CC BY
12
Александрова О.А., Волошина Т.Н., Ненахова Ю.С.
ШКОЛЬНОЕ И ПРОФЕССИОНАЛЬНО-
ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В ТИПИЧНОМ РОССИЙСКОМ ГОРОДЕ
На протяжении полувековой истории проекта «Таганрог» те или иные ступени системы образования регулярно оказывались в фокусе внимания, что неудивительно: от работы социального института, отвечающего за качество трудовых ресурсов и восходящую мобильность, зависит текущее и будущее качество жизни населения. В советский период система образования, несмотря на отдельные несовершенства, представляла собой отлаженный механизм, конечным результатом деятельности которого были миллионы квалифицированных работников, обеспечивавших развитие самых современных производств. Процесс воспроизводства интеллектуального капитала (своего рода «цепочка стоимости» — по аналогии с бизнесом, где этим понятием обозначается приращение стоимости на каждом этапе воспроизводственного цикла) выглядел следующим образом. В начале — неплохо готовившее к школе дошкольное образование. Затем — общее образование с единой учебной программой, нацеленной на
развитие понятийного мышления и получение системных знаний, а для тех, кто способен и мотивирован на большее — усиленная дополнительная подготовка в профильных школах. Попутно — развитая система бесплатного дополнительного образования для детей, в которой существенную часть составляло детское техническое творчество. И, наконец, профессиональное образование — с формированием фундаментальных основ специальности, с тесными связями с производством и т.д.
С началом рыночных реформ ситуация в образовании стала заметно меняться. В первые полтора десятилетия основной, подвергавшейся преобразованиям ступенью была высшая школа — ее резкая коммерциализация, внедрение болонской системы и т.п.
Что касается начального и среднего профессионального образования (далее — НПО и СПО), то здесь ситуация определялась, во-первых, плачевным состоянием промышленных предприятий, не позволявшим оказывать учебным заведениям шеф-
скую помощь и делающим их непривлекательными для трудоустройства, и, во-вторых, широкими возможностями приобретения вузовского диплома, что заметно ухудшало контингент учреждений НПО и СПО.
В последние годы радикальная трансформация затронула дошкольную и школьную ступени. Важнейшими вехами стали: введение подушевого финансирования, принятие закона №83-ФЗ и нового закона об образовании, открывших широкие возможности для коммерциализации уже и этих ступеней [1]; внедрение образовательных стандартов, сужающих объем бесплатно предоставляемых знаний, и ЕГЭ, пагубно влияющего на содержание образования и мотивацию всех участников образовательного процесса; утверждение новой системы оплаты труда и «майских указов» Президента [2].
Таким образом, нынешний этап проекта «Таганрог» проходил на фоне резкого усиления институциональных изменений в сфере образования. Другой его особенностью стала реализация в момент введения западных санкций, дополнительно высветивших степень импортозависимости и технологического отставания экономики России.
Направленность реформ в образовании отражается на двух главных параметрах: качестве и доступности. Имея их в виду, обратимся к ситуации в среднем образовании, но прежде отметим важную тенденцию: на предшествующей ему дошкольной ступени сегодня массово упраздняются бесплатные подготовка к школе и логопедическая помощь [3], а, как известно, нехватка дошкольной подготовки и коррекции проблем речевого развития негативно сказываются на обучении в начальной школе.
В целом, на момент опроса большинство родителей школьников1 достаточно высоко оценили качество обучения в школах, отношение к ученикам, техническое оборудование классов, состояние школьных зданий и т.д. Так, объем и качество знаний, предоставляемых непосредственно на уроках, две трети родителей оценили как хорошие, полностью не удовлетворены ими порядка 3% семей; устраивает семьи и царящая в школах атмосфера: 73,0% респондентов назвали отношение к учащимся хорошим, не удовлетворены — 2,3% родителей. В то же время, нельзя не отметить, что треть семей оценили объем и качество знаний, предоставляемых непосредственно на уроках, лишь как «удовлетворительные». То есть на момент исследования в главной — образовательной — составляющей работы школы немалая часть семей уже находили серьезные изъяны. При том, что реформам в образовании присущ отложенный эффект (в силу консерватизма система не сразу утрачивает прежние черты — учителя стараются бесплатно передать прежний объем знаний, директора, по возможности, не форсируют введение платных услуг и т.д.), а ряд далее коммерциализирующих школу новаций должен был вступить в силу лишь с нового учебного года.
Что касается условий обучения, то состояние зданий школ 48,4% респондентов оценили как хорошее, 39,5% — лишь как удовлетворительное и каждый десятый (12,1%) выразил неудовлетворение. Техническое оборудование классов (наличие и качество компьютеров, лабораторно-
1 В выборке оказались 209 семей, имеющих в своем составе учащихся школ; оценку школьному образованию давал один из родителей.
