CC BY
13скую женственность. Но в рамках доминирующей идеологии такое непроизносимо.
История идеологии «сексуального освобождения» еще не написана. Но не подлежит сомнению, что популяризация и вульгаризация ранних работ Фрейда сыграли здесь ведущую роль. Это он учил нас, что наши сексуальные неурядицы - просто искажения, навязанные нам нашими старыми страхами и табу. Кажется, что большинство американцев и, безусловно, все «просвещенные» американцы до сих пор верят этому. Им бы не мешало прочитать поздние работы Фрейда - особенно «Недовольство культурой»1.
Фрейд пересмотрел свои взгляды, когда осознал, что именно определенная степень сексуального подавления и была источником самой цивилизации. Конечно, он все же проводил грань между невротическим подавлением и разумным социальным ограничением. Но наша культура представляется утерявшей интеллектуальную и моральную способность провести такую грань и жить в мире тонких дефиниций.
1992
ШКОЛЬНЫЕ РЕФОРМЫ - ДЕЙСТВЕННЫЕ И БЕЗДЕЙСТВЕННЫЕ2
Почему мы никак не можем научить наших детей читать, писать и считать? И не то чтоб мы не знали, как это делается; мы знаем. Просто не хотим. А причина, почему мы не хотим, состоит в том, что эффективная система образования потребовала бы от нас отказаться от некоторых дорогих нам метафизических верований по поводу человеческой природы в целом и человеческой природы молодежи в особенности, а также посягнуть на чьи-то кровные и долгосрочные интересы. Эти верования настолько доминируют в нашем школьном истеблишменте, в средствах массовой информации, среди наших политических деятелей и даже среди родителей, что критиковать их кажется почти святотатственным.
Вот вам пример. Если бы я спросил у любого состава американских родителей: «Хотите ли вы, чтобы начальная школа поощряла творческое начало в ваших детях?» - то почти единогласным
1 Freud Z. Civilization and its discontents. - L., 1930.
2 Educational reforms that do and don't work // Wall Street journal. - N.Y., 1989. - July 31.
ответом было бы: «Да, конечно». Но что мы конкретно подразумеваем под «творческим началом»? На это никто не может ответить. Все кончается тем, что это приравнивается к «самовыражению», которое способствует «самоуважению» ребенка. Результатом этого стало поколение молодых людей, чьи невежество и интеллектуальная некомпетентность сравнимы только с их высоким мнением о себе.
Все понятие о «творческом начале» в школьном образовании было (и остается) неотъемлемой частью романтического бунта против дисциплинированного преподавания, которое воспринималось (и воспринимается) как «авторитарное», как подавление и разрушение скрытых талантов и замечательных, хотя до сих пор и неясных потенциалов, свойственных душам всех наших детей. Неудивительно, что родители находят эту романтическую расточительность столь привлекательной.
К счастью, те же самые родители хотят, чтобы их дети получили приличное образование в традиционном понимании, и у них достает здравого смысла знать, что для этого требуется. Их приверженность «творческому началу» не способна выжить перед лицом юношеской неграмотности. Будущее американской школы будет зависеть от того, насколько мы - все мы - разрешим этому здравому смыслу одержать верх над иллюзиями, которые мы сами разделяем.
Школьный истеблишмент будет бороться со здравым смыслом за каждую пядь. Причины этого сложны, но одну простую причину не стоит недооценивать. «Прогрессивное образование» (как это когда-то называлось) для учителей намного интереснее и приятнее, чем дисциплинированное преподавание.
Учителям приятно думать, что они принимают участие в «развитии личности», а еще приятнее свести к минимуму все эти занудные экзамены с их зачастую разочаровывающими результатами. Это также дает учителям более лестное профессиональное самоощущение, поскольку тогда от них требуется пройти курсы педагогической психологии и педагогической философии. Я сам проходил эти курсы в колледже, предполагая, что буду в конце концов учителем. Эти курсы можно со всей справедливостью назвать «детским питанием».
Но несправедливо все сваливать на учителей, а не на школьный истеблишмент. Я знаю многих учителей, и в целом они по-настоящему преданы добросовестному преподаванию. Может быть, они и не относятся к самым «лучшим и ярким» людям их поколе-
ния, - этих вообще мало, по определению. Но им и не обязательно быть такими, чтобы делать свое дело. Конечно, мы все можем вспомнить одного или двух истинно вдохновенных учителей из наших школьных лет. Но воспитывали нас другие - те, кто были просто компетентны и добросовестны. В этом смысле учителя можно сравнить с семейным доктором. Будь он выдающимся, он прежде всего не был бы семейным доктором. Если он компетентен и добросовестен, мы можем быть довольны.
