нужны». На практике всё обстояло иначе: для работы на предприятиях со сложной техникой в условиях продолжающейся войны нужны были местные кадры, умеющие обращаться с ней. Ввозить их из Германии, по выражению А. Розенберга, было губительно для империи [2].
В основном же, немцы, открывая школы и требуя, чтобы в них учились все дети школьного возраста, опасались, что в противном случае ребята могут пополнить ряды уголовных преступников и партизан.
На оккупированной немцами территории преобразование системы народного образования было привязано к местности. Но здесь не было ничего нового, отличного от советской системы, где в сельской местности преобладали начальные и средние специальные школы, а в городах - весь набор от начальной до высшей ступени образовательного процесса. Правда, к ним немцы добавили в память о дореволюционной России гимназии, разрешили домашнее обучение. В общем, картина представлялась довольно пестрой. Так, в Курской области ни одна школа в Фатяжском, Троснянском, Михайловском и других районах не работала. В Калининской области при немцах в каждом райцентре и каждой волости существовало по одной начальной школе (НШ). В городе Орле было открыто 3 школы: 2 начальные и 1 гимназия. В Вяземском районе Смоленской области немецкой администрацией было открыто 43 НШ в районе и 1 начально-средняя школа (НСШ) в городе. В других районах Смоленской области школ было меньше, а в ряде районов их не успели даже открыть. В Харьковской области положение было ещё более многообразным. Во многих районах школы почти нигде не работали. На вопрос граждан сел Островерхово, Безлюдовка и других: «Когда начнут работать школы?» - немцы отвечали, что, для того чтобы начали работать школы необходимо перевоспитать учителей, а также
3
заставить детей забыть то, чему их учили в советских школах». В других районах школы организовывались исключительно по инициативе местного населения, и оплата учителей производилась за счёт родителей учащихся. В самом же городе Харькове, по данным на 06.08.1942 года было открыто 2 гимназии, медицинский и сельскохозяйственный институты. Было объявлено об открытии консерватории и курсов иностранных языков. В городе Бобруйске работало 11 НШ с численностью детей (от 7 до 14-летнего возраста) 2300-2400 человек. Молодежь старше 14 лет отправлялась в Германию. Специальных школ открыто не было. В Новгородской области в период оккупации работало 5 НШ. В Черкесской автономной области - 44 НШ. В Кабардино-Балкарии за весь период оккупации не работала ни одна из школ. Особенно разнообразный был выбор школ на юге России. Так, в Ставропольском крае немцами было открыто 192 НШ, 13 высше-начальных и 15 гимназий в городах Кисловодске, Микоян-Шахаре, Пятигорске и Железноводске. 2 мужские и 3 женские гимназии, 7 общеобразовательных училищ работали в Кисловодске. В Таганроге на дотацию от бургомистерства в 60 тыс. рублей открылись ремесленная,
сельскохозяйственная, музыкальная школы, ремесленные и
сельскохозяйственные училища.
Немецкой администрацией открывались специальные школы для местного немецкого населения. Но из-за отсутствия необходимого количества детей и преподавателей эти школы были малочисленными. Часто для них не хватало помещений, и тогда по распоряжению немецких властей под них отдавали украинские или русские школы, прекратившие своё существование под влиянием неблагоприятных условий. В идеале немецкая школа, по замыслу администрации города Харькова (1942 г.), должна была «устраиваться» следующим образом: «Все ученики будут разбиты на 3 группы: 1-я - дети со знанием немецкого языка, 2-я - дети, не знающие немецкий язык и моложе 12- летнего возраста, и 3-я группа - дети, не знающие немецкого языка и старше 12- летнего возраста». Считалось, что
4
для них на первое время потребуется 3 учителя из местных немцев, зарплату которых будет оплачивать городское управление. Правда, потом и количество учителей и их оплата должны были быть пересмотрены. Детей, живущих далеко, предполагалось поселить в общежитии. Учебный процесс рассчитывали вести на немецком языке, но не раньше, чем через год. В функционирующих уже немецких школах со стороны местного населения (1.500 человек 1 и 2 категорий) и со стороны самих преподавателей не раз выдвигалось предложение отправить преподавателей из местного населения для подготовки в Германию, а на их место прислать преподавателей непосредственно из Германии.
Открывая школы и приступая к учебному процессу на оккупированной территории, немецкое командование в первую очередь изымало всю советскую учебную литературу, методические пособия и школьные программы. Многие учебники были сожжены. Так, в городе Георгиевске Ставропольского края по приказу немецкого командования все книги из школьных библиотек были свезены в подвал и уничтожены. В других областях из библиотек школ изымались, а затем уничтожались политические сочинения с характером коммунистической пропаганды, а остальные книги «сомнительного содержания» предлагалось собрать, где б они ни были, и сдать в Отдел Обучения для дальнейшей их отправки в закрытые библиотеки или уничтожения. А пока новых учебников не было, предлагалось пользоваться старыми учебниками, проверенными на предмет
коммунистического содержания и наличия там фотографий
коммунистических лидеров. Особенно это касалось учебников по истории, литературе, учебников на национальных языках народов СССР. Разрешая кое-где оставить школьникам советские учебники, немецкие власти строго следили за тем, чтобы из них были вычеркнуты слова и вставки о Красной Армии, о вождях и советской власти, такие слова и понятия, как «колхоз», «кооперация», «советский...» и др. Вместо вычеркнутых слов вставлялись слова: «крестьянская община», «торговля», «немецкий» и др. Там, где
5
временно разрешалось оставлять советские школьные учебники для проведения учебного процесса, в сопровождающих директивах давались указания по их использованию. В одной из таких директив было записано: «вследствие отсутствия новых учебников в этом году придется пользоваться старыми, а так как они в колоссальной степени засорены материалами большевистского направления, то надо изъять из каждого учебника все, что может мешать фашистской программе». Эти указания приводили к тому, что от учебника оставалось иногда всего четыре страницы. По приказу немецких властей в книгах и учебниках затушевывались портреты деятелей партии и советского государства, многие имена, даты.
