CC BY
64
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
УДК 821.161.1.09''18'
Андреева Валерия Геннадьевна
кандидат филологических наук Костромской государственный университет имени Н.А. Некрасова
«ШАГ ЗА ШАГОМ» И.В. ОМУЛЕВСКОГО - РОМАН О «НОВЫХ ЛЮДЯХ»
В ЛИТЕРАТУРНОМ ПРОЦЕССЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА
Автор статьи рассматривает один из характерных демократических романов второй половины XIX века (роман о «новыхлюдях» «Шаг за шагом» И.В. Омулевского) и пытается показать, что он содержит некоторые черты и особенности эпического романа как вершинного жанра указанного периода. Автор подчеркивает, что за стандартной сюжетной схемой, свойственной так называемым «трафаретным» произведениям, просматриваются уникальные особенности, характерные для реалистических романов, воссоздающих жизнь в ее многообразии и полноте.
В отличие от позитивистов западных, изолированных от думы о народной судьбе, озабоченных более всего правильным, идейным, справедливым устройством жизни определенного человека, русские позитивисты, как правило, параллельно идейной и общественной работе, проникались чувствами христианского сострадания к ближним. В романах о «новых людях» авторы немалое внимание сосредотачивают на эмоционально-психологических состояниях героев, на конфликтах и противоречиях между убеждениями и чувствами. Волевые персонажи демократических романов, как видит читатель, оказываются обыкновенными людьми со своими слабостями. Примечательно, что поистине эпической является их способность жертвовать личным счастьем.
Ключевые слова: демократический роман, эпический роман, роман о «новых людях», И.В. Омулевский, позитивизм, сюжетная схема.
Роман «Шаг за шагом» И.В. Омулевского считается в литературоведении тематически относящимся к романам о «новых» людях. Однако, по нашему мнению, несмотря на то, что это произведение в большей степени посвящено идее и создано ради нее, оно все-таки обладает и значительной художественной ценностью, содержит уникальные особенности, присущие русским реалистическим романам второй половины XIX века в целом [1].
Разумеется, основной интерес вызывают у читателя положительные характеры, изображенные Омулевским, поскольку сильные личности у него оказываются людьми далекими от совершенства, нередко колеблющимися. Как и Евгений Базаров, переросший нигилизм в романе И.С. Тургенева «Отцы и дети», к финалу произведения поднимается в глазах читателя на новый уровень, на высоту тонкого, чуткого, страдающего от собственных противоречий человека, так и герои Омулевского по прочтении романа перерастают те идейные рамки, в которые они были изначально заключены. Конечно, сопоставление это очень условно, ибо Базаров создан Тургеневым как противоречивая, сложная натура, а вот Александр Светлов только в результате философских обобщений читателя, сделанных в рамках литературного контекста эпохи, может быть осмыслен как «живой» образ.
Стоит подчеркнуть, что Омулевский был писателем «видавшим виды», знающим жизнь не понаслышке. Он долгое время скитался по России, жил именно литературным трудом. По сути дела, после выхода в свет самого знаменитого произведения Омулевского - романа «Шаг за шагом» (1870), который потом появился в виде отдельного издания с названием «Светлов», - писатель столкнулся с рядом невзгод, пошатнувших его здоровье и без того непростое материальное состояние.
«Вынужденное и временное снижение “рахме-товского” начала до “лопуховского” и “базаровско-го” своеобразно проявилось в деятельности Александра Светлова. Герой И. Омулевского поставлен “во множество незначительных положений”. У человека рахметовской закалки, привыкшего заколачивать “гвоздики” в слабости своего характера, появилось что-то “мягкое” и “железное” вместе; сейчас он вынужден пока устраивать лишь бесплатную школу для бедных людей и воскресные уроки для чернорабочих, идя к цели “шаг за шагом”, - отмечает М.Т. Пинаев [6, с. Ш]. Но нас привлекают не столько идеи и стандартное описание взглядов этих демократических писателей и их героев, или, к примеру, фактическое соотнесение возможностей описываемых «новых людей», нам гораздо важнее понаблюдать за тем, уделено ли в этих романах какое-либо место вечным темам и вопросам, каким образом произведения Омулевского соотносятся с литературным процессом своего времени, содержат ли они какие-то черты эпического романа или особенности, сближающие их с эпическим романом.