Учителя - не самый главный фактор в нашем кризисе школьного образования. Достаточно ли им платят или нет - вопрос справедливости. Это - не педагогическая проблема. Считать, что наши учителя учили бы наших детей лучше, если бы им платили больше на несколько тысяч долларов в год, - глупая клевета. Но это та клевета, какую не стесняются распространять в своих узких целях учительские профсоюзы. Та же клевета находит свое применение и у политиканов, поскольку она помогает им встать в позу друзей и представителей важной части электората. Но нет ни малейших доказательств, что при прочих равных условиях разница в жалованье влечет за собой разницу в качестве преподавания. Можно не беспокоиться - если бы такая разница существовала, вы бы о ней слышали.
Если мы хотим отнестись всерьез к американскому образованию, мы прекрасно знаем, что нужно будет сделать, и, что не менее важно, знаем, чего не надо делать. Есть много преуспевающих школ, рассеянных по этой стране, некоторые из них - в самых бедных гетто, и все они шлют нам одну и ту же весть. И наоборот, малопривлекательные школы, а их большинство, сообщают нам -и мы точно знаем это, - какие попытки реформировать школу заранее обречены на неудачу. В самом деле, мы знаем все, что положено, но вот как бы нам еще сочетать это знание с нашим мышлением...
В этом отношении нашим политическим деятелям было бы хорошо оставаться немыми вместо того, чтобы быть красноречиво «озабоченными». Они неизбежно пускаются в стандартное пустословие, поскольку для них это наименее рискованно. Так, на недавней губернаторской конференции по вопросам образования губернатор Арканзаса Билл Клинтон1 объявил, что «этой стране нужна всеобъемлющая система развития детей в возрасте до пяти лет». Думается, что скорее нужна всеобъемлющая система разви-
1 Ставший затем президентом Соединенных Штатов. - Прим. перев.
тия губернаторов старше 30 лет. По сути дела, губернатор Клинтон предлагает расширить систему государственного образования до ясельного возраста. Нужна она или нет, но это - программа ухода за младенцами, а не учебная программа. Мы знаем, что очень раннее обучение повышает успеваемость в первом классе, но что потом, однако, все различия быстро стираются.
Давайте же подведем итог тому, что мы знаем о школьном образовании и о действенных и недейственных школьных реформах.
«Участие родителей» - негодная затея. Родители слишком склонны взваливать вину за ограниченные способности своих детей на школу. Родители должны вникать в воспитание детей дома, а не в школе. Они должны следить за тем, чтобы дети не прогуливали занятия; чтобы они проводили достаточно времени за домашней работой; и они должны внимательно изучать табели с оценками. Если родители недовольны своей школой, у них должна быть возможность выбрать другую.
«Участие общественности» - затея еще хуже. Тут решающий фактор - опыт Нью-Йорка. Школьные советы, избранные местным населением, особенно в наших больших городах, становятся жертвами честолюбивых местных политиканов, как правило, коррумпированных и неизменно демагогичных. Нью-Йорк сейчас предпринимает попытку освободиться от 20-летнего господства такой системы школьного управления, в то время как Чикаго и другие города собираются ввести ее.
Увеличение расходов на образование при наших теперешних обстоятельствах только ухудшит положение в большинстве штатов, а не улучшит его. Причина проста: образование протекает в классе, а там влияние денег минимально.
Десятилетия педагогических исследований недвусмысленно говорят нам, что даже небольшие классы имеют нулевой эффект в академической успеваемости учеников, хотя иногда они могут быть желательны по другим причинам. Свежие денежные поступления идут в уже и так разжиревшие административные структуры, занятые тем, что они взваливают на плечи учителей все больше и больше канцелярской работы. Нет ничего таинственного или парадоксального в том, что по мере резкого увеличения расходов на образование за последние четверть века (в реальных цифрах мы тратим теперь на каждого ученика больше любой другой страны в мире) уровень школьной успеваемости упал. Так работает система.