го оборудования и т.п.) оценивается родителями выше: как хорошее — 62,8% родителей и чуть менее трети — как удовлетворительное.
Не вполне устраивает семьи обеспечение безопасности детей: почти 40% оценивает этот показатель лишь как удовлетворительный и еще почти 7% — полностью не удовлетворены.
Что касается школьного питания, то Таганрог миновала участь экспериментального полигона по внедрению в образовательные учреждения системы так называемого бортового питания, вызвавшего волну возмущения родительской общественности в пилотных регионах. Соответственно, оценки распределились следующим образом: почти 60% семей — оценили питание как хорошее, около 30% — как удовлетворительное, не довольны — около 10%.
На успешность обучения влияют не только материально-техническое состояние школ и квалификация педагогов, но и мотивация, а также когнитивные и иные способности самих школьников (отношение к учебе, воспитание и т.д.). Судя по полученным данным, здесь далеко не все благополучно: так, около 40% родителей оценили контингент учащихся лишь как удовлетворительный и еще около 5% — как неудовлетворительный. Не исключено, что одним из факторов, обусловивших такие результаты, стало внедрение в школы инклюзивного обучения с одновременным сокращением специального коррекци-онного образования. Так, доли семей, позитивно и негативно оценивающих условия для совместного обучения детей с разным состоянием здоровья, оказались достаточно близкими по величине (соответственно, 29,8 и 22,6%), еще около 20% оценили их
лишь как удовлетворительные. Поскольку в выборку попало незначительное число семей с детьми-инвалидами, эти данные говорят о негативной реакции на инклюзию большинства семей (имеющих здоровых детей), мнение же семей с детьми с ОВЗ необходимо изучать специально. Заметим: аналогичная реакция на инклюзию в том виде, как она реализуется, обнаруживается и в дошкольном образовании — причем, как со стороны родителей, так и со стороны руководства детских садов [3].
Поскольку наш анализ реформы образования говорил о сокращении бесплатного сегмента и расширении дополнительных платных образовательных услуг, в анкету был введен блок вопросов, касающихся платности подготовки к сдаче ГИА и ЕГЭ, а также «подтягивания» по учебе вне связи с прохождением итоговых испытаний. Выяснилось, что родители почти четверти учащихся 9-11 классов (1996-1999 г.р.) были вынуждены платить за дополнительные занятия в своей же школе для сдачи ГИА или ЕГЭ, и более половины (54,8%) с этой же целью прибегали к услугам репетиторов вне школы. Кроме того, почти каждая десятая семья платила за дополнительные занятия в своей школе для улучшения текущей успеваемости, и еще почти пятая часть платила за подобные занятия сторонним репетиторам. Таким образом, требуемое качество знаний в рамках общего образования сегодня во многом обеспечивается не бесплатно, на уроках, а за счет дополнительных платных услуг, и нередко — в этой же самой школе.
Доступность образования связана и с необходимостью нести бремя и иных расходов: на учебники, охрану, хозяйственные нужды, питание, до-
полнительные развивающие занятия и т.д. Результаты опроса говорят о том, что более половины семей (52,6%) вынуждены платить за учебники; подавляющее большинство (80,4%) — делать взносы на хозяйственные нужды, половина (53,3%)
— платить за охрану и три четверти (73,6%) — за питание. Порядка 8% семей оплачивали факультативные занятия по школьным предметам, а 22,3% — занятия в школьных кружках и секциях; дополнительные занятия с психологом или логопедом в своей школе оплачивали порядка 7% родителей.
В среднем по выборке семьи тратили на образование детей-школьников около 2,3 тыс. руб. в месяц. При этом чуть более трети домохозяйств тратили 1-2 тыс. руб. в месяц, половина — 2-5 тыс. руб. и еще около 11%
— более 5 тыс. руб.
Применительно к начальному и среднему профессиональному образованию информация о качестве подготовки и о жизненных перспективах, которые открывает обучение на этой ступени, была получена от попавших в выборку учащихся учреждений профобразования2, а также от руководства учебных заведений. С учетом задач ускоренной реиндустриализа-ции и импортозамещения, а также промышленного характера экономики Тагарога к участию в экспертном интервью были приглашены директора авиационного техникума, техникума машиностроения и металлообработки, механического колледжа.
Объем знаний, предоставляемый учебным заведением, половина опрошенных учащихся учреждений НПО/СПО оценила как хороший; чуть
2 Всего в выборке оказались 32 учащихся техникумов и колледжей.