Разумеется, романы Омулевского, как и произведения ряда других писателей (Н.Г. Помяловского, К.М. Станюковича, В.А. Слепцова, Н.Ф. Бажина, И.А. Кущевского) с точки зрения сюжета и содержания оказываются так называемыми «трафаретными» произведениями, написанными по определенной схеме. Действительно, схематизм и шаблонность рассматриваемых романов отрицать нельзя. И этот схематизм очень хорошо виден не только сейчас, он отмечался рядом критиков XIX века. К примеру, И. И. Замотин очень удачно описывает типичные шаблоны, характерные как для правой, так и для левой тенденциозной литературы. «Так, в беллетристике левого направления мы встретим десятки романов, написанных, например, по такому шаблону: передовой разночи-
70
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова jij- № 6, 2015
© Андреева В.Г., 2015
«Шаг за шагом» И.В. Омулевского - роман о «новых людях» в литературном процессе второй половины XIX века
нец входит, в качестве гувернера, учителя, врача и т. п., в семью помещика или в какую-либо общественную или даже официальную среду, вступает в борьбу с рутинерством старшего поколения и с представителями существующего несовершенного порядка вещей, в лице богатого барина, станового или какого-либо видного чиновника, и увлекает за собою молодежь обоего пола; в результате он бежит вместе с женой или дочерью какого-нибудь ретрограда и живет с ней счастливо своим личным трудом или же, в худшем случае, попадает в руки властей и несет за свой смелый протест тяжелую административную кару» [2, с. 131]. Но сразу стоит оговориться о том, что многие русские романы о «новых людях», содержащие элементы схемы, подобные указанной И.И. Замотиным, в смысловом и художественном плане уходят далеко вперед. И сам И.И. Замотин справедливо подчеркнул, что «целиком этой программы мы не найдем ни у одного из левых беллетристов; но отдельные части ее входят в произведения того или другого писателя, как излюбленная тема» [2, с. 131].
Необходимо учитывать, что элементы и звенья этой схемы были заимствованы писателями не только у своих предшественников, не только у зачинателей рассматриваемой группы романов о «новых людях», среди которых наиболее выделяются фигуры Н.Г. Помяловского и Н.Г. Чернышевского, но и усваивались при наблюдении за жизнью, за новыми идеями молодежи и современными веяниями. Так, к примеру, все женщины-героини романа «Шаг за шагом» идут учиться медицине. Понятно, что такое совпадение в желании героинь помогать людям, выбор определенной профессии в духе естественнонаучных интересов молодежи являются не столько выдумкой автора, сколько копией с действительности.
В.А. Недзвецкий в своей классификации русского романа XIX века говорит о верном названии романов о «новых людях»: «Обозначенный мировоззренческий и нравственно-этический кодекс русских разночинцев 1860-1870-х годов в советское время именовали революционно-демократической идеологией, а его носителей - революционными демократами, что в системе нынешних понятий о постулатах демократии неверно. Гораздо точнее определить его как русскую разновидность общеевропейского позитивизма. В этом случае и роман «о новых людях», руководствующихся этим комплексом в своей жизни, можно назвать также и романом русского позитивиста» [3, с. 81]. Однако чрезвычайно важно в данном случае правильно уловить именно «русскую разновидность» позитивизма. В своей главе «Роман о “новых людях”»
В.А. Недзвецкий останавливается на общих особенностях отдельной группы романов, рассуждая подробнее о романе Н.Г. Чернышевского «Что делать?» в свете антропологического материализма.