В результате изъятия и уничтожения советских учебников заниматься было не по чему, испытывался недостаток и в тетрадях, в канцелярских принадлежностях. На первых порах прорехи в учебных пособиях должны были заполнить, как уже говорилось выше, старые советские учебники и нацистские календари типа «Новая Европа», немецкие газеты на русском языке. Один из таких календарей под названием «Народный календарь на 1943 г. Спутник сельского хозяина» вышел в издательстве «Новая жизнь» города Пскова (Башенная улица, 46). Он представляет из себя своеобразный сборник различных календарей. Табель календарь и отдельные календари по месяцам: от января до декабря. Эпиграфом сборника стали слова А. Гитлера: «Годы нынешней борьбы все же будут короче тех долгих и благословенных лет мирной жизни, которая должна возникнуть в результате этой борьбы». В первом календаре указывались рабочие и выходные дни. К выходным относились воскресенья и праздники: например, Новый год. Календари по месяцам имели более развернутый характер: здесь присутствовал полный набор старорусских дат: от указа Петра Великого о праздновании Нового года 1-го января (1699 год) до покорения Пскова Василием III (1510 год), год основания Московского Университета (1755 год) и т.п. Включены были в календарь даты жизни и смерти русских писателей, поэтов, композиторов, художников. Разнообразие их поражает. Календари содержали даты новой
6
германской истории, этапы деятельности А. Гитлера, дни рождения нацистских лидеров (А. Розенберга, Й. Геббельса, Г. Гиммлера и т.д.), этапы захватнической деятельности германской армии. Кроме того, в календарь включались даты германской истории, дни рождения выдающихся немецких деятелей (А. Шопенгауэр, Ф. Цеппелин, О. Бисмарк, И. Бах, Ф. Ницше и т.д.). К календарям по месяцам прилагались сельскохозяйственные календари, календарь природы, календари по пчеловодству, птицеводству, рыболовству, охоте и огородничеству со сроками проведения работ. В сборник были также включены Народный календарь примет, Церковный календарь, Молитвы (Символ Православной Веры, Отче наш, Песнь Пресвятой Богородице, Утренние молитвы, Молитвы Ангелу Хранителю, Молитва перед учением и после, перед обедом и после, Вечерняя молитва). Алфавитный список имен святых (мужские и женские), Дни поминовения усопших, Дни, в которые не венчаются браки, Однодневные посты, Многодневные посты, Календарь сельского хозяина. Учитывая прагматизм крестьянина, а именно на него и его детей был рассчитан данный календарь, основной темой его стало хозяйство и его благоустройство. Политическая часть была сведена до минимума. Так, «Календарь сельского хозяина» начинался с небольшой преамбулы, в которой обозначились этапы германской реформы сельского хозяйства, в ней указывалось, в частности, что «по указу рейхсминистра освобожденных областей с 15 февраля 1942 г. русский крестьянин - снова свободный хлебопашец... Германское правительство, освободившее русский народ от большевизма, решило дать крестьянам землю в единоличное пользование. В соответствии с этим объявляется новый порядок землепользования: постепенный переход к единоличному хозяйству. Вместо колхозов - община - это первая ступень реформы». Община имела преимущества по сравнению с колхозом - крестьянин мог иметь приусадебный участок, который по желанию будет увеличиваться, он имел право держать скотину в неограниченном количестве. Община постепенно будет заменяться сельскохозяйственным товариществом, которое потом приведет к
7
единоличному хозяйству. Но это право надо было заслужить своей работоспособностью и борьбой с партизанами, бойцами Красной Армии. Там же указывалось, что «все законы и распоряжения бывшего советского правительства объявляются недействительными». Основное место в календаре занимали такие разделы, как «Научные предсказания погоды», «Народные приметы о погоде», «Как упорядочить мелкие хозяйства (полеводство, скотоводство, садоводство, огородничество)»,
«Кролиководство», «Правильное кормление кур зимой», «Кормление цыплят, овец...», «Как сделать ящик для картофеля», «Удобрение полей и огородов», «Приготовление компостной земли», «Зола как удобрение» и другие полезные советы. К таким советам относились: советы, как сэкономить семена на посадке картофеля, возделывание томата, тыквы, разведение ревеня, малоизвестных овощей: пастернака, кольраби; как спасти огород от вредителей, уборка сада на зиму. Приложением шло: «Метрические и русские меры», «Крестьянин в национал-социалистической Германии», «Ветеринария», «Медицинский отдел: первая помощь в несчастных случаях», «Советы хозяйкам: можно ли использовать помороженный картофель; сушка зеленого гороха; заготовка зелени впрок, маринад.», «Русские песни: «Ухарь-купец; Коробейники; Ах, вы, сени, мои сени.», «Краткий самоучитель немецкого языка: немецкий алфавит, грамматика, краткий словарь», «Русское искусство» (биографии и творчество русских композиторов, писателей, поэтов, художников и т.д.) [3]. В частности, биографии Г.Р. Державина, В.К. Тредиаковского, И.Ф. Богдановича, Н.М. Языкова, П.И. Мельникова, В.Г. Белинского, Ф.Г. Волкова, К.С. Станиславского, Ф.И. Шаляпина. При всей своей «полезности» данный календарь, конечно, никак не мог быть использован в качестве учебного пособия, а тем более не мог заменить его.