более 40% сочли его лишь удовлетворительным. Существенное влияние на качество подготовки и на привлекательность профессии в глазах молодежи оказывает имеющаяся у этих учреждений материально-техническая база. Состояние зданий учебных заведений чуть более половины учащихся оценили как хорошее и еще 40% — как удовлетворительное. Что касается технического оснащения, то еще недавно работодатели нередко не допускали молодых рабочих к дорогостоящему оборудованию, поскольку в процессе обучения они не получали опыта работы на современных станках. Возникала коллизия: предприятия закупали дорогое оборудование, на котором затем было некому работать. Судя по всему, в последнее время ситуация меняется к лучшему. Так, техническое оснащение своих техникумов/колледжей чуть более 60% учащихся назвали хорошим и порядка трети — удовлетворительным. Как выяснилось из интервью с директорами, сегодня вопросы технического перевооружения решаются за счет, во-первых, создания, так называемых ресурсных центров и, во-вторых, участия в приоритетном национальном проекте «Образование»:
«В 2005 году мы во главе с региональным министром образования ездили изучать опыт в Германию, потом выступали на правительстве Ростовской области. Решили создать в области несколько ресурсных центров. Мы стали первым таким центром. Нам давали деньги на перевооружение, чтобы мы учили на перспективу, а не на отсталом оборудовании — ну как можно выпустить токарей 5-го или 6-ого разрядов на оборудовании 1950-х годов? И в Германии, и в Финляндии, где я много раз
была, мы увидели: если имеется два новейших станка, то один из них обязательно стоит в учебном заведении. Они готовят на перспективу — вот и мы должны».
«В наш ресурсный центр стали поступать заказы со всех предприятий города, ... мы готовим по своим рабочим профессия и еще предоставляем свою материальную базу для других учебных заведений. Допустим, 30-е училище готовит сварщиков, но у них нет сварочной мастерской — они приходят к нам на практику. Для учащихся, школьников это делается бесплатно. А если речь идет о повышении квалификации, переподготовке, то это то, на чем мы зарабатываем деньги».
«В нашем колледже материальная база не просто устарела, она была очень древняя. До 2012 г. мы были федеральным образовательным учреждением и трижды участвовали в конкурсах на получение федеральных грантов. Дважды выиграли и получили определенное финансирование, что позволило кардинально обновить оборудование и купить мини-лабораторию технологий по обработке деталей. Это мини-станки (современные-то станки на предприятиях — огромные, как комната), токарные и фрезерные, то есть, оборудование, на котором надо обучиться у нас, чтобы на предприятии уже все уметь делать».
«Мы в 2007 г. были победителями в проекте «Образование». Грант в то время был, ни много ни мало, 60 миллионов, и мы в течение одного года через торги освоили эти огромные средства. Одного только учебно-производственного оборудования закупили на 21 миллион. Оборудовали крановый учебный полигон современнейшим пятитонником последней
модели, которая сейчас на заводе только внедряется. Закупали оборудование на перспективу — чтобы лет 10, как минимум, оно было современным. И попали «в десятку»: сегодня мы — единственные в области, у кого есть такой полигон. Еще мы оборудовали современнейшим оборудованием участок для подготовки операторов станков с ЧПУ шестого поколения. Кроме нас такие станки — только на заводе им. Бериева. Лет 6 назад к нам приехал зам. губернатора, посмотрел и говорит: «Ребята, на заводе только монтируют подобные станки, а у вас они уже работают». То есть, это было точно то, что нужно городу, предприятиям оборонного комплекса. Еще мы оснастили радиомонтажный, сталеварный и металлообрабатывающий участки. И сделали шесть современнейших лабораторий, которые позволили нам два года назад получить статус техникума».
Сегодня на конкурсной основе получает финансовую поддержку кооперация образовательных учреждений и профильных предприятий: такая кооперация позволяет максимально учитывать потребности предприятий:
«Мы сейчас участвуем в региональном проекте «Развитие профессионального образования» с поддержкой федерального правительства. Охватывает более 10 учебных заведений Ростовской области и подразумевает дальнейшее совершенствование учебно-материальной базы учебных заведений, которые проявили инициативу, видят дальнейшее свое развитие. Вот мы заявили, что для металлургов готовим прокатчиков, операторов трубного производства и машинистов крана. Это основополагающие профессии, которые постоянно востребованы на заводе».