Учащиеся должны двигаться вверх по школьной лестнице только в меру их академического потенциала. Ни одному ученику
не может быть позволено окончить начальную школу, не научившись читать, писать и считать на том уровне, что существовал 20 лет назад. Это значит «tracking»1, основная цель которого не столько способствовать успеху одаренных детей (хотя это, безусловно, желательно), сколько гарантировать, что менее одаренные получат необходимые основы для дальнейшего обучения или начала их трудовой деятельности. Мнение о том, что трекинг каким-то образом «недемократичен», - абсурдно. Цель образования - побудить юношей и девушек к полному осуществлению своего академического потенциала. Никто, находящийся в здравом уме, не станет утверждать, что у нас всех один и тот же академический потенциал.
В целом предпочтительнее пользоваться старыми учебниками (многие из них, к сожалению, уже не переиздаются), чем новыми. Эти последние идут на поводу у моды, они подчас просто глупы и, в лучшем случае, поверхностны. Основаны они на сомнительных психологических и социологических теориях, а не на педагогическом опыте. Одна из причин, почему у американских школьников такие слабые показатели в математике по сравнению с британскими, французскими, немецкими или японскими учениками, - влияние «Новой математики» в американских учебниках и методах преподавания.
Тем, кто хочет понять, насколько нелепа эта ситуация, когда школьники, которые не могут складывать и вычитать, «изучают» концептуальную основу математической теории, я советую прочитать статью Калеба Нелсона (самого изучавшего недавно математику в Гарварде) в ноябрьском номере журнала «American Spectator».
Но самое главное - школы должны иметь директоров, обладающих значительной долей власти над преподавательским составом, над программами и над всеми вопросами школьной дисциплины. Одно обследование за другим - самое последнее, проделанное Институтом Брукингса2, - говорят о том, что лучшие школы - те, что наиболее свободны от постороннего вмешательства и имеют сильных директоров. С такой властью, разумеется, приходит и прямая ответственность. Школы, следующие такой системе, выпускают
1 Оставить на второй год. - Прим. перев.
2 Brookings Institution (Институт Брукингса) - исследовательский институт, занимающийся вопросами экономики, управления и политики. Основан в 1927 г. и находится в Вашингтоне. Существует мнение, что большинство сотрудников ИБ - бывшие советники различных администраций США от Демократической партии. - Прим. перев.
учеников с более высокими моральными и академическими показателями. Это - факт, но учитывая, скольким людям этот факт не по душе, неудивительно, что мы так мало о нем слышим.
1989
ТРАГЕДИЯ КУЛЬТУРНОГО ПЛЮРАЛИЗМА1
Трудно и даже опасно в наши дни говорить откровенно о культурном плюрализме, или мультикультурализме. Такая откровенность неизбежно вызовет в лучшем случае обвинения в бесчувственности, а в худшем - в расизме. Даже самая острая критика мультикультурализма вынуждена ограничиться демонстрацией того, насколько он «нелиберален», как он нарушает традиционные понятия о сущности либерального образования, являя собой прискорбное отклонение от того пути, каким наши юные американцы, такие разные по своему происхождению, должны воспитываться для совместной жизни. Такая критика, несомненно, весома и нужна. Но она также косвенным образом слишком многое уступает, соглашаясь с тем, что вообще существует такая вещь, как мульти-культурализм, - т.е. искренняя, хотя и неумеренная попытка, предпринимаемая благонамеренными педагогами с целью расширить горизонты обычных учебных программ. Такие педагоги, безусловно, существуют, но их усилия в итоге приносятся в жертву куда более агрессивному роду мультикультурализма.
Хотя школьный истеблишмент скорее умрет, чем признает это, но мультикультурализм есть отчаянная и готовящая собственный крах стратегия, предназначенная для исправления изъянов в образовании и связанных с ними социальных болезней негритянской молодежи. Если бы не было этих черных школьников с их проблемами, мы бы слышали очень мало о мультикультурализме. Нет никаких данных о том, что сколько-нибудь значительное число родителей-hispanics (латиноамериканцев) желают, чтобы их дети знали больше о Симоне Боливаре и меньше о Джордже Вашингтоне, или orientals (выходцы из Азии) чувствуют, что их дети получают неполноценное образование, поскольку их учебники не дают им больше сведений о Древней Греции или Древнем Китае.
1 The tragedy of multiculturalism // Wall Street journal. - N.Y., 1991. - July 31.
71