Постепенно образовавшуюся нишу стали заполнять созданные немцами новые программы, учебные планы и учебники. С завидным постоянством новая продукция появлялась на всей оккупированной
8
территории. В городе Орле администрацией были отпечатаны школьные программы по русскому языку, математике, природоведению и родиноведению. Для школ Калининской области учебники печатались в Риге, но их явно было недостаточно: 1 учебник на 3 ученика. В свободную продажу учебники не поступали, они распределялись по школам. В Ленинградской области Военное управление Северной войсковой области разработало и утвердило в декабре 1942 г. учебные планы и программы для начальной школы. По ней предусматривалось преподавание в школах немецкого и русского языков, арифметики, краеведения, естествознания, гимнастики, пения, рисования, ручного труда и рукоделия. Специальным издательством «Новое время» в 1942 году (Рига, улица Адольфа Гитлера, №129, 133, 3 типография) было выпущено четыре учебника: «Родной язык», «Грамматика и правописание» для 3-го и 4-го классов. Учебник вышел под авторством А.Я. Флауме и М.И. Добротворского, с рисунками художника В.М. Буша и Т.А. Качаловой и состоял из 4 книг: «Родной язык 1. Учебник русского языка для начальной школы. Первый год обучения», «Родной язык
II. Второй год обучения» при участии М.Ф. Семенова. «Родной язык III. Третья книга для чтения», «Родной язык. Четвертая книга для чтения» и «Грамматика и правописание для 3-го и 4-го классов». Учебники, как указывалось в редакционной статье, были «изданы в порядке спешности ввиду необходимости возможно скорее удовлетворить одну из самых насущных нужд начальной школы. Содержит букварь материал для чтения и первоначальные сведения по грамматике. Такое объединение всего материала на первый учебный год в одном учебнике оказалось необходимым в силу обстоятельств военного времени. Этими же обстоятельствами обуславливаются и объем учебника и количество рисунков и пр.» В книге по «Грамматике и правописанию» даются основные понятия о склонениях, именах, спряжениях, формах глаголов, о видах предложений, о числительных. Все, чтобы уметь правильно и грамотно писать. Учебники для начальных школ, в общем, традиционны для русского букваря. В основу их,
9
по признанию составителей, «легла часть материала хрестоматии «Родной язык», составленной Е.М. Тихоницким, Е.А. Андреевой и Т.М. Максимович. Иллюстрацией служат снимки с картин лучших русских художников»: И.И. Шишкина, И.Е. Репина, В.Г. Перова, Н.Н. Ге и др. Тексты в учебниках - это в основном рассказы, сказки, выдержки из произведений известных русских литераторов: И.А. Гончарова, И.С. Тургенева, А.С. Пушкина, Н.А.
Некрасова, А. Блока, И.С. Бунина, Д.М. Мамина-Сибиряка, В.М. Гаршина, В.А. Жуковского, А.П. Чехова, В.О. Ключевского и т.д. Особое место отведено литературе духовного характера: рассказам И. Шмелева «Под Рождество», «Катанье с гор на масленицу», «Троицын день»; Д.
Мережковского «Легенда о елке», Н. Некрасова, А. Коринфского, А. Ремизова «Пасха», А.П. Чехова «На страстной неделе» и новых авторов - все они посвящены православным праздникам: Рождеству, Пасхе, Троице и т.д. Во всех учебниках только 6 произведений политизированы. Текст их приводится ниже [4].
На чужбине
Есть много русских детей, родившихся не в России, а в разных других странах. Когда большевики захватили власть, многие русские люди должны были покинуть родину. Долгие годы они прожили на чужбине. Дети их умеют говорить на разных языках, но родной язык для них русский Они знают много красивых песен, но русская песня для них милее всех других. Эти русские ребята горячо любят свою отчизну.
Отчизна - страна, где жили наши деды и прадеды. Это страна, в которой издавна живет наш народ. Это страна, где говорят на нашем родном языке. Отчизна - наша родная земля.
Дети в Германии
Детям в Германии обеспечено радостное и здоровое детство.
Об этом заботится Вождь германского народа Адольф Гитлер и весь германский народ.