«В конце 2013 г. мы участвовали в проекте «Федеральная целевая программа развития образования». Отобрали проекты из тридцати с чем-то регионов. Мы подготовили программу, в которую входит несколько учебных заведений нашего профиля, включая наш колледж. По этой программе мы создаем на базе ТАНТК им. Бериева учебно-производственный участок: они закрепляют за нами в безвозмездное пользование производственную площадку, приводят ее в соответствующее состояние, а мы будем закупать станки для обучения. Программа предусматривает 4 источника финансирования: федеральное, региональное (его мы уже получили), средства социального партнера и образовательного учреждения. В денежном выражении сумма, которую завод нам выделил — не очень большая, но они внесут огромный вклад «натурой» — площадкой, которую они должны отремонтировать, подведут инженерные коммуникации для подключения разного оборудования, станков».
«Мы закупаем станки, которые нам рекомендует завод. То есть, этот участок будет готовить рабочих только для них. Здесь мы будем учить, в первую очередь, наших ребят, т.к. во ФГОСе для техникума есть модуль по обучению рабочей профессии. Предприятие испытывает кадровый голод в квалифицированных клепальщиках (основные рабочие, собирающие фюзеляж). Вот мы и будем на этом участке, в первую очередь, обучать клепке».
С учетом особой важности практической составляющей образования на этой ступени, стоит отметить и усилия по организации адекватной производственной практики: от того, как проходит практика, зависит не
только качество подготовки выпускников, но и их желание реализовы-ваться в полученной профессии по окончании обучения:
«Передавать учащего с первого курса на предприятия рабочим, которые заняты зарабатываем денег, — пустое дело. Скажут: «Подмети, да иди с богом». И кого мы будем выпускать? На производственную практику надо отпускать только тогда, когда он уже что-то умеет — для адаптации на производстве».
«Почему мы стали участвовать в проекте развития регионального профобразования? Есть у нас такая профессия — оператор поста управления стана по горячей прокатке труб. Сами понимаете, прокат сюда не поставишь. Как учить? Мы вынуждены чуть ли не с первого курса отправлять на производство, но там их никто учить не хочет. А в рамках этого проекта мы хотим приобрести тренажер оператора — 3-Д экран, имитирующий цех, прокатный стан, пульт прокатчика. Тогда мы сможем своих ребят максимально готовить у себя. Мы и тренажеры крановщика в этом проекте заявили. У нас есть «живой» кран, но прежде чем идти в реальные условия на полигон, ребенок должен на тренажере попробовать — так как летчиков учат».
«Когда ТАНТК им. Бериева берет студентов и вручает им метелку, а к станку им нельзя, мол, «он новый, мы сами на нем не умеем работать» — это нехорошая практика. Мы с трудом пытаемся привить им любовь к профессии, мотивировать, а они попадают на реальное предприятие, но не видят там своей профессии»
Респонденты отмечают появление позитивных сигналов — когда не образовательное учреждение выступает в роли просителя, а заинтересо-
ванное в развитии предприятие предлагает учебному заведению взаимовыгодное партнерство:
«Последние полгода что-то происходит — меняется тенденция. Все время как было? — мы с протянутой рукой идем на нищее предприятие, которое ничего не может дать и только портит нам всю картину, и нам все время отказывают, отказывают и отказывают. Но вот Шах-тинский завод сам на нас вышел. Потом попросил встречи «Красный гидропресс». У нас с ними был договор социального партнерства, но как-то они не тонули и не плыли. И вдруг говорят, что сейчас вступают в серьезную модернизацию, нужны кадры. Так, мы целую стратегию выстроили, расписали, кто и что должен в ближайшее время сделать. Когда они ушли, я говорю: «Неужели доживу до момента, когда предприятия встанут в очередь?».
«Очень мне нравится, как стал поступать авиационный завод. Пришло новое молодое руководство, полное готовности к взаимодействию. И не только в плане практического обучения».
Помимо технического оснащения, на качество подготовки, конечно же, влияет и уровень квалификации преподавательского состава. Сами учащиеся оценили его весьма высоко: три четверти выбрали вариант ответа «хороший» и только порядка 3% — «неудовлетворительный». Аналогичным образом оценивают своих педагогов и директора техникумов и колледжей, отдельно отмечая факт омоложения кадров:
«Средний возраст преподавательского состава у нас опустился ниже 50 лет, это очень большое достижение. Притянули очень много молодых
выпускников из радиотехнического университета, пединститута».
«Преподавательский состав достаточно опытный. Современные ФГОСы не позволяют оставаться в учреждении тем, кто чувствует, что не соответствует».
«Последние лет пять у нас омоложение — средний возраст 35-40 лет».