В отличие от позитивистов западных, изолированных от думы о народной судьбе, озабоченных более всего правильным, идейным, справедливым устройством жизни определенного человека, русские позитивисты, как правило, негласно, параллельно идейной и общественной работе, проникались чувствами христианского сострадания и милосердия к ближним. Примечательны, к примеру, в романе «Шаг за шагом» и сама просьба Светлова помочь бедной семье и его обращение к друзьям - «братцы»: «Дело вот какого рода, братцы: встретил я сегодня одну бедствующую семью, так надо помочь ей, но так, чтоб она не знала, что ей помогают. Я вот что придумал - написать ей письмо от неизвестного лица: был, мол, столько-то должен вашему покойному мужу, да забывал отдать, а теперь присылаю. Мне самому писать нельзя: догадаются по почерку, от кого, - так не напишет ли кто-нибудь из вас?» [4].
Александр Васильевич Светлов, настроенный на проведение революционной пропаганды, радеющий на радикальные изменения в обществе, изображаемый как передовой герой своего времени, за которым готовы идти его друзья, действительно является сильной личностью. Нам в данном случае важно лишь то, что в своей прямолинейности и вере в дело Светлов велик именно как эпический герой. Отказ Светлова и подобных ему людей от личного счастья не воспринимается нами как подвиг, но описанное авторами умение преодолеть самих себя, забыть о своих чувствах и собственной боли ради общего дела выдают в этих героях личностей поистине эпического масштаба. Вспомним, что согласно теории «антропологического принципа», так проповедуемого Н.Г. Чернышевским, разумный эгоизм человека, то есть его стремление к выгоде является нормой. Однако наблюдая за жертвами, приносимыми идее героями романа «Шаг за шагом», уже сложно говорить о разумном эгоизме, здесь уместен более разговор о жертвенности ради блага других. Примечательно в романе изображение чувств Христины Казимировны и Лизаветы Михайловны к Светлову: по глубине, чуткости и страстности такая любовь не уступает, к примеру, чувству Анны Карениной к Алексею Вронскому. Видя полнокровные, живые образы любящих, думающих, страдающих людей, мы понимаем, что перед нами не роман-схема, а целостный и глубокий рассказ о человеческом выборе, о силе человеческого духа.
Сам факт десятилетнего ожидания красавицей Кристиной Светлова выдает в ней героическую натуру, верную не идее, а своему чувству: «Александр Васильевич видел, что ему готовы дать решительную, смертельную битву, и чувствовал в то же время, что никакая логика не устоит перед этой гордой, страстно любящей женщиной. Он задумчиво смотрел, как она сняла с себя сперва шубку и положила ее в углу на сундук, как сняла потом с головы косынку, небрежно кинув ее туда же, как ее изящные пальчики нетерпе-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «S> № 6, 2015
71
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
ливо тормошили не снимавшийся сразу меховой ботинок, - и его всего охватило вдруг чем-то теплым, чем-то никогда им еще не испытанным» [4].
Очень интересно, что и о самих чувствах героев Омулевский пишет очень тонко, словно наблюдая, как пробиваются живые человеческие взаимоотношения сквозь шаблоны установок. К примеру, показательно недовольство Прозоровой теми ласковыми именами, которыми называют друг друга Кристина и Светлов: «Лизавета Михайловна даже немного рассердилась, мысленно доказывая себе, что подобное чувство слишком мелочно и недостойно хорошей, развитой женщины, что в нем сказывается только жалкое бесправное самолюбьице; а между тем, на самом деле, чем чаще раздавались в ее ушах эти ласковые имена, тем энергичнее заговаривал в ней внутренний протест, не поддаваясь никаким логическим доводам» [4].
Парадоксально, но в романах «о новых людях», как принято называть в литературоведении эту тематическую группу произведений, авторы немалое внимание сосредотачивают на эмоционально-психологических состояниях героев, на конфликтах и противоречиях между убеждениями и чувствами. Именно такой выход находит в этом социальном жанре эпическая традиция, присущая указанному периоду.
Не менее важным становится соотнесение сознания героев романов с нравственно-идеологической атмосферой эпохи, что, по мысли О.Н. Осмоловского, также передает эпическую основу жанра романа второй половины XIX века [5, с. 59].