10
Немецкие дети горячо любят свою родину и своего Вождя. День рождения Вождя - 20 апреля - для них радостный праздник.
Встреча
Это было в Берлине - в столице Г ермании.
Православная церковь была переполнена. С разных концов огромного Берлина сошлись сюда русские люди в светлый день Пасхи. В церкви стояла также большая группа военнопленных. Тесно было в церкви, и удивились пленные, когда вдруг один товарищ начал постепенно протискиваться вперед. Он подошел к пожилой даме и тихонько спросил:
- Простите, можно узнать мне вашу фамилию? Я...
В ответ раздался возглас:
- Вася!
Мать узнала сына.
Больше 20-ти лет тому назад они расстались. Мальчику было, тогда 8 лет. Это было в то тяжелое время, когда в России большевики захватили власть, когда убивали и мучили людей без всякой вины. Многие тогда потеряли своих родных, многие должны были покинуть родину.
Не думала мать, что когда-нибудь увидится с сыном, у нее даже не было никакой надежды на то, что он жив. И вот встретились же!
Спрашивали их, как они так сразу узнали друг друга. Мать от волнения и отвечать не могла, а сын улыбался и говорил:
Теперь уж не потеряем друг друга. Большевизм будет уничтожен, и будем мы с матерью жить на родине.
Случай из дней юности Шлагеттера
В Эрсберге, приблизительно в двух с половиной часах пути от Шенау, случился однажды пожар. Загорелась большая крестьянская усадьба. Альберт как был в рубашке и штанах побежал с другими мальчиками на пожар.
Домой он вернулся уже почти ночью, смертельно усталый, оборванный, израненный, промокший до нитки. О том, что он видел и что с ним было, от него никак нельзя было допытаться.
На другой день в гости к жильцам второго этажа дома Шлагеттеров пришла женщина из погоревшей деревни. Случайно увидев игравшего на дворе Альберта, она радостно воскликнула: «Да ведь это же мальчик, который спас мой дом!». И взволнованно стала рассказывать, как все произошло. Ее дом стоит рядом с горевшей крестьянской усадьбой, поэтому опасность, что от летящих во все стороны искр загорится соломенная крыша, была очень велика. Тогда Альберт взял шест, обмотал его конец мокрой тряпкой и влез на крышу. Там он стал тщательно тушить каждую падающую искру мокрой тряпкой. Правда, ему было нелегко, долгие часы ему пришлось стоять наверху, несмотря на болезненные ожоги на руках и ногах, но маленький герой остался на своем посту, пока опасность не миновала. Не дожидаясь благодарности, он поспешил домой. Здесь он ни слова не возражал на упреки родителей, и его поступок стал известен только благодаря случайности. Родители тоже не много говорили, но каждый, кто заглянул бы им пристально в глаза в тот день, прочел бы в них, что они гордятся своим сыном.
Экскурсия Германской молодежи
Была Троица. День был жаркий, путь дальний. Солнце жгло с безоблачного неба. Песок засыпал глаза. Я устал. Ноги в новых полуботинках горели, каждый шаг причинял боль. Ни о чем другом я не мог думать, как только об отдыхе, воде и тени, и шел, стиснув зубы, чтобы не свалиться. Я был самым младшим и в первый раз участвовал в экскурсии.
Впереди меня шел Рудольф, наш вожатый, большой и сильный. Его туго набитый ранец тяжело висел на плечах. Рудольф нес хлеб для всех нас, шести человек, котел для варки и целый ряд книг, откуда он по вечерам во время отдыха читал нам всегда такие интересные и увлекательные рассказы.
В моем ранце были только гимнастические туфли, рубашка, полотенце, посуда, полотно для палатки на случай дождя и соломенный тюфяк. И все же мне казалось, что мне моего ранца дальше не снести.
12
Мои товарищи были старше меня, и все уже много путешествовали пешком. Жара и расстояние были им нипочем. Вздохнут иногда да выпьют глоток тепловатого кофе из фляжки.
Я стал все больше отставать, хотя и пытался время от времени выровнять расстояние бегом.
Вдруг Рудольф оглянулся. Увидев, что я тащусь вдалеке, он остановился и подождал меня. Остальные пошли дальше по направлению к роще, видневшейся на горизонте.
«Устал?» - дружески спросил меня Рудольф. Я сконфуженно кивнул. Мы медленно пошли рядом. Я хромал, но старался не показывать этого Рудольфу. Когда мы подошли к кусту можжевельника, Рудольф сказал: «Переведем-ка дух!». Я бросился наземь и облегченно вздохнул. Говорить не хотелось, было как-то неловко. Рудольф дал мне пить. Я поблагодарил, растянулся на земле, довольный, что могу вытянуть болевшие ноги, и сразу же заснул...
Когда я проснулся, Рудольф застегивал свой ранец. Я подумал, что он читал, пока я спал.
«Ну, отдохнул?» - засмеялся вожатый. Я кивнул головой. Когда мы шли дальше, ноги болели меньше, и ранец уже не оттягивал так плечи, чему я был очень рад. Рудольф рассказывал мне о своих многочисленных путешествиях, запевал иногда веселый марш, и так мы без больших усилий достигли леса.