По мнению директоров, перевод системы образования на так называемый эффективный контракт позволяет более действенно стимулировать работу преподавателей. Однако такая возможность появляется только при наличии достаточного объема средств на стимулирование труда, что есть далеко не всегда, да и сам максимальный размер стимулирующей надбавки ограничен. Кроме того, базовые ставки оплаты труда установлены на весьма низком уровне:
«Стимулирующая набавка — максимум 30%, так что кардинально — не влияет».
«Базовая ставка преподавателя, установленная региональным законодательством, 8200 рублей, директора — 14200 рублей. Остальное — стимулирующие выплаты в виде надбавок за категорию, ученую степень, заве-дывание кабинетом, классное руководство, проверку тетрадей и т.д.»
Вопросы финансирования как определяющие условия и, соответственно, качество работы учреждений образования в ходе интервью были обсуждены достаточно подробно. Рассчитываемый на основе подушевого норматива размер субсидии по-прежнему не соответствует реальным потребностям — спасают ситуацию доходы от платных услуг; получение грантов; наращивание числа «душ» за счет присоединения других учреждений; учебные заведе-
ния стремятся во что бы то ни стало заполнить все бюджетные места и не отчислять неспособных или нерадивых студентов:
«Госзадание может сокращаться, если уменьшится численность, моя задача нарастить контингент».
«Мы теперь работаем по душевому финансированию: есть контингент — есть деньги, есть зарплата, нет контингента — извините. Есть в этом свои плюсы, но есть и минусы: при такой системе выживает только крупный образовательный комплекс».
«На одно подушевое финансирование жить было бы очень плохо. Хотя вот директор механического колледжа объединил два техникума и два училища, теперь у него контингент
— тысяча с чем-то человек, старые здания продал — материально живет припеваючи, все у него сделано. За счет суммарного контингента жить можно».
«Если бы не победа на конкурсе, то мы были бы в очень плачевном состоянии. Учебному заведению, у которого четыре этажа, общежитие, шикарные мастерские, которые надо содержать, очень трудно выживать на подушевое финансирование, выделяемое на 400 человек (из них почти 100
— заочники, которых мало финансируют). Выживаем только благодаря платным образовательным услугам. Либо надо объединять: при подушевом финансировании выживают только те, у кого не меньше 800-900 человек».
Еще один фактор, влияющий на эффективность образовательного процесса, — качество поступающего учиться контингента. И здесь все — далеко неоднозначно. Так, каждый пятый учащийся оценил уровень (отношение к учебе, воспитание и т.п.) обучающихся вместе с ним как «неудовлетворительный» и еще 43,7% —
лишь как «удовлетворительный». В то же время, мнения директоров по вопросу о качестве человеческого материала, с которым им приходится работать, разделились. Одни говорили о нарастающем ухудшении качества контингента, проявляющемся в отсутствии мотивации и в еще большей степени — в неудовлетворительном уровне школьных знаний:
«Из школы мы получаем очень слабый человеческий материал, который, мало того, что не мотивирован, но еще и не умеет читать, писать, не может пропорцию решить, в степень возвести. Не могу сказать, что все 100% такие. Приходят и прекрасные, одаренные, умные дети, но их очень мало. В основном, конечно, приходят те, кто не тянет школьную программу, не сможет сдать ЕГЭ, не нужен школе. Наш авиационный техникум считался лучшим учебным заведением в Таганроге во все времена, и сейчас наше учебное заведение достаточно престижное. Но даже к нам идет не понятно кто — те, которые ничего не могут и не умеют. На первом курсе обучить таких детей чему-то — просто титанический труд».
«Базовая школьная подготовка, прямо скажем, слабая. ... Получается, что тот, кто настолько слаб, что не попал в 10-ый класс, и у чьих родителей совсем нет денег, чтобы платно учить в вузе, он и идет к нам».
«Преподаватели на первом курсе — святые люди. Приходит разношерстная публика: раньше был конкурсный отбор, мы выбирали лучших, потом брали всех подряд на условном конкурсе; теперь — просто на общедоступной основе. И сейчас мы получаем контингент, который несколько лет назад шел только в ПТУ».
Удрученные качеством контингента респонденты полагают, что
причиной всему — снижение состояния родительского поколения, чья социализация пришлась на годы реформ, а также излишняя доступность вузовского диплома, оставляющая профтехобразованию самую интеллектуально слабую и немотивированную молодежь:
«Сейчас к нам приходят дети, родители которых сами испорчены реформами: они редко пользуются авторитетом у своих детей и практически не оказывают на них должного влияния. Упущенное поколение родителей поставляет и в школу, и нам еще более запущенных детей. Нужно что-то серьезно менять в головах людей. А эта всеобщность высшего образования — это же безобразие: в каждом подвале сидит институт, и каждый считает себя достойным высшего образования».