Это сейчас, спустя более 150 лет, нам хорошо видны ошибки и заблуждения героев, свернувших не в ту сторону и не способных к правильной реализации своих сил. Интересно представить, насколько продуктивно двигался бы вперед человек с характером Светлова, будь он на месте, к примеру, Константина Левина. В романе «Шал за шагом» Омулевскому удается создать образ очень волевого человека: примечательно, что волю его читатель оценивает не столько по совершенным делам, о которых в романе много, но очень обтекаемо говорится, сколько по способности этого человека пожертвовать личным счастьем. И здесь герой Светлова оказывается личностью поистине эпического масштаба, отрекающейся от любви не одной, но двух искренних, чутких женщин - Лизаветы Михайловны и Кристины. А драма семьи Прозоровых, в которой муж и жена оказываются абсолютно чужими людьми, еще более усугубляет, укрупняет жертвы, приносимые Светловым и Кристиной.
Семейная драма Прозоровых, которой в романе также уделено немало внимания, оказывается прямо знамением времени: здесь и страдающая мать, и умные не по годам, поддерживающие ее дети, почти не помнящие собственного отца, живущего в другой губернии. И не стоит предполагать, что в жизни «новых людей» и романах о них не место
трагедиям, наоборот, жизнь ради долга и во имя дела приносит немало страданий. Если Прозоровой и удается откупиться от продажного и мелочного мужа, то героиня романа «Василиса» Н. Ар-нольди кончает жизнь самоубийством, не в силах пережить отказ любимого человека, верного своим идеям и жертвующего любимой женщиной. Кстати, и у Арнольди мы видим, что трагедия Василисы Николаевны Загорской начинается задолго до встречи с Борисовым, выбор которого оказывается для героини убийственным и роковым.
Разумеется, у современного читателя такое поведение героев вызывает досаду и жалость: странно наблюдать, как в мире, где цена настоящих чувств неимоверно возросла (о чем говорит и прежний, неудачный опыт этих героев), люди отказываются от них. Но Светлов и его друзья отказывались ради общего дела, того счастья народа, о котором по-своему мечтали многие наши писатели.
Как мы видим, Омулевский выходит за рамки романа «о новых людях», делая выбранного героя участником сложной, противоречивой жизни и наблюдателем разрушающихся ценностей, устоев. Как и создатели эпических романов, Толстой, Достоевский, Гончаров, писатели-демократы констатирует расшатанность и неоформленность русских семей, упадок дворянской культуры и драматическое, даже трагическое положение людей, старающихся подняться своими силами. Роман Ому-левского позволяет читателю узнать о тщетности борьбы с объединяющейся подлостью, о незащищенности людей перед стихийными общественными болезнями и о силе и мужестве тех, кто, не думая о своей судьбе, гибнет в борьбе.
Библиографический список
1. Андреева В.Г. Реализм и эпический роман в русской литературе второй половины XIX века // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. - 2014. - Т 16. - N° 2-2. - С. 378-385.
2. Замотин И.И.Тенденциозная беллетристика 60-70-х годов // История русской литературы XIX века в 5 т. Т. 4. - М.: Тв-во Мир, 1911. - С. 129-159.
3. Недзвецкий В.А. История русского романа XIX века: неклассические формы: Курс лекций. -М.: МГУ, 2011. - 152 с.
4. Омулевский И.В. Шаг за шагом. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://az.lib.ru/o/ omulewskij_i_w/text_1870_shag_za_shagom.shtml (дата обращения 12.09.2015)
5. Осмоловский О.Н. Художественно-психологический метод Достоевского и позднего Толстого // Седьмой межвузовский тургеневский сборник. - Курск: КПГИ, 1977. - С. 51-60.
6. Пинаев М.Т. Н.Г. Чернышевский - романист и «новые люди» в литературе 60-70-х годов // История русской литературы в 4 т. Т. 3. - Л.: Наук, 1982. - С. 80-119.
72
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова jij- № 6, 2015