Наши товарищи лежали в тени высоких деревьев и спали. Они проснулись, Ганс посмотрел на часы. «Ну, и долго же вы!» - сказал он. Было уже больше шести. Мы шли еще около часу до «Дома отдыха для молодежи».
Рудольф велел нам подождать, вошел один и скоро вернулся с хозяйкой. Мы сбросили наши ранцы. Рудольф скомандовал надевать купальные костюмы, взять полотенца и идти под холодный душ.
13
Открыв свой ранец, я нашел его пустым. Я очень испугался, но Рудольф сейчас же отдал мне все мои вещи. Оказывается, он всунул их в свой ранец, пока я спал. Мне было очень стыдно перед товарищами, но они, к счастью, ничего не заметили.
На государственной трудовой повинности в Германии
Гильда Вагнер
В Германии все знают девушек государственной трудовой повинности. Каждый видел их хоть раз в воскресенье, в их красивой выходной форме, или же в будние дни, в синем рабочем платье с красным платочком на голове, когда они работают с крестьянками в поле, помогают им в хозяйстве или присматривают за детьми. Каждый с радостью смотрит на них и читает в их ясных и открытых лицах радость труда, гордое сознание своего долга и пользы от работы. Где бы вы ни встретили такую девушку - в городе, в поезде или в деревне - всегда она с восторгом рассказывает о своей работе, своем лагере и своих подругах.
Девушки из трудовой повинности ежедневно 7 часов помогают крестьянкам во всех их работах в поле, в доме и по присмотру за детьми. Эта работа требует от девушки каждый день точного и пунктуального исполнения обязанностей, подчинения своих личных желаний долгу, постоянной бдительности, а также много бодрости и жизнерадостности. И когда после многих недель часто напряженной работы крестьянка протягивает девушке руку и говорит: «Спасибо», - то это гораздо больше и ценнее, чем иные свидетельства и похвальные отзывы, которыми она, может быть, гордилась прежде».
***
В учебные планы фашистской администрацией были включены новые предметы. Так, в Псковской области на основе антисоветских брошюр и литературы проводились специальные «Уроки о немцах» как высшей нации, призванной господствовать над всем миром. В Смоленской области был введен курс так называемого «обществоведения», целью которого
14
являлась дискредитация советского строя, Коммунистической партии Советского Союза. В Ставропольском крае в перечень тем по истории были включены такие темы, как «Мировая война 1939 года и освободительная роль германского народа».
В основном, учебный процесс объединял в себе следующий набор предметов: немецкий язык (3 и 4 классы), русский язык, природоведение и география, арифметика, рисование, пение, рукоделие для девочек и труд в сельском хозяйстве для мальчиков. Распределение уроков по классам в неделю представлялось по немецким программам в следующем виде: немецкий язык в 1 классе - 0; во 2 классе - 0; в 3 классе - 4; в 4 классе - 6. Русский язык (сюда были включены пение, рисование, чистописание) соответственно, 9, 9, 6, 6. Арифметика, соответственно, 6, 6, 4, 4. География -0, 0, 2, 2. Естествоведение - 0, 0, 2, 2. Рукоделие - 0, 3, 3, 3. Физкультура - 3, 3, 3, 3. Всего уроков в неделю для 1 классов - 18, для 2 классов - 21, для 3 классов - 24, 4 классов - 26. По программе «освободителей» на уроках немецкого языка «дети должны... научиться изъясняться по-немецки в повседневной жизни». На уроках русского языка, «кончая 4-й класс, ученик должен быть в состоянии плавно с выражением читать русскую книгу или газету. Грамматика изучается постольку, поскольку это необходимо для достижения вышеуказанной цели». На уроке пения - «позволено петь только русские народные и церковные песни. Пение песен политического содержания воспрещено». На природоведении - занимаются
преимущественно теми животными, растениями и явлениями природы, с которыми детям приходится иметь дело». На уроках арифметики рекомендовалось «в 1-м классе заниматься числами от 1 до 10. Во 2-м - от 10 до 100, в 3-м - от 100 до 1000, в 4-м - от 1000 до любой величины. Кончая 4м классом, дети должны быть в состоянии решать 4 основные действия с любыми целыми числами» (на примере школ Калининской области). [5]
Немцами были сделаны попытки ввести в начальных учебных учреждениях Закон Божий. Для этого в школах Порховского района
15
Ленинградской области даже провели опрос учеников с целью выяснить: «желают ли они изучать Закон Божий?». На что часть учеников открыто заявила отказом. Другая часть назвала себя староверцами и на этом основании была освобождена от его изучения. Но на подобные эксперименты немцы шли неохотно и не везде. На своё собственное усмотрение немецкой администрацией почти во всех без исключения учебных заведениях вводилось изучение христианства (православия), а там где, преобладало население другой концессии, то соответственно вводилось или мусульманство или даже буддизм (Калмыкия). Каждая школа не начинала «учебно-воспитательного процесса», пока не отслужит у её дверей благодарственный молебен кто-нибудь из священнослужителей. С молитвы же начинался и каждый учебный день. По воспоминаниям немецкого солдата Гогоффа: «В шесть часов утра в школе впервые за долгие годы было назначено богослужение. Я не мог пойти, но через несколько часов видел группами проходивших женщин и девушек, закутанных в скромные, но чистые платки». Правда, далее он добавляет: «Здесь, вероятно, не было больше и следа подлинной религиозной потребности или старой веры -только остатки воспоминаний и традиции». Подобного же мнения придерживался и генерал фон Швеппенбург, который писал: «Старшее поколение частично ещё придерживается христианских понятий. Это можно было заметить во время католического военного богослужения на свежем воздухе по лицам присутствующих жителей: внутреннее потрясение и участие у стариков, отсутствие понимания у молодёжи. Люди в возрасте до сорока пяти лет уже почти не знают христианства. То, что у женщин и старшего поколения ещё осталось от христианско-православного чувства, не может иметь большого значения». В той же книге «Немцы о русских», по которой приводились выше цитируемые воспоминания, есть свидетельства немцев о молодёжи и её отношения к религии. Гогофф пишет: «... мы видели, как русские группами отправлялись по воскресеньям на богослужение. Мы слышали их бесконечное пение перед иконостасом.