Другие наши собеседники, напротив, отмечали улучшение своего контингента:
«Я работаю в этом учебном заведении 40 лет — контингент становится все лучше и лучше. Уровень воспитания намного выше стал. Когда я только сюда пришла, было ужасно — коридоры оплеванные, все курят, ругаются. Сейчас — совершенно другие дети, они все понимают, у нас нет ни одного исписанного стола».
Третьи подчеркивали значение вступительного конкурса, а также социального происхождения учащихся, влияющего на восприятие поступления в учреждение профтехобразования с точки зрения социальной мобильности:
«Когда есть конкурс, есть те, из кого выбирать, проблем не возникает. В прошлом году по некоторым специальностям мы принимали исключительно по конкурсу аттестатов, проходной балл был порядка 4,5. В
этих группах сейчас стопроцентное качество, то есть, нет детей, которые учатся на «3». А первый курс — это общеобразовательный цикл, за первый курс мы проходим 10-11 классы. Хотя чувствуется, что школы разные».
«Мы — единственное учреждение СПО, у которого есть пятиэтажное общежитие на 450 мест. Приток большой, а на следующий год ожидаем еще большего притока из сельских районов. Скажу, что те, кто приезжает учиться из села и живут в общежитии, гораздо лучше других».
«В 2010-2013 гг. путем присоединения других училищ на нашей базе был создан самый крупный профессиональный комплекс в Таганроге и второй в Ростовской области по численности учащихся и количеству специальностей. Постарались создать такое образовательное учреждение, которое никого бы не дублировало. Конкурентов практически нет, поэтому в прошлом году у нас был конкурс порядка 6 человек на место. На некоторые специальности в прошлом году вообще впервые был конкурс на рабочие профессии — нам пришлось увеличивать план: вместо заявленных 250 взяли 350 человек».
Очевидно, что на качество контингента и в целом на работу учреждений профтехобразования, помимо уровня финансирования, влияет состояние отраслей, для которых они готовят кадры, в том числе, способность промышленных предприятий предложить конкурентоспособный уровень заработной платы, компенсирующий, кроме прочего, не самые простые условия труда.
Менее половины (47%) учащихся учреждений НПО/СПО оценивают востребованность профессии, которой они обучаются, с точки зрения
наличия приемлемо оплачиваемых рабочих мест, как хорошую. Остальные — как удовлетворительную (34,4%) либо неудовлетворительную (15,6%). При этом следует учитывать, что в выборку попали учащиеся учреждений не только технического профиля.
О том, что уровень оплаты труда на промышленных предприятиях остается невысоким, и этим объясняется испытываемый ими кадровый голод, говорили и руководители учебных заведений:
«На предприятиях нет привлекательной оплаты. А молодой человек собирается создать семью, у него много планов, ему не 80 лет, когда ничего не нужно, потому что все есть. Ему нужно все и сразу — такой юношеский максимализм.
«Мы выпускаем серьезного специалиста, с хорошей, практически инженерной подготовкой — они выпускаются старшими техниками, мы даем пятилетнее образование, а не всякий вуз сейчас учит пять лет. Но на предприятия идут единицы. Зарплаты на ТАНТК им. Бериева были просто символические до назначения в марте этого года нового генерального директора. Когда он из Москвы приехал, его это поразило и первое, что он сделал, — изменил оплату труда. Мы вздохнули: теперь нам будет проще мотивировать обучающихся, потому что они будут понимать, где их будут ждать и что они получат».
«На металлургическом заводе средняя зарплата 12-15 тысяч. У нас больше нигде не платят. Идут ли ребята? Идут — выбора-то у них, честно говоря, большого нет».
Другие причины — снижающие желание трудиться в промышленности:
• устаревший характер производств:
«Базовые предприятия тяжелого машиностроения, которые и составляют основу народного хозяйства, в очень плохом состоянии — основные фонды изношены на 90%. Предприятий, прошедших серьезное обновление, модернизацию — единицы»;
• нестабильность загрузки, многочисленные переустройства, неясность перспектив:
«На «Котельщик» работать не идут — он просто никого не берет».