16
Молодежь, конечно, смотрела на это с удивлением; она давно привыкла видеть в церквах зернохранилище и клубы... Молодежь и подростки иногда вообще не знают, что значит молиться. Когда немецкий католический священник Гамм объявляет, что теперь церковь будет открыта для богослужения и население снова сможет молиться, старики радуются. А два подростка спрашивают насмешливо: «Молиться? Что это такое?». Среди молодёжи встречаются и такие, которым мысль о Боге ещё не приходила в голову. Когда немецкий офицер Эрнстхаузен спросил молодую русскую -врача: «Что вы думаете о Боге и религии?» - она ответила: «Об этом я еще ни разу не думала». По мнению немцев, «новая русская интеллигенция или, по крайней мере, значительная часть ее видит в вере явный признак отсталости».
Кадры для преподавания Закона Божьего «ковались» среди лояльно настроенных служителей культа и на пастерских курсах для подготовки учителей Закона Божьего (г. Орел, 60 человек). Но, в основном, намерение немцев о повсеместном включении в учебные планы закона осуществить не удалось из-за сопротивления населения и учащихся и из-за отсутствия должного количества преподавателей. Правда, это не остановило порыва гитлеровцев внести в русское общество истинный христианский дух. Параллельно со школами создавались церковно-приходские и воскресные школы. Последние возникали чуть ли не в каждом втором храме.
Осуществляли учебный процесс как старые, так и новые кадры. На первых порах немецким властям приходилось привлекать советское учительство, которому вменялось «во всех отношениях считаться с интересами германских военных властей, нарушение этого принципа считалось саботажем и каралось по законам военного времени». Но и среди допущенных к работе кадров был введен идеологический и социальный отбор. В городе Бобруйске к преподаванию допускались учителя из представителей старой дореволюционной интеллигенции и желающие работать в школе, хотя и не имевших педагогического образования, но
17
отвечающих выдвинутым критериям. Одним из таких критериев стала принадлежность к националистам, белорусским шовинистам. В Запорожской области (Ново-Николаевский район) к преподаванию допускались только те, кто не был связан с комсомолом и партией и не имел в родне таковых. Достоверность представленных о себе сведений обязана была проверять полиция. В Орловской области в городах Орел, Брянск, Болхов, Клинцы все учителя, допущенные к работе в школах, обязаны были посещать десятидневные курсы «переподготовки», в программе которых были такие разделы: «Культура в Германии», «Народное образование в Германии», «Что такое национал-социализм?», «Большевизм и еврейство», «Биография Гитлера». Кроме этого учителя вынуждены были посещать курсы немецкого языка. В городе Вязьма за учителями, допущенными к преподаванию в школе, немецкая администрация организовала контроль как со стороны военных комендантов и полиции, так и специальных офицеров (Штамм и Петч).
Проживание на оккупированной территории от 2 до 3 лет, забота о пище насущной, о пропитании для своих детей толкали большую часть населения, в том числе, и учительство на сотрудничество с немцами. Только в Ставропольском крае, по данным правоохранительных органов, из 1200 учителей в период немецко-фашистской оккупации в школах работала 1000 человек. Правда, из них только небольшая часть, по оценкам компетентных органов, оказалась предателями. В Черкесии учителей в школах работало мало, и работали они по принуждению: из 540 учителей, работавших в области до войны, числилось во время оккупации 90 человек. Из 13076 учителей Орловской области в школе преподавателями, по сведениям из 29 районов, работала 1910 человек.
Все эти процессы видели и вполне здраво осознавали немецкие оккупационные власти. Поэтому, стараясь закрепить отдельно достигнутые успехи в проведении «школьной политики», немецкая администрация для учителей, работающих в открытых школах, установила оплату в размере
18
ставок Наркомпроса, которая выдавалась как в марках, так и в советских деньгах. Учителя могли иметь и большие земельные участки под огород. Выдавался им паёк хлеба в размере 300 граммов. В Калининской области учителя, работающие в школе, получали зарплату в 300 рублей и 200 граммов хлеба в сутки. В других школах - Запорожская область, НовоНиколаевский район - учителя хлеба не получали и сидели на чистой зарплате.
Как указывалось выше, для той части советского учительства, которая согласилась работать в открываемых фашистами школах, были поставлены определённые пропагандистские цели, тиражирование их шло в печати и по радио. Так, в издававшейся оккупантами газете «За Родину» от 20 августа 1942 года было напечатано обращение фашистских властей к преподавателям Дновского района Новгородской области, в котором говорилось, «что учителя, облеченные доверием власти, должны не только учить детей, но, главное, перевоспитывать их. Из всех пор детской души надо вытравить большевистский дух...». Проводя так называемую особую политику на Северном Кавказе, немцы ввели в школах края свой учебный план, разработали свои программы, в которых давались четкие, определенные директивы - чему и кому должна служить школа, действующая в период немецкой оккупации. Эти положения прямо говорили об открытой фашистской программе, которую ставили перед собой школы, работающие здесь. В этой связи представляет известный интерес выступление коменданта города Пятигорска на открытии гимназии в октябре 1942 года. Обращаясь к учителям, он заявил следующее: «Работа учителей будет особенно трудна, так как придется выкорчевывать из детских голов все советское».
За школой и учителями, преподающими там, немецкая администрация попыталась установить контроль, а весь учебный процесс регламентировать. Для этого в некоторых школах заводилось несколько журналов: 1-й журнал -протоколов для учительского состава, где должны были фиксироваться распределение классов, предметов, делаться отметки о явке учителей. 2-й -
19
журнал явки учителей на работу, преподавание. 3-й - журнал посещений и обучения учеников. 4-й - журнал протоколов для административных органов. 5-й - журнал входящих и исходящих бумаг. 6-й - инвентарный журнал.
Главными органами, контролирующими и инспектирующими учебный процесс, являлись директор школы, инспектор района, уездный школьный инспектор, районный субинспектор и др. Формой контроля была подача директором сведений о посещаемости и успеваемости инспектору района, который в свою очередь должен был подавать эти сведения уездной школьной инспектуре. Кроме этого, в обязанности директора входило воспитание учеников в духе «веры прадедовской», подчинения школьной дисциплине. А также директор обязан был организовать и направлять работу учителей, обеспечивать школу топливом (до 1 ноября), организовывать питание для бедных и нуждающихся детей. В компетенцию другого звена учебного процесса - учителя - входило воспитание учеников в духе почитания старших, любви к родителям, уважения учителей. Они должны были быть носителями православных обычаев и каждое воскресенье или по большим праздникам (по распоряжению немецкого командования) сопровождать детей в церковь. Читать лекции о значении того или иного христианского события, а там, где не было священнослужителей, читать вместо него перед уроками и после них молитвы. Учителя должны были обучать детей колядкам и другим народным обычаям. А там, где есть материальные возможности, во время Рождества устраивать елки [6]. Кроме того, учителя должны были принимать все меры к тому, чтобы успеваемость учеников была на высоте, держать постоянную связь с родителями.
По сути, как и прежде, учитель должен был стать носителем идеологии, правда, если раньше большевистской, то теперь нацистской, со всеми вытекающими отсюда последствиями: славить и восхвалять кумиров и проводников нового режима; праздновать новые «красные дни календаря» (например, расформирование колхозов, образование ТОЗов и иных
20
«многодворок»). Большими национальными праздниками были объявлены Пасха, Троица, Рождество православное, Ивана Купала, а также день присоединения края, области к немцам.
Регламентации подвергался весь общеобразовательный процесс на всех его уровнях и по всем его направлениям. Немцы совместно с учителями и директором проводили контроль, перепись и непрерывный учет всех детей школьного возраста, включая составление подборок их характеристик и других данных на них. Вычисляли появившихся бродяжек, «частичных беспризорников», скрупулезно фиксировали всех без исключения сбегавших со школьных уроков. Родители таких детей обязательно и жестко во всех перечисленных случаях штрафовались. Удивителен тот факт, что этим на полном серьезе занимались и военные из немецких комендатур, а не только работники органов просвещения, управления, бургомистры и старосты. Под контролем находилось даже так называемое домашнее образование: ему вменялось обязательное изучение немецкого языка, биографии фюрера, профподготовка. Повсеместно добровольно-принудительно стали
действовать учебные курсы для всех возрастов по изучению немецкого языка и основ нацизма. В одном только Таганроге насчитывалось 33 группы таких курсов со 1138 «курсантами», взрослыми и подростками.