«Завод ТАНТК им. Бериева получил назад из Иркутска линию сборки «Бе-200». К этому моменту механический завод им. Димитрова, который ранее выпускал для вооруженных сил самолеты «Ту», практически прекратил свое существование — только незначительные, редкие ремонты этих «Ту» для индийцев. Прошло много лет, к сожалению, ни одного самолета пока в серию не пошло. Модернизация идет серьезная, и гос. кредиты, и помощь ОАК в большом объеме. Но возродить из руин мощное предприятие — очень, очень сложно. На сегодня поставлена серьезная задача — до конца года хотя бы первую машину выпустить, а на следующий год — три. Если машина будет запущена в серию, то и завод будет процветать, и учебное заведение, которое считается для него базовым»;
• недостаточность социального престижа:
«В 60-70-е годы, что мы видели, когда открывали газету, телевизор включали?Кругом все время ниточкой сквозило: хорошо быть рабочим, почетно. Сейчас почетно быть не рабочим и не на заводе, а непонятно кем и зачем. Поэтому даже если родители работают на предприятиях и понимают, что нужно иметь нормальную
профессию, то ребенок этого не понимает и родители его, зачастую, переубедить просто не могут».
«Мы учим профессиям, которые востребованы промышленностью, но не популярны у населения. Вот автодорожный колледж на платной основе набирает бог знает сколько автомехаников: два года учатся за 60 тысяч в год — большие деньги. Парикмахеры идут на платное отделение. А у нас: слесарь, станочник, прокатчик, сталевар, машинист крана — нет ни одной профессии, которая была бы очень популярна».
«Необходимо поднять престиж рабочих специальностей. А престиж можно поднять только заработной платой. Если посмотреть бегущую строку по таганрогскому ТВ: требуются сварщики, токари, слесари, заработная плата от 25 тысяч. Для Таганрога зарплата от 20 тысяч считается хорошей».
Связь качества абитуриентов, мотивации учащихся в процессе обучения с ситуацией в промышленности неоднократно подчеркивалась в каждом интервью:
«Чтобы что-то сделать с образованием, надо что-то сделать с народным хозяйством в целом: образование — это отголосок, надеюсь, что, как только наше базовое авиапредприятие заработает, ко мне в приемную комиссию встанет очередь».
«Нужно, чтобы работала промышленность, предприятия. Тот же «Прибой» к нам очень хорошо относится, мы с ним поддерживаем отношения. Но у них нет заказов. Нам же сейчас дают госзаказ только по заявке предприятия. А оно не может дать заявку, не может гарантировать трудоустройство. Ведь теперь как: сегодня заказ получили, сделали, а что
завтра будет не известно. Нет перспективы, как раньше».
В наилучшем положении по-прежнему находятся экспортные отрасли невысоких переделов, в данном случае — металлургия, хотя и здесь наметились негативные тенденции:
«Сегодня самым стабильным и перспективным является завод ТАГ-МЕТ. За последние 6 лет там прошла очень большая модернизация. Поставили новый итальянский прокатный стан (третий в России), нужный для глубокого бурения — Медведев приезжал на его пуск. А в прошлом году прошло эпохальное событие — закрыли мартеновское и запустили электросталеплавильное производство, перешли на совершенно другой, современнейший уровень. Путин при-нималучастие в пуске».
«Сейчас продукция нашей металлургии не очень пользуется спросом. Мировая тенденция- металлургия сейчас в каком-то загоне. Но, несмотря на все, ТАГМЕТ — единственное стабильно работающее градообразующее предприятие. Мы сотрудничаем с металлургией со дня нашего основания в 1943-м году».
Что касается машиностроения, приборостроения и т.п., то здесь ситуация гораздо тяжелее, что сказывается и на востребованности выпускников, и на учебном процессе:
«Завод «Прибой» — в советское время это было головное предприятие по производству аппаратуры для подводных лодок. Там было два монтажных цеха, работали наши выпускники — специалисты по монтажу радиоэлектронной аппаратуры и приборов. Но пришли 90-е годы, оборонка упала. А сейчас, когда начали поднимать, «Прибой» вошел в питерский холдинг, но не нашел там своего места, получает заказы по остаточ-
ному принципу. Ушли монтажные цеха, ушли сборочные цеха. Поэтому им практически никто не нужен. А у нас — шикарная радиомонтажная мастерская, для которой мы по нацпро-екту закупили финское современнейшее оборудование. Мы-то делали именно под это предприятие, но, к сожалению, востребованности не оказалось».
«Машиностроительные предприятия Таганрога чувствуют себя, скажем так, не на высоте. «Красный котельщик» (энергетическое машиностроение) никак не вырвется из ямы, директора меняются один за другим. Мы готовили для них кадры. Но сейчас положение тяжелое. Заказов нет. Уже не тот «Котельщик»: завод практически распродается, территории отдаются, вместо цехов магазины строятся».
«Был замечательный завод ТА-ГАЗ, производил порядка шести видов автомобилей. Давал работу порядка 12 тысячам рабочих, работали в две смены. Сотня наших студентов там всегда проходили практику. И за последние 4 года такое производство утопили — наша экономика, наша банковская система до этого довела, ведь ТАГАЗ погорел на том, что не смог обеспечить обязательства по кредитам. Обанкротили».