Занятия в открываемых немцами школах должны были начинаться с 120 октября, а заканчиваться в мае. На практике занятия начинались везде по-разному: от 18 сентября до 21 декабря (в Курской области школы приступили к занятиям 29 сентября 1942 года). Но часто начало занятий переносилось из-за необходимости участия всего населения в уборке сельскохозяйственной продукции. Уроки обычно ограничивались 25-30 минутами. Администрация топливом школы не снабжала, помещения не ремонтировала. Все эти вопросы должны были решать родители учеников. Во многих местах в их обязанность входил завоз в школу по одному возу дров или торфа, ремонт классов. И, тем не менее, посещаемость в школах была низкая. Под воздействием разнообразных факторов ученики оставляли школы, а в
21
некоторых районах из-за текучести кадров и учащихся, школы вообще закрывались. 1 января 1942 года в Ленинградской области ни одна школа не работала. Правда, учителям, работающим на немцев, продолжали выплачивать зарплату. В Запорожской области по приказу администрации сначала закрыли 8-9 и 10 классы, а спустя несколько дней последовал новый приказ - распустить 5, 6 и 7 классы, оставив только с 1 по 4 класс. Нельзя не сказать, что немцы не пытались бороться с негативными явлениями. Как раз наоборот - пытались и очень интенсивно. В ряде мест ими был установлен штраф в размере до 500 рублей для тех родителей, чьи дети не будут ни учиться, ни работать. А командование группы армий «Север» предупредило, что за непосещение школы детьми их родители будут подвергнуты штрафу до 100 рублей. Еще более суровыми карами грозил обер-бургомистр Локотской республики Б.В. Каминский. 28 октября 1942 года он издал приказ, обязывающий «в целях расширения дела народного просвещения и поднятия культурного уровня населения... обучать всех детей в объеме 7 классов средней школы». Б.В. Каминский требовал организовать подвоз детей, живущих за три километра от школы, или создать для них школы-интернаты. За непосещение детьми школ с родителей взимался штраф в размере 500 рублей «в пользу государства», причем уплата его не освобождала от прихода на уроки. В конце Каминский сделал примечательную оговорку: «Данный приказ не распространяется на те селения, которые являются передовыми позициями на фронте борьбы с партизанщиной, а также на те населенные пункты, где школьные здания заняты воинскими частями или уничтожены в ходе военных действий». Освобождались от штрафов только те, кто уходил на работу по уборке урожая, ремонту дорог. Но это, как правило, не помогало, а если помогало, то не везде. Ко всему прочему, в школах была установлена плата за обучение. В Курской области по распоряжению сельхозуправления от 20 июня 1942 года денежное обложение каждого ученика было определено в размере 10 рублей. В других областях месячная плата за обучение достигала 50-60 рублей. В
22
Ставропольском крае плата за ученика в месяц равнялась 60-80-100 рублям в зависимости от типа школ.
Многочисленные свидетельские показания, архивные документы, сводки партизан свидетельствуют о том, что популярностью у населения и детей открытые школы не пользовались. Платное обучение, применение телесных наказаний, отсутствие учебных пособий, нацификация обучения, заставляющая учителей и учащихся преклоняться перед поработителями, -все это не могло не вызвать у патриотически настроенной молодежи возмущение и протест. Многие школы, открываемые на оккупированной территории, из-за неблагонадежности и откровенно просоветской
ориентации пришлось закрыть. Безуспешность своих попыток по нацификации советской молодежи пришлось признать в конце концов и немецким «реформаторам». Оценивая свой вклад в разложение советской идеологии и молодежи, 11 июля 1943 года разведотдел 61-й пехотной дивизии, действовавшей в составе группы армий «Север», отмечал: «Восточный поход показал, что наше представление о большевизме не совпадало с действительностью не только в оценке его военной мощи, но и в оценке его моральных сил. Старшее поколение, знавшее и помнившее царское время, было менее проникнуто большевистскими идеями и поэтому легче поддавалось нашему влиянию. В отношении же молодежи необходимо констатировать сильное влияние большевиков. Большевики сознательно уделяли много внимания молодежи, воспитывали ее. Они сумели пробудить в ней, хотя и путем отрыва от остального мира, сознание превосходства большевистской культуры и веру в лучшее будущее советского рая...
Однако неуважение к их душевным особенностям, наше господское поведение с кнутом и многочисленными расстрелами пленных, часто в присутствии других русских, наша болтовня о колониальном народе сильно ослабили это хорошее впечатление и подорвали наш авторитет. Воспитанные в духе равенства всех людей, они не могут понять - почему мы, поющие хвалебные гимны жизни немецких рабочих, заставляем их самих работать
23
больше прежнего при самых плохих условиях питания» [7] и т.д. и в том же духе. Суть всех этих рассуждений сводится в основном к одному: если бы мы (немцы - прим. С.О.) учли все: не расстреливали, не мучили, дали русским хоть какую-то надежду на самоопределение и не только им, - война бы была выиграна. Но это чисто риторические рассуждения, ничего общего не имеющие с истинным положением вещей.
Литература и источники
1. Некоторые соображения об обращении с лицами не немецкой национальности на Востоке. СС в действии. Документы о преступлениях СС. Перев. с нем. А. Ларионова и Р. Володина. / Под ред. и с пред. М.Ю. Рогинского. М., 1969. С. 504.
2. ГА РФ. Ф. 7445. Оп. 1. Д. 1666. Л. 186.
3. РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 1203.
4. РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 1202.
5. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 1. Д. 352. Л. 29,30.
6. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 647. Л. 8-9.
7. Соколов Б.В. Оккупация. Правда и мифы. М., 2002. С. 253-254.
8. http://www.gazeta-respublika.ru/article.php/60497 (дата обращения: 24. 04.2015)
24