Фактор, осложняющий возрождение предприятий — отток и резкое старение квалифицированных кадров, способных, в том числе, выступать в роли наставников:
«Металлургия все эти годы жила и живет. А у машиностроения, электроники все очень тяжело идет. Потеряны уникальные кадры, которые могли быть наставниками. И мы потеряли кадры: у нас сейчас нет ни класса, ни преподавателей — потому что нет заявок на радиомонтажни-
ков, нам не для кого их готовить. Стоит шикарная мастерская, которую мы используем на 30% от ее потенциала (готовим электриков)».
«Предприятия просто задыхаются: профессиональные кадры сильно постарели -опытные токари, клепальщики уже не могут выполнять свои обязанности».
«На авиационном заводе им. Бе-риева тоже сложная ситуация — практически, то же самое, что и на «Прибое»: кадры растеряны. Просят нас обучить станочников, вроде бы, у них пошли какие-то заказы. Но обязательства, которые они на себя взяли, они выполнить не могут».
«Если посмотреть на нашу промышленность, то средний возраст рабочих кадров уже превышает 65 лет, работать скоро будет некому. И если проанализировать запросы центров занятости — на 90% требуются рабочие специальности».
«Хотелось бы верить, что промышленность все равно должна возродиться — ну не можем мы всю жизнь жить на природных ресурсах! Мы из этого исходили, когда закупали современнейшее оборудование для радиомонтажной мастерской — думали на перспективу, думали, что это надо».
***
Исследование школьного и профессионально-технического образования в рамках очередного этапа проекта «Таганрог» позволяет сделать следующие выводы.
На момент опроса большинство родителей школьников оценивали образовательную составляющую работы школы достаточно высоко, хотя требуемое стандартами ГИА и ЕГЭ качество образования, а также «подтягивание по учебе» во многом достигалось за счет дополнительных
платных образовательных услуг, причем в значительной степени — предоставляемых своей же школой.
Следует также иметь в виду, что опрос проводился летом, когда семьи еще не столкнулись с рядом новаций, усиливающих уровень платности и вступающих в силу с нового учебного года. В условиях, когда уровень доходов более половины семей с детьми-школьниками оказывается, по субъективной оценке, ниже среднего, дальнейшая коммерциализация школы неизбежно будет снижать доступность уже и среднего образования.
Начальное/среднее профессиональное образование, судя по оценкам учащихся, в целом, имеет приемлемое качество, прежде всего, за счет квалификации преподавательского состава и ставшего неплохим технического оснащения. Однако контингент учащихся по-прежнему оставля-
ет желать лучшего, что связано с «остаточным» характером абитуриентов (не способные поступить в 10-й класс и, далее, в вуз), а также непрестижностью работы на производстве. Последнее в значительной степени обусловлено ситуацией на промышленных предприятиях города, которая, за исключением металлургического завода, характеризуется нестабильностью работы, неясностью перспектив и низкой рентабельностью.
Нельзя не отметить усилия руководства учреждений профессионально-технического образования по повышению качества подготовки выпускников и развитию интереса к рабочим профессиям, а также надежды, возлагаемые ими на возрождение российской промышленности.
Сбудутся ли эти надежды — зависит от государства.
Литература
1. Александрова О.А., Ненахова Ю.С. Человеческий потенциал России и реформа социальной сферы // Народонаселение. — 2012. — №4 (58). — С. 51-60.
2. Александрова О.А., Ненахова Ю.С. Повышение оплаты труда учителей: как достигаются цели // Народонаселение. — 2013. — №4 (62). — С. 63-72.
3. Александрова О.А., Ненахова Ю.С. Перемены в дошкольном образовании: туда ли идет Россия? // Народонаселение. — 2015. — №1 (67). — С. 95-107.
Bibliography
1. Alexandrova O.A., Nenakhova Yu.S. Chelovecheskii potencial Rossii i reforma sotsial'noi sferi [Human potential of Russia and the reform of the social sphere]. Narodonaselenie [Population]. 2012. № 4 (58). С. 51-60.
2. Alexandrova O.A., Nenakhova Yu.S. Povishenie oplati truda uchitelei: kak dostigautsia tsely [Raising teachers' wages: how the goals are achieved]. Narodonaselenie [Population]. 2013. № 4 (62). С. 63-72.
3. Alexandrova O.A., Nenakhova Yu.S. Peremeni v doshkol'nom obrazovanii: tuda li idet Ros-sia? [Changes in the preschool education: is Russia headed in the right direction?]. Narodo-naselenie [Population]. 2015. № 1 (67). С. 95-107.
